Текст книги "Разоблачение"

Автор книги: Майкл Крайтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

К своему удивлению, он обнаружил, что в кармане лежит еще один пропуск. Нахмурившись, Сандерс вытащил обе карточки и посмотрел на них.

Поднятый с полу пропуск был явно не его. На минуту он остановился, пытаясь сообразить, кому он мог принадлежать. Снаружи все пропуска были одинаковы: синяя эмблема «ДиджиКом», серийный номер и магнитная полоска на обороте.

Сандерсу полагалось помнить номер своего пропуска, но он не помнил. Он заторопился к своему кабинету, чтобы свериться с записью в компьютере. По дороге взглянул на часы: было уже четыре – до встречи с Мередит Джонсон оставалось два часа, а материалов для этого свидания нужно было подготовить много. Глядя на ковер перед собой, Сандерс решил захватить доклады с заводов и, может быть, спецификации на опытные образцы. Он не был уверен, что она сможет в них разобраться, но лучше иметь их при себе. Что еще? Ему не хотелось бы явиться на первое совещание с новым начальником, что-нибудь забыв.

И снова деловой ход его мыслей был нарушен образами из прошлого. Открытый чемодан. Коробка воздушной кукурузы. Разрисованное стекло…

– Вот как? – услышал Том знакомый голос. – Ты уже не здороваешься со старыми друзьями?

Сандерс поднял глаза. Он стоял напротив стеклянной стены конференц-зала. За стеклом он разглядел ссутулившегося в кресле-каталке человека, сидевшего к нему спиной и, по-видимому, любовавшегося панорамой Сиэтла.

– Привет, Макс, – поздоровался Сандерс.

Макс Дорфман ответил, продолжая смотреть в окно:

– Привет, Томас.

– Как вы узнали, что это я?

– Волшебство, надо полагать, – хмыкнул Дорфман. – А ты как думал? – саркастически спросил он. – Томас! Я же тебя вижу.

– Как? У вас глаза на затылке?

– Нет; Томас. Твое отражение у меня прямо перед глазами. Конечно, я вижу твое отражение в оконном стекле. Идешь, размякнув, как старый поц.

Дорфман опять хмыкнул и развернул кресло. Глаза его были яркими, проницательными и насмешливыми. – Ты был таким перспективным молодым человеком. А теперь скис?

Сандерс был не в подходящем настроении.

– Ну, сегодня не самый лучший для меня день, Макс.

– И ты хочешь, чтобы об этом все знали? Сочувствия хочешь?

– Нет, Макс. – Он припомнил, что Дорфман не признавал сочувствия. Он говорил, что администратор, ищущий сочувствия, – не администратор, а мочалка, истекающая кое-чем бесполезным. – Нет, Макс, – повторим Сандерс. – Я просто задумался.

– Ах, задумался? Я люблю, когда задумываются. Думать полезно. И о чем же ты думал, Томас? О разрисованной стеклянной двери в твоей квартире?

Против своей воли Сандерс вздрогнул.

– Откуда вы знаете?

– Волшебство, надо полагать, – рассмеялся Дорфман дребезжащим смехом. – А может, я могу читать мысли. Ты думаешь, я умею читать мысли, Томас? Ты достаточно глуп, чтобы в это поверить?

– Макс, у меня не то настроение.

– А-а, тогда я должен прекратить. Если у тебя не то настроение, я прекращаю. Мы должны любой ценой заботиться о твоем настроении. – Старик раздраженно хлопнул ладонью по подлокотнику каталки. – Ты мне сам говорил, Томас, – вот как я догадался, о чем ты задумался.

– Я сам говорил? Когда?

– Лет девять или десять назад.

– И что я вам сказал?

– О, ты не помнишь? Неудивительно, что у тебя возникают проблемы! А ты больше в пол смотри, Томас. Это тебе очень поможет. Да, я так думаю. Продолжай смотреть в пол.

– Макс, ради Бога!

– Я раздражаю тебя? – улыбнулся Дорфман.

– Вы меня всегда раздражаете.

– Ага. Хорошо. Значит, еще есть надежда. Не для тебя, конечно, – для меня. Я стар, Томас. Надежда для меня имеет другой смысл. Тебе все равно не понять. Последнее время я не могу даже сам передвигаться. Кто-то меня должен толкать. Лучше, когда это делает хорошенькая женщина, но, как правило, подобные занятия не про них. Вот я и сижу здесь, и рядом нет хорошенькой женщины, которая бы меня толкала. В отличие от тебя.

