Текст книги "Пёс войны и боль мира"

Автор книги: Майкл Джон Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Тогда пойдемте с нами, – предложил я внезапно. – Ваше общество может нас воодушевить. Кроме того, я очень ценю вашу поддержку.

– Мысль небезынтересная. Я бы сказал, во многом удачная. Но мне, к сожалению, необходимо еще некоторое время оставаться здесь, так что прошу простить. Но вы знайте, что душой я с вами.

Последние заключительные фразы, пожатия рук, и Филандер Гроот направился обратно, а ворота за ним закрылись. На прощание он обернулся и помахал надушенным платком.

Мы въехали в пещеру и уже вскоре пробирались в золотом тумане. Через некоторое время нам пришлось достать плащи – становилось холодно.

Была уже ночь, когда туман остался позади. Мы не нашли удобного места и поэтому разбили лагерь прямо на дороге. Наутро, обозрев пространство гор под нами, мы поняли, что опять очутились на высокогорном плато. Не прошло и получаса, как мы продолжили путь. За нами послышался стук копыт. Оглянувшись, мы увидели около двадцати закованных в латы людей, следующих галопом за нами.

Их предводитель не носил доспехов. Я увидел черное и белое. Я увидел пурпурно-красные перья и узнал последнего нанимателя Седенко и моего смертельного врага – кровавого монаха Клостерхайма.

Мы дали своим коням шпоры в надежде уйти от вооруженной погони. В этом было что-то мистическое. Их облачение пылало. Еще немного, и они начнут гореть – конечно же, черным пламенем. Пар вырывался из глазниц шлемов, какой-то серый пар, будто зарождающийся в тлеющих легких.

– Чего хочет этот христов рыцарь вместе со своей бандой? – взволновался Седенко. – Их давно поджидает Ад. Как они могут служить божьему делу?

Я уже хотел сказать ему, что если я служу Дьяволу, то они могут, конечно, служить и Богу, но проглотил замечание и наблюдал теперь как только мог внимательнее за дорогой и своим конем. Тот уже устал от скачки и два раза споткнулся, а один раз даже чуть не упал.

– Мы будем сражаться до смерти, – прокричал я Седенко, – но на тех же условиях, видимо, и Клостерхайм захочет забрать наши жизни! У нас нет надежды отбиться от закованных в латы всадников.

Мы искали выход из создавшегося положения, но его не было. Можно было двигаться дальше или остановиться и поджидать дьявольский отряд Клостерхайма. Когда дорога повернула, я увидел, что она проходит прямо по скальной плите шириной не больше человеческого роста. Если мы и хотели занять где-нибудь оборонительную позицию, то лучшего места было не найти.

Я показал на это место Седенко и спешился. Седенко понял, что я имею в виду, и кивнул. Я передал ему один пистолет, пороховницу и пули, отвел своего коня в сторону, и мы заняли позицию. Скальная стена прикрывала наши фланги, поэтому мы не ожидали никакого нападения сзади или с боков.

Когда Клостерхайм приблизился, он не имел понятия о том, что мы его поджидаем. Я направил на него пистолет и выстрелил, но, к сожалению, промахнулся. Он пригнулся и уставился на меня ненавидящим взглядом, а потом движением руки приказал своей банде остановиться. Они подчинились этому приказу с прямо-таки неестественной дисциплиной.

– Клостерхайм! – прокричал я. – Что ты хочешь от нас?

– Я ничего не хочу от Седенко, который в любой момент может отправиться куда ему вздумается, – проговорил монах с лошадиным оскалом. – Но я хочу вашу жизнь, фон Бек, никак не меньше.

Только теперь я сообразил, что мы все еще находимся в Серединной Границе и засмеялся в ответ.

– О, Клостерхайм, что за чудовищные преступления вы совершили во имя Господа? Если бы наш повелитель оставался существом, которым он когда-то был, он отверг бы вас. Вы так же прокляты, как и все мы. Вы один из тех, кто считает, что мои поиски принесут вам конец, когда вы уже не будете иметь ни родины, ни господина, ни самого существования. Ведь это причина того, что вы преследуете меня, а, Клостерхайм?

