Текст книги "Эффект Эволюции"

Автор книги: Майкл Мил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

– Хорошо, и что мы будем делать? – раздраженно спросил Горяев, переступая через лежащий на полу толстый кабель, очертания которого успел облизнуть луч фонаря главного инженера.

– Нам потребуется некоторое время, чтобы понять, как решить эту проблему. Я имею ввиду, чтобы наладить энергообеспечение в больших объемах…

– Некоторое время – это сколько?! – в голосе Горяева явно слышалась претензия.

– Я не могу сказать точно, потому что проблема может быть в ограниченных генерирующих возможностях станции. Если это так, то все более чем серьезно.

– Черт возьми, а вы раньше не могли это предусмотреть, или вы не в курсе возможностей генератора? – все больше раздражался Горяев.

Наконец они прошли сквозь уныло открытую дверь пропускного модуля и вышли в холл корпуса центральной лаборатории. Просторное помещение сквозь широкие оконные проемы было хорошо освещено солнечным светом.

Настроение Андрея немного улучшилось, и он иронично пошутил:

– Теперь у нас еще будут проблемы со службой безопасности, что мы тут все обесточили. Скажут, что это диверсия!

На то, чтобы восстановить энергоснабжение корпуса ушло не больше часа. Однако основная проблема, как и говорил Робертс, была в том, чтобы обеспечить необходимым количеством энергии главную установку, а она решена не была.

Андрей вернулся к себе в кабинет. Половина четвертого – уже вполне можно было отправляться на встречу с Ларсом. Горяев отдал необходимые распоряжения своим коллегам, после чего покинул здание лаборатории и не спеша направился в медицинский корпус.

На улице было пасмурно, но без осадков и относительно тепло. Такая погода нравилась Андрею, когда нужно работать. Ничего не отвлекает, и ты полностью можешь сосредоточиться на своих мыслях.

Горяев шел, время от времени пиная мелкие камни гравия на дорожке. Несмотря на досадные события сегодняшнего дня, связанные с ситуацией в лаборатории, и предстоящие процедуры исследования тела мальчика, которых он так ждал, Андрей думал совсем не об этом. В его голове, возникая вспышками, странно переплетались мысли о Мире, и в который уже раз размышления о загадочной ситуации с персоналом, о странном отъезде Анатолия и о вернувшихся к нему странных кошмарах…

В холле медицинского центра Горяева встретила новая сотрудница, которую он до этого еще ни разу не видел. Девушка уточнила цель его визита и проводила к Эймеру, который уже ждал его в процедурной.

– Добрый вечер, Ларс, – поприветствовал Андрей своего коллегу.

– Привет, – улыбнулся тот. Я слышал, сегодня в лаборатории была нештатная ситуация?

– Да пустяки, с электричеством были небольшие проблемы, сейчас вроде все уже в порядке, – отмахнулся Горяев. «Быстро же в этом «тесном мирке» распространяются слухи», – подумал он, проходя вглубь кабинета.

– Ну что ж, возвращаясь к теме нашей встречи… – начал Эймер. – В принципе, все, что необходимо для ваших исследований, к настоящему моменту уже есть в нашем распоряжении. Дополнительно ничего организовывать не надо. Поэтому можем начинать в любое время. Ну и, как ты понимаешь, чем раньше – тем лучше…

– Ну, это естественно, – отозвался Горяев и решительно добавил: – Если дело только за мной, тогда давай на завтра назначим. Я готов.

– Отлично, – улыбнувшись, ответил Ларс и предложил: – Давай переместимся.

Он сделал предлагающий жест рукой в сторону уголка с мягкими креслами и низким столиком. В то время, как Андрей, воспользовавшись предложением, подошел и удобно устроился в одном из кресел, хозяин помещения, достал из медицинского шкафа квадратную бутылку.

– Виски? – слегка удивился Андрей.

– Да, вы в общем то правы, – задорно подтвердив, улыбнулся Эймер. – Бурбон! Думаю, пару капель после тяжелого рабочего дня нам не повредят. Вы же меня поддержите? – зазывно переспросил он.

