Текст книги "Эффект Эволюции"
Автор книги: Майкл Мил
Жанры:
Научная фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
«Да ты маньяк», – тут же мысленно шутливо одернул себя Андрей.
В этот момент, словно почувствовав на себе его взгляд, девушка обернулась. Горяев смутился, и тут же отвел глаза в сторону. Ему показалось, что он думает на столько «громко», что она услышала его нескромные мысли.
– Я сделаю кофе, – предложил Андрей, пытаясь скрыть свое смущение, – Хочешь?
– Я бы лучше выпила чай, у тебя есть зеленый чай? – отозвалась она.
– Мне это самому кажется удивительным, но он у меня есть, – ответил он, выдвигая ящик стола. – Значит, выпьем чаю!
– Нет уж! – На ее губах появилась коварная улыбка. – Чай выпью я, а ты – максимум сок. И не спорь, – она сморщила комически угрюмое лицо и пригрозила ему указательным пальцем. После чего они в одну и ту же секунду разразились громким приступом веселого смеха.
– Ну… Андрей, – сквозь смех с трудом произнесла она. – Я же за тебя отвечаю. Поэтому ты должен меня слушаться…
Вскоре он уже наливал чай, заваренный в небольшом стеклянном чайничке. Бледно-изумрудный напиток струился, издавая приятный успокаивающий аромат. Когда кружка наполнилась почти до самых краев, он аккуратно передал ее девушке, удобно устроившейся на маленьком диванчике. Горяев почувствовал сильный голод, да и Мира призналась, что не ела с самого утра. Андрей заглянул в холодильник. Его содержимого вполне хватало на несколько хороших сэндвичей. И вот, через десять минут, положив кусочек ветчины на салатный лист и дольку помидора последнего из сэндвича, он подал тарелку с ними девушке.
– Ммм, как вкусно, – Мира, состроив выражение хищного удовольствия, откусила большой кусок сэндвича. Андрей тоже не остался в стороне, и скоро их совместными усилиями с сэндвичами было покончено. Потом еще были тосты с вишневым джемом, затем миндальное печенье… Он обнаружил целую пачку, которую привез с собой с материка и про которую до времени забыл.
И в довершении всего настала очередь пары кремовых пирожных, тех, что он вчера вечером принес из столовой.
– А они не испортились? – предварительно поинтересовалась Мира, хотя по ее виду нельзя было сказать, что сейчас ее это сильно заботит.
– Думаю, нет… Не должны, – поворачивая в руке и критически разглядывая свое пирожное, ответил он.
Разделавшись с пирожными, которые оказались на вкус вполне нормальными, они переглянулись и на их лицах появились улыбки от одновременно пришедшей к ним очень похожей мысли.
– Мы – хомяки, – вздохнула, а затем с легким сожалением произнесла Мира.
– Бесстрашные, всеядные хомяки, – улыбнувшись, уточнил Андрей.
За окном (как часто бывает в этих широтах) как-то неожиданно, буквально в одно мгновение, быстро поменялась погода. Солнце закрыли тяжелые низкие облака, небо приобрело характерный свинцово-серый оттенок. Еще мгновение, и на обратной стороне стекла стали появляться капли, скорее даже похожие на мельчайшие бусинки водной пыли. В долине моросил дождь, перемежаемый сильными порывами ветра. Когда порывы были особенно сильны, о поверхность оконного стекла разбивалось больше маленьких капелек.
От всей этой непогоды, творящейся там снаружи, здесь, внутри комнаты, стало как-то особенно уютно и тепло.
Гостья Андрея встала с диванчика и подошла к окну.
Все видимое пространство долины как будто накрыто темной вуалью. Вода озера-клясы, часть одного из заливов которого можно было видеть из окна, покрылась бесчисленными бугорками волн. Небо стремительно прорезала рваная вспышка молнии, возникшей из тяжелого ватного нутра туч, и в мгновение скрывшейся за темной глыбой горы. Вслед за этим Мира и Андрей услышали тяжелый рокот грома и вскоре, сначала еле различимую, но быстро набирающую четкость и силу мелкую дробь града, тысячами жадных ледяных осколков жалящих все на своем пути.
