Текст книги "Судный день в Англии"

Автор книги: Майкл Куни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 23

…Когда основная цель будет достигнута и все нынешние союзники отвернутся от Англии, мы заставим ее провозгласить самоуправление в Уэльсе, Шотландии и Корнуэлле. В случае мирного завершения операции «Судный день» Вестминстеру будет трудно изменить это политически разрушительное решение.

(ОТРЫВОК ИЗ ПРИЛОЖЕНИЯ Б (ВТОРОСТЕПЕННЫЕ ЦЕЛИ) К ПЛАНУ ОПЕРАЦИИ «СУДНЫЙ ДЕНЬ», МОСКВА, КРЕМЛЬ)

Киз запустил двигатель одноместного частного вертолета. Когда винт набрал обороты, он немного изменил угол вращения. Вертолет плавно поднялся в воздух и пролетел над Букингемским дворцом. Заметив новое здание отеля «Хилтон» на Парк-Лейн, Киз ненадолго завис в воздухе для ориентировки. Под золотисто-желтым фюзеляжем раскинулся Лондон. Тихо запищал радиодинамик, и Киз настроил передатчик на прием.

– Киз. Кто это?

Говорил Йенси Флойд, причем, очень обеспокоенно:

– Слушай, помнишь, тот «понтиак»? Ну, тот, на котором мы ехали, а они на него мину прилепили…

– Дальше! – скомандовал Киз. – Что с этим «понтиаком»? – И он развернул вертолет на север, точнее, на северо-запад, к Бирмингему.

– Я думал, тебе будет интересно, – продолжал американец. – В машине был жучок, позади сиденья водителя. Поставили, наверное, когда мы были в Министерстве торговли. Когда мы только выехали, его там не было. В общем, получается, что все, что мы говорили в машине о фирменном знаке в виде «Штормоцвета», известно теперь кому-то еще, Синю, скорее всего, а может быть, и Малику.

Киз обдумывал услышанное секунд пятнадцать.

– Ты меня слышишь? – голос американца зазвучал тише, в то время как вертолет пролетел над Финчли по направлению к бетонной полосе шоссе М1.

– Прости, Йенси, – ответил Киз. – Я думал о возможных последствиях. Малик, если он узнает, что мы напали на след, будет действовать решительно. Если же жучок от Синя…

Радио некоторое время молчало, пока американец размышлял. Потом он снова заговорил:

– Если ты подумал именно о том, что я предполагаю, я немедленно переговорю с президентом. Это может быть серьезным ударом, верно?

Киз немного изменил курс полета и ответил:

– Они могут принять решение взорвать бомбу. Сейчас я пошлю аварийный сигнал, он может задержать их на несколько часов.

Киз покрутил ручку настройки и услышал голос:

– Четыре-пять-зебра.

– Чрезвычайные обстоятельства, – заговорил Киз, – сообщает Юникорн десять. Повторяю, Юникорн десять.

Киз вернул ручку настройки в первоначальное положение. С этого момента Англия была временно отрезана от внешнего мира в связи с внезапной эпидемией холеры; если кто-то спросит о причине, а спросят наверняка, Киз надеялся, что поступил правильно. Крайней мерой для сохранения Маликом «Судного дня» могло быть лишь его отключение. Для начала уловкой, затянувшей время поиска и сбивающей со следа, была просьба о политическом убежище. Затем какое-то время можно было бы защищать бомбу с помощью охранников, готовых пожертвовать своей жизнью, и различных электронных ловушек. Наконец, последует ультимативная угроза взорвать бомбу. После нее остается только одно…

Из личного дела Малика следовало, что посол был человеком, любящим наслаждения. Киз рассчитывал на то, что, когда дело дойдет до крайности, Малик должен будет находиться где-то в безопасном месте, за много миль от Англии. Как только «Судный день» приведут в боевую готовность, у Малика должен быть некоторый запас времени, чтобы скрыться. Если же Кремль не обеспечит послу гарантий безопасности, то вряд ли сможет рассчитывать на его преданность.

