Текст книги "Загадка Рунного Посоха: Черный Камень. Амулет безумного бога. Меч зари. Загадка рунного посоха."

Автор книги: Майкл Джон Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Глава 5
Жизненная сила Черного камня

Они ворвались в город и принялись рубить направо и налево, прежде чем противник осознал, что случилось. Вел их Хокмун. Голова у него раскалывалась, а Черный Камень сильно пульсировал посреди лба. Лицо у него было белое, перекошенное, на нем застыло такое непонятное выражение, что солдаты противника разбегались в стороны, когда лошадь вздымалась на дыбы, а Хокмун кричал страшным голосом:

– Хокмун! Хокмун! – нещадно убивая всякого, кто попадался на пути.

Чуть позади него скакал Рыцарь в Черном и Золотом, спокойно и неторопливо расправляясь с противником. Неподалеку сражалась и Королева Фраубра, наезжая на отряды захваченных врасплох солдат колесницей, а Оладан из Разбойничьих Гор привставал на стременах и пускал во врага стрелу за стрелой.

Улица за улицей теснили они врага, войска Нагака и наемников в волчьих масках, по всему городу. Хокмун увидел купол дома Малагиджи и, перескочив на своей лошади через головы тех, кто преграждал ему путь, доскакал до стены, встав на спину лошади, ухватился за нее руками и перепрыгнул во двор.

Он чуть не упал, споткнувшись о тело распростертого негра, одного из телохранителей Малагиджи. Хокмун бросился к дому. Дверь была сорвана с петель, а внутри царил хаос.

Пробираясь через обломки мебели, Хокмун добрался до узкой лестницы. Несомненно, она вела в лабораторию волшебника. Он поднялся по лестнице до половины, когда дверь наверху распахнулась и из нее вышли два солдата в масках Волка, устремившись вниз, чтобы встретить его со шпагами наголо. Хокмун поднял меч, на лице его застыла злобная усмешка, глаза сверкали, и безумие, сквозившее в них, смешалось с яростью и отчаяньем. Дважды, подобно молнии, сверкнул его меч, и два трупа покатились по ступенькам, а Хокмун ворвался в комнату. Там стоял Малагиджи, привязанный к стене, и на теле его были видны следы пыток.

Хокмун перерезал веревки и мягко опустил старика на кушетку, стоявшую в углу. Повсюду на скамейках находились алхимические аппараты и небольшие машины. Малагиджи пошевелился и открыл глаза.

– Вы должны помочь мне, сэр, – с трудом ворочая языком проговорил Хокмун. – Я пришел в этот дом, чтобы спасти вашу жизнь. Вы, по крайней мере, можете попробовать спасти мою.

Малагиджи приподнялся на кушетке, морщась от боли.

– Я уже сказал тебе – я ничего не собираюсь делать ни для одной из сторон. Можешь пытать меня, как это только что делали твои соотечественники, но я не…

– Черт побери! – выругался Хокмун. – Голова моя в огне. Если я дождусь до утра, можно считать, что мне крупно повезло. Вы не должны мне отказывать. Я прошел многие тысячи миль, чтобы получить вашу помощь. Я такая же жертва Гранбретани, как и вы. Больше. Я…

– Докажи это, и, возможно, я помогу тебе, – ответил Малагиджи. – Выгони из города захватчиков и возвращайся.

– Тогда будет слишком поздно. У камня есть своя жизненная сила. В любую минуту…

– Докажи это, – прервал его Малагиджи и откинулся на кушетке.

Хокмун приподнял свой меч. В отчаяньи и слепой ярости он был готов убить старика. Но через мгновение повернулся и выскочил вон. Он сбежал по лестнице во двор и вскочил на спину своей лошади.

Наконец ему удалось найти Оладана.

– Как идет сражение? – крикнул Хокмун, стараясь перекричать шум битвы.

– Не слишком удачно, по-моему, не слишком. Мелиадус и Нагак перегруппировали свои силы и держат в руках большую часть города. Основные их силы располагаются на центральной площади, где Дворец. Королева Фраубра и твой друг Рыцарь атакуют их, но я боюсь, что это бесполезно.

– Поехали, посмотрим сами, – сказал Хокмун, дергая поводья и продираясь сквозь дерущихся воинов, убивая врагов.