Сандерс вздохнул.

– Макс, как вы полагаете, мы не могли бы поговорить по-человечески?

– Отличная идея, – согласился Дорфман. – Буду очень рад. А что значит поговорить «по-человечески»?

– Я хотел сказать, поговорить как нормальные люди.

– Да, Том, если только тебе это не наскучит. Я очень волнуюсь. Знаешь, как старые люди беспокоятся, чтобы не быть скучными?

– Макс, что вы имели в виду, когда говорили и о стекле?

– Я говорил о Мередит, конечно, – пожал плечами Дорфман. – О ком же еще?

– Так что же Мередит?

– Да почем я знаю? – с раздражением спросил Дорфман. – Все, что мне известно, ты же сам мне и сказал. А все, что ты мне сказал, так это лишь, что ты постоянно мотался в Корею и Японию, а когда возвращался, Мередит всегда…

– Простите, что перебиваю, Том, – извинилась Синди, заглядывая в двери конференц-зала.

– О, не извиняйтесь, – запротестовал Макс. – Что это за прелестное создание, Томас?

– Я – Синди Вольф, профессор Дорфман, – ответила Синди. – Я работаю у Тома.

– Ох и счастливчик же он!

Синди повернулась к Сандерсу.

– Том, мне и правда не хочется вас отвлекать, но в вашем кабинете сидит один из администраторов «Конли-Уайт», я решила, что вы захотите…

– Да-да! – моментально подхватил Дорфман. – Ему нужно идти. «Конли-Уайт», о, это важно!

– Одну минуту, – сказал Сандерс, поворачиваясь к Синди. – Макс и я как раз говорили об одном интересном деле…

– Нет-нет, Томас, – сказал Дорфман, – мы просто вспоминали ушедшие годы. Ты лучше ступай, Томас.

– Макс…

– Если захочешь поговорить и решишь, что это важно, выкрой минутку и заезжай ко мне в «Четыре времени года». Ты знаешь этот отель – в нем прекрасный вестибюль, с такими высоченными потолками. Это замечательно, особенно для стариков. А сейчас иди, Томас. – Профессор прищурил глаза. – А прелестную Синди оставь со мной.

Сандерс поколебался секунду.

– Ты с ним поосторожнее, – предупредил он Синди. – Он грязный старикашка.

– Грязный, насколько могу, – хихикнул Дорфман. Сандерс вышел и направился к своему кабинету. В дверях он еще успел услышать, как Дорфман обратился к Синди:

– А теперь, очаровательная Синди, помогите мне, пожалуйста, добраться до вестибюля, меня давно уже должен ждать автомобиль. А по дороге, если уж вы найдете возможным простить старику его любопытство, я хотел бы задать вам несколько вопросов. В этой компании происходит так много интересного, а кто знает о текущих событиях больше секретарш, а?

* * *

– Мистер Сандерс! – воскликнул Джим Дейли, вскакивая со стула при появлении Сандерса. – Я очень рад, что вас удалось найти.

Они пожали друг другу руки. Сандерс жестом пригласил Дейли садиться и сел в свое кресло. Он не был удивлен визитом Дейли: он уже несколько дней ждал его или еще кого-нибудь из банкиров. Сотрудники инвестиционного банка «Голдмен и Сакс» проводили индивидуальные беседы с сотрудниками разных отделов, прорабатывая различные аспекты слияния. В основном они старались получить дополнительную информацию о производстве; хотя высокие технологии интересовали их в первую очередь, никто из банкиров толком ничего в них не понимал. Так что Сандерс ожидал, что Дейли начнет расспрашивать его о ходе работ над «мерцалками» и, возможно, над «Коридором».

– Благодарю вас, что нашли для меня время, – сказал Дейли, ощупывая свою лысину. Очень высокий и тощий, сидя, он казался еще выше – сплошные локти и колени. – Я бы хотел задать вам несколько вопросов… э-э-э… не для протокола.

– Прошу вас, – ответил Сандерс.

– Это касается Мередит Джонсон, – извиняющимся голосом начал Дейли, – и, если вы не имеете ничего против, я хотел бы, чтобы этот разговор остался между нами.

– Конечно, – согласился Сандерс.

– Насколько я знаю, вы вплотную занялись работами по вводу мощностей в Ирландии и Малайзии. А в компании возникали некоторые дискуссии насчет методов руководства тамошними заводами.

– Ну, – пожал плечами Сандерс, – мы с Филом Блэкберном не всегда понимали друг друга с полуслова.

