Текст книги "Крепость Дракона"

Автор книги: Майкл А. Стэкпол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 41 страниц)

ГЛАВА 62

Керриган скрестив ноги сидел на корме «Белой Акулы». Руки его сжимали тонкий шест из эбенового дерева. Он внимательно смотрел на кильватер, чтобы не пропустить погони. Видимость ему ничто не загораживало – ни гакаборт, ни несколько ахтерштевней. Все это было разломано. С тех пор как они покинули гавань Порт Голда, судов они не встречали, но Керриган не позволял себе ослабить бдительность.

За спиной у него работали матросы, скрипели канаты, хлопали паруса и флаги. «Акула» шла на восток. До городской пристани и до старого корабля Ломбо они добрались довольно быстро и без приключений. Перрин и Квик оказались там еще раньше и успели освободить четырех панков, которых в качестве рабов держали в порту закованными в кандалы. После чего как они убили преданных Вилу и Ричу людей, остальная команда с радостью согласилась снова плавать под командованием капитана Ломбо.

Панк принес Орлу в самую большую каюту и уложил на койку. Керриган пошел к ней, надеясь ее излечить, но Орла чуть приподнялась и повелительным жестом отправила его обратно на палубу.

– Останови корабли, адепт, иначе мы все пропали.

На причале царило настроение, близкое к панике. Одни садились на весла, другие поднимали якоря. Ломбо громко начал отдавать команды. Экипаж действовал безупречно: корабль лег на курс и оставил гавань, освещенную заревом горевшей крепости.

Керриган чувствовал, как пылают от стыда его щеки. Ведь он сразу увидел, что заклинания Орлы не могут уничтожить Вила. Зачем же он в таком случае воспользовался тем же самым способом, пусть даже и многократно усиленным? Вил укрыл себя колдовской защитой, и магия его от этого стала лишь сильнее. Да что там говорить, Керриган попросту растерялся: способов много, а Орла вот-вот умрет…

Адепт встрепенулся, надеясь исправить допущенные ошибки. Как только «Акула» вышла в море, он пошел на корму и рассмотрел стоявшие у причала корабли. Заставил себя успокоиться, не замечать царившую вокруг суматоху и настроиться на заклинания, которыми можно уничтожить пиратские корабли. В качестве первой жертвы он выбрал корабль Вионны «Океанская Ведьма». Из воды адепт поднимать его не стал, так как хотел сохранить силы для других судов. Он взялся за мачту и начал расшатывать ее, имитируя бурю на море. Он мотал мачту взад и вперед, а затем, толкнув, проткнул ею киль.

Из отверстий в корпусе и корме ударили фонтаны воды. Матросы бросились врассыпную, попрыгали за борт и поплыли к берегу, заметив, что корабль опасно накренился. Керриган перевел внимание на следующий, второй по величине корабль. Полетел штурвал, сломались мачты, повалились в воду весла. Затем адепт сжал правую руку в кулак и ударил им по ноге. С каждым таким ударом отваливался кусок пирса, и матросы удирали во все лопатки.

Слезы застилали ему глаза, и поэтому последний его удар пришелся на их собственный гакаборт. Ломбо схватил адепта за руку, чтобы в гневе он не разбил их корабль, и держал его так до тех пор, пока ярость Керригана не утихла, унеся с собой и его магическую силу. Тело адепта сотрясали рыдания. Ломбо взял его на руки, отнес в каюту и усадил на стул рядом с Орлой.

Керригану хотелось спать, но позволить себе этого он не мог. Применив магию, занялся выяснением диагноза больной женщины. Он обнаружил сильный ожог, сравнимый с поражением молнией. Керриган и раньше наблюдал такой случай, только тогда от молнии пострадал кролик.

Адепт мог это поправить, но не успел он приступить к работе, как Орла открыла глаза:

– Не надо, Керриган.

Он растерянно заморгал:

– Я хочу вас вылечить.

– Подожди. Проверь еще раз. Там остались следы магии.

Керриган применил способ, предназначенный для обнаружения магии, и нашел остаточные следы. Это его удивило, потому что заклинание молнией не могло оставить следа. Такие следы остаются лишь в случае колдовства.