Иоганес Клостерхайм ответил выстрелом. Вспышка от него отразилась от частиц кварца в скалах. Потом монах принялся оглядывать пещеру. Он отыскивал возможность захватить нас. Но такой возможности не было.

– Вам не справиться с моей силой, – сказал он. – Она у меня беспредельна. Ариох!

Он прокричал имя одного из соратников Люцифера, возможно, своего тайного господина. Широким жестом он кинул невообразимый снаряд в скалистую стену. Он разорвался над нашими головами. Страшное зловоние ударило мне в ноздри.

– Попробуй пистолет, Седенко, – проговорил я.

Выстрел не заставил себя ждать. Пуля пролетела над моей головой, но обогнула Клостерхайма. Я услышал ее стук о черный нагрудный панцирь, а потом она упала к ногам нашего врага.

– Ариох!

Снова молния, отчего гигантский кусок скалы над нашими головами содрогнулся, и часть ее свалилась с высоты сотни футов на землю.

– Вы могущественный маг, Клостерхайм, – сказал я, – и можно только удивляться, каким образом вы столько времени пробыли в святых монахах.

– Я свят, – процедил Клостерхайм сквозь зубы, – мое дело – главнейшее, все должны ему подчиниться. Я заключил с Люцифером союз во имя того, чтобы уничтожить Бога. Я уже терроризировал мир именем господа, как только мог. Нет больше в мире дел, которые были бы более важны, чем дела Люцифера, и теперь он хочет, чтобы все подчинялось силам зла. Он настолько же хороший повелитель для меня, как и для тебя, фон Бек. И я хорошо послужу ему!

– Но теперь вы не служите ему!

– Ну и что? У него нет тех, кто стал бы служить этому имени. Что будет с ним, если Бог его возвысит?

– Неужели в Аду восстание? – спросил я пораженно.

– Можно сказать и так. Во всяком случае позиции Люцифера покачнулись. Ваш хозяин, фон Бек, теперь слабее, чем сам блаженный Иисус Христос, при встрече с первым человеком! А слабость меня никогда не привлекала. Ариох!

Еще один раскат грома. Черный шлем с горящими глазницами посмотрел в сторону, где мы скрывались, будто в знак благодарности. Кусочки камня осыпали меня и Седенко сверху донизу.

– Скачи быстро, Седенко, – проговорил я. – Прочь отсюда! Это наша личная схватка!

Седенко мялся. Я прогонял его:

– Скачи же!

Внезапно на меня посыпался снег, смешанный с осколками скалы, и я уже было подумал, что погребен.

– Теперь ты один, фон Бек, – сказал Клостерхайм с облегчением. – Я тебя свяжу и буду долго, член за членом, резать тебя. Но я постараюсь как можно дольше не лишать тебя жизни и не отдавать твою душу нашему повелителю.

– Вам что, нравится, что он вами повелевает? – обратился я к солдатам священника. – Он предаст вас, ведь он – Иоганес Клостерхайм! Вы не должны ему подчиняться!

– Зачем же тогда генерал Ариох передал мне двадцать своих рыцарей? – криво ухмыльнувшись, сказал Клостерхайм. – В Аду гражданская война, капитан фон Бек. И вы будете принимать участие в этой войне, а не я.

И он снова прокричал имя своего командира. И снова грянул гром и ударила молния. Я решил не дожидаться, что за этим последует, оседлал своего коня и поскакал вслед за Седенко по тропинке, на которую падали обломки скал. Я вспомнил об одном месте в одной из волшебных книг и на полном скаку нашарил эту книгу в седельной сумке. За поворотом, когда тропинка выровнялась, я смог увидеть, что предгорья находятся не дальше, чем в получасе езды. Но там, внизу, уже стоял Клостерхайм и его адские всадники.

Я оглянулся назад.

