Текст книги "Программа по защите ведьм (ЛП)"

Автор книги: Майкл Кэш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

О переводе

Оригинальное название: Witches Protection Program

by Michael Phillip Cash

Майкл Филлип Кэш "Программа по защите ведьм"

Перевод: Светлана Егошина

Вычитка: Мария Максимова

Количество глав: 23

Переведено в рамках проекта http://vk.com/bookish_addicted

Для бесплатного домашнего ознакомления

Релиз не для продажи

Аннотация

Уэсу Роквиллу, попавшему в опалу сотруднику правоохранительных органов, дается последний шанс спасти свою карьеру. Его переводят в секретное правительственное подразделение с 232-летней историей. Программа по защите ведьм. И первое задание – раскрыть дьявольский миллиардный заговор косметической корпорации, использовавшей колдовство для тотального доминирования по всему миру, и защитить от злых происков тетки Моргану Пендрагон, наследницу этой корпорации. В паре с ветераном Программы, Аластером Верна, Уэсу придется поверить в колдовство и в самого себя. Наполняя приключениями, неизвестностью и хорошим времяпрепровождением, Майкл Филлип Кэш создает альтернативную реальность, где ведьмы творят заклинания и сеют хаос в современном Нию-Йорке.

Пролог

Уэс Роквилл безрадостно таращился сквозь грязное окно на хмурый день. Через стекло доносился приглушенный гул. Окрашивая улицы Манхэттена золотистыми штрихами, сквозь небоскребы пробивалось предзакатное солнце. Уэс прищурился. Скула все еще болела, напоминая об очередной неудаче. За последние три недели синева уже сошла, но глубоко в костях боль ощущалась. Уэс поскреб макушку. Военная стрижка привлекала внимание. Почти выбритые на висках, волнистые светлые волосы плавно огибали идеальной формы череп. Уэс попытался разглядеть билборд на другой стороне дороги, но из-за той бури, что царила у него в душе, буквы казались нерешаемой головоломкой, да и сложить их воедино ему не хватило бы терпения.

В комнату, не глядя на Уэса, ворвался Харрис. Белая рубашка вся помялась, под мышками виднелись мокрые круги от пота. Его лысая голова поблескивала. Глубоко посаженные глаза прятались за комично, словно карниз, нависавшими бровями стального оттенка. Пожилой мужчина с отвращением бросил папку на заваленный стол и прорычал глубоким басом:

– Решено!

Голубые глаза встретились с голубыми глазами. Уэс отвел взгляд прежде, чем его начальник продолжил. Широкие плечи в отчаянии опустились. Шесть футов еще сильнее вжались в кресло.

– Три года в полиции штата, – сказал шеф.

– А это обязательно? – пробормотал Уэс.

– Молчать! – приказал Харрис. – Ты прошел все письменные тесты.

– Это нам известно, – угрюмо ответил Уэс.

– Ты скулишь что ли, Роквилл? Я уже говорил, что для этого подразделения ты был вишенкой на торте. Самый молодой новобранец. Я лично за тебя поручился. – Харрис наклонился чуть вперед, волосатые костяшки пальцев вжались в папки, беспорядочно лежащие на столе. – Слишком рано. Надо было оставить тебя в офисе, но мне не хотелось взваливать на тебя слишком много бумажной работы. Вся эта читальня, она тянула бы тебя назад.

– Об этом шла речь в моем заявлении, – холодно сказал Уэс. – И это не предмет спора, сэр. Я преодолел все свои ограничения.

– Возможно, так и есть, но я чувствую, что поспешил. Это элитное подразделение. Сюда попадают только лучшие, – сказал Харрис, скорее обращаясь к себе, чем к молодому человеку.

– Вы хотите сказать, что я не дотягиваю до всей остальной команды? – спросил Уэс.

– Ты поставил меня в ужасное положение. Моя собственная репутация под угрозой.

– Мне очень жаль, – тихо ответил Уэс.

– Тебе жаль! – рявкнул Харрис, на его бледном лбу вспучились фиолетовые вены. Уэс зачарованно на них уставился.

– Увидел что-то интересное? Смотри мне в глаза. На меня смотри, Уэсли! – Харрис весь кипел.

Уэс поднял на него взгляд.