С помощью особо тонкого способа он прощупал границы колдовства. Этим способом ученые Вильвана пользовались для выяснения природы того или иного заклятия. Вскоре юноша обнаружил сразу два заклятия. Одно – активное – медленно отравляло Орлу, а другое, распустив свои тонкие щупальца, прикрывало первое. Удивило Керригана то, что второе заклятие было настолько маленьким, что он чуть было не пропустил его. Чуть менее одаренный маг наверняка не обратил бы на него внимания.

Керриган задумался. Щит, выставленный Валом, поглотил мое заклинание и усилил за его счет свое собственное. Может, и это, второе заклинание усиливает первое, приближая смерть Орлы? Надо что-то делать, но он не знает, что именно.

Керриган взял в свою ладонь ее руку.

– Орла, вы должны мне помочь. Если не поможете, то умрете.

Орла поморщилась. Лицо у нее бледное и изможденное. Карие глаза лишь слегка приоткрылись.

– Я умру в любом случае. – Грудь ее тяжело вздымалась. – Когда ты в прошлый раз меня лечил… ты тогда много и других болячек исправил, верно?

Керриган кивнул:

– Это было нетрудно. Всего лишь возрастные изменения.

Орла слегка улыбнулась:

– Потому-то я пока и не умерла.

– Что?

– Хеслин знал, кто будет за ним охотиться. – Орла на мгновение замолчала и опустила веки. Тело ее сотрясла еще одна судорога, но она пожала ему руку. – Прут… прочел мою магию, модифицировал заклятие. Хеслин всегда любил точность. Он все рассчитал, чтобы убить меня. Но благодаря тебе я сейчас уже не такая, какой была раньше.

– Я сделаю вас еще более непохожей. Я обнаружил два заклятия. Одно из них отравляет вас. Другое его прикрывает. – Керриган улыбнулся, стараясь вселить в нее надежду. – Все, что мне нужно, – это разделить эти два заклятия, а потом уничтожить первое.

Орла закрыла глаза, но кивнула:

– Но ты не сможешь этого сделать.

– Я должен. Надо только хорошенько подумать.

Она покачала головой, все так же не открывая глаз.

– Керриган, ты к такой работе не подготовлен. Из тебя сделали дубину, а здесь нужен стилет.

– Знаю. Я возьму прут.

– Нет! – Возражение это лишило женщину последних сил, и она закашлялась. – Нет.

– Пусть то, что на вас наслало заклинание поможет мне его снять.

– Нет. – Она отняла свою руку. – Иди на палубу. Делай, что следует. Пришли ко мне Резолюта.

Керриган обиделся, вышел из каюты и спустился на несколько ступенек. Пери, Резолют и Ворон стояли возле койки, на которой лежала Алексия. Адепт остановился в дверях и кивнул Резолюту.

– Магистр Орла спрашивала вас, Резолют.

Воркэльф вышел из комнаты, но Керригану все равно было туда не втиснуться, даже если бы он и захотел войти. Он взглянул на Алексию. На голове окровавленный бинт, но цвет лица здоровый и дыхание спокойное. Она выживет.

Резолют высунул голову из каюты Ломбо и позвал Ворона. Тот неохотно поднялся. Одежда его до сих пор была перемазана кровью, как своей, так и Алексии. Он протиснулся мимо Керригана и слегка застонал, задев израненным боком своим толстый живот адепта.

Керриган взял Ворона за руку:

– Я могу вас излечить.

– Не сомневаюсь, сынок, но займись-ка лучше Алексией, – мрачно улыбнулся ему Ворон. – Шрамом больше, шрамом меньше – значения не имеет.

Под настороженным взглядом Перрин Керриган применил к Алексии тот же диагностический прием, что и к Орле. Она сильно ударилась головой, но череп был цел. Адепт с радостью принял боль исцеления на себя, стараясь хоть как-то искупить свою вину перед Орлой.

Затем он вернулся на темную корму. Потрогал изуродованный гакаборт. Глядя в море и думая о своем, адепт с помощью магии выправил дерево. Потом он привел в порядок жезл Орлы и уселся, поглаживая эбеновую палку руками.