Всадники в своих поблескивающих доспехах перебирались на таких же черных рысаках через завал обломков скалы. И я заметил, что мой конь становится слабее и рано или поздно упадет, опрокинув меня на землю. Я повернул животное обратно и заставил его идти коротким шагом. Конь тяжело дышал. Коленями я ощутил удары его сердца. Достав волшебную книгу, я сорвал застежки зубами и принялся искать нужную мне главу. Скоро я нашел то, что искал: на странице было написано: «Слова власти против слуг герцога Ариоха».

Неужели Люцифер предвидел предательство своего сподвижника? Слова, которые я прочел, не значили для меня ничего, но я все равно остановил коня, чтобы прочесть их, зная, что у меня нет никакого другого оружия против этих всадников.

– Регойм, Фарах, Ниадаг! – крикнул я так громко, как только мог.

Всадники замедлили движение, и только крики и понукания Клостерхайма заставили их снова двигаться.

– Регойм. Фарах. Ниадаг! Гушнийт. Марадай. Караг!

Всадники застыли на месте. Клостерхайм возвратился к ним галопом. Он с ненавистью посмотрел на меня, сжимая клинок в руке. В это время я засунул обратно в седельную сумку волшебную книгу и, обнажив свой меч, успел отразить нанесенный им сильнейший удар, заставивший онеметь мою руку.

Я уклонялся, разворачивался и пытался отражать удары Клостерхайма, которыми тот снова и снова осыпал меня! Он казался неутомимым.

Клостерхайм рычал и скалил зубы. Его смертельная ненависть, казалась, сама по себе была способна поразить меня. Он бил снова и снова. Я отражал удары. Позади я слышал топот копыт – на помощь ко мне спешил Седенко. Раздался пистолетный выстрел, лошадь Клостерхайма заржала и повалилась на землю. Медленно начали двигаться вперед всадники Клостерхайма. Сам он с мечом в руке все еще ожесточенно боролся. Время от времени он посылал в мой адрес страшные проклятия.

– Сматываемся, капитан! – прокричал Седенко.

Я последовал его примеру. Пока мы спасались бегством, я увидел, как солдаты Ариоха столпились вокруг Клостерхайма, так что его совершенно закрыл блестящий черный металл.

Сразу же за тем, как взошло солнце и заставило сверкать снег, мы достигли низины. Но до сих пор мы слышали Клостерхайма и его людей за собой. Солнечные лучи становились все теплее и теплее, снег уже начал таять. Когда мы оглядывались назад, то видели только, что они нас неотступно преследуют. Я попытался по памяти прокричать нужные слова из волшебной книги. Однако на этот раз они не остановились.

Если бы они успели спуститься с гор, то могли бы нас окружить.

Солнце было ласковым и теплым. Наступившая тишина немного успокаивала меня. Седенко ехал впереди, но наших врагов было слышно только изредка.

Я слегка пришпорил коня и, нагнав московита, прокричал ему, что у нас нет выбора и мы должны драться, поскольку нам нечего терять. Затем я снова извлек волшебную книгу и нашел слова власти.

Мы развернули своих коней. Бок о бок мы попытались проскочить сквозь завесу пыли, поднятой копытами наших скакунов, чтобы застать преследователей врасплох.

– Регойм, Фарах, Ниадаг! – я прокричал это, надеясь на успех.

Когда пыль рассеялась, мы увидели, что преследователи упали на дорогу. Тут я заметил пурпурные перья Клостерхайма, приближавшегося темной тенью.

Протяжный клич донесся до меня. Я ожидал, что мой меч скользнет по панцирю, но он, напротив, вонзился в плоть, и я услышал только тихий стон смертельной боли.

Я увидел лицо моего врага. Оно было грязное, небритое и обветренное. Это было лицо разбойника с большой дороги.

Глава одиннадцатая

Было до невозможности жарко. Из облака пыли появилась змеейка конного отряда, похожего на караван ростовщика в варварском обличии, и предводителем этого каравана был все тот же Клостерхайм. Я был так поражен, что на мгновение потерял свою бдительность, а затем задал себе вопрос, как Ариох может возрождать самые представительные фигуры своего воинства.

