Текст книги "Крепость Дракона"

Автор книги: Майкл А. Стэкпол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 41 страниц)

ГЛАВА 45

Поднявшись на первый холм к западу от Ислина, Алекс развернула лошадь и оглянулась на колонну, длинной змеей выползавшую из столицы Альциды. Генерал Адроганс оказался настолько любезен, что позволил ее Волкам возглавить войско. Заметив на балконе немощную фигурку старца, Алекс помахала деду рукой.

Сильными своими стенами и высокими башнями город бросал вызов дождю. Нипочем им были и серое небо, и ливень. А вот всадникам было хуже, и яркие их знамена безвольно обвисли. Дождь струился по темным кожаным плащам и сапогам солдат; лошади, встряхивая головой, неожиданно окатывали их душем. Грязь летела из-под копыт, облепляя голенища.

Сердце Алекс после выезда из города переполняли смешанные чувства. Да и как иначе? Земляки (поколение, изгнанное из родной страны) приветствовали ее, и ее Волков, и королевский эскадрон тяжелой кавалерии. Дети, смеясь, бежали по улицам, шлепали по лужам, размахивали маленькими черно-золотыми флажками. Люди, похоже, не сомневались, что кампания закончится полным успехом: авроланов вышвырнут из родной страны, а сами они вернутся в оставленные ими дома, сохранившиеся в воспоминаниях или в рассказах, услышанных от старших, чистыми и нетронутыми.

Алекс остановилась, глядя, как проходит колонна. Наконец расстояние заглушило приветственные выкрики, а холодный дождь охладил гордые лица. Все было очень просто: кампания им предстояла непростая. Западные страны должны были послать войска через Джерану к нагорью Жуск, что на юго-востоке Окраннела. Маленький треугольный участок этот никому еще не удавалось покорить. До нашествия авроланов нагорье всегда отличалось своей независимостью и требовало автономии. Королю Окраннела часто приходилось посылать в этот район карательные экспедиции с целью усмирения бунтовщиков, но до места добиралась едва ли четвертая часть войска.

Более половины войска, отправлявшегося из Альциды, составляла пехота, включая королевскую гвардию. Войску этому, как, впрочем, и некоторым войскам из Нализерро, Хелурки и отрядам эмигрантов из Окраннела, понадобится два месяца, чтобы преодолеть пятьсот миль, отделяющих Ислин от Окраннела, а следовательно, в нагорье Жуск они придут в начале Снежного месяца. Там они и останутся до весны.

Кавалерию Каро, часть пехоты, продовольствие и вооружение собирались переправить в Окраннел по морю. Кавалерия должна была прибыть приблизительно в то же время, что и последние отряды пехоты. Алекс против этого возражала: она хотела, чтобы большая часть кавалерии прибыла раньше, чтобы успеть спланировать операцию; но генерал Джераны с ней не согласился. Он не упомянул при этом о своей нелюбви к морским путешествиям, но Алекс это и так уже было известно.

В этом генерал, кстати, был не одинок. Таготча, вейрун Лунного моря, был их врагом еще с прошлой кампании против Кайтрин. Поначалу воины пытались его обмануть, а потом, в Сварской, они его подкупили. Алекс смутно припомнила рассказы о том, как король Скрейнвуд будто бы бросил морскому божеству в качестве взятки свое обручальное кольцо. Именно поэтому, как заверяли рассказчики, Таготча и забрал впоследствии его жену.

Похоже, что урок, преподнесенный когда-то Скрейнвудом, пошел всем впрок. Солдаты в обмен на жизнь предлагали вейруну золото, вино, живых животных (которые тут же становились мертвыми) и прочие ценности. Во время бури они просили божество о снисхождении. Алекс слышала бесчисленные рассказы о вейрунах лесов и полей, гор и ручьев. Божества эти помогали заблудшим и невинным и вознаграждали честных и благородных. Все знали, что Таготча капризен и жаден, поэтому старались ублаготворить его золотом, и тогда он на время смягчался.