Гроза захватила власть в маленьком мире долины.
Андрей стоял рядом, чуть сзади от Миры, наблюдая за стихией сквозь пелену стекающих по стеклу капель и бьющихся в бессилье проникнуть внутрь маленьких льдинок.
Следующая молния уколола землю совсем близко, в неуловимое мгновение отразившись в тысячах и миллионах падавших капель дождя и осколков града. Следом ударил гром с такой силой, что, казалось, задребезжало оконное стекло.
Мира вздрогнула от неожиданности и в этот момент ощутила на своих плечах успокаивающие руки Андрея. Она повернулась к нему. Глаза их встретились. Андрей почувствовал нестерпимое желание поцеловать ее, ощутить вкус ее нежных губ. Во взгляде Миры светилось ответное чувство, ее взгляд излучал готовность поддаться его страстному порыву…
26 июня
Горяев проснулся, от того, что почувствовал пятно света у себя на лице. Солнечный луч настойчиво пытался разбудить его, и, наконец, ему это удалось. Андрей открыл глаза.
Чуть смятая простыня еще хранила тепло и запах ее тела, но сама Мира уже упорхнула словно птичка – тихо и осторожно, так, чтобы его не разбудить.
На лице Андрея появилась улыбка, в это мгновение утреннего пробуждения он чувствовал себя бесконечно счастливым. И, хотя ее не было рядом, он думал о ней и словно физически ощущал ее присутствие. Теперь ему хотелось думать о ней и только о ней все время…
Андрей встал, налил себе чаю, подошел к окну. От вчерашнего ненастья не было и следа. Спокойная гладь озера блестела, отражая солнечный свет. Искрились белым тонкие прожилки снежников на горах. Над всем этим было небо, совершенно чистое небо нежно-голубого цвета.
Он взглянул на часы – без двадцати девять.
В эту минуту в дверь постучали.
Андрей накинул рубашку и открыл. На пороге стояла Джессика.
– Вы, Джессика? – удивился Горяев. – Доброе утро!
– Доброе утро, Андрей, как Вы себя чувствуете? – поприветствовала его девушка.
– Спасибо, в полном порядке, – улыбнувшись, ответил Андрей. – Чем обязан Вашему столь раннему визиту?
– Андрей, вы все шутите, – немного, как ему показалось, обиженно ответила она. – Я же за вас отвечаю.
– О, Джессика, извините, – спохватился он своей бестактности держать даму на пороге. – Проходите! – Андрей жестом пригласил Джессику войти.
Девушка прошла внутрь, и Андрей предложил ей присесть на диванчик, на котором вчера, так хорошо устроившись, сидела Мира. Сам извинился и пошел в ванну умыться и почистить зубы.
«Да, – с иронией подумал он, разглядывая в зеркало, как струйки воды, которой он умывался, стекают вниз по лицу, – Я пользуюсь вниманием у женщин. Ночь провел с одной, чуть свет уже пришла другая…»
– Может быть, хотите сок или чай, может быть, кофе? – Горяев наполовину высунулся из приоткрытой двери в ванную комнату, с зубной щеткой во рту.
– Я бы выпила кофе. Вы то, я надеюсь, им не злоупотребляете?
– Я?! Ну что Вы, как можно. Слово врача для меня закон! – весело парировал Андрей. А сам довольно подумал: «Ну что, я же пил чай, а не кофе, – значит, не обманул…»
Пискнул тонометр – этот звук означал, что давление Горяева в порядке, а заодно и то, что небольшой утренний осмотр, который последовал сразу после того, как Андрей сварил своей утренней визитерше кофе, подошел к концу.
– Ну что ж, Ваши показатели в норме, – ободряюще произнесла Джессика. Сказав это, она изящно взяла чашечку и сделала маленький глоток терпкого напитка.
– Но Вам обязательно нужно сегодня пройти более полное обследование, – продолжила девушка с нотками наставления. – Обязательно! – видя недовольное лицо Андрея, повторила она.