Они должны учитывать и политические сложности, которые могут возникнуть, если будут нарушены дипломатические планы дружественных стран Восточной Европы. Киз рассчитывал, что с помощью объявления карантина в Британии он сможет заставить Малика придумать оправдание отсрочке взрыва «Судного дня» и срочно отправить сообщение в Москву.

Вдруг Киза пронзила мысль: «Тамара Малик! Почему она не присоединилась к отцу, сбежав из госпиталя в Шальфонте? Почему обратилась не в Советское посольство, а в Болгарское? Зачем?» Причиной тому могло быть лишь одно: она связана приказом не сообщать отцу, что находится в Англии. Это обычный прием коммунистов: двойной капкан. Малика предупреждают, что его дочь погибнет, если он не выполнит приказа. Ее же предупредили об обратном: если отец узнает о том, что она находится в Англии, то будет убит. Киз много раз встречался с вариациями на эту тему. Возможно, этот метод и действовал, если для рычага находилась точка опоры. Киз тряхнул головой, словно пытаясь отогнать от себя эти мысли.

Вот и Бирмингем. Он расстилался внизу, словно домотканый ковер, изготовленный деревенским идиотом, пестрый и незатейливый. Зелень деревьев в частных дворах, зелень посветлее – в парках. Прилегающие к ним поля, богатые сельскохозяйственные угодья, тесно смыкающиеся с промышленными зонами. Внизу виднелась полоска Балл Ринг, медленно несущая свои воды между полями.

Аэропорт Бирмингема находился в пяти милях, на окраине, неподалеку от компании «Тос. Френч и сыновья, изготовление сейфов, паровых котлов и бронированных камер с 1893 года».

Киз без труда отыскал предназначенную для него машину – черный «хамбер» с синей полицейской мигалкой, установленной на крыше. Он посадил вертолет рядом с ней. Машина была пуста, мотор работал. Киз сел в автомобиль и выключил зажигание, затем вышел и открыл багажник. Вернувшись к вертолету, достал из кабины два небольших старомодных чемодана с медными замками и положил их в багажник. Даже с помощью электронного микроскопа на них невозможно было бы восстановить отпечатки пальцев, уничтоженные Кизом. Киз запер багажник и сел за руль, после чего, проверив по служебной карте местонахождение фирмы, поехал в ту сторону.

В соответствии с инструкцией специального отдела, охранник, стоявший у ворот, отвернулся, когда Киз выезжал с летного поля.

Киз отправился в Бирмингем. Семь минут спустя он уже парковал автомобиль на стоянке машин фирмы «Тос. Френч и сыновья».

Симпатичная девушка-секретарь в приемной сообщила, что мистер Юлиан отсутствует: охотится на куропаток в имении своего дяди в Шотландии.

– Могу я поговорить с мистером Мартином Крэнби, здешним рабочим?

Симпатичная девушка улыбнулась, показав прелестные зубки.

– Он действительно работает здесь, – сказала она, – и обязательно вас примет. Политика нашей компании состоит в том, чтобы принимать всех представителей других фирм, обращающихся к нам. Какую фирму вы представляете?

– Скажите мистеру Крэнби, что я из той же фирмы, что и его сын. Он поймет.

По пути к кабинету Киз дал фунтовую банкноту посыльному и попросил принести из багажника машины два чемодана.

Дверь приемной отворилась, и на пороге появился управляющий. Позади него Киз заметил симпатичную секретаршу, тайком вытиравшую слезы на глазах.

Мартин Крэнби был очень похож на своего сына. «Яблоко от яблони упало недалеко». Деревенская сметливость, блеснувшая в маленьких карих глазках Крэнби-старшего, поведала Кизу историю его карьеры от простого рабочего до управляющего. Впрочем, не всю историю. Слишком уж стремительным был взлет.

– Что-нибудь, связанное с Дадли? Не стоило моей дочери этого писать… Я просил ее не создавать проблем…

Киз ничего не сказал. Молчание, он это знал по опыту, способно отомкнуть многие двери. Губы Мартина Крэнби задрожали.

– Так что вам угодно? – неуверенно спросил он.

Киз поднял чемоданы и положил их на стол, после чего один за другим отпер все четыре замка и откинул крышки.

– Что это значит?.. – Лицо управляющего вытянулось.

