Текст книги "Вдоводел воскрешенный"

Автор книги: Майкл (Майк) Даймонд Резник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Майк Резник
Вдоводел воскрешенный

Как всегда, Кэрол.

И Ричарду Потгеру и Эндрю Рона, голливудским хорошим парням

ПРОЛОГ

В маленькой, тускло освещенной комнате, в миле под сверкающей поверхностью Делуроса VIII, столицы Олигархии – расползающейся по галактике человеческой империи, Джефферсон Найтхаук снова открыл глаза.

– Добрый вечер, мистер Найтхаук, – поздоровался с ним худой мужчина в белой тунике, – Как вы себя чувствуете?

Найтхаук быстро сориентировался и понял, что лежит на длинном узком столе и смотрит в потолок. Он осторожно поднял руку, сжал пальцы в кулак, разжал, снова сжал.

– Неплохо. – В его голосе слышалось удивление. Он поднес руку к лицу и долго разглядывал ее, словно инопланетный предмет, увиденный в первый раз.

– Нормальная рука, – поставил он наконец диагноз.

– Совершенно верно.

– Так меня вылечили?

– Да и нет, – ответил мужчина в белом. – Ситуация достаточно запутанная.

Найтхаук перекинул ноги через край стола, медленно, осторожно сел.

– Да, чувствую я себя хорошо. Как я полагаю, клон справился с заданием.

– Вы забегаете вперед, мистер Найтхаук, – раздался другой голос.

Найтхаук повернулся и увидел крепкого бородатого мужчину средних лет, одетого в серое.

– Кто вы?

– Марк Диннисен, старший партнер юридической фирмы «Хаббс, Уилкинсон, Рейт и Химинес». – Мужчина улыбнулся. – Я ваш адвокат.

– Все так. – Найтхаук медленно кивнул. – Разбудив меня в прошлый раз, вы сказали, что Рейт уже умер.

– Он умер чуть ли не восемьдесят лет тому назад, – ответил Диннисен. – Его правнук еще недавно работал у нас, но года четыре как вышел на пенсию.

– Понятно, – кивнул Найтхаук. – Вы – мой адвокат. – Он повернулся к мужчине в белом. – А вы, судя по всему, мой лечащий врач?

– Образно говоря, – последовал ответ. – Моя фамилия Эган. Джилберт Эган.

– Кажется, я вас уже видел.

– Примерно два года назад.

– Так какой теперь год… пять тысяч сто третий?

– Пять тысяч сто третий год галактической эры, – подтвердил Эган.

– Сие означает, что за последние два года вы нашли способ излечения эплазии?

– Нет, мистер Найтхаук, – покачал головой Эган. – К сожалению, не нашли.

Найтхаук нахмурился, такой ответ его озадачил. Он пощупал лицо кончиками пальцев.

– Но меня излечили! – воскликнул он. – Кожа чистая, гладкая.

– Вас не излечили, – мягко ответил Эган. – На самом деле у вас ранняя стадия заболевания. Эплазия еще год никак не проявит себя.

– Что вы такое говорите? Посмотрите на меня! От болезни не осталось и следа!

– Может, вам пора взглянуть на себя? – Эган протянул ему зеркало.

Найтхаук всмотрелся в свое симпатичное, без единой язвы лицо.

– Что происходит? Я выгляжу на тридцать пять.

– По нашим оценкам, вам тридцать восемь, – уточнил Эган.

– Чушь какая-то! Мне было за шестьдесят, когда я лег в вашу клинику сто лет назад!

– Успокойтесь, мистер Найтхаук.

– Это вы успокойтесь. – Интонации в голосе Найтхаука заставили мужчин попятиться. – Я хочу знать, что происходит, и немедленно.

– Разумеется, мистер Найтхаук. – Эган, пересилив себя, вновь подошел к столу. – Вам ввели транквилизаторы, чтобы смягчить шок. Ведь могло бы случиться…

Рука со скоростью молнии схватила Эгана за грудки, подтянула ближе.

– Особого спокойствия я не ощущаю, мистер Эган, – холодно процедил Найтхаук. – А теперь говорите.

– Доктор Эган, – поправил Найтхаука врач, высвободив тунику и с опаской разглядывая своего пациента. – Видите ли, я два дня думал о том, что скажу вам… а сейчас даже не знаю, с чего начать.

