Текст книги "Пёс войны и боль мира"

Автор книги: Майкл Джон Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава четырнадцатая

Карета Филандера Гроота снова устремилась к земле и приземлилась на прелестном холме, с которого можно было наблюдать долину, напомнившая мне имение Бек и мою потерянную родину.

Внизу, в долине, горела деревня, и я видел черный дым, поднимавшийся от объятых пламенем дворов. Темные фигуры с факелами метались по всей округе и поджигали все, что могло гореть. Картина была мне знакома. Такие уничтожения мне приходилось видеть довольно часто.

– Мы все еще в Серединной Границе, – спросил я Гроота, – или мы вернулись обратно на Землю?

– В Серединной Границе, – ответил он, – но точно так же может быть и на Земле, как вам известно. Немногое осталось не уничтожено и не сожжено.

– И все это лишь потому, что Люцифер послал меня за Граалем?

– Не все. – Гроот сделал движение рукой, и карета снова поднялась в воздух. Он долго молчал, а потом произнес:-Это будет последнее, что мы увидим. Такие дела силы Тьмы совершают чужими руками, если сами не могут это совершить. Знаете ли вы это, капитан фон Бек?

– Нет.

– Теперь, поскольку я не принадлежу к Серым Владыкам, как те из нас, которые остаются нейтральными, я больше не могу видеть, что так легко происходят подобные вещи. – Он потрогал свои маленькие усики. – Вы невозможный человек, капитан, но все это происходит не из-за поисков Грааля. Желание Люцифера достичь мира со своим создателем переживает кризис, который тянется еще со времен рождения Христа. Границы стираются, и вы должны об этом знать. Святая вера теперь несколько отличается от той, какой была при основании. И в этом виноваты Будда, Магомет, Христос… Для многих смерть является уходом из представляемого мира – я не буду распространяться об этом дальше, так как тема слишком обширная. Мы несем ответственность как за Бога, так и за Люцифера. Я не уверен, что Бог ожидает этого от нас, но, может быть, он этого жаждет. Вселенная бесконечна, капитан.

– Если я добуду лекарство от Боли Мира, это поможет?

– Я не знаю. Грааль, возможно, объект обмена в игре, правила которой неизвестны, так что оба ее участника не вполне представляют, как играть. Но в этом обозначении я могу оказаться полностью неправым. Во всяком случае вы должны знать: Клостерхайм теперь могущественнее, чем командир двадцати всадников, он вместе со своими подчиненными не оставил вас в покое, а продолжает преследовать. Он, вероятнее всего, является теперь предводительствующим генералом восставших в Аду. И ваши поиски могут означать угрозу его положению.

– Но мне теперь ясно, что найти Грааль можно только с помощью волшебника – такого, как вы, – сказал Седенко.

Гроот усмехнулся.

– Теперь не беспокойся за Клостерхайма. И не перебивайте меня. То немногое, что я могу, уже использовано. Силу я использую для другого. И вы можете повернуть все обратно, если хотите. Мои столкновения с духами и демонами на самом деле являются безобидными делами. И силы, которые я применяю для успокоения Ада, смехотворны. Я многого не могу. Но я поеду с вами, если мы отправимся дальше. Мы поблизости, в одном или двух днях пути от Леса на Краю Неба, и думаю, что вы хотели бы отдохнуть некоторое время от Клостерхайма. В побоище Баксинакса он, может быть, и потерял нескольких всадников, но когда он снова появится в поле зрения, и на этот раз с куда большим количеством подчиненных – гораздо большим, чем он обладал в прошлом.

– Все сверхъестественное объединилось против меня, – проговорил я, вторя предостережению Гроота.

– Да. Все сверхъестественное. Некоторые думают, что чудеса, участниками которых вы стали, являются произведенными формами Боли Мира. Без боли, говорят многие, они бы нуждались и не смогли бы существовать.

– Хотите ли вы при этом сказать, что все это касается и человеческих интересов?

– Человек – благодарный восприимчивый зверь, – сказал Филандер Гроот. – Пойдемте, там, внизу, для вас приготовлены кони.