Оладана не пришлось уговаривать, он следовал за Хокмуном и вскоре они оказались на центральной площади, где армии стояли лицом друг к другу… Впереди своих солдат держался барон Мелиадус и Нагак, у которого был глуповатый вид и который явно был лишь оружием в руках барона Темной Империи. Напротив них находились Королева Фраубра в своей боевой колеснице и Рыцарь в Черном и Золотом.

Когда Хокмун и Оладан въехали на площадь, они услышали громкий голос барона, звучавший над мерцающим светом факелов, что озаряли обе армии.

– Где этот предатель и трус Хокмун? Запрятался в нору?

Хокмун проехал через отряды воинов, отмечая, что их совсем немного.

– Я здесь, Мелиадус. Я пришел уничтожить тебя.

– Уничтожить меня? – рассмеялся Мелиадус. – Да знаешь ли ты, что живешь лишь потому, что таков мой каприз? Чувствуешь ли ты Черный Камень, Хокмун, камень, готовый пожрать твой мозг?

Непроизвольно Хокмун дотронулся до своего пульсирующего лба, ощутив под пальцами злое тепло Черного Камня. Он знал, что барон сказал правду.

– Так чего же ты хочешь, чего ждешь? – угрюмо спросил он барона.

– Я жду, чтобы предложить тебе договор. Скажи этим глупцам, что битва бессмысленна. Скажи, чтобы они сложили оружие, и тогда я сделаю так, чтобы тебя не постигла самая страшная из всех возможных судьба.

Только сейчас Хокмун осознал, что остается живым лишь потому, что такова воля или каприз его врагов. Мелиадус сдержал обещание немедленно отомстить ему в надежде, что сможет спасти Гранбретань от дальнейших потерь.

Хокмун остановился. В рядах его солдат царила напряженная тишина – все ждали, что он ответит. Он понимал, что от его решения зависит и судьба Хамадана. Он сидел на лошади, не зная, что же делать, как Оладан тихонько подтолкнул его под руку.

– Лорд Дориан, возьми-ка это, – прошептал он.

Хокмун взглянул вниз на предмет, что протягивал ему Оладан. Это был шлем. Сначала Хокмун не узнал его. Затем до него дошло, что это тот самый шлем, что Оладан стянул с головы Агоносвоса. Хокмун вспомнил вид той отвратительной головы, что носила этот шлем, и его передернуло.

– Зачем? Эта вещь осквернена.

– Мой отец был волшебником, – напомнил Оладан. – Он научил меня своим секретам. Этот шлем обладает определенными свойствами. В него встроены приспособления, которые на время защитят тебя от Черного Камня. Прошу тебя, милорд, надень его поскорей.

– Как я могу быть уверен…

– Надень, и все узнаешь.

С неохотой натянул Хокмун шлем волшебника, сняв свой. Шлем еле-еле влез на его голову и она, казалось, была сильно сдавлена, но он почувствовал, что Черный Камень пульсирует с меньшей силой. Он облегченно улыбнулся. Хокмун выхватил свой меч.

– Вот мой ответ, Мелиадус, – воскликнул он и, пришпорив коня, налетел на ошарашенного лорда Темной Империи.

Мелиадус выругался и принялся поспешно вытаскивать свой меч из ножен. Он едва успел это сделать, как меч Хокмуна ударил его по шлему Волка и сбил с головы. Показалось рассерженное и одновременно удивленное лицо барона. Позади Хокмуна раздались приветственные крики солдат, которых повели в бой Оладан, Королева Фраубра и Рыцарь в Черном и Золотом. Армия Хамадана смешалась с вражескими солдатами и начала теснить врагов к воротам Дворца.

Уголком глаза Хокмун приметил, как Королева Фраубра наклонилась из своей колесницы и полусогнутой рукой захватила шею брата, выбивая его из седла. Рука ее поднялась и мелькнула дважды, в ней сверкал окровавленный кинжал, и труп Нагака, упав на землю, был растоптан копытами лошадей солдат, следовавших за Королевой.

Хокмуна все еще вело вперед слепое сознание того, что шлем Агоносвоса не сможет долго служить ему защитой. Он быстро орудовал в воздухе своим мечом, нанося барону Мелиадусу удар за ударом, которые барон с такой же скоростью парировал. Лицо Мелиадуса было так же страшно перекошено, как и его маска, которую он потерял. Ненависть, горящая в его глазах, не уступала ненависти, горящей в глазах Хокмуна.