Горяеву абсолютно не хотелось опять проходить все эти обследования, которые к тому же не дали пока никаких ответов относительно причин тех проблем, с которыми он сталкивался. И Андрей всем своим видом показывал это свое нежелание.
– То, что можно измерить в таких вот условиях, не позволяет полностью диагностировать состояние. Да что я Вам говорю, Вы это и так прекрасно знаете. Вы должны понимать как это важно в Вашей ситуации… – не унималась Джессика.
– Не все разделяют Вашу обеспокоенность. Вот Мира сказала, что присмотрит за мной, а самой, как видите, здесь нет, – не вполне удачно пошутил он, довольно неуклюже попытавшись перевести разговор в другое русло. – Она убедилась, что мне ничего не угрожает…
В итоге оказалось проще поддаться настойчивой медичке, чем сопротивляться ее преданности профессиональному долгу. И примерно в десять часов Андрей в ее сопровождении вошел в холл медицинского корпуса. И как это не было комично, но чемодан вновь везла девушка, наотрез отказавшаяся от предложения Горяева сделать это самому.
К лестнице в конце холла, затем на второй этаж, там по коридору направо и вот, Горяев в уже знакомом ему кабинете, где помимо Анатолия находилось еще три врача. Так как за прошедшие дни все эти обследования Андрею уже порядком надоели, он смог сейчас собрать свою волю в кулак и быть непреклонным, так что специалистам «в белых халатах» пришлось довольствоваться лишь третей частью из того перечня процедур, который было у них на уме.
Анатолий, в отличие от других, вел себя, как показалось Горяеву, несколько странно. Андрея не покидало ощущение, что тот как будто хочет ему что-то сказать, но почему-то не решается, словно кого-то стесняется или чего-то боится.
Медицинский «мини-консилиум», собравшийся по завершении обследования, подтвердил, что показатели состояния Андрея соответствовали норме. Вместе с тем, врачи на отрез оказались снимать с него «наблюдение», назначив на смену Джессики другую медицинскую сестру, с которой, к слову сказать, если бы его не «похитила» Мира, Андрей должен был бы познакомиться еще вчера.
Врачи проводили его до выхода из процедурного блока, новая же сестра ждала его в холле первого этажа. Таким образом, подойдя к лестнице, ведущей вниз, Горяев на некоторое время остался один. В этот самый момент попрощавшийся с ним несколько секунд назад вместе с другими врачами психотерапевт быстрым шагом догнал и полушепотом окликнул его.
– Андрей, – оглянувшись на выход из блока, взволнованно прошептал он, явно не желая, чтобы их кто-то слышал или даже видел.
– Что-то ты неважно выглядишь, Толя. Какой-то слишком взволнованный, или мне кажется? – недоумевая, отозвался Горяев.
– Это сейчас не важно, – ответил тот, снова обернувшись, явно, для того, чтобы убедиться, что за ними не подглядывают.
– Да что происходит?! – переняв манеру своего собеседника, шепотом возмутился Андрей.
– Послушай, я видел документы… У предыдущего руководителя лаборатории были такие же симптомы как у тебя! С ним происходило почти то же самое! Понимаешь?! Это….
В это самое мгновенье, прервав психотерапевта, звонким женским голосом со смешным акцентом, в котором был ярко выражен тягучий «э», снизу раздалось:
– Андрей! Вы где?
Вздрогнув от звука голоса, Анатолий резко осекся.
– Нет времени объяснять… не здесь… – сбивчиво еле слышно выдохнул он.
На лестнице послышались шаги. Снизу кто-то поднимался. Это, вероятно, была Санни, так звали новую «сиделку» Горяева.
– Давай вечером, у тебя в кабинете, я позвоню… – произнося эту фразу, психотерапевт, поспешно скрылся за дверью, ведущей в правое крыло этажа.
Почти сразу после того, как дверь за психотерапевтом захлопнулась, на пролете лестницы действительно появилась Санни – смуглая невысокая девушка, улыбчивая, довольно приятная. Судя по внешности, ее родители были откуда-то из Юго-Восточной Азии. А забавный акцент говорил, что она сама приехала оттуда не так давно. «Вьетнам, Филиппины, Индонезия» – проплыло в голове Андрея, когда он увидел ее.