– Это значит, что вы любите такие вещи, – тихо произнес Киз.

Крэнби не мог оторвать взгляда от пачек ассигнаций, доверху наполнявших чемоданы.

– Вижу, вам они по душе, Крэнби. Здесь примерно двадцать пять – тридцать тысяч фунтов, а может быть, и больше. Я не пересчитывал. Когда я покину ваш кабинет, а произойдет это, я надеюсь, минуты через три, эти деньги станут вашими. Но это еще не все… – Киз достал из кармана конверт. – Билет первого класса на рейс до Чили. Прекрасный климат, симпатичные люди. Повсеместно рекомендуется для изменников и предателей. Подождите, и это еще не все…

Киз поднял руку.

– Прежде чем вы откроете рот, Крэнби, выслушайте меня очень внимательно. Существует множество способов заставить негодяя заговорить, найти путь к его сердцу. Все эти способы мне известны, но особенно действенны два из них: убеждение и угроза. Я показал вам убеждение, а вот теперь – угроза. – Киз не спеша расстегнул наплечную кобуру, достал из нее компрессионный пистолет и переложил его в правый карман плаща, направив дуло в грудь Крэнби.

– Прежде чем я уйду отсюда, – продолжал Киз, – я узнаю кое-что, нужное мне, и вы разбогатеете. Либо я ничего не узнаю, и вы, мистер Крэнби, умрете.

Крэнби явно испугался. Киз ждал, пока схлынет первая волна страха и ярости.

– Кто, черт возьми!.. Какого дьявола!.. Здесь Англия, мистер… Подобные штучки не проходят…

Киз прицелился через ткань кармана.

– Я и есть Англия, – произнес он.

И Крэнби сломался.

– Ради Бога, не стреляйте! Что я вам сделал?

Киз вынул руку из кармана. Он не блефовал, и Крэнби вовремя это понял.

– Расскажите все, что вам известно, – велел Киз. – Начните с того, как ваш сын оказался замешан в этом деле. Ложь будет стоить вам жизни. Англия может достать вас, когда угодно и где угодно. Говорите!

Крэнби облизал губы, колеблясь, и, видимо, перебирая в уме факты, которые мог бы обратить себе на пользу. Переводя взгляд с пачек денег на очертание пистолета в кармане Киза, начал медленно рассказывать:

– Все началось с фотографии, которая у него была. Фотографии его нового шефа – большого босса из Уайтхолла. Однажды в выходной день мой парень показал мне эту фотографию, и я сразу же узнал этого человека. Я так и сказал: «Это же мистер Гласс!..»

– Кто такой «мистер Гласс»? – перебил Киз.

– Это тот самый человек, большой босс, который сделал нам спецзаказ и велел срочно выполнить его, отложив всякую другую работу. Это был заказ на котел или резервуар. Когда я сказал об этом сыну, он страшно заинтересовался и попросил показать ему, как ведутся работы, тогда же, в воскресенье. Ему очень хотелось увидеть тот особый котел.

– Опишите его! – приказал Киз.

– Сейчас, дайте вспомнить. Верх у него открывался, как у цистерны. Но нижняя секция, понимаете, закрытая часть, больше напоминала банковскую камеру, причем, с толстой свинцовой изоляцией. Я такого никогда не видел раньше. – Крэнби зябко поежился.

– Рассказывайте, не тяните! – резко произнес Киз. События, происходившие во внешнем мире, могли сделать их разговор бесполезным.

– Так вот, мой сын служил в важном государственном департаменте и повсюду таскал с собой ту чертову фотографию, прямо не расставался с нею. Да вы и сами понимаете…

Кизу не терпелось закончить.

– Меня не интересует нравственность вашего сына, да и мораль вообще. Куда отправили ту цистерну, когда, она была готова?

– Вы не первый, кто спрашивает об этом, – сказал Крэнби. – Именно это безумно хотел узнать мой Дадли. Но я не знал и поэтому он упрашивал меня спрятать его в секции А, чтобы выехать вместе с ней. Цистерна состояла из трех секций, и их вывезли отсюда в один и тот же день куда-то по шоссе.