– Как говорил один персонаж, «пару капель не сделают из умного человека дурака», – после недолгого раздумья пошутил Андрей и кивнув добавил: – Ну, если только чуть-чуть…

Пока напиток карамельного оттенка струился в стаканы со льдом Ларс разбудил «спящий» компьютер.

– Давай сейчас с нюансами определимся, – он кивнул на экран. – Вот смотри, какой здесь есть момент…

Через два с небольшим часа, уже несколько раз повторив приятную процедуру наполнения и опустошения стаканов, значительно повеселев, они разговорились и давно обсуждали вещи, далекие от предстоящих работ.

– Здесь? Около месяца, – ответил Эймер на вопрос Горяева, наливая очередной бокал бурбона. – Сейчас точно скажу… тридцать пять дней… да, тридцать пять.

– А твой предшественник? Ты с ним общался? – тут же поспешил уточнить Горяев.

– Нет, я когда приехал, он уже сдал дела и уехал на материк, – покачав головой, собеседник, развалившийся в кресле, глотнул из стакана очередную порцию напитка.

– Так ты его не видел, – удивленно еще раз переспросил Андрей.

– Нет, не видел, конечно, – Эймер поморщился от следующего глотка, – Я же тебе говорю, мне сказали, что он уехал за несколько дней до меня. А почему это тебя так интересует?

– Просто интересно, насколько тяжело было входить в работу, принимать всем этим управление? – прикрылся заготовленной фразой Горяев. – Да еще получается, дела тебе никто нормально не передавал…

– Да нормааально… – самоуверенно произнес собеседник, – Это не первый мой такой опыт. Я перед этим руководил в Австралии специализированным медицинским центром около трех лет. До этого еще был крупный исследовательский проект при Государственном Университете Рио-де-Жанейро. Бразилия… кампус… молодые студентки. Это было классное время, – задумчиво произнес он, и на лице его появилось выражение приятной ностальгии.

– Ну, ясно… – придав голосу максимально понимающие и даже уважительные интонации, отозвался Андрей. Сам же с сарказмом подумал: «У нас тут еще один новичок. Так я и знал…»

1 июля

На утро сильно болела голова. Мерзко запищал будильник. Горяев приоткрыл глаза, приподнялся и, переведя его еще на час, рухнул обратно. Было уже достаточно поздно, однако вставать абсолютно не хотелось, хотя и заснуть он уже никак не мог – отвратительное состояние.

Ему пару раз звонили из лаборатории. Он ответил, что плохо себя чувствует, но постарается придти после обеда.

– Черт, что же я так нажрался вчера, – с сожалением и досадой произнес Горяев в пустоту комнаты. Было такое ощущение, что даже думать больно.

«Сколько мы там, в итоге, выпили?» – вспомнив о том, что Робертс достал потом еще вторую бутылку, Андрей поморщился. Потом он вспомнил, что ночью звонил Мире. Что именно говорил, припоминал с трудом, но, ничего хорошего из этого, похоже, выйти не могло. Нес обычный в таких случаях пьяный бред. О том, что соскучился, а она вечно куда-то пропадает. Начал с глупых сюсюканий, потом перешел на претензии. В общем стандартная в таких случаях схема. О подобных срывах люди обычно жалеют. Они бывают у многих. И ведь понимаешь на собственном опыте, что ничего хорошего из этого не получается. Подожди, побори это идиотское пьяное желание. Завтра будешь жалеть. Ну так нет. И вот на утро жалеешь и проклинаешь свою глупость.

– Вот я идиот! – вслух произнес Горяев и хлопнул себя ладонями по лицу. – Зачем я все это нес. Чертов алкоголь. Стыдно-то как!

Наконец он поднялся с кровати и, сутулясь, побрел в ванную, по дороге, жадно глотая, выпил кипяченую воду, остававшуюся в чайнике. Долго стоял под душем, вернее сидел. Затем, не вытираясь, оставляя за собой на полу лужицы воды, прошел по комнате обратно. Выпил таблетки, приложив ко лбу мокрое полотенце, снова упал на кровать и закрыл глаза. Пролежал так, наверное, час или немного больше. И даже задремал.