Когда взошло солнце и, залив своим оранжевым светом палубу, отбросило на море длинную тень корабля, Керриган почувствовал жжение в глазах. Он и рад был бы уснуть, но не мог себе этого позволить. Орлу спасти он не может, так хоть последнюю ее волю исполнит.

Послышались чьи-то шаги.

– Керриган…

– У меня нет времени заняться вашим боком, Ворон.

– Спасибо, не беспокойся. Резолют мне его зашил, пока мы разговаривали с Орлой. Она хочет с тобой поговорить.

Керриган перекатился на колени.

– Что?

Ворон, усевшись на пол, придержал его рукой.

– Но она попросила, чтобы сначала я с тобой поговорил. О пруте.

– А вам-то что известно о пруте? – фыркнул адепт. Ворон уперся локтями в колени.

– О самом пруте – ничего, зато о Хеслине и Кайтрин – очень многое. Нефри-леш был когда-то Босли Норрингтоном. Во время последнего наступления Кайтрин на юг он завладел волшебным мечом под названием Теммер. Меч этот сделал его непобедимым в бою, а ему тогда, как ты можешь судить сейчас, по прошествии лет, это было необходимо. Без волшебного оружия он не выстоял бы против нас с Резолютом.

Теммер обладал огромным могуществом, но и требовал от своего владельца огромной платы. Медленно и неуклонно оружие это подчиняло себе человека и одновременно разрушало его. Руководствуясь этим примером, Хеслин с помощью прута стал делать себе верных телохранителей. Прут может укротить самого мятежного подчиненного.

Керриган задумчиво кивнул:

– И стать ловушкой для меня?

– Этого-то она и боится.

Адепт оскалился и стукнул кулаком по палубе.

– Если бы я действовал быстрее и был умнее, он никогда не причинил бы ей вреда. – Керриган снова треснул кулаком, а потом повалился ничком на пол и зарыдал.

Ворон схватил его за плечи, поставил на ноги и прислонил к гакаборту.

– Выслушай меня, Керриган, внимательно выслушай. Если ты станешь обвинять себя в том, что случилось с Орлой, и в ее смерти, то перечеркнешь этим ее самопожертвование. Ты видел, как она вышла навстречу Вилу. Ты слышал, что сказал Вил: преданность друзьям обрекла ее на гибель. Она с самого начала знала, на что идет, поэтому, обвиняя себя, ты тем самым принижаешь ее поступок.

Керриган повесил голову:

– Я больше не стану этого делать.

– Хорошо. А теперь посмотри на меня, сынок, посмотри мне прямо в глаза. – Карие глаза Ворона блестели, и шрам на щеке проступил очень отчетливо. – Все мы делаем ошибки. Кто-то делает их больше, кто-то поменьше, но никто от них не застрахован. Я полагаю, ты понимаешь, что за последствия их надо расплачиваться?

– Понимаю, – сказал Керриган и тут же вспомнил, как на него обрушился увесистый мешок с мукой и как его пинали ислинские подростки. – И у меня в жизни было не так уж много ошибок.

– Ты сейчас далеко от Вильвана, Керриган. Здесь за ошибки приходится платить дорогой ценой. Орла тяжело ранена и может умереть, да и все мы можем погибнуть, но Кайтрин не достанется фрагмент Короны Дракона. В Свойне у нее погиб сулланкири, а ее союзники-пираты потеряли большую часть своего флота. Я ни в коем случае не хочу сказать, что жизнь Орлы – подходящая плата за такие небольшие достижения, но она все равно рада тому, что нам всем удалось сделать.

Так вот что я хочу сказать, сынок: все мы учимся на своих ошибках. Должны учиться. Сначала ты понимаешь, что мог бы сделать это лучше, а потом исправляешь ошибку. Мне нужно, чтобы ты это понял. Нам всем это нужно. – Ворон ткнул его в грудь пальцем. – Ты должен сделать это для нас, для Орлы, но – самое главное – для самого себя.