Анатолий озадачил Горяева своим необычным поведением и не менее странными фразами: «предыдущий начальник лаборатории»… «такие же симптомы» … «происходило то же самое». Что все это могло значить? Эти слова, обрывки рваных фраз, словно выдавленные, именно выдавленные из себя Анатолием в каком-то непонятном страхе, засели в голове Андрея. Невольно прокручивая их снова и снова, он подошел к зданию центральной лаборатории. Все это время за ним семенила Санни все с тем же чемоданом. Однако Горяев был настолько зациклен на произошедшем, что даже не предложил ей помощь.
Накинув в своем кабинете лабораторный халат, еще какое-то время он, погруженный в себя, покачиваясь, просидел в кресле. Его ощущения от беседы с Анатолием постепенно сменились собственным страхом, связанным с воспоминаниями о ночных кошмарах. Даже то немногое, что сохранила о них его память, внушало ужас и нежелание того, чтобы что-то подобное вновь повторялось. Ответом в его сознании возникло раздражение, внутренняя злость на Анатолия, словно своим утренним поступком психотерапевт снова толкал его туда – в недуг, в кошмар!
«Не в состоянии толком сказать, в чем дело, зато лезут с каким-то идиотизмом. Теперь все в порядке, нормально себя чувствую, ну не смогли помочь, так не лезьте!» – вспыхнуло в его голове. Следом пришло отрицание – отношение к этому как к бреду, какой-то чуши, бессвязным ничего не значащим фразам.
Наконец, Андрей поднялся и, молча выйдя из кабинета, направился в модуль главной установки. Медицинская сестра, все это время тихо сидевшая на диване, не решаясь его побеспокоить, не сказав ни слова, проследовала за ним.
Уже закрывавшаяся за Горяевым дверь в главный модуль с шипеньем остановилась на половине пути и, среагировав своими сенсорами на Санни, снова открылась, пропустив внутрь и ее.
Агрегат главной установки, стоящий в центре помещения стал на полметра выше и значительно шире, нарастив на себя ряд дополнительных узлов. Команда Робертса не теряла времени даром. Нужно было отдать им должное, парни работали в среднем по двенадцать-четырнадцать часов в сутки, неустанно монтируя, подключая, тестируя…
Пространство модуля озарили ярко белые вспышки аргоновой сварки. Андрей зажмурился и отвернулся от источника огненных брызг. К своему шефу тут же подошел один из лаборантов и предложил защитные очки. Горяев галантно уступил их своей спутнице, а сам через секунду получил еще одни, теперь уже из рук главного инженера проекта.
Сейчас весь персонал внутри был в очках, а несколько техников, осуществлявших сварку, в специальных масках. Белые и синие халаты, черные очки, маски, конструкция в центре, вокруг которой словно муравьи суетятся люди – все это в отблесках брызг от огня сварки придавало месту какую-то зловещую атмосферу.
Вместе с тем, в голове Андрея продолжали роиться неприятные мысли и ощущения от утренней встречи с Анатолием. В это время к Горяеву подошел один из техников, поздоровался и, указав рукой в правый угол, начал что-то быстро говорить, объяснять, при этом энергично жестикулируя. Но Андрей почти не слушал его, будучи полностью сконцентрирован на своих психологических проблемах. В его голове боролись здравый смысл, прагматизм и эмоции раздражения и неприятия. Наконец, как это часто бывает, сознание, пройдя ряд циклов, вернулось к состоянию спокойного восприятия, притупления первоначальных критичных и ярких эмоций. «Нужно меньше об этом думать. Все нормально. Хочет, человек поговорить – поговорим. Все выясним, разберемся. Все в порядке…» – постепенно успокаиваясь, размышлял Горяев.
– … а мы не можем смонтировать, – донеслось до него обрывком фразы.
Андрей, наконец, смог переключить свое внимание на говорившего.
– …и так получается, что мы в свою очередь вынуждены их ждать, – продолжал техник.
