Текст книги "Богоборец (СИ)"

Автор книги: Матвей Курилкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– А что за пятнадцатый этаж? – рискнул уточнить я. Неловко было прерывать распалившегося главу семьи, но мне действительно было интересно.

– Да, пятнадцатый этаж, – кивнул дядя. – Я как раз об этом и хотел рассказать. Там жарко. И влажно. И много солнечного света. Площади… не слишком большие, но время течёт как-то странно. В общем, мы сняли уже несколько урожаев за месяц. Не слишком сытно, но кормить людей можно, даже совсем без связи с поверхностью. А связь у нас есть. Доминус Кастул нас не бросил, есть и другие семьи, те же Юнии…

– Отец, насчёт Юниев я не уверен. У меня большие подозрения, что они сдали нас чистым. По крайней мере, я не могу объяснить иных причин, почему нас ждала засада на выходе из порта, – перебил резко помрачневший Доменико. Да, денёк выдался не менее насыщенным, чем ночь, и та драка уже как-то забылась. А теперь вот дядя напомнил. Пришлось Доменико подробно рассказывать о происшедшем, после чего доминус Флавий ненадолго покинул комнату, чтобы отдать распоряжения. Затягивать с проверкой неблагонадёжного семейства старшие родственники не захотели.

Самое главное – планы на будущее, оставили на самый конец. И там обсуждать было практически нечего.

– С этими камнями у нас достаточно сил, чтобы устроить чистым Экпиросис[3]3
  Апокалипсис у древних греков


[Закрыть]. Как именно мы это сделаем, будет думать в основном Флавий. Я считаю, что иметь оружие и не пользоваться им – это путь в никуда. Рано или поздно нас здесь найдут, уже ищут. Мы, конечно, сможем обороняться почти бесконечно, только какой в этом смысл? Как бы ни было хорошо это место, жить здесь вечно мы не сможем.

Нетрудно догадаться, почему дядя так быстро свернул обсуждение – всё ещё надеется оградить нас с Доменико от участия. Впрочем, я даже и не собирался с ним спорить. Мне тоже кажется, что бегать по городу и ввязываться в драки с рядовыми чистыми – это не моя работа. У меня есть план поинтереснее. Главное, найти Конрута – насколько я понял, именно он взял на себя большую часть разведки, именно он следит за чистыми братьями. Вот это мне и нужно узнать.

Доменико, кажется, немного удивился тому, как спокойно я отнёсся к последним словам дяди. Наверное, решил, что усталость меня, наконец, свалила, и я просто вернусь к этому вопросу позже. И в общем, был близок к истине – возможность уйти в выделенные нам с Петрой апартаменты я воспринял за счастье. Все мои планы – завтра, а сейчас я хотел побыть вместе с любимой девушкой. Ну и выспаться.

Глава 6

Давненько я не был так счастлив. До последнего боролся с усталостью, лишь бы только эта ночь никогда не кончалась. Однако силы человеческие не беспредельны, и в конце концов я всё же уснул, сам не помню, как. А когда проснулся, Петры уже не было, была только записка, что она отправилась по делам, и непременно ждёт меня вечером. Вот так. Рад, что она здесь не скучает. И, значит, пора бы мне тоже заняться делами. Отдыхать буду, когда чистые закончатся. Кера нашлась быстро, а вот Конрута отыскать оказалось не так-то просто.

– Зачем тебе этот убийца? – мрачно спросил меня доминус Флавий, когда я подошёл к нему с этим вопросом.

– Скажите, доминус Флавий, как вы собираетесь решать вопрос с иерархами?

– С помощью ваших алмазов, конечно. Будем вылавливать их по одному, устраивать засады. Сначала проредим поголовье обычных чистых в городе, потом займёмся ими.

– Доминус Флавий, вы ведь сами всё понимаете. Они не станут сидеть сложа руки и ждать, когда мы за ними придём. Как только они почувствуют угрозу, если ещё не почувствовали, они начнут предпринимать какие-то действия. И их бог им в этом поможет.

– А ты, значит, знаешь, как лучше? – уточнил доминус Флавий.

