Текст книги "Загадка Рунного Посоха: Черный Камень. Амулет безумного бога. Меч зари. Загадка рунного посоха."

Автор книги: Майкл Джон Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Резко очерченным силуэтом выделялась огромная фигура графа Брасса со странным кованым оружием, которое он держал в обеих руках, точно направляя его в голову Хокмуна.

Хокмун судорожно вдохнул и попробовал отпрыгнуть в сторону, но коридор был слишком узок. Раздался треск, который, как ему показалось, разорвал его барабанные перепонки, затем раздался мелодичный жужжащий звук, и Хокмун рухнул навзничь, потеряв сознание.

* * *

Очнувшись, когда наступили золотистые сумерки, Хокмун с удивлением понял, что давно не чувствовал себя так хорошо. Его и мозг и тело, казалось, пульсировали жизненной силой, какой у него никогда не бывало раньше. Он улыбнулся и потянулся всем телом. Он лежал на металлической скамье. Согнув руку, он дотронулся до Черного Камня. Он все еще был на месте, но качество его изменилось. При прикосновении он не напоминал человеческую кожу, перестал обладать неестественной теплотой. Теперь это был просто драгоценный камень, твердый, гладкий и холодный.

Открылась дверь и вошел граф Брасс, глядя на Хокмуна с чувством глубокого удовлетворения.

– Мне очень жаль, если вчера вечером я вас напугал, – сказал граф, – но было необходимо действовать быстро, парализовать Черный Камень и забрать у него его жизненную силу. Теперь этой силой владею я. Она нейтрализована мною как с помощью волшебства, так и чисто физически, но вечно я не смогу ее удерживать. Она слишком сильна. Когда-нибудь она вырвется из той тюрьмы, куда я заточил ее, и вновь перетечет в Черный Камень вне зависимости от вашего нахождения.

– Значит, я только получил отсрочку, а не полное избавление, – заметил Хокмун. – Как долго может продолжаться эта отсрочка?

– Не могу сказать. Почти наверняка я могу дать вам шесть месяцев, может быть, год, а может и два. Но, с другой стороны, все вообще может закончиться за несколько часов. Я не могу обманывать вас, Хокмун, но я могу дать вам дальнейшую надежду. На востоке живет волшебник, который может удалить Черный Камень из вашей головы. Он борется с Темной Империей и может помочь вам, если вам удастся когда-нибудь найти его.

– Как его зовут?

– Малагиджи из Хамадана.

– Значит, этот волшебник из Персии?

– Да, – кивнул граф. – Так далеко, что туда почти невозможно добраться.

– Что ж, мне только остается надеяться, что ваше волшебство продлится достаточно долго, чтобы поддержать меня хоть немного, – вздохнул Хокмун и сел. – Я оставлю ваши земли, граф, и отправлюсь в Валенсию, чтобы присоединиться к ее армии. Она собирается бороться против Гранбретани, шансов на успех у них нет, но, по крайней мере, мне удастся умереть не раньше, чем я отправлю на тот свет нескольких собак Темной Империи за все то хорошее, что они со мной проделали.

Граф Брасс сухо улыбнулся.

– Я подарил вам жизнь, и вы тут же решили пожертвовать ею. Предлагаю вам немного подумать, прежде чем предпринимать дальнейшие шаги. Как вы себя чувствуете, милорд герцог?

Дориан Хокмун поднялся со скамьи и снова потянулся всем телом.

– Я проснулся, – ответил он. – И я – новый человек. – Потом нахмурился. – Да, новый человек… – задумчиво прошептал он. – И я согласен с вами, граф Брасс. Месть моя может подождать, пока я не придумаю более тонкого плана.

– Спасая вас, – почти печально произнес граф, – я отнял у вас вашу молодость. Никогда больше вы не познаете ее.

Глава 6
Битва при Камарге

– Они не захватывают земель ни к Востоку, ни к Западу, – произнес Боджентль как-то утром примерно месяца через два после описанных событий, – а продвигаются прямо на Юг. Нет никакого сомнения, граф Брасс, что они поняли, в чем дело, и строят планы мести вам.