– Ты не смог сопроводить одну-единственную старушку, – сказал Харрис.

Уэс, опустив глаза, еще сильнее вжался в кресло.

– Я не знаю, как это произошло.

– Ты не знаешь? Так я тебе расскажу! – В уголке рта Харриса собралась слюна, которая и слетела с его лица, когда он заорал: – Мы сказали: "Не смотри ей в глаза!"

– Я не смотрел. Вернее, смотрел, но...

– Никаких но. Ты просто позорище. Твоя сестра самый уважаемый прокурор в Нью-Йорке, – уже тише сказал Харрис, откинувшись на спинку кожаного кресла. Он взял с края стола фотографию размером восемь на десять и ткнул в привлекательного блондина, запечатленного на семейной фотографии. – Твой брат глава антитеррористического департамента. – Харрис бережно поставил фотографию на место. Вздохнув, потер лицо. – Мы находимся в чертовом здании, названном в честь твоего деда.

– Я знаю, пап.

– Не "папкай" мне здесь. – Харрис вытянул квадратную ручищу. – Своей некомпетентностью ты меня подставил! Не жди особого к тебе отношения.

– Я и не жду, чтобы ко мне относились иначе, чем к другим. – Оставшуюся часть ответа Уэс проглотил. Не стоит нарываться, даже несмотря на обстоятельства.

– Я спустил на тормозах тот случай с козлом.

Уэс попытался побороть улыбку.

– Ах тебе смешно? А вот твоя мать считает иначе.

– Привести его в общежитие оказалось тяжелее, чем вывести оттуда.

Харрис покачал головой.

– С твоим братом такого никогда не случалось.

Уэс отвернулся, улыбка испарилась. "Ну, вот опять", – подумал он. Его сравнивают с Эндрю. Добрый старый Эндрю, мальчик-вундеркинд. Первый в классе, непревзойденный спортсмен; как бы тяжело он не работал, бриться ему не нужно было. Каждый волосок лежал на своем месте; зубы отличались такой белизной, что светились в темноте. Пока лицо Уэса краснело от стыда, его внутренности заполняла обида. По правде говоря, Эндрю никогда с ним не соперничал; ему и не надо было. Это было его обычное состояние. Уэс отказался попытаться встретиться с братом в баре еще несколько лет назад. Казалось, только мама его и понимала. Она лелеяла в доме мир, не позволяя супругу запугивать Уэса своей тяжелой любовью. Отец, вероятно, думал так же, поскольку частенько Уэс слышал, как он бормочет: "Она всегда тебя баловала. Так и не позволила повзрослеть".

Уэс услышал, как отец снова вздохнул. Он поднял взгляд и увидел, что тот его внимательно изучает.

– Это не правда, – сказал Уэс, пытаясь защитить и себя, и мать.

– Отдай мне свой значок, – тихо ответил он. И говорил отец о работе.

– Ой, да ладно... – слова замерли на губах, когда Уэс увидел лед в глазах отца. В полной тишине он понуро отдал свой значок, который с таким усердием пытался заработать. И у него получилось это сделать именно в этом подразделении полиции, которое пятьдесят лет назад организовал его дед, – мечта всей жизни. Засекреченный филиал федерального подразделения, созданный выполнять ту работу, которая была не по силам правоохранительным органам. Слова застряли в горле Уэса; челюсти ходили ходуном, как и у другого человека в этой комнате. Уэс сглотнул, сдерживая рвущееся наружу удушающее недоверие.

– Ты разочаровал меня, семью и этот отряд, – гневно сказал Харрис. – Я знал, что ты не был готов. Мне не стоило привлекать тебя к работе в поле.

– Разве ты не можешь дать мне некоторое послабление? Ведь это было мое первое задание. Я учусь методом проб и ошибок, – веско сказал Уэс.

– Никаких оправданий. Метод проб и ошибок, черт меня дери. С твоим-то происхождением, это должно было стать легкой прогулкой. – Харрис помедлил, скрипя зубами. – В том, чем мы занимаемся, нет места подобной ерунде. Единственный способ пережить провал – пропустить его через себя.

– Меня не уволили? – с наполняющей грудь надеждой, спросил Уэс.

– Неа. – Отец сидел молча, развернув кресло так, чтобы можно было смотреть на уходящее солнце.