Некоторое время мы спускались по склону и нашли коней там, где ожидали. Гроот болтал о жизни. Пока мы взбирались на скакунов, он рассказывал анекдоты о людях, которых знал, и описывал места, в которых побывал. Можно было предположить, что мы принимали участие в одной из воскресных увеселительных прогулок. Мы съехали с холма и скакали всю ночь, чтобы не встретиться с солдатами из долины. Наконец мы достигли указателя, Филандер Гроот прочитал в лунном свете надпись.

– Там, – сказал он внезапно и показал на доску, на которой было написано «На Вольфсхабей, 3 мили». – Вы знаете Вольскабен, капитан? А вы, Седенко?

Мы оба ответили отрицательно.

– Примечательный город. Если вы хотите женщин, то можете посетить публичный дом – их там множество. Сам я остановлюсь в борделе, где постели гораздо удобнее, чем на постоялых дворах.

– Я с трудом верю своим ушам, – присвистнул Седенко.

– Если у меня будет хорошая постель и никакой шлюхи, я с удовольствием составлю вам компанию, – сказал я.

Мои друзья по-королевски кутнули в прелестном веселом доме, хорошо известном среди путешествующих по Серединной Границе, а сам я проспал как мертвый до утра.

Весеннее утро было освежающе прохладно, когда мы покидали Вольсхабен, и свежий воздух сладко пах влажной светло-зеленой травой.

Филандер Гроот в веселом настроении скакал впереди нас, крича:

– Прекрасный день, мои господа! Неужели жизнь не прекрасна?!

Дорога привела нас в другую долину, такую же зеленую, но полностью изгаженную солдатами и травой. Нам пришлось остановиться, пропуская длинную вереницу мужчин, женщин и детей, пеших, конных и в повозках, с узлами на плечах и с выражением отчаяния в глазах. Здесь смешались все слои населения. Филандер Гроот приветствовал их так радостно, будто не понимал, кто они такие.

– Что это? Паломничество в Рим?!

Человек, чьи доспехи уже давно нуждались в чистке, подскакал к нему.

– Мы спасаемся бегством от армии, господин. Я предостерегаю вас от поездки в этом направлении.

– Я благодарю вас за предостережение. Чья эта армия?

– Мы не знаем этого, – сказала нищенски одетая женщина со множеством морщин на лбу. – Они напали на нас внезапно. Они убивали всех. И не говорили ни слова.

– Без сомнений. Без предупреждений. Беспощадно, – подтвердил человек в доспехах.

– Я думаю, господин, что мы на некоторое время присоединимся к вам, – сказал Гроот, взглядом показав, чтобы мы скрыли то, что нам известно.

– Это будет мудро с вашей стороны.

Итак, мы отправились дальше вместе с этим шествием больше чем тысячи человек в сторону, противоположную той, куда направлялись. И все-таки мы возвращались не той дорогой, которой пришли сюда. Мы сопровождали беженцев в течение двух дней. Это были в большинстве своем образованные люди – мужчины и женщины, монахи и монахини, ученые и актеры. Никто из них не знал, почему и кем они были изгнаны. А мы могли только предполагать, что сделали это смертные солдаты, военачальники которых были демонами из Ада.

После того, как на одной из моих карт мы обнаружили ведущую на запад дорогу, мы распрощались с беженцами. Но нам все время встречались новые группы.

Казалось, целый мир был охвачен пламенем. Целые леса сгорали в этом пламени. Целые города обращались в пепел, как это произошло с Магдебургом.

– Ах, – со вздохом говорил Филандер Гроот, – это может быть только конец, мои господа.

– Тогда мы, к счастью, оставили этот мир, плохой мир, исчерпавший себя мир. Он ожидает освобождения от своих недостатков, как ребенок или как зверь. И если его не освободят, он будет уничтожен. Какой смысл искать в нем лекарство от Боли Мира, Филандер Гроот?

– Потому что мы любим, я думаю, капитан фон Бек. Потому что у нас нет выбора, кроме надежды сделать его лучше. – При этих словах не было оснований не верить столь мудрому Филандеру Грооту.