– Они регулярно собираются в главном храме чистого, вы сами мне говорили, – пожал я. – Нужно уничтожить их там, а уже потом разбираться с мелочью.

– Что ты предлагаешь? – нахмурился начальник охраны.

– Да вы сами понимаете. У нас есть доступ к их храму. Под землёй. И есть динамит. Много. Всё очевидно, правда ведь?

– Ерунда, – облегчённо выдохнул доминус Фавий. – Ты просто не понимаешь, о чём говоришь. Мы просто не сможем туда подобраться. Ты забыл, мальчик, как выглядят подземелья Великой Клоаки. Кронурбс почти не пересекается с ними, а может, сила древнего бога защищает проходы. Но в катакомбах под Римом по-прежнему тучи самых разных тварей, которых ещё и чистые сейчас теснят со своей стороны. Чтобы провернуть то, о чём ты говоришь, нужно будет сначала пробраться через толпы тварей, потом – через чистых, которые круглосуточно пытаются расширять контролируемую область. И сделать это достаточно незаметно, чтобы иерархи ничего не заподозрили? О чём ты вообще говоришь⁈

– Доминус Флавий, я понимаю, что это будет непросто. Я и не говорю, что нам нужно будет обязательно выполнять мой план, но хотя бы возможность такую рассмотреть нужно. Просто как один из вариантов действий.

Начальник охраны вскочил со своего кресла и принялся ходить по кабинету из стороны в сторону.

– Ты ведь не откажешься от этой идеи? Мальчик, я понимаю твоё нетерпение. Наверное, больше, чем даже Маркус. Месть близка, и у тебя сдают нервы. Я знаю это состояние. Если бы ты только знал, сколько достойных людей пали у порога своей победы именно из-за того, что им не хватило совсем чуть-чуть терпения!

Доминус Флавий был прав. Во всём, как ни печально. Я и сам понимал, насколько опасна эта моя авантюра, которую я задумал. И в то же время отказаться от неё не мог. Так я ему и сказал.

Смерив меня долгим взглядом, доминус Флавий тяжко вздохнул.

– Хорошо. Только пообещай мне, что сможешь остановиться, когда поймёшь, что не справляешься. Пообещай вспомнить о том, что у тебя есть семья. Маркус, Доменико, Петра, Акулине. Ты виделся с Акулине после возвращения?

Стало стыдно. С Акулине я не виделся. Честно говоря, убедившись, что с сестрёнкой всё хорошо, я тут же забыл о её существовании. Все мои мысли были направлены на то, чтобы исполнить свой план. Да ведь я даже обрадовался, когда увидел, что Петра занята своими делами! Подумал – удачно получилось, что можно и самому теперь заняться своими. Нет уж. Я терпел столько времени, и я не сольюсь так позорно теперь, когда цель так близка. Энтузиазм – это хорошо, но голова должна оставаться на плечах, иначе до беды недалеко.

– Вы правы, доминус Флавий, – наконец выдохнул я. – Мне нужно немного отдохнуть. Я не стану говорить, что совсем отказался от этой идеи, но обещаю, что торопиться не стану. Однако я с Конрутом я всё равно встречусь. Хочется из первых уст узнать, что происходит наверху.

– Рад, что ты так решил, – улыбнулся доминус Флавий. – Конрута найдёшь через кого-то из мормолик, я сам с ним так связываюсь. И не забудь про сестру – я тебе не завидую, когда она узнает, что ты вернулся и даже не встретился с ней.

Я представил себе, что будет, если так действительно случится, и меня передёрнуло от ужаса. Она ведь действительно может обидеться. А обиженная Акулине – это не тот катаклизм, который хотелось бы пережить. Да и не хотел я её обижать.

Из кабинета доминуса Флавия выходил в глубокой задумчивости. Мне действительно нужно отдохнуть. У нас, конечно, война, но сейчас я вряд ли окажу на неё большое влияние. Пара дней у меня есть. Только одна проблема беспокоила – я просто не знал, чем себя занять. Навещать Акулине сейчас было бы неправильно. Девчонка находится где-то на нижних уровнях, где занимается обучением малышни. Отвлекать её вроде бы неправильно. Ей до сих пор так и не сообщили о нашем возвращении – я так понял, это часть наказания. Всё-таки своей выходкой она очень серьёзно разозлила семейство. Даже я удивлялся – несмотря на всю неуёмную энергию, девушка обычно была достаточно рассудительной. Не ожидал, что она в самом деле решит сбежать в такой момент! Все остальные, естественно, заняты. Ещё ночью группы охранников и тех из беглецов, у кого есть боевой опыт, ушли на поверхность и занялись охотой на чистых. Без особой системы – нападали там, где это было удобно, выбивая чистых одного за другим.

