Текст книги "Огонь Ареса"

Автор книги: Майкл Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА IX

Эфор Спарты сделал еще несколько шагов и заполнил собой все пространство их жилища. – Атеназия, я пришел с добрыми намерениями и не собираюсь причинить тебе зла. Я лишь хотел убедиться, что это правда.

Мать Лисандра не откликнулась, она сидела, застыв от страха, ее широко раскрытые глаза смотрели с тревогой.

– Что вам нужно от моей мамы? – спросил Лисандр.

Он задал этот вопрос громче, чем собирался.

Ноздри Сарпедона раздулись, глаза сердито засверкали, но спартанец столь же быстро сдержал себя.

– Атеназия, мне рассказать ему, или ты сама это сделаешь? – Мать Лисандра ничего не ответила, и Сарпедон продолжил: – Мы с твоей матерью знакомы давно, – тихо начал он. – Она была рабыней и много лет проработала в нашей семье.

Лисандр взглянул на мать, та едва заметно кивнула: Сарпедон говорит правду. Она протянула к Лисандру руку. Он взял ее и сел рядом.

– Позволь мне рассказать тебе кое-что, – начал Сарпедон низким голосом. – У меня было два сына. Одного звали Торакисом, он был старшим. Второго, его младшего брата, звали Демократесом. Лисандр, это были самые блестящие молодые люди Спарты – высокие, сильные и храбрые. Говорили, что они похожи на самих Кастора и Полидевка. Боги решили, что они должны погибнуть в бою. О подобной смерти мечтает каждый спартанский воин. – Голос Сарпедона охрип от переполнявших его чувств. Он сглотнул и продолжил: – Двенадцать лет назад тело Торакиса привезли в Спарту. Он пал от тегейского меча в битве у побережья. Но только после того, как поразил самого яростного из своих врагов по имени Манитес. Да благословят моего сына боги в Подземном царстве.

Лисандр слушал, и у него колотилось сердце. Сарпедон продолжал:

– Младший мой сын Демократес тоже отличался храбростью. Он ушел из этого мира в расцвете сил. Лисандр, Кассандра приходится ему дочерью. Он погиб всего три года назад у западного моря, не дрогнув перед копьями элийцев. [16]16
  Элийцы – жители Элиды, местности на северо-западе Пелопоннеса.


[Закрыть]Я горжусь своими сыновьями. Только жалко, что я не погиб раньше них. Наверно, мне… повезло. – Последнее слово эфор произнес так, будто оно было ему неприятно. – Демократеса доставили в Спарту живым, но в его раны попала инфекция. Прежде чем отойти в царство теней, он мне кое-что рассказал. Он долго хранил этот секрет. – Глаза Сарпедона потускнели. – Пока мой младший сын лежал, цепляясь за жизнь, он поведал мне, что у его брата Торакиса, который не успел жениться, должен был родиться ребенок от… рабыни. Этой женщиной была твоя мать.

Сарпедон умолк и взглянул на Атеназию. У той не хватило сил посмотреть ему в глаза.

– Мальчик, – сказал Сарпедон, – Торакис был твоим отцом.

Лисандр вскочил.

– Это неправда, – возразил он. – Моим отцом был мессенец. Раб. Он с мольбой взглянул на мать. – Скажи ему, скажи ему, что это неправда!

Однако Атеназия не подняла головы. Комнату окутала тишина, и Лисандр узнал то, что хотел узнать.

– Ты лгала мне все это время! – крикнул он. – Как ты могла?

Мать ничего не ответила, зарыдав. Лисандр никогда раньше не поднимал на нее голоса. Сын обнял мать.

– Прости меня, – прошептал он.

Лисандр прижал мать к себе, но голова у него шла кругом.

«Мой отец не илот, он был спартанским воином. Я наполовину спартанец. Но это означает…»

Он отпустил мать и обратился к Сарпедону:

– Значит, вы приходитесь мне…

– Верно, – прервал его эфор. – Лисандр, я прихожусь тебе дедом.

Лисандр напряженно думал.

«Что это значит? Кто я? Спартанец или илот? Что скажет Тимеон, когда узнает об этом?» Атеназия поднялась на ноги.

– Простите меня, я не очень гостеприимна, – сказала она. – Я приготовлю поесть. У нас осталось немного…

– В этом нет необходимости, – ответил эфор.

