Текст книги "Смертельный просчет"

Автор книги: Майкл Ридпат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

5

Апрель 1999 года, Лондон

Неужели семнадцать лет знакомства так ничему меня не научили? Видимо, нет, потому что я опять поддался на его уговоры, как это часто бывало в прошлом. Гай предложил мне всего лишь пожертвовать карьерой и вверить ему своё будущее, а заодно и все сбережения. В общем, он меня соблазнил. Вот такой человек был Гай.

Когда он неожиданно позвонил мне в то утро, я чуть ли не обрадовался, услышав знакомый американский выговор. Он предложил встретиться, выпить пива. Мы не виделись семь лет. Я тогда принял твёрдое решение держаться от него как можно дальше. Но семь лет большой срок. Я соскучился. К тому же было любопытно посмотреть, каким он стал.

Мы договорились встретиться в пабе отеля «Диккенс» у причала Святой Катерины. Я приехал немного раньше. Во-первых, не терпелось сбежать из офиса, а во-вторых, путь от метро до паба оказался неожиданно коротким. Я заказал пинту горького и сквозь толпу банковских служащих, коммерсантов и туристов протиснулся к двери. Лучи вечернего солнца плавно скользили по ровной поверхности бухты и стоящим на причале элегантным моторным яхтам и степенным парусным деревянным судам. Сегодня первый за всю неделю день без дождя, и, несмотря на прохладу, сидеть на открытом воздухе очень приятно.

– Дэвид!

Я повернулся. Он направлялся ко мне, стройный и гибкий, в чёрном пиджаке, тенниске и джинсах.

– Как поживаешь?

– Отлично, – сказал я. – А ты?

– Да вроде ничего. – Гай кивнул в сторону переполненного паба. – Похоже, сейчас уже никто не работает. Все пьют пиво.

– Подожди, я принесу тебе тоже. – Я пробился к бару и возвратился с кружкой его любимого чешского.

Мы отсели чуть подальше.

– Итак, ты обосновался в Сити? – Гай глотнул пива и посмотрел на меня. – «Лейпцигер Гёрни Крохайм». Солидно звучит.

– Это название банк получил после слияния, – пояснил я. – «Лейпцигер» – один из самых стабильных немецких банков.

– Тебе нравится?

Я ответил не сразу. Четыре года назад было очень престижно работать в «Гёрни Крохайм», одном из самых старых банков страны. Но после того, как его проглотил крупнейший банк Германии «Лейпцигер», здесь каждые полгода проводили реорганизации, и постепенно отдел проектного финансирования[6]6
  Проектное финансирование – долгосрочное кредитование под конкретный промышленный проект и этапы его реализации.


[Закрыть], в котором я служил, превратился в тихую заводь, если не сказать болото. Обычно я всегда всем заявлял, будто очень доволен работой. Но перед Гаем хорохориться не имело смысла.

– Честно говоря, нет. Вкалываю как проклятый, а никто не ценит. Впрочем, как всегда.

– Но платят хорошо?

– В общем, да. Правда, премии бывают очень редко. Пока, во всяком случае.

Гай сочувственно улыбнулся:

– Надо подождать пару лет.

– Возможно. Впрочем, сейчас в «Лейпцигер» не так уж хорошо идут дела. А как ты? Как актёрская карьера? Я всё пытался увидеть тебя по телевизору, но пока не удалось.

– Наверное, не смотрел все серии «Возмездия».

– Не представляю тебя в роли копа.

– К сожалению, и роль злодея тоже мне не досталась. Так, покрутился в двух эпизодах без слов. А потом решил податься в Лос-Анджелес.

Я только сейчас осознал, что американский выговор у Гая усилился.

– В Голливуд? Брэд Питт задрожал от страха.

– Думаю, он справился со стрессом. В Голливуде есть место и для него, и для меня. Мне дали роль в фильме «Призрачное счастье». Видел?

– Нет.

– Он провалился в прокате. Им был нужен английской актёр, чтобы произнести три строчки и поцеловаться с Сандрой Баллок. Я подошёл.

– Ты целовался с Сандрой Баллок?

– Да. Это – вершина моей актёрской карьеры.

– Ну и каково это было? – поинтересовался я.