– Но ведь было указано место назначения, – прервал его Киз. – И, кроме того, такой огромный груз требовал полицейского эскорта.

– Полиция была. Двое, на мотоциклах.

– Вы хотите сказать, что место назначения не было указано? Откуда же водители знали, куда доставить груз?

Управляющий вздрогнул и уставился на пачки денег так, словно боялся, что они разбегутся в разные стороны.

Киз сжал руку в кулак и потряс им перед носом Крэнби.

– Говори все! – прошипел он. – И побыстрее.

– Я понятия не имею, куда они направились! Наверное, шоферы повели грузовики туда, откуда приехали.

– Вы хотите сказать, что это не был транспорт компании? И не Британская дорожная служба?

– Нет, это были американские трейлеры, по-моему. Огромные. У нас таких вообще нет. И цвет у них был не как у машин Британской дорожной службы.

Киз оглядел помещение приемной. На подоконнике стоял телефон. Он набрал три девятки – номер инспектора специального отдела разведки, находящегося в Бирмингеме.

– Когда выехала колонна? – спросил Киз, прикрыв рукой микрофон трубки. – Я имею в виду дату, день и время. Быстрее!

– Это был понедельник, вторая неделя февраля. Погрузку они начали в восемь тридцать утра. Уехали в четыре часа дня.

Киз передал это по телефону инспектору.

– Быстрее, инспектор! – заключил он, после чего назвал номер телефона Крэнби и повесил трубку.

– Что вы еще хотите узнать? – спросил управляющий. К этому времени он уже немного успокоился.

– Кто руководил чертежными работами по этому спецзаказу?

– Мистер Юлиан. Он один.

– Мистер Юлиан Френч?

– Да, он.

– Были указания о предназначении этого котла? Инструкции по использованию? Что-нибудь в этом роде?

– Было строго предписано не ставить фирменных знаков…

– Минуту, – перебил его Киз. – Как вы тогда объясните товарный знак, который фирма Френча ставит на оружии? Знак «Штормоцвета»? Нам известно, что он есть и на этом котле. – Киз спросил наугад.

– Это была идея Дадли, – начал Крэнби. – Он попросил дать ему клеймо, когда спрятался внутри секции. Он считал, что если возникнут проблемы, по фирменному знаку можно будет определить, где изготовлен котел.

– Покажите мне кальки, – скомандовал Киз.

– Все рабочие чертежи были возвращены заказчику после окончания работ.

– Ладно, тогда нарисуйте эскиз!

Мартин Крэнби дрожащей рукой взял карандаш и принялся чертить на обложке старого номера журнала «Панч».

Киз посмотрел на рисунок. «Котел» представлял собой гигантский спичечный коробок, лежащий на плоскости. Сверху на него был как бы положен еще один такой же коробок, открытой частью вверх. Все сооружение напоминало огромную кастрюлю без крышки с высокими стенками и фальшивым дном.

Киз сразу понял, что «Судный день» спрятан именно в нижней, скрытой части «котла». Возможно, после того как злосчастным ученым Зондеру, Брауну и Фишеру показали бомбу и ее контрольный механизм, вся конструкция была благополучно закрыта.

– Каким образом можно попасть в нижнюю секцию? – спросил Киз.

– Она выдвигается, как спичечный коробок, – пояснил Крэнби, бессознательно приводя в качестве аналогии то же, что пришло на ум К. А.

– Вспомните все возможные детали! – потребовал Киз, отрывая страницу с рисунком. В этот момент зазвонил телефон.

Звонили из полиции Бирмингема. По их данным, в означенный день полицейский эскорт действительно был выделен ими для сопровождения груза фирмы «Тос. Френч и сыновья». Но проследовал он лишь до границы графства. На границе их сменили двое других полицейских на мотоциклах. Однако опрос полицейских Управления соседнего графства показал, что в тот день полицейское сопровождение не выделялось. Когда произошла смена эскорта, стало уже совсем темно, и Киз не сомневался, что это были люди Малика.

Киз повесил трубку. Пожалуй, он узнал все возможное. Впрочем, оставалась еще кое-какая документация.

– Покажите мне всю переписку, записи, заметки, расписание работ!