Из состояния дремоты его вывел деликатный стук в дверь. Сначала он подумал, что это ему показалось. Однако тихий стук настойчиво повторялся. Снова и снова.

Следом он услышал из-за двери женский голос:

– Андрей, я знаю, что ты там! Открой, пожалуйста.

Это была Мира.

– Андрей, ну открой. Я все равно не уйду, пока ты не откроешь. У меня для тебя лекарство, – снова послышался приветливый упрашивающий голос девушки.

Горяев натянул брюки, накинул рубашку и пошел к двери:

– Да, да, сейчас, одну секунду.

Стоявшая на пороге Мира держала в руках маленький металлический термос и небольшой бумажный пакет с каким-то содержимым.

– Привет, ты как? – мило улыбнулась она. И, не дожидаясь ответа, добавила:

– Я тебе горячий бульон принесла, и тосты. – Она протянула руки «с лекарствами» в его направлении: – Вот!

– Большое спасибо… не стоило… – смущенно промямлил Андрей. – Проходи.

Мира уверенно прошла внутрь комнаты и сразу же направилась к небольшой кухонной зоне.

– Так, ты ложись, а я за тобой поухаживаю, – тоном, не терпящим возражений, произнесла она.

Андрей прилег. Между тем Мира сходила в ванну, снова намочила уже высохшее полотенце и приложила к его лбу, после чего налила в большую кружку теплый золотистый бульон и подогрела тосты, полив их затем медом из баночки, которую она также достала из своего пакета. Нежный аромат тостов, смешавшись с аппетитным запахом бульона, тут же распространился по комнате.

– Ммм, как пахнет, – отозвался Андрей.

– Ооо, вижу, что пациент оживает, – улыбнулась девушка. – А на вкус это вообще нечто! Сейчас попробуешь – силы сразу вернутся к тебе…

Она принесла «лекарственный» завтрак к кровати. Подала кружку и аккуратно придерживала, пока он подносил ее ко рту. Андрей чувствовал приятную нежность касающихся его с заботой женских рук. Он сделал глоток. Бульон приятным восстанавливающим силы теплом разлился внутри.

– Действительно, очень вкусно, – с легким оттенком смущения улыбнулся Андрей. Он продолжал чувствовать неудобство перед Мирой за тот ночной звонок.

– Вот, попробуй, – девушка бережно взяла из его рук кружку и передала тост. Удивительно, но я попробовала это впервые в Гонконге. Конечно, это не китайская пища, просто так получилось. Есть там такое старое заведение «Молоко и Чай». Так вот, там их делали просто замечательно.

Андрей откусил кусочек, затем через секунду с жадностью, в два приема, буквально проглотил весь тост.

Ломтик белого хлеба, пропитанный взбитым с молоком яйцом, обжаренный затем в масле до золотистого оттенка, и, слегка политый сверху медом, – все достаточно просто, но сочетание вкусов действительно восхитительное.

– Я вижу, ты распробовал, – засмеялась Мира, наблюдая проснувшийся аппетит своего «утреннего пациента».

Андрей приподнялся на кровати, поудобнее устроившись, взял второй тост и, запивая нежные кусочки бульоном из большой кружки, быстро расправился с тем и другим.

– Неужели у тебя не осталось больше ни крошечки? – вспомнив и переиначив фразу из «Карлсона», произнес он, сделав при этом смешное обиженное лицо.

– Тебе понравилось… – нежно улыбаясь, заметила Мира. И затем, подыгрывая его интонациям, пожалела: – Бедный мальчик, он так хочет есть, а у нас больше совсем ничего не осталось.

Не выдержав, она рассмеялась, одновременно и от того, что подыграла Андрею и от вида комически плаксивого лица, которое он состроил. Ее искренний смех и задорная улыбка, заставили засмеяться и самого Андрея.

– Прекрати, меня смешить! Я больше не могу… У тебя такое лицо… Я готова все сделать, чтобы тебе помочь, – давилась смехом девушка. – Только умоляю, прекрати!

