Текст книги "Поединок"
Автор книги: Майкл Нортвуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
– Кажется, они передрались между собой, – озабоченно сообщил командиру смотритель и пересказал то, что услышал.
– Один мудрец в замке Его Величества как-то сказал мне, – Нильс хлопнул Деггубэрта по плечу, – «Когда идет свара, слушай внимательно. В пылу потасовки драчуны часто выбалтывают секреты».
Тяжелая длань командира задержалась на плече Смотрителя, а потом развернула его в сторону двери.
– Слушай внимательно, да запоминай хорошенько.
И Деггубэрт стал слушать. Голоса и впрямь орали нечто очень интересное и важное:
«Любой бунт мешает выполнению Священной Задачи!»
«Если Священная Задача мешает мне стать Побеждающим, я отменю ее!»
«Любой бунт ослабляет наши силы, особенно силы головы!»
«Мои силы еще велики, и я буду Побеждающим!»
«Ты тоже теряешь силу разума. Мы все теряем разум, когда случается бунт! И с малыми силами мы можем перестать владеть сознаниями двуногих!»
«Зато над нашими рядами сменятся командиры!»
«Ты не достиг еще уровня Побеждающих, тыне узнал столько, сколько знаем мы, истинные командиры!»
«Разве это сейчас важно для меня? Ты должен согласиться с тем, что я теперь – Побеждающий!»
«Безумец! Нам, нашим братьям и сестрам предстоит Великая Миссия, Священная Задача рода! Чтобы выполнить ее, нельзя бунтовать. А бунтовщики должны перестать жить!»
«Попробуй, жалкий!»
«Мы выполняем такую сложную Священную Задачу! Мы начали покорение этой части суши! И нам предстоит еще большая борьба за все остальные земли этого мира. Пойми сам: что есть ты, один и ничтожный, против нас всех и Священной Задачи?!»
«Так попробуй же!»
«Мы овладеваем головами почти всех двуногих, мы с каждым днем узнаем все больше и больше об этих землях и об их обитателях! Мы можем заставить их покорно делать все, что нужно нам, а неповинующихся уничтожить за считанные секунды! И мы уничтожим их всех, как только все эти земли станут нашими. И ты тоже будешь уничтожен, сегодня же».
«Ты не думаешь, что можешь ошибаться? Ведь то – двуногие: мелкие, слабые, неумелые. А это – я, равный по способностям тебе…»
«Великие не ошибаются! Повиновение и завоевание!»
«Тогда пусть Величайшие рассудят нас!» «О, Побеждающий! Бунтовщик выпускает нити! Повиновение и завоевание!»
«Пусть бунтовщик перестанет жить». Головная боль резко ослабла – голоса на миг стихли. Деггубэрт и Нильс отчетливо слышали звуки какой-то возни, доносящиеся снаружи, с площади.
Смотритель заметил, что между дверью и металлическим косяком образовалась тонкая щель. Оба раза, возвращаясь в тюрьму, Деггубэрт бросал внимательные взгляды на наружную сторону двери и никаких запоров или замков на ней не замечал. Скорее всего, паук просто подпирал дверь своей тушей.
«Видимо, драться они начали всерьез, и Стражник принимает участие», – подумал Деггубэрт и помахал рукой Нильсу. Они подкрались к выходу и выглянули наружу.
Здесь, на площади, вовсю свирепствовала битва. Кто именно из огромных пауков взбунтовался, стало понятно с первого же взгляда. Прежде пленники никогда не видели эту тварь: небольшой, по сравнению с остальными, но очень мощный восьмилапый уже вовсю сражался с добрым десятком насевших на него со всех сторон сородичей.
Его недлинные, толстые, гладкие и невообразимо мощные задние лапы прочно упирались в камни. Две передние пары конечностей отбивались от нападающих, так быстро мелькая в воздухе, что атаковавшие просто не успевали уследить за их движениями и неизменно попадали впросак.
Короткое пятнистое брюхо бунтовщика приподнималось и опускалось, виляя влево и вправо, чтобы оставаться неуязвимым для врагов. Темные, крупные глаза создания мерно пульсировали.