На лице Найтхаука отразилось раздражение.

– Почему бы вам не начать с начала?

– Хорошо. Из архивных материалов известно, что Джефферсон Найтхаук, известный как Вдоводел, заболел эплазией и добровольно погрузился в Глубокий Сон в 4994 году галактической эры. Он не разрешил будить его до тех пор, пока не будет найден способ излечения болезни.

– Я, между прочим, здесь. Перестаньте говорить обо мне в третьем лице.

– Пожалуйста, позвольте мне закончить. У нас и в мыслях не было нарушать указания Джефферсона Найтхаука, но два года назад случился финансовый кризис. Из-за инфляционной спирали экономики Делуроса VIII проценты с капитала Найтхаука перестали покрывать расходы на поддержание жизнедеятельности его тела. Встал вопрос о том, чтобы разбудить старого, больного человека и выставить его за ворота клиники, но тут предложение, сделанное фирме мистера Диннисена, позволило нам найти иной выход. Некой планете во Внутреннем Пограничье требовался человек, обладающий талантами Вдоводела, и за эти таланты они соглашались заплатить пять миллионов кредиток. Разумеется, мы не могли послать к ним настоящего Вдоводела: в клинику он поступил в таком состоянии, что без заморозки не прожил бы и десяти дней. Но мы могли послать клона. Затраты на его создание не превышали половины предложенной суммы. То есть у нас появилась возможность добавить к капиталу Найтхаука более двух миллионов кредиток.

– Я знаю, – кивнул Найтхаук. – Вы разбудили меня, чтобы я подписал разрешение на клонирование.

– Совершенно верно, – продолжал Эган. – Мы вас клонировали и послали клона во Внутреннее Пограничье.

– Я знаю, – повторил Найтхаук. – И что из этого вышло?

– Он сделал все, что требовалось. Но у него обнаружился серьезный недостаток.

– Он заболел?

Эган покачал головой.

– Нет. Он был абсолютной копией двадцатидвухлетнего Джефферсона Найтхаука, со всеми его физическими достоинствами. Но из-за нехватки времени мы отправили его в Пограничье через два месяца после рождения. Он оказался великолепной машиной-убийцей, единственное, что он умел, – это убивать, но эмоционально так и остался двухмесячным младенцем. В результате все закончилось конфликтом его эмоциональных и физических возможностей. Его убили, когда он пытался помочь женщине, мягко говоря, не отличающейся верностью и высокими моральными принципами.

– Ближе к делу.

– Дело в том, что правительству не удалось взять инфляцию под контроль. Более того, по причинам, которые я считаю неубедительными, полковник Джеймс Эрнандес, тот самый, что заказал нам клона, отказался выплатить вторую половину оговоренной суммы. Большую часть полученных денег мы потратили на создание клона, а прибыли, на которую рассчитывали, не получили. – Врач помолчал. – Наука близка к открытию способа излечения эплазии, но на это уйдет еще два или три года напряженной работы. И вновь проценты с капитала Найтхаука не могут покрыть расходы на поддержание жизнедеятельности его тела.

– Если вы хотите сказать, что я – клон, то выбрали для этой шутки неудачную аудиторию, – нахмурился Найтхаук. – Я помню все, что я сделал, каждого человека, которого убил, каждую женщину, с которой переспал.

– Я знаю, – кивнул Эган. – Поскольку первый клон справился с заданием, фирма мистера Диннисена получила новые предложения. Мы рассмотрели их и оставили наиболее выгодные. Но, основываясь на полученном опыте, мы поняли, что нельзя посылать на задание эмоционально не окрепшего клона. Поэтому мы привлекли лучших специалистов в области генетики и создали вас – нового клона, который сохраняет все или практически все воспоминания объекта клонирования.

– Я вам не верю, – покачал головой Найтхаук.

– Этого я и не жду. – Эган всмотрелся в лицо Найтхаука. – У вас хватит сил встать?

Найтхаук опустил ноги на пол, встал. Его тут же качнуло, и он схватился за край стола.

– Что со мной?

– Ничего, – пожал плечами Эган. – Вы задействовали мышцы, которые впервые сократились и растянулись. У вас наверняка кружится голова. – Он подождал, пока Найтхаук сможет стоять, не опираясь о стол. – Все в порядке?