Уэс от нетерпения стиснул зубы. Если его не уволили, что же тогда происходит? Он перевел взгляд на фотографии, висящие на стене, и застекленный шкаф, стоящий за спиной отца. Фото сестры Уэса, Лорен, за трибуной на последнем звонке, выпускной в Йеле и приведение к присяге в коллегии адвокатов. Брат со своим подразделением в Ираке, или, может быть, это Афганистан; еще одна фотография, где он серферит на Пхукете и забирается на какую-то гору Тибета. Уэс сосредоточился на своей собственной выпускной фотографии, маленькой, висящей в самом углу. Школа находилась в Потсдаме. Он перевел взгляд на семейное фото. Глаза отыскали самого младшего, стоящего рядом с хрупкой мамой, прижатого в угол огромным отцом и закрытого тенью бицепсов брата. Они все были великолепны. У каждого была возможность отличиться в том, чем они занимались... у каждого, кроме него. У него на все уходило больше времени, начиная от освоения велосипеда и заканчивая умением читать. Они не понимали, что буквы у него перед глазами все перемешаны. Что ему нужно их упорядочить, расставить в правильном порядке. В четвертом классе мистер Уэйн научил его одному трюку, с помощью которого Уэсу удавалось справляться быстрее, чтобы никто ничего не заметил. Родители, конечно же, знали. Но это не имело никакого значения; он должен был блистать, поэтому ему приходилось работать усерднее остальных, чтобы добиться успеха. Упорно учился; не вылезал из спортзала, дабы пройти все физические испытания. Очень часто сокурсники поговаривали, что место в Академии он получил благодаря своей фамилии, но Уэс знал, что этого результата он достиг потом и кровью.

Его размышления прервал суровый голос отца.

– Тебя переводят.

– Я не хочу, чтобы меня переводили. – Уэс встал и заходил по кабинету. – Это моя мечта. Папа, дай мне еще один шанс.

– Поверь мне, сын, меня это ранит не меньше, чем тебя.

"Ага, конечно", – подумал Уэс. Почему они всегда говорят именно так? Этого не должно было случиться; ему двадцать пять, и всю свою жизнь он тренировался только ради этой работы.

– Но это же глупо! И что, ты оправишь меня в мою комнату, лишив ужина?

– Ты не оставил мне выбора. Если я ничего не сделаю, еврокомиссар напишет на меня рапорт, – ответил отец, впившись глазами в Уэса. Харрис нацарапал номер и протянул Уэсу клочок бумаги. – Я отправляю тебя во ВПЭММ.

Уэс рассмеялся:

– Это цирк что ли какой?

Отец откинулся на спинку кресла.

– Ничего смешного. ВПЭММ – Вниз Под Эстакадой Манхэттенского Моста. Запомни адрес и номер, бумагу сожги. А, и еще, там спросишь Аластера. Аластера Верна.

Уэс посмотрел на записку, буквы поплыли у него перед глазами.

– Дай мне еще один шанс.

– Это и есть твой единственный шанс. Упустишь его, и ты вне игры. Даже твоя мать тебе не поможет.

Уэс опустил голову и не увидел, как смягчился взгляд отца. Харрисон откашлялся.

– Помни что я сказал, Уэс. Запомни адрес и сожги записку. Аластер ждет тебя.

Глава 1

До Бруклина Уэс доехал на метро; урчание в желудке напомнило, что он не обедал и не ужинал. Было уже поздно, и на улицах царила пустота. Ботинки Уэса постукивали по тротуару, пока он рассматривал адреса. Молодой человек проверил целый квартал, обратив внимание, что адрес, который он запомнил, отсутствовал. В груди поднималась паника, он задумался, не перепутал ли цифры. Тридцать четыре-ноль-пять, потом шесть и сразу девять. Что же случилось с ноль-семь и ноль-восемь? Надавив пальцами на глаза, Уэс напряг мозг, пытаясь воссоздать в памяти цифры. Ничего не вспомнилось, кроме номера телефона. Вытащив мобильный телефон, он набрал цифры и тут же выругался, услышав автоответчик. Слишком поздно. Нужно было ехать на такси. Офис был закрыт.