– Может быть, они хотят отомстить мне, – предположил Хокмун, удобно устроившийся в кресле подле камина. – Если бы я вышел к ним навстречу, они, вероятно, удовлетворились бы этим. Безусловно, они считают меня предателем.

– Насколько я знаю барона Мелиадуса, – покачал головой граф Брасс, – теперь он жаждет отомстить нам всем. Он и его Волки ведут армии. Они не остановятся, пока не дойдут до наших границ.

Фон Вилак отвернулся от окна, через которое внимательно разглядывал город.

– Пусть приходят. Мы просто сдуем все их армии, как мистраль сдувает осенние листья.

– Будем надеяться, – с сомнением в голосе отозвался Боджентль. – Они значительно увеличили свои силы. И, кажется, впервые за всю историю изменили своей обычной тактике.

– Да, глупцы, – пробормотал граф Брасс. – Я восхищался ими, когда они охватывали земли расширяющимся полукругом. При этом способе они всегда могли укрепить собственные тылы, прежде чем начинать следующее наступление. Сейчас на флангах у них осталась не завоеванная территория, и армии неприятеля способны окружить их армии. Если мы побьем их, то при отступлении им придется довольно тяжело. Жажда вендетты, кажется, лишила барона Мелиадуса здравого смысла.

– Но если они выиграют битву, – мягко произнес Хокмун, – они построят дорогу от океана до океана, и завоевания их после этого просто станут для них забавой.

– Возможно, именно этим барон Мелиадус и оправдывает свои действия, – согласился Боджентль. – Боюсь, он может оказаться прав, считая, что может победить.

– Чепуха! – воскликнул фон Вилак. – Наши башни окажут любому врагу нужное сопротивление.

– Они были сконструированы, чтобы выдержать атаку с суши, – заметил Боджентль. – Мы не учитываем воздушных сил Темной Империи.

– У нас есть собственная воздушная армия, – отозвался граф.

– Но фламинго не из металла, – возразил Боджентль.

Хокмун поднялся. Он все еще носил черные кожаные брюки и куртку, что дал ему барон Мелиадус. Когда он двигался, кожа скрипела.

– Через несколько недель самое большее, – сказал он, – армии Темной Империи подойдут к нашим границам. Какие следует сделать приготовления?

Боджентль помахал большой свернутой картой.

– Прежде всего надо изучить вот это.

– Расстелите ее на столике, – показал граф Брасс.

Пока Боджентль расстилал карту, используя кубки для вина, чтобы придержать ее края, граф Брасс, Хокмун и фон Вилак подошли поближе. Это была карта Камарга и его окрестностей примерно на несколько сот миль вокруг за пределами государства.

– Более или менее они следуют течению реки, продвигаясь по восточному берегу, – сказал граф Брасс, показывая на Рейн. – Из донесения нашего посланника можно понять, что сейчас они находятся вот здесь и вскоре подойдут вот сюда, – палец его коснулся подножья Гивеннских гор, – примерно через неделю. Мы должны выслать разведчиков, чтобы точно знать об их передвижениях. Затем, когда они дойдут до границ, наши основные силы надо будет сгруппировать вот в таком положении.

– Впереди себя они могут выслать орнитоптер, – сказал Хокмун. – Что тогда?

– У нас в воздухе тоже будут летать наши скауты, и мы всегда сможем перехватить их, – проворчал фон Вилак. – А если с ними не справятся воздушные наездники, то легко справятся башни.

– Но у нас ведь очень мало солдат, – вставил Хокмун, – так что все вообще будет зависеть от этих башен, и вся борьба целиком сведется к обороне.

– Это все, что нужно, – ответил граф Брасс. – Мы будем ждать их у наших границ, расположив части нашей пехоты между башнями, используя гелиографы и другую сигнализацию, чтобы направлять удары башен туда, где их мощь будет необходима.

– Наше самое горячее желание – это всего лишь остановить их мощную атаку, – с нескрываемым сарказмом в голосе заявил Боджентль. – У нас нет ни малейшего желания делать больше того, как обороняться от них.

Граф Брасс взглянул на него и нахмурился.