Мечи их звенели ритмично, в боевой гармонии, каждый удар парировался, каждый удар возвращался, и казалось, они будут продолжать и продолжать, пока один из них не упадет просто от страшной усталости. Но группа дерущихся солдат стала теснить Хокмуна, заставив ее отступить. Лошадь при этом поднялась на дыбы, а Хокмун в результате потерял стремена, и Мелиадус, злобно усмехнувшись, направил свой меч в незащищенную грудь Хокмуна. Силы в этом ударе не было, так как расстояние между ними оказалось достаточно велико, но он сослужил свою службу, потому что из-за потерянных стремян хватило небольшого толчка, чтобы Хокмун упал с седла. Он рухнул на землю, как раз под копыта коня Мелиадуса.

Он сразу откатился в сторону, когда барон попытался просто раздавить его копытами своего коня, вскочил на ноги и с отчаяньем стал защищаться от града ударов, которыми осыпал его торжествующий гранбретанец.

Дважды меч Мелиадуса ударил по шлему Агоносвоса, довольно основательно сминая его. Хокмун почувствовал, что Черный Камень снова начал сильно пульсировать. Он беззвучно вскрикнул и вплотную схватился с бароном.

Пораженный неожиданным маневром, Мелиадус замешкался, и его попытка отразить удар Хокмуна не была успешной. Меч Хокмуна пропахал борозду на одной стороне лица Мелиадуса, и казалось, все лицо было как бы разрезано надвое. Хлынула кровь, а рот барона скривился от боли и удивления. Он попытался стереть кровь с глаз, в это время Хокмун схватил его за руку, державшую меч, и швырнул на землю. Мелиадус вырвался, попятился, потом бросился на Хокмуна и движением настолько молниеносным, что его нельзя было разглядеть, ударил со столь огромной силой, что оба меча сломались.

Мгновение оба противника, тяжело дыша, стояли, не двигаясь и глядя друг на друга, потом каждый выхватил из-за пояса длинный кинжал, и они принялись кружить, стараясь как можно лучше нанести решающий удар. Красивые черты лица Мелиадуса были искажены яростью, и если он останется жив, то на лице всегда будет след от удара Хокмуна. Кровь все еще текла из раны на нагрудную пластину его доспехов.

Хокмуна быстро охватывала усталость. Рана, полученная им накануне, беспокоила его, а голова горела в огне от боли, вызванной Черным Камнем. Он почти ничего не мог видеть из-за этой боли и дважды споткнулся, чудом успевая выпрямиться, когда Мелиадус стремился ударить его.

Затем оба двинулись навстречу друг другу и пытались нанести тот единственный смертельный удар, который бы раз и навсегда покончил бы с их враждой. Мелиадус целился в глаз Хокмуна, но не рассчитал удар и кинжал скользнул по шлему. Кинжал Хокмуна дважды нацеливался поразить шею барона, но каждый раз рука Мелиадуса хватала его за кисть и отворачивала кинжал.

Этот танец смерти затягивался, и они все еще боролись грудь в грудь, стараясь нанести решающий удар. Дыхание вырывалось из их легких с хрипом, тела ломило от усталости, но свирепая ненависть горела в их глазах и не могла угаснуть, пока один из них не упадет мертвым.

Битва вокруг них продолжалась, и войска Королевы Фраубры теснили вражескую армию. Теперь около них, бьющихся насмерть, не дрался никто, их окружали только трупы.

Разгоравшаяся заря окрашивала небо.

Рука Мелиадуса дрожала, когда Хокмун пытался отогнуть ее и заставить отпустить его кисть. Свободная рука Хокмуна слабела все больше, еле сдерживая натиск Мелиадуса, потому что это была раненая рука. В отчаянии Хокмун ударил своим закованным в железо коленом в живот барона, тоже закованный в железо. Мелиадус попятился. Нога его зацепилась за упряжь одной из лошадей, и он упал. Пытаясь подняться, он еще больше запутался, и глаза его наполнились ужасом, когда он увидел, как Хокмун, еле держась на ногах, приближается к нему.

Хокмун занес кинжал. В голове у него все поплыло. Он бросился на барона сверху, затем почувствовал, как на него обрушивается чудовищная слабость, и кинжал выпал из его руки.

Вслепую он попытался нащупать свое оружие, но сознание ускользало. С безнадежностью фаталиста он понял, что Мелиадус может убить его как раз в то мгновение, когда он победил его.

Глава 6
Слуга рунного посоха

Глядя сквозь прорезь шлема и моргая от яркого света, Хокмун открыл глаза. Голова его все еще горела, но ненависть и отчаянье, казалось, покинули его. Он чуть повернул голову и увидел рядом Оладана и Рыцаря в Черном и Золотом.

– Я не… умер? – слабым голосом спросил Хокмун.

– Вроде бы нет, – лаконично ответил Рыцарь. – Хотя, с другой стороны, может быть и да.

– Просто очень устал, – торопливо перебил его Оладан, кинув на Рыцаря недовольный взгляд. – Рану в твоей руке перевязали, и она скоро заживет.

– Где я? – спросил Хокмун. – Комната…

– Комната во Дворце Королевы Фраубры. Город в ее руках, враги убиты, захвачены в плен или бежали. Мы нашли тебя распростертым на теле барона Мелиадуса. Сначала мы подумали, что вы оба мертвы.

– Значит, Мелиадус мертв?

– Думаю, да. Когда мы вернулись за его телом, он исчез. Должно быть, его унесли его отступавшие солдаты.

– Ах, наконец-то он мертв, – с глубоким удовлетворением проговорил Хокмун.

Теперь, когда Мелиадус сполна заплатил за все свои преступления, Хокмун ощутил в своей душе мир и покой, несмотря на боль в голове, которая терзала его. Еще одна мысль пришла к нему:

– Малагиджи. Ты должен найти его. Скажи ему…

– Малагиджи скоро будет здесь. Когда он услышал о твоих подвигах, он сам решил прийти во Дворец.

– А он поможет мне?

– Не знаю, – ответил Оладан, вновь бросая взгляд на Рыцаря в Черном и Золотом.

Чуть позже вошла Королева Фраубра, а за ней шел волшебник с молодой кожей на старом лице, неся в руке предмет, покрытый тканью. Предмет этот размерами и очертаниями напоминал человеческую голову.

– Лорд Малагиджи, – прошептал Хокмун, пытаясь приподняться с кровати.

– Ты тот самый молодой человек, что преследовал меня последние два дня? Мне не видно твоего лица в этом шлеме.

Малагиджи говорил недружелюбно, и Хокмун вновь ощутил отчаянье.

– Я – Дориан Хокмун. Я доказал, что я – друг Хамадана. Мелиадус и Нагак уничтожены, вражеские армии ушли.

– Гммм? – Малагиджи нахмурился. – Мне рассказали о драгоценном камне в твоей голове. Я знаю о подобных существах и об их свойствах. Но возможно ли убрать их энергию, этого я сказать не могу.

– Мне сказали, что вы – единственный человек, способный сделать это, – сказал Хокмун.

– Был способен – да. Способен сейчас? Не знаю. Я старею.

Рыцарь в Черном и Золотом сделал шаг вперед и дотронулся до плеча Малагиджи.

– Ты знаешь меня, волшебник?

Малагиджи кивнул.

– Да, знаю.

– И ты знаешь ту Силу, которой я служу?

– Да. – Малагиджи нахмурился, переводя взгляд с Хокмуна на Рыцаря и обратно. – Но причем здесь этот молодой человек?

– Он тоже служит этой же Силе, хотя еще и не знает об этом.

Выражение лица Малагиджи стало решительным.

– Тогда я помогу ему, – решительно произнес он, – даже если это означает, что мне придется рискнуть собственной жизнью.

– Что все это значит? – приподнялся на постели Хокмун. – Кому я служу?

Вместо ответа Малагиджи снял покрывало с предмета, принесенного им. Это был шар, покрытый неровными рисунками, каждый из которых сверкал собственным определенным цветом. Цвет и свет рисунков постоянно менялись, заставляя Хокмуна все время моргать.

– Прежде всего ты должен сосредоточиться, – сказал Малагиджи, поднося странный шар к голове Хокмуна. – Смотри пристально. Смотри, не отрывая глаз. Смотри, Дориан Хокмун, на все эти цвета…

Хокмун понял, что он уже больше не моргает и что даже не может оторвать взгляд от быстро меняющихся цветов в шаре. Его охватило чувство невесомости. Великолепного самочувствия. Он начал улыбаться, а потом все застлало туманом, и он, казалось, висел в этом теплом, мягком тумане вне пространства, вне времени.