Петра тоже занималась важным делом. Та маленькая типография, которую мы перевезли в Кронурбс перед отъездом, значительно разрослась. И с самого утра работала без остановки. В город каждый час уходили тысячи листков с призывом не подчиняться чистым и помогать тем, кто уничтожает эту заразу. С распространением никто не заморачивался – просто разбрасывали в людных местах, а дальше народ сам позаботится о том, чтобы информация разошлась. Вовремя, на самом деле. Даже чуть-чуть с запозданием, но не критично. Людям нужно объяснять, что происходит, и именно в том ключе, в котором это выгодно семье Ортес. Благо официальные власти пока до сих пор так и не озаботились тем, чтобы объяснить происходящее со своей точки зрения.

Все эти новости я узнал от Акко, которую мы с Керой нашли в той самой типографии. К Петре даже подходить страшно было, настолько она была занята, контролируя выпуск новой партии листовок, а мормолика как раз за этой партией пришла. Повнимательнее присмотревшись к одной из случайно обронённых листовок, я решил, что зря её так называю. Это была скорее одностраничная газета, в которой коротко пересказывались последние новости, да ещё и номер был указан. Ничего удивительно, что Петре настолько некогда – эти мини-газеты выходят с раннего утра раз в час! Невиданная скорость.

– Расходится всё мгновенно, – объясняла Акко. – Мы разбрасываем их в людных местах, жандармы и чистые пытаются конфисковывать, но не успевают. Люди сметают эти бумажки так, что уже через несколько минут ничего не остаётся. А дальше всё разносится уже без нашего участия. Давно я не видела, чтобы город так бурлил! Как бы ни было, так просто для чистых это не закончится. Вы, люди, уже вкусили крови чистых.

В общем, я так и увязался за мормоликой наверх, и встреча с Конрутом всё-таки состоялась. Убийца и бывший наставник расположился в неприметном домике неподалёку от одного из спусков в подземелье. Сам он на данный момент разведкой не занимался, только координировал тех, кто снуёт по Риму и занимается «агентурной работой». Выглядел убийца как обычный зеленщик – лоток со свежей зеленью, белый фартук, шикарные усы на холёном лице. Если бы Акко меня к нему не подвела, прошёл бы мимо и не подумал бы обратить внимание.

– Слышал уже о твоём возвращении, – улыбнулся Конрут, перекладывая свежие огурчики так, чтобы выглядели более привлекательно, – Вовремя ты с этими камешками. Кстати, подаришь?

Я подарил. Почему нет? Правда, наёмник был изрядно удивлён.

– Чего, вот просто так отдаёшь такую драгоценность? Я слышал, этот камень сам по себе стоит каких-то безумных денег.

– И что? – пожал я плечами. – Каждый такой камень – это смерть чистого. Как по-твоему, готов я за такое платить? Тем более, мне этих денег всё равно не видать. Скоро таких камней станет больше, и цена неизменно упадёт.

– Ну да, ну да, – покивал головой Конрут. – Твоя знаменитая ненависть к чистым. За их смерти ты готов и больше заплатить, а? Ладно, спасибо за подарок. Рассказывай, чего пришёл. Ни за что не поверю, что просто навестить старого приятеля.

Я рассказал о том, что подумываю навестить главный храм чистых, и о том, что было бы неплохо, если во время моего визита там будет как можно больше иерархов чистых.

– Ты уже делился этой идеей с кем-нибудь? – уточнил Конрут.

– Угу. С доминусом Флавием, – ответил я. – Он её забраковал.