То ли из-за нежелания опускаться до взяток, то ли из-за неодолимого страха перед морскими путешествиями Адроганс вместе с тысячей мужчин и женщин пустился в путь верхом (у каждого всадника было по три лошади). Вместо того чтобы брать с собой длиннющий армейский обоз, фураж и продукты были припрятали в условленных местах вдоль всего пути следования. Раз в три дня бойцы пополняли запасы и пересаживались на свежих лошадей.

Даже Алекс вынуждена была признать, что эту часть программы Адроганс спланировал хорошо, хотя по-прежнему считала запросы его сильно завышенными. Возможно, таким образом он просто боролся с задержками в пути и воровством, обычным спутником таких операций. Так или иначе, того, что генерал заказал, хватило бы еще на половину такого же войска.

В этом полной мере проявился противоречивый характер Ад-роганса. Он предоставлял своим людям все, что нужно было для войны, но вместе с тем совершенно не жалел их. В своих маневрах Адроганс ставил силу на второе после скорости место, что было весьма спорным даже в более благоприятные времена. Бесспорно, при обороне Джераны от нашествия авроланов ему сопутствовал успех, однако, судя по его же отчетам, победы доставались ему за счет везения, а не в результате верно разработанной стратегии.

Если счастье отвернется от него раньше, чем кончатся запасы, Адроганс пропал.

Алекс вздрогнула и оглянулась на колонну. Еще один парадокс: ее Волки и отряд легионеров были единственными легкими кавалеристами в войске. То, что им отвели роль разведчиков, было разумно. Три отряда тяжелой кавалерии были удачно размещены на пути следования: если разведчики обнаружат врага за следующим холмом или поворотом, они в любой момент смогут перегруппироваться и нанести удар. Маги Вильвана ехали вместе с ними и находились в середине колонны, там, где им было безопасней всего или где они сами могли причинить наименьший вред (это уже зависело от взгляда окружающих на чародеев).

Алекс и сама произвела бы точно такую же расстановку сил, если бы ее мнением кто-нибудь заинтересовался. И то, что Адроганс с ней не посоветовался, ничуть ее не удивило. Удивило Алекс то, что генерал в этом случае интуитивно выбрал правильную тактику, хотя в боях, которые он провел, интуицией и не пахло.

Алекс сдвинула брови и, развернув Вэлора, двинулась вслед за своими Красными беретами. Случайно рядом с ней оказался Ворон. Он приветливо ей кивнул. По капюшону его стекала дождевая вода, и одна капля повисла на кончике носа. Он сдунул ее и улыбнулся Алекс.

– У ваших Волков появились попутчики.

– Да, Черные и Серебряные. А мне дали еще и группу телохранителей. – Отряд Волков усилили, теперь он насчитывал сто пятьдесят солдат, да плюс к тому им дали в помощь еще два отряда. Алекс командовала теперь группой из двухсот двадцати человек, включая офицеров. Вряд ли этого было достаточно для боевого генерала, но и само звание, и воинское соединение достались ей от короля Августа, поэтому вопросов ни у кого не возникало.

Алекс снова оглянулась на колонну.

– А вы разве не должны быть там, с Норрингтоном?

– Называйте его лучше Уилл. – Ворон небрежно пожал плечами. – Я предпочитаю быть рядом с разведчиками. Я ведь все-таки не тяжелый кавалерист, к тому же не привык, чтобы меня защищали. Но если вы возражаете против моего присутствия…

Алекс уже начала качать головой, но на мгновение задумалась. В нормальной обстановке ехать рядом с ним она бы не захотела, но сейчас Пери улетела в Гурвиргул, и поговорить ей было не с кем. Кузен Миша был в отряде королевской гвардии, и ее ранг и положение не давали ей возможности общаться с ним, не вызвав гнев его командира.

– Да нет, что вы. – Алекс увидела во главе колонны Резолюта. – Думаю, члены вашей группы плевать хотели на то, куда Адроганс или я захотим вас поставить.

Ворон засмеялся:

– Ну, не совсем так. Некоторые послушаются, и я буду среди них.

Она подняла брови:

– Вы не производите впечатления послушного человека, Ворон.

– Я слушаюсь тех, чье мнение я уважаю.