– Чего? Что-что? – сказал Уэс. Мимо проехал грузовик, его грохот заглушил сообщение. Уэс забился в темный угол, прижав телефон к уху, чтобы убедиться, что правильно расслышал автоответчик. Молодой человек рассеянно уставился на заходящее солнце, залившее небо розовым светом. Легкий ветерок потрепал его куртку, холодком пробежав по позвоночнику. Улица выглядела недружелюбной; не было ни пешеходов, ни детских колясок, ни даже курьеров на велосипедах. В Уэсе проснулся полицейский, который обыскал все фасады кирпичных домов, пытаясь найти подсказку. Даже птицы здесь не щебетали. Шум от автомобилей наверху создавал аэродинамический эффект, так что воздух казался каким-то внеземным.

– Вызываемый абонент не обслуживается. – Черт побери, он опять напортачил. Уэс в спешке выпустил воздух сквозь губы. – Оставьте сообщение после сигнала.

Устало закрыв глаза, он вновь повторил про себя номер, потом посмотрел на экран телефона, светившийся голубым. Солнце село, отдав улицу во власть мрачных теней. Уэс поежился от холода. Подождите-ка. Что это за абонент такой, который не обслуживается, но которому можно оставить сообщение? Уэс набрал номер снова. Дождался сигнала и поднес телефон очень близко к губам. Потом тихо сказал:

– Аластер? Это Уэс.

* * *

Телефон завибрировал, ознаменовав входящий звонок. Проведя пальцем по экрану, Уэс услышал женский голос:

– Роквилл?

– Ага, – сознался Уэс.

– Посмотрите на подвал. Слева от тридцать четыре-ноль-шесть. Видите зеленый свет?

Дважды моргнул лучик света, узкий словно ластик.

– Ну же, Роквилл. Вы опоздали, а я хочу домой.

Уэс неуверенно направился вниз по грязным ступенькам. Когда он повернул старомодную ручку, звякнул звонок. Уэс молча стоял, пытаясь привыкнуть к яркому свету после полутемной лестницы. Складывалось ощущение, что перед ним океан кабинок, растянувшихся на добрую милю. Тонкий перезвон телефонов перерос в постоянный гул. Уэса встретила пожилая женщина с покосившимся пучком волос и очками с бифокальными стеклами. Глаза дружелюбно смотрели на него поверх линз.

– Вы сын Харриса Роквилла. – У нее был хриплый голос курильщика, а на подбородке росло столько волос, что они вполне сошли бы за бороду. Женщина достала из растрепанных волос ручку, что-то отметила на планшете в виде дощечки с зажимом, а потом щелкнула жвачкой. Уэс поднял взгляд, от его удивленного вида женщина ухмыльнулась. – Ага, шокирует, правда? Вы и не ожидаете увидеть такой офис в этой помойке. – Она рассмеялась. – Вам надо бы поторопиться. Аластер ждет вас, а он никогда никого не ждет. Кстати, меня зовут Вирсавия [1].

– Вирсавия, конечно, – рассеянно сказал Уэс, оглядываясь по сторонам.

Вокруг работали десятки человек. Гул голосов сливался в белый шум. Над головой висели экраны с сетками и графиками. Уэс заметил карты городов, на которых стояли отметки, что-то отслеживающие.

– Иди за мной, малыш. – Вирсавия повела его вниз по серому коридору с тутового цвета ковром, таким мягким, каких Уэс не видел ни в одном правительственном учреждении. Это место, должно быть, занимало целый квартал, а его коридоры уходили и к другим трубопроводам. То там, то здесь двери были открыты. Уэс увидел, что некоторые комнаты заполнены группами людей, восседающими за полированными столами для конференций. Некоторые кабинеты оставались темными, но через жалюзи на стеклах были видны отблески света от экранов с презентациями. Кивая друг другу, по коридорам ходил персонал. Некоторые прогуливались парами. У всех на цепочке или прикрепленным к карману висел значок. Уэс прищурился, но эмблему на щите разглядеть не смог. Надо забыть про попытки прочитать надпись. Уэс пожал плечами; она выглядела официальной, но незнакомой. Для человека, выросшего в семье, где все служили в правоохранительных органах, Уэс нашел странным, что этот знак он прежде не видел.

– Что это за место? – спросил Уэс.

– Здесь творится волшебство, – загадочно ответила Вирсавия.