– Правильно сделал, – кивнул убийца. – Ты бы для начала сходил к храму, посмотрел, что там происходит. У нас однажды группа из Кронурбса забрела в те края. Охотники, хорошая группа, с несколькими сильными иными в составе. Вернулись далеко не все, и это при том, что они до позиций чистых даже не добрались. Нет, я всё понимаю. Мы сейчас понимаем, что Великая Клоака не так страшна, как рисовалось раньше, но только не вокруг храма чистому. Там в самом деле паршиво. Так что подумай десять раз прежде, чем воплощать этот план. На твоём месте я бы нашёл более простой способ покончить с чистыми. Тем более, если эти камешки в самом деле такие волшебные, мы и так можем справиться. Со временем. Что касается их собраний, тут можно и без разведки обходиться. Они уже месяц в этом храме живут. Не всё время, но по большей части. Так что взрывать можно в любой момент, обязательно хотя бы пятерых прихлопнешь, это пожалуйста.

Последнюю фразу Конрут произнёс так, что любому было бы ясно – он ни на грош не верит в то, что к храму можно подобраться, и не важно, по поверхности или под ней. На этом наше общение и закончилось. Мы вернулись обратно в подземелье.

– Ты тоже думаешь, что моя идея – бред? – поинтересовался я у Керы. Богиня сегодня весь день слонялась вслед за мной, что немного удивительно – я почему-то ждал, что она куда-нибудь убежит по своим делам, как это обычно было, когда мы жили в Риме.

– Откуда мне знать? – пожала плечами девушка. – У тебя порой получаются невозможные вещи. Лично мне кажется, что это слишком. Когда мы с тобой в прошлый раз были в Великой Клоаке, я почувствовала силу чистого. Значит, под храмом его присутствие очень велико. Мы пройдём через тварей, но справимся ли дальше – не знаю. Ты стал сильнее, и я тоже. Но нас двоих ведь недостаточно? Эта чудесная взрывчатка, от которой смертные так смешно разлетаются на куски – её ведь нужно много. Намного больше, чем мы сможем унести на себе. Значит, придётся вести целый караван. Я не знаю, патрон. Но мне любопытно посмотреть, возможно ли это сделать.

– Значит, завтра сходим посмотреть. Если ничего не изменится, – неохотно кивнул я. Неохотно, потому что хотелось отправиться сегодня же, пускай время уже подходило к закату. Впрочем, какая разница, под землёй-то?

* * *

Патрон в последнее время немного пугал её своим состоянием. После того, как они убили Молоха, с ним что-то случилось. Он как будто заразился его одержимостью. Диего и раньше нельзя было назвать совсем здоровым разумным. Как будто он чем-то прогневил Манию или подружился с Лиссой. Впрочем, это было объяснимо и понятно – с героями древности частенько происходило подобное. Смертные редко могут сохранить здравый рассудок на протяжении всей жизни. Рано или поздно, на время или навсегда, они перестают полностью контролировать свои действия. Мания, одним словом – что тут ещё скажешь? Однако Диего раньше ухитрялся бороться с этим состоянием. Но не после смерти древнего бога. Может, в самом деле заразился безумием? Кера понятия не имела, как ему помочь, но ей не нравилось то, что с ним происходит. Нет, внешне всё было вполне пристойно. Он вёл себя, вроде бы, как всегда. Но она чувствовала, что в его мыслях осталось слишком мало постороннего. Только желание, наконец, отомстить. Убить как можно больше чистых. Уничтожить то, что он так ненавидит, и совсем не важно, какие будут последствия. Желание мести разъедало его душу. Неизбежно подтачивало. К чему это может привести, богиня догадывалась. Не хотела верить, но с каждым днём это становилось всё очевиднее.

Она надеялась, что возвращение к другим смертным, к тем, кого он любит, к тем, кто ждёт его, помогут ему выздороветь. Не помогло. Он был рад, до безумия рад увидеть свою самочку, друзей, дядю и его жену. Но все эти чувства были лишь фоном чистой всеобъемлющей ненависти, которая звала его рвать врагов не считаясь с потерями. Она видела, что очередная стычка с монахами лишь ненадолго помогает утолить эту ненависть, приглушить её, а потом «голод» вспыхивал с новой силой. Мания.

Ей самой было близко и понятно это чувство. Сколько замечательных проделок в своё время она организовала, играя одержимыми смертными? Такие смертные приносили ей очень, очень много силы, питали её своими страданиями и страданием окружающих. Раньше ей нравилось видеть, что её патрон балансирует на грани. Порой ей даже хотелось подтолкнуть его и посмотреть, что будет. Теперь, когда он шагнул за эту грань, испугалась. Поняла ясно и отчётливо – рядом с ним теперь опасно находиться. Он сам обрезал почти все дороги, которые лежат перед любым смертным, оставив себе только одну, и ведёт она в Тартар.

«Почему меня это беспокоит?» – Кера сама себе задавала этот вопрос и не находила ответа. Ведь любая дорога любого смертного ведёт в Аид. Ещё ни один не остался жить вечно. Но глядя на патрона она боялась. Даже не за себя. Боялась именно за него. За то, что он окончательно потеряет себя, станет воплощением мести и сгорит ярким пламенем. Возможно, он захватит с собой чистых. Может быть, вообще всех чистых. Возможно, он исполнит их договор. Только ей уже не хотелось, чтобы это случилось.

Она старалась не отходить далеко. Старалась быть рядом. «Смешно. Беда ходит рядом с проклинателем, чтобы его спасти. Наверное, старшие посмеялись бы надо мной, если бы могли видеть», – грустно подумала богиня.

Некоторое время она даже думала, не поговорить ли с ним. Не сказать ли ему о том, куда он движется. Вот только она знала, что это бесполезно. Тот смертный, начальник охраны, говорил правильные вещи. И Диего даже слышал его, и понимал. Она видела, что он колеблется. Вот только сможет ли он изменить своё поведение, Кера очень сомневалась.

«Ну и ладно, – мысленно усмехнулась девушка. – Зато это будет весело. Мы наверняка под конец сделаем много весёлого. Наверное, вечность в Тартаре будет веселее коротать с такими воспоминаниями!»

Да, Тартар. Ночью, пока патрона охраняла его самочка, она спустилась на пятнадцатый этаж подземелий. Полюбопытствовать. А потом сошла и дальше. Добралась до последнего. Там находился большой пост охраны и никто из смертных, обживающих город, не стремился пройти ниже. Тот последний переход, который вёл ещё ниже… Ни один из факелов не мог его осветить. Ни один из местных смертных не решился сойти по этой лестницы. Тем, кто находился на последнем этаже всё время чудилось странное и страшное. Она тоже слышала эти крики. И догадывалась о том, кто их издаёт.

Глава 7

Тяжелое, гнетущее молчание окутывало комнату. Все, кто в ней находился, чувствовали себя так, будто находятся на похоронах у родственника, который перед смертью просил его навестить, но так и не успели. По крайней мере я себя так чувствовал. Время от времени кто-то пытался что-то сказать, но так и не решался. Казалось, стоит нарушить это молчание, и всё осуждение, весь гнев, который скапливался в ней на протяжении долгих минут прорвутся и выльются именно на твою голову.

– Акулине, хочешь алмаз подарю? – наконец решился я. – Он от чистых защищает…

– Нет, благодарю, – холодно ответила девушка, и аккуратно наколола на вилку оливку.

Ну да. Семейный ужин проходит напряжённо. Всё потому, что Акулине, наконец, узнала о том, что «африканская» экспедиция вернулась ещё накануне, и теперь девчонка старательно демонстрировала всем окружающим, насколько она обижена на то, что ей об этом никто не сказал. Если честно, вполне правомерно – я бы тоже обиделся на её месте. Не думаю, что доминус Маркус в самом деле хотел устроить такое вот наказание. Просто было действительно не до того. Ни ему, ни всем окружающим. А вот мы с Доменико могли бы и обрадовать девчонку, если не вчера, то хотя бы за сегодняшний день найти время, да вот, как-то тоже не сподобились. И теперь Акулине смертельно обижена. Я её такой ещё не видел – никаких криков, никаких обещаний жестоко отомстить. Сейчас она не играла. Действительно обиделась. И всему семейству Ортес неловко. Каждый чувствует вину. Даже Кере, похоже, слегка не по себе. Впрочем, она-то долго смущаться не стала. Когда ужин закончился, богиня подошла к Акулине и молча на неё уставилась. Сестра пару минут пыталась игнорировать такое внимание, но потом не выдержала:

– Вы что-то хотели, домина Улисса?