Гай улыбнулся:

– Мы отлично разыграли сцену страсти. Она большая актриса. Жаль, что меня через две минуты убили.

Сандра Баллок… Ничего себе!

– После этого я околачивался в Лос-Анджелесе пару лет, надеялся поймать за хвост удачу, но ничего не получилось. Вскоре вернулся в Лондон.

– И как здесь?

– Не очень.

Это меня не удивило. Внешность у Гая, несомненно, киногеничная, но я помнил, каким пассивным он был семь лет назад, закончив театральное училище.

– Летаешь? – спросил я.

– К сожалению, нет. Больше такую роскошь позволить себе не могу. Папа стал несговорчивым. А ты?

– Иногда, в хорошую погоду. Там же, в Элстри. – Когда-то Гай подвигнул меня учиться лётному делу. Хобби дорогое, но я получал от него удовольствие. – А как твой отец? Вы встречаетесь?

– Редко. Знаешь, в последнее время мы охладели друг к другу. Разошлись.

– Плохо, – промолвил я. Но на самом деле мне было плевать на Тони Джордана. После того, что случилось во Франции, я вообще не хотел о нём вспоминать.

Мы помолчали, прикладываясь к пиву.

– Мы не виделись с тобой уже… сколько лет? – нерешительно проговорил Гай. – Шесть?

– Семь.

Он глотнул пива.

– Понимаешь, я хочу сказать… – он поднял голову, – что мне очень жаль. Ну, как тогда всё получилось.

– Мне тоже. Но это было так давно.

Гай облегчённо вздохнул:

– Да, очень давно.

Я догадывался, что все это не просто так. Он меня к чему-то готовит.

– Тебе от меня что-нибудь нужно?

Гай рассмеялся:

– А ты циник. Да, мне действительно кое-что от тебя надо. Признайся, ведь ты удивился, когда я вдруг возник ниоткуда?

– Вообще-то да.

– Так вот, у меня есть к тебе разговор.

Я откинулся на спинку стула.

– Слушаю.

– Я собираюсь основать интернет-компанию.

– И одновременно с тобой ещё тысяча других.

– Там можно сделать деньги.

– Подозрительные деньги. Ненастоящие. Пока ещё никому не удалось сделать в Интернете настоящие деньги.

– Я сделаю, – заявил Гай.

– Ты? – Я улыбнулся. Меньше всего в моём представлении Гай был похож на удачливого предпринимателя.

– Да. И ты тоже, если пожелаешь.

– Я? – Только сейчас до меня дошло. – Гай, я действительно работаю в крупном банке, но это вовсе не означает богатство. Но даже то, что у меня есть, я не стал бы бросать в киберпространство.

– При чём тут богатство? Я предлагаю тебе совместную работу.

– Работу? – Я рассмеялся, хотя сознавал, что он настроен серьёзно. – Гай, начинать бизнес, пусть даже и в Интернете, очень и очень непросто. Во-первых, тебе понадобятся деньги, во-вторых, толковые сотрудники, а в-третьих, придётся много трудиться самому. В том числе и вставать до рассвета.

– Я способен вставать до рассвета. Кстати, последний месяц я работал над проектом с утра до ночи.

Я решил, что не следует отметать все с порога. Разумеется, о том, чтобы сотрудничать с Гаем, не могло быть и речи, но надо дать ему высказаться. Хотя бы из вежливости.

– Ладно, расскажи о своих планах.

– Я сделаю для тебя «доклад в лифте».

– Что значит в лифте?

– А это распространённый термин среди начинающих предпринимателей. Когда ты собираешься заинтересовать инвестора, входишь с ним в лифт, и у тебя времени только, пока движется кабина. Ты можешь рассчитывать на его внимание от тридцати секунд до минуты.

– Прекрасно. Сделай «доклад в лифте». – В моём тоне наверняка чувствовался сарказм, но Гай не заметил.

– Компания будет называется «ninetyminutes.com». Футбольный сайт, который станет лучшим в Интернете. В перспективе, когда мы станем на ноги, то начнём продавать спортивную одежду и разработаем собственные модели. Известно, что футбол – большой бизнес, а на мировом рынке спортивной одежды крутятся тридцать миллиардов долларов. Со временем наш сайт в футбольном мире станет тем же, что amazon.com в книжном.