Всадников было слишком много, чтобы мы были готовы с ними сразиться. Пыль, проникшая в нос и рот, заставила меня чихнуть. Седенко и я находились в лесу, листья деревьев которого по остроте можно было сравнить со стальными. Мы уже получили некоторое количество ранений от них, и пять или шесть беспокоили так сильно, что об остальных можно было просто забылть. А за деревьями уже слышна была поступь воинства Клостерхайма.

Мое чувство подсказывало, что волшебная книга уже не поможет, поскольку мы переместились обратно из Серединной Границы в свой мир. Палило солнце, низкорослые деревья и остролистая трава сильно напоминали о прошлом путешествии по Испании.

Парни Ариоха были у нас за спиной. Время от времени виднелось лицо Клостерхайма. Он, видимо, понимал наше отчаянное положение – по дороге мы смогли бы проскакать от силы еще две-три мили, после чего наши и так загнанные кони издохли бы.

Седенко что-то мне прокричал, но звук затерялся между стволами. В следующее мгновение он пропал из поля зрения, и я стал бороться один. Я не мог поверить, что он меня покинул, чтобы спасти свою шкуру, но нельзя было отвергать и такой возможности.

Слуга Дьявола замахнулся на меня, и только секунда отделяла меня от смерти, но позади внезапно послышался надтреснутый голос Клостерхайма. Мой противник послушно опустил меч.

– Послушай!

Седенко держал Клостерхайма за горло. Лицо командующего мертвецами посинело и было наполнено злобой.

– Слушай его приказ!

Казак приставил свой кинжал к адамову яблоку Клостерхайма, и с него уже закапала кровь.

– Седенко, – прохрипел он. – Ты плохо кончишь. Но теперь уже недолго осталось до тех пор, когда я вернусь из Ада, чтобы отомстить тебе.

Я засмеялся. Я не был уверен, что ему было известна причина моей веселости.

– Что? Король Ариох отступился от тебя? Почему пропали все его люди?

С занесенным мечом я подскакал к Седенко, глаза Клостерхайма следили за каждым моим движением.

– Убейте одного из нас, – сказал я, обращаясь к отряду всадников Ариоха, застывшим в растерянности, – И мы убьем вашего господина. Если он умрет, все вы попадете обратно в Ад! Назад! Освободите дорогу!

Наши противники не хотели нападать, но это могло длиться лишь до тех пор, пока казак угрожал клинком их предводителю. Клостерхайм пробормотал подтверждение моего приказа расступиться, и они повиновались. Он знал, что означает для него смерть. Это было тяжелее, чем все то, что он мне предрекал. Он хватался за последнюю соломинку в надежде остаться в живых. Гордость и честь не играли теперь никакого значения, он был готов на все, пока его душа находится в теле.

– Согласен на то, что вы скажете! – просипел Клостерхайм.

Его отряд посторонился. В отдалении виднелись горы, но это не были высокие пики Серединной Границы, эти горы были ниже и заросли травой.

С проклятиями банда Ариоха отправилась восвояси. Коней они вели под уздцы, некоторые спрятали оружие. Мы наблюдали. Когда они удалились на достаточное расстояние, стало видно, что их дыхание парило, как будто вокруг не было жары, а стояла зима. Потом они все, как один, задрожали с ног до головы и пропали.

– Теперь воины короля Ариоха не будут нас преследовать, – сказал я Клостерхайму. Но для случая, когда потребуется нас преследовать в этом мире, он все же будет держать их под рукой. Проклятые могут ненадолго возвращаться на Землю, как и несчастные, которые живут в Серединной Границе.

Клостерхайм дрожал всем телом.

– Вы меня убьете, фон Бек?

– Это было бы предусмотрительно, – заметил я. – Предосторожность требует от меня этого. Но мне известно, что означает для вас смерть, и мы так долго боролись, что без дальнейших ваших действий я не могу вас убить.

