Текст книги "Защитник (СИ)"

Автор книги: Матвей Курилкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Глава 18

Незаметно выбраться из домовладения с помощью Керы, которая чувствует людей на расстоянии, да и чужое внимание может заметить, оказалось не сложно. Достаточно вовремя выполнять указания богини, так что спустя полчаса я все же оказался на улице. Правда, исчезнуть без следа нам не удалось. Хоть и предназначенный для слуг, выход был заперт на засов, и возле него сидел охранник. Несмотря на позднее время, подчиненный доминуса Флавия и не думал спать – читал какую-то книгу, изредка хмыкая в особенно интересных местах, прерывался на глоток чая из стоящей рядом кружки. Проскользнуть мимо него незамеченной Кера, возможно смогла бы, а вот мне не стоило даже и пытаться. Пришлось идти так.

– Доминус Диего, домина Улисса, куда вы на ночь глядя! – удивился парень. Мы с ним были немного знакомы – тренировались вместе, когда я восстанавливал форму.

– Да вот, понадобилось срочно прогуляться, – улыбнулся я. – Выпустишь?

– Конечно, подождите минуту. – Охранник встал и начал возиться с засовом. – Когда вас ждать обратно?

– Думаю, утром вернемся. Но если и задержусь, волноваться не нужно.

– Как скажете, доминус Диего, – парень махнул рукой и запер за нами дверь. Повезло, что он не стал уточнять, согласовал ли я свою прогулку с доминусом Ортесом. Просто не пришло в голову, что я могу отлучиться втихаря, без санкции главы семьи. Однако нам теперь стоит поторопиться. Через два часа смена, во время которой он обязательно доложит начальству о нашем с Керой уходе. Тревога после этого не поднимется, но небольшого переполоха не избежать, так что лучше убраться подальше. Мало ли, вдруг дядя решит все-таки отправить людей на поиски.

Добраться вечером до Тестаччо оказалось чуть сложнее, чем днем. Извозчик, которого мы поймали в двух кварталах от дома, – чтобы не светиться, – наотрез отказался везти нас к самому кварталу. Даже за тройную цену – двойную он получил хотя бы за то, чтобы довез нас до Большого Цирка, от которого еще полмили до начала, собственно, Тестаччо. Так что прогуляться пришлось изрядно, благо точного времени нам не назначали.

Удивительно, но ночью найти «Трезвый сатир» оказалось значительно проще. И без всяких провожатых. Казалось бы, мы только что поравнялись с разваливающимися от времени инсулами Тестаччо, повернули раз, другой, и вдруг оказались прямо напротив знакомой вывески. Или здесь дело в том, что за нами признали право посещения этого места?

Трактир вечером действительно оказался более многолюден, чем когда мы приходили в первый раз. Я остро пожалел, что Акулине не со мной, уверен, ей бы ужасно понравилось. Я и сам был удивлен. Не уверен даже, что мне удалось сохранить невозмутимое выражение лица. Людей в просторном зале было человек десять, и их было меньшинство. Все остальные к человеческому роду определенно не принадлежали. Не пялиться было решительно невозможно.

Справа от входа уютно устроилась за столиком настоящая древесная нимфа – очень красивая девушка с зелеными волосами, на коже которой едва просматривался рисунок древесных колец. В первый момент мне показалось, что это татуировка, но нет – ее тело действительно будто вырезанное из драгоценных пород дерева, при этом оставалось гибким и подвижным. Нимфа равнодушно взглянула на гостей и отвернулась, продолжая потягивать вино. Одеждой она пренебрегла, или у них ее просто носить было не принято. По крайней мере остальных посетителей ничуть не смущал далекий от правил приличий вид посетительницы. Правда, фