Текст книги "Загадочное убийство"

Автор книги: Майкл Бакли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Сабрина прикинула, с какой стороны подступиться к этому делу. Население Нью-Йорка – более восьми миллионов человек. В нем пять районов, всё равно что пять отдельных городов, связанных сотнями километров дорог и подземных трасс. Конечно, Сабрина здесь выросла, но вряд л и найдется хоть один человек, который знал бы все улицы и всех горожан. Это вам не Феррипорт-Лэндинг, где все друг друга знают. К примеру, кто такие городские вечножители и где именно они проживают? Задача представлялась невыполнимой.

– Непростое дельце, – заключила бабушка, похоже думавшая так же.

– Если вы наделены хотя бы половиной изобретательности Вероники, то я спокоен за результат, – подбодрил их Горчичное Зерно.

– Друзья, у нас будет к вам еще одна просьба, – сказал Оз. – Следующей мишенью убийцы может оказаться Пак. Сегодняшние события убеждают, что вы можете справиться со всем, включая его охрану. В "Золотом яйце" ему будет грозить опасность.

– Конечно, ведь он мне всё равно что родной внук, – согласилась бабушка.

Принц Горчичное Зерно встал со стула.

– Ты, Мотылек, останешься с Гриммами. Будешь приглядывать за своим суженым и помогать Гриммам, о чем бы они ни попросили.

– Как пожелаете, ваше высочество, – сказала маленькая фея, низко кланяясь.

– С каждой секундой становится всё интереснее, – съязвила Сабрина.

Эльф Горчичное Зерно повернулся к бабушке Рельде:

– Я хочу быть в курсе всех событий, но, поскольку я очень занят, докладывайте обо всем Озу. Вы найдете его в магазине, где он работает.

Низко поклонившись бабушке, эльф распахнул окно и вылетел в темноту. Несмотря на ветер, до Сабрины долетели удаляющиеся хлопки его сильных крыльев. Оз плотно затворил окно.

– С чего начнем? – спросила его Дафна. Волшебник покачал головой: – Телефонной книги с номерами вечножителей у нас нет.

– Как же тогда вам удалось собрать их всех в "Золотом яйце"? – спросила Сабрина.

– Я посылаю им сигналы с небоскреба Эмпайр-стейт-билдинг, – объяснил Оз. – Как вы сами, наверное, знаете, по праздникам он загорается разными цветами. На Рождество он светится красными огнями, на День святого Патрика – зелеными. Мы объявляем общий сбор при помощи ярко-фиолетового цвета.

– Может, и нам так попробовать? – предложила бабушка.

– Сомневаюсь, чтобы после выходки Титании кто-нибудь снова явился. Вот что я вам скажу: мне известно о гномах, живущих в тоннелях подземки, а где-то в доках обитает Синдбад, – сообщил Оз. – Мы, вечножители, ведем в этом городе уединенный образ жизни.

– И это всё, что вам известно? – простонала Сабрина.

– Я попробую навести справки об остальных и дам вам знать, если отыщу еще кого-нибудь, – пообещал волшебник-коротышка, после чего попросил прощения, сказал, что торопится, и был таков.

– Вот это загадка так загадка! – радостно воскликнула Дафна, едва не прыгая от воодушевления. – Так с чего же начнем?

– Со списка известных нам на этот час обстоятельств, – предложила бабушка Рельда. – Сабрина, поищи-ка перьевую ручку. Наверняка она лежит в столе.

– Ничего там нет, – прошептала Сабрина. – И вообще, я не желаю иметь со всем этим ничего общего. Лучше поедем домой!

В номере повисла тишина. Дафна и бабушка Рельда смотрели на нее так, словно она была алгебраической задачей, не имеющей решения. Редко Сабрина чувствовала себя так одиноко. Неужели бабушка не замечает, что стоит им с Дафной заняться очередным расследованием, как они превращаются в смерч, сокрушающий всё на своем пути? Только что они с огромным трудом, чуть ли не чудом, справились с Бармаглотом – и снова прыгать в костер? Что, если кто-нибудь снова пострадает? Что, если им в конце концов изменит удача? Чувствуя, что к глазам подступили слезы, Сабрина прошмыгнула в ванную комнату, хлопнув дверью. Усевшись в темноте на край ванны, она попыталась успокоиться.