Трудно представить, как сильно обрадовало его мое добродушие, и он принял его. Смерти он боялся больше, нежели любой смертный, которого я видел когда-либо раньше.

– Где мы теперь находимся? – спросил я.

– Почему я должен вам об этом говорить?

– Потому что иначе я буду вынужден очистить мир еще от одного поганого пса.

– Вы находитесь в Италии, – заговорил он, – на дороге в Венецию.

– Следовательно, горы позади нас являются Венецианскими Альпами?

– Что еще?

– Мы должны продвигаться на запад. – Я повернулся к Седенко. – В направлении Майланда. Гроот сказал, что наша цель находится на западе.

Последние надежды покинули Клостерхайма, когда Седенко вынул меч из ножен и отвел в сторону.

– Садись, – приказал он. – Твои лошади свежее, наших.

Мы привязали Клостерхайма к одному из деревьев на обочине дороги и перенесли наши седла на его лошадь и другую, принадлежавшую убитому бандиту. Затем мы попрощались со своими конями и представляли их собственной судьбе.

– Нам не хотелось бы оставлять вас в живых, – сказал Седенко. – Может быть, мне перерезать ему глотку, капитан?

Я покачал головой.

– Я тебе говорил, что ни себе, ни тебе я не позволю предопределить судьбу какой-нибудь души. Клостерхайма ожидает то, что он заслужил.

– Вы сумасшедший, что не убили меня, – проговорил монах-убийца. – Я – ваш заклятый враг. Я восторжествую над вами, фон Бек. У меня могущественные друзья в Аду.

– Они не могущественнее моих, – возразил я.

Я снова говорил на немецком языке, которого Седенко не понимал.

Клостерхайм отвечал так же.

– Они могут быть сильнее лишь немногим. Люцифер побежден. Большинство ваших повелителей не имеет связей с Небом.

– Мне известно, что это не может продолжаться долго, Иоганес Клостерхайм. Планы Люцифера неизвестны, и пути Господа неисповедимы. Разве кто-то из нас может хотя бы предположить, что восторжествует раньше?

– Люцифер планирует спасение самого себя, – снова заговорил Клостерхайм. – Это все, что я знаю. Это все, что можно знать.

– Он так же поступил и с вами, – заметил я. – Может оказаться и так, что он вас предаст.

– Оба предали нас – Бог и Люцифер, – ответил Клостерхайм. – Вы должны это понять до конца, фон Бек. Можно остаться ни с чем. У вас нет ничего, о чем мы мечтали бы, ничего, кроме проклятий! Мы можем только играть в игру и надеяться, что выиграем.

– Но мы не знаем правил игры!

– Мы сами должны установить их. Возьмите меня с собой, фон Бек. Пусть Люцифер сам ищет Грааль.

Мы вскочили в седла.

– Я дал слово, – твердо сказал я. – Это все, что у меня есть. Я не имею ничего против этой игры и всего остального. Я обещал, что найду лекарство против Боли Мира, если смогу это сделать. И это все, чего я теперь желаю. Ваш мир, Клостерхайм, – это мир сражений и разочарований, но эта игра придает жизни вкус и уничтожает дух. Поэтому я хочу немногого.

И мы ускакали. Клостерхайм кричал нам с фанатическими нотками в голосе:

– Погоди, Пес Войны! Это все – гигантский заговор против тебя!

Эти слова, казалось, пронзали наши тела, и хотя Седенко не понял ни слова, он был встревожен.

Глава двенадцатая

Теперь мы скакали по относительно плоской местности, где виднелись лишь низкие белые строения и виноградники, через которые проглядывало солнце, выглядевшее желтым и светло-зеленым.

В первом большом городе, которого мы достигли, мы нашли врача для исцеления наших ран. У меня был еще эликсир Сатаны, и он помог больше, а благодаря серебру Люцифера мы также наняли доктора и для наших лошадей. Лекарь выполнял свою работу так, что можно было подумать, что людей он врачует с тем же успехом. Однако силы к лошадям все-таки вернулись.