– Пошли, интересное покажу, – безапелляционно сказала Кера, и, ухватив сестру за руку, вздёрнула её на ноги и повела за собой. Остальные присутствующие в комнате недоумённо переглянулись и пожали плечами.

– Вы бы проследили, молодёжь, что она хочет ей показать, – попросил дядя. – Я, конечно, домине, кхм, Улиссе, верю, но иногда её представления об интересном слегка расходятся с общепринятыми.

Я с готовностью подскочил – мне тоже хотелось посмотреть интересное. Следом потянулись Доменико и Петра. Впрочем, сначала ничего особенно интересного Кера не показывала. Нестройной толпой мы прошли к покоям, занимаемым «пришельцами».

– Смотри, это акефал, – Кера без стука ввалилась к Стигу с Кхирой и бесцеремонно ткнула пальцем в спящего шамана. – Видела когда-нибудь акефала? А это – баньши. Эй, пискни чего-нибудь, только тише, чтобы смертные не померли!

Испуганная Кхира что-то прошептала едва слышно, отчего у меня заболела голова, а перед глазами начало двоиться.

После демонстрации этих гостей, Кера, не задерживаясь, потащила сестру дальше, знакомиться с тартарцами. Там мы задержались немного дольше, потому что Комо не хотел превращаться в медведя на потеху малознакомой девчонке, а Агния, наоборот, в неё вцепилась и принялась расспрашивать о жизни. Вообще Комо с Агнией целый день провели на поверхности, и даже пару раз вступили в стычки со случайно встреченными чистыми, – вместе с бойцами доминуса Флавия, – а Гаврила исследовал подземный город.

– Ну, всё ещё дуешься? – уточнила Кера, когда мы, наконец, распрощались с наёмниками. – Ладно. Покажу ещё интересное. Только не жалуйся потом.

– Домина Улисса! – сердито топнула ногой Акулине. – Меня не купишь подобными чудесами! И я не понимаю, зачем вообще вам нужно меня покупать! Ваше истинное отношение ко мне, всех вас, я только что выяснила. Я только не понимаю, почему вы не желаете оставить меня в покое?

Несмотря на холодный тон видно было, что сестра едва сдерживается, чтобы не расплакаться. Действительно, очень обиделась. И я даже не знаю теперь, как перед ней извиняться, чтобы не сделать хуже. Зато у Керы никаких проблем с попытками проявить деликатность не было. Она вообще такого слова не знала.

– Слушай, самочка. Посмотри на меня. Я богиня, вообще-то. Древняя. Я существовала ещё тогда, когда твои предки впервые выползали на сушу, отталкиваясь от камней своими неуклюжими плавниками. Таких маленьких девочек как ты я видела… это не поддаётся исчислению. Когда у вас появился разум, я стала действовать осознанно. Тысячи раз я делала так, чтобы такие девочки, как ты, страдали. Я питалась горем таких, как ты. Я им наслаждалась. А когда вы переставали горевать, не важно, потому что умирали, или становились счастливее, я без сожалений уходила. Так неужели ты думаешь, что если бы не было до тебя дела, я стала бы с тобой возиться? Я понятия не имею, почему мне нравится с тобой возиться. Должно быть, связь с патроном влияет, или это смешное смертное тело, в котором я поселилась. Но поверь мне, твои мысли о том, что до тебя никому нет дела очень далеки от истины. Эти, вокруг, и те, кто остался – у них просто дел много. Они не могут помнить о тебе всегда. Поэтому прекращай разочаровывать меня своими глупыми мыслями и пойдём вниз. Подниму тебе настроение чем-то по-настоящему страшным.

Разумеется, все присутствующие тоже захотели увидеть что-то по-настоящему страшное. Акулине, кажется, стало неловко: очень уж проникновенную речь произнесла Кера – такого от неё никто не ожидал. Теперь сестра старательно прятала ото всех глаза, и смущалась. Знаю такое состояние – вроде бы уже и глупо обижаться, но всё ещё по инерции неприятно. Мне остро захотелось поблагодарить Керу – уверен, у меня бы не получилось так ловко «извиниться».