– Вот именно, Боджентль. Мы были бы полными идиотами, если бы ринулись в бой своими крохотными силами против их громадных армий. Единственная наша надежда выжить заключена в башнях и в том, чтобы показать Королю-Императору, что мы сможем противостоять любой силе, которую он вздумает послать против нас, – будь это внезапная атака или долгая осада, – нападению с суши, моря или воздуха. Посылать против нас армии после этого для него станет бессмыслицей.

– А что скажешь ты, друг Хокмун? – спросил Боджентль. – Ведь вы уже имели удовольствие сталкиваться с силами Темной Империи.

– Я вижу смысл в тактике графа Брасса, – задумчиво ответил Хокмун. – Дорогой ценой далось мне знание того, что обычная битва с силами Гранбретани бессмысленна. Но мне кажется, что у нас будет еще больше шансов на успех, если мы сами выберем то место, где произойдет сражение. Где наша защита наиболее сильна?

Фон Вилак указал точку к юго-западу от Рейна.

– Здесь у нас больше всего башен и высокое плоскогорье, на котором нам будет удобно сгруппировать войска. В то же время земля, по которой придется наступать противнику, покрыта непроходимыми болотами, так что это вызовет у противника немалые затруднения. – Он пожал плечами. – Но к чему все эти ненужные рассуждения? Они, безусловно, сами выберут место для атаки.

– Если мы не заставим их напасть именно здесь, – сказал Хокмун.

– Что может их заставить? Дождь из кинжалов? – Граф Брасс улыбнулся.

– Я, – ответил Хокмун, – с помощью нескольких сотен конных солдат – не вступая с ними в открытый бой, но постоянно тревожа их с флангов. Нам, если конечно повезет, может удасться повернуть их армию в нужном для нас направлении, как собаки обычно направляют свое стадо. Кроме того, мы сможем постоянно наблюдать за ними и посылать вам сообщения, чтобы вы всегда точно знали, где они находятся в данную минуту.

Граф Брасс покрутил ус и взглянул на Хокмуна с некоторым уважением.

– Такой тактик, как вы, мне по сердцу. Возможно, я действительно становлюсь слишком осторожен в моем возрасте. Будь я помоложе, я бы тоже придумал план в таком роде. Из этого может кое-что получиться, если, конечно, сильно повезет.

– Да, везение и выдержка, – откашлявшись, заявил фон Вилак. – Ты хоть немного представляешь, что предстоит тебе вынести, мальчик? Тебе почти не придется спать, потому что ты все время должен быть настороже. Ведь ты предлагаешь самую настоящую партизанскую войну. Достаточно ли у тебя для этого сил и опыта? И смогут ли выдержать такую жизнь солдаты, которых ты хочешь повести за собой? Нельзя забывать и о летательных аппаратах Темной Империи…

– Нам придется следить только за их разведчиками, – сказал Хокмун, – потому что мы будем молниеносно нападать и так же молниеносно исчезать, прежде чем они успеют поднять в воздух свои орнитоптеры. Ваши люди знают местность, знают, где можно лучше всего спрятаться.

– Есть и еще одно обстоятельство. Они идут вдоль реки, потому что им необходимы запасы свежей воды. Кроме того, по воде легче всего перевозить продовольствие, лошадей, военные машины, орнитоптеры – вот почему они продвигаются столь быстро. Как можно заставить их отдалиться от барж?

Хокмун на мгновение задумался, потом усмехнулся:

– На этот вопрос не так уж трудно и ответить. Вот послушайте…

* * *

На следующий день Дориан Хокмун отправился верхом по диким болотам, и рядом с ним скакала леди Ийссельда. Со времени его выздоровления они проводили в обществе друг друга много часов, и он очень глубоко привязался к ней, хотя внешне выказывал ей мало знаков внимания. Довольная тем, что находится рядом с ним, она все же иногда обижалась на это. Она даже не подозревала, что больше всего на свете ему хотелось именно этого, по отношению к ней он ощущал ответственность, которая и заставляла его сдерживать свое желание ухаживать за ней. Просто он знал, что в любую минуту, днем или ночью, в течение всего лишь нескольких мгновений он может превратиться в безумного идиота, невесть что бормочущего и потерявшего всякие признаки разумного человека. Он постоянно жил с памятью о том, что жизненная сила Черного Камня в любое мгновение может вырваться из той тюрьмы, куда заключил ее граф Брасс и что сразу вслед за этим Лорды Гранбретани дадут Черному Камню его полную жизнь, которая пожрет его мозг.