– Думаю, что да.

– Тогда сюда, пожалуйста. – И врач направился к двери.

Найтхаук и Диннисен последовали за ним. Выйдя из комнаты, все трое встали на движущуюся дорожку, которая повезла их по длинному, плохо освещенному коридору.

Поначалу им встречались только двери в стенах, потом дорожка вынесла их к контрольно-пропускному пункту и остановилась, пока компьютер не проверил ретину и идентификационный жетон Эгана. Затем она двинулась вновь, чтобы через пятьдесят ярдов остановиться у следующего КПП.

Еще через двести ярдов коридор раздваивался, и Эган перешел на дорожку, уходящую вправо. Теперь КПП попадались все чаще, и наконец дорожка подвезла их к двери, ничем не отличающейся от множества других дверей, видневшихся по бокам коридора.

– Нам сюда, – объявил Эган.

Сканер проверил его ретину и отпечаток ладони, дверь скользнула в стену, открыв круглый зал, по периметру которого расположились прямоугольники ячеек.

– Ячейка 10547, – приказал Эган, и из стены выдвинулся ящик длиной в восемь футов. Сквозь полупрозрачную крышку виднелись контуры человеческого тела.

– Вот настоящий Джефферсон Найтхаук, – добавил Эган, коснувшись клавиши на пульте управления. Крышка ящика стала прозрачной.

Найтхаук увидел исхудалого мужчину, изуродованного чудовищной кожной болезнью. На лице белели лишенные плоти скулы, на руках – костяшки пальцев.

Оставшаяся кожа скукожилась и полностью потеряла пигмент.

– Таким я себя и помню. – Найтхаук отвернулся.

– Я понимаю, как вы потрясены, – посочувствовал Эган.

Найтхаук постучал себя по голове.

– Но это мои воспоминания. Я знаю, что мои. Они настоящие!

– Они настоящие, но не ваши, – вмешался Диннисен. – Признать это трудно, но сегодня – ваш день рождения в полном смысле этого слова. – Он выдержал паузу, дабы Найтхаук переварил все, что услышал. – Физиологически вам тридцать восемь лет, и болезнь Вдоводела вас еще не настигла.

– К сожалению, настигла, – поправил его Эган. – Но не вышла из инкубационного периода.

– Я же заразился эплазией, когда мне было под шестьдесят, – повернулся к нему Найтхаук. – Откуда ей взяться сейчас, когда я на двадцать лет моложе?

Эган пожал плечами.

– В вашей иммунной системе существует серьезная брешь. Поскольку клетки крови и тканей, из которых мы вырастили первого клона, были взяты у настоящего Найтхаука до того, как вирус эплазии перешел в более активную стадию, у первого клона вероятность заболевания оказалась крайне невелика. Для того, чтобы создать вас, мы использовали тот же исходный материал, но вы в два раза старше первого клона, и болезнь уже начала прогрессировать. Вероятно, что причина тому – использованный в лаборатории процесс ускоренного старения. – Он замялся. – Должен сказать, что теперь, когда вы ожили, вы будете стареть, как любой другой человеческий организм.

– У первого клона болезнь не развилась?

– Нет, но он умер совсем молодым. Он бы обязательно заболел, если бы прожил достаточно долго. С вашим генетическим кодом и особенностями иммунной системы иного и быть не могло.

– Ладно, – кивнул Найтхаук. – Следующий вопрос: почему мне под сорок? Мне… ему… шестьдесят один.

– Мы могли воссоздать вас в любом возрасте, – ответил Эган. – Но решили, что тридцать восемь лет – оптимум. Сейчас вы в расцвете сил.

– В двадцать два я был проворнее и сильнее.

– Избыток гормонов – серьезный минус, – вставил Диннисен. – И пример тому – первый клон. Нам нужен Вдоводел, а не тестостероновый мальчик.

– Понятно. Теперь перейдем к главному. Что случится со мной после того, как я заработаю достаточно денег для поддержания его жизнедеятельности?

– Вы получите документы на другое имя, это обязательное условие, чтобы сохранить за настоящим Найтхауком его капиталы, и будете жить долго и счастливо. Никто не перепутает вас, поскольку он провел в Глубоком Сне больше ста лет.

– А как насчет моей эплазии?

– Если наука вылечит его эплазию, она справится и с вашей, – ответил Эган.