– Что, на мой взгляд, говорит о наличии у вас здравого смысла, – суховато сказал Дейли. – Но я пришел к выводу, что в этих спорах вы выступали как специалист в технике, тогда как другие руководствовались, скажем так, иными соображениями. Верно ли это?

– Да, я бы с этим согласился. – «Куда это он гнет?» – мелькнуло в голове Сандерса.

– И вот в какой связи я бы хотел выслушать ваши соображения. Боб Гарвин только что назначил мисс Джонсон на весьма значительную должность, и многие в «Конли-Уайт» это приветствуют. Разумеется, было бы опрометчиво предполагать заранее, как она справится со своими обязанностями. Но, с другой стороны, я нарушу свой долг, если не предприму шагов, чтобы получить информацию о том, как мисс Джонсон работала до своего нового назначения. Вы улавливаете мою мысль?

– Не совсем, – ответил Сандерс.

– Я хотел бы знать, – объяснил Дейли, – ваше мнение о той части выступления мисс Джонсон, где она касается производственных проблем. Особенно о ее участии в деятельности «ДиджиКом» в других странах.

Сандерс нахмурился, раздумывая.

– Я не могу сказать точно, насколько глубоко она занималась вопросами связей с зарубежными филиалами, – наконец сказал он. – Пару лет назад у нас прошла рабочая дискуссия в Корке. Она была в команде, готовившей проект соглашения. Она проталкивала в Вашингтоне проект о ценах на новые мониторы с плоским экраном, а еще, насколько я знаю, она руководила группой «One Revew» в Купертино, которая утвердила проект нового завода в Куала-Лумпуре.

– Совершенно верно.

– Вот, пожалуй, и все, что я знаю о ее работе.

– Угу. Тогда, возможно, меня неверно информировали, – сказал Дейли, тщетно пытаясь удобно устроиться на стуле.

– А что вам рассказывали?

– Не вдаваясь в детали, могу сказать, что вопрос о ее компетентности уже поднимался.

– Понятно, – сказал Сандерс. Интересно, кто информировал Дейли о Мередит? Конечно, не Гарвин и не Блэкберн. Может быть, Каплан. Наверняка сказать невозможно. Но Дейли скорей всего говорил с кем-то из высокопоставленных чиновников.

– Вот мне и стало интересно, – продолжал Дейли, – что думаете вы о ее технической квалификации. Это, разумеется, останется между нами.

В эту секунду компьютер Сандерса трижды пискнул, а на экране высветилась надпись:

ОДНА МИНУТА ДО ПРЯМОЙ

ВИДЕОСВЯЗИ: DC/S-DC/M

ОТ: А. КАН

КОМУ: Т. САНДЕРС

– Что-нибудь случилось? – поинтересовался Дейли.

– Нет, – ответил Сандерс. – Похоже, что меня вызывают по видеосвязи из Малайзии.

– Тогда я буду краток, – заторопился Дейли. – С вашего позволения поставлю вопрос ребром: есть ли у сотрудников вашего отдела сомнения в квалификации Мередит Джонсон?

– Она новый начальник, – пожал плечами Сандерс. – Вы уже знаете наши нравы – новое начальство всегда вызывает сомнения.

– А вы большой дипломат. Я имел в виду сомнения в ее опытности. Она ведь относительно молода. Переезд на новое место жительства, отрыв от старых корней. Новые лица, новые сотрудники, новые сложности. И ведь здесь она уже не будет работать прямо, извините, под крылышком Боба Гарвина.

– Не знаю, что и сказать, – проговорил Сандерс. – Поживем – увидим.

– Кажется, у вас уже были в прошлом неприятности с руководителем, не имевшим технического опыта… звали его… э-э-э… «Крикун» Фрилинг?

– Да. Он не прижился здесь.

– А нет ли подобных опасений насчет Джонсон?

– Я слыхал, что такие предположения высказывались, – осторожно сказал Сандерс.

– А ее финансовые планы? Все эти дорогостоящие, проекты? Они вас не настораживают, нет?

«Что еще за дорогостоящие проекты?» – подумал Сандерс.

Компьютер снова запищал:

30 СЕКУНД ДО ПРЯМОЙ ВИДЕОСВЯЗИ:

DC/S-DC/M

– Опять ваша машинка заработала, – прокомментировал Дейли и встал со стула, переставляя руки и ноги, как кузнечик. – Не буду вас более отвлекать. Спасибо, что нашли для меня время, мистер Сандерс.

– Не за что.