Он улыбнулся. Я притворился, что воспринимаю его проект совершенно серьёзно.

– Это должна быть большая компания.

– Очень большая. Серьёзная.

– Понимаю. – Я задумался. – Но потребуются деньги.

– Для начала пятьдесят миллионов долларов. Потом побольше.

– Да…

– Вот почему ты мне нужен.

Я не смог сдержать смех.

– Но моих средств не хватит даже на половину.

– Нет, тупица. Я хочу, чтобы ты помог мне достать деньги.

– А твои богатые приятели?

Гай приуныл.

– Боюсь, что на них нельзя рассчитывать. Я в разное время назанимал у кого сколько можно.

– И не отдал?

– Практически нет.

Всё ясно. Папа деньги давать перестал, собственных заработков не было, а Гай привык к роскошному образу жизни. Вот и решил трясти Торстена и остальных. Они, естественно, не рассчитывали вернуть свои деньги.

– И всё же почему я?

– Мне необходим человек, понимающий в финансах. Солидный. Кому я могу доверять. Кого я давно знаю, и кто знает меня. То есть ты.

Очень лестно, однако…

– Ты хочешь, чтобы ради твоего плана я бросил солидную, надёжную работу в одном из ведущих банков Сити? Это безумие.

Гай улыбнулся:

– Ты же сам признался, что не очень доволен работой. А что касается надёжности, то сейчас уволить могут любого. Например, при следующей реорганизации среди уволенных окажешься ты.

Он прав.

– А ты разбираешься в компьютерах, программировании?

– Пока не очень. Но есть Оуэн.

– Оуэн?

– Да. Он шесть лет проработал в Кремниевой долине. Теперь приехал сюда. Свободный программист. Выполнял договорные работы для шести или семи интернет-компаний. Знает дело.

– Прекрасно. Но как насчёт футбола? Я знаю, ты болеешь за «Челси», но всё же не эксперт. А маркетинг? Кто будет моделировать фирменную одежду? Где её будут производить?

– Я найду людей. Хороших людей.

– Кого?

– Найду, и всё. Но начал я с тебя.

Приятно, конечно, было это слышать, и уверенность Гая впечатляла, но мой мозг был натренирован выискивать прорехи даже в самых совершенных проектах. А здесь их полно.

– А конкуренция? Наверное, уже существуют какие-нибудь футбольные сайты. А телевизионные компании? Кабельные?

– Мы сработаем быстрее. Пока они станут формировать бюджет, мы поднимемся и захватим рынок.

Я засмеялся. Сильно сказано.

– А пятьдесят миллионов баксов? Откуда ты их возьмёшь? И тебе действительно нужно именно пятьдесят миллионов?

– Предположительно. В этом предстоит разобраться тебе. Ты определишь, сколько нам надо денег и где их взять.

– Я не уверен, что смогу с этим справиться, – произнёс я.

– А я уверен, что сможешь. – Гай помолчал. – Знаешь, чем особенно хороша моя идея?

– Чем?

– Тем, что это футбол. А значит, американцы побоку. Наш футбол они понять не способны. Пусть доминируют в Интернете во всём, только не в этом. Глобальный футбольный сайт возникнет в Европе.

– Верно, – заметил я.

– Согласись, это блестящая идея.

– Очевидно.

Действительно, интернет-бизнес бурно развивался, а футболом интересовалась значительная часть населения земного шара. Но я не представлял Гая, извлекающего отсюда какую-либо выгоду.

– Ты прав, – продолжил он. – В компанию необходимо будет пригласить много талантливых людей. Уговорить их рискнуть, причём без всякой гарантии. Нам будут нужны технологи, специалисты по маркетингу, управлению, сбыту, финансам. Но я на себя надеюсь. Мне часто удавалось уговорить людей сделать то, чего они не хотели.

– Значит, надеешься?

– Да.

Я допил пиво. Пора убираться отсюда, пока не поздно.

– Мне надо идти.

– Ты рассматривай это с такой точки зрения: если все сработает, мы станем миллионерами; если провалится, то, по крайней мере, получим удовольствие.

– До свидания, Гай.

Он достал из сумки большой коричневый конверт и сунул мне в руки.

– Я позвоню тебе завтра.