Керриган закрыл глаза и сдвинул брови. В чем-то Ворон был прав, вернее, он был прав почти во всем. Однако Керригана мучил страх потерять Орлу, последнюю свою связь с Вильваном.

Адепт задумчиво кивнул головой и поднял глаза на Ворона.

– Вы сказали, что она хочет меня видеть?

Ворон кивнул и подал Керригану жезл. Он взял его и спустился в каюту Ломбо. Орла шепотом разговаривала со спритом, сидевшим на ее подушке. Квик кивнул и вылетел из каюты.

Керриган придвинул к койке стул, и Орла слабо улыбнулась.

– Ты пришел.

– Да. Я принес вам вот это. – Он положил жезл на кровать, так чтобы пальцы ее соприкоснулись с деревом. – Как новенький.

– Спасибо, – губы ее шевельнулись, но голоса слышно не было. Керриган смочил салфетку и прижал ее к губам Орлы, чтобы она всосала немного воды. Он держал ее так до тех пор, пока больная не кивнула, а потом бросил салфетку в чашку, стоявшую возле ее ног.

– Ворон рассказал мне о пруте.

– Хорошо. Ты должен обещать…

– Обещаю. Я не стану им пользоваться.

– Да. И еще.

– Что?

Орла с полминуты тяжело дышала, а потом кивнула:

– Ты не можешь вернуться на Вильван.

Керриган недоуменно покачал головой:

– Не понимаю.

– Обещай мне.

– Обещаю, но почему?

Орла продолжала, словно бы не слышала его вопроса:

– Поезжай вместе с Вороном. Поезжай вместе с Резолютом. Обещай.

– Обещаю. – Он взял ее за руку. – Только скажите мне почему.

Орла повернулась к нему лицом. Оно было искажено болью, но адепт знал, что боль эта не физическая.

– Все дело в судьбе, Керриган. Судьба Уилла записана в прорицании. Судьба Алексии написана кровью. А твоя судьба – сделана или подделана другими людьми.

– Что? – Он запнулся. – Сделана или подделана – но ведь это совершенно разные вещи!

– Тот, кто сделал ее, не прочь ее подделать. – Она слегка покачала головой. – Но я уверена, что ему это не удалось. Вильван в страхе уничтожит тебя. Этого нельзя допустить.

– Зачем же им меня уничтожать?

– Они ждали от тебя очень многого. И ты мог бы оправдать некоторые их ожидания, но далеко не все. – Улыбка ее увяла. – Мир хочет, чтобы ты был самим собой. Ты очень многое умеешь. Ты сам должен решить, что тебе нужно сделать.

Глаза Орлы закрылись, а дыхание выровнялось, хотя по-прежнему оставалось очень слабым. Керриган, сидя рядом, забылся потихоньку неглубоким тревожным сном. Каждый раз когда юноша просыпался, он смотрел на свою наставницу, надеясь увидеть, что ей лучше. Однако было заметно, что она угасает.

Выйдя из Вруоны, «Акула» взяла курс на восток. Квик полетел вперед и прибыл в Локеллин на четыре часа раньше судна. Он сообщил локэльфам новость, и они отрядили корабль для встречи «Акулы». На корабле этом выехали два лучших целителя Реллаенса. Они разбудили Керригана и, выгнав его из каюты, принялись за работу.

Керриган зевнул и спустился к Алексии. Перрин по-прежнему была рядом с ней и сейчас лежала, завернувшись в одеяло, а Алексия сидела в углу каюты на стуле.

Она улыбнулась Керригану:

– Я очень тебе благодарна, адепт Риз. Сильно же я ударилась головой, раз столько времени не приходила в себя.

Он пожал плечами:

– Я всегда рад помочь.

Из каюты Ломбо донесся крик. В Керригана ударила волна колдовства. В него словно бы вонзилось огненное лезвие, которое парализовало ему ноги и бросило юношу на пол. Адепт затрясся и обхватил себя руками, чтобы унять непроизвольную дрожь.