Прошло несколько минут, и в дверь постучали, потом дверь приоткрылась,

–  Liebling! —позвала ее бабушка Рельда.

Она включила свет, присела рядышком и обняла внучку за плечи. Сабрина отстранилась.

– Не желаю больше этим заниматься!

– Сабрина, нас попросили о помощи. Что нам стоит проявить внимание, расспросить кое-кого…

– Я не о разгадывании загадок. Не хочу больше быть одной из Гриммов!

Бабушка долго молчала. Сабрина уже готовилась выслушать лекцию об ответственности и о правильной жизни.

– Не хочешь – не надо.

Сабрина решила, что ослышалась.

– Тебя принудили к такой жизни против твоей воли. Я думала, что пройдет время и ты привыкнешь быть одной из Гриммов, поймешь, какая это стоящая штука – такая жизнь. Но теперь я понимаю, что заставляю тебя и что это несправедливо. Ты вправе сделать свой выбор, надо было тебе раньше это объяснить. Многие в нашей семье отвернулись от наследства, не пожелали его принять. Если бы ты прочла дневники Дугласа Гримма, то знала бы о его мучениях. Даже Базиль не был свободен от сомнений. Да что далеко ходить: твой отец выбрал совсем другую жизнь. Ты можешь поступить так же, если тебе так хочется.

– Ну да, и разочаровать тебя! Видеть твою обиду и гнев!

– Мне будет тебя не хватать, – призналась бабушка. – Я вижу, что ты становишься отменным детективом, но всё равно, твое право – сдать бляху, так сказать. Возможно, теперь для тебя и впрямь будет лучше сидеть дома и приглядывать за родителями.

Сабрина заподозрила в словах бабушки подвох, но та лишь кротко улыбнулась и чмокнула ее в лоб.

– Можно я хотя бы помогу искать способ разбудить маму с папой? – спросила Сабрина.

– Конечно, – сказала бабушка.

Сабрина воспрянула духом. Казалось, выглянуло солнышко и она нежится в его ласковых лучах. Впервые за долгие месяцы она не чувствовала, как от страха сводит живот.

– Мне хочется побыстрее сообщить Дафне, что нам с ней больше не придется всем этим заниматься, – сказала Сабрина.

Бабушка нахмурилась:

– Пусть каждый решает сам. Ты сделала свой выбор, пусть она сделает свой.

– Ей же всего семь лет! – возразила Сабрина.

– А тебе всего одиннадцать, тем не менее я уважаю твое решение, – сказала бабушка.

– Но…

– Мы, к сожалению, уже ввязались в расследование. Поэтому предлагаю тебе компромисс. Когда мы вернемся домой, ты перестанешь быть сказочным детективом, но сейчас ты примешь участие в разрешении этой загадки. Можем мы с Дафной рассчитывать на тебя? В последний раз!

Сабрина кивнула. Всё-таки она была счастлива и улыбалась во весь рот. Она не ожидала, что бабушка поймет ее и поддержит. Больше она не связана по рукам и ногам семейным наследием Гриммов. Больше никаких вечножителей, чудовищ, никаких сумасшедших! Оставалось только уговорить Дафну принять такое же решение.

Бабушка Рельда поцеловала Сабрину в макушку.

– А теперь вернемся к остальным.

Они вместе вышли из ванной комнаты. Свинсон уже пришел и сказал, что мистеру Канису нездоровится и он лег в постель.

– Уинстон, – сказала бабушка Рельда, – боюсь, нам придется задержаться здесь по меньшей мере до завтра. Горчичное Зерно попросил помочь ему найти убийцу его отца.

– Конечно поможем! – повеселел Свинсон. Дафна захлопала в ладоши.

– Какой у нас план?

– План такой, Дафна: как следует отдохнуть. Завтра нам предстоит трудный день – нам необходимо выследить убийцу.

– С чего начнем? – поинтересовалась Сабрина, глядя в окно на громадный город.

– С вашей старой квартиры, – ответила бабушка.

* * *

Наутро было решено разделиться. Свинсону поручались поиски в Нижнем Манхэттене, бабушке с внучками – в Верхнем. Мистера Каниса оставили в гостинице. Когда они постучались к нему, он приоткрыл дверь совсем чуть-чуть и заявил бабушке Рельде, что должен поразмыслить. Она согласилась, что ему лучше отдохнуть. Сабрина гадала, заметила ли бабушка свежую волчью шерсть у него на подбородке.