– Без еды нельзя обойтись, – ответила Атеназия. – У нас в горшке осталось немного супа… я сейчас подогрею его.

– Спасибо, – ответил Сарпедон. Он снова обратился к Лисандру. – После нашей встречи в переулке меня охватило странное ощущение. Лежа в кровати, я понял, что меня беспокоит. Видишь ли, я не сразу обнаружил сходство, но твой профиль показался очень знакомым. Точно я снова увидел своего сына Торакиса. А теперь я знаю правду, – он взял Лисандра за плечи и стал внимательно вглядываться в его лицо. – Вы так похожи: те же живые глаза, тот же волевой подбородок.

Атеназия повернулась к ним.

– Когда после битвы с тегейцами Демократес вернулся один, я поняла, что случилось, – заговорила она. – Торакис никогда не скрывал, что жизнь спартанца может оборваться очень рано. Он пытался объяснить мне, что не боится и не избегает смерти. И избрал путь, полный опасностей. – Лисандр видел, что мать с трудом сдерживает слезы. – Но когда все это случилось, – продолжила Атеназия, – мое сердце чуть не разорвалось от горя. Я больше не могла работать в доме, где жил твой отец, и сбежала сюда. Тогда я уже три месяца носила тебя под сердцем.

Сарпедон коснулся плеча Атеназии.

– Я рассердился, когда Торакис и Демократес отправились на войну, – сказал он. – У Торакиса не было детей, которые могли бы продолжить наш род, а у Демократеса родилась дочка. Но эти два молодых человека были храбрыми, им хотелось почувствовать вкус первой битвы. Конечно, в то время я не знал… – Сарпедон взглянул на мать и сына… – что у Торакиса скоро появится сын.

Мать Лисандра улыбнулась.

На улице смеркалось, когда Сарпедон доел свой суп и кусочком хлеба вытер остатки. Если эфор и не привык к такой еде, он ничего не сказал. Поставив миску, он подложил в огонь обгоревшее полено. Тусклый свет огня падал на его лицо.

Всю вторую половину дня они проговорили о подвигах Торакиса.

«Моего отца», – подумал Лисандр, хотя это слово все еще звучало для него непривычно.

Сарпедон повернулся к огню.

– В двенадцать лет Торакис голыми руками убил дикого кабана. Его мать, моя жена Иокаста, была страшно недовольна, что он подверг себя такой опасности. Он отделался лишь несколькими царапинами, хотя все могло обернуться гораздо хуже. Торакис любил представлять себя в роли Геракла, убивающего чудовищного вепря на горном кряже Эриманфа. [17]17
  Местность в Пелопоннесе


[Закрыть]

Лисандр взглянул на мать. Обычно Атеназия в это время спала, но сейчас на ее лице сияла улыбка, какую он никогда раньше не видел.

– После того как он… Торакис погиб, Демократес остался ее единственной надеждой. Когда он тоже погиб, жизнь стала Иокасте не мила. Вскоре она угасла. Ни одна женщина не вынесет потерю двух сыновей… – Сарпедон умолк.

Лисандру показалось, что горе деда заполнило все их жилище. Тишина стала тягостной, и он обрадовался, когда мать нарушила ее.

– После того как Торакис погиб, я испугалась за тебя. Все хорошо знают, что спартанцы бросают полукровок на произвол судьбы также, как больных и калек. К моему удивлению, ко мне пришел Демократес с подарком – прекрасным камнем алого цвета в золотой оправе.

У Лисандра сердце упало при мысли о том, что он потерял амулет. Юноша заметил, что Сарпедон тоже поднял голову. Их глаза встретились и оба какое-то время молча смотрели друг на друга.

«Не выдавайте меня», – говорил взгляд Лисандра.

Он не знал, хватит ли матери сил выслушать известие о том, что амулет украли. Атеназия продолжала:

– Демократес сказал, что Торакис пожелал, чтобы амулет передали его сыну. Не знаю, как он узнал, что у него будет сын, но через шесть месяцев ты появился на свет. Маленькое дитя Торакиса.

Она вздрогнула и зевнула. «Наверно, совсем выбилась из сил», – подумал Лисандр.

Сарпедон тоже вздрогнул.