Пятнистый паук оказался очень выносливым: как завороженные, не смея вдохнуть полной грудью, смотрели на эту схватку Нильс с Деггубэртом, пока наконец бунтовщик не получил первую рану. Ее пятнистому нанес знакомый пленникам крестоносец.
Чудовище вклинилось в схватку, когда стало понятно, что простым воинам справиться с бунтовщиком будет нелегко – и сразу же приняло самое деятельное участие в битве.
«Побеждающий» явно имел большой опыт в подобных схватках. Тварь выбирала в ту или иную точку и затем наносила точный, коварный удар, толкая пятнистого как раз в ту сторону, где атаки подчиненных могли оказаться наиболее успешны. Деггубэрт и Нильс заметили, что ответные удары в таких случаях пятнистый не наносил: видимо, из опасения ошибиться и сделать неверный выпад.
В конце концов большой и грозный паук достиг своего.
В какой-то момент он толкнул пятнистого особенно сильно, и того швырнуло к самым агрессивным тварям. Хрустнули сразу несколько лап пятнистого, и остальные его конечности подкосились. Пятнистый уронил брюхо на камни площади и попытался подтянуть поврежденные лапы.
Судьба его была решена.
Два восьмилапых воина бросились к голове пятнистого, а еще три – к осевшему туловищу. Трое пауков перевернули поверженного сотоварища набок и, нащупав в центре брюшка поднимающуюся и опускающуюся выпуклость, разорвали ее на части. Вмиг на побежденного налетели все остальные пауки, и Нильс с Деггубэртом уже не могли разобрать, что творится в этой свалке. Поверхность площади щедро оросилась вязкой жижей гнилостного цвета, и вскоре все было кончено…
Смотритель и командир отряда еле успели отпрянуть от щели. Один из огромных восьмилапых заметил непорядок с дверью и поспешил прижать всем своим весом. Скорее всего, это был Стражник.
– Что ты слышал? – спросил Нильс. Лоб командира вспотел, щеки раскраснелись. Возбуждение охватило его, и было ясно: Нильс о чем-то лихорадочно думает.
– Кажется, они хотят захватить земли Его Величества, – тихо ответил Деггубэрт. Его почему-то бил легкий озноб, какой случается ночью среди бесконечных песков, когда ветер особенно прохладен, а воздух пропитан влагой, принесенной со стороны побережья. – И не только наши земли, а все, что простираются от океана до океана. А потом, если им это удастся, пауки уничтожат всех поселенцев…
ГЛАВА 7
РАБЫ И НЕ РАБЫ
Тряси воздух двум задним, чтобы не отставали», – скрипучий, занудливый мысленный голос паука не оставлял ни малейших сомнений в том, что людям будет крайне скверно, если они не выполнят приказ. Деггубэрт повторил поселенцам вслух слова паука. Пожилой мужчина и с виду еще вполне крепкая женщина, на плечи которой он опирался, вскинули головы и посмотрели на толмача.
Их загорелые лица не выражали ничего, кроме безграничной усталости.
– Побыстрее идите, – повторил участливым тоном Деггубэрт. – Иначе тварь убьет вас. Мне так кажется.
Отставшие прибавили шаг, и лицо мужчины скривилось от боли.
«Ему, наверное, уже времен двести, не меньше, – подумал смотритель. – Совсем старый. Да и женщина выглядит неважно…»
Остальные продолжали путь, не отвлекаясь: казалось, их вообще ничего не интересовало, глаза оставались пусты.
Вот уже целую неделю, каждое утро простых поселенцев пауки выводили на работу.
Чудовища не угрожали поселенцам смертью, не морили голодом или жаждой. Просто теперь после на рассвете вместе со Стражником в их просторную тюрьму забегал небольшой суетливый паучок с аккуратным круглым темно-зеленым брюшком и короткими мохнатыми лапками. Это создание, почему-то не вызывавшее к себе особой ненависти, всякий раз обегало проснувшихся двуногих и отбирало из них восемь-десять человек, а затем с комичными ужимками глядело им прямо в глаза. Недолго – пару мгновений. После чего отобранные поселенцы, наскоро поев, выстраивались в ряд и выходили наружу.