Она открыла дверь, прошептав:

– Будь готов удивляться.

А потом, громко лопнув пузырь, Вирсавия исчезла.

– Куда... – Уэс обернулся, но нигде ее не увидел. – А куда...

– О, она ушла. Заходи уже, – нетерпеливо произнес мужской голос.

Уэс повернулся к говорящему и увидел меленького человечка, сидящего за стеклянным столом. Он был одет в добротный серый костюм, но с черной водолазкой, которая делала из него странного, эксцентричного человека из поколения битников. Мужчина был старше отца Уэса, молодой человек решил, что ему около шестидесяти. От сидячего образа жизни он располнел; у него была загорелая кожа и седые волосы. На пухлой физиономии красовалась козлиная бородка. Уэс задался вопросом, где же его берет. Мужчина изучающе разглядывал Уэса черными глазами, в которых светилось веселье.

– Что это за департамент?

– Мистер Уэсли Пол Роквилл. Сын Харриса и Мелинды, брат Лорен и Эндрю. Недосягаемый образец для подражания. Самый заморыш в помете?

Уэс ощетинился, гадая, с чего этот чувак размером с пинту называет его заморышем. При росте шесть футов три дюйма его трудно было назвать низким.

– Не понимаю, какое это отношение имеет к моему переводу, – ледяным тоном сказал он.

Старик проигнорировал его.

– Молодой пистолет, чью свободную волю высосали.

– Никто мою свободную волю не высасывал! – покраснев, выкрикнул Уэс.

– Полагаю, мисс Женевьева Фокс изрядно над вами поглумилась.

– О чем вы говорите?

Аластер наклонил голову, на его губах играла улыбка.

– Не нахожу ничего забавного, э... Аластер. Я пошел отсюда. – С Уэса было достаточно. Он был зол и голоден.

– Присядьте, агент Роквилл. Пришло время узнать побольше про ваше новое назначение.

Уэс стоял, а на его скулах ходили желваки. Он глубоко вздохнул и плюхнулся в кожаное кресло, стоящее напротив странного мужчины.

– Это вообще не похоже ни на какое правительственное учреждение. – Он расслабился, позволив ногам крутить кресло так, чтобы оно нервировало.

Аластер сидел молча, наблюдая за дергающимися ногами Уэса. Молодой человек заставил себя остановиться.

– Уверяю вас, мы засекречены. Разве отец вам не сказал?

Уэс бунтарски сжал губы.

– Я задал вам вопрос, – тихо сказал старик.

– Он сказал мне, что меня перевели сюда и, если я не справлюсь, со мной покончено.

Аластер кивнул. Он откинулся назад, его короткие пальцы лениво крутили дорогущую ручку. Уэс посмотрел в огромное окно, рассматривая свое скучающее отражение.

– Ваша прежняя должность находилась в филиале полиции, основанном вашим дедом. Туда отбирают только лучших.

– Я знаком с историей своей семьи, – грубо ответил Уэс. – Вы намекаете, что я недостаточно квалифицирован?

Аластер проигнорировал ответ Уэса.

– Мы в каком-то роде являемся ответвлением того подразделения. Отдел специальных операций, если пожелаете.

– Вы бредите, – сказал Уэс, откинувшись на спинку стула и сплетя пальцы на плоском животе. Он медленно покачал головой. – Нет такого формирования как Отдел спецопераций в полицейской организации. Кроме того, если бы я хотел работать там, пошел бы в армию.

– Я бы не был в этом уверен, – ответил Аластер. – Что вы знаете про ведьм?

Уэс озадаченно посмотрел на мужчину:

– Ведьмы? Вы имеете в виду таких, как на Хэллоуин?

Аластер подался вперед с полным решимости лицом.

– Нет, – покачал он головой. – Я говорю о летающих на метлах, варящих в котлах зелье подлых ведьмах, которые вносят хаос в наше общество.

– Это шутка такая? – Уэс не был удивлен. – Если вас в это втянул мой брат, я не считаю происходящее смешным.

– Мисс Фокс была ведьмой... темной, восьмой категории из десяти. – Уэс грубо хмыкнул, но старик продолжил, словно и не слышал. – Она посмотрела вам прямо в глаза и лишила вас свободной воли.