После завтрака, собравшись в вестибюле гостиницы, они с удивлением обнаружили, что их поджидает посетитель.

Вернее, посетительница. В кресле у камина сидела Бесс. На ней было длинное зимнее пальто и серебристый рюкзак на спине. С собой она принесла пальто, оставленные Сабриной и Дафной в "Золотом яйце".

– Помощь не нужна? – спросила Бесс, улыбаясь Свинсону.

– Не помешает… – пролепетал Свинсон. – Только как на это посмотрит твой приятель?

Бесс подмигнула ему:

– Нет у меня больше этого приятеля, Уинстон. Ты не возражаешь?

– Мы с радостью примем любую помощь, – сказала бабушка, пожимая руку Бесс. – Почему бы вам не поработать в паре с Уинстоном?

– Лучше не придумаешь! – обрадовалась белокурая певичка.

Выйдя на улицу, они обнаружили, что за ночь выпало добрых полметра снега и город превратился в настоящее зимнее чудо. Свинсон и Бесс отправились в одну сторону, а бабушка с внучками и фея Мотылек стали искать такси. Десять минут прошло в бесплодных поисках, потом они залезли в автобус и поехали в район, где девочки жили раньше, – в Верхний Ист-Сайд. На беду, фея Мотылек повсюду таскала с собой пахучий кокон с Паком внутри, и рядом с ними никто' не хотел сидеть. Теперь от кокона пахло тухлыми яйцами, и им пришлось терпеть сердитые взгляды других пассажиров.

– Сдается мне, ваша мама вела тайную жизнь, – сказала бабушка Рельда, когда автобус свернул на Мэдисон-авеню. – Некоторые из нас стали заниматься семейным делом, выйдя замуж. Хороший пример "я сама. Если Вероника сталкивалась с вечножителями, подобно всем Гриммам, начиная с Якоба и Вильгельма, то почему ей было не изложить свои впечатления на бумаге?

– Ты намекаешь на дневник? Думаешь, она вела дневник? – оживилась Дафна.

В семье была традиция записывать свои приключения для потомков. У Сабрины тоже был дневник, хотя она редко делала в нем записи. Другое дело – Дафна: та уже исписала одну толстую тетрадь и трудилась над второй.

– Держу пари, так оно и было, – сказала бабушка. – А еще у меня есть подозрение, что Вероника утаивала свою деятельность от вашего отца. Он покидал Феррипорт-Лэндинг с твердым намерением зажить без всяких вечножителей. Если она вела дневник, то, наверное, прятала его от мужа. Вероятно, он так и остался лежать в вашей старой квартире.

– Долго еще туда ехать? – простонала фея Мотылек. – От этой тряски меня тошнит. У меня слишком хрупкое телосложение.

– О чем это она? – спросила Дафна сестру.

– Опять ноет, – ответила Сабрина.

Еще несколько остановок – и показался угол Восемьдесят восьмой улицы и Мэдисон-авеню. Выйдя из автобуса, они зашагали на восток, к Йорк-стрит. Этот уютный уголок города облюбовали семьи с детьми и собаками, а также пожилые пары. Чем больше Сабрина смотрела вокруг, тем ярче становились ее воспоминания. Вот в этом магазинчике продавали ростбифы и сочные сандвичи, которые ее отец покупал по вечерам. А вот в этом парке, названном в честь Карла Шульца [6]6
  Парк Карла Шульца назван в честь немецкого иммигранта, который, добившись успеха, стал генералом, сенатором и послом США в Испании.


[Закрыть], они всей семьей часто любовались рекой, а рядом с площадкой для выгула собак она играла в куклы. На другой стороне улицы стоял роскошный дом, в который ее мама мечтала когда-нибудь переехать. Сабрина узнала итальянскую закусочную Отоманелли, славившуюся своей пиццей с фрикадельками, химчистку, где одна кубинка часто угощала ее леденцами, газетный киоск, хозяин которого позволял трем своим кошкам спать на стопках «Нью-Йорк тайме». Сабрина унюхала аромат лучших на свете шоколадных пирожных с орехами, которые пекли в соседнем квартале, в пекарне Глейзера. В ее квартале мало что изменилось, разве что бывший магазин скейтбордов превратился в маникюрный салон.