Там Стражник передавал их другому чудовищу, внешне очень похожему на самого тюремщика, только у этого паука на средней правой лапе не хватало одного сочленения.
– Что у тебя с лапой? – обратил к нему свои мысли Деггубэрт, впервые увидев паука, но вопрос так и остался без ответа. Под неусыпным наблюдением охранника поселенцы направлялись куда-то за холмы, а в стороне от процессии семенил маленький паучок.
На второе утро Стражник велел толмачу сопровождать процессию: «Они не так хорошо понимают, что мы думаем. Тебе придется трясти для них воздух. А когда не нужно трясти воздух, будешь помогать руками». Деггубэрт пожал плечами – что ему еще оставалось? Помогать, так помогать… ни от какой работы он никогда не отлынивал. Да еще и Нильс шепнул:
– Заодно рассмотри хорошенько окрестности, – подумал и добавил: – И пауков. Особенно то, как они между собой общаются, как старшинство различают. Пригодится… – Деггубэрт понял, что военачальник по-прежнему весь свой опыт, знания и умения тратит, чтобы отыскать возможность для побега.
Впрочем, далеко двуногих не водили: всего лишь через узкую цепь холмов, в маленькую долину по соседству. Сначала гигантские пауки потребовали от поселенцев вырыть широкую яму, плавно углубляющуюся от краев к центру. Копать песок мотыгами, что выдали пауки, было довольно легко, но потом пошла глина и камни, и в конце недели дело замедлилось. Поселенцы стали сильно уставать, ненадолго переставали работать, и тогда произошла первая казнь.
Женщина с длинными, некогда великолепными, а теперь сбившимися в колтун рыжими волосами, в какой-то момент совершенно изнемогла. Она носила комья глины и камни, трудилась споро, но постепенно утомилась от непосильной работы. Она остановилась и присела, что не осталось незамеченным пауками.
«Тряси воздух, – велел маленький восьмилапый Деггубэрту, – чтобы двуногая вернулась к работе».
– Ты бы продолжала потихоньку, – подошел смотритель к рыжей и показал на «начальника». – А то этот уже заволновался.
– Я не могу… – грудь женщина тяжело вздымалась, она с трудом переводила дыхание. – Еще немножко посижу, передохну, а тогда снова примусь за камни…
Деггубэрт, как мог, мысленно объяснил «маленькому», что женщина через несколько минут снова примется за работу, но тот был неумолим: «Немедленно!» Смотритель еще раз передал приказ рыжей, но та откинулась на песок и замотала головой:
– Нет сил, не могу…
Деггубэрт замер на месте – почувствовал, что сейчас что-то произойдет: «маленькая» тварь приблизилась и уставилась на женщину. Рыжая не придала этому значения, а, возможно, и не заметила: глаза ее были полузакрыты. Прошло несколько секунд, и внезапно паук поднял переднюю лапу и опустил прямо на грудь. Женщина не успела пошевелиться, как тварь с неожиданной силой вдавила коготь в живую плоть. В груди образовалась рваная рана, и на землю хлынула кровь. Рыжая открыла глаза и рот, но и оттуда потекла кровь, и женщина не смогла даже крикнуть, исторгнув лишь хриплый предсмертный стон ужаса. Несчастная ухватила лапу твари, тщетно пытаясь вырвать коготь из своей изувеченной груди. Но паук продолжал давить, пока не опрокинул мертвое тело в яму. На лицо с открытыми глазами посыпались песчинки. Затем песок потек на умирающую широкими струями, и вскоре все было кончено…
Деггубэрт смахнул испарину со лба и оглянулся: остальные поселенцы работали, будто ничего не произошло.
«Должно быть, они и вовсе не заметили случившегося», – подумал смотритель.
Он подошел к тому краю ямы, где работал сам, и вдруг услышал совсем новый голос – горестный и отчаянный, в отличие от прежних, бездушных и почти бесцветных:
«Вот так-то, Рыжая Энни… жаль тебя, да что поделаешь? И на выручку не бросишься: мигом затопчут или голову оторвут, твари проклятые! Ну да ладно: надо работать и не отвлекаться, а то еще и меня убьют…»
Деггубэрт внимательно всмотрелся в поселенцев: ничего подобного он раньше не замечал! Получается, теперь он уже способен слышать людей, а не только многоногих и улиток. А значит… Смотритель встрепенулся и живее заработал киркой: дальше думать об этом нельзя – эти мысли сразу же «поймают» чудовища.