Вот поэтому он ничего не говорил ей о том, что любит ее, что любовь эта, зародившись в его подсознании, стала превращать его в человека и что именно по этой причине граф Брасс и сохранил ему жизнь. Она же, со своей стороны, была слишком стеснительна, чтобы самой сказать ему о своей любви.

Вместе они скакали по болотам, ощущая, как лица их обвевает, раздувая их плащи, приятный ветерок, и скакали они быстрее, чем это было разумно, по извилистым незаметным тропинкам, подымая влет чирков и уток, обгоняя табуны диких лошадей, шарахающихся от них в сторону, тревожа белых быков и их коров, мчась по длинным безлюдным пляжам, где ударял холодный прибой под недремлющим оком башен, смеясь над причудливыми формами облаков, слушая стук копыт по песку и, наконец, просто останавливаясь, чтобы молча посмотреть на море и послушать веселую и грустную песню мистраля.

– Боджентль говорил мне, что вы завтра уезжаете, – сказала она, и ветер на мгновение затих, и наступила тишина.

– Да. Завтра. – Он повернул к ней свое опечаленное лицо, но тут же отвернулся. – Завтра. Но пройдет совсем немного времени, и я вернусь.

– Берегите себя, Хокмун.

Успокаивая ее, он засмеялся.

– Я чувствую, что мне не судьба быть убитым Гранбретанью. Если бы это было не так, я уже много раз был бы мертв.

Она начала было говорить, но внезапно с ревом налетел ветер, разметал ее волосы, закрыв ими все ее лицо. Он наклонился помочь. Когда он почувствовал под пальцами ее нежную кожу, его охватило страстное желание взять ее лицо в руки и прильнуть к ее губам. Она протянула руку, пытаясь удержать его, но он мягко высвободился, развернул коня и поскакал вглубь страны, к Замку Брасс.

Облака быстро плыли по небу над согнувшимся от ветра тростником к бурлящей водой лагун. Пошел мелкий дождь, он даже не шел, а моросил и не мог промочить их одежду. Они ехали назад, каждый погруженный в собственные мысли.

* * *

Одетый в металлическую кольчугу с головы до ног, на голове шлем, защищающий лицо и голову, на боку меч, а в руке щит без герба – Дориан Хокмун поднял руку, приказывая своим людям остановиться. Зазвенело оружие: луки, арбалеты, огненные копья, боевые топоры, секиры – все, что можно было взять с собой на такое далекое расстояние. Оружие было за спинами, на седельных луках, привязало к лошадям, в руках и за поясом. Хокмун спешился и повел своего коня в поводу на вершину ближайшего холма, где он низко пригнулся и стал двигаться с большой осторожностью.

Добравшись до вершины, он лег на живот и посмотрел на долину, по которой, извиваясь, текла река. Впервые так близко ему удалось увидеть могущество Гранбретани.

По внешнему виду зрелище напоминало громадный легион, шедший из ада и медленно продвигающийся на юг. Батальон за батальоном марширующей пехоты, кавалерия – эскадрон за эскадроном, каждый человек в маске, – казалось, что это скопище зверей из сказочного королевства идет войной на Камарг. Развевалось знамя Аэровака Микосеваара, с изображением усмехающегося, проткнутого шпагой трупа, на плече которого что-то клевал стервятник; под трупом были вытканы слова «СМЕРТЬ ДО ЖИЗНИ!». Крохотная фигурка, покачивающаяся в седле неподалеку от знамени, была, вероятно, самим Аэроваком Микосевааром. После барона Мелиадуса он был самым безжалостным из всех военнокомандующих Гранбретани. Рядом развивалось знамя Кошки герцога Венделя, Гранд Констебля этого Ордена, знамя Мухи лорда Джерека Нанкенсина и сотни других знамен разных орденов. Даже знамя Муравья присутствовало здесь, хотя его Гранд Констебль отсутствовал – им был сам Король-Император Гуон. А впереди всех скакал в волчьей маске Мелиадус, неся собственное знамя с оскаленной пастью волка-одиночки, и даже лошадь его была прикрыта доспехами из черного металла, а голова ее напоминала голову все того же оскалившегося гигантского волка.