– Мир есть мир, – заговорил Седенко. – Мы не можем его изменить. Только Господь способен на это.

– Может быть, он думает, что это наше дело, – тихо прогомолвил Гроот, но дальше свою мысль развивать не стал. – О, смотрите, мои господа!

Перед нами от земли до небес открылась великолепная картина. Строение из стекла и кварца, какого я еще никогда не видел.

– Оно гигантское, – воскликнул Седенко. – И, смотрите, наверху растут деревья. Они почти как джунгли.

Филандер Гроот приложил палец к губам и потер лоб. Потом его лицо прояснилось.

– Это может быть только знаменитый Дом птиц графа Отто фон Геранц-Хольффайна. Мы посетим его, мои господа? Дорога ведет туда, а на другой стороне снова поворачивает в нужную сторону. Я не знал, что мы находимся в этой местности. Я слышал о нем, но никогда не видел.

Граф Отто теперь мертв. Его страстью были экзотические птицы. Он доверил строить дом одному из своих друзей много-много лет назад. Дом полон деревьев, посмотрите, – деревья для птиц. И он еще существует! И это ли не чудо архитектуры?! Почему вы нервничаете? Мы посетим это место или обойдем стороной?

– Лучше обойдем, – проворчал Седенко.

– Мне хотелось бы осмотреть его, – предложил я, чувствуя, что это необходимо.

– Граф Отто был так горд коллекцией своих птиц, что хотел каждый день осматривать ее. Поэтому он провел туда дорогу, – рассказывал Филандер Гроот.

Приблизившись, мы увидели, что вход полностью зарос, стеклянный птичий рай казался покинутым многие годы назад. Я прислушался в надежде услышать птичье пение, но слышались лишь шум, какое-то шуршание и скрежетание, наодящие на меня мрачные мысли.

– Граф Отто имел по меньшей мере один экземпляр неизвестной птицы, – продолжал Филандер Гроот, вводя нас в миниатюрные джунгли. – Когда он умер, его наследники не захотели возиться с Домом птиц, поэтому он теперь в таком запустении.

Сильно пахло цветами и влажными растениями, и в парящем зеленом солнечном свете я увидел, в отдалении, блеск. От перьев, подумал я.

– Видимо, большая птица, – предположил Седенко, тоже заметив это, – а также удобнейшее место для Клостерхайма, чтобы устроить засаду на нас.

– Он все время следовал за нами по пятам, – напомнил я московиту.

– И у него адская выдержка, – добавил Филандер Гроот. – Он принадлежит теперь к высшему командному составу Ариоха. Он больше не смертный и живет не в нашем времени.

– Неужели вы так беспомощны, Филандер Гроот? – спросил я изящно одетого мага.

Он улыбнулся мне, когда стена листвы раздвинулась.

Создание, появившееся перед нами, было по крайней мере раза в четыре больше лошади. Гребень, который я увидел раньше и принял за перья, блестел красным и черным. Его заостренные, светящиеся серебром зубы и тяжелый хвост находились в непрерывном движении.

Он двигался на нас с огромной скоростью. Гроот отскочил в одну сторону, Седенко – в другую, я остался с обнаженным мечом один на один с драконом.

Я не был искушен в драконоборстве и до сих пор не верил в существовании подобных созданий. Этот дракон не извергал огня, но его дыхание было горячим. И в том, что он хотел лишить нас жизни, не было никакого сомнения.

Мой конь переступил с ноги на ногу и попытался уступить монстру дорогу, но я видел, что отступление невозможно. Я соскочил с коня и достал кончиком меча рыла бестии. Дракон взревел и кинулся на меня, но несколько медленно. Я снова вскочил в седло. Дракон направлял свое движение задними ногами и после того, как я поразил его, не мог нападать иначе, чем вперед. Увидев это, я заехал ему в тыл, вскочил на дико хлещущий хвост, но дракон внезапно повернулся. Усеянная серебряными зубами пасть схватила меня за рукав и зацепила немного плоти. Я закричал от боли, однако удержался на его спине. Одновременно с этим я увидел Филандера Гроота под драконом, прыгающего и размахивающего мечом.