С одной стороны, он полностью сохранил сознание, с другой – перестал ощущать окружающий мир.

Долгое время он оставался в таком состоянии, смутно понимая, что тело его, которое больше, по всей видимости, не являлось его частью, перемещали с одного места на другое.

Иногда нежные цвета тумана менялись от розоватых до небесно-голубых, но это было все, что он чувствовал. Он был спокоен, как никогда раньше, разве что в детстве, когда был совсем маленьким на руках матери.

Пастельные тона стали меняться на более темные, и чувство покоя постепенно им терялось, когда перед его глазами замелькали черные и ярко-красные молнии. Его затошнило, он ощутил страх и смертельную агонию и громко закричал…

Он открыл глаза, и в ужасе уставился на аппарат, стоявший перед ним. Это был точно такой же аппарат, что он видел в лабораториях Короля Гуона.

Может быть, он снова оказался в Лондре?

Черная, золотая и серебряная паутинки опять что-то шептали ему, но они не проникали в него, не ласкали его, как прежде, а, наоборот, сокращались и отдалялись от него, сжимаясь в плотный клубок. Хокмун осмотрелся и увидел Малагиджи, а за ним – лабораторию, ту самую, где он раньше спас волшебника от солдат Темной Империи.

Малагиджи выглядел утомленным, но на его старом лице можно было прочесть, тем не менее, чувство глубокого удовлетворения.

Он сделал шаг вперед, подошел к металлической коробке, собрал воедино машину Черного Камня, положил ее в эту коробку, захлопнул крышку, плотнее прижимая ее и запирая на ключ.

– Машина, – произнес Хокмун. – Как вам удалось достать ее?

– Я построил ее, – улыбнулся Малагиджи. – Я построил ее, герцог Хокмун, да! Это заняло у меня неделю интенсивной работы, пока ты лежал здесь, частично защищенный от воздействия другой машины, той, что находится в Лондре. Защищенный моими заклинаниями. Одно время я думал, что проиграл эту битву, но сегодня утром машина была завершена, но пока без единственного элемента…

– Какого?

– Ее жизненной силы. Это была критическая точка – смогу ли я правильно составить заклинание. Видишь ли, мне нужно было, чтобы вся жизненная сила Черного Камня заполнила твой мозг, а после этого оставалось лишь надеяться, что моя машина поглотит ее раньше, чем она пожрет твой мозг.

– Так оно и случилось, – с облегчением улыбнулся Хокмун.

– Да. По крайней мере сейчас ты можешь больше ничего не опасаться.

– Любые человеческие опасности я могу встречать смело и весело, – ответил Хокмун, поднимаясь с кушетки. – Я ваш должник, лорд Малагиджи. Если я могу хоть чем-нибудь послужить вам…

– Нет, мне ничего не нужно, – улыбнулся волшебник. – Мне достаточно радости, что у меня есть такая машина. – Он похлопал рукой по металлической коробке. – Возможно, когда-нибудь она мне пригодится. Кроме того…

Он нахмурился, глядя на Хокмуна.

– Что такое?

– А, ничего. – Малагиджи пожал плечами.

Хокмун дотронулся до головы. Черный Камень все еще был там, но на ощупь он был абсолютно холодным.

– Вы не удалили камень?

– Нет, хотя это и может быть сделано, если ты этого пожелаешь. Это будет обычная хирургическая операция – убрать его из твоей головы.

Хокмун был уже готов спросить, как это можно будет устроить, как новая мысль возникла у него.

– Нет, – произнес он после продолжительного молчания. – Нет, пусть остается как символ моей ненависти к Темной Империи. Я надеюсь, что скоро они научатся бояться этого символа.

– Значит, ты намереваешься продолжить борьбу с ними?

– Да, и с удвоенной силой после того, как вы освободили меня.

– Да, с этими силами надо бороться, – согласился Малагиджи. Он глубоко вздохнул. – А теперь я должен лечь отдохнуть. Я очень устал. Ты найдешь своих друзей во Дворце – они ждут тебя.

* * *

Хокмун спустился по лестнице и вышел во двор. Утро было теплое и яркое, пригревало солнышко. Он увидел Оладана, который улыбался навстречу ему всем своим мохнатым лицом. Рядом с ним высилась фигура Рыцаря в Черном и Золотом.