– Тебе нельзя оставаться в этой холодной лачуге, – сказал эфор, вставая. – Видно, что ты очень больна. Завтра утром до рассвета я позабочусь о том, чтобы тебя лечили, как следует. Но теперь мне пора идти. Спартанцу не менее опасно быть застигнутым на территории илотов, чем илоту во владениях спартанцев.

Лисандру никогда не приходила в голову такая мысль. Сарпедон предстал перед ним в новом свете: он был уже не прежним суровым грубоватым воином, а стариком, оказавшимся в опасном месте после наступления темноты.

Поцеловав Атеназии руку, эфор нагнулся, вышел через дверь и исчез.

Лисандр вспомнил о тайной сходке илотов прошлой ночью и забеспокоился. Напрягшись, он попытался расслышать голоса. Но все было тихо.

Юноша выложил на стол ужин – хлеб и оливки – и тихо вознес молитву богам: «Проследите, чтобы с моим дедом ничего не случилось!»

ГЛАВА Х

Перед рассветом в дверь тихо постучали. Лисандр почти не спал. Атеназия что-то бормотала и ворочалась под одеялом.

Лисандр тут же открыл дверь. На пороге стоял мужчина средних лет с озабоченным выражением лица. Его короткие седые волосы ниспадали на высокий лоб, загорелая кожа казалась мягкой, а поразительно голубые глаза сверкали точно два опала в лучах солнца.

– Эфор Сарпедон шлет тебе свой привет, господин Лисандр. Меня зовут Страбо.

– Где Сарпедон? – спросил Лисандр. – Почему он сам не пришел?

Страбо фыркнул.

– Ты пока еще илот, а Сарпедон один из самых могущественных людей Спарты. Он мог навредить себе, если бы слишком часто являлся сюда. Если повезет, ты еще успеешь поговорить с ним.

Лисандру вдруг стало обидно, но Страбо не объяснил, что он имел в виду.

– Мы потом все обсудим, первым делом завтрак, который я вам принес.

Лисандр не успел и слова сказать, как этот человек вошел в хижину.

Страбо снял с плеч небольшой мешок, поставил его на пол и оглядел лачугу. Тут проснулась Атеназия, и села, уставившись на незнакомца.

– Не бойся, мама, – успокоил ее Лисандр. – Это человек от Сарпедона.

Мать всмотрелась в лицо посыльного.

– Страбо, это ты? – спросила она.

– Атеназия, ну кто же еще мог прийти? – откликнулся мужчина.

Лисандр догадался, что они были знакомы еще до того, как он родился.

– Вы знакомы?

– Были когда-то, – ответила Атеназия. – Страбо руководил рабами в доме Сарпедона, когда я там работала.

Лисандру показалось, что он уловил в голосе матери нотку беспокойства.

– Я был рабом, – пояснил Страбо с некоторым раздражением. – Но Сарпедон за долгие годы хорошей службы освободил меня. Сейчас я работаю по собственной воле. А теперь давайте завтракать. Нам еще предстоит многое обсудить.

Развязав мешочек, Страбо разложил еду на куске грубой ткани. Их ждал настоящий пир: свежий теплый хлеб, яркого цвета апельсины и покрытые медом овсяные лепешки. Тут было даже немного сушеного мяса – вяленые хрустящие полоски свинины. Нашлось и нечто другое, но Лисандр не знал, как это называется.

Юноша впился зубами в неизвестный фрукт – его кожица была покрыта легким пушком, а мякоть оказалась сочной. Ничего вкуснее Лисандру прежде есть не доводилось.

– Как это называется? – спросил он с полным ртом.

Страбо улыбнулся.

– Это персик. Персики растут на востоке. Вскоре от еды почти ничего не осталось.

Мать Лисандра съела совсем немного, но сын заметил, что ее щеки чуть порозовели. Страбо дал ей что-то густое, ароматное и еще закупоренный сосуд с таким же лекарством, рассчитанным на неделю.

Лисандр наелся до отвала. Когда он присел у стены, у него заболел живот. Юноша громко рыгнул и смутился.

– Извините, я не привык к столь обильной еде.

– Что верно, то верно, – откликнулся Страбо, вытирая рот куском ткани.

– Мне пора в поле, – заявил Лисандр, вставая.

– Господин Лисандр, что бы ты сказал, если бы тебе больше не пришлось работать в поле? – спросил Страбо.