Они пожали друг другу руки. Дейли повернулся и вышел из кабинета. Компьютер Сандерса пропищал еще три раза с короткими промежутками между сигналами:

15 СЕКУНД ДО ПРЯМОЙ ВИДЕОСВЯЗИ:

DC/S-DC/M

Сандерс сел перед монитором и повернул настольную лампу так, чтобы свет падал на его лицо. Цифры на компьютере отщелкивали секунды в обратном порядке. Сандерс бросил взгляд на часы: было пять часов, стало быть, Малайзии восемь часов утра. Артур, наверное, звонил с завода.

В центре экрана появился маленький прямоугольник и начал увеличиваться шажками через равные промежутки времени. Когда прямоугольник занял экран, Сандерс увидел лицо Артура, а за ним – ярко освещенный сборочный конвейер. Новенькая, с иголочки, линия была образцом современного производства: чистая и тихая; работающие по обе стороны зеленой конвейерной ленты одеты в обычное платье. Возле каждого рабочего места – ряд люминесцентных ламп, свет которых частично падал на камеру.

Кан прокашлялся и потер подбородок.

– Привет, Том. Как ты там?

Когда он говорил, изображение слегка подрагивало. Голос не совсем совпадал с изображением, поскольку при передаче через спутник видеосигнал отставал, в то время как голос передавался без запаздывания. В первые секунды разговора это всегда смущало собеседников, придавая диалогу ощущение нереальности. Как будто разговор шел под водой. Но это ощущение быстро проходило.

– У меня все отлично, Артур, – ответил Сандерс.

– Ну и хорошо. Жаль, что так получилось с этой реорганизацией. Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь.

– Спасибо, Артур, – ответил Сандерс, пытаясь сообразить, каким образом, находясь в Малайзии, Кан был уже в курсе дела. Впрочем, во всех компаниях слухи распространяются быстро.

– Ага. Ну ладно. Так вот, Том, я стою прямо здесь, – Кан махнул рукой за спину, – и, как ты сам можешь видеть, мы никак не выйдем на запланированный темп. Выборочные проверки показывают те же неутешительные результаты. Что говорят конструкторы? Они уже получили высланные образцы?

– Да, их получили сегодня. Но новостей пока нет: над образцами еще работают.

– Угу… Ладно. А передали ли образцы диагностикам? – спросил Кан.

– Думаю, что да. Недавно.

– Ага. Ладно. Понимаешь, мы тут получили от диагностиков запрос еще на десять дисководов, причем упакованных в запаянные пластиковые пакеты. И они настаивают, чтобы пакеты были запечатаны на фабрике, сразу после конвейера. Ты что-нибудь об этом знаешь?

– Впервые слышу. Дай мне время разобраться, и я с тобой свяжусь.

– Хорошо, потому что, должен тебе сказать, мне все это кажется странным. Десять аппаратов – это немало. Если мы отправим их все сразу, таможенники поднимут шум. И зачем это запечатывание? Мы все равно заворачиваем готовые аппараты в пластик, правда, не запечатывая. Чего ради их понадобилось запечатывать, Том? – обеспокоенно спросил Кан.

– Не знаю, – ответил Сандерс. – Надо будет спросить. Наверное, подстраховываются – тут все повздрюченные, уже начальство в курсе и хочет знать, какого черта эти дисководы не работают.

– А мы что, не хотим? – спросил Кан. – Мы здесь с ума сходим, можешь мне поверить.

– Когда пошлете дисководы?

– Ну, мне еще нужно раздобыть термоаппарат для запечатывания. Надеюсь, что смогу выслать их в среду чтобы вы их получили в четверг.

– Не пойдет, – сказал Сандерс. – Ты должен выслать их сегодня, в крайнем случае завтра. Раздобыть тебе термоаппарат? Я могу попросить в «Эппл» дать вам один на время.

У фирмы «Эппл» тоже был завод в Куала-Лумпуре.

– Не надо, но идея хорошая, – ответил Кан. – Я сам туда позвоню и узнаю, не сможет ли Рон мне одолжить один.

– Отлично. Как там с Джафаром?

– Погано. Я только что связывался с больницей, и мне сказали, что у него судорогии и сильная рвота. Ничего не может есть. Местные доктора говорят, что не могут найти ничего, кроме порчи.

– Они верят в порчу?

– Еще как, – подтвердил Кан. – У них есть даже законы против колдовства. По ним можно и под суд попасть.

– Значит, ты не знаешь, когда Джафар вернется?