Мы направились на Майланд и по дороге смешались с толпой пилигримов, большинство которых возвращалось во Францию, а кое-кто – в Англию. Эти мужчины и женщины совершили паломничество в Святой Город, чтобы познакомиться с новыми и давно уже известными чудесами и накупить всевозможных мощей. Они пересказывали жития Святых, великих священников, рассказывали об их прозрениях и откровениях. Многие показывали известные во многих странах обломки, которые продают, выдавая за кости святых, перья ангелов, кусочки дерева со святого креста и множество другого подобного хлама. По меньшей мере трое из этих людей обладали Святым Граалем, но они отказывались показать свои приобретения, объясняя это тем, что эти вещи не имеют сейчас своей истиной красоты (разбойники падки на то, что похоже на серебро) или механических свойств. Конечно, я сообразил, что приобретенные ими артефекты были фальшивыми.

Мы достигли Бероны и нашли жителей этого обычно спокойного города в большом оживлении. Какой-то католический рыцарь ордена, несомненно, принимающего участие в войне в Германии, который не потерял надежду на победу правого дела, созвал группу молодых фанатиков в крестовый поход. Цель была определена – захватить Константинополь и освободить его от турок. Эти мысли нашли в душе Седенко отклик, ведь его соплеменники не раз сжигали этот город, называемый ими Царьградом, чтобы освободить его от цепей ислама. Но как только он увидел предводителя крестового похода, полудряхлого барона с определенного вида приметами полудряхлого сифилиса, а также ничтожные силы воинства, которое тот сумел созвать, он решил еще немного подождать, «пока все атаманы казаков не соберутся у Святой Софии и не смогут сделать то, чего определенно не сделает этот недоносок».

Поблизости от Ерески мы наткнулись на след огромного человека, известного как Антихрист. У него оказались растрепанные черные волосы и черная борода. Он носил красное одеяние и корону из колючего кустарника. Он предрекал, что людям придется расстаться со лживой гордыней и с верой в то, что они – дети Христа.

– Приближается Апокалипсис, – предрекал он, – и все, кто примет в нем участие, будут награждены. – Библия, – говорил он, – лжет.

Он отдавал руку на заклад, что каждое сказанное им слово верно и что помощь землякам необходима. Прежде, чем умереть, он призвал всех спасаться, и чтобы все следовали за ним.

Потом началась буря. Монахи заявили, что это предзнаменование божие. Темный народ поэтому ожидал начала Армагеддона и повалился как один на колени. Они большей частью, насколько я понял, просили Христа отсрочить появление Антихриста.

В Креме нам показали другого сумасшедшего, двуполого гермафродита, о котором говорили, что это ангел, спустившийся на землю и потерявший здесь свои крылья, а поэтому не могущий теперь вернуться обратно на Небо. Ангел жил в сарае. Люди Крема были добры к монстру, но некоторые отчасти в эту историю верили. Что касается меня, то я встречался с настоящим Ангелом, и поэтому понимал, что к чему.

Пятью милями после Крема мы проезжали через деревню, которую полностью уничтожили бандиты – скорее всего, капуцины святой испанской инквизиции. Они разобрали церковь и взяли то, что имело хоть какую-нибудь ценность, а также женщин и детей, чтобы потом продать в рабство. Многие из выживших верили, что они подверглись нашествию слуг Христа, и то, что содеяно, должно быть использовано во славу Христа.

По дороге я встречал лишь немного хороших людей. Зато было много, забывших свою честь за высокомерием, посчитавших меня циничным прагматиком.

Снова и снова я рассказывал Седенко ту часть моей истории, которую находил возможным, чтобы он знал, кому он служит, но казак только пожимал плечами. После всего, что он видел за последнее время, отвечал он, его мнение не играло никакой роли. Поиски Грааля были святым делом, как бы то ни было.

После Крема мы вновь попали в Срединную Границу. Ландшафт не особенно изменился, если не считать того, что сменились времена года. Мы находились в королевстве и пришли к выводу, что оно очень похоже на пуаническое, благодаря Ганнибалу и его походу, покорившее Рим, всю Европу и часть Азии, вознесшее иудейскую веру и поставившее у власти раввинских священников.