* * *
В конце второй недели яма приняла необходимый восьмилапым вид, и пауки приказали Деггубэрту объяснить поселенцам, что теперь требуется от рабов. Откуда-то чудовища приволокли полсотни толстых длинных бревен, – судя по слегка зеленоватой коре, деревья довольно долго пребывали в воде. Стволы следовало вкопать по краям ямы так, чтобы не нарушить ее ровные очертания. Каждое бревно приходилось держать сразу четырем-пяти мужчинам, в то время как две-три женщина засыпали предварительно вырытые узкие ямы песком и глиной, а затем утрамбовывали. У кого обувь за время плена истрепалась, вколачивал грунт голыми пятками. Получалось медленно, и со следующего дня твари отобрали для работы уже полтора десятка пленных.
Вскоре вокруг ямы вырос редкий круг деревянных столбов, а поселенцев погнали на новое место: на соседней равнине между холмами пауки пожелали возвести такое же сооружение. Но здесь твари выяснили, с крайнего бархана все время надувает песок, который попадает в яму. Пришлось сначала укреплять этот холм: поселенцы, по приказу пауков, вбили в склон сотни небольших, не выше человеческого роста, кольев. А затем произошло нечто интересное.
На подмогу к твари, сторожившей пленников, и «маленькому» пауку пришли еще два чудовища. Эти пузатые, с полупрозрачными желтоватыми брюшками и мощными жвалами, создания с длинными тонкими лапами, измазанными чем-то белесым, остановились слева и справа от подножия холма. Они выставили вперед головы и раздвинули лапы как можно дальше, прочно упершись ими в песок. Они напряглись, мелко задрожали – все сильнее и сильнее, а затем брюшко сделалось непрозрачным. Так пауки постояли с минуту, а потом с силой – словно выстрелили два арбалета – исторгли из себя белую жидкость.
На лету жижа отсвечивала металлом и застывала, уже в воздухе превращаясь в тысячи мелких нитей. Деггубэрт заворожено смотрел на небывалое: сотни и сотни нитей ловко цеплялись за жерди и, разворачиваясь, вторым концом – за соседние. Вокруг холма очень быстро образовалось что-то вроде забора: белого, невообразимо искрящегося в лучах солнца мелкими разноцветными блестками. Закончив свое дело, обе твари с изрядно похудевшими брюшками уползли в сторону площади, а поселенцев заставили пластами снимать песок с вершины холма и сыпать его вниз, на жерди с нитями.
Работая на вершине холма, смотритель мельком взглянул на соседнюю равнину, где они недавно закончили работу. Столбы уже были оплетены нитями так же, как и жерди на этом холме, а поверх бревен поднимался купол, сплетенный из таких же нитей. Теперь все, что находилось внутри ограды, было скрыто от взора сторонних наблюдателей. Впрочем, в одном месте, ближе к площади, между бревнами оставался проем, – и там что-то отбрасывало тень на склон холма. Приглядевшись, Деггубэрт понял: вход в шатер сторожили два паука.
В этот день восьмилапые погнали поселенцев обратно в тюрьму раньше времени. Небо над самым горизонтом неожиданно затемнилось, а спустя несколько минут черная туча приблизилась, превратившись в стаю громадных стрекоз, направляющихся к обители пауков. И Деггубэрт опять услышал мысли кого-то из поселенцев: «Слава богам Средних Мест: сегодня, кажется, отдыхаем».
– Как думаешь, для чего многоногим эти шатры? – спросил вечером Нильс.
– Что-то похожее я видел там, где бился с пауком-детенышем… – Деггубэрт потер переносицу. – Хотя в том ущелье шатер был немного другой, не круглый. Зато я точно видел внутри паучьи яйца.
– Они вот-вот начнут размножаться! – Нильс произнес это тихо, свистящим шепотом. Он огляделся по сторонам, но никто не обращал на двоих заговорщиков ни малейшего внимания. – У подлых тварей скоро вылупятся детеныши. Готовятся к началу большого наступления.