Продолжая смеяться, Мира, жестом, умоляющим о пощаде, легонько толкнула Андрея ладонью в плечо. Он нежно взял изящную кисть девушки в свою руку и заглянул в ее глаза. Оба в миг замолчали. Мира, казалось, слышала, как стучит ее собственное сердце. В следующую секунду Андрей с нежностью и силой привлек ее к себе. Она выгнулась, напрягшись как струна, затем расслабилась и отдалась его порыву. Он целовал и чувствовал сводящий его с ума сладковатый вкус ее губ. Мира обхватила руками его плечи и закрыла глаза. Она ощущала жар его тела, приятную твердость напрягшихся мышц спины. Андрей снова и снова с жадностью вдыхал казавшийся ему цветочным запах ее тела, хищно наслаждался шелковой гладкостью ее нежной кожи.

Когда, чуть касаясь, кончики его пальцев проводили по спине, приятные все пронизывающие мурашки растекались по телу, горячее дыхание и нежный шепот вызывали сладкую дрожь, приближая девушку к состоянию блаженства.

Между ними словно проходила бурная химическая реакция. И это была какая-то космическая, неподвластная разуму химия. Химия запахов, звуков, ощущений, касаний, поцелуев, движений и всепоглощающей, переполняющей энергии, которая спаивала душу и тело в единое бесконечное целое.

Сначала нежные, чуть ощутимые, затем все более сильные и настойчивые вибрации захватили их. Пульсация разбивала двоих на миллионы осколков и в следующее мгновенье вновь собирала в единое целое, пока, наконец, последняя мощная волна не накрыла их, в одно мгновенье уничтожив все вокруг.

Мира провалилась в темноту со множеством порхающих вокруг светящихся бабочек. Тело, не чувствуя тяжести, летело куда-то вниз сквозь простыню, кровать, пол комнаты, толщу планеты в бесконечность, презирая ощущение времени и пространства…

Она лежала рядом, удобно устроившись и положив свою голову на его плечо.

– Мне совсем никуда не хочется уходить, – прошептала девушка, поглаживая Андрея по руке. – Хотя еще куча дел.

– Мне тоже. Хотя у меня сегодня очень важный день и я давно уже должен быть в лаборатории, – с оттенком легкой грусти улыбнулся он, приподняв голову и взглянув на часы.

– Мира, – произнес он с интонацией, после которой, как правило, следует вопрос.

– Я здесь – улыбнувшись, отозвалась девушка и повернула голову так, чтобы видеть его глаза.

– У меня какое-то странное чувство, – Андрей на секунду остановился, не будучи уверенным, стоит ли вообще об этом говорить, но все-таки продолжил: – Вернее… даже не знаю, как сказать… я никогда не знаю, где ты. Сам я тебя практически никогда не могу найти. Даже не знаю наверняка на базе ты или нет. Ты же, как будто возникаешь из ниоткуда. Появляешься как сюрприз. – Интонацией и улыбкой Андрей постарался смягчить свои слова, чтобы они не выглядели как претензия.

– Ты не любишь сюрпризы? – кокетливо надув губы попыталась отшутиться Мира.

– Я люблю сюрпризы и, особенно, если в качестве сюрприза – ты, – поддержал он интонации девушки, решив, таким образом, все же прекратить слишком уж неуклюже начатый им разговор и перевести беседу в другое русло. – Я вообще по тебе сильно соскучился. Была бы моя воля, никуда тебя не отпустил бы…

Андрей прижал девушку к себе.

Мира сделала хищное лицо и голосом маленькой, но очень плотоядной кошки промурлыкала:

– Я ужасно проголодалась!

– Тогда пошли в кафе, – поддержал Андрей. – Я угощу тебя завтраком!

– Скорее обедом, – мило хихикнула девушка, намекнув на то, что день был уже в самом разгаре.

Андрей больше не заводил разговор, который было начал, когда они находились вдвоем в его номере, Мира тоже не касалась этой темы. Пообедав и поболтав, в общем-то, ни о чем, договорившись связаться вечером, они разошлись по своим делам.