Андрей догадался, что речь идет о необходимости на время приостановить тестовые работы, ведущиеся в других лабораторных модулях.
Теперь уже к ним снова подошел главный инженер.
– Я вижу, Энтони вам уже пожаловался, – улыбнулся он, потирая рукой подбородок. – Нам действительно нужно некоторое время, чтобы подключиться к их системам. Для этого лаборатории должны обесточить свое оборудование…
– На сколько я понимаю, изначально этого не предусматривалось? – уточнил Андрей.
– Да, ранее этого не предполагалось, но сейчас стало понятно, что мы не сможем проводить дальнейшую доводку и настройку оборудования параллельно…
– Какое время это может занять?
– Думаю, часов двух в день в течение дней пяти будет достаточно, – уверенно ответил Робертс. – Мы можем это делать в любое время, удобное вашим коллегам…
– Хорошо… – после секундного раздумья с критической интонацией в голосе произнес Горяев. – Хорошо, что это стало понятно сейчас…
– Так, давайте соберемся у меня в кабинете, – Андрей посмотрел на часы. – Скажем, в два часа. Определимся с руководителями лабораторий по вопросам дальнейшего взаимодействия. Вы же понимаете, что помимо процесса чисто технического подключения, придется разобраться с вопросами синхронизации… передачи данных. И я сомневаюсь, что это займет у Вас, как Вы говорите, два часа в день…
– Возможно, но в любом случае начав сейчас, мы сможем минимизировать время до окончательной готовности… – начал отвечать инженер.
– К тому же, – покачав головой, слегка раздраженно прервал его Горяев, – то, что мы подключим агрегат сейчас и будем его тестировать, наложит определенные ограничения на режим работы исследовательских групп. И я изначально говорил об этом Вашему предшественнику…
Всю первую половину исключительно насыщенного и напряженного дня медицинская сестра Санни всюду следовала за Андреем. В течение небольшого перерыва на чай (конечно, зеленый, который он позволил себе перед совещанием с молчаливого одобрения Санни), они минут на пятнадцать остались в его кабинете вдвоем и впервые за прошедшее время немного побеседовали. При этом в процессе разговора ответственная Санни успела померить ему давление, пульс, прослушала сердечный ритм. Андрей узнал, что на самом деле ее звали Сампагуийта – довольно распространенное филиппинское имя. Когда же она переехала в Швецию и начала учиться в Каролинском медицинском институте в Стокгольме, обнаружилось, что сокурсники и преподаватели не в силах были правильно произносить ее имя и постоянно путались. Так образом, постепенно она для всех и превратилась в Санни.
Тяжелое и чрезвычайно эмоциональное совещание, в ходе которого возникло, пожалуй, больше вопросов, чем ответов, вместо предполагаемых сорока минут продлилось более двух часов. После его окончания Андрей со Штайнмайером последовали в лабораторию радиационной генетики. Там вместе с профессором и несколькими ведущими специалистами они продолжили уже более детально разбирать возможность перехода на иной режим работы – режим, необходимый для подключения к системе главной установки.
В это самое время Робертс вместе с Полом находился в модуле группы химического мутагенеза, где в свою очередь в процессе решения аналогичных вопросов подвергался достаточно острым нападкам со стороны ее руководителя и персонала.
Проблема осложнялась тем, что возможность скорейшего ввода главной установки напрямую зависела от ее успешного подключения к действующим системам всех лабораторий. При этом существовала необходимость сохранения графиков и темпов работ в самих лабораториях, которые ни в коем случае не должны были замедлиться и как-либо пострадать от подобного подключения, так как в противном случае это замедлило бы и ввод в рабочий режим главной установки. Круг замыкался. Да, и еще одно, так или иначе, но этот клубок проблем нужно было распутать как можно быстрее.