– Понимаю. – Девушка могла бы принять его слова за лесть, если бы не прозвучавшая в них искренность. Алекс внимательно на него посмотрела. – А вы уже составили мнение о нашем военачальнике?

– Да, и даже не одно, ваше высочество.

– Зовите меня Алекс.

– Ни за что, даже и не просите. – Из глубины большого капюшона на нее смотрели серьезные глаза. – Я очень хорошо знаю свое место. Нет, подождите. Я хочу сказать не то, что вы, должно быть, подумали. Ваше желание установить со мной дружеские отношения я ценю чрезвычайно высоко. А что до прежнего нашего разговора, то на поле боя я с удовольствием выпил бы с вами из одной кружки и посчитал бы себя счастливчиком. Дело не в низком моем происхождении, исключающем фамильярность. Все гораздо больше: сейчас у нас с вами общие цели, но в той же самой войне может настать момент, когда цели эти разойдутся. То, что я вынужден буду сделать, может вызвать гнев генерала Адроганса, или короля Августа, или других людей, которые потребуются вам для освобождения Окраннела. Так что лучше будет нам сохранять официальные отношения.

Алекс нахмурилась:

– Я выросла среди гиркимов. У меня разве только крыльев нет и пуха, да есть манеры, заимствованные у учителей, но во всем остальном я гирким. Они обходятся без всяких этих условностей, так что мне здесь приходится трудно.

– Так было и со мной, – согласился Ворон, – пока события не заставили меня приглядеться к окружающим. Но я так ни к кому и не привязался.

– Я вас понимаю, Ворон, но хочу вам кое-что сказать.

– Пожалуйста, принцесса.

– Вы предположили, что цель моя – освобождение Окраннела. Это верно, но лишь отчасти. Моя цель – сохранить его свободным, а для этого нужно одно – уничтожить Кайтрин. Так что цели наши связаны более тесно, чем вы могли подумать.

Ворон сжал губы и кивнул.

– Вы правы, ваше высочество, благодарю за то, что поправили меня.

– Ошибки вы, судя по всему, допускаете редко. – Она улыбнулась ему. – Итак, вы сказали, что о генерале Адрогансе у вас имеется не одно, а несколько мнений.

Ворон оглянулся на кавалеристов Джераны. Темно-коричневые кожаные плащи; белая приготовившаяся к прыжку пантера на левой стороне груди. Копья дерзко смотрят в небо, словно угрожая проткнуть тучи, посылающие на них дождь. Всадники окружили Адроганса лесом копий.

– На приеме я решил, что он ведет себя вызывающе, впрочем, такой вывод сделать было нетрудно. Потом я имел возможность посмотреть на его людей, не на офицеров – нет, на солдат. Они у него все прекрасно подготовлены. Заботливо ухаживают за лошадьми. Нельзя сказать, чтобы они вовсе не пили, однако меру свою знают: я не слышал глупого бахвальства или ругани. Когда я попытался их спровоцировать, то получил в ответ суровые взгляды, но кулаки свои они попридержали.

– Выходит, и вы заметили определенный парадокс.

– Трудность в том, чтобы определить, какое из этих впечатлений верное. Если Адроганс – командир, умеющий воспитать людей, то этим можно объяснить его победы. Если же он некомпетентен и несдержан, то, возможно, все дело в его подчиненных: гордость заставляет их сделать то, чего не в состоянии добиться командир.

– Если верно второе ваше предположение, то вряд ли оно гарантирует успех нашей кампании.

– Это еще не самое худшее, о чем следует беспокоиться. – Ворон подался вперед и передернул плечами, чтобы размять спину. – Гиркимы будут нам очень полезны, но эльфийская инфантерия, которую доставят морем из Локеллина, сотрудничать с ними откажется. Пехота из Нализерро постарается как-то оправдать себя, ведь сулланкири, возглавляющий авроланов, – их земляк. Гвардия Окраннела и волонтеры тоже мечтают о героических поступках, и в целом управлять такой разнородной армией окажется очень трудно.

Алекс согласилась.