Они прошли по Восемьдесят восьмой мимо пятиэтажных особняков. Вот и их дом номер четыреста сорок восемь. Он запомнился ей грязно-желтым, а теперь его перекрасили в серо-голубой цвет.

– Как мы войдем? – спросила Сабрина, поднимаясь по посыпанным солью ступенькам. – Когда полицейские отправляли нас в сиротский приют, они оставили ключи у себя в участке.

– Прежние ключи всё равно не подошли бы, – объяснила Сабрине бабушка. – Здесь теперь живет другая семья. Наверняка они сменили замки.

Сабрина чуть не разревелась. Раньше ей не приходило в голову, что в ее доме могут поселиться чужие люди.

– Значит, здесь кто-то живет? – шепотом спросила Дафна.

Ее охватило то же смятение, что и старшую сестру. Бабушка утвердительно кивнула и нажала на кнопку звонка.

– Кто там? – спросил голос в переговорном устройстве.

– Извините за беспокойство, мэм, – начала бабушка. – Меня зовут Рельда Гримм, я пришла с внучками. Они раньше жили в вашей квартире.

Щелчок – и дверь открылась. Они вошли в дом и направились по коридору к квартире девочек.

На полпути их встретила возбужденная особа в огромных красных очках.

– Я так рада вас увидеть! – сообщила она. У

– Надеюсь, мы вам не помешали, – сказала бабушка Рельда. – Мы просто оказались поблизости, вот и…

– Что вы, мне всегда хотелось познакомиться с прежними жильцами. – Женщина протянула руку. – Глория Фрэнк.

– Я Рельда Гримм, а это мои внучки: Сабрина, Дафна… и Мотылек.

– Приветствую тебя, крестьянка, – изрекла фея Мотылек, пристраивая кокон Пака у себя на плече.

Глория Фрэнк была озадачена, но всё равно улыбнулась.

– Входите, прошу вас! – пригласила она.

В гостиной Сабрина испытала шок. Их квартира, прежде такая яркая и красивая, теперь была выкрашена тоскливой пшеничной краской. Паркет выцвел и утратил свою неповторимость, старинные светильники были заменены современными безликими лампами. От мебели, которую помнила Сабрина, не осталось и следа. На месте большого мягкого дивана стояла темно-шоколадная софа – скорее произведение искусства, чем то, на чем сидят. На стенах не сохранилось ни одной их семейной фотографии. Даже на холодильнике больше не висели рисунки маленькой Дафны.

Из спальни вышел парень примерно одних лет с Сабриной, долговязый, в футболке, с портативной видеоигрой. У него были светлые курчавые волосы, в ушах торчали наушники. Он вынул их при виде гостей и окинул их недоуменным взглядом.

– Мам! Что за ужасная вонь?

– От целительного сосуда его величества исходит необычный запах, но называть его ужасным является сильным преувеличением, – заговорила фея Мотылек. – Для тебя большая честь ощущать его аромат, недостойный бесстыдник.

– Ой, простите! – вмешалась бабушка, заслоняя собой фею. – Внучка играет в школьном спектакле, вот и репетирует беспрерывно свою роль. Уж не обессудьте, по роли у нее очень необычный реквизит, который она упорно таскает с собой.

– Она любит театр? Замечательно! Мой сын тоже актер, – обрадовалась миссис Фрэнк. – Какую последнюю пьесу ставили у тебя в школе? Ты был в ней бесподобен!

– "Сон в летнюю ночь".

– Он играл Пака. Знаете эту пьесу, девочки?

– Да мы в ней живем! – тихо буркнула Сабрина, морщась от невыносимого запаха, источаемого коконом.

– Фил, эти девочки раньше здесь жили, – проговорила миссис Фрэнк, помахав ладонью перед носом.

Спохватившись, что это может показаться грубостью, она смущенно пригладила волосы.

– Ты занимаешь мою спальню, – тихо сказала Дафна.

Фил закатил глаза, покивал, снова надел наушники и вышел из гостиной.

– Вы уж его извините! С тех пор как мы купили ему эту игру, он с ней не расстается, – сказала его мать. – Позвольте ваши пальто.