– А уж с вашими способностями деньги на лечение вы заработаете довольно быстро, – добавил Диннисен.

– В какую сумму обойдется лечение?

– В ближайшие несколько лет – в полмиллиона кредиток. Через десять лет – в сто тысяч. Через двадцать пять мы будем делать прививки за десять кредиток.

Найтхаук долго молчал: Потом повернулся к Диннисену, и под взглядом его почти бесцветных глаз адвокату стало не по себе.

– Знаете, что я об этом думаю? – спросил Найтхаук.

– Что?

– Я думаю, что из вас так и прет дерьмо.

– Простите?

– Я, может, и отстал от жизни на сотню лет, но помню, что галактика очень велика. И во Внутреннем Пограничье можно найти несколько тысяч убийц и охотников за головами. А во Внешнем и в Спиральном Рукаве и того больше.

– Что-то я не улавливаю ход ваших мыслей, мистер Найтхаук.

– Если тот, кто оплачивает мои услуги, тратит столько времени и денег на клонирование Вдоводела, вывод отсюда только один: мои шансы на успех практически равны нулю, и я не протяну и недели.

– Он хотел лучшего из лучших, – ответил Диннисен, не решаясь встретиться взглядом с Найтхауком. – Это вы.

Найтхаук вновь надолго замолчал. Наконец он обратился к Эгану.

– Дайте мне что-нибудь острое.

– Острое? – переспросил Эган.

– Нож, скальпель, что-нибудь в этом роде.

Эган порылся в карманах, но ничего не нашел.

– Обойдемся, – махнул рукой Найтхаук и, подойдя к выдвинутому ящику, прижал большой палец к кромке. На коже осталась длинная царапина.

– Где сканер?

Эган указал на светящийся красным объектив.

Найтхаук вытер с пальца кровь, поднес его к сканеру.

– Есть у меня официальное имя или номер? – спросил он.

– Клон номер два Джефферсона Найтхаука, – ответил Эган. – Регистрационный номер 90307.

– Хорошо. Скажите машине, что это отпечаток большого пальца клона номер два Джефферсона Найтхаука, регистрационный номер 90307. Шрам будет отличать меня от любого другого Найтхаука, которого вы захотите клонировать в будущем.

– Компьютер фиксирует наш разговор. И уже все знает.

– Отлично. А теперь я попрошу вас передать заказчику, что стоимость моих услуг возросла на полмиллиона кредиток. Когда он согласится на новую цену, а он согласится, или ему придется обращаться к менее компетентному специалисту, скажите ему, что деньги придется заплатить вперед. Положите их на счет, воспользоваться которым сможет только человек с моим голосом и большим пальцем.

– Мы уже обговорили цену, – возразил Диннисен. – Поднимать ее в последний момент неэтично.

– Этика меня не волнует. Это ваши проблемы. Мне надо получить деньги на лечение эплазии до того, как она уложит меня в постель. Кроме того, я хочу сделать пластическую операцию, а то мы слишком похожи.

– Пластическую операцию придется делать ему, – заметил Эган. – Посмотрите, в таком виде мы не можем выпустить его из клиники.

Пауза затягивалась. Наконец Диннисен кивнул.

– Я сделаю все, что смогу, мистер Найтхаук.

– Уверен, что сделаете. Иначе я не сделаю того, что могу.

– Это угроза? – пожелал знать Диннисен.

– Отнюдь. Всего лишь констатация факта.

И вновь в комнате повисла тяжелая тишина.

– Надеюсь, вас не оскорбит моя наблюдательность, – первым опять заговорил Диннисен, – но с вашим предшественником мы быстрее находили общий язык.

– Разумеется, быстрее, – согласился Найтхаук. – Тогда вы имели дело с младенцем в теле мужчины. А я – Вдоводел.

– Я знаю. Поэтому вам и предложили этот контракт. Наш клиент заплатил миллионы кредиток, чтобы создать вас.

– Тогда он может раскошелиться еще на полмиллиона, чтобы не дать мне подохнуть после того, как я выполню его задание.

– А если нет?

Найтхаук улыбнулся. И от этой улыбки по спине Диннисена пробежал холодок.

– Если бы он нашел человека, который мог заставить меня сделать что-либо против воли, я бы вообще ему не потребовался.