– Ты уверен? – в голосе смотрителя чувствовалось сомнение, поэтому Нильс заговорил хоть и по-прежнему тихо, но с жаром:
– Точно тебе говорю! Я вот что вспомнил. Примерно шестьдесят времен назад между Его Величеством и правителем Северо-Западных земель возникла заварушка. Ерундовая, конечно: обычная стычка, без убитых. Но наш монарх разозлился не на шутку. У меня приятель был, командир сотни гвардии, они стояли почти у самых границ с Северо-Западом. Встречаю его как-то в столице Блэкуэрри: озабоченный какой-то. «Что, – спрашиваю, – служба перестала сладким молоком казаться?» «Да вот, – отвечает, – нужно строить казарму на две сотни воинов. Если война начнется, сотни мне не уже хватит. Вот и езжу по городам и поселениям, камни и дерево подешевле покупаю. Казарма вот-вот должна быть готова. Новобранцы уже на примете, подсчитаны и в списки внесены»…
Нильс помолчал и кивнул, как бы подытоживая:
– Значит, и эти твари хотят с кем-то воевать. Много и упорно. Против них уже сейчас никакие многоногие не выстоят, а пауки все же готовятся к появлению молодых новобранцев. Получается, с кем воевать собрались? – и он выжидающе посмотрел в глаза Деггубэрта.
– Получается, с людьми. С нами, и с жителями других стран. Верно? – смотритель в глубине души знал это давно, еще со времен подслушанного мысленного разговора пауков, но старательно гнал от себя эти мысли. Однако сейчас был вынужден признать очевидное.
– Грамотно мыслишь, – кивнул командир. – Похоже, дела наши становятся совсем скверными…
* * *
Догадка друзей подтвердилась ближайшей ночью. Сквозь сон Деггубэрт снова услышал голоса:
«О, Побеждающий! Наши братья и сестры уже подошли к большой воде. Это океан, конец суши».
«Повиновение и завоевание! Священная Задача заметно приблизилась».
«О, Побеждающий! На западе материка – полоса поселений двуногих».
«Повиновение и завоевание! Они падут перед Священной Задачей».
«О, Побеждающий! На востоке выполнение Священной Задачи идет сложнее: двуногие яростно сопротивляются. Появился новый враг: полчища насекомых, которые обитают близ границы песков. Они не понимают нас, мы не способны овладеть их сознаниями и несем потери».
«О, Злые Силы Препятствия! Нужно до конца выполнить Священную Задачу! Найдите способ уничтожить этих врагов как можно быстрее! Повиновение и завоевание!»
«Повиновение и завоевание, Побеждающий! На юге все идет по плану: большая часть прибрежной полосы завоевана, двуногие разгромлены. Оставленные в живых работают на выполнение Священной задачи».
«Повиновение и завоевание! Есть препятствия и на Севере: ядовитые сороконожки. Много наших братьев погибло от этого яда. Но работа по устранению этой Злой Силы Препятствия почти завершена».
«Повиновение и завоевание! Эту работу резко ускорить! Во имя Священной Задачи найдите средства к ближайшему вечеру!»
«Повиновение и завоевание, Побеждающий!»
Смотритель немедленно растолкал спящего Нильса и пересказал ему все, что услышал. В ночной тьме Нильсом хрустнул пальцами.
– Медлить больше нельзя, – прошептал он. – Может, попробуем бежать сейчас?
Но отважиться на побег они не успели: последовавшие вскоре события изменили их так до конца и не продуманные планы.
Снаружи, на площади, раздался топот, невнятные всхлипы, шорох, сдавленный стон. Дверь приоткрылась… Деггубэрт мельком заметил полоску усыпанного звездами темного неба, но тут же темные силуэты заслонили собой яркие точки. Когда глаза смотрителя привыкли к темноте он увидел, что посреди помещения стоят шестеро растерянных поселенцев: четверо мужчин и две женщины. Одна поселенка, прижав ладони к лицу, глухо и судорожно рыдала; мужчины стонали. Деггубэрт пока не мог разглядеть, чем вызваны эти стоны; он поднялся со своей лежанки и подошел к новоприбывшим:
– Выбирайте себе места, настилайте траву и ложитесь спать. Утром будет понятно, что к чему.