Лисандр рассмеялся, но лицо Страбо было серьезным.

– Вы шутите? – поинтересовался юноша.

– Нет, я говорю серьезно, – ответил мужчина. – С этого дня тебе не придется ни сеять, ни собирать урожай.

– А река Эврота потечет вспять! – хмыкнул Лисандр и, улыбнувшись, направился к двери.

– Подожди, господин Лисандр, – остановил его Страбо и впился в юношу проницательным взглядом светлых глаз.

– Тебе ведь известно, что у Сарпедона нет наследника по мужской линии. Но теперь он нашел тебя. – Страбо говорил так, будто речь шла о домашней утвари. – Сарпедон хотел узнать, не окажешь ли ты ему честь, поступив в спартанскую школу.

Лисандр отпустил дверь.

– Я? Пройти спартанское воспитание? – переспросил он, не в силах этому поверить.

О спартанской школе он знал все. Это была система обучения и воспитания, которую проходили все мальчики Спарты, готовясь стать мужчинами. Она славилось жестокостью и строгой дисциплиной. Многие не выдерживали и погибали во время подготовки. Именно поэтому слово «спартанец» вызывало ужас по всей Греции. Если юноша выдержит испытание, то он без страха встретит любого врага. Думая об этом, Лисандр почувствовал, что его сердце забилось быстрее.

– Да, ты, – ответил Страбо. – Сарпедон в юности был одним из самых великих воинов Спарты. Он был прирожденным вождем и всегда первым бросался на врага. Его сыновья оказались достойными своего отца. А теперь он был бы рад, если бы его внук стал таким же воином.

– Постойте, – сказал Лисандр, – мне уже слишком много лет. Спартанцы проходят воспитание с семи. Мне почти тринадцать. Я слишком многого не знаю.

– Что ж, это верно, ты оказался в необычной ситуации, – сказал Страбо. – Однако большая часть воспитания спартанцев связана с физической подготовкой, а ты достаточно крепок благодаря работе на полях. Ты догонишь всех, если проявишь усердие.

– Но я ведь спартанец лишь наполовину.

– И тут нет ничего необычного, ведь всем известно, что полукровки тоже проходят спартанское обучение. – Лисандр уже слышал слово, которым называли детей, родившихся от спартанца и илотки. Обычно их выталкивали на обочину спартанского общества, ни раса господ, ни илоты не считали таких детей своими.

Лисандр взглянул на мать, но ее лицо ничего не выражало.

– Я выполняю приказ, – продолжил Страбо, – а твое дело принять решение.

– А как же надсмотрщик Агестес? – засомневался Лисандр.

– Забудь о нем, – ответил Страбо.

– А моя мать? – задал он очередной вопрос.

– О ней позаботятся, – ответил Страбо. – Послушай, хозяин поручил мне много дел, поэтому у меня больше нет времени. Должен ли я понять так, что ты отказываешься от этого предложения?

Времени на размышление не оставалось. Лисандр невольно подумал, что, видно, настала пора тех самых великих дел, о которых ему постоянно твердила мать. Он протянул руку к шее, где прежде висел амулет. Но его там не было.

Мать заметила его движение.

– Лисандр, где твой амулет? – Ее лицо смертельно побледнело. – Пожалуйста, скажи мне, что он на месте, – произнесла она дрожащим голосом.

«Какой же ты глупец!» – тихо выругал себя Лисандр. Но не успел он вымолвить и слова, как заговорил Страбо.

– Амулет украли, – честно сказал он, не отрывая глаз от Атеназии. – Видно, твоего сына так и тянет ко всяким преступникам.

– Почему ты мне ничего не сказал? – занервничала мать. – Ты ведь знаешь, какое значение имеет Огонь Ареса…

– Не хотел тебя расстраивать, – ответил Лисандр. – Я ничего не мог поделать. На меня кто-то напал у рынка, и он знал, что ищет…

– Твой дед думает, что похищение амулета, как-то связано с парнями, которые набросились на тебя позавчера, – сказал Страбо. – Правильнее всего искать его в казарме. Найдешь виновного, вернешь себе Огонь Ареса.

Наверно, Страбо прав.

– А как же моя мать? – спросил юноша. – Вы сказали, что о ней позаботятся. Она ведь не может остаться совсем одна. Не станет же принц Кирос заботиться о рабыне, которая не может заработать себе на пропитание…

– Пусть тебя это не волнует, – я сама о себе позабочусь.

Лисандр знал, что мать говорит неправду. В таком состоянии у нее не было ни малейшей возможности заработать себе на жизнь.

– Мне велено отвезти ее в дом Сарпедона, – пояснил Страбо. – Там ей выделят комнату и начнут лечить как следует.

Атеназия от удивления ахнула, Лисандр с волнением взглянул на нее. Страбо улыбнулся, но его глаза были холодны.

– Это меньшее, на что может пойти Сарпедон, – сказало он, затем спросил: – Итак, господин Лисандр, что мне передать ему?

Он оставит поселение илотов, покинет знакомые места. Даже с Тимеоном придется расстаться. Впереди ждет новая жизнь и новые испытания. Еще одна, более смутная мысль пришла в голову Лисандра.

«Так я смогу помочь Сопротивлению. Узнать замыслы спартанцев. Узнать своего врага и подготовить илотов».

– Прислушайся к Страбо, Лисандр, – заговорила мать. – Только так ты сможешь избавиться от участи илота. Никогда не думала, что у тебя появится такая возможность. В спартанскую школу трудно попасть, если ты лишь наполовину спартанец и за тобой нет никакого богатства. Там ты станешь мужчиной, и когда меня не станет, заживешь настоящей жизнью. – В ее глазах стояли слезы, но она была счастлива.

Лисандр обратился к Страбо.

– Пожалуйста, скажите Сарпедону, что я считаю большой честью принять его предложение.

– Это не все, – сказал посыльный. – Пока ты будешь учиться, тебе полагается слуга из илотов.

Эта мысль Лисандру не понравилась.

– Слуга мне не нужен. Я уже давно обслуживаю себя сам. Никто не заслуживает участи раба.

– Так принято, господин. Тебе не обязательно бить своего раба, хотя некоторые ученики делают это не без удовольствия. Разве у тебя здесь никого нет? Может, у тебя есть друг?

«Как же я мог забыть, – подумал Лисандр. – Конечно, есть!»

– Я возьму с собой Тимеона, – заявил он.

– Вот и хорошо, – ответил Страбо. – Я приду завтра утром. А пока проведи время в обществе матери.

Страбо поднялся и вышел.

В тот вечер Лисандр с матерью, сидя у лачуги, радовались последним лучам заходящего солнца. Когда Страбо ушел, Атеназия проспала всю вторую половину дня, а сейчас оба почти не разговаривали. Илоты, возвращавшиеся с полей, странно поглядывали на них, но никто не спросил, почему они в этот день не вышли на работу.

– Мама, – нарушил молчание Лисандр, – а что в этом Огне Ареса такого особенного?

Атеназия продолжала смотреть на небо, солнце уже садилось за горизонт. Мать поджала губы.

– Я не хотела ничего рассказывать, ибо подобное знание чревато опасностями. Я не думала, что ты каким-то образом разделишь жизнь того, кому принадлежал амулет прежде – твоего отца. А до него амулет принадлежал Сарпедону. А до этого отцу Сарпедона. И так с самой Троянской войны, которая разразилась шестьсот лет назад. Ты слышал историю о царе Менелае? – Лисандр покачал головой. – Много столетий тому назад в Спарте были не два, а один царь. Его звали Менелай. Его супруга Елена была самой красивой женщиной в Греции. Ее похитили мужчины, прибывшие со стороны Эгейского моря, мужчины из города Трои. Вместе с Еленой эти люди забрали все ее богатства и драгоценности. Все, кроме амулета. Менелай нашел его на берегу, от которого отплыли троянские похитители. Так он узнал, что случилось с его супругой. Менелай назвал этот амулет Огнем Ареса и поклялся на нем вернуть Елену. На оборотной стороне амулета есть надпись на древним языке. Она гласит: «Огонь Ареса воспламенит праведных».

Менелай вместе со своим братом Агамемноном собрал огромный флот и отправился в Грецию. Там он одержал победу, но лишь через десять лет. Все десять лет Огонь Ареса оберегал Менелая, а после победы Елена подарила амулет своей дочери Гермионе. С тех пор его передают из поколения в поколение.

– Как же Огонь Ареса уцелел за это время? – спросил Лисандр.