– Никто не знает. По-видимому, он на самом деле плох.

– Ладно, Артур. Что-нибудь еще?

– Нет. Термоаппарат я раздобуду, а ты дай мне знать, когда что-нибудь узнаешь.

– Ладно, – пообещал Сандерс, и на этом разговор закончился. Кан напоследок помахал рукой, и экран монитора потемнел.

ЗАНЕСТИ ЭТОТ РАЗГОВОР НА ДИСК ИЛИ ДАТ?

Сандерс выбрал «ДАТ», и разговор был записан на магнитную ленту цифровым способом. Он встал из-за стола. Что бы там ни было, ему нужно быть хорошо информированным перед встречей с Джонсон. Он вышел в приемную и направился к столу Синди.

Синди сидела, отвернувшись, и смеялась в телефонную трубку. Заметив Сандерса, она прекратила хихикать и торопливо сказала:

– Я тебе потом перезвоню.

– Не будешь ли ты так любезна поднять отчеты по «мерцалкам» за последние два месяца? Или нет, подними-ка все отчеты со времени ввода в действие новой линии.

– О, конечно!

– И позвони за меня Дону Черри. Я хочу знать, что там его диагностики делают с дисководами.

Сандерс вернулся в кабинет. Уже на пороге он заметил, что на экране монитора мигает курсор электронной почты, показывая, что на его имя поступило сообщение. Он нажал клавишу, чтобы прочитать текст. Ожидая появления информации на экране, он просмотрел присланные факсы. Их было три – два были рутинными производственными отчетами из Ирландии, а третий был заявкой на ремонт крыши на заводе в Остине; в Купертино эту заявку наверняка положат под сукно, и Эдди направил ее Сандерсу, надеясь, что тот ускорит ее выполнение.

Экран замигал. Сандерс поднял глаза и прочитал первое сообщение:

У НАС В ОСТИНЕ НЕЖДАННО-НЕГАДАННО ОБЪЯВИЛСЯ СЧЕТОВОДИШКА ИЗ УПРАВЛЕНИЯ. ШЕРСТИТ ВСЕ БУМАГИ, СВОДИТ ЛЮДЕЙ С УМА. БЫЛ СЛУШОК, ЧТО ЗАВТРА ПОДВАЛИТ ЕЩЕ БОЛЬШЕ НАРОДУ. ЗАВОД ПОЛОН СЛУХОВ, И ЭТО МЕШАЕТ РАБОТЕ. СКАЖИ МНЕ, ЧТО ОТВЕЧАТЬ ЛЮДЯМ. ПРОДАЮТ ЭТУ КОМПАНИЮ ИЛИ НЕТ?

ЭДДИ.

Сандерс не колебался ни секунды – он не мог сказать Эдди, как идут дела, и быстро напечатал ответ:

В ИРЛАНДИИ ТОЖЕ БЫЛ НА ПРОШЛОЙ НЕДЕЛЕ РЕВИЗОР. ГАРВИН ЗАКАЗАЛ ОБЗОР РАБОТ ПО ВСЕЙ КОМПАНИИ, И ОНИ ИЗУЧАЮТ ВСЕ АСПЕКТЫ. СКАЖИ ВСЕМ СВОИМ НЕ ОБРАЩАТЬ ВНИМАНИЯ И СПОКОЙНО РАБОТАТЬ.

ТОМ.

Нажав клавишу «Пуск», он отправил сообщение в Остин.

– Ты звонил? – В кабинет без стука ввалился Дон Черри и плюхнулся на стул. Заложив руки за голову, он потянулся: – Ну и денек! Только тем и занимался, что тушил пожары.

– Расскажи.

– Ко мне явились какие-то хмыри из «Конли», выспрашивая у моих ребят, в чем разница между ROM и RAM[18]18
  RAM (random access memory) – ОЗУ, оперативное запоминающее устройство.


[Закрыть]. Можно подумать, у них есть на это время. А тут еще один из хмырей где-то слыхал про «Flash memory» и спрашивает: «А как часто она вспыхивает?» Думал, что это что-то вроде маяка. И с такими типами мои ребята вынуждены находить общий язык. А наше время стоит дорого, у нас нет возможности устраивать ликбез для юристов. Ты не можешь как-нибудь это прекратить?

– Никто не может это прекратить, – ответил Сандерс.

– Может, Мередит? – ухмыльнулся Черри.

– Она начальник, – пожал плечами Сандерс.

– Ага. Кстати, а тебе-то что нужно было?