Я взбирался все выше и выше по шее, пока не оказался в тупике перед стеклянной стеной. Голова дракона развернулась, но зубы промахнулись по мне и вцепились в высоко задранную шею рыжей лошади. Дракон отпустил ее, и, мертвая, она упала куда-то вниз.

Дракон втянул воздух. Моим единственным спасением был меч. Я попытался уцепиться за большую ветку дерева и помнил только, что Дом птиц не давал путей к отступлению.

Стекло брызгало осколками под ударами хвоста дракона. Снизу доносился частый звонкий шум, потом оттуда выпорхнула стая разноцветных птиц и полетела вверх, под купол помещения. Оттуда они заметили конские яблоки и кинулись пожирать их. Схватка их не интересовала, так же, как не волновал дракон.

Длинная шея снова изогнулась в воздухе по направлению ко мне. Он уже совсем было схватил меня, когда позади него закричали Филандер Гроот и Григорий Петрович Седенко и накинулись на яростно хлещущий хвост. Мои силы иссякли. Вокруг падали осколки стекла, и некоторые из них больно ударяли по мне.

Пасть снова разинулась, и зубы схватили меня за левую руку: боль придала силы, и одним движением я освободился от дракона. У меня потемнело в глазах, и я мог только ругаться.

Филандер Гроот что-то прокричал, но я не понял ни слова. Я снова ударил дракона по морде и воткнул меч в ноздрю. Он откинул голову назад, и меч оказался вырванным из моей руки. Потом дракон снова взревел. Теперь я оказался полностью безоружным.

Я начал быстро спускаться по спине дракона на землю в надежде спастись. Что-то схватило меня за правую ногу, и обжигающая боль возникла в этом месте и растеклась по всему телу. Я все же продолжил свое спуск дальше, хватаясь руками за ближайшие ветви деревьев и свисающие лианы.

Моя рука наткнулась на что-то гладкое и теплое. Полуослепленный болью, я смог только различить, что это кусок обвалившейся крыши. Он поблескивал длинным острым краем. Я попытался схватить его одной рукой, но его заклинило между двумя стволами, поваленными друг на друга драконом.

Бестия развернулась и теперь продвигалась задними ногами вперед. Птицы взлетали, испуганные резкими движениями. Серебряные зубы щелкали, и когда дракон попытался схватить меня, вытянув шею, я быстро откатился за стеклянный осколок.

Острие пробило чешую на его груди и пропороло ее. Дракон взревел и уставился на меня, как будто понял, что я являюсь причиной его боли.

Черная кровь брызнула из раны, когда зверь здоровыми лапами оттолкнул от себя осколок, и каждое его движение, каждый удар хвоста заставляли все больше крови вытекать из его тела. И эта кровь, брызгая, покрыла меня всего с ног до головы. Но, думаю, я улыбался при этом.

Появились Филандер Гроот и Седенко. Они пробирались между поваленными деревьями ко мне. Гроот нес еще одну стеклянную пику в руке. Маленький человек от всех своих сил воткнул ее в бок дракона.

Бестия издала звук, похожий на оханье, и содрогнулась от новой боли. Потом дракон кинулся, не разбирая дороги, прочь, и сокрушил одну из стен дома, повалившись в груду битого, перемешанного с поваленными деревьями стекла. В течение нескольких мгновений нам казалось, что он кинется снова, он всхрапывал, и кровь еще текла их его раны.

Птицы перелетали к новой добыче. Снова раздался сильный, гулко звучащий рев умирающего дракона.

Последний долгий стон, и он затих. Птицы накинулись на свежие раны.

Филандер Гроот и Григорий Седенко подошли ко мне. Их восхищение было безмерно. Я посмотрел на свою руку – она была разрезана почти до самого локтя. На ногу я не мог наступать.

Я подошел к трупу лошади. Седельные сумки, кажется, не пострадали.

– Маленькая бутылочка… – Я замолчал – на меня нахлынула новая боль.