Алексия соскочила со стула и кинулась к дверям, столкнувшись с Вороном и Резолютом, бежавшими за двумя матросами. Краем глаза Керриган заметил, как матросы выволакивают из каюты одного из локэльфов. Выглядел он совершенно закоченевшим, словно был уже давно мертв. Другой эльф шатаясь вышел из каюты, и Резолют подхватил его и потащил на палубу.

Алексия вернулась к Керригану. К ногам адепта потихоньку возвращалась чувствительность.

– Как ты себя чувствуешь?

– Приподнимите меня. Я хочу ее видеть. – Он постарался приподняться, но Алексия тихонько нажала ему на плечо. – Пожалуйста, мне очень нужно.

– Нет, Керриган. Тебе не следует ее сейчас видеть. Она бы этого не хотела. Пери, помоги мне. – Алексия взяла его за одну руку, гирким – за другую, и они вместе потащили его к все еще теплой постели. Они уложили его на кровать, не обращая внимания на то, как заскрипели, протестуя, ее веревки и каркас. – Оставайся здесь и спи, Керриган. Пусть тебе приснится Орла и твое будущее, какого она для тебя хотела.

Алексия взглянула на Пери:

– Он не должен вставать. Сядь на него, если потребуется. Пери кивнула и засунула Керригана обратно в постель, когда тот сделал слабую попытку встать.

– Оставайся здесь, Керриган. Если мне придется сделать выбор – разочаровать сестру или пустить тебе кровь, – ты знаешь, что я предпочту.

Керриган кивнул и уткнулся в подушки. Тепло постели оказалось чрезвычайно соблазнительным. Одеяло, которым укрыла его Перрин, пахло чем-то экзотическим. Сон скоро овладел им.

ГЛАВА 63

Единственным достоинством ночной атаки было, по мнению Марка Адроганса, то, что темнота скрывала прискорбное состояние Свойна. Причины, по которым никто не смотрел на освободителей из-за закрытых ставнями окон, оказались просты и ужасны. Первая и самая главная причина: в городе осталось слишком мало людей. Вторая: те, кто остался, были совершенно истощены. Третья: жизненный опыт научил их, что на всякий случай лучше спрятаться.

Люди, которых они освободили на руднике, очень давно не были в Свойне и не имели представления о том, что там творится.

Как выяснилось, даже самые несчастные воркэльфы находились сейчас в куда лучшем состоянии, чем любой человек, живший в Свойне. Адроганс предположил, что Кайтрин приказала нормально обращаться с воркэльфами, чтобы настроить людей против них. Однако такая ее политика не оправдалась: воркэльфы помогали людям при первой возможности, так как чувствовали себя обязанными им с тех самых пор, как бежали из своей земли.

В Свойне когда-то жило двадцать пять тысяч человек, что делало его самым большим городом на юге. Очень успешно шла торговля с Джераной, в горах выращивали виноград и производили прекрасное вино, в этих же горах добывали железную руду. И озеро, и фермы поставляли еду в обмен на произведенные на мануфактурах товары. Одним словом, Свойн процветал.

За двадцать пять лет, прошедших со времени авроланского нашествия, население сократилось до пяти тысяч, самыми обеспеченными из которых слыли рыбаки. В озере до сих пор водилась рыба, бывшая главным продуктом питания наряду с водорослями и зерновыми, которые выращивали рабы.

Адроганс проехал по городу и везде видел людей с изнуренными лицами, провалившимися глазами, выглядывающими из отрепьев язвами. Один человек специально расковырял себе струпья так, что из них сочилась кровь, и от помощи, которую предложил ему Адроганс, наотрез отказался.

– Нет, милорд, пусть так и останется. Бормокины не станут есть таких, как я.

Такое заявление бросило генерала в дрожь. В это мгновение он понял, чем был город для авроланов. Они смотрели на него вовсе не как на крупный промышленный и торговый центр. Нет, для них это был большой скотный двор. Здесь они могли выбрать себе людей по вкусу, замучить их, а потом и съесть. Потому все население пребывало в постоянном страхе.