– Твои диагностики работают с образцами «мерцалок»?

– Точно. Или, правильнее будет сказать, мы работаем над обломками и ошметками, которые нам остались после того, как над аппаратами повозились косорукие клоуны Ливайна. Какого черта машинки сначала отдали конструкторам? Никогда, повторяю, никогда не допускай конструкторов до электронных приборов, Том. Пусть они рисуют картинки на листочках бумаги. И смотри, не давай им больше одного листочка за раз!

– Что ты там нашел? – нетерпеливо спросил Сандерс. – В дисководах?

– Ничего пока, – ответил Черри, – но у нас есть идеи, которые нужно обмозговать.

– И поэтому вы потребовали у Артура Кана, чтобы он прислал вам десять аппаратов, запечатанных на фабрике?

– Ты прав, как всегда.

– Кан ломает голову, зачем тебе это нужно.

– Да ну? – равнодушно спросил Черри. – И пусть себе ломает. Это ему на пользу: меньше будет времени на разные неприличные вещи.

– Меня это тоже интересует.

– Заметно, – сказал Черри. – Возможно, наши идеи и окажутся мыльным пузырем. В настоящее время у нас нет ничего, кроме одного подозрительного чипа. Это все, что нам оставили клоуны Ливайна. Не от чего отталкиваться.

– Чип плохой?

– Нет, чип прекрасный.

– Что же в нем подозрительного?

– Слушай, – сказал Черри, – вокруг этой работы уже полно слухов. Я могу единственное сказать: мы над этой проблемой работаем, но результат пока нулевой. Это все. Завтра или в среду мы получим новые дисководы и будешь знать ответ через час. Устроит?

– Но проблема-то хоть большая или маленькая? – взмолился Сандерс. – Нужно же что-то говорить на завтрашнем совещании.

– Так и придется ответить: «Не знаем». Это может означать все, что угодно. Мы над этим работаем.

– Артур считает, что проблема может оказаться очень серьезной.

– Может, Артур и прав. Разберемся. Это все, что могу тебе сейчас сказать.

– Дон…

– Я понимаю, тебе нужен ответ, – сказал Черри. – А вот ты можешь понять, что у меня его нет?

– Тогда бы ты мог мне просто позвонить, – посмотрел на него Сандерс. – Почему же ты пришел сюда сам?

– Раз уж ты спросил… – ответил Черри. – У меня тоже маленькая неприятность. Довольно деликатная ситуация – случай сексуального преследования.

– Еще один? Похоже, у нас этим только и занимаются.

– И не только у нас, – подтвердил Черри. – Я слыхал, что прямо сейчас в «ЮниКом» разбирается четырнадцать таких дел. В «Диджитал Грэфикс» и того больше, и в «МикроСайм»… Они там все свиньи. Но я бы хотел, чтобы ты с этим разобрался.

– Ладно, давай, – вздохнул Сандерс.

– Одна из моих групп занимается доступом к удаленным базам данных. Персонал уже в возрасте – от двадцати пяти до двадцати девяти лет. Инспектор подразделения факс-модемов, женщина, положила глаз на одного парня и захотела с ним встретиться; думала, он от нее тащится. Он ее продинамил. Сегодня во время ленча она перехватила его на автостоянке: он опять сказал «нет». Так она села в свою машину, разогналась, вмазалась в его тачку и уехала. Никто не пострадал, и парень не собирается подавать жалобу. Но он, ясное дело, беспокоится, не пойдет ли она дальше. Пришел ко мне посоветоваться. Что мне делать?

– Ты думаешь, все так и было? – нахмурился Сандерс. – Она начала беситься оттого, что он ее отверг? А может, он ее чем-то спровоцировал?

– Вряд ли. У него фантазии не хватит выдумать. Такой, знаешь ли, простачок, просто шут гороховый.

– А женщина?

– Дамочка с характером, это без вопросов. Она и в группе иногда шороху задает. Я с ней уже проводил беседы по этому поводу.

– А что она говорит по поводу инцидента на автостоянке?

– Не знаю. Тот парень просил с ней об этом не говорить. Говорит, что и без того расстроен и не хочет усугублять.

– Ну и что ты можешь сделать? – задумался Сандерс. – Люди обижены, выносить на люди сор не хотят… Не знаю, Дон. Все же я думаю, что если женщина разбила автомобиль парня, то он должен был бы что-то предпринять. Может быть, он, скажем, переспал с ней разок, а потом дал отбой, и она распсиховалась. Мне это так видится.