Седенко знал, какую бутылочку я имею в виду. Он подбежал к седельным сумкам и отыскал ее. Бутылка оказалась цела. Потребовалась секунда, чтобы прочистить горлышко. Седенко вставил мне горлышко между губ, и я немного отпил. Боль пропала, и мне показалось, что на рану мне положили холодный тампон. Потом я потерял сознание. Мне приснилось, что я снова мальчик в замке Бек, и все приключения – только выдуманная игра.

Когда я пришел в себя, мои друзья обмыли меня и переодели в свежее белье. Некоторое время я не мог поверить, что действительно одержал победу над драконом.

На моей левой руке был рубец от раны, но я мог ею двигать, правда, немного скованно, и чувствовалась только легкая боль. Точно так же зажила и нога.

Филандер Гроот улыбнулся мне и подкрутил свои усы. Он был как всегда невозмутим. И его костюм был так же безукоризненен, как и мое поведение.

– Ну, теперь ты настоящий рыцарь, капитан фон Бек, – сказал он. – Для успешного завершения поисков Грааля вы убили дракона.

Он отложил свой меч и подал мне тетрадь в переплете изумительной работы.

– Теперь, – произнес он, – вы можете быть рыцарем и без клинка.

Я не пытался взять подарок. Я до сих пор был в неведении, зачем он сделал этот жест и почему он с такой готовностью последовал за нами.

– Благодарю вас, – ответил я.

Мы находились в одном из углов Дома птиц. Сквозь листву можно было различить прозрачную стену и кости дракона. Птицы исчезли, в ожидании, что где-нибудь поблизости снова прольется кровь.

Я поднялся на ноги.

– Вы все время пребывали в неведении, – заметил Филандер Гроот, пряча свой меч.

– Многие часы, – напомнил я ему, – потрачены на Клостерхайма.

– Возможно, – ответил волшебник.

Седенко сходил и привел двух оставшихся лошадей.

– Я разведал: огромная низменность лежит перед нами, на противоположном конце ее виден лес, который растянулся по всему горизонту. Я думаю, что мы достигли края мира, капитан, – сообщил он.

Глава пятнадцатая

– Эта страна похожа на мою родину – она почти как степи Украины, – почти с радостью произнес Григорий Петрович Седенко.

После широкой, поросшей травой степи мир как будто вздымался вверх и пропадал в зеленоватой голубизне огромного спокойного леса.

Мы миновали небольшое нагромождение камней, выглядевшее как несколько недостроенный город.

– Граф Отто любил эту стену, – сказал Филандер Гроот. – Рассказывают, что он построил свой замок на виду у Неба, и что он, когда умер, не захотел один вознестись туда, а взял с собой и замок. Поэтому теперь десь нет и следа его.

– Цель моего путешествия не должна находиться далеко отсюда, – предположил я.

– Грааль все еще находится там? – спросил Седенко.

– Мне бы это тоже хотелось знать. – Я ненадолго замолчал. – Хотелось бы мне знать, что все эти приключения и все эти тяжкие испытания имеют хоть какой-нибудь смысл. Человек борется за мечту, которую он создает сам благодаря вмешательству своей судьбы. И все эти лишения, я думаю, ведут ни к чему иному, как к лишениям и нужде.

– Вы стали фаталистом, – заметил Филандер Гроот, не оборачиваясь.

– Я знаю, что человек смертен, – продолжил я свою мысль, – что он не может победить голод и болезни. Я всегда успокаивал себя тем, что я человек дела, и все, что я делаю – к лучшему. А все, что я принес в мир, – это еще больше боли.

– Но сейчас вы в пределах досягаемости лекарства, – дружески успокаивал Филандер Гроот. – Вдруг это дествительно возможность освободить людей от их зависимости, от заточения, от Бога и Люцифера. Мы можем увидеть восход нового мира, мира разума.

– А что поможет, когда людям наскучит разум, как и все остальное человеческое? – спросил я. – Почему мы должны подчиняться их несчастной логике, создавая законы, которые не приносят ничего хорошего?

– Ну, ладно, – согласился Филандер Гроот, – может быть, это все, что мы имеем. Разве мы не должны учиться на ошибках?

– В уплату нашей собственной человеческой сущности?