Я оставил его за столом допивать пиво и направился к станции метро «Тауэр-Хилл». Поискал урну, чтобы выбросить конверт, и, не найдя, сунул его в дипломат.

Неужели Гай рассчитывает, что я стану с ним сотрудничать? Да ни за что!

6

Плюхнувшись на единственное свободное место в вагоне, я подумал: разве это не чудо – утром сидеть в метро. Вообще-то я уже давно примирился с тем, что обречён стоять, но сегодня вдруг почувствовал, что заслуживаю хотя бы раз в месяц посидеть за ту же, как говорится, цену. Поездка утром на работу всегда кошмар. Обратно – другое дело, поскольку я уходил из офиса позднее часа пик.

Я открыл дипломат, достал «Файнэншл таймс» и увидел коричневый конверт, который Гай всучил мне вчера вечером. Надо было его сразу выбросить, но мне стало любопытно, что он разработал. Никаким бизнесменом Гай не был, и ничего серьёзного я не ожидал. Вытащил конверт, раскрыл. Там оказался бизнес-план на двадцати листах. Начал читать.

Вначале шло двухстраничное резюме, где излагалось примерно то же, что Гай сообщил мне вчера в своём «докладе в лифте». Затем следовал анализ потенциального рынка сбыта, модели получения прибыли, конкуренция, технология, реализация и довольно схематично менеджмент и финансовый анализ. За исключением последних двух разделов, всё было выполнено хорошо. Очень хорошо. На каждый всплывающий в моей голове вопрос на следующей странице был готов ответ. Чтение меня захватило, как хороший роман. Все чётко, грамотно, не придерёшься. Качество работы меня удивило. Похоже, я недооценил автора.

Пока поезд приближался к моей станции, я успел просмотреть три четверти материала. Пришлось свернуть в кафе, где я сел с чашкой капуччино у окна закончить чтение. Я знал, что большинство новых интернет-компаний не успевали просуществовать и нескольких месяцев. Мне было также известно, что Интернет – сплошная фигня. А теперь скажем несколько слов обо мне. Я, Дэвид Лейн, банковский служащий довольно высокого ранга, хорошо зарекомендовавший себя на работе, заместитель руководителя отдела проектного финансирования, разумеется, был способен точно подсчитать риск подобного мероприятия. Например, банк «Гёрни Крохайм», то есть «Лейпцигер Гёрни Крохайм», с подобным бизнесом никогда связываться не стал бы. Данный бизнес-план следовало отклонить. Без колебаний.

Я отложил бумаги в сторону и глотнул кофе, наблюдая в окно за толпой на тротуаре. Суть состояла в том, что мне осточертело быть банковским служащим. А Гай предлагал мечту. Бизнес-план был не более чем идея, вокруг которой можно было бы сформировать небольшую группу поверивших в неё людей. Затем возникнет настоящая компания, а вскоре…

У бизнес-плана, несомненно, имелись рыночные возможности. В девяностые годы английский футбол превратился в машину для производства денег. Класс А переименовали в премьер-лигу, большинство клубов вышли на биржевой рынок, спутниковые компании платили за право трансляции матча огромные деньги. Все говорили о том, что Интернет многое изменит, правда, пока не знали как. Так что идея Гая нажить на всём этом капитал неплохая. А если он очередной Билл Гейтс или Ричард Брансон[7]7
  Ричард Брансон (1950 г.р.) – очень успешный английский предприниматель; в 1969 г. основал фирму звукозаписи «Вирджин», а позднее авиакомпанию с аналогичным названием.


[Закрыть]? А у меня, банковского зануды, просто не хватает воображения и дальновидности, чтобы это разглядеть.

В школе я посмотрел, как живут дети знаменитых актёров, спортивных звёзд, предпринимателей-миллионеров. Это наводило на мысль, что в жизни можно добиться большего, чем просто найти приличную работу, удачно жениться и получить ипотечный кредит. Во время учёбы в университете мир потускнел. Начался экономический спад, когда самые блестящие и одарённые выстроились в длиннющую очередь за дипломом бухгалтера-аудитора. Я тоже стоял в той очереди, преуспел, получил соответствующую квалификацию, стал заместителем руководителя отдела проектного финансирования в одном из крупнейших банков Лондона. Поначалу были командировки за границу и вообще интересно. Я считал это хорошей практикой для интеллекта, но постепенно всё сходило на нет. Жену я пока не нашёл, ипотекой не прельстился. Будущее представлялось очень туманным.