– Мне тоже, – согласился Черри, – хотя, возможно, мы не правы.

– А что с автомобилем?

– Да ничего серьезного. Стоп-сигнал разбит. Парень просто боится, как бы чего похуже не произошло. Итак, я, дело замну?

– Если он не зарегистрирует жалобу, я бы замял.

– Поговорить с ней по душам?

– Не стоит. Ты ее обвинишь – пусть и неформально – в нарушении приличий и сам напросишься на неприятности. И никто тебя не поддержит, потому что, возможно, этот парень все-таки чем-то ее спровоцировал.

– Даже если он утверждает обратное?

Сандерс вздохнул.

– Дон, они всегда говорят, что ничего не делали. Я никогда не слышал о таком оригинале, который бы честно сказал: «Я сам это заслужил». Не бывало такого.

– Значит, спустить на тормозах?

– Напиши на всякий случай справку о том, что парень тебе рассказывал, охарактеризуй ее как безосновательную и забудь.

Черри кивнул и пошел к двери. Уже у выхода он обернулся:

– Ты мне вот только что скажи: с чего это мы оба убеждены в том, что парень сам нарвался?

– Просто прикинули вероятность, – ответил Сандерс. – А теперь иди и займись этим чертовым дисководом.

* * *

В шесть часов вечера Сандерс попрощался с Синди и, собрав папки с материалами по «мерцалкам», отправился на пятый этаж на встречу с Мередит. Солнце еще висело высоко в небе, бросая свет через стекла окон, и казалось, вечер еще не наступил.

Мередит заняла большой угловой кабинет, который прежде занимал Рон Голдмен. Секретарша у Мередит была новая, и Сандерс решил, что она приехала вместе со своей шефиней из Купертино.

– Я Том Сандерс, – представился он. – У меня назначена встреча с мисс Джонсон.

– Я Бетти Росс из Купертино, мистер Сандерс, – ответила секретарша и посмотрела на Сандерса. – Не нужно комментариев.

– Хорошо.

– А то все что-нибудь говорят. Что-нибудь насчет флага. Меня тошнит от всего этого.

– Ладно.

– И так всю жизнь.

– Хорошо. Прекрасно.

– Я доложу мисс Джонсон, что вы пришли.

* * *

– Том! – приветственно помахала рукой Мередит, продолжая держать в другой руке телефонную трубку. – Входи, присаживайся.

Окна ее кабинета выходили на центральную часть Сиэтла: вышка космической связи, башни Эрлай, здание СОДО. В лучах заходящего солнца город выглядел восхитительно.

– Я сейчас закончу. – Мередит вернулась к прерванному приходом Сандерса телефонному разговору. – Да, Эд, ко мне как раз пришел Том, и мы с ним все это проработаем. Да. Он принес с собой все документы.

Сандерс держал в руке манильский конверт с данными по дисководам. Мередит показала ему рукой на открытым чемоданчик, лежавший на углу ее стола, предлагая положить конверт туда.

– Да, Эд, я думаю, что совещание пройдет гладко, – продолжала Мередит. – И я определенно не вижу никаких признаков того, что у кого-то есть желание отыграть назад… Нет-нет… Ну это мы можем сделать сразу же с утра, если вас это устроит.

Сандерс положил свой конверт в чемоданчик.

– …Правильно, Эд, правильно. Абсолютно верно, – продолжая говорить, Мередит подошла к Сандерсу и боком присела на краешек стола так, что ее юбка цвета морской волны скользнула вверх, открывая бедро. Чулок на ногах не было. – …Все согласны, Эд, что это очень важно. Да.

Она поболтала ногой, раскачивая туфлю на высоком каблуке, повисшую на кончиках пальцев, и улыбнулась Сандерсу. Тот, чувствуя себя весьма неудобно, слегка отодвинулся.

– …Это я вам обещаю, Эд. Да. На сто процентов. – Мередит положила трубку на рычажки аппарата, стоявшего за ней, для чего ей пришлось откинуться назад, развернувшись таким образом, что ее груди отчетливо обозначились под шелковой блузкой.

– Так, с этим все. – Она села прямо и вздохнула. – До людей из «Конли» дошли слухи, что у нас проблемы «мерцалками». Это звонил Эд Николс – он вне себя. Это уже третий после ленча звонок насчет «мерцалок». Можно подумать, это все, чем занимается фирма. Как тебе мой кабинет?

– Очень неплохо, – ответил Сандерс. – Вид из окна прекрасный.