Дрожала земля – это было заметно даже на таком расстоянии, а армия продолжала идти вперед и вперед, бряцая оружием, и далеко по ветру разносился запах лота людей и животных.

Хокмун недолго наблюдал за движением войск Гранбретани. Все свое внимание он сконцентрировал на реке позади войск, отмечая большое количество груженых барж, которых было столько, что, казалось, они покрывали собой все русло реки.

Он улыбнулся и прошептал человеку, что подполз к нему:

– Это вполне нас устраивает, вот видишь? Все их средства продвижения по воде находятся на небольшом промежутке. Пойдем, нам надо обойти их армию и оказаться далеко позади.

Они быстро спустились с холма. Одним движением Хокмун вскочил в седло и дал знак людям трогаться. Они быстро поскакали вперед, зная, что нельзя терять ни секунды.

Они скакали почти весь день, пока войска Гранбретани не стали просто облачком на горизонте, а на реке не осталось ни одной баржи Темной Империи. Здесь Рейн сужался и становился мелким, проходя через искусственный древний путь из камня, с небольшим каменным мостом, через который можно было перейти на другую сторону. По одну сторону реки местность была ровной, по другую – медленно шла под уклон и образовывала внизу красивую долину.

Когда наступил вечер, Хокмун вошел в воду и внимательно осмотрел каменные берега, мост и дно реки, хотя вода и леденила ему ноги, ручейками пробиваясь сквозь одетую поверх сапог кольчугу. Сам водный путь давно требовал ремонта. Он был построен задолго до Трагического Тысячелетия и с тех пор вряд ли ремонтировался хотя бы раз. Видимо, он был предназначен для того, чтобы изменить русло реки. Теперь же Хокмун намеревался использовать его Для другой цели.

На берегу, ожидая его сигнала, стояли солдаты с огненными копьями, осторожно держа в руках это тяжелое и длинное оружие. Хокмун выбрался на берег и принялся указывать им определенные места на каменном мосту и на берегах. Солдаты отсалютовали и стали двигаться в указанных направлениях, подняв свое оружие. Хокмун вытянул руку в направлении запада и окликнул их. Солдаты оглянулись, и старейший кивнул.

Когда небо потемнело, ревущее пламя начало вырываться из расширенных дул орудий, вгрызаясь в камень, заставляя кипеть воду, пока все вокруг не превратилось в настоящий хаос.

Всю ночь работали солдаты с огненными копьями, затем вдруг раздался звук, похожий на стон гиганта, и мост рухнул в реку. Теперь солдаты перенесли свое внимание на западный берег, вырезая огнем куски камня, которые падали в реку, увеличивая запруду. Река начала обтекать взорванный мост, что перегораживал ее течение.

К утру река потекла по новому руслу – через долину, и лишь небольшой ручеек напоминал о том, где она текла прежде.

Усталые, но довольные, Хокмун и его люди ухмылялись друг другу и, вскочив на своих лошадей, поскакали в том направлении, откуда прибыли. Они нанесли Гранбретани первый удар. И это был тяжелый удар.

* * *

Хокмун и его отряд отдыхали несколько часов среди холмов, а затем вновь помчались вперед, чтобы взглянуть на армии Гранбретани.

Хокмун не мог сдержать улыбку, когда, лежа под прикрытием куста, наблюдал за происходившим в долине волнением.

Река превратилась в громадный чан с жидкой грязью, и в этой грязи, как попавшие на отмель киты, лежали боевые баржи Гранбретани. Некоторые глядели вверх высоко задранными носами, а корма утопала в грязи, другие просто перевернулись; всюду валялись боевые машины, провиант, метались лошади. Среди всей этой неразберихи солдаты пытались спасти хоть что-нибудь из грузов, освобождали лошадей, накидывали веревки на овец и коров, копошащихся в грязи.