– Нет, мы только на минуточку, – ответила бабушка. – Просто любопытно было взглянуть, кто здесь теперь живет.

– Нам очень нравится эта квартира. Думаю, вы согласитесь, что мы неплохо о ней заботимся, – сказала миссис Фрэнк.

Сабрина промолчала. Она разглядывала комнату, пытаясь отыскать хотя бы что-то знакомое. От этого занятия у нее даже кружилась голова.

– Да, еще одно, миссис Фрэнк. Вы, случайно, не находили каких-нибудь вещей, когда сюда въехали? Скажем, дневник или книжку с рассказами про сказочных персонажей? – спросила бабушка. – Не исключено, что мама девочек вела дневник, и нам хотелось бы его забрать.

– Кое-что мы действительно нашли, когда ремонтировали кухню и перестраивали стенные шкафы, – подтвердила женщина. Выйдя ненадолго, она вернулась со старой обувной коробкой. – Муж ругает меня за то, что я всё это храню, называет меня барахольщицей. Но это такие личные вещи, что было бы нехорошо их выбрасывать…

Сабрина схватила коробку и сорвала крышку. Внутри лежали пожелтевшие любовные письма их отца к маме, фотографии голеньких Сабрины и Дафны в тазу и дамский розовый бумажник с вышивкой.

– Никакого дневника, – вздохнула Дафна.

– Да, здесь его нет, – подтвердила бабушка. – Вы не могли его проглядеть? – спросила она у миссис Фрэнк.

Та покачала головой.

– После переезда мы здесь немало потрудились. Если бы дневник был, мы бы его нашли.

– Мы очень ценим то, что вы не выбросили это, – сказала бабушка, указывая на коробку. – Что ж, нам пора.

– Рада была с вами познакомиться, – сказала миссис Фрэнк. – Не волнуйтесь, этой квартире запустение не грозит, мы хорошо за ней ухаживаем.

Бабушка и девочки дождались на остановке автобуса и уселись на задние сиденья. Фея Мотылек завела речь о невежестве людей, но Гриммы промолчали. Сабрина сидела у окна и смотрела, как исчезают из вида ее родные места. Она снова думала о маме.

* * *

Они вернулась в гостиницу. Каково же было их удивление, когда, вызвав лифт, они застали там пылко целующихся Свинсона и Бесс! Когда парочка наконец спохватилась, физиономию Свинсона залила краска смущения, а его нос превратился в пятачок. Он поспешно закрыл лицо рукой, взволнованно глядя на Бесс: вдруг она заметила его позор? Но Бесс, улыбаясь до ушей, не выпускала его из объятий, словно их унесло в море и он был ее спасательным кругом.

– Привет! – сказала бабушка вышедшей из лифта парочке. – Мистер Канис встал?

– Да, – ответил всё еще красный Свинсон. – Он у себя в номере и хочет с вами поговорить. Я спросил его о самочувствии, а он в ответ чуть не откусил мне голову. Буквально чуть не откусил! – Свинсон покраснел еще гуще, увидев заговорщическое подмигивание Дафны.

– Нам захотелось выпить горячего какао, – стала объяснять Бесс. – Мы уже побывали на Уолл-стрит [7]7
  Уолл-стрит – улица в Нью-Йорке, на которой находится биржа; центр деловой жизни.


[Закрыть]. Вы не поверите, до чего наша община недружная! Теперь у нас на очереди Сохо и Чайнатаун. – Блондинка звонко чмокнула своего кавалера в щеку. – Мой сладенький, мне надо освежиться. Дашь мне ключ от своего номера?

– А то как же! – Свинсон порылся в кармане и достал ключ.

Бесс тут же шагнула назад в лифт и поехала наверх.

– Как я погляжу, мистер Свинсон, вы сражены наповал, – заметила бабушка.

– Как это "сражены"? – спросила Дафна.

Сабрина собралась было ответить, но вдруг заметила кое-что необычное: вопрос младшей сестры был обращен к бабушке, а не к ней.

– А так, что он в нее здорово втрескался, – объяснила бабушка внучке.

– И это настоящая проблема! – подхватил Свинсон. – Когда она узнает, кто я такой… какой я… – Он махнул рукой.