По пути в лабораторию Горяева, однако, не покидали мысли о некой неопределенности в отношении Миры, недосказанности что ли. Было в ней что-то для него неуловимое и непонятное. Практически всегда, когда они встречались, он или случайно с ней сталкивался, или она находила его сама. Фактически он никогда точно не знал, где она и чем занимается. Более того, он ведь даже не был уверен, что в какой-то конкретный момент она находится на базе, а не уехала на материк. С одной стороны, все это, конечно, ерунда. Ну с какой стати, например, он должен знать о каждом ее шаге, или она должна ему об этом рассказывать. Дело было совсем в другом, а именно в том, что его не покидало ощущение, что она, напротив, знает о нем гораздо больше, чем он ей говорит. Всегда знает о том, что с ним происходит, или как-то уж очень быстро узнает. «Да, а сегодня пришла, потому что ты напился и сам ей позвонил», – тут же сам над собой иронично посмеялся Андрей в ответ на свои размышления. «Действительно, откуда же это она все узнает…»

Войдя в лабораторный комплекс, он, дежурно улыбнувшись, поздоровался с как всегда скучающего вида охранником и быстрым шагом пересек холл в направлении сектора контроля доступа. Легкий шум открывающихся дверей ознаменовал завершение процедуры идентификации; Горяев прошел в закрытую зону.

Около двенадцати ночи в своем кабинете Горяев все еще готовился к назначенным на завтра работам по исследованию тканей подростка, о котором они вчера договорились с Эймером. Андрей заканчивал просматривать некоторые интересующие его материалы, корректируя план исследований, и все чаще думал о Мире.

Она так и не позвонила, хотя они и договаривались. Андрей же сам несколько раз набрал ее по внутренней связи, она не ответила. Это вывело его из себя.

– Как обычно, – раздраженно произнес Горяев в вечернюю тишину кабинета. – Опять я не могу связаться!

Следом он вспомнил, что на завтра планировал еще звонок родителям.

«Все, пора заканчивать», – посмотрев на часы, решил он. Тем более, что настроения работать уже не было.

2 июля

Горяев никак не мог уснуть. Мысли, не останавливаясь, крутились вокруг ситуации с персоналом лаборатории и Мирой, хаотично перемешиваясь в какой-то связанный клубок, вызывая неприятные ощущения…

«На важных в исследовательском и функциональном плане позициях находятся исключительно люди, которые появились на базе в одно время с ним. При этом с технологической и организационной точки зрения практически все идеально подготовлено для реализации именно этих уникальных проектов.

Однозначно, целевая работа началась задолго до момента приезда сюда его самого и его коллег.

Где тогда специалисты, которые этим занимались, где предыдущие руководители проектов? Пока он не встретил ни одного человека, включая персонал вспомогательных подразделений, кто бы работал с ними или хотя бы видел их.

Еще геологи со своим лагерем. Что они там все время делают? Толком никто ничего не знает, и разговаривать об этом не принято. Как будто режим секретности. Мира тоже отделывается общими фразами. Никогда не знаешь, где она, связаться с ней невозможно. Возникает, словно, из ни откуда и исчезает, когда хочет. Она всегда может тебя найти, у тебя почти никогда не получается. Вообще как будто она всегда в курсе, что ты делаешь и где находишься. Ты же, напротив, не знаешь ничего. От этого появляется чувство уязвимости, эмоциональной зависимости, такое неприятное, отвратительное ощущение, особенно, когда понимаешь, что человек тебе действительно нравится…»

Горяев взглянул на часы – уже полтретьего. «Все. Надо постараться ни о чем не думать и хоть немного поспать». Не сразу, но через какое-то время ему все же удалось укротить бесконечно возникающий в голове поток выматывающих и не дающих расслабится мыслей и образов. Однако нормально заснуть так и не получилось, и остаток ночи он провел в липкой полудреме.

Когда сигнал будильника заставил его открыть глаза, он чувствовал себя, пожалуй, даже хуже, чем вчера после спиртного. Провалявшись в кровати еще сорок минут, Горяев, наконец, поднялся и, пошатываясь, пошел умываться.

Да, действительно, хороший сон, пожалуй, одна из основных составляющих нормального самочувствия. В этом он все больше убеждался на собственном примере. Это же подтверждало и помятое лицо, смотрящее сейчас на него из зеркала над раковиной.