Доносился сильный запах и шум людских выкриков и воплей животных. Четкие ряды, виденные Хокмуном накануне, сломались. Кавалеристы на берегу были вынуждены использовать своих лошадей вместо тягловой силы, чтобы подтянуть баржи поближе к земле. Повсюду ставились палатки, поскольку Мелиадус понял бессмысленность продвижения вперед, пока не будут спасены припасы, лошади, боевые машины. Хотя вокруг лагеря была расставлена охрана, все внимание было приковано к реке, а не к холмам, где прятались Хокмун и его отряд.

Наступил вечер, а так как орнитоптеры не могли летать ночью, то барон Мелиадус не мог узнать причину того, почему вдруг река обмелела. Во всяком случае, ему придется подождать до утра. Но утром, когда он все узнает, решил Хокмун, он пошлет своих инженеров, чтобы попытаться исправить последствия диверсии. К такому повороту Хокмун был готов.

Сейчас было самое время подготовить своих людей. Он отполз к углублению в холме, где его солдаты разбили лагерь, и стал совещаться с капитанами. У него возник план, который, как он надеялся, полностью деморализует солдат Темной Империи.

* * *

Ночью в свете факелов люди в долине продолжали работу, вытаскивая на берег тяжелые орудия, поднимая по крутым берегам ящики с провиантом. Мелиадус, который горел желанием как можно скорее дойти до Камарга, не давал людям отдыхать, скакал туда и обратно, подгоняя и заставляя работать быстрей. Позади него раскинулся широкий полукруг палаток, каждая со знаменем своего Ордена, но они были пусты, так как все находились на берегу, спасая грузы.

Никто не заметил приближающихся всадников, лошади которых почти беззвучно ступали по травянистым склонам. Каждый всадник был закутан в черный плащ.

Хокмун натянул поводья своей лошади, заставляя ее остановиться, правой рукой взялся за рукоятку того прекрасного меча, что дал ему барон Мелиадус при расставании. Он выхватил его из ножен, на мгновение поднял его над головой, потом указал им вперед. Это был сигнал к нападению.

Без обычных для боевого нападения выкриков, в полной тишине, лишь под аккомпанемент стука лошадиных копыт и бряцания оружия, солдаты Камарга ринулись вперед с Хокмуном во главе, который, низко пригнувшись к шее лошади, мчался прямо на пораженного часового. Меч Хокмуна вонзился в горло солдата, и тот упал, издав булькающий звук. Мимо первых палаток в глубину лагеря они пронеслись, разрубая веревки, крепившие палатки, убив часовых, что пытались остановить их. Гранбретанцы же все еще не подозревали о том, что они подверглись нападению. Доскакав до первого круга палаток, Хокмун опустил сверкающей дугой меч на древко стоявшего там знамени – знамени Ордена Пса. Древко треснуло, знамя свалилось в костер, на котором солдаты готовили еду. Из костра вырвался сноп искр.

Хокмун не остановился, он пришпорил лошадь, пробиваясь в центр лагеря. На берегу реки еще не ударили тревогу, потому что то, что происходило в лагере, не было слышно. Все перекрывал шум, который производили сами гранбретанцы, пока спасали грузы.

Три всадника в неполных доспехах выехали навстречу Хокмуну. Он заставил лошадь отпрыгнуть в сторону и ударил своим мечом вправо и влево, парируя удары их шпаг и даже выбив одну из рук ее владельца. Однако двое других продолжали наступать, и Хокмун ударил наискось, отрубив одному из воинов кисть. Оставшийся попятился, но Хокмун рванулся вперед, и острие его меча пронзило грудь нападавшего.

Лошадь его встала на дыбы, и Хокмуну пришлось усмирять ее, заставляя прыгать через вторую линию палаток – отряд его следовал за ним. Они выскочили на открытое место и увидели, что дорогу им преградила группа воинов в ночных рубашках, вооруженная лишь шпагами. Хокмун дал команду отряду, и они рассыпались полукругом, чтобы атаковать в лоб, держа шпаги перед собой. Почти не задержавшись на месте, они смяли и убили всех воинов этой группы и прорвались в следующее кольцо палаток, перерубая веревки, их поддерживающие, так что палатки падали на тех, кто в них находился.