– Она ведь тоже вечножитель, – напомнила бабушка Рельда.

– Вечножитель-человек, – вздохнул Свинсон. – А я – поросенок. Это разные вещи.

– Но есть же смешанные пары вечножителей. Вспомни хотя бы мисс Маффет и Паука.

– Мисс Маффет – помешанная, – возразил Свинсон, – а Бесс красавица, она забавная, и вообще, она самая поразительная женщина, я таких еще не встречал. Она потеряет ко мне интерес, когда узнает, что я всего-навсего провинциальная безработная хрюшка.

– А я уверена, что вы нравитесь Бесс такой, какой вы есть, – с улыбкой сказала бабушка.

– Если этот беспредметный разговор закончен, – вмешалась фея Мотылек, – то я хотела бы отнести его величество в номер.

– Конечно, – согласилась бабушка, – а я тем временем загляну к мистеру Канису. Скоро увидимся.

Девочки вернулись к себе в номер и закрыли дверь. Мотылек забралась на одну из огромных кроватей и водрузила липкий кокон на подушку.

– А теперь помалкивайте, люди! – потребовала она.

Сабрина закатила глаза.

– Мне надо с тобой поговорить, – обратилась она к сестре, и девочки удалились в ванную.

– Послушай, Дафна, мы с бабушкой поговорили, и вот что я хочу тебе сказать…

– Я всё знаю, – перебила ее младшая сестра.

– Значит, тебе известно, что я больше не намерена заниматься всеми этими расследованиями?

– Я знаю, что ты решила бросить это дело.

– Это не всё. Я не хочу, чтобы и ты продолжала этим заниматься. Всё равно нам с тобой надо придумать, как разбудить маму с папой. Когда они снова станут как все, мы переедем в какое-нибудь обыкновенное место и снова заживем как семья. Правда, здорово?

Дафна вдруг расплакалась. Слезы покатились по ее личику и закапали на обувную коробку, полученную от Глории Фрэнк, которую девочка не выпускала из рук.

– Почему ты плачешь? – испуганно спросила Сабрина. – Разве тебе не хочется вернуться к нормальной жизни?

– НЕТ! – завопила Дафна. – Такова наша судьба. – Ты даже не знаешь значения слова "судьба"! Впервые в жизни она увидела в глазах младшей сестры злость. Не дав Сабрине опомниться, Дафна поставила обувную коробку на туалетный бачок, открыла дверцу душевой кабины, включила воду и затолкала туда Сабрину.

– Ах ты, маленькая дрянь! – прошипела Сабрина. – Я же стараюсь нас защитить, только и всего!

– Ничего подобного! Себя ты защищаешь, вот кого! Ты ни разу не спрашивала, чего хочу я. Ты… ты дергунчик, ты мне не нужна. Я сама буду сказочным детективом. – И Дафна вылетела из ванной, громко хлопнув дверью.

Насквозь мокрая, Сабрина вылезла из душа, стащила с себя одежду и натянула белый гостиничный халат. Обматывая вокруг головы полотенце, она раздумывала о том, что сказала сестра. Дафна вышла из себя, но Сабрина не отчаивалась, она еще вправит ей мозги. Ведь она старалась ради них обеих.

Она взяла с бачка обувную коробку и открыла ее. Любят же родители фотографировать своих малышей голышом! Те, подрастая, часто начинают ненавидеть такие снимки и мечтают их сжечь. Но у Сабрины они вызвали улыбку. На них были запечатлены более счастливые времена. Она перебрала пожелтевшие любовные письма родителей, сложила их стопкой и завязала красной ленточкой. Потом взяла розовый бумажник. В нем обнаружилось мамино водительское удостоверение, просроченные кредитные карточки, две фотографии ее отца и еще одна – Вероника с дочками. Улыбающиеся личики Сабрины и Дафны были раскрашены звездочками и молниями. Сабрина хорошо помнила тот день. Мама повезла их на ярмарку в морском порту на Саут-стрит. До чего славный выдался тогда денек!

Было очень странно держать в руках мамины вещи, ведь у девочек ничего не осталось от их прежней жизни, даже одежды. Сабрина поднесла бумажник к носу и принюхалась, надеясь почувствовать аромат маминых духов, но ничего не унюхала, кроме запаха кожи.