– Логично. – Диннисен нервно улыбнулся в ответ.

– Я рад, что мы все понимаем друг друга. Как только деньги поступят на мой банковский счет, вы скажете мне, сколько сотен людей я должен убить, чтобы отработать их.

– Возможно, ни одного, – ответил Диннисен.

– Это одна сторона медали. А что на другой?

– По-моему, вы сегодня и так узнали много интересного. Учитывая, что это первый день вашей жизни. – Диннисен направился к двери. – О дальнейшем поговорим завтра.

– Пойдем и мы? – спросил Эган, когда адвокат скрылся в коридоре.

– Через минуту. – Найтхаук разглядывал настоящего Вдоводела. – Господи! Я… он… ужасно выглядит.

– Эплазия – ужасная болезнь. Найтхаук никак не мог оторваться от обезображенного скелета.

– Ты долго ждал, – прошептал он. – Я знаю, каково тебе было. Я тебя не подведу.

Он помолчал, а потом повернулся к Эгану.

– Пошли. Пора взглянуть на мир.

Глава 1

Джефферсон Найтхаук стоял в двухстах ярдах от горящих мишеней с лазерным пистолетом в руке. – Шесть выстрелов, пять попаданий, затраченное время – четыре и три десятых секунды, – объявил Ито Киношита, невысокий жилистый мужчина. – Очень хорошо.

Найтхаук покачал головой.

– Отвратительно. Поставь их еще раз.

– А может, передохнем? Мы стреляем уже больше часа.

– Передохнем, когда получим нужный результат. – Найтхаук оглядел пологие зеленые холмы. – Вроде бы мы никому не мешаем. Готов поспорить, что ближайший сосед живет не ближе чем в пяти милях отсюда.

– С сонаром и обычным пистолетом у вас стопроцентное попадание. С лазером вы начали с пятидесяти процентов, а теперь имеете пять попаданий из шести, вдвое улучшив время. По-моему, для одного утра прогресс значительный.

– Лазерный пистолет мне придется использовать чаще всего. – Найтхаук, хмурясь, разглядывал мишени. – Не шумит, почти ничего не весит. И я не просто сжег пять мишеней. Я уложил пятерых из шести вооруженных людей. А шестой только что убил меня.

– Вы добиваетесь совершенства.

– Иначе в моем деле нельзя. Не доживешь и до двадцати пяти.

– Вы часто практиковались, когда… – Киношита замялся, подбирая нужное слово.

– Был жив? – сухо спросил Найтхаук.

– Скажем так: когда вы активно занимались бизнесом.

– Нерегулярно. Но я привык к своему телу и оружию. Принцип действия оружия не изменился, – он указал на лежащие на столе сонары и пистолеты, – но они стали легче. Приходится вносить коррективы. Опять же, у меня идеальное тело, приходится приспосабливаться.

– А это проблема?

– Естественно!

– Почему?

– В двадцать восемь лет я сломал руку, – пояснил Найтхаук. – Раньше я этого не замечал, но теперь оказалось, что пистолет я держу иначе. Опять же, в молодости в меня всаживали пули, жгли лазером. Так что сейчас мое тело ведет себя по-другому. Разница невелика, но она есть. А ты знаешь, как легко промахнуться.

Киношита отдал короткий приказ управляющему компьютеру, и в двухстах ярдах появились шесть новых мишеней.

Найтхаук окинул их взглядом, потом поднял лазерный пистолет. Послышалось тихое жужжание, мгновение спустя все мишени вспыхнули.

– Время? – спросил он.

Киношита взглянул на автоматический таймер.

– Три и восемьдесят шесть сотых секунды.

Найтхаук положил лазер рядом с остальным оружием.

– Лучше. Не то, что надо, но уже лучше. – Он повернулся к Киношите. – Пора что-нибудь выпить. Вечером постреляем опять, а завтра перейдем на движущиеся мишени. Расстрелять шесть мишеней за три секунды не так уж сложно, если для того, чтобы вытащить оружие, хватает двух секунд.

Движущаяся дорожка пронесла их мимо внушительного особняка. Десятки машин сновали по парку, собирали упавшие листья, косили траву, удобряли лужайки. Робот-горничная выехала из одного бунгало и двинулась к соседнему.

– И сколько гостей можно тут разместить? – спросил Найтхаук.