С Гаем, что ни говори, было бы весело поработать. В школе я им восхищался. Правда, мы разошлись, сначала после Франции, а потом, казалось, окончательно, после поездки на остров Малл. Он меня тогда сильно разочаровал. Гай – из другого мира. Но может, сейчас это будет плюс. Я стану для него опорой, в которой он так нуждался, а он дал бы мне… некий стимул. Теоретически я стабильно двигался по карьерной лестнице, но практически вроде бы в никуда. А в компании с Гаем могло бы что-нибудь произойти, что встряхнуло бы мою жизнь. Будет ли это к лучшему или к худшему, я не знал. Но хотел выяснить.

Существует постулат, известный каждому финансисту: разумный инвестор должен избегать любой неопределённости. Так вот, тогда я, видимо, действовал как неразумный инвестор.

Допив кофе, я неторопливо двинулся в офис, сочувственно поглядывая на банковских клерков, обгоняющих меня с обеих сторон.

В шестидесятые годы банк «Гёрни Крохайм» был в Сити самым мощным, но с тех пор измельчал. Войдя в вестибюль, я инстинктивно поискал Фрэнка, швейцара, проработавшего здесь несколько десятилетий. Его легендарная память на фамилии и лица превосходила любую базу данных. На прошлой неделе его отправили на пенсию, заменив охранником со множеством татуировок и серьгой в ухе. Не удивлюсь, если ранее он трудился в тюрьме.

На третьем этаже, где я работал, за последний год тоже многое изменилось. Отдел проектного финансирования слили с отделом специализированных финансов. Теперь группы специалистов, занимающиеся финансированием кораблей, самолётов, фильмов, правительств небольших государств, добычи нефти и газа, были вынуждены трудиться вместе. Миновали времена, когда банк «Гёрни Крохайм» блистал во всех этих областях. После слияния с «Лейпцигер» самые лучшие работники уволились. Но их заменили не немцы, а в основном сотрудники второразрядного американского инвестиционного банка, который «Лейпцигер» проглотил через несколько месяцев после «Гёрни Крохайм». Наш отдел проектного финансирования состоял из десяти человек. Шесть самых лучших ушли, и теперь нас осталось всего трое, плюс босс, симпатичный, но никчёмный Джайлз, с которым мы бьёмся за заключение одной сделки уже шесть месяцев.

Я включил компьютер, чтобы продолжить моделирование подачи газа и электроэнергии от тепловых электростанций с соответствующим финансированием для колумбийской компании. Сложнейшее уравнение с тысячью переменных. Я начал моделировать это на своём ноутбуке шесть месяцев назад, после того как мы с Джайлзом побывали в швейцарском офисе компании, принимавшей участие в проекте. С тех пор все исходные параметры менялись несколько раз. Прогнозы на курс доллар – песо в 2002 году, на цены на нефть в 2005 году. То кредиты предполагалось брать в швейцарских франках с фиксированным курсом, а то с плавающим в долларах. И всё же мне удалось разработать такую модель, которая учитывала вероятность изменения каждого параметра. Мы с Джайлзом считали, что это позволит компании оптимально оценить любое предложение и заключить выгодный контракт.

Вошёл Джайлз. В шикарном костюме в тонкую светлую полоску, розовой рубашке и кричащем галстуке.

– Доброе утро, Дэвид, – нервно произнёс он.

Я поднял голову.

– Доброе утро.

Это плохо, когда босс расстроен в восемь тридцать утра. Избегая моего взгляда, он двинулся к своему компьютеру.

– Джайлз!

– Да?

– Что случилось?

Он посмотрел на меня, потом на свой компьютер и, видимо, осознав, что там негде спрятаться, устало ссутулился.

– Джайлз!

– Колумбийцы передали заказ американской фирме. Звонили из швейцарского офиса. Нам заплатят, но по минимуму. Вот такой народ.

– Не может быть! – Я покосился на распечатки на столе рядом с моим. Толстенные папки примерно метр длиной и в полметра шириной. – Значит, это все никому не нужно?