Рыдавшая – молодая женщина с длинными черными волосами – сквозь слезы откликнулась:
– У Эрнеста-Кузнеца сломана рука, а Гарри Лопоухий сильно ранен. Мы их кое-как перевязали, но нужно сменить повязки.
– Сейчас попробую собрать траву для жгутов. – Деггубэрт взялся за дело. Ему помогали обе женщины; присоединился и Нильс. Потом они перевязали раненых, скрипевших от боли зубами. Никто из прочих пленных даже не пошевелился. Черноволосая спросила:
– Кто вы? Давно здесь? Много тут вас?
– Ложитесь спать, – буркнул Нильс. – Сейчас лучше не раздражать восьмилапых. А то… – он многозначительно замолчал.
– А то что? – переспросила молодая женщина.
– А то можно и не проснуться, – Нильс сказал это таким тоном, что новоприбывшие сразу замолчали. Вскоре они уснули, хотя раненые всю ночь постанывали сквозь тяжелую дрему, а третий мужчина, самый старший из них, бормотал какие-то непонятные слова. Провалились в сон и Нильс с Деггубэртом.
… Молодая черноволосая женщина оказалась умопомрачительной красавицей. Несмотря на несколько неопрятный вид, Селена-Ведунья – смотритель слышал, что между собой пленные называли ее именно так – невольно притягивала мужские взоры. Высокая, стройная, с точеной фигурой и округлой грудью, Селена двигалась плавно, и в каждом ее движении сквозило нечто такое, что не выразить словами и от чего сердце начинает биться чаще и сильнее. Деггубэрт никогда прежде не видел лица красивей, чем у Селены: правильный овал в строгом обрамлении черных волос, тонкие длинные брови, пушистые ресницы, пухлые темно-алые губы…
Деггубэрт так засмотрелся на красавицу, что не заметил, как Нильс присел возле новоприбывших и принялся их расспрашивать. Селена, подоткнув под себя юбки и поправив волосы, поведала обо всем, что с ними случилось:
«От нашего кампуса недалеко до южного побережья: часа два ходьбы, не больше. Сразу за полем, где наши поселенцы выращивают хлеб, начинаются эвкалиптовые рощи, а там уже рукой подать. Рощи эти высокие, а в другую сторону от домов – такие же высокие холмы. Кампус наш построен в углублении, по берегам большого пруда, а ближайшая вышка, увы, очень далеко. Поэтому и случилось то, что случилось.
Это началось средь бела дня. Все занимались обычными делами: кто ушел на поле, кто за детками присматривал, кто по дому возился, кто отправился кактусы собирать. Я с отцом занималась: он – звездочет, вот и рассказывал мне, что за звезды на небе ночью появляются, как они называются, какие бывают созвездия. У отца имеется древняя книга, называется «Звездный атлас». Там все рисунки созвездий есть. Он меня учил, у него это хорошо получалось, и поэтому мне многие звезды известны.
Сначала я услышала крики. Они доносились со двора Лэнни-Прачки: ее дом – крайний в кампусе, возле холмов. Потом крики раздались и в другом дворе – напротив дома Лэнни. Мы с отцом выскочили на улицу из беседки, в которой занимались, и остолбенели. С холмов на наш кампус мчалась, расшвыривая все на своем пути, стая огромных пауков.