– У меня их нет. Мистер Юлиан каждую бумажку хранил у себя, следя за всеми работами лично, и всю документацию каждый вечер уносил к себе домой. В тот день, когда работы были завершены, он сам проверил, не потерялся ли где-нибудь даже пустяковый листок, касающийся заказа. Всю документацию забрал с собой мистер Гласс, который потом еще прочел нам официальное секретное предписание и велел всем под ним расписаться.

Киз еще раз взглянул на оторванную обложку с рисунком. Это был его первый конкретный шаг на пути к «Судному дню». Киз считал, что Крэнби, действительно, рассказал все, что знал. У Киза мелькнула мысль, что Крэнби, вероятно, шантажировал Юлиана Френча, в результате чего и взлетел столь стремительно по служебной лестнице. Но подобная криминальная деятельность мало трогала Киза, если, конечно, за ней не стояло новое предательство. Чтобы раз и навсегда определить дальнейшие намерения Крэнби, Киз решил использовать наиболее подходящий в данном случае метод – выполнить свои щедрые обещания. Пока не узнаешь всей правды, не тронешься с места, а деньги, он это знал по опыту, всегда открывали путь к истине.

– Вы можете забрать все эти деньги, – начал Киз, – но учтите, если вы рассказали не все, вас разыщут и ликвидируют. – Он открыл дверь, собираясь покинуть приемную.

– Когда-нибудь эта история наделает много шума, – проговорил Крэнби за его спиной. Киз остановился, оглянулся и медленно притворил дверь.

– Продолжайте! – произнес Киз. Вид у Крэнби был хитрый и самоуверенный. – Что вы хотите этим сказать? – поинтересовался Киз, и Крэнби стал еще увереннее.

– Ну, хочу сказать, что газеты очень любят смаковать всякие «остренькие штуки». Разве не так? Разумеется, это может произойти лишь в том случае, если мне не повезет, но не похоже, чтобы это случилось, верно? – Он запер первый чемодан с деньгами и понимающе улыбнулся.

– Вы ошибаетесь, – сказал Киз, – ни одна газета не опубликует ваших откровений. Они автоматически получают гриф «Д», и любой редактор, взявший их в руки, практически совершит коммерческое самоубийство.

Крэнби застегнул чемодан, продолжая улыбаться.

– Разумеется, – заговорил он, – газеты Флит-стрит на это не пойдут, а как насчет зарубежной прессы?

Киз вздохнул, вернулся к столу и достал из кармана ручку и блокнот.

– Назовите вашего ближайшего родственника, – сказал он. – Как его имя?

– Это моя дочь, – ответил Крэнби. – Она живет в Суссексе. Дадли часто бывал у нее…

– Это мне известно, – произнес Киз, аккуратно записывая. – У нас уже есть ее адрес. Если помните, она нам сама его сообщила.

После этого, наклонив голову и убирая в карман блокнот, Киз спросил как можно более безразличным тоном:

– Так когда, говорите, вы стали управляющим работами?

– В первую неделю февраля, а что? Какой-то странный вопрос вы задаете.

Именно в то время, когда сын сообщил Крэнби о «мистере Глассе». Раз уж Крэнби однажды пошел на шантаж…

Полминуты Киз постоял молча, размышляя о дальнейших возможных поступках Крэнби. Его рука неохотно опустилась в правый карман плаща.

– Мне очень жаль, Крэнби, – произнес он.

И сделал один-единственный выстрел.

Глава 24

…Из сообщения ГРУ стало известно, что Британия может определить местонахождение «Судного дня». Когда я приду к власти, вам известно, какого рода политику я буду проводить в жизнь. Англия – пройденный этап. Ее гибель может послужить предупреждением остальным нашим врагам…

(ОТРЫВОК ИЗ КОНФИДЕНЦИАЛЬНОЙ ЗАПИСКИ ЖАРОВА В АДРЕС ПОЛИТБЮРО)

Сверившись со списком, Киз нажал кнопку, и стол начал вращение. Перед Кизом появилось досье на Юлиана Френча.

Место рождения – Форт-Вильям. Образование – Харроу и Кембридж, впоследствии – Гейдельберг (в тот же год, что и Лайонел Плюм). Хобби – охота, рыбная ловля.