– Теперь самое главное – узнать, какая сила будет нам противостоять. Информация, которой мы располагаем, очень неясная, к тому же устаревшая, так что неизвестно, занимается ли сейчас Кайтрин укреплением страны или хочет разделить нас на части, а затем уже направить на нас войска, чтобы перебить нас поодиночке.

– Может, и так, хотя вряд ли.

– Почему?

Ворон пожал плечами:

– Последнее, чего она хочет, – это объединить против себя весь мир. Люди почувствуют вкус крови и решат, что Кайтрин уязвима. Контратаку ее они воспримут как признак отчаяния. Ей нужно переломить нам хребет в Окраннеле и сокрушить Крепость Дракона. Если ей это удастся, то желание людей сопротивляться ей испарится. Тогда Кайтрин сможет заключить с разными народами договоры о ненападении, после чего преспокойно их сожрет.

Алекс пальцем сбросила с носа дождевую каплю.

– Вы много думали о ее мотивах.

– У меня было для этого много времени. Четверть века назад Кайтрин предупредила нас, что вернется. Зачем? – Он вздохнул. – Чтобы мы ударились в панику, насторожились, а потом устали и забыли бы, как следует воевать, да и вообще зачем это нужно. Она придет, и мы перепугаемся, а в таком состоянии начинать сражение не следует.

– Вы полагаете, правильно начинать сражение под началом Адроганса?

– Не знаю. По крайней мере, у него большой военный опыт. – Ворон улыбнулся. – Возможно, у генерала имеются свои причины, по которым он вступил в борьбу с Кайтрин. Хорошо уже то, что он знает, как это надо делать.

ГЛАВА 46

Второй поход на запад Уиллу нравился куда больше, чем первый. Резолют большого скопления людей не любил и потому своим присутствием не слишком ему докучал, тем более что Уилл предпочитал ехать с конногвардейцами или с королевскими всадниками. Выходцы из Саварры, сильно напоминавшие Дрени цветом кожи и сложением, хотя и не такие крупные, утрачивали свою суровость, когда Уилл ехал рядом. Похоже, им нравилось, что в их рядах едет тот самый Норрингтон, а работу, которую воркэльф все-таки подбрасывал Уиллу, они рассматривали как часть солдатской службы.

Кроме воркэльфа Уилла беспокоили еще двое участников предстоящей кампании. Во-первых – Ломбо. Хотя панк и считал, что при нападении банды на Керригана Уилл повел себя правильно, он до сих пор внимательно следил за Норрингтоном. И дело было не столько в том, что он неотступно следовал за подростком, а в том, что, присев на корточки, изучал его следы, трогал их пальцем и даже обнюхивал.

Уилл понимал, что Ломбо рассматривает его как угрозу. Вор замечал, что панк поступает так же и в отношении некоторых других людей (а может, он только делал вид? ), однако бывало это не так часто. Раздражало его также и то, что Ломбо сделался добровольным телохранителем Керригана. Ну что такое Керриган в сравнении с тем самым Норрингтоном? А ведь Уиллу никто не прислуживал.

Вор пожал плечами. Может, и хорошо, что дикарь заботится о Керригане парень этот совершенно беспомощный. Уилл мог сделать сотни вещей, о которых Керриган и понятия не имел. В то же время подросток понимал, что и сам лишь недавно научился всему этому от Резолюта. Мелкие стычки между Орлой и Ломбо относительно того, как вести себя с Керриганом, проливали Уиллу бальзам на душу.

Квик и Дрени, похоже, переносили путешествие хорошо. Богатырю Дрени и лошадь дали богатырскую. Большую часть времени он проводил с отрядами тяжелой кавалерии. Командир легионеров Матрейв имел в составе своего легиона тяжелых кавалеристов, он и предложил Дрени поступить к нему на службу. Когда войско делало привал и устраивали состязания, Дрени неизменно оказывался самым сильным.

Всеобщим любимцем сделался и Квик, но по совершенно другим причинам. Зеленый Спринт порхал повсюду, постоянно изумляясь чему-нибудь совершенно обыкновенному. Солдаты быстро смекнули, что такую невинность можно обратить в свою пользу. Когда они проезжали мимо фруктового сада, кто-нибудь подбивал Квика на спор: они ставили перо, что, ему, дескать, не удастся сорвать яблоко с верхушки дерева. Квик тут же заключал пари, доставал яблоко и получал взамен перо, пуговицу или другой подобный хлам, который предлагали ему солдаты.