– Теперь ты полностью здоров? – спросил Рыцарь.

– Полностью.

– Отлично. Тогда я покину тебя. Прощай, Дориан Хокмун.

– Благодарю тебя за помощь, – сказал Хокмун вслед Рыцарю, направившемуся к своему боевому коню.

Но когда тот был уже готов вскочить в седло, Хокмун вспомнил и спросил;

– Подождите. Я должен узнать…

– Что такое? – Голова в шлеме медленно повернулась в его сторону.

– Это ведь ты убедил Малагиджи, что он должен помочь мне. Потому он справился с жизненной силой Черного Камня. Ты сказал ему, что я служу тем же Силам, которым служишь ты. Тем не менее, я не знаю никаких Сил, что властвовали бы надо мной.

– Когда-нибудь узнаешь.

– А что это за Силы, которым служишь ты?

– Я служу Рунному Посоху, – ответил Рыцарь в Черном и Золотом.

И вскочив в седло, он тронул поводья, чуть вонзив в бока лошади шпоры, и умчался через ворота раньше, чем Хокмун успел задать следующий вопрос.

– Рунный Посох, вот как? – прошептал Оладан, нахмурившись. – Я полагал, что это миф…

– Да, миф. Мне кажется, этот Рыцарь обожает загадочность. Вне всякого сомнения, он просто пошутил с нами. – Хокмун усмехнулся и хлопнул Оладана по плечу. – Если мы увидим его еще когда-нибудь, мы узнаем у него всю правду. А сейчас я зверски голоден. Как ты думаешь, хороший обед…

– Во Дворце Королевы Фраубры готовится банкет, – подмигнул Оладан. – Самый лучший из всех, что я когда-либо видел. И мне кажется, интерес Королевы к тебе можно объяснить не одной лишь признательностью за то, что ты помог ей вернуть трон.

– Вот как? Что ж, я все-таки надеюсь, что мне не придется ее разочаровать, друг Оладан, потому что я предназначен для женщины более чудесной, чем Фраубра.

– Разве такое возможно?

– Да. Пойдем, мой маленький друг, насладимся королевской пищей и будем готовиться к возвращению домой, на Запад.

– Неужели мы должны уехать так скоро? Мы здесь герои и, кроме того, мы ведь заслужили отдых, как ты считаешь?

– Оставайся и отдохни, – улыбнулся Хокмун. – Но мне надо сделать приготовления к свадьбе – моей свадьбе.

– Ох, ну ладно. – Оладан вздохнул в притворном разочаровании. – Такого события, конечно, я не могу пропустить. Придется мне, видимо, сократить мое пребывание в Хамадане.

* * *

На следующее утро Королева Фраубра лично проводила их до ворот Хамадана.

– Ты не хочешь подумать еще раз, Дориан Хокмун? Я предлагаю тебе трон, пытаясь захватить который погиб мой брат.

Хокмун посмотрел на запад. В двух тысячах миль и нескольких месяцах пути отсюда его ждала Ийссельда, не зная, добился ли он успеха в своем предприятии или стал жертвой Черного Камня. Граф Брасс тоже ожидал его возвращения, а кроме того, было необходимо сообщить графу еще об одном бесславном деле Гранбретани. Несомненно, Боджентль вместе с Ийссельдой стояли сейчас на стене самой высокой башни Замка Брасс, глядя на дикие болота Камарга, утешая девушку, что ждала своего жениха, не зная даже, вернется он или нет.

Хокмун склонился с седла и поцеловал Королеве руку.

– Благодарю вас, Ваше Величество, для меня большая честь, что вы считаете меня достойным управлять страной вместе с вами, но существует обещание, которое я должен выполнить, – ради этого обещания я отказался бы от всех тронов земных – и я должен идти. Кроме того, мой меч необходим в борьбе против Темной Империи.

– Тогда иди, – печально сказала Королева. – Но помни Хамадан и его Королеву Фраубру.

– Я никогда не забуду.

Он пришпорил коня с голубой гривой и поскакал по каменистой равнине. Оладан позади него повернулся, послал Королеве Фраубре воздушный поцелуй, подмигнул и последовал за своим другом.

Дориан Хокмун, герцог Кельнский направлялся на Запад, никуда не сворачивая, чтобы познать там свою любовь.