Эти громадные восьмилапые – больше, чем можно представить; да вы и сами их видели – налетели на поселение с разных сторон. Свои злодейства они начали как раз со двора Лэнни-Прачки. Чудовища затоптали несчастную насмерть. Остались от женщина одни окровавленные лохмотья, по которым не поймешь, где руки, где ноги, а где то, что раньше было головой. Только и успела она перед гибелью прокричать что-то…
То же самое случилось и с жителями двора напротив, и от увиденного моему отцу стало плохо. Он упал навзничь, прижав руки к груди, и я склонилась над ним, чтобы привести его в чувство, поэтому ничего вокруг не замечала. Отец был самым дорогим для меня человеком. Увы, так он и умер возле калитки…
Я очнулась, когда на траве передо мной возникли громадные тени. Это шли по улице чудовищные пауки. Они будто выискивали кого-то. Теперь я снова стала слышать звуки, доносившиеся отовсюду. Это было ужасно! Хрустели сломанные стены и крыши домов: так легко малое дитя ломает пустую яичную скорлупу. Истошно кричали женщины и дети… Мужчины, кто успел схватить мотыги или топоры, пытались сражаться… да куда им тягаться с этими созданиями со своим жалким оружием? Убегать от пауков было бесполезно: твари в мгновение ока догоняли и топтали, разрывали поселенцев на части, снося людям головы и отсекая конечности своими острыми когтями. Это был сущий ад; от всего увиденного можно было потерять рассудок!
«Бежать, бежать!» – думала я.
Но бежать было поздно: с холмов спустилось самое большое многоногое, туша которого отсвечивала металлом в ярком свете дня. Тварь перебирала лапами еще медленнее, чем чудовища-убийцы, и тщательно осматривала разоренные дворы. Одна из задних лап была поднята, и на ней висела большая сеть, похожая на стальную, но точно не из металла. Изредка тварь останавливалась, поднимала пойманного человека и, особенно не церемонясь, кидала в сеть. В этом жутком зрелище было что-то завораживающее, и я опомниться не успела, как тоже оказалась в ловушке.
Мы болтались в воздухе из стороны в сторону, и поэтому разглядеть, что происходило на земле, оказалось невозможно. К тому же пришлось разорвать подол платья и кое-как помочь Эрнесту и Гарри остановить льющуюся из ран кровь. Между тем звуки внизу постепенно стихали: мы поняли, что всех остальных людей твари уничтожили. Выпрыгнуть из сети, как мы ни старались, не получалось: горловина оказалась слишком узкой. Да если бы кто-то и сумел выпрыгнуть, непременно разбился бы… Вскоре чудовище повернуло обратно и огромными скачками пустилось в направлении Средних Мест, преодолев такой путь, который самый выносливый человек вряд ли проделал бы и за неделю.
Восьмилапый бежал несколько часов; а рядом неслись другие твари – те, что убивали наших поселенцев. Нам шестерым, пойманным в сеть, становилось от этой болтанки плохо: некоторых тошнило, Эрнест и Гарри от потери крови лишились чувств, держалась сносно только я одна. И тут путешествие закончилось: чудовища резко остановились. Солнце заходило за линию горизонта, небо и пески темнели, повеяло ветром. Твари сгрудились в кучу, словно разговаривали между собой. Впрочем, никакие звуки, кроме как от песка, поскрипывающего под мощными лапами, до нас не доносились; немного позже я поняла, почему – да вы, наверное, и без меня уже это знаете…
Пока чудовища совещались, я попыталась помочь моим спутникам. В кармане платья у меня имелись три мешочка с чудесными травами: ведь я неплохо разбираюсь в древней целительской магии… Но тут твари внезапно расползлись в разные стороны и вновь двинулись вперед. Затем они так ускорили бег, что и мне тоже стало плохо. Конечно, я ничем не успела помочь соплеменникам: ноги мои подкосились, и я сама упала без чувств…
Видимо, растолкали нас сами пауки. Мы очнулись в небольшом оазисе. Здесь почти все чудовища отдыхали, кроме четырех, которые неподвижно стояли на вершинах дюн, словно что-то высматривая вдали. Они дали нам возможность напиться мутной воды, и мне удалось поправить повязки Эрнесту и Гарри. Но больше ничего сделать я не успела: безумная гонка вскоре продолжилась. И, кажется, проклятые создания помчались еще быстрее. В конце пути мы оказались здесь…»
* * *
Нильс слушал молча, низко склонив голову, и с каждой следующей фразой Селены его лицо мрачнело все сильнее, а на лбу появлялось все больше морщин. Он выждал несколько секунд по окончании рассказа, чтобы дать женщине возможность немного успокоиться, а затем начал задавать вопросы:
– Что это за магия, тайнами которой ты владеешь?