Киз открыл досье на странице, где фиксировались замечания и проступки. Она была чиста. Взяв в руки увеличительное стекло, он принялся внимательно ее разглядывать: лист был покрыт тонким слоем фарфоровой глины, что не позволяло делать на нем исправлений, не оставив следов. Впрочем, подчисток не было. Это было запрещено. Изъятие этого листа каралось немедленным увольнением. Однако страница замечаний в деле Юлиана Френча была значительно белее, чем все прочие. Кто-то, имеющий доступ к досье, заменил страницу.

Киз набрал номер премьер-министра.

– Необходимо немедленно арестовать Генерального директора Службы безопасности за подделку материалов досье, – заявил он.

– А в чем дело? – послышался в трубке раздраженный голос премьер-министра. – Лайонел Плюм похищен, и, я думал, вы об этом знаете. Не пойму, если он действительно работал на русских, зачем им его похищать?

– Действительно, незачем, – согласился Киз и положил трубку. Не было смысла русским похищать своего собственного агента. Следовательно, оставался Синь.

Киз знал, что если «Наместник Маньчжурии» задавал вопросы, то непременно получал ответы. Нельзя было терять ни минуты, ведь если Плюм заговорил, немедленно начнется охота на Юлиана Френча, чтобы разузнать о месте доставки корпуса бомбы. Киз полагал, что Френч этого не может знать, поскольку русская стратегическая разведка никогда не раскрывала своим агентам планы полностью. Даже Малику не были известны детали, и именно поэтому Киз не прилагал усилий к тому, чтобы заставить его заговорить. Плюму тоже не доверили бы информацию о местонахождении «Судного дня», разве что он додумался бы сам. Однако Плюм мог вывести Синя на Юлиана Френча, а это было бы нежелательно.

Киз полагал, что роль Плюма заключалась в шантаже Юлиана Френча с целью заставить его согласиться на изготовление корпуса бомбы. Вполне вероятно, что никто из них не знал, для какой цели предназначен этот «котел», и что в нем будут «варить». Одно удивляло Киза: почему после выполнения задания этих людей не ликвидировали? Вероятно, Кремль планировал использовать их впоследствии для своих целей, скажем, при формировании марионеточного правительства.

Действовать надо было немедленно. Киз не мог себе позволить тратить время на дорогу в Лондонский аэропорт, да и вертолет не спасал положения. Он позвонил в Министерство Воздушного Флота и приказал вице-маршалу ВВС прислать за ним истребитель вертикального взлета в район Букингемского дворца – и как можно скорее. Затем Киз сделал звонок в Лондонскую штаб-квартиру ЦРУ и сообщил Йенси Флойду, что через пять минут будет ждать его возле гостиницы на шоссе, ведущем ко дворцу.

– Возьми оружие, – попросил он.

Личная гардеробная, в которой Киз хранил свои регалии члена палаты лордов, находилась поблизости. Порывшись среди множества иностранных наград и знаков отличия, он вытащил свой «кольт-спешал» 45-го калибра, дуло которого было на три дюйма длиннее, чем у обычной модели, а магазин вмещал на четыре патрона больше. Киз поискал еще.

– Мышка, мышка, поиграй и обратно мне отдай, – и из-под покрытого слоем пыли Указа о награждении его Орденом Подвязки вынул коробку разрывных патронов. Зарядив три магазина, Киз вспомнил о бронежилете, но решил, что времени на его поиски уже нет.

Йенси Флойд ждал в условленном месте.

– Ты не поверишь, я едва узнал местность, – заговорил американец, махнув рукой в сторону отеля, служившего резиденцией польской разведки в годы второй мировой войны. – Ну, можно ли забыть наши славные дела в дни Варшавского восстания, не против твоих мальчиков из Королевских ВВС, а против Сталина?

Киз промолчал. Он думал о своем. Впервые он встретил Йенси Флойда именно здесь, на собрании представителей разведки стран-союзников.

Американец продолжал вспоминать.

– Как-то утром я ушел отсюда после скучного брифинга, а спустя несколько минут застрелился Петржиковский.

Киз направился к огромной арке.