– Вполне может быть. – Филандер Гроот пожал плечами. – Я только возьму свою лошадь, рыцарь. Я буду следовать за вами, сколько смогу.

– Разве у вас больше нет волшебных сил, которые вам помогают?

– Все израсходовано, как я уже говорил. Вожди Ада отзывают оставшиеся на Земле силы. Я предвидел это раньше и рад, что так случилось. У меня нет настроения сейчас что-либо терять, и моя тяга к потерям давно иссякла.

Внезапно Седенко закричал:

– Посмотрите! Смотрите назад!

Мы повернули головы.

Одновременно с трех сторон к нам приближалось большое темное облако.

– Это Клостерхайм со своим адским отрядом, – проговорил Филандер Гроот. – Вы должны их остановить, капитан фон Бек. Они хотят убить только вас.

– Их много? – спросил я.

Он улыбнулся.

– Достаточно.

– Они удовлетворятся вами. Филандер Гроот, я настаиваю на том, чтобы вы скакали со мной. Садитесь позади меня, – распорядился Седенко.

– Я люблю жизнь, – сказал волшебник. – И я принимаю ваше предложение, московит.

Мы продолжили наше путешествие втроем на двух лошадях – Филандер Гроот трясся за спиной у Седенко. Мы продвигались гораздо медленнее, чем хотелось бы, и большое черное облако нагоняло нас с каждым шагом. Скоро уже земля вибрировала под нами, как при землетрясении, но мы не замечали этого, глядя за голубовато-зеленую линию горизонта.

Почти сразу весь мир потемнел.

Позади нас из тучи пыли вынырнул отряд воинов Ада с Клостерхаймом во главе, перед нами было Небо, которого мы не сможем достичь. Мы находились теперь как бы в чистилище – последние трое смертных, спасшихся от беспощадной и лишенной смысла войны, уничтожившей весь мир, и мы оказались между враждующими армиями.

До леса оставалось еще много миль, когда за нашими спинами раздался боевой клич, и мы увидели около дюжины всадников, направляющихся к нам. Это был передовой отряд воинства Клостерхайма.

Это были неожиданные, удивительные воины с иссохшимися, изъеденными проказой лицами. На некоторых из них плоть отпала, и были видны кости. Все они ухмылялись застывшими улыбками трупов.

Ни один из них не обнажил меча – они знали, что оружие тут бессильно.

Они настигали, и было невозможно уйти от них. Я подумал о том, чтобы применить волшебные формулы, которые их смогли бы удержать. Однако Гроот нашелся первым, он закричал:

– Братья! Зачем вы преследуете фон Бека? Посмотрите, вот он, уже совсем близко от Леса!

Когда они повернули свои мертвые взгляды на меня, Гроот уже более тихим тоном заметил:

– Кажется, это молчаливые отродья… Всадники пришпорили коней и еще немного приблизились к нам. Позади них по всему горизонту виднелась приближающаяся армия. Из-за этого нашествия померкло солнце, темнота все сгущалась.

С востока ледяным ветром пришел холод, но он не остановил меня, и мы продолжали скачку.

– Король Ариох распространяет влияние, – сказал Гроот, оглядев черное облако. – Он поставил во главе своего воинства Клостерхайма.

В воздухе распространялся запах гнилой плоти: руки трупов тянулись к нам. За первыми всадниками следовали другие, вновь и вновь прибывающие: странные существа – наполовину обезьяны, наполовину люди, с пиками и деревянными кольями, на концах которых были вставлены шипы. За ними следовал воин с несколькими лицами и серыми волосами, в зеленовато-белой тоге и без доспехов. С обеих сторон его окружали демоны, похожие на воинов прошлых столетий, но на дьявольских конях-демонах, шли женщины с выпавшими зубами, женщины со свиными сосками вместо грудей, с образованиями, отделяющими плоть от тела, а мы все скакали голова в голову с этими дьявольскими созданиями. Седенко звал на помощь Бога, проклинал его, звал на помощь Папу и Святую Софию. Гроот был бледен, и от прошлого веселого настроения у него не осталось и следа.