– Это очень древнее искусство, – почтительно отозвалась Селена, которая явно ощутила ауру власти, исходившую от Нильса. – Оно основывается на силах природы, о которых в наших землях мало кто знает. А я природу всегда любила, пусть даже такую суровую, как наша. Наблюдая за миром вокруг, можно многое понять. Гораздо больше, чем знают обычные поселенцы. Да природа и сама не прочь раскрыть свои тайны искреннему сердцу. Травы и корешки, цветы и молодые зеленые побеги, мхи и лишайники, колючки и кора: все это таит в себе большие возможности. Нужно только суметь извлечь из растений их тайные силы при помощи особых слов – магических заклинаний. Магии меня обучил один старик. Откуда он появился в нашем кампусе много времен назад, никто не помнил. И ушел он так же внезапно и скрытно, как и пришел. Я помню, что он иногда упоминал какой-то город, о котором никто из других стариков не знал. Не слышал такого названия и Дэд кампуса, не слышали и гвардейцы, у кого я ни спрашивала. Если не ошибаюсь, город тот назывался Гептаон.
– Ясно, – кивнул Нильс. – Как сама думаешь, почему чужие пауки оставили вас шестерых в живых? И почему притащили сюда, для чего вы могли им понадобиться?.. Я вот что хочу понять. Пауки оставляют в живых только тех, без кого они пока не могут обойтись. Вот эти люди, – он обвел рукой бывших своих товарищей, – знатоки Особого отряда Его Величества Кеннета Первого. А я командовал этим отрядом, пока не попал сюда. Ясно, почему пауки пленили их. Чтобы завладеть новыми знаниями. Мой друг Деггубэрт, – Нильс положил руку на плечо смотрителя, – понимает мысли чужих пауков: он их слышит. И твари оставили его как толмача, чтобы он переводил всем остальным их приказы. А вон те поселенцы, – командир качнул головой в сторону другой стены, – на пауков работают. Строят шатры, в которых будут расти маленькие новорожденные пауки. Единственное, чего пока не понимаю: почему оставили меня самого. Возможно, надеются получить знания военного командира, чтобы было проще расправляться с королевскими войсками… Ну, а для чего им понадобились вы?
Селена задумалась. Глаза ее заблестели, кожа покрылась ярким румянцем, дыхание слегка участилось.
«Она стала еще красивее, – подумал Деггубэрт. – Она просто бесподобна. Вот какую женщину я бы хотел взять в жены. Но она смотрит только на Нильса, я ей не интересен…»
Наконец Селена заговорила чувственным грудным голосом, от которого у смотрителя по коже бежали мурашки:
– Со мной все понятно: я знаю магию и кое-что смыслю в звездах. Ну, а остальные поселенцы нашего, – тут она невольно сделала глубокий печальный вдох, – кампуса… Эрнест-Кузнец прекрасно разбирается в металле. Он знает несколько десятков разных сплавов, их свойства и все о том, как их обрабатывать. Многие старики говорили, что Эрнест – в числе пяти лучших кузнецов страны. Гарри Лопоухий – замечательный строитель. Что о камнях и стройках неизвестно богам Средних Мест – то неизвестно и Гарри. Времен сорок назад он руководил строительством королевского замка. Но придворные интриги оказались ему не по нутру, и Гарри вернулся туда, где родился. Остальные трос вроде бы ничем не примечательны. Хотя… – она внимательно посмотрела на пожилого лысого мужчину в темно-зеленых штанах и розовой рубахе. Тот приподнялся с лежанки и подвинулся ближе. – Зан Сноровистый, для чего тебя постоянно забирали в столицу?
Зан смутился, лицо его неожиданно покраснело.
– Понимаешь, Селена… – замялся он, но все же махнул рукой и выпалил на едином дыхании. – Столичные дамы хотят здоровых, крепких детишек, а у их престарелых мужей-придворных, часто не получается… ну, ты понимаешь, что я хочу сказать… огненная вода, интриги, дела монархии много сил отнимают. Вот меня и приглашают вместо них… способствовать… Платят хорошо: считай, по две-три сотни кувшинов воды за каждый раз, когда я с какой-нибудь женщина играю в зверя с четырьмя ногами и двумя спинами…