– Боюсь, что да, Дэвид. Ты ведь знаешь, как это случается.

– А я был прав. Помнишь, когда мы только увидели тех ребят в Базеле? Я сразу сказал тебе, что они с приветом. У них и тогда никаких серьёзных намерений по отношению к нам не было.

– Мы не знали этого. – Джайлз посмотрел на меня. – Послушай, ты выполнил большую работу, но не всегда все удаётся. Пора привыкнуть.

– О, я уже привык. Ведь это пятый провал, причём подряд.

Джайлз поморщился.

– У нас на очереди расчёт строительства ирригационной системы в Малайзии. В пятницу поедем в Дюссельдорф и подпишем договор.

– Договор! Очнись, Джайлз, никакого договора не будет. – Я был прав, но именно поэтому мне не следовало обижать Джайлза. – Извини, – промолвил я.

Джайлз чуть улыбнулся.

– Скажи Мишелл, чтобы она забронировала билеты на самолёт.

Мы посидели несколько минут молча. Нам никогда не удастся заключить договор на проект в Малайзии. Я это знал, и Джайлз тоже. Неожиданно всё стало ясно.

– Джайлз!

– Да?

– Я увольняюсь.

7

Июль 1987 года, Лазурный берег, Франция

Я проснулся около девяти часов с тяжёлым похмельным синдромом. Первым в жизни. Гай ещё спал, я тоже попытался, но не удалось. Кроме того, не давала покоя головная боль. Я не знал, как её унять, – с помощью воды, кофе, еды, таблеток, – но нужно было что-то сделать. Обязательно. Я натянул футболку с шортами и выполз из гостевого коттеджа на противоестественно яркое солнце. Простоял целую минуту покачиваясь, с закрытыми глазами, потом осторожно открыл их и увидел, что стол на веранде, за которым мы вчера так хорошо посидели, накрыт для завтрака. Кофе и круассаны. Меня окликнула Ингрид:

– Доброе утро.

Я поплёлся к ней. Раскрыл рот и со второй попытки еле слышно прохрипел:

– Доброе утро.

– Ты всегда такой бойкий по утрам? – спросила она, пытаясь подавить улыбку.

– Пиммз больше никогда пить не буду, – пробормотал я. – А тебе-то как удаётся выглядеть свежей?

Ингрид и вправду была очень хороша в лёгком цветастом платье. Нежная золотистая кожа, светло-голубые лучистые глаза.

– Очень просто. Я почти не пью.

– Неужели?

– В прошлом году у меня были большие неприятности, связанные с выпивкой, и я решила, что с меня хватит.

– Какие неприятности?

– Меня выгнали из Челтнемского колледжа[8]8
  Челтнемский колледж – известная женская привилегированная частная средняя школа в г.Челтнеме.


[Закрыть].

– Выгнали? – Вот, значит, почему она появилась в нашей школе в середине учебного года. – А как это восприняли родители?

– Мама спокойно, а отец был взбешён. Но они уже давно не живут вместе, и мамина поддержка помогла мало. Со мной поступили несправедливо. Подумаешь, выпила первый раз в жизни на свой день рождения. Но в Челтнемском колледже порядки строгие.

– А как тебя приняли в Бродхилл?

– Папа внёс приличную сумму в благотворительный библиотечный фонд.

– Понятно.

Молодой араб, садовник, склонился над клумбой, выпалывая сорняки. Без рубашки. Ингрид наблюдала за ним, а я закрыл глаза. Солнце все равно проникало сквозь веки. Где-то очень близко застрекотал кузнечик. Я поморщился.

– Кто-нибудь ещё встал?

– Мел проснулась, она тоже неважно себя чувствует после вчерашнего. Больше я никого не видела. А как Гай?

– Спит. – Я посмотрел на круассаны. – А они откуда появились?

– Мигель принёс.

Слуга тут же возник с большим кувшином в руке.

– Апельсиновый сок, мсье?

– Да, пожалуйста.

Я осушил бокал, осознавая, что душа требовала именно его. Приятная прохладная жидкость благотворно повлияла на состояние желудка. Мигель это понял, снова наполнил бокал и обратился к Ингрид:

– A senhorita aceita um poco mais?[9]9
  Сеньорите налить ещё? (португ.)