Хлюпающий, чавкающий, кашляющий звук раздавался у нас в ушах, и в такое состоянии мы уже не замечали вони. Наши кони очень устали. Я посмотрел на Седенко, за спиной которого сидел волшебник. Мне показалось, что Филандер Гроот так же обуян ужасом, как и я, и что он полностью деморализован. И теперь нам не оставалось ничего другого, кроме как надеяться, что мы достигнем леса раньше, чем нас остановят.

Мы попытались совершить маневр, разделившись, но это не помогло. Наши преследователи цепко держались за нашими спинами и начали окружать нас.

– О Боже, будь снисходителен ко мне! Я умоляю! Я умоляю! – кричал Саденко, разрубая до седла одного из демонов. – Я обещаю, что стану монахом! – Слетела еще одна голова. Кровь брызнула казаку на лицо. Он плакал, он никогда не знал страха смерти. И я подумал – уж не просит он у мертвяков пощады? – Матерь Божья, прими меня к своему сердцу!

Воющая масса затопила нас, окружая все больше и больше, но ни один меч не поднимался на нас, ни один удар не был нанесен. Клостерхайм, видимо, приказал захватить нас живыми. Он успокоится только тогда, когда увидит нашу смерть собственными глазами.

– Волшебная книга! – кричал мне Седенко. – Там, в волшебной книге, должно было что-нибудь на этот случай.

Я достал книги из седельной сумки, одну за другой, я прокричал заклинание, потом еще одно, которое запрещало слугам Ариоха находиться поблизости от говорящего. Но никаких изменений не произошло среди адских созданий. Это могло лишь означать возросшее влияние Ариоха и ослабление силы Люцифера. Я кинул волшебные книги в ухмылявшиеся, шелушащиеся лица. Я бросил карты в Клостерхайма, когда он пробирался сквозь массу своего воинства к нам. В ответ он рассмеялся замогильным смехом, протянул руку, поймал планшет с картами, открыл его и вытряхнул карты на землю. Пожав плечами, он сказал:

– Теперь вы принадлежите мне, фон Бек.

В это время Филандер Гроот тихо слез с коня и встал между нами.

– Клостерхайм, – сказал он слабым голосом, который оттенял значение сказанного. – Вы – воплощение духовного невежества.

Клостерхайм издевательски ухмыльнулся.

– Но я здесь, Филандер Гроот, и моя звезда в зените, а все, что вы так любили, увенчалось бесславным концом. Возможно, вы скажете, что это несправедливо. И я предупрежу, что быть сильным – означает иметь свои собственные законы, дела и силу.

– Вы скоро потеряете силу, Иоганес Клостерхайм, король Ариох долго не продержится.

– Я повелеваю всем этим. – Клостерхайм указал распростертыми руками на бесконечные ряды проклятых. – Люцифер повержен! Смотрите! Мы почти достигли границ Неба! Стоит только захотеть, и мы завоюем Святой Город. Мы свергнем слабого старого декадента Бога, который там засиделся. Мы свергнем его идиотского сына. Ариох вынуждает меня, это правда, но он использует меня так же, как Люцифер фон Бека.

– В отличие от вас, фон Бек мужественен, – сказал Филандер Гроот. – Но для вас, Иоганес Клостерхайм, это пустой звук.

– Какой смысл в мужестве? – Сомнение порождает мысли и поступки, – говорил волшебник. – Сомнение ведет по меньшей мере к лучшему пониманию мира. Все остальное в сомнении бессмысленно, причем вы ставите ваши желания превыше возможностей. У меня предчувствие, Иоганес Клостерхайм, что в конце концов вы не найдете успокоения. Ваши сомнения – наихудшие из тех, какие могут быть. И поэтому лица обманывают вас, как вы, несомненно, обманываете короля Ариоха, который тоже, несомненно, обманывает своего повелителя Люцифера. А кого обманывает Бог, спрашиваю я себя… Возможно, простого смертного, который счастлив своим существованием и не обманывает никого.

– Я больше не хочу слышать этих глупых рассуждений, – заявил Клостерхайм, – вы задерживаете меня, Филандер Гроот. Если будете задерживать и дальше, я убью вас!