– Именно так они и должны были представить это, согласно нашим рекомендациям, – заговорил он. – Это было частью легенды. Я не мог допустить, чтобы мир узнал о передатчике, который я нашел у него в столе. Да, красные во все времена ставили своих людей на нужные места.

Флойд открыл было рот, чтобы продолжить разговор. Однако Киз приложил палец к губам. Американец пожал плечами, но расспрашивать о подробностях не стал. Вместо этого, взглянув на величественную арку, он поинтересовался:

– Куда это мы? Прямо туда?

У массивных ворот молодой констебль в форменной рубашке с короткими рукавами начищал ботинки. Седовласый инспектор отдал честь Кизу и американцу. Королевский агент в качестве особы, близкой к королевской семье, всегда был персона-грата для охраны, не подозревавшей, впрочем, об его истинном положении.

– А зачем нам сюда? – полюбопытствовал Йенси Флойд.

– Слышишь? – вместо ответа спросил Киз. Судя по нараставшему шуму, из-за деревьев Грин-парка должен был вот-вот показаться самолет. – Идем быстрее.

Киз поспешил вперед по аллее и остановился на открытой лужайке возле небольшого искусственного озера. Ему казалось, что самолет приближается слишком медленно. Гул моторов усилился, и Киз стал размахивать белым платком. Пилот изменил угол и приглушил двигатели, но шум от этого не уменьшился. Зазвенело разбитое стекло – где-то во дворце окно не выдержало вибрации.

– Боже мой, самолет вертикального взлета, – сказал Йенси Флойд. Губы его шевелились, но слов не было слышно: рев моторов совершенно поглотил их.

Слегка подрагивая, истребитель снижался, и его шасси почти касались травы. С поверхности пруда взлетел перепуганный черный лебедь и чуть не врезался в Киза.

– А вот и черный кот на удачу, – пошутил американец. Пилот выключил двигатели, и в ушах зазвенело от внезапно наступившей тишины.

– Удача – это как раз то, что нам может понадобиться, – заметил Киз, несколько раз судорожно сглотнув. Верхняя часть истребителя была выкрашена в светло-зеленый цвет, а нижняя – в небесно-голубой. Они забрались в кабину. Флойд заметил рядом со знаком Королевских ВВС на фюзеляже голову грифона. Это означало, что самолет принадлежит к эскадрилье специальной службы, выполняющей задания разведки НАТО.

– Лох Лугли, – скомандовал Киз молодому, невозмутимого вида пилоту. – По вашей карте это в нескольких милях от Форт-Вильяма, графство Инвернесс. Знаете это место?

– Слышал, – коротко ответил пилот, доставая карту. – Там, по-моему, находится учебный центр командос.

Киз и Пеней надели летную форму, всегда имевшуюся в запасе для непредвиденных пассажиров.

– Гони, что есть духу! – приказал Киз. – Не жди, пока наберешь высоту. Держись над деревьями. Взлетай и вперед!

Молодой пилот поднял свою машину строго вертикально от поверхности земли и, быстро набрав высоту в две тысячи футов, включил двигатель на полную мощность для горизонтального полета.

– Курс на Шотландию, – произнес пилот, – и пусть разобьются все окна отсюда до Бен-Невиса!

Сверхзвуковой полет сначала над крышами Лондона, а затем на такой высоте, что под крылом виднелась вся Англия, был захватывающим, таким, о котором мечтают мальчишки. Никогда раньше пилоту не приходилось, да и не разрешалось выполнять такие полеты, но он интуитивно чувствовал, что этот человек с повязкой на глазу может потребовать и большего.

Поля, луга, города и деревни мелькали внизу с ошеломляющей скоростью, и казалось, будто какой-то волшебник раскатывает у них под ногами огромный пестрый ковер.

– За кем мы гонимся? – прошептал Йенси в самое ухо Киза, чтобы пилот не услышал их беседы.

Киз ответил, предприняв такую же меру предосторожности:

– За типом, который изготавливал корпус. Он нам нужен. Синю, возможно, тоже и, если мои предположения правильные, то он нас опередил. Синь – человек нетерпеливый.