[Закрыть]

– Sim, por favo[10]10
  Пожалуйста (португ.).


[Закрыть].

Он наполнил её бокал.

– Е о suficinte. Obrigada[11]11
  О, достаточно. Спасибо (португ.).


[Закрыть], – сказала она.

– De nada[12]12
  Не за что (португ.).


[Закрыть].

– На каком языке вы говорили? – спросил я, когда Мигель ушёл.

– Он португалец, – ответила Ингрид.

– Да-да, конечно. – Я глотнул ещё сока. – До сих пор не могу постигнуть, каково это – жить в таком месте. Ну когда тебе утром слуга приносит завтрак… Ты, очевидно, к этому привыкла?

Она рассмеялась:

– Ты прав, здесь действительно хорошо.

– А где живут твои родители?

– В разных местах. А твои?

– В графстве Нортгемптоншир, Англия. И фамилия у тебя необычная – Да Куна.

– Полностью мои имя и фамилия звучат Ингрид Карлсон Да Куна. Моя мама шведка, а отец бразилец. Живут они, к сожалению, порознь. Родилась я в Лондоне, подданная Великобритании, хотя приходилось жить в Токио, Гонконге, Франкфурте, Париже, Сан-Пауло и Нью-Йорке. Бродхилл – моя девятая и, надеюсь, последняя школа. Но поверь, я была бы счастлива, если бы все восемнадцать лет провела в одном месте.

В это было трудно поверить. Что может быть интереснее, чем путешествовать по миру? Я потёр виски и воскликнул:

– Когда же наконец пройдёт это чёртово похмелье?

– Думаю, через неделю, не раньше.

– Не смешно. Неделю я не выдержу.

– Очень тебе сочувствую. – Ингрид весело улыбнулась.

Я вдруг вспомнил свои ночные похождения.

– Как у тебя с французским?

– Ну, кое-что понимаю.

– Что такое «gosse»?

– Сленговое выражение. Означает «ребёнок» или «дитя».

– Вот, значит, как. A «baiser», насколько я помню, это «целовать», верно?

Ингрид рассмеялась:

– Такое значение это слово имело раньше. А сейчас…

– Что – сейчас? – Неожиданно я вспомнил, как пару лет назад в классе захихикали, когда мадам Ренар объясняла значение этого слова. – Ты хочешь сказать, что сейчас оно означает «трахать»?

– Да. А с чем связаны твои вопросы?

– Понимаешь, среди ночи я вышел в сад проветриться, подышать воздухом. Ну, как сама видишь, вчера перепил немного. И услышал в доме голоса. Доминик и Тони ссорились. По-французски. Мне удалось разобрать только одну фразу: «Salaud! Une gosse! Tu as baiser une gosse!»

Ингрид отвела взгляд.

– Вчера ночью Тони переспал с Мел?

Она кивнула.

– Не могу поверить. Извращенец! – Мне казалось противоестественным, когда отец соблазняет девушку сына. – А жена находилась тут же, в доме!

– И видимо, догадалась. – Ингрид понизила голос. – Потише.

На веранду выползла Мел. Именно выползла, иначе не скажешь. Вид ужасный. Лицо серое, глаза покрасневшие, опухшие. Она подкрасила губы, навела тёмные тени, но от этого стала выглядеть ещё хуже.

– Привет, – произнёс я.

– Привет, – ответила она и уткнулась в чашку с кофе.

Мел не проронила больше ни звука, мы закончили завтрак в молчании. А потом я пошёл поплавать в бассейне. Холодная вода – прекрасное средство от похмелья, и вскоре жизнь начала поворачиваться ко мне своей приятной стороной. В бассейн прыгнул Тони и сразу проплыл туда-сюда раз тридцать, не меньше, будто шёл на побитие рекорда. Через несколько минут появился Гай. Нырнул и пустился с отцом наперегонки. Наблюдать за этим соревнованием, после того как Тони так поступил с подружкой сына, было противно. Казалось, вчерашнее происшествие зарядило его необыкновенной энергией, забрав её у Мел, которая сидела неподвижно на веранде с затуманенным взором, зажав в ладонях чашку. Я вылез, плюхнулся в шезлонг и закрыл глаза, подставив лицо солнцу.

Примерно в полдень меня поднял Гай.