– Он обладает уникальной силой, – ответила мать без намека на шутку. – Той самой, что привела царя Менелая в Трою и помогла ему разрушить стены вражеского города. Этой силой будет обладать тот, у кого окажется амулет. Он олицетворяет собой древний род, которому ты обязан своим существованием. Алый цвет камня – твоя родословная, твоя связь с прошлым.

Лисандр понял, что должен любой ценой вернуть камень.

Мать протянула к нему руки.

– Не сомневаюсь, что буду тобой гордиться, – сказала она и прижала сына к груди.

Солнце давно ушло за горизонт.

ГЛАВА XI

Лисандр вместе с Тимеоном и Страбо подошли к казарме. – Мы будем жить здесь? – спросил Тимеон, разглядывая стоявшее перед ними здание. – Оно не радует глаз. Могли бы построить и получше, правда?

Лисандр был вынужден признать, что друг прав. Казарма представляла собой огромное квадратное деревянное одноэтажное здание. Он видел лишь две стены, но на каждой из них были двери и ряд окон, расположенных гораздо выше человеческого роста.

– Подождите здесь, – велел Страбо и исчез в казарме.

Глядя на здание, Лисандр уже стал сомневаться, правильный ли сделал выбор. Он будет жить здесь, пока ему не исполнится восемнадцать. Почти шесть лет! Питаться, спать, учиться и тренироваться вместе с другими своими сверстниками.

«Неужели я действительно смогу это сделать?» – спросил он себя.

– Наши илоты не могли поверить своим ушам. Ты – спартанец! Стоило увидеть лицо Агестеса, – сказал Тимеон и произнес гулким басом надзирателя: «Надеюсь, он подойдет им для мишени».

Лисандр рассмеялся, но сразу посерьезнел, увидев, как из казармы вышел Страбо в сопровождении другого человека.

– Да он мощнее самого Геракла! – прошептал Тимеон.

Лисандр согласно кивнул. Когда они приблизились, Лисандр был вынужден поднять голову, чтобы видеть лицо незнакомца. Его щеки заросли густой темной бородой, один глаз закрывала повязка. Верхняя половина левого уха отсутствовала, и Лисандр не мог оторвать глаз от зазубренного розового шрама.

– Лисандр, это Диокл. Он воспитатель в этой казарме. Диокл будет твоим наставником во время обучения. – От того, как Страбо произнес слово «наставник», Лисандру стало не по себе.

– Итак, полукровка, – проворчал Диокл, – видно, ты уже считаешь себя спартанцем.

– Я?.. – Лисандр не понял, что хотел этим сказать воспитатель.

– Парень, взгляни на свои волосы. Ты отпустил их до самых плеч. Только спартанским воинам и женщинам дозволено носить такую прическу. Придется постричься. Это твой раб? – Диокл жестом указал второго юношу.

– Его зовут Тимеон, – ответил Лисандр.

Диокл ударил ребром ладони Лисандра в грудь. Тот упал, ему показалось, будто на него налетел разъяренный бык. Наставник стоял над ним с покрасневшим от гнева лицом.

– Парень, тебе положено звать меня наставником, а я буду звать тебя илотом, когда захочу. Здесь жизнь твоего раба стоит еще меньше, чем твоя собственная. Понятно?

Лисандр был потрясен. Он бросил взгляд на стоявшего рядом Страбо. Диокл наклонился, взял Лисандра за подбородок и повернул лицом к себе.

– Тебе понятно? Лисандр согласно кивнул.

– Понятно, наставник!

Диокл отпустил его.

– Следуй за мной! – приказал он, направляясь к двери казармы.

Тимеон помог Лисандру встать.

– Ты не ушибся? – спросил он.

– Вроде нет, – ответил Лисандр.

Диокл скрылся в казарме, так что Лисандру с Тимеоном пришлось догонять его бегом. У двери Лисандр обернулся, чтобы проститься со Страбо, но слуга Сарпедона был уже далеко.

К их удивлению, внутри здания стояла прохлада. Они оказались в небольшой прихожей, слева и справа от которой располагались двери. «Наверное, это спальни», – подумал Лисандр.

Он заметил, что форма здания отнюдь не квадратная. Центральную тренировочную площадку окружали четыре длинных стены.