Киношита пожал плечами.

– В поместье двенадцать бунгало плюс особняк. Наверное, человек сорок. Обычно здесь три или четыре сотрудника фирмы с женами или любовницами, но по торжественным случаям собирается человек триста. – Он помолчал. – Сейчас, конечно, тут только вы, я и шеф-повар. Они же не хотят, чтобы вас кто-нибудь перекупил.

– Предыдущего клона готовили здесь?

– Нет. Фирма Диннисена купила это поместье в прошлом году. – Они сошли с дорожки у бунгало Найтхаука. Дверь уползла в стену, узнав хозяина. Киношита прошел на кухню. – Что будете пить?

– Воду или кофе, – ответил Найтхаук.

– У нас есть пиво и виски.

– Я не употребляю алкоголь, когда работаю. Кроме того, я не знаю, как отреагирует на него мое тело, и не хочу экспериментировать, пока досконально не изучу свои рефлексы.

– Это же ваше собственное тело. Чего вы о нем не знаете?

– Оно еще не знакомо с алкоголем. В тридцать восемь лет я, конечно, мог выпить бассейн. Но уже тогда знал, что количество выпитого влияет на быстроту реакций.

Киношита кивнул.

– Теперь мне понятно, почему вы прожили столько лет. Вы очень осторожный человек. Продумываете каждую мелочь.

– Умение обращаться с оружием – не единственное качество, необходимое охотнику за головами, – ответил Найтхаук, пока Киношита заказывал компьютеру два стакана ледяной воды. – Особенно в Пограничье. Кстати, когда подъедет Диннисен?

– С минуты на минуту. Он обещал прибыть до полудня.

– Хорошо.

– Есть проблемы? – Киношита протянул Найтхауку полный стакан.

– Похоже на то.

– А в чем дело?

– Не верю я его сказочке. Так что хочу задать пару-тройку вопросов. – Найтхаук одним глотком ополовинил стакан, посмотрел на Киношиту. – Если только на них не ответишь ты.

– Я – нет, – покачал головой Киношита. – Я всего лишь ваш тренер. Хотя это довольно нелепо. Вы стреляете в два раза лучше меня и знаете свое тело не в пример мне.

– Вы готовили предыдущего клона?

– Да… но это был настоящий младенец. Мне пришлось учить его стрелять, ломать шеи, всему. – Киношита бросил на Найтхаука восхищенный взгляд. – Мне Нечему научить вас.

– Разумеется, есть, – возразил Найтхаук. – В соседней комнате стоит компьютер. За последние сто лет они здорово изменились. Я даже не знаю, как его включить.

– А зачем вам компьютер?

– Хочу взглянуть на досье Вдоводела. Я уверен, что свободного доступа к нему нет, но ты работаешь в фирме. И должен знать, как к нему подобраться.

Киношита нахмурился.

– Что вы затеяли?

– Эта контора два года назад отправила клона на задание. Насколько я знаю, клон с ним справился, но ни один человек в фирме Диннисена не пошевелил и пальцем, чтобы спасти его. Со мной такого не случится. Если я выясню, что им нельзя доверять… придется избегать ситуаций, в которых мне может потребоваться их помощь. О предыдущем клоне я хочу знать все: что он сделал, где и когда, кто его убил и почему.

– Я сомневаюсь, что сумею получить такую информацию, – ответил Киношита. – Но с радостью покажу вам свое досье. Беда в том, что оно заканчивается с отбытием клона в Пограничье.

– Лучше что-то, чем ничего. А у тебя не будет неприятностей из-за того, что ты позволил мне ознакомиться с досье?

– Там нет конфиденциальной информации. – Киношита прошел в соседнюю комнату. – Опять же, я предпочитаю, чтобы у меня возникли неприятности с Диннисеном, а не с вами.

Киношита вызвал на дисплей свое досье и до прибытия адвоката оставил Найтхаука одного.

Найтхаук оторвался от экрана, когда Диннисен вошел в бунгало. Он выключил компьютер, прошел по светящемуся ковру из шерсти какого-то инопланетного животного и уселся в кресло, плавающее в нескольких дюймах от пола. Кресло тут же приняло форму его тела.

Через несколько мгновений Диннисен и Киношита присоединились к Найтхауку в уютном кабинете-гостиной. Диннисен сел напротив, Киношита остался стоять.