– Одевайся. Пошли. Мы отправляемся в ресторан в Монте-Карло, а оттуда на пляж.

Я повиновался, не вполне уверенный, что готов к большому обеду и алкоголю, который наверняка будет его сопровождать. Все собрались в холле. Появилась Доминик, в тёмных очках. В её поведении не было и намёка на вчерашнюю ночную ссору с мужем. Оуэн отсутствовал. Гай сообщил, что он прилип к компьютеру и хочет остаться дома. Это никого не обеспокоило.

– Ладно, поехали, – сказал Тони. – В джипе поместятся все.

– Я возьму свою машину, – заявила Доминик.

– Пожалуйста.

– И приглашу кого-нибудь, чтобы не скучать. – Она повернулась ко мне. – Дэвид, вы составите мне компанию?

– Конечно, – отозвался я.

Меня удивил её выбор. Я бы предпочёл поехать со всеми и подремать на заднем сиденье, к тому же после услышанного ночью боялся заводить с ней разговор, но отказываться было невежливо.

Мы двинулись на выход. Все, кроме меня, сели в джип, Тони за руль. Доминик ушла за чем-то в дом. Тони подождал несколько секунд, бормоча что-то себе под нос, затем завёл двигатель.

– Извините, Дэвид, она всегда и всюду опаздывает. Так что мы поедем. Вы с нами?

– Нет, я подожду, – ответил я, подавив искушение. – А то неудобно получится.

– Прекрасно. Скажите, что мы обедаем, где обычно. До встречи!

Джип рванул к воротам, а я подождал пару минут и шагнул в дом.

– Дэвид! – позвала Доминик из гостиной.

Я вошёл. Она держала в руке хрустальный бокал с прозрачной жидкостью.

– Хотите?

– Что это?

– Водка. Холодная.

– Что вы, я ещё после вчерашнего не отошёл!

Она засмеялась:

– Болит голова?

– Побаливает.

– Надо выпить. Немного. И сразу почувствуете себя лучше. Гарантирую.

– Не может быть.

Она налила мне бокал.

– Пейте.

Не желая выглядеть в её глазах трусом, я проглотил водку, превозмогая отвращение. Ледяная жидкость сразу в гортани превратилась в пламя.

Доминик улыбнулась, внимательно наблюдая за мной.

– Подождите чуть-чуть, это недолго.

И правда, я ожил. На душе стало легко и весело.

– Теперь давайте вместе. За ваше здоровье!

Она осушила свой бокал и налила снова. Я тоже отпил немного из своего. Посмотрел на неё.

– Может, поедем?

– Зачем торопиться? Во Франции это не принято. И вообще, Тони все равно скажет, что я опоздала.

– Ладно, – согласился я, не зная, как себя вести.

Мы стояли в полуметре друг от друга. Доминик была в свободном белом платье, белокурые волосы заколоты сзади. Она сняла тёмные очки и, не сводя с меня взгляда, поднесла бокал к губам. Я не знал, куда смотреть. Чувствовал, как горит лицо, не понимая, то ли это от водки, то ли от смущения, а вероятно, от того и другого. Нервно глотнул водки. Наконец мои глаза перестали блуждать и встретились с её глазами. Они оказались голубыми. В них было что-то странное, но у меня не хватило времени сообразить, что именно. Доминик двинулась ко мне. Легко коснулась губами моих губ, обвила руками шею, притянула к себе. Язык у неё был шероховатый, и она пахла духами и табаком. «Взрослый», опьяняющий запах.

Мы постояли так с минуту, и Доминик отстранилась.

– Пошли.

Взяв за руку, как ребёнка, она повела меня наверх. Мы пересекли огромную спальню с большой неприбранной постелью и вышли на балкон, где нас окружило синее море и такое же небо. Моё сердце бешено заколотилось. В горле пересохло.

Доминик посмотрела на меня и, изогнувшись, расстегнула что-то на спине. Платье скользнуло на пол, обнажив тело. На ней ничего не было, кроме символических трусиков. У меня перехватило дыхание. Я ещё никогда не видел такого прекрасного женского тела. Протянул руку. Доминик положила её на свою грудь, и я ощутил, как под моими пальцами отвердел сосок.

– Иди сюда, Дэвид.