Завтрак: две сосиски, омлет, стакан апельсинового сока.

В десять в медицинском корпусе он, как всегда, был встречен в холле молодой ассистенткой в белом халате, которая любезно провела его в уже знакомую процедурную.

Покачиваясь на стуле, Андрей ждал там в одиночестве минут пять-семь, после чего появился Эймер. Он, улыбаясь, поздоровался, извинился за небольшую задержку, затем предложил Горяеву облачиться в специальный стерильный костюм и отправиться в исследовательский модуль.

Без двадцати одиннадцать они приступили к исследованиям. Напряженную рабочую тишину нарушали только редкие фразы и, время от времени, шаги персонала, приносившего контейнеры с биоматериалом.

– Подготовьте образцы тканей сердечной мышцы, – попросил одного из ассистентов Ларс, затем подошел к Андрею.

Горяев отвел глаза от экрана, на который были выведены изображения со светооптических микроскопов…

– Действительно, по морфологическим признакам, это похоже на апоптоз, коллега, – задумчиво произнес Андрей и затем медленно и вкрадчиво добавил: – Однако, не будем делать преждевременных выводов. Нет, – улыбнулся он, встретившись с недоумевающим взглядом Эймера, – я, конечно, понимаю, что с учетом всего, что нам уже известно, ты подумал, что я зануда, но личный опыт заставляет меня до конца сохранять здоровый скептицизм…

С момента, когда они начали, прошло уже больше пяти часов.

– Ну что, сегодня еще с частью материала на ультраструктурном уровне успеем поработать… Хотя, честно говоря, я что-то устал. Не выспался, плохо себя чувствую, – Андрей потер глаза.

– Я тоже что-то утомился, – ответил Эймер. – Давай сегодня с этими образцами закончим, а все остальное уже завтра…

– Согласен, – отозвался Горяев, – Что там у нас осталось?

– Самое интересное, – шуткой ответил Ларс. – Давай прервемся на пол часика, перекусим чего-нибудь!

– Поддерживаю, – опять же согласился Андрей.

Накинув куртки и налив себе по стаканчику черного чая, захватив пару сэндвичей с тунцом, которые любезно принесла одна из сотрудниц Эймера, они вышли на улицу.

– Дааа, запрограммированная смерть клеток, тканей хозяина, – откусив сэндвич, задумчиво произнес Ларс общеизвестное определение. – Интересно, что он чувствовал? Твои клетки как по команде отмирают. Тело гниет и разрывается изнутри буквально в течение нескольких дней…

– Вот совершенно не хочу этого знать, – Горяев, нахмурившись, покачал головой. – Хорошо, если мы сможем оперативно понять, какие факторы активировали генетическую программу, запустившую механизм гибели клеток, как ты выразился «тканей хозяина», – с грустной иронией заметил он. – А вот думать о том, что парень чувствовал, это увольте…

– Ты знаешь, Андрей, мне сейчас как можно скорее хотелось бы перейти к анализу тканей «младенца», – сказал Эймер.

– Ну, это естественно, у меня такое же чувство, – Горяев сделал глоток и очень горячий чай слегка обжег небо. Поморщившись от болезненного ощущения, он тут же рефлекторно выплюнул жидкость. – Вот черт! – он провел кончиком языка по небу и почувствовал, как от него отстают тонюсенькие лоскутки мертвой кожицы. – Чего он горячий-то такой, – с досадой воскликнул Андрей.

– Не знаю, у меня нормальный, вроде, – казалось даже слегка испуганно ответил на это Эймер, пожав плечами.

– Ну ладно, пойдем, закончим… на сегодня немного осталось уже, – Андрей выкинул стаканчик в урну и, так и не притронувшись к своему сэндвичу, отправился обратно в лабораторный модуль.