Частенько Квик возвращался с прогулки в поле с приставшим к голове лютиком. Он вроде бы и не замечал, что украсил себя таким образом, но когда на это обращали внимание другие, лихо заламывал цветок набок и, взвиваясь в воздух, совершал немыслимые спирали.

Каждый раз, когда Уилл смотрел на него, он не мог удержаться от улыбки, а часто и от смеха. Даже мрачный Резолют светлел в его присутствии. Когда Квик зарабатывал свои призы, он приносил их Уиллу, чтобы тот оценил их, а потом взял на хранение.

– Квик доверяет тебе, Уилл. У тебя ничего не пропадет.

Искреннее заявление вызывало смех: кому же не известно, что Уилл – профессиональный вор? И все же надувавшие Квика солдаты, глядя на безоглядное доверие его к Уиллу, постепенно меняли свое отношение к подростку, и с каждым днем пути все меньше и меньше людей, устраиваясь на ночлег, смотрели на него с подозрением.

Да разве принятые ими меры предосторожности остановили бы меня, если бы мне вздумалось что-нибудь у них украсть? Уилл улыбнулся. Они знали свое дело, а он знал свое. Уилл не понимал еще, откуда к нему пришло знание, как уничтожить Кайтрин, но решил, что со временем разберется.

На второй день пути, ближе к ночи, колонна подошла к Стеллину. Решено было разбить лагерь на заброшенном фермерском поле, к северу от города. Уилл вместе с Вороном собрался было устраивать на ночлег лошадей, когда к нему подъехал всадник из Джераны. Человек спешился и бросил Уиллу поводья своей лошади.

– Генерал Адроганс едет в город. Он хочет, чтобы ты сопровождал его, Уилл Норрингтон.

Уилл посмотрел на Ворона. Тот кивнул и встал на ноги. Всадник махнул рукой:

– Генерал хочет, чтобы Норрингтон ехал один. Охрана у него будет.

Ворон прищурился:

– Очень хорошо.

Всадник помог Уиллу сесть в седло и показал рукой на поджидавшего его в окружении уланов генерала. Уилл пришпорил большого гнедого мерина, а тот так сильно взбрыкнул, что чуть не выбил подростка из седла. Уланы расступились при его приближении и рассредоточились по дороге так, чтобы не слышать их разговора их с генералом.

Командующий кивнул Уиллу в знак приветствия:

– Ты хорошо переносишь путешествие.

Уилл пожал плечами:

– Мне что! Лошади везут.

– Верно. – Генерал улыбался, но Уилл знал, что улыбка эта – дань вежливости. – Ты в этом городе уже бывал?

– Да, месяц назад. Там были Ворон, Резолют и принцесса. Смотреть там особо нечего.

– И тем не менее придется посмотреть. – Серые глаза генерала сощурились. – Скажи мне, Уилл, а что обо мне говорят?

Этот небрежно заданный вопрос поразил Уилла.

– Не могу вам сказать, сэр.

Ноздри генерала раздулись, а глаза широко раскрылись.

– Что?

Уилл вскинул подбородок:

– Вы хотите знать, что о вас говорят другие люди, вот их и спросите. Я не трепло, которое продает друзей.

Несколько минут они ехали в молчании, потом на губах Адроганса появилось подобие улыбки.

– Значит, я могу не бояться, что ты передашь другим мои слова?

– Вы мне не друг.

Адроганс широко улыбнулся, повернулся в седле и внимательно посмотрел на Уилла.

– В этом ты прав, однако я – твой союзник. У нас общий враг, и мы доставим Кайтрин неприятности.

– Я хочу ее убить, – кивнул Уилл.

– Цель замечательная. Только сделать это нам придется вместе. Союз, который нам нужен, может быть образован только на основе взаимного доверия. – Он снова прищурился. – Только скажи мне, почему я должен, полагаясь на одно лишь происхождение, доверять мелкому воришке?