Филандер Гроот выпрямился. Он выглядел теперь очень эффектно и теребил усы.

– Ба! Это неудачная шутка, Иоганес Клостерхайм. Если вы так говорите, то, видимо, готовы что-то сделать.

Адские создания вокруг нас вертелись и извивались, шипели и скреблись, так сильно они жаждали нашей смерти.

– Это все, что вы жаждали от жизни? – продолжал Филандер Гроот, движением руки указывая на демонов и полумертвых полуживых людей. – Неужели? Страх – самое естественное из человеческих чувств. Вы знаете это?

Клостерхайм все еще не мог оставить волшебника без внимания. Он пожал плечами:

– Но вы должны иметь в виду, что страх не имеет значения тогда, когда достигаешь цели. В ином случае он лишен смысла, так, философ?

– Я полагаю, что наш темперамент ему противостоит, – сказал Филандер Гроот таким тоном, будто играл роль гостеприимного хозяина, – и каждый из нас может представить побудительные мотивы и цели других.

Он поднял руку вверх. Это выглядело так, будто он что-то показывает. На его ладони возник шар цвета пылающего золота. Он светился все сильнее и сильнее, пока все тело Гроота не оказалось охваченным пламенем. Со спокойным выражением достигнутого успеха на лице он посмотрел на нас, а создания Ада, бормоча и вздрагивая, подались назад. Гроот двинул рукой, и огненная река запылала перед демонами, стоявшими вокруг нас. Некоторые очутились прямо в пламени, не имея возможности выйти из него. Еще одно движение руки – и несколько дюжин других созданий запылали.

Клостерхайм отпрянул назад и попытался закрыться рукой от жара. Он закричал:

– Что?! Вам не провести меня! Убейте его!

Будто происходящее было самым обычным делом, Филандер Гроот заговорил со мной:

– Через некоторое время я умру. Но удержу их настолько, насколько смогу.

– Спасаемся вместе! – предложил я ему.

– Нет. Я рад этому.

Я посмотрел на запад, где расстилалась моя цель – зеленовато-голубая дымка.

– Держите! – Я кинул ему бутылочку, содержащую эликсир Люцифера. Он поймал ее с благодарным кивком и приложил к губам.

– Седенко! – закричал я своему спутнику. Потом пришпорил коня.

– Вы будете убиты! – Услышал я крик Клостерхайма позади себя.

Мы помчались по заросшей травой равнине. Все застилала пелена, и можно было различить только золотой огонь, который пожирал ряды проклятых. Седенко был бледен, как труп. Он все время оборачивался. Мне казалось, он плачет.

Я видел, как движется Филандер Гроот, и между нами и адским воинством пролегла река пламени. Запах тления пропал, и мы двигались теперь в свежем воздухе.

Когда мы достигли леса и были между первыми деревьями, Седенко почти свалился с коня, держась за его шею. Его дыхание срывалось. Беспомощный звук срывался с его губ.

Я видел, что его плечи вздрагивали. Он плакал.

– Они убили меня! О, ради всех святых, они убили меня, капитан! Золотой огонь погас. Оставшиеся воины Клостерхайма устремились в нашу сторону.

Я знал, что они не могут войти в Лес на Краю Неба и будут ожидать моего возвращения.

Я соскочил с измученного коня и обнял Седенко. Я поднял его и усадил обратно в седло. Кровь его запятнала мое платье. Он взглянул на меня, на его лице было несчастное выражение.

– Неужели я тоже проклят, капитан?! И тоже отправлюсь в Ад?!

Я не смог ответить.

Когда он умер, я встал и огляделся. Вокруг было тихо. За деревьями расстилалась темнота, но лес не казался густым, в темноте блуждали серые мерцающие огни, будто злоба проникла и сюда.

Я обратил свое лицо к небу и расправил плечи.

– О, я проклинаю тебя, я ненавижу твое Небо и я ненавижу твой Ад! Делай со мной что хочешь, но знай, что твои желания меня не касаются, а мольбы не имеют значения!

Я говорил это Никому. Вселенной. Пустоте…