Странная, неконтролируемая смена настроения. Внезапно возникшее раздражение, досада и затем резкая и неотвратимая апатия. Конечно, это все не из-за чая. Последнее время он часто с трудом контролировал свои эмоции. Малейшие поводы, ситуации, на которые он раньше не обратил бы внимания, или, в крайнем случае, воспринял бы иронично, теперь вызывали в нем злость. Возникавшую в нем вдруг ярость и идущее вслед за ней душевное опустошение можно сравнить с тем, как если бы на небольшую рыбацкую деревеньку накатывала все сокрушающая волна и затем также стремительно отступала, унося в пенной воде обломки хижин и вещи; с той лишь разницей, что этими обломками были его здравый смысл и душевное равновесие.

Уже придя в лабораторию, он опять вспомнил, что сегодня должен позвонить родителям. «Который там час?» – промелькнуло в голове. Андрей уточнил время. Ну что ж, до назначенного времени еще осталось чуть больше двух часов. Вполне достаточно, чтобы успеть сделать все, что запланировано на сегодня. Если, конечно, не возникнет никаких проблем.

– Ларс, пожалуйста, попроси коллег поторопиться, – виновато улыбнувшись, обратился он к Эймеру, – У меня еще ряд вещей запланирован на сегодня… и через пару часов мне надо будет уйти. Хочу, чтобы до этого мы успели все намеченное на сегодня закончить…

– Так, ну что, оборудование готово, образцы тоже, – Эймер оптимистично хлопнул в ладоши и широко улыбнулся. – Не вижу проблем! Думаю, два часа – это даже более чем достаточно.

Менее чем через два часа они действительно успели завершить все запланированные Горяевым на сегодня исследования. Хотя у самих парней из медицинской службы оставалось еще полно работы. Для завтрашних работ, как минимум, нужно было подготовить срезы и по специальной методике для повышения контрастности компонентов микроструктуры тканей обработать их химическими соединениями.

Спеша к себе в кабинет, чтобы не опоздать ко времени назначенного звонка своим родителям, Горяев прокручивал в голове результаты дня работ в медицинском корпусе. Хотя, конечно, что-то однозначно утверждать было еще рано (не в его стиле делать поспешные выводы – жизнь научила, несколько раз больно за это бит), но Андрей был крайне вдохновлен.

– Завтра мы исследуем все это на ультраструктурном уровне. Затем еще нужно провести комплексный анализ ДНК, а это уже совсем другое время и совсем другая работа. Но, черт возьми, если это действительно то, о чем я думаю – это более чем интересно! Что могло явиться причиной того, что процесс, призванный защищать организм от персистенции поврежденных клеток, стал орудием уничтожения здоровых тканей парня, расценив их опасными для организма, зародившегося внутри его? Хотя, стоп! Что я говорю!? Настоящий клад это «ребенок» который развивался внутри него… – мысли раскручивались быстрым роем. Андрей и не заметил, что довольно давно уже размышляет в сух:

– А что скрывают его ткани, его ДНК?

– ДНК, ДНК, ты откроешь мне ответы, – словно стишок на распев произнес он несколько раз.

– Что? – вдруг резко раздалось в ответ.

Андрей вздрогнул от неожиданности, услышав прямо у себя над ухом низкий мужской голос. Он поднял глаза и увидел перед собой недоуменное улыбающееся лицо сотрудника службы безопасности. Горяев узнал его – этот парень часто дежурил у входа в лабораторию. Он попытался вспомнить, как его зовут, но вот с этим оказалось уже намного сложнее.

– Привет, как служба, – дружелюбно поздоровался Андрей после недолгой бесплодной попытки вспомнить имя парня.

– Добрый день, – заложив руки за спину и переминаясь с ноги на ногу, отозвался тот. – Вы что-то говорили?

– Да нет, – смутился Горяев, – это я о своем. Мысли вслух!

Сказав это, Андрей широко улыбнулся.

– Понимаю, работа, – весьма добродушно ответил парень, кивнув головой; после чего продолжил свой обычный маршрут, медленно направившись к углу корпуса.

Пройдя уже ставшую для него обыденной обязательную процедуру идентификации, Андрей зашагал по коридору лабораторной зоны, направляясь в свой кабинет.

«Ну что, вроде успел», – подумал он, взглянув на часы, перед тем как опуститься в свое удобное кресло.