– Сюда, – велел Диокл, и повел их прямо к площадке. Потом приглашающим жестом развел руки в стороны: – Добро пожаловать!

Здесь тренировалось много ребят. Слева боролись двое, обхватив друг друга руками. Оба кружили, выискивая для нападения удобный момент и поднимая ногами столбы пыли. Один мальчик подставил второму подножку, движением бедра опрокинул его на землю и оседлал. Потные тела обоих были серыми от пыли.

Прямо перед Лисандром располагалась деревянная рама, с которой на разной высоте свисали кольца разных размеров. Ученики, выстроившись один за другим, деревянными шестами пытались попасть в кольца. Лисандр подумал, что это, наверное, упражнение с копьями. Один ученик несколько раз умело ткнул в отверстия шестом, не задев колец.

– Отличные удары в голову, – похвалил Диокл. – Мозги противника уже на конце твоего копья.

В центре площадки юные спартанцы выстроились в две шеренги. Одна из них нападала на вторую с деревянными мечами в руках, а та защищалась круглыми плетеными щитами. Спартанцы проделывали явно давно отработанные движения, обе шеренги соблюдали порядок и симметрию. Вслух громко вели отсчет, добиваясь согласованных движений.

Мечи врезались в щиты с силой, достаточной, чтобы раздробить кости. На Лисандра это произвело впечатление.

Ребята слева парами поднимали тяжести. Один из них присел у камня величиной с арбуз и, обняв его руками, попытался оторвать от земли. У него на лбу выступили вены. Наконец, издав вздох, юноша выпрямился и опустил камень на помост, расположенный на уровне его головы. Затем тот же камень взял в руки его напарник, добежал до столба, находившегося в нескольких шагах от помоста, и вернулся назад. Ученики повторили это упражнение несколько раз.

«Смогу ли я поднять такой камень?» – спросил себя Лисандр.

– Эй, вы оба! Прочь с дороги, – крикнул кто-то, и Лисандр, обернувшись, увидел, как на него со всех ног бежит парень. Потом тот оттолкнулся от земли и, пролетев по воздуху, приземлился в песочной яме.

– Вот здесь ты будешь тренироваться. А на улице маршировать, метать копье и диск.

Пробиваясь через толпу, Лисандр понял, почему спартанцы так сильны. Вся мужская часть населения Спарты проходила через это. Почти каждый день, каждый год и так от семи до восемнадцати лет. Спартанские мужчины продолжали тренироваться и жить вместе до тридцати лет. Только после этого им разрешалось заводить собственный дом. Тимеон держался рядом с Лисандром.

– Такое впечатление, будто ты мышь, окруженная кошками.

Лисандр уже собирался ответить, когда заметил нечто необычное. В дальнем углу площадки висел какой-то парень, привязанный за руки к верхней части столба. Его ноги болтались над землей, обнаженное туловище блестело от пота, мышцы на руках раздулись. Но лицо парня не выражало никаких эмоций.

– Наставник, как долго он там? – спросил Лисандр.

– Кто? – поинтересовался Диокл, затем заметил, куда смотрит Лисандр. – А, это Драко. Он все еще висит? Наверно, уже пора снимать.

Диокл подошел к столбу и отвязал веревку. Парень приземлился на колени.

– Спасибо, наставник, – сказал он низким голосом и выпрямился. У Драко была прекрасно развитая мускулатура, и ростом он был не ниже Сарпедона.

– У него руки такие же широкие, как мои ноги! – шепотом сказал Тимеон.

– Вчера Драко поймали за пределами казармы после наступления темноты. Ему не хватает еды, поэтому он промышляет воровством. Конечно, это неплохо, но он по глупости дал себя поймать. За что его и наказали, – пояснил наставник.

Диокл говорил небрежно, будто речь шла о погоде.

Группа ребят, к которой они подошли, занималась борьбой «один против всех». Один из учеников стоял спиной, а другие с разных сторон наносили ему удары кулаками и ногами.

– Так спартанцы учатся противостоять нескольким противникам одновременно, – пояснил Диокл. – На поле битвы не жди, что враг сразится с тобой один на один.

Стоявший спиной как раз развернулся и осыпал нападавших ответными ударами. Те один за другим растягивались на земле, но уцелевшие продолжали наступать.