Уэс встал:

– Глупость какая. Она загипнотизировала меня и всех остальных в автобусе.

Аластер покачал головой:

– Это они вам так сказали?

Он направил ручку Уэсу в лицо, и молодой человек почувствовал, как световой луч упирается прямо в сетчатку. Он отвернулся.

– Прекратите.

– Хотите что-нибудь выпить? – Аластер открыл нижний ящик и достал серебряную фляжку. Уэс отказался. – Хлебните. Вам это пригодится.

Уэс взял сосуд, осторожно сделав глоток. Это оказалась Frangelica, ликер, сладкий и пикантный, но как ни странно, расслабляющий. С силой базуки напиток ударил по пустому желудку.

– Мы еще не настолько близки, чтобы вместе пить.

Аластер рассмеялся, щедро отпив из фляжки.

– Ой, не переживайте. Мы никакие не собутыльники, но это вам пригодится, когда мы закончим. Кое-что, о чем вы узнаете, несколько... тяжело проглотить.

Аластер встал и вышел из-за стола. Он взгромоздился на его угол, словно собирался поделиться милой историей. В комнате сложилась уютная атмосфера, будто отгороженная от всего остального мира.

– Программа, в которую вам посчастливилось попасть, была создана много лет назад, чтобы защищать ведьм.

– Чувак, ты сумасшедший, – лениво улыбнулся Уэс.

– Не совсем. Они жили рядом с нами много лет, но жили тайно, скрывая свои способности. Но это лишь верхушка айсберга. История ведьм и нашей страны уходит глубоко в анналы. Пожалуйста, посмотрите на экран. – Аластер махнул в сторону дальней стены. Уэс заметил, что тот нацелил пульт в темное пространство.

На экране, которого Уэс прежде не заметил, замерцали изображения. Они наполнили кабинет киношными актерами, и Уэс вытянул длинные ноги, устраиваясь поудобнее.

Это было черно-белое зернистое документальное кино. Фраза "Салем, штат Массачусетс, 1692 год" определила период времени. Кукурузные поля и маленькие домики – колониальная Новая Англия. Жители ходят по примитивным улочкам. Уэс восхитился реализмом снятого. Камера нацелилась на старую каргу, ковыляющую по грязной улице. Она была невысокой; ее корзина лежала на широком бедре, а лицо спрятано под чепцом. Раздался хриплый мужской голос, когда кадр сменился и появилась комната в фермерском доме, где над лежащим в люльке мальчиком, склонилась женщина.

– Я знал, что не следует пускать сюда тетушку Пруденс с ее зельями.

– У нас не было выбора, муж мой. Лихорадка Даниеля становится все сильнее, – ответила ему жена, смахивая слезы с изможденных щек. – Я не знаю, что делать.

Мужчина стоял перед огромным очагом, опираясь ногой о каминную решетку. Он с яростью на лице пнул бревно.

– Мальчику не стало лучше, даже после ее зелий! Не надо было тебя слушать. – Он крепко сжал зубами свою трубку, его темные глаза сощурились в тусклом свете. – Ага, она злая. Джон Дарби мне так сказал. Ага, она со своими зельями. Это был яд, она прикончила мальчишку.

Завыв от горя, женщина схватилась за живот.

– Никогда так не говори, муж. Я доверяю тетушке Пруденс. – Она помолчала, с жалостью глядя на своего больного ребенка, на ее лице сквозило отчаяние. – Может быть, он поправится.

– Он с трудом дышит. Зачем только ты ее притащила?

– Она принимала нашего мальчика. Ее травы прежде уже помогали.

– Она сжила со света корову Джона Дарби, – сказал мужчина, впиваясь глазами в жену. – Они поссорились на северном пастбище. Разве не помнишь, Бесс? Судья решил в пользу Дарби. И тогда она навела на него порчу.

Бесс задумалась над словами мужа, а потом медленно сказала:

– Ага, я помню. Она свирепо на меня посмотрела. Разве ты не видел ту отметину на ее подбородке? – ехидно добавила она.

– Корова померла. Вот теперь наш мальчик. – Он положил голову на руки и прислонился к деревянной раме камина. – Она ведьма, – тихо сказал он.