Набрал номер. Подождал соединения. Пошел какой-то треск… наконец прозвучали длинные иногда прерывающиеся гудки.

– Алле, – раздался женский голос.

– Мама, привет это я, – громко произнес Андрей. – Обещал позвонить, вот звоню…

– Здравствуй, Андрюша. Как у тебя дела?

– Да ничего, нормально, работы много, так что без дела скучать не приходится.

Мама засмеялась:

– Ну… это хорошо. Андрей, ты за здоровьем следи обязательно. При таких умственных нагрузках, напряжении обязательно надо высыпаться…

– Нууу, мааама. Нормально все у меня, я высыпаюсь.

Постоянно что-то потрескивало, связь иногда пропадала. Он не всегда мог разобрать окончания слов, часто приходилось догадываться, что мама говорит или отвечает ему.

Вскоре качество связи совсем испортилось.

– Как у папы дела? – громко и как можно более отчетливо, произнося слова, спросил Андрей.

– Что?

– У папы как дела? – повторил Андрей.

– Сейчас. дет…са….скажет… – донеслось до него.

– Андре….ствуй… – раздался мужской голос.

– Привет, пап!

– …ак твое…дование? – услышал Горяев.

– Отлично, здесь классное оборудование, есть все, что нужно. Вообще созданы все условия. Работать в общем одно удовольствие, – догадавшись о сути вопроса, прокричал Андрей в ответ. – Ты как?

– Да что у нас? Как…чно все. Вот в… с ма…й ходили в пар… – прерываясь шипело и трещало в ответ.

– Да что за связь такая?! – с досадой прошептал Андрей.

Промучившись, а по-другому и не сказать, еще минут пять-семь, Горяев прокричал, что перезвонит в ближайшее время, и они закончили разговор.

Действительно, качество связи было отвратительным (особенно во второй половине разговора), настолько плохим, что не то, чтобы разобрать слова, но даже понять, кто именно говорит с ним, если бы он не знал, что разговаривает со своими родителями, было бы очень сложно.

Продолжая ругать связь, он вышел из кабинета, со злостью хлопнув дверью. Отойдя от кабинета по коридору шагов десять, Горяев вдруг остановился. Выдержав секундную паузу, покачиваясь, словно в некой нерешительности, он затем резко развернулся и быстро пошел обратно. Вернувшись в кабинет, он набрал Миру, решив, что она может быть в лаборатории горной химии; хотя, как и всегда, он не знал, где точно ее искать.

«Хорошо, если она вообще на базе», – подумав, усмехнулся Андрей в ожидании, когда на том конце ответят. «Если не дозвонюсь, можно будет назвать сегодняшний день днем неудачных звонков», – продолжал иронизировать Горяев.

– Да, – ответил женский голос. Но это был не ее голос.

– Добрый вечер. Простите, с кем я говорю? – уточнил Андрей.

– Вы позвонили в лабораторию горной химии, – с холодной важностью ответил женский голос.

– Да, я знаю, – постаравшись не выдать раздражение, ответил Горяев. – Я бы хотел с Мирой поговорить. Ее нет рядом?

– Минуту, – ответил высокомерный голос.

– Столько гонора – скажите, пожалуйста. Чего уж не поинтересовалась, кто спрашивает. Курица! – зло буркнул Горяев. Конечно если бы не испорченный качеством связи разговор с родителями, он бы не раздражался по таким пустякам.

Небольшая пауза и уже знакомый голос:

– Алле…

– Мира, привет! – наконец услышав ее саму, радостно улыбаясь, произнес Андрей.

– Привет, Андрей, – дружелюбно ответила девушка. – Как у тебя дела?

– То же самое я хотел спросить у тебя. Ты воруешь мой текст! – пошутил Горяев в ответ. – А дела? Дела нормально. Одна только проблемка у меня есть.

– Что за проблема, что случилось? – насторожилась Мира.

– Да вот, тебя никак не могу поймать, – засмеялся Андрей, – соскучился по тебе. И предлагаю завтра встретиться. Нет, не правильно выразился. Настаиваю на встрече!

– А ты настойчивый молодой человек, – с хитрецой в голосе отметила девушка.