Около шести в ходе своеобразного мозгового штурма удалось выработать предварительный, еще очень сырой, план действий, предполагавший в себе возможность, с одной стороны, скорейшего ввода в рабочий режим главной установки, при сохранении, с другой стороны, приемлемых темпов работ в радиационной лаборатории. В итоге была сформулирована задача – начать постепенный переход на требуемый режим в течение следующих трех дней, с необходимостью доработки и корректировки планов в ходе предстоящих работ. Далее Андрей отправился в лабораторию химического мутагенеза, где дела с этим обстояли гораздо хуже…
Еще примерно час прошел в попытках поиска приемлемых решений для группы Пола. Ввиду очевидно сказывающегося общего утомления, процесс двигался с еще большим трудом. У Андрея уже давно болела голова. Тяжелое давящее ощущение в области висков раздражало и мешало думать. Он объявил двадцатиминутный перерыв и, приняв таблетки, предложенные ему Санни, вышел немного прогуляться, надеясь, что свежий холодный воздух поспособствует действию лекарства в том, чтобы эта неприятная боль скорее утихла.
Медленно шагая по аккуратной дорожке из гравия, Горяев обогнул здание лабораторного комплекса. Он продолжал неспеша идти, скользя взглядом по разноцветному травяному ковру по обе ее стороны, хотя отвлечься от мыслей о работе и не получилось, но голова постепенно прошла.
– Андрей, – послышалось вдруг почти над самым его ухом.
Горяев поднял глаза, словно очнувшись от этого крика, буквально выдернувшего его из размышлений.
В метре от него на дорожке стояла Мира. В изящном темно-синем плаще, подчеркивающем талию, с кокетливо ниспадавшей на лоб челкой она была сама элегантность.
Немного растерявшись, Андрей даже не сразу поздоровался.
– Добрый вечер, – немного обиженно произнесла девушка. – Мы же договорились поужинать вместе. Я тебя ждала.
«Вот, черт! С этим проектом у него совсем вылетело из головы, что они должны были встретиться за ужином…»
– Привет, – виновато улыбнувшись, наконец-то произнес Андрей. – Я…сложный день сегодня… вопрос решали…по проекту проблемы, – сбивчиво начал он. – Ну да, сейчас же, наверное, восемь уже. Извини, Мира у меня совершенно сумасшедший день, – подытожил он свою путаную речь. И не дав ей ответить, с восхищением прибавил: – А выглядишь ты просто потрясающе. Надеюсь, это заявление хоть чуть-чуть смягчит мою вину…
– Ну не знаю, не знаю… Такие вещи так просто не прощаются, – уголки ее губ поднялись вверх в хитрой ответной улыбке. – Хотя, при одном условии, я бы еще могла подумать. – Мира наклонила голову чуть набок и бросила на Андрея загадочный взгляд.
Выдержав секундную паузу, она демонстративно произнесла:
– Ты прямо сейчас заканчиваешь свою работу и отправляешься со мной.
– Но… – нерешительно начал было Андрей.
– И никаких отговорок, – тут же прервала его девушка и хищно улыбнулась.
– Ну, хорошо, – засмеялся он, – Как скажешь! Но я все-таки зайду в лабораторию, чтобы предупредить ребят…
Они пошли обратно ко входу в корпус.
«Да, я же еще хотел пообщаться с Анатолием, вернее Анатолий хотел, но так и не позвонил», – вдруг вспомнил Горяев. «А может, он звонил, когда меня не было? Но если бы было срочно, то дозвонился бы в лабораторию или зашел. Ну, значит реально ничего серьезного, – тут же успокоил он себя, найдя логичное оправдание своему поведению, – сейчас уже не буду, а завтра позвоню ему, узнаю, в чем там было дело…»
У самого входа в здание их встретила Санни, которая, в то время как Андрей пошел прогуляться, ждала его здесь неподалеку, проводя время в болтовне с одним из сотрудников службы безопасности.
Андрей направился в помещение лабораторного модуля, а Мира вместе с Санни присели на диванчик в холле и начали о чем-то оживленно беседовать. Хотя, что значит о чем то – разговор шел о том, чтобы Мира могла «похитить» Горяева из рук теперь уже его новой «сиделки».
Подведя итог и перенеся, сославшись на всеобщую усталость (что было весьма близко к правде), продолжение работ на утро завтрашнего дня, не более чем через полчаса Горяев вернулся в холл.