Испуганные взгляды, которые Адроганс на себе ловил, сказали ему больше любых слов. Население шло на самые немыслимые поступки, лишь бы выжить. Ну а сам он что бы стал делать, если бы бормокины явились на его родную улицу в поисках пищи? Стал бы он прятать семью? Без сомнения. Стал бы он выдавать других, чтобы спастись самому? Вряд ли: он надеялся, что Кедин даровал бы ему мужество удержаться от этого. Ну а если бы ему пришлось выбирать между матерью и братом или зятем… какой выбор он сделал бы?

К счастью, генерал Джераны был избавлен от этого. Но он понимал: те, кому пришлось выбирать, получили неизлечимые раны, и подтверждение этому он видел на лицах людей, даже на детских лицах. Адроганс все же был уверен, в Свойне были и свои герои: родители жертвовали собой, чтобы спасти детей; возникали небольшие группы сопротивления, хотя бы и на очень короткое время.

Девиз «Смерть лучше бесчестья» был, как он теперь понимал, слишком прямолинейным, однако генерал по-прежнему считал, что смерть – все-таки лучший выход для тех, кто, после того как король Август удалился в Джерану, похоронил свою надежду.

Из здания, которое конногвардейцы Альциды заняли под свой штаб, вышел генерал Каро.

– Вы не уделите минуту вашего внимания, генерал?

– Я как раз шел поговорить с вами, Турпус. Вы закончили осмотр?

Каро тяжело вздохнул:

– То, что я видел, нельзя назвать запасами продовольствия. Авроланы, вероятно, думали, что если людей не морить голодом, то они непременно поднимут бунт или сбегут. На лодках ограниченный набор сетей. Мы отправили рыбаков в море, чтобы они наловили как можно больше. Рыбу мы закоптим, но одной рыбы мало.

Адроганс кивнул:

– А что, если послать людей в горы? Виноградниками многие годы никто не занимался, но виноград все же растет. Мы видели его, пока шли сюда.

– Это все хорошо, сэр, но послать придется наших людей. Поднять лозу горожанам не под силу; те же, кто в состоянии работать, слишком напуганы: боятся, что бормокины вот-вот вернутся. Если бы не воркэльфы, отсюда вообще никто бы не захотел выйти. Люди здесь превратились в послушное стадо.

Каро покачал головой:

– Я эвакуировал бы их в Джерану, но им не дойти. Не уверен, что они смогут пережить зиму. Не нравится мне это место.

Адроганс почувствовал, как по телу забегали мурашки.

– Сознаюсь, мне и самому здесь постоянно холодно. Но вы правы: увести их отсюда мы не сможем. Думаю, их надо всех поселить в каком-нибудь одном городском районе, чтобы сконцентрировать запасы еды и топлива. Бил со своими людьми сейчас этим и занимается.

Перед генералом Адрогансом на землю опустился гирким с коричневым и белым оперением, сложил крылья и поклонился.

– Генерал, у меня для вас новость.

– Какая, Ланска?

Гирким поднял большие янтарные глаза:

– К северо-востоку отсюда появился всадник с белым флагом. Это авролан.

– Откуда вы знаете? Он что же, бормокин или вилейн?

– Он – человек, генерал, но едет он на огненном коне с крыльями дракона.

Каро и Адроганс переглянулись. Каро улыбнулся:

– Вам хочется с ним побеседовать?

– Неужели вы считаете меня глупцом, желающим побеседовать с сулланкири, который несет белый флаг?

– На вашем месте я тоже бы отказался.

– А на своем?

Каро басисто рассмеялся:

– Я бы побеседовал с ним, прихватив с собой волшебный меч. Но поскольку такого меча у нас нет, предлагаю себя в качестве жалкого его заместителя.

Адроганс кивнул, пожалев, что отдал меч Маларкекс Алексии. Надеюсь, она нашла хорошее ему применение.

— Буду ждать вас у восточных ворот.

Каро отдал ему честь и побежал к конюшне, где стояли лошади Альциды. Адроганс повернулся и кивнул Ланске:

– Благодарю вас, Военный Ястреб, за новость. Пожалуйста, найдите мне Бил мот Цуво и скажите ей, куда отправляемся мы с генералом Каро. Она должна передать об этом Гилсаларвин и другим командирам и подготовиться к обороне города.

Гирким кивнул:

– А Пфас?