Комната перевоплотилась в сцену на улице. Пожилую женщину изводила толпа мужчин, держащих факелы и копья. Уэс вздохнул, ему хотелось рассмеяться, но в то же время стало любопытно. Заговорил женский голос, показавшийся знакомым по фильму, который он смотрел прошлым вечером. "Она, вероятно, совсем обнищала", – подумал Уэс со смешком.

– Люди считали, что некоторые женщины обладают силой, которая может наслать болезнь, погубить урожай или даже убить скот. Это были ужасные времена, и никто не был застрахован от подобных обвинений.

– Это что, Дженнифер Эни... – удивленно спросил Уэс. – Ну знаете, как ее имя? Та актриса из всеми любимого сериала? Так какой у вас бюджет, говорите?

– Ш-ш-ш-ш, – шикнул на него Аластер.

Эпопея продолжилась кадрами, на которых пожилая женщина бежала сквозь густую листву в разорванной одежде. В отдалении лаяли собаки.

– А попкорн у вас есть? – спросил Уэс. Аластер проигнорировал вопрос.

– Любую могли заклеймить как ведьму, – продолжил голос за кадром. – После обвинения, они теряли все, начиная от дома и семьи и заканчивая...

Уэс вздрогнул, когда старуху схватили и начали избивать. Для учебного фильма все выглядело вполне реальным. Он беспокойно поерзал в кресле.

– ...их жизнями, – закончила комментатор. Экран заполнили потертые и поношенные сапоги, свисающие с дерева.

– Ок, я увидел достаточно, – Уэс подавил зевок; он ненавидел историю. В желудке молодого человека заурчало.

– Нет, еще не достаточно. Мы не можем идти дальше, пока вы полностью не уразумеете, чем мы здесь занимаемся, – сухо сообщил ему Аластер.

Следующей сценой стал зал судебных заседаний. У высокой скамьи стояло две группы женщин. Властного вида судья в черной мантии и белом кудрявом парике смотрел на них сверху. Пока камера обходила комнату, Уэс понял, что половина женщин выглядела весьма прилично, тогда как другая – неряшливо и неопрятно.

Голос актрисы заговорил снова. Может быть, Уэс и ошибся, но ее интонация казалась очень знакомой. Он постарался представить ее. Уэс видел ее у одного из этих знаменитых шеф-поваров. И был уверен, что узнал голос.

– Внимательнее, Уэс, – прошептал Аластер.

– Проблемы обострялись, когда случался неурожай или когда в деревнях вспыхивали распри. И ревность, и старые склоки становились своего рода катализатором. В скором времени ведьмы набрасывались одна на другую, несмотря на родственные связи.

Уэс оживился, когда симпатичные женщины принялись строить судье глазки.

– Похоже, скоро будет драка, – пробормотал Уэс.

– Ты записываешь? Потом будет тест... Да шучу я, Уэс. Просто всю информацию потом надо будет собрать воедино. Расслабься.

Одна женщина чуть расстегнула воротничок; другая заправила выбившуюся прядь под чепец. Облизнув губы, она кокетливо сказала:

– Это была не я, дорогой сэр. Тетушка Эбигейл... – Она наставила тонкий палец на неопрятную женщину в противоположной стороне комнаты. – Она все это втемяшила мне в голову, именно она. Она заставила меня лаять, будто я собака.

Зал взорвался. Судья грохнул молотком.

– Тишина! Тишина. Продолжай, госпожа. Что еще сделала тетушка Эбигейл?

– Она говорила на неведомом языке в состоянии исступления! – прокричала другая. – Это ведьма.

– Вы только посмотрите на нее, ваша честь, – сказала первая соблазнительным голоском. – Она и выглядит как ведьма. – Женщина, принюхиваясь, подошла к старухе. – От нее несет серой. Я видела, как она... – Женщина повернулась лицом к судье и громко сказала: – Как она танцевала с дьяволом! Голая!

Крики заглушили призывы судьи к порядку. Теперь Уэс завороженно следил за тем, как ведьм вели к виселице. Закадровый голос печально продолжил повествование.