Мира сидела на том же диване, а вот Санни уже не было. Рядом с девушкой стоял знакомый Андрею чемодан, а та интригующе улыбалась. Он понял, что значила эта улыбка, и не удержался от смеха:
– Ты все-таки избавилась от медсестры!
– Ну, я не хочу тебя ни с кем делить! – ответила Мира, поднимаясь с дивана.
– Теперь, я абсолютно свободен, готов загладить свою вину и пригласить тебя на ужин, – предложил Горяев.
– У меня есть другое предложение, – сказала она. – Давай покатаемся по долине!
На лице Андрея выразилось удивление.
– Я на машине! – гордо заявила девушка.
И отвечая на еще один немой вопрос со стороны Андрея, пояснила:
– Сейчас я в геологической партии выполняю работу, для которой мне выделили машину. И сегодня мы воспользуемся моим служебным положением, – засмеялась она.
– Ну что я могу сказать, предложение отличное, – согласился Андрей. – Тогда давай заскочим в столовую, возьмем чего-нибудь и устроим небольшой пикник на озере. Как тебе такая мысль?
– Отличная мысль! – подтвердила Мира.
Они вышли из здания, прошли метров сто и, когда справа обошли ангар для техники, Андрей увидел стоящий там зеленого цвета внедорожник.
– Вот наш лимузин! – указав на машину, с иронией сказала Мира, когда они подошли к ней ближе.
– О, старый армейский «Ленд Ровер»!? – отреагировал Горяев.
– Да, настоящий ветеран, – ответила Мира. – «Лайтвейт». Буквально один из последних – выпуск восемьдесят третьего.
– Минимум комфорта, зато максимум практичности и надежности, – деликатно заметил Андрей, вспомнив иронию девушки относительно «лимузина». – Мне не терпится покорить на нем эти фантастические просторы…
– Мы будем звать его «зверь долины», – засмеялась в ответ Мира.
Она села за руль, Андрей на сиденье рядом с водителем. Старый двигатель рявкнул, показывая свою мощь, и машина двинулась в сторону главного корпуса. Ненадолго остановившись возле него, парочка зашла в столовую.
Взяли как всегда отменно приготовленных шеф поваром сочных свиных ребрышек, только что испеченного ароматного хлеба, налили в термос горячего шоколада; Мира набрала еще каких-то салатов и миндального печенья.
Андрей, пока она не видела, выпросил у повара сырого мяса и немного лаврового листа, решив сделать для своей спутницы небольшой сюрприз.
С двумя пакетами, доверху наполненными всякими вкусностями, они запрыгнули в аскетичное нутро «зверя» и, переглянувшись, с силой захлопнули за собой двери.
«Ровер» с гулом старого, но на многое еще способного мотора и шелестом мелких камней, вылетавших из-под колес, уносил их дальше и дальше от лагеря. Через чуть приоткрытые окна внутрь салона бил ветер, неся с собой сладковатый запах трав и безграничной свободы. Вскоре впереди справа засверкала гладь озерной воды, казавшаяся сейчас огромным изумрудом в оправе гор.
Мира свернула в сторону озера и машина с мощным ревом устремилась вниз, вглубь долины. Они, слегка подскакивая на неровной дороге, казалось не едут, а буквально летят. Жесткая подвеска ветерана не давала расслабиться. Андрей посмотрел на девушку, она была сосредоточена на дороге, в то время как влетающий в салон ветер неистово трепал ее волосы. Так она казалась Горяеву похожей на скачущую на коне с развивающимися по ветру волосами прекрасную амазонку.
Подъехав довольно близко к берегу одного из самых крупных заливов озера-кляксы, Мира постепенно сбросила газ. Машина на мгновение остановилась. Смешно сморщив свой носик, Мира кинула на Андрея хищный взгляд и опять вдавила педаль газа в пол. «Ровер» взревел и с новой силой устремился к озеру.