Седенко страна показалась неудачной. Он думал, что будет наказан за свое путешествие и попадет прямо в Ад. Но нас встречали гостеприимно. Мои познания в инженерном деле были применены верховным правителем королевства Картагер для смертной казни одного титана, которого он хотел повесить. Для того должна была построена виселица. В качестве благодарности за гостеприимство и за золото, я сделал чертеж нужного эшафота. Титана повесили, и мне начислили все требуемые благодарности.

Вскоре после этого мы попали в укрепленный город, живший нескончаемыми войнами и военными конфликтами с применением армии, о котором нельзя сказать, что он существует в гармонии. Это было место божественной абстракции. Жители почти не обратили на нас внимания. Седенко, правда, привлек к себе определенный интерес благодаря своему мастерству владения саблей, но оба мы вздохнули с облегчением, когда оставили город позади и оказались в дружелюбной Франции. Это было поблизости от Сент-Этьена, где мы просидели неделю в темнице из-за обвинения в каких-то убийствах. Освобождены мы были только благодаря поручительству одного священника, которого подкупили золотом, причем сделали это с радостью.

В обоих мирах, так же как и в нашем собственном, в мире Срединной Границы, можно было получить знаний больше, чем достаточно. Но в каком бы мире мы не находились, мы держались западного направления, и конечно, же попали в Англию. Что нас не особенно устраивало.

Почти каждый в Англии встречал нас с огромным подозрением. В этой разобщенной стране каждый чужак воспринимался пуританским предателем или католическим агитатором. Поэтому мы были только рады, когда один из кораблей доставил нас в Ирландию, где как раз в разгаре было несколько маленьких войн. Несколько раз мы принимали участие в столкновениях, один раз на стороне ирландцев, другой – на стороне англичан. Седенко попутно влюбился, и так как жених не хотел расставаться со своей невестой, убил его. Поэтому нам пришлось покинуть Ирландию с некоторым сожалением и опять, уже в который раз, попасть в Серединную Границу.

Наши поиски длились вот уже почти год и казалось, что мы не сделали ни единого шага в сторону сине-зеленого Леса на Краю Неба. Но я много чего увидел в мире и научился многому, чего до сих пор не знал.

Все время я вспоминал о моей возлюбленной Сабрине, ради которой забыл всех остальных. Мои чувства к ней были так же прочны, как и в первые дни.

Мне снова показалось, что появился Клостерхайм или что он что-то затевает против нас, прикладывая свою руку к игре, но происходило именно это или нечто другое, было пока непонятно. Казалось, что мы его еще встретим. Мы были радушно приняты в очень немногих местах. Мы вели себя, как разбойники с большой дороги, поэтому лишь немногие народы были гостеприимны с нами. Борьба между Небом и Адом, борьба, происходившая в Аду, и войны, сотрясавшие страны Серединной Границы – все это отражалось на положении дел в Европе. Конца этому видно не было. Смерть и чума распространялись все шире. Мы задавались вопросами – если дорога на запад доведет нас до Нового Света, встретим ли мы там что-то иное.

Седенко, хотя и был молод, выглядел теперь лет на десять старше. Мои же мировоззрения, по-видимому, не особенно изменились. Много времени я проводил с волшебными книгами и запоминал заклинания на разные случаи жизни. В молодые годы я не преминул бы их использовать, но теперь думал лишь о том, что мои все поиски и лишения не имеют смысла.

Однажды весенним полуднем мы находились в Серединной Границе. Шел дождь. Мы преодолели широкую равнину. Внезапно в стороне мы увидели горящие костры, от которых поднимался черный дым. Дождь все сыпался на нас, на земле было полно луж, и она вся раскисла. Мы встретились с четырьмя или пятью людьми, которых я подозревал в принадлежности к банде Клостерхайма, но они, видимо, ему больше не служили. Мой компас снова привел нас в Серединную Границу, и на меня сошла такая безнадежность, какой я никогда не знал прежде: теперь я думал, что это путешествие никогда не кончится, и что меня жестоко обманули.