Американец провел по горлу ребром ладони и возвел глаза к небу, после чего заметил:

– Ну, а я-то тут причем? Я тихо-мирно расставлял жучки по Болгарскому посольству, как будто все наличные радиопеленгаторы, собранные в Западном Хемпшире, не могут выполнить своей работы!

Киз усмехнулся.

– А что ты теряешь? Давай-ка я лучше расскажу тебе обо всем подробно. – И он поведал Флойду о возможной измене Плюма, о его похищении из Хоува, а также о расследовании, проведенном им самим в Бирмингеме и заставившем его искать Юлиана Френча в Шотландии.

– Я попросил тебя присоединиться, Йенси, – добавил Киз, – потому что мы уже почти приблизились к «Судному дню». Мне, возможно, понадобится через твое посредничество помощь «дяди Сэма». Я нисколько не сомневался, что мы найдем эту дьявольскую штуковину, вопрос лишь в том, сколько времени это займет. Самой большой проблемой, я думаю, станет ее обезвреживание.

Затем американец рассказал Кизу, что ученые США трудились над созданием аналогичного вида оружия, но русские со своим «Судным днем» в Англии положили их на обе лопатки.

– Наши умные головы разработали, – пояснял Йенси Флойд, когда самолет пролетел над торфяниками Йоркшира, – три контрольные системы, каждая из которых способна активизировать детонатор «Судного дня». У русских может быть другая система контроля, но, как правило, они используют краденую идею в чистом виде. Есть предположение, что идею этой сверхбомбы они реализовали, не внося изменений. Огромная мощность «Судного дня» – вот в чем отличие. В любом случае, наши парни считают, что бомба может контролироваться, во-первых, радиосигналом с поверхности земли, во-вторых, со спутника связи и, в-третьих, вручную. Я хочу сказать, каким-то героем, который подходит к бомбе и жмет на кнопку. Правда, кто и за какие деньги на это согласится…

Киз не стал возражать, хотя в душе не был согласен с Йенси. Во времена «холодной войны» преданные своей стране патриоты находились с обеих сторон, как бы страшны и жестоки не были их действия. Его собственные акции были тому примером. Киз постарался отбросить мысли о Тамаре Малик.

– А почему одновременно три системы контроля? – спросил он.

– Для верности, как говорится. Если наземный контроль не сработает, сигнал автоматически посылает спутник. Если сбит спутник, остается ручное управление, если, конечно, найдется камикадзе…

Самолет пролетел над лугами, на которых мирно паслись коровы. Секунды спустя, когда самолет исчезнет из виду, рев следующей за ним звуковой волны ворвется в эту пасторальную тишину, подобно злому джинну.

– Если ты достаточно любишь свою страну, Йенси, то и сам станешь таким камикадзе, – спокойно произнес Киз.

– Знаешь, а ты, наверное, прав, – согласился американец. – Помню, когда Глен и другие стали нашими первыми астронавтами, поначалу отбоя не было от добровольцев. У русских, должно быть, дураков не меньше.

Киз наблюдал за равниной, расстилавшейся внизу. Летели над Шотландией. Внезапно его осенила идея, и он немедленно скомандовал:

– Поднимитесь на высоту двенадцать тысяч, мне нужен панорамный обзор.

Словно невидимая мощная рука прижала Киза и Флойда к креслам. Резкий переход от горизонтального полета к вертикальному ненадолго оглушил их. Словно встав на хвост, самолет пулей рванулся в ясное северное небо.

На высоте двенадцать тысяч футов самолет выровнялся, и Киз смог внимательно рассмотреть узкие очертания Шотландии. Впереди виднелся залив Ферт-оф-Форт.

– Снижайтесь, – скомандовал Киз. – Можете связаться с Челтенхэмом? – Челтенхэм-контроль являлся специальным центром, который осуществлял любую связь для Киза.

– Контрольный центр на связи, сэр, – отрапортовал пилот.

– Юникорн – Центру, – было все, что сказал Киз, и через пять минут последовал ответ:

– Премьер-министра нет.

Киз узнал личного офицера связи Френсиса Трента и приказал:

– Примите сообщение, Куинн!

– Записываю, – отчеканил голос.