– Обвинения вызвали большой раскол. Ведьмы разделились на две фракции: Давины и Виллы. Обе группы продолжили практиковать свою отличительную магию, хоть и растворились в обществе. Давины подчинили себе медицину и врачевание. Возможно, некоторые известны вам в качестве преподавателей или медсестер. Они используют свой дар во благо человечества. Виллы обратились к тьме – самой темной магии, – охватывающей самые гнусные искусства и все то, что противостоит добру. Они скрывают свои замыслы и сторонятся общества, но пользуются любым случаем, чтобы посеять хаос. Почти на протяжении века никто не мог их выявить, поэтому никто не был в безопасности.

Уэс узнал Маунт-Вернон, дом президента Джорджа Вашингтона. Он был там на экскурсии в четвертом классе. В поместье шла кипучая деятельность; на Потомаке сверкали солнечные зайчики. Камера наехала на главный вход, обнаружив там семью, наслаждавшуюся своим счастьем. Сидя на изящном стуле, вышивала Марта Вашингтон. Платье ниспадало вокруг нее, словно разлитое кружево. Генерал читал, развалившись в кресле.

Вдалеке послышалось кудахтанье. Миссис Вашингтон, побледнев, опустила вышивку. Женщина встала, медленно подошла к окну.

– Генерал, разве ты ничего не слышишь? – прошептала она.

– Держитесь подальше от окон, мадам. Они не за горами, – резко ответил он.

Эхо призрачных голосов: "Марта, Марта, Марта!" – наполнило комнату.

– Нет, муж. Они уже близко. Джордж, – сказала она и обернулась, тревожно приложив руку к губам, – ты должен что-то сделать.

Комментатор начала рассказывать подробнее:

– Но ничего не было сделано до тех пор, пока правительство наконец не решило создать организацию по защите женщин от подобного риска. Учение Давин восстало против всего того, что отстаивали Виллы. Несмотря на угрозу преследования, они предпочли работать вместе с правоохранительными органами, дабы разоблачить все злодеяния конкуренток. Президент Джордж Вашингтон дополнил Закон о борьбе от 1792 года разделом № VI. Этот закон был принят для защиты светлых ведьм, которые выявляли деяния темных.

Экран погас. Только в самом центре тускло освещенной сцены стоял одинокий стул. Один-единственный софит был направлен на самую макушку светловолосой актрисы. Уэс оказался прав; это была именно та, о ком он думал. Она играла в известном сериале, была обладательницей двух Эмми, и ходили разговоры, что за последнюю картину ей светит Оскар.

– Да. Ведьмы существуют. И они живут среди нас. Женщины, которые верят, что свою силу они используют для защиты любви и жизни. А есть те, кто пользуется магией во зло.

Камера осветила симпатичное лицо. Дерзко подмигнув, актриса водрузила на голову остроконечную ведьмовскую шляпу:

– Добро пожаловать в Программу по защите ведьм.

Аластер широко улыбнулся:

– Это моя любимая часть.

– Это была Дженнифер Энис...

Аластер продолжил, словно Уэс и не заговаривал:

– Более двухсот лет все операции хранились в тайне. Ведьмам Давинам предоставляется круглосуточная защита в условиях постоянной угрозы. Их обеспечивают деньгами, образованием, предметами первой необходимости и медицинским обслуживанием. На сегодняшний день под программой защиты находятся шестьдесят три тысячи ведьм. За всю историю существования программы ни одной из ведьм не причинили вреда.

Уэс рассмеялся, качая симпатичной головой:

– Я не верю в ведьм, сэр.

– К тому времени как мы закончим, ох, уверяю вас, вы поверите в них. Когда человек растет, он и не задумывается над тем, что в будущем может стать защитником того, кто использует магию и заклинания, дабы получить то, что хочет. – Аластер обошел стол, чтобы снова занять свое место. – Но если кто-то нуждается в защите, разве имеет значение, кто он?

Уэс безмолвно оглянулся, не в силах придумать ответ. Он все задавался вопросом, зачем обладательнице Эмми и предполагаемого Оскара, сниматься в фильмах для госслужбы.

Аластер продолжил:

– Верите вы или нет, мы нуждаемся в ведьмах. – Эти слова привлекли внимание Уэса. Аластер улыбнулся, глядя на недоверчивое выражение лица молодого человека. – Когда ведьма из предмета веры начинает считать себя саму силой природы, она обращается во зло. Моя работа... – Он запнулся. – Наша работа – защищать светлых ведьм и расследовать преступления темных.