– Да, город очень красив. – Мередит оперлась на один подлокотник и скрестила ноги. Проследив за взглядом Сандерса, она сказала: – Летом я обычно чулок не ношу. Мне нравится чувствовать воздух обнаженной кожей. Это так приятно в жаркий день…

– До конца лета ты еще успеешь много раз испытать это удовольствие, – сказал Сандерс.

– Должна тебе сказать, погода здесь ужасная, – пожаловалась Мередит. – После Калифорнии, конечно… – Она снова поставила ноги ровно и улыбнулась. – А вот тебе здесь нравится, не так ли? Ты выглядишь просто счастливым.

– Да, – Сандерс пожал плечами, – к дождю тоже можно привыкнуть. – Он указал на чемоданчик: – Не хочешь заняться «мерцалками»?

– Еще как, – ответила она, поднимаясь из-за стола и подходя к Сандерсу вплотную. Она взглянула ему прямо в глаза. – Но, надеюсь, ты не будешь возражать, если я тебя для начала немного поэксплуатирую? Совсем чуть-чуть?

– Конечно.

Она шагнула в сторону.

– Налей нам вина.

– Хорошо.

– Проверь, достаточно ли оно охладилось. – Сандерс направился за бутылкой, стоявшей на угловом столике. – Помнится, ты всегда любил пить его холодным.

– Это точно, – согласился Сандерс, поворачивая бутылку в ведерке со льдом. Сейчас он уже предпочитал не сильно охлажденные напитки, но в те времена действительно любил.

– Здорово нам было когда-то, – мечтательно сказала Мередит.

– Да, – согласился Сандерс, – здорово.

– Иногда я думаю, – продолжала она, – что тогда, когда мы были такими юными и только начинали этим заниматься, было самое лучшее время нашей жизни.

Сандерс замялся, не зная, как ей ответить и какого тона придерживаться, и, так ничего и не сказав, стал разливать вино.

– Да, – сказала Мередит, – это было волшебное время. Я часто о нем вспоминаю.

«А вот я ни разу», – подумал Сандерс.

– А ты, Том? – спросила она. – Ты думаешь когда-нибудь о нас?

– Конечно. – Взяв наполненные стаканы, он подошел к Мередит, передал ей один стакан и звякнул стеклом о стекло. – Еще бы! Все женатые мужчины вспоминают добрые старые времена. Ты ведь, наверное, знаешь, что я женат.

– Да, – кивнула Мередит. – И, как я слышала, весьма удачно. Сколько у вас детей? Трое?

– Нет, всего двое, – Сандерс улыбнулся, – но временами кажется, что больше.

– И твоя жена – адвокат?

– Да. – Теперь Сандерс чувствовал себя спокойнее, Разговор о жене и детях предполагал более безопасное направление беседы.

– Не представляю, как люди могут жить семьей, – сказала Мередит. – Я однажды попробовала и до сих пор вырваться не могу. Еще четыре месяца алименты выплатить, и все – свободна!

– А кто был твоим мужем?

– Да один бухгалтер из «КоСтар». Такой милый был поначалу, забавный. А потом выяснилось, что он обычный охотник за деньгами. Я ему заплатила отступного за три года. Сачок паршивый. – Мередит махнула рукой, как бы предлагая сменить тему, и посмотрела на часы. – А теперь давай-ка присядем, и расскажи мне, насколько плохи дела с этими дисководами.

– Хочешь посмотреть документы? Они у тебя в чемоданчике.

– Нет. – Она похлопала по кушетке рядом с собой: – Расскажи мне все сам.

Сандерс сел рядом с ней.

– Ты прекрасно выглядишь, Том. – Мередит откинулась назад и, сбросив туфли, пошевелила пальцами ног. – Боже, ну и денек!

– Напряженный?

Она пригубила вина и сдула со лба прядку волос.

– За многим нужно проследить. Я очень рада, что мы будем работать вместе, Том. Мне кажется, что ты у меня единственный друг здесь и я могу рассчитывать только на тебя.

– Спасибо. Постараюсь оправдать твое доверие.

– Итак, насколько плохи дела?

– Ну, это трудно сейчас сказать определенно.

– Ничего, попробуй.

Сандерс понял, что у него нет другого выхода, как обрушить на нее все сразу.

– Мы создали отличные прототипы, но те аппараты, что сходят с конвейера завода в Куала-Лумпуре, работают медленно – запаздывание на сотню миллисекунд.

Мередит вздохнула и печально покачала головой.

– И мы не знаем отчего?