В конце концов, держа в руке меч, мокрый от крови, Хокмун пробился в самый центр этого круга и там увидал то, что искал – гордое знамя Ордена Муравья, Гранд Констеблем которого был сам Король-Император Гуон. Вокруг знамени сосредоточилась группа солдат, надевая шлемы и пристегивая к руке щиты. Даже не обернувшись посмотреть, следуют ли за ним его люди, Хокмун бросился на них с диким боевым криком. Дрожь пробежала по его руке, когда меч ударил по щиту ближайшего воина, но Хокмун вновь поднял меч высоко над головой и вторым ударом расколол щит, попав по лицу закрывавшегося им человека, который опрокинулся навзничь с разбитым, полным крови ртом.

Второго Хокмун заколол ударом в бок, третьему снес с плеч голову. Меч его поднимался и падал, словно машина. Его люди теснили воинов дальше и дальше, сильнее и туже стягивая кольцо вокруг знамени Муравья.

Кольчуга Хокмуна была прорвана сильным ударом, щит был выбит из рук, но он яростно продолжал биться, пока около знамени не остался один воин.

Хокмун усмехнулся, бросился вперед, сбил с его головы шлем ударом меча, ранил его в голову. Затем он нагнулся и выдернул знамя из земли, высоко подняв его над собой, чтобы показать своим людям, дружно закричавшим «Ура!», и развернул коня, направившись к холмам, оставляя за собой убитых и раненых, разрушенные палатки.

Он услышал, как раненый воин крикнул:

– Видели его? В его черепе – Черный Камень!

И он понял, что скоро барон Мелиадус узнает, кто устроил набег на его лагерь и выкрал самый дорогой для каждого гранбретанца штандарт.

Хокмун повернулся в направлении раздавшегося крика, с триумфом потряс в воздухе захваченным знаменем и засмеялся диким смехом.

– Хокмун! – закричал он. – Хокмун!

Это был старинный боевой клич его далеких предков. Сейчас он выкрикнул его совершенно бессознательно, подчинившись желанию, чтобы барон Мелиадус, мерзкий убийца его отца, знал, кто напал на него.

Вороной как смоль иноходец Хокмуна несся вперед, из ноздрей его вырывался пар, глаза сверкали, и своей бешеной скачкой он вносил еще больше смятения в лагерь врага.

В погоню за ними бросились кавалеристы Темной Империи.

Вскоре Хокмун и его люди добрались до холмов и направились к месту своей стоянки, которое они облюбовали заранее. Люди Мелиадуса все еще преследовали их. Оглядываясь, Хокмун видел, что на берегу началась еще большая сумятица и неразбериха. По направлению к лагерю двигалась цепочка факелов.

Великолепно зная местность, отряд Хокмуна оторвался от преследователей с легкостью. Какое-то время спустя, они оказались среди каменистых холмов, где ими был замаскирован вход в пещеру.

Пещера была большой, но за ней следовало еще несколько гораздо более просторных. Туда они и въехали, спешились и замаскировали вход. В самой дальней из пещер протекал небольшой ручеек, там же были приготовлены запасы пищи на несколько дней.

Кто-то зажег факелы, Хокмун спешился, поднял знамя Муравья и швырнул его в угол. Потом усмехнулся круглолицему Пилэру, своему первому лейтенанту.

– Как только орнитоптеры разглядят, что случилось с рекой, Мелиадус сразу же пошлет инженеров к нашей плотине. Надо сделать так, чтобы наши труды не пропали даром.

– Да, – согласился Пилэр, – но даже если мы уничтожим один отряд, он пошлет второй…

Хокмун пожал плечами.

– И третий, вне всякого сомнения, но я делаю ставку на его нетерпение, на стремление как можно быстрей достичь Камарга. В конце концов, он поймет бесполезность траты времени и сил на попытки восстановить старое русло реки. Тогда он бросит все силы, чтобы атаковать нас, и если повезет, нам удастся заманить его к южным границам нашего государства.