Лисандр заметил, что одиночка устает. Он тяжело дышал. Наконец одному из нападавших удалось обхватить его за талию и повалить на землю. Остальные тут же бросились на поверженного.

«Теперь они уж точно до него доберутся», – подумал Лисандр и оказался неправ!

Издав громкий крик, одиночка высвободился и сбросил с себя нападавших, потом с торжествующим видом взглянул на них и покинул площадку. Тут он заметил Лисандра, и его лицо приняло холодное выражение.

По темным сверкавшим глазам, изгибу губ и надменной походке Лисандр узнал его и отшатнулся.

– Что случилось? – спросил Тимеон.

– Это тот парень, – промолвил Лисандр. – Он был вожаком громил, с которыми я столкнулся вечером в переулке.

– Достаточно, – громко сказал наставник. – Молодец, Демаратос. Ты снова проявил себя. Твоя группа сегодня вечером получит дополнительное питание. – Диокл громко обратился к ученикам: – Спартанцы!

Все тут же замерли.

– К нам прибыл новый ученик. – Лисандр заметил, что спартанцы начали буравить его взглядами, но яростнее всего горели глаза Демаратоса. – Его зовут Лисандр. Отныне он будет жить в казарме. – По толпе пронесся ропот, а Демаратос приподнял бровь. – Лисандр определен в группу принца Леонида, я уверен, что вы устроите ему… теплый прием.

Все рассмеялись.

Демаратос подошел к Лисандру. Под пристальным взглядом единственного глаза Диокла он протянул Лисандру руку.

– Добро пожаловать в казарму, Лисандр. Если тебе что-нибудь понадобится… – Демаратос до боли сжал пальцы Лисандра… – дай мне знать.

Лисандр тоже сжал руку Демаратоса, но тот оказался сильнее. Лисандр испытал облегчение, когда спартанец отпустил его и вернулся к своим друзьям.

Юноша заметил, что на него смотрит светловолосый парень. Тот был высокого роста и крепко сложен. Он осторожно приблизился к Лисандру.

– Не обращай на него внимания, – сказало он, взглянув на Демаратоса с кривой усмешкой. – Он любит командовать.

Светловолосый парень не стал разговаривать с Тимеоном. Казалось, будто илот превратился в невидимку.

Лисандру хотелось пообщаться еще, но Диокл взял его и Тимеона за локти, и они покинули тренировочную площадку через другие ворота, которые вели в жилище наставника.

Там Диокл порылся в корзине, вытащил из нее кусок грязной ткани и бросил его Лисандру.

– Надень это, – приказал он.

Лисандр расправил тяжелую шерстяную ткань и сообразил, что это такое.

«Мой первый спартанский плащ!»

Он набросил плащ на плечи и застегнул его деревянной пряжкой, которую ему протянул наставник. Плащ был грубым и пыльным, от него пахло потом и плесенью, но Лисандр не обратил на это внимание. Он испытывай странное ощущение. Ему казалось, что он обрел защиту. И еще он заметил, что Тимеон странно поглядывает на него.

– Потребуется время, чтобы я привык к тебе в этом плаще, – сказал Тимеон. Затем, сморщив нос, добавил: – Видно, его давно не стирали!

Диокл фыркнул.

– Спартанскому мальчику в начале года выдают один и только один плащ. Ты будешь в нем тренироваться, спать и столоваться, так что береги его.

Лисандр опустил глаза на оборванные края плаща.

Диокл приподнял бровь и взглянул на Тимеона.

– Раб, твоя забота – следить за чистотой и опрятностью его вещей, а также готовить ему еду вместе с другими илотами. А ты, Лисандр, обязательно поколоти его, если тебя не устроит, как он выполняет свои обязанности. Если илотов не наказывать, они совсем обленятся.

– Понял, наставник! – сказал Лисандр и улыбнулся Тимеону.

Диокл вытолкал их за дверь, и они очутились в спальне.

Это было длинное помещение с низким потолком и голыми поперечными балками. Места для сна располагались вдоль стен. Сейчас здесь никого не было.

Пока они шли, Лисандр обратил внимание на то, что пожитки спартанцев были почти одни и те же: простой деревянный сундук для вещей, пара кожаных сандалий, свернутый плащ, а также дополнительное одеяло. У изголовья каждой из низких кроватей покоился круглый щит, а рядом с ним лежало разное обмундирование.