– Думаю, он уже поджидает нас у ворот, – улыбнулся Адроганс.

Военный Ястреб взмыл в небеса, а Адроганс пришпорил лошадь и поехал по городу. Свойн он видел только один раз, причем очень давно, еще будучи ребенком. Он показался ему тогда большим и богатым. Особенно запомнился рынок – с его зрелищами, звуками и запахами, особенно запахами. Мама купила мне тогда сладкий имбирь.

Адроганс улыбнулся: хорошо бы сейчас съесть немного имбиря и успокоить желудок. Как он и предполагал, Пфас ожидал его, сидя у ворот в какой-то жалкой повозке с впряженным в нее ослом. До появления Каро они ничего не сказали друг другу. Затем все трое выехали из города на поле боя. Осадные машины давно уже были разобраны на части и сожжены в кострах, но следы от них на поле остались.

Пфас указал на северо-восток. Они увидели всадника на огненной лошади, объезжающего место, где стояли флаги авроланов. Крыльев дракона они у лошади не заметили (может быть, подумал Адроганс, лошадь в любой момент могла украсить себя всем, чем хотела), но обратили внимание на то, что копыта ее не касались земли.

Белый флаг Адроганс увидел. Пфас тоже нацепил на палку белую тряпку. Всадник вроде бы и не смотрел в их сторону, но когда они подняли свое полотнище, он развернул свою лошадь и галопом поскакал в их сторону.

Странно: лошадь земли не касалась, но тем не менее земля за ней покрывалась отметинами лошадиных копыт.

Каро посмотрел на генерала Джераны:

– Вы сильны в истории?

Адроганс кивнул:

– Это, должно быть, Нефри-кеш, бывший когда-то Кенвиком Норрингтоном. Вероятно, Свойн в табели о рангах Кайтрин занимает высокое место, раз она посылает сюда главного своего сулланкири.

– Вероятно, убийство Маларкекс привлекло ее внимание.

– Возможно.

Темный Наемник натянул поводья, и огненный конь его остановился. Животное всхрапнуло, окатив теплой волной Адроганса, но внутренний его озноб от этого прошел. Всадник – огненный плащ его и капюшон сшиты были из шкуры большого темерикса – кивнул им и воткнул древко белого флага в землю. От флага пахнуло жаром.

– Я – Нефри-кеш. Меня прислала Кайтрин. Моя госпожа просит передать вам поздравления по случаю вашей победы и освобождения Свойна. – Глаза сулланкири были похожи на глаза воркэльфа: в них не было зрачков, а цвет их представлял собой смесь белого и голубого, словно бы по зимнему небу плыли тонкие перистые облака. – От себя прибавлю: ваша тактика, генерал Адроганс, произвела на меня большое впечатление. Маларкекс послала часть своего войска, чтобы сразиться с вашей легендарной армией, и погибла.

Адроганс кивнул:

– Благодарю. Так вы прибыли сюда, чтобы обсудить условия сдачи города?

Нефри-кеш на мгновение замолчал. Адроганс заметил, как что-то промелькнуло в его глазах, словно бы он старался понять, в чем заключается юмор. Потом сулланкири просто покачал головой:

– Нет, я явился для того, что не стану мешать эвакуации города.

Адроганс не мог скрыть удивления:

– Это очень любезно с вашей стороны. Но поверить в это невозможно.

– Даю слово.

– Сами понимаете, что верить вам я не могу.

– Понимаю. Обманщик терпеть не может, когда его обманывают. Впрочем, как хотите. И все же я вам обещаю. Ни одного отряда авроланов вы здесь до весны не увидите. Низина Свойна пока ваша. Весной мы снова возьмем город.

Каро нахмурился:

– Прошу меня простить, но это полная бессмыслица. Мы можем укрепить город и непременно это сделаем. Кайтрин, возможно, думает, что мы собираемся пополнить ее кладовую продуктами, но вот только она вряд ли сможет ее открыть.