Пилэр стал пересчитывать воинов. Хокмун подождал, пока он закончит, и спросил:

– Каковы потери?

На лице Пилэра можно было прочесть восторг и недоверие одновременно.

– Никаких, милорд, мы не потеряли ни одного человека!

– Начало великолепное, – хлопнул Пилэра по спине Хокмун. – А сейчас пора отдохнуть, потому что утром предстоит трудный путь.

* * *

На заре часовые, выставленные неподалеку от пещеры, вернулись с известием, не совсем приятным.

– Летающая машина, – доложил один из них Хокмуну, когда герцог умывался в ручейке. – Она кружит над нами уже минут десять.

– Думаешь, пилот что-нибудь заметил или увидел наши следы? – спросил его Пилэр.

– Невозможно, – ответил вместо часового Хокмун, вытирая лицо. – На каменной поверхности ничего не заметно, даже если стоять на земле. Надо подождать – орнитоптеры не могут долго оставаться в воздухе, – им необходимо возвратиться для подзарядки.

Но часом позже часовой вернулся и сообщил, что место первого орнитоптера занял другой. Хокмун прикусил губу, потом принял решение.

– Времени у нас нет. Мы должны добраться до плотины до того, как инженеры начнут там работать. Придется привести в действие более рискованный план, хотя мне этого и не хочется…

Он отозвал в сторону одного из солдат и начал что-то быстро говорить ему, потом приказал еще двоим с огненными копьями выйти вперед и, наконец, отдал команду отряду сесть на лошадей и приготовиться к наступлению.

Чуть позже один-единственный всадник выехал из пещеры и начал медленно спускаться по покрытому травой склону каменистого холма.

Наблюдая из пещеры, Хокмун увидел, как солнечные лучи отразились от небольшого металлического тела летательного аппарата, когда его механические крылья забили в воздухе и он начал спускаться в направлении одинокого всадника.

Именно на любопытство пилота рассчитывал Хокмун. Он махнул рукой, и двое солдат с огненными копьями заняли свои позиции. Потом они подняли вверх тяжелые длинные ружья, дула которых стали медленно накаляться. Одним из недостатков огненных копий была невозможность воспользоваться ими мгновенно, так что часто они накалялись настолько, что их просто нельзя было удержать в руках.

Орнитоптер опускался ниже и ниже. Солдаты, спрятавшиеся в засаде, подняли огненные копья. Уже можно было разглядеть пилота, наклонившегося со своего сиденья и глядевшего вниз. На нем была маска Ворона.

– Давай, – прошептал Хокмун.

Две красные полосы, как одна, вырвались из дул оружия. Первый выстрел попал в орнитоптер и лишь раскалил его металл, но второй угодил в пилота. Оно было охвачено пламенем. Пилот начал бить себя по одежде руками, чтобы сбить пламя, и на мгновение бросил управлять машиной. Крылья захлопали вразнобой, орнитоптер дернулся, сильно накренился и полетел к земле. Пилот лихорадочно старался вывести машину из глубокого виража, уже не обращая внимания на то, что сам горит. Орнитоптер ударился о вершину холма и развалился на куски: крылья его еще какое-то время бились в воздухе, потом тело пилота выкинуло из кабины, и в то же мгновенье орнитоптер рассыпался полностью, издав при этом чавкающий звук. Куски его были разбросаны по всему холму. Хокмун не знал, что служило горючим для орнитоптеров, но они всегда разламывались именно таким образом, а не взрывались.

Хокмун вскочил в седло своего вороного скакуна и показал людям, чтобы они следовали за ним. Через несколько минут они уже скакали вниз по каменистому холму, направляясь к плотине, которую сотворили накануне.

Зимний день выдался ясным, воздух был свеж и прозрачен. Они мчались вперед, ощущая уверенность, радостные и довольные вчерашними успехами. Приближаясь к плотине, они замедлили бег, глядя на реку, текущую по новому руслу. Наконец им стали видны солдаты и инженеры, которые осматривали рухнувший мост, перекрывший течение реки. Всадники галопом ринулись вниз. Солдаты Хокмуна с огненными копьями в руках, приподнявшись на стременах, начали стрелять из своего смертоносного оружия.