Под словом «вниз» Кера имела ввиду последний этаж. Сейчас, когда часть этажей подземелья были оборудованы локомобилями, дорога не заняла много времени – всего через час мы уже находились на предпоследнем этаже. Дорогу вниз преграждал довольно внушительный пост охраны.

– Меня дальше ни под каким видом не пускали, – объяснила всё ещё насупившаяся Акулине. – И даже отказались рассказывать, что там внизу, а узнать у кого-то ещё я не смогла – все молчат, как воды в рот набрали. Только охранники говорят, что там страшно, а больше – ничего.

– Вот сейчас и покажу.

Я видел, как забеспокоились Петра и Доменико. Плохо они ещё знают Керу. Судя по всему, ничего по-настоящему опасного там быть не может – иначе сестру она сюда бы не повела. Как бы там ни было, богиня относится к девушке с удивительной нежностью, что, на самом деле, крайне удивительно. Причём, по-моему, даже для неё самой.

Нижний этаж оказался пуст – просто кажущееся бесконечным пустое пространство, расходящееся в стороны.

– Это основа, – начала объяснять богиня. – С этого места начинается город, его фундамент. Те, кто его построил, начали отсюда.

– Не с поверхности? – удивился я.

– Конечно, нет! – даже возмутилась моей недогадливостью богиня. – Как по-твоему это возможно, построить столь огромное сооружение под землёй без поддержки? Нет, это место строилось именно отсюда. Вверх, как дерево.

– Интересно, как далеко простирается этот этаж? – прошептал Доменико. – И что там дальше, внизу.

– А вот это самое интересное, – криво ухмыльнулась богиня. – То, что там внизу. Сам-то этаж ничего необычного, вы видите его весь.

– В смысле? – я тоже не выдержал. – Хочешь сказать, что там, в темноте, сразу стены?

– О чём ты? – кажется, у меня сегодня судьба такая – видеть на лице у Керы жалостливое выражение, – Какие стены? Это пространство просто повторяется. Много раз. Если будешь долго идти в одну сторону, вернёшься сюда же. Это как зеркало.

Ничего общего с зеркалами я тут так и не увидел, но решил поверить богине и не переспрашивать, чтобы не нарываться на ещё один жалостливый взгляд.

– А почему здесь так… плохо? Как будто кто-то страдает. Мучается. Мне кажется, я слышу непрерывный крик боли. – Акулине стояла, обхватив себя за плечи и дрожала мелкой дрожью, на бледном лице выделялись огромные глаза.

– Ага! Чувствуешь! – довольно ухмыльнулась богиня. – Вы все чувствуете. А вот он, – она указала на меня, – слишком толстокож.

У меня действительно никаких неприятных ощущений не было. Даже странно. Судя по тому, как понижают голоса мои друзья, для них тут действительно слишком гнетущая атмосфера, а я… ну да, темно, тихо. Голосов, правда, никаких нет. А так, обычное подземелье. Даже воздух, как и везде в Кронурбсе, вполне свежий и приятный на вкус. Я ещё раз обвёл взглядом спутников, и только теперь обратил внимание на Агнию. Тартарцы, естественно, услышав, что кому-то собираются показывать что-то интересное, просто не могли упустить такую возможность. Теперь и Комо и Гаврила вместе с остальными чуть подрагивали от страха, с опаской косясь на тёмный провал, ведущий в совсем уже неизвестные глубины. В общем, вели себя вполне сообразно моим ожиданиям, в отличие от рыжей Агнии, с которой явно было не всё в порядке. Девушка замерла, не дыша и закрыв глаза. Из-под опущенных век по бледным щекам текли кровавые слёзы. Ей явно было очень паршиво. Впрочем, долго такое не продлилось – охнув, она рухнула. Едва успел её подхватить.

– О, а я-то всё гадала, росомаха она или вила! – обрадовалась Кера. – Теперь-то очевидно, что вила. Они чувствительнее, и закрываться не могут.