– Как идут дела? – спросил адвокат.

– Еще пара недель, и я буду готов.

– Так долго?

– Хочу убедиться, что смогу уберечь ваши инвестиции.

– Мои инвестиции? – В голосе Диннисена послышалось недоумение.

– Меня.

– Кажется, я упоминал важность временного фактора.

– Важно выжить, – ответил Найтхаук. – А время – это вторичное.

Диннисен повернулся к Киношите.

– Ему действительно нужно две недели?

– Решение принимаю я, – вмешался Найтхаук.

– С вашим предшественником договориться было намного проще. – Диннисен и не пытался скрыть раздражения.

– Потому-то он мертв.

– Мне не нравится ваша позиция, мистер Найтхаук.

– А мне нет до этого никакого дела, мистер Диннисен. Я никуда не поеду, пока не сочту подготовку законченной.

– Мне сказали, что трое ваших спарринг-партнеров в больнице. Какая еще вам нужна подготовка? Вы по крайней мере могли бы не бить в полную силу.

– Он и не бил, – вставил Киношита. – Поэтому они живы.

Диннисен долго смотрел на Найтхаука, потом пожал плечами.

– Хорошо. Две недели. – Он глубоко вздохнул и вновь попытался изобразить радушного хозяина. – Как вам тут нравится? Претензий нет?

– Все отлично, – заверил его Найтхаук. – Селамунди – очень милая планета.

– Опять же, совсем рядом с Делуросом VIII, что очень удобно. – Диннисен наклонился вперед. – Вам нужно что-нибудь еще? Другое оружие? Защитная одежда?

– Да, кое-что нужно.

– Говорите.

– Ответы.

– Простите?

– Я про охотничью экспедицию, в которую вы меня посылаете. Смахивает на выдумку.

– Заверяю вас…

– Заверения оставьте при себе, – перебил Найтхаук. – А я хочу знать правду.

– Я рассказал все, что вам надо знать.

– Вы даже не начали рассказывать того, что мне надо знать, и я не собираюсь ставить на кон свою жизнь, пока не услышу от вас правды.

– Что ж, давайте повторим, – раздраженно бросил Диннисен, достал миниатюрный проектор, и в центре комнаты возникла голограмма стройной светловолосой девушки. – Кассандра Хилл, дочь Кассия Хилла, губернатора Перикла V, похищенная террористом, звать которого Ибн-бен-Халид, – девушку сменил мужчина чуть старше тридцати лет с грубым, но обаятельным лицом. – Вы получили от меня десятки голограмм, я сообщил вам, что Халид находится во Внутреннем Пограничье. На ваше имя открыт расчетный счет, на который положена внушительная сумма. У вас будет свой корабль. Ито будет сопровождать вас, пока вы не решите, что достаточно обжились в нашем мире. Что еще вы от меня хотите?

– Много чего, – ответил Найтхаук. – Для начала скажите, почему я?

– Вы – лучший. Во всяком случае, в свое время были лучшим.

– Неубедительно, – покачал головой Найтхаук. – В распоряжении губернатора Перикла V ресурсы целой планеты. Он может послать Флот, назначить награду, которая привлечет сотни охотников за головами. В конце концов платить ему придется только одному. – Найтхаук помолчал. – Но кто-то уже заплатил за то, чтобы создать меня… и заплатил больше, чем стоит эта девушка. Я хочу знать, почему?

– Спасти Кассандру – лишь часть вашей миссии. – Диннисен чуть замялся. – Другая часть – убить Ибн-бен-Халида.

– Значит, это он стоит всех потраченных миллионов, а не мисс Хилл, – усмехнулся Найтхаук. И с сарказмом добавил:

– Сочувствую горюющему отцу.

– Губернатор действительно горюет.

– Несомненно. А если убить террориста я смогу, лишь убив и девушку?

Диннисен вздохнул.

– Значит, вы убьете обоих.

– Да, он, безусловно, любит свою дочь, этот политикан. – Найтхаук криво улыбнулся. – Как приятно осознавать, что за сто лет ничего не изменилось.

– Послушайте, он бы предпочел, чтобы вы вызволили его дочь и привезли ее целой и невредимой. Это идеальный вариант.