– А почему только на основании того, что вам постоянно везет, я должен доверять заносчивому и эгоистичному генералу?

Адроганс рассмеялся:

– Вот, значит, что думают обо мне твои друзья.

Щеки Уилла вспыхнули.

– Вы меня поймали. О каком же доверии тогда можно говорить?

– Нет, ты не прав. – Лицо генерала стало непроницаемым, хотя говорил он очень эмоционально. – Ты – человек лояльный, но немного политически незрелый и, похоже, слишком импульсивный. Тебе не откажешь в характере и в том, что ты способен инстинктивно ответить ударом на удар. Возможно, после определенной тренировки ты добьешься замечательных успехов.

Дело в том, Уилл, что ради нашего общего успеха я обязан тебе доверять. И я верю в то, что доверять тебе можно, остается лишь выяснить, до каких пределов это доверие может доходить.

– До каких пределов? – возмутился вор.

– Достаточно знать, что ты можешь выступить в более важной роли, нежели приманка. Ты достаточно умен, чтобы понять: тебе отвели именно такую роль. Мы начали военную кампанию. Красть здесь нечего. Ты нечто вроде знамени для тех, кому хочется верить в то, что Кайтрин возможно победить, и одновременно – средство, которое, поможет ее отвлечь.

– Для того чтобы понять это, не нужно быть Великим магистром Вильвана, – презрительно бросил Уилл.

– Прекрасно. – Адроганс провел рукой по подбородку. – Тебе придется понять, Уилл, что этой кампании я придаю чрезвычайно важное значение. Я знаю, с какой надеждой смотрит на нее всякий, кто в ней участвует. Я проведу ее так, как сам считаю нужным, потому и ты, и твои друзья почувствуют, что советами вашими я пренебрегаю. Если я увижу, что ты или они могут оказаться мне полезны, то обращусь к вам. Если нет – вы останетесь в резерве, и никакие мольбы не помогут.

– Стало быть, наша работа будет заключаться в ничегонеделании, пока вы не сочтете нужным что-нибудь нам предложить?

– Да.

– А что, если мы не согласимся с тем, что вы будете делать?

Адроганс поднял подбородок и провел по шее затянутой в перчатку рукой.

– Командование операцией на меня возложили не без причины. Знаю, у меня полно хулителей и меня есть за что критиковать. Но, как ни странно, несмотря на все критические замечания, я одерживаю победы, И это никому не опровергнуть.

Уилл нахмурился. Они в это время поднялись на холм и посмотрели сверху на Стеллин.

– А что, если то, что о вас говорят, правда? Что, если вам указывают на недостатки, из-за которых можно проиграть войну? И уже следующая наша битва может обернуться поражением?

– Я знаю это куда лучше тебя, Уилл, и принимаю все меры предосторожности, чтобы этого не произошло. – Генерал посмотрел на него и кивнул в сторону города. – Пора, горожане должны увидеть своих освободителей.

Адроганс пришпорил коня, и мерин Уилла охотно последовал за ним. Из «Кролика и Клетки» вышла небольшая толпа. Уилл узнал Квинтуса, стоявшего впереди.

Генерал остановился прямо перед ним, так что Квинтус даже слегка попятился.

– Я – генерал Марк Адроганс из Джераны. Вы, я полагаю, обо мне слышали и сейчас трепещете от страха. Времени на разговоры у нас немного. Так что заканчивайте побыстрее с изъявлениями преданности. Перейдем сразу к делу.

Квинтус потупился:

– Вы оказали нам честь, милорд.

– Ну разумеется, – процедил Адроганс и наморщил нос. – Думаю, вы еще больше обрадуетесь: ведь я привез с собой Норрингтона, вашего земляка и спасителя мира.

Люди разинули рты и низко поклонились Уиллу. Он было удивился тому, что никто его не признал, а потом вспомнил, что на нем маска. Вряд ли они догадаются, что видят его не первый раз. Если только…

Он посмотрел по сторонам, отыскивая взглядом Сефи, но ее не было видно. А спросить нельзя: они его тогда сразу узнают, а этого он ни в коем случае не хотел. Почему не хотел, он и сам как следует не понимал. Возможно, потому, что увидел в глазах людей искру надежды. Если они узнают, кто я на самом деле, искра эта погаснет.