– Никто из вас глупостью не отличается, – фыркнул сулланкири. – Как полагаете, для чего нам нужен был Свойн? Вы уничтожили три тысячи наших солдат и сулланкири. Потеря сулланкири действительно невосполнима, а что касается солдат… Это – лишь ничтожная часть нашего войска. И что, спрашивается, вы выиграли? Вам теперь придется кормить пять тысяч ртов. Отдавать им свою еду, да еще привезти сюда плотников, каменщиков и купцов, которых, не сомневаюсь, стошнит от здешнего зрелища.

Каждый призадумается, что будет с его семьей, когда мы снова придем в его город. Вы – люди военные и капитулировать не хотите. Но кто покроет расходы купцов? А мелкое дворянство? Как поведут себя другие влиятельные люди, когда им придется делать выбор между смертью и миром? Вы одержали победу, но получили в награду гадючье гнездо. Выиграв у нас, вы невольно послужили нашим интересам.

И снова на Адроганса нахлынули волной неспокойные мысли. На секунду он смежил веки и вздрогнул, но тут же снова открыл глаза и постарался придать голосу твердости.

– И все же мы победили, Нефри-кеш, мы убили сулланкири. И это вселило в сердца людей надежду. Свойн – в наших руках.

– Нет, Марк Адроганс, Свойн не в ваших руках. – Нефри-кеш повел облаченной в перчатку рукой, словно бы обнимая ею город. – Я рассказал о цели, ради которой мы взяли город. И, генерал Каро, ваше сравнение города с кладовой продуктов совершенно верно, хотя и не полно.

– Кладовая с отравленными продуктами, – прошипел Пфас.

– Да, маленький жуск, целью нашей была отрава. Мы отравили души людей, и мы отравили душу города. – Сулланкири поднял руку и, растопырив пальцы, слегка пошевелил ими, словно выискивая что-то эфемерное. Он нашел это, и рука его сжалась в кулак. С силой отведя руку назад, Нефри-кеш вытащил что-то из Свойна.

Адроганс увидел, как город замерцал, как мираж в пустыне. Что-то тонкое и белое выплыло из него и превратилось сначала в прекрасную молодую женщину в ослепительно белом наряде; но потом женщина быстро постарела и потемнела, обрела горб, опустила глаза и шатаясь пошла куда-то, словно телега со сломанным колесом.

– Видите? – прошипел сулланкири. – Это – вейрун Свойна. То, что когда-то было гордым и богатым, пришло в упадок. Так будет с каждым, кто осмелится выступить против Кайтрин. Вы одержали победу, генерал Адроганс, но ничего не выиграли. Вы не сможете исцелить Свойн до весны. Дух города сломлен, жители его – все равно что покойники. И попытки ваши изменить положение вещей ни к чему не приведут.

Нефри-кеш разжал кулак, и вейрун растворился в сером тумане, наплывшем на город. Адроганс не мог удержаться от дрожи, вызванной холодным прикосновением тумана. Кожа Пфаса приобрела зеленоватый оттенок, а Каро страшно побледнел.

Сулланкири развернул лошадь. Удалившись на несколько ярдов, конь расправил крылья дракона, выпустил языки пламени и поднялся в небо. Сулланкири на прощание взмахнул рукой.

– Весной мы снова сразимся с вами, и Окраннел будет нашим. С нетерпением жду этого момента.

Адроганс ничего не сказал, лишь взмахнул в ответ рукой. Молча смотрел он вслед Темному Наемнику. Тот взмыл в небо и направился к Сварской. Адроганс плюнул ему вслед, тронул лошадь, подъехал к белому флагу и пнул его ногой.

– Я тоже с нетерпением жду нового сражения, – прорычал Каро.

– А я нет.

Каро широко раскрыл глаза:

– Почему?

– Неужели вы не понимаете, что он вряд ли потерпит поражение?

Каро провел рукой по седым волосам.

– Верно. И насчет Свойна он прав. Мы ничего не сможем сделать для его спасения.

– Согласен с вами, – кивнул Адроганс. – Нам остается только одно.

– Не понял.

– И это делает вам честь, генерал Каро. – Адроганс оглянулся на город. – Выбор наш прост, но в то же время и труден. Единственное, что мы можем сделать для Свойна, – это сжечь его.