Теперь они летели по самой кромке воды. Мира ювелирно выдерживала траекторию, при которой буквально только треть широких протекторов правых колес захватывала воду. Брызги от них поднимались вверх и широким шлейфом разлетались за машиной, играя на солнце в фантастической феерии бликов.
– Я знаю здесь одно место, – сквозь шум ветра выкрикнула девушка. – Потрясающее! Сейчас уже приедем!
Машина остановились там, где два вытянутых залива, почти сходясь, оставляли между собой лишь тонкую вытянутую полоску скального грунта длинной метров сто и шириной не больше трех. Казалось, что она вела к самому центру озера.
– Смотри! Правда, красиво! – Мира выпрыгнула из машины, увлекая за собой Андрея. – Пойдем скорее!
Когда Горяев вышел, она обошла вокруг машины, взяла его за руку и буквально потянула за собой на эту маленькую, разрезающую воду дорожку – удивительно прямую, как будто ее кто-то специально построил.
– Идем, – продолжала тянуть его за собой Мира.
– Да я иду, иду – засмеялся Андрей.
Они прошли вперед по этой гладкой и прямой каменистой линии, окруженной водой, около двадцати метров. Затем Мира остановилась.
– Сейчас увидишь самое интересное. Вон там! – девушка показала рукой в сторону гор на противоположном берегу. Точно в направлении, продолжающем полоску земли, по которой они шли «сквозь» озеро, горные вершины расходились, образуя просвет, похожий на римскую цифру «V».
Затем Мира слегка присела и жестом предложила Андрею сделать то же самое. Он присел вслед за ней. Из этого положения казалось, что прямо перед ними дорожка сливалась с водой, а вода выливалась через расщелину гор прямо в небо. Изумруд озера, смешиваясь с лазурью небесного свода, создавал ощущение бесконечности пространства и одновременно чувство фантастической, почти физической связи с ним.
– У меня в багажнике есть раскладные стулья, – прошептала ему на ухо девушка. – Давай возьмем их, захватим еду и вернемся сюда. Устроимся поудобней, будем есть и наслаждаться видом. Жутко хочется есть!
– Пошли, я тоже кое-что придумал, – согласился Горяев. И если мы будем медлить, то может не получиться…
– Да, и что это? – поинтересовалась Мира.
– Сейчас увидишь аттракцион невиданного мастерства, – засмеялся он.
Когда они подошли к машине, он первым делом открыл капот и поднес руку к двигателю. Сантиметрах в трех от металлической поверхности ощущался довольно сильный жар. «Ну что, есть все шансы что получиться», – решил Андрей.
– Я же говорю, сейчас все увидишь и даже попробуешь, – ответил он на недоуменный взгляд своей спутницы и отправился за своим секретным пакетом к багажнику.
Достав и умело на весу разрезав небольшой кусок мяса на тонкие пластинки, как будто делал это каждый день, он уложил эти пластинки в большой кусок фольги. Затем посолил и, положив сверху лавровый лист, плотно закрутил все в несколько слоев. После он аккуратно устроил «конверт» на нагретую поверхность двигателя.
– Теперь нужно немного подождать и мясо для мадемуазель будет готово! – торжественно объявил он, нарочито элегантным жестом опустив капот.
Через двадцать минут они уже сидели на стульях на краю дорожки из темной каменистой породы, разворачивая фольгу, откуда шел аппетитный аромат запеченного мяса. Окружающая их озерная вода была спокойна и лишь чуть слышно облизывала краешки дорожки.
– Ммм, как вкусно, – Мира положила кусочек необычно нежного, чуть еще горячего, мяса в рот. – Где ты этому научился?
– Все из книг и научно популярных передач, – засмеялся Андрей. Не поверишь, но я делал это в первый раз.
– Ну что ж, значит ты способный, – улыбнувшись, ответила Мира и съела еще кусочек.
– Ты лучше скажи, где научилась так водить? – посмотрел он на нее с показным подозрением.
– Все просто, я же геолог мне еще и не по таким дорогам приходилось ездить, – не раздумывая, ответила она. – А ты думал я бывший законспирированный пилот «Кэмел-трофи»? – улыбнулась девушка.