Остальные тут же стряхнули с себя странное наваждение, и мы поспешили вернуться на уровень выше, где Агнии тут же стало намного легче. Она пришла в себя, и даже говорить смогла. Правда, подниматься пока не рисковала.

– Что это за ужас? – прошептала вила. – Как будто тысячи страдающих душ вопят о своих муках, молят о том, чтобы их существование прекратилось.

– А вот это самое интересное! – радостно улыбнулась Кера. – Я вчера всю ночь пыталась понять, куда ведёт этот ход, а когда поняла, думала, рехнусь от страха! Представляете, это открытый проход в Тартар! Четвёртый во всём мире! Тот, о котором никто знал, даже боги! Представляете, какая ирония? Весь могучий Рим стоит над провалом в Тартар! Как крышка на чайнике! Здорово, правда⁈

– Так его же срочно нужно закрыть! – ужаснулась Петра. – Вдруг мы туда провалимся! Или и вовсе весь Рим.

– Ерунда, – отмахнулась богиня. – Если за столько тысячелетий не провалились, то и теперь не провалимся. Если кто-то и сможет его закрыть, Кронурбс прекратит своё существование, и вот тогда-то Рим действительно провалится, весь и разом. Ты же представляешь, насколько огромное пространство занимает этот городок? Он же даже по протяжённости больше, чем Рим, а уж в глубину и вообще сказать страшно. И вся эта циклопическая конструкция держится лишь силой Тартара.

– Но… там же зло! – растерянно сказала Агния. – Я чувствую.

– Конечно, зло! – ухмыльнулась Кера. – Это ведь Тартар! Там столько народу за последние тысячелетия набралось! И все они туда не хотели. Естественно, они будут злиться! И ведь не только наших. Там и Чернобог ваш обретается, и полно ещё всяких. А недавно ещё и олимпийцев сбросили… – богиня вдруг замерла на секунду, а потом уже с гораздо более серьёзным лицом проговорила:

– Надо возвращаться наверх. Срочно. Что-то плохое происходит. Я даже здесь чувствую. Как будто… Не может быть! – Богиня выглядела по-настоящему напуганной. – Нам срочно нужно наверх!

* * *

Иерарх Прим чувствовал страх. Дикий, непрекращающийся страх. И началось всё два дня назад, когда явившиеся из неведомых пределов твари разозлили его бога. Хотя нет, всё началось раньше, ещё несколько недель назад. Он тогда почувствовал, что бог встревожен. Что бог ощутил что-то знакомое – и неприятное. Бог не стал проявлять свою святую ярость, как обычно. Нет, он просто отдал приказание найти святотатцев, которые где-то на окраине республики совершили страшное преступление. Бог сказал, что святотатцы скоро явятся в Рим и велел их покарать. Он велел привести их в храм.

Операция по поимке была разработана быстро. Силы, которые они привлекли, не оставляли сомнений – Диего Ортес будет пойман. Прим не знал, чем так прогневили Его именно младшие Ортесы, но был даже рад, что чистое божество указало на них. Они уже месяц никак не могли раздавить эту неуловимую семейку, и поймать двух её представителей было бы очень кстати. Вот только всё пошло не так. Он ждал приятных новостей, а вместо этого получил пощёчину. Хуже всего о провале сообщил сам бог. Провал сам по себе был страшен – бог не терпит неудач от своих рабов. Однако сейчас было гораздо хуже. Когда сознание иерарха затопил очищающий свет, а мозг начал корчиться от его обвиняющих слов, Прим подумал, что на этом всё и закончится. Живо вспомнилась судьба предыдущего Прима.

Однако обошлось. Тогда всё обошлось. Бог не стал его низвергать, не стал забирать свою благодать. И от этого, странным образом, стало ещё страшнее. Иерарху показалось, что бог… сдерживается. Это было настолько нехарактерно, что иерарх даже не решался гадать о причинах. Даже мыслей таких не допускал, мучительно выгоняя их из головы. Всё равно ему было страшно. А потом неудачи начали расти как снежный ком. Способ, каким был уничтожен отряд чистых братьев, отправленный на поимку младших Ортесов был ему знаком. И был знаком чистому богу. И это было плохо. Очень, очень плохо.