Костры были разбиты недалеко друг от друга. Тех, кто зажег их, не было видно. У каждого костра лежал обезображенный мертвец. Я подумал, что эти люди вполне могли умереть от проказы, но потом заметил фигуру, которая двигалась к дыму, и показал Седенко, но московит не смог ничего различить.

С нашей последней встречи с Клостерхаймом прошло столько времени, что мы даже подумали, что он убрался с нашей дороги, но тут я почти был уверен, что тень в дыму вполне может быть этим колдуном. Я остановился и движением руки велел Седенко последовать моему примеру. Дождь и дым застилали всю видимость.

Как только дождь поутих и на востоке немного показалось кровавое солнце, мы поехали дальше.

Оставив костры позади, мы продолжили наше путешествие по мокрой парящей земле, по низменности, протянувшейся на многие мили во всех направлениях.

Седенко первым увидел деревню. Он поднял руку. Вечерний свет заставлял металл блестеть. Дома выглядели круглыми и заканчивались остриями. Приблизившись, мы рассмотрели, что они сделаны из кожи и напоминали фургоны, разрисованные символическими знаками. Блеск исходил от золотых, серебряных и бронзовых наконечников, заканчивающих острия их крыш.

Седенко с шумом втянул в себя воздух, а потом взялся за рукоять своей сабли.

– Что? – спросил я. – Это татары?

– По видимости, да.

– Тогда нам лучше всего объехать лагерь стороной, – предложил я.

– Чтобы хоть как-то успокоить себя, надо убить хоть кого-то из них, – заявил он с таким видом, будто у меня с головой было не все в порядке.

– Они могут быть гораздо многочисленнее, чем мы предполагаем, друг Седенко. И не думаю, что мой повелитель был рад тому, что я трачу свое время на этих собак…

Седенко отвернулся и начал снова разглядывать лагерь татар. Он вел себя, как охотничий пес, которого оттаскивают от дичи.

– Но, кажется, столкновения не избежать, так как они интересуются нами, – продолжил я.

Примерно двадцать всадников направились к нам. Я подобрал поводья своей лошади, но Седенко заартачился.

– Я не побегу от нескольких татар! – заявил он.

Я схватил его лошадь под уздцы и потянул за собой. Однако татары приблизились к нам с поразительной скоростью, в несколько минут догнали нас и окружили. Мы уставились на их скакунов – это были неестественные, взятые из кошмара создания, которые при каждом движении трещали, и у них были мертвые глаза. Но татары на них были настоящие – из плоти и крови.

– Это механические лошади, – сказал я. – О подобном чуде я еще никогда не слышал.

Один из азиатов пощипал свои редкие усики, поглядел некоторое время на меня, а потом сказал:

– Вы говорите на языке Филандера Гроота?

– По-немецки, – пояснил я. – Что вы знаете о Грооте?

– Он наш друг. – Татарский предводитель бросил быстрый взгляд на открытое лицо Седенко. – Почему ваш спутник так нервничает?

– Потому что вы нас настигли, – предположил я. – Но он тоже друг Филандера Гроота. В последний раз мы видели его год назад в Долине Золотых Облаков.

– Значит, он ушел туда. – Предводитель дал знак своим людям. Они окружили нас и препроводили в свой поселок. – Гроот сделал для нас лошадей после того, как пришла чума и все кобылы в наших стадах погибли.

– Что там горит? – спросил я, указывая на костры в отдалении.

Татарин покачал головой.

– Это не наши. – Казалось, он не хотел говорить на эту тему.

Гроот был для меня примером того, как можно своими руками создать собственную судьбу. Но все же я не мог представить, каким образом этот денди живет отшельником с такой тягой к комфорту.

Механические лошади скрипели при каждом движении. Седенко спросил:

– Это, конечно, не настоящие татары, а создания Серединной Границы, и поэтому их нельзя считать моими смертельными врагами?