Адроганс громко хлопнул в ладоши:

– Да, да, вы, без сомнения, взволнованы. Это заметно. Вы должны кое-что сделать. Во-первых, держаться подальше от Норрингтона. Продукты у нас есть, хотя и не в достаточном количестве. Могу ли я в вашем чудном заведении обзавестись тремя бочонками бренди? Две тысячи людей испытывают жажду.

Владелец таверны вытер руки о грязный передник.

– Так много бренди у меня нет, милорд. Я готов нагрузить вам телегу бочонками с элем, а лично для вас найдется бренди.

– Отлично. – Адроганс кивнул своему солдату, и он швырнул Квинтусу толстый кожаный кошелек с золотыми монетами, которые звякнули, когда он их поймал. – Кроме того, мне нужно пятьдесят голов скота. Пригоните их к завтрашнему утру в Нормонт. Заплатим, разумеется, золотом. Распределите этот скот среди людей по справедливости, чтобы никто от этого не разбогател и никто не обеднел. Можете бросить жребий, если хотите. Те продукты, что мы оставим в Нормонте, должны быть отправлены на городские склады и дожидаться там нашего возвращения, однако вполне вероятно, что они пригодятся вам самим зимой.

Уилл увидел полдюжины молодых людей с дорожными мешками. У каждого из них за плечом висели лук и колчан со стрелами. Были они на вид чуть старше его, и глаза у них горели нетерпеливым огнем. Было очевидно: им не терпится вступить в войско.

Адроганс тоже все это заметил.

– Прекрасно, вижу, что в Стеллине имеется народное ополчение. Вам оно необходимо. Охраняйте же свой город хорошо, парни! Ваше присутствие позволяет мне не оставлять в городе своих солдат. Мне одной заботой меньше, а Кайтрин – одной тревогой больше.

Уилл, слушая Адроганса, почувствовал, как у него бегут по коже мурашки. Хотя заносчивость и высокомерие, которые он заметил у генерала, никуда не делись, он заметил у него теперь и другие черты характера. Всего несколько слов, и фермерские сыновья, которые, казалось, должны были упасть духом из-за крушения своих надежд, почувствовали, что, оставаясь в городе, они оказали неоценимую услугу генералу. Армия, таким образом, не допустила в свои ряды нетренированных, неумелых юнцов, они, однако, в случае чего, будут оборонять свой город с утроенной энергией.

На дороге с Уиллом разговаривал умный, проницательный аналитик, сейчас же Адроганс показал себя в новом свете. Два человека в одном, отличающиеся друг от друга как небо от земли, уживаются в одном. Адроганс манипулировал горожанами Стеллина с умением шулера, облапошивающего свою жертву. Жители Стеллина будут вспоминать потом о смелом бесшабашном человеке, возглавившем войско, чтобы уничтожить Кайтрин. Да им еще покажется, что армия была в два раза больше, чем на самом деле.

Адроганс взглянул на Уилла:

– Отправляемся, лорд Норрингтон, наша работа здесь сделана. От всей души благодарю вас, жители Стеллина, и желаю вам безопасного будущего.

Адроганс развернул лошадь, и вся компания двинулась назад, в Нормонт. Уилл чуть придержал лошадь, не желая ехать рядом с генералом и продолжать разговор. Если он захочет, тоже поедет медленнее.

Уилл снова вздрогнул. Он восхищался умением Адроганса манипулировать людьми, однако это наводило на размышления. А что, если он манипулирует всеми нами? Вор быстро прокрутил в уме открывшиеся ему стороны характера генерала: манипулятор, заносчивый собеседник, некомпетентный военачальник, хотя и весьма умный человек. Он не знал, чему здесь можно верить, и покачал головой: все эти противоречивые качества нашли себе пристанище в одном человеке.

Возможно, мы с ним в чем-то похожи. Никто не видит во мне Норрингтона, пока не придет решительный момент. Уилл посмотрел на широкую спину Адроганса. Будем надеяться, что настоящий Адроганс заявит о себе, когда настанет время.