– Вы слишком долго проработали адвокатом. И не сможете говорить конкретно, даже если от этого будет зависеть ваша жизнь. – Найтхаук раскурил бездымную сигару. – Ладно, оставим в стороне мотивы отца. От меня требуется спасти похищенную девицу и убить похитителя, именно это я и постараюсь сделать. – Пауза. – Видать, он известный террорист, если его смерть – главная часть моего задания. Большая у него армия?

– Не знаю, – ответил Диннисен. – Думаю, что большая.

– Настолько большая, что Кассий Хилл не верит, что кто-то попытается получить назначенное вознаграждение?

– Если кто-то сможет найти девушку, разумеется, они обратятся за вознаграждением.

– Но против Ибн-бен-Халида они не пойдут. – Вопросительные нотки в голосе Найтхаука отсутствовали.

– Пожалуй. Его информаторы разбросаны по всему Пограничью. Внедриться в его организацию практически невозможно. – Диннисен пристально смотрел на Найтхаука. – Если кому это и удастся, так только вам. Это одна из причин, побудивших Хилла обратиться в нашу фирму. Вы не только лучший… вы не показывались в Пограничье больше ста лет. Агенты Ибн-бен-Халида не знают, кто вы, им не распознать в вас охотника за головами и наемника Кассия Хилла.

– Вы продешевили.

– Что?

– Если Хилл боится послать планетарные войска против армии Ибн-бен-Халида, вы взяли с него слишком мало денег.

– Дело не в страхе. Все упирается в законы и затраты. Юрисдикция Перикла V не распространяется на Внутреннее Пограничье, а если бы и распространялась, снаряжение военной экспедиции обошлось бы в миллиарды.

– Тем более стоило утроить предложенную им сумму. Если альтернативный вариант – вбухать миллиарды в боевую операцию, которая опять же не гарантировала жизни его дочери, он бы заплатил.

– Надеюсь, вы не собираетесь вновь поднять цену?

– Нет, я получил то, что хотел. Но для хорошего адвоката вы очень уж плохо торгуетесь, мистер Диннисен. Поневоле задаешься вопросом, почему?

– Заверяю вас…

– Заверения оставьте при себе, давайте вернемся к делу. К губернатору поступало второе требование о выкупе?

– Нет. После трагедии на Рузвельте III похитители не давали о себе знать.

– Позвольте убедиться, правильно ли я вас понял. Ибн-бен-Халид через посредников связался с Хиллом, сообщил, что похитил его дочь, и потребовал два миллиона кредиток за ее возвращение. Хилл послал на Рузвельт III своего человека с деньгами, его убили, а деньги украли. Так?

Диннисен кивнул.

– Так.

– Есть ли доказательства, что убийство – дело рук Ибн-бен-Халида?

– Кто же еще мог это сделать?

– Тот, кто хотел получить два миллиона кредиток наличными.

– Это был он, поверьте мне на слово.

– На слово я вам верить не собираюсь, – ответил Найтхаук. – Пока вы не скажете мне, каким образом стало известно, что дочь губернатора находится у Халида, я не поверю, что он – похититель. Возможно, он просто узнал, что девица пропала, и попытался урвать с горюющего папашки пару миллионов, пока она где-то развлекается с любовником. Ловкие мошенники не раз прокручивали такие аферы.

Диннисен сунул руку в карман, достал маленький куб – компьютер и бросил Найтхауку.

– Здесь копия голограммы с первым требованием выкупа. Я получил ее сегодня утром.

– Хорошо, Ибн-бен-Халида я вижу. Вы уверены, что девушка не загримированная актриса и не двойник?

– Голосовые частоты совпадают. Это она.

– Допустим. – Найтхаук положил куб на стол.

– Если хотите, я снабжу вас копией.

– Разумеется, хочу. Хилл меня очень интересует.

– У вас и так есть вся информация.

– Я про отца.

– Кассия Хилла? – удивленно переспросил Диннисен.

– Он – непосредственный участник. Почему нет?

Диннисен пожал плечами.

– Как скажете. У вас еще есть вопросы?

– Когда появятся, я сообщу.

Адвокат повернулся к Киношите.

– Как его успехи?

– Он самый быстрый и точный стрелок, которого мне когда-либо доводилось видеть. Причем из любого оружия, – ответил тренер. – Должен добавить, что он очень недоволен своими результатами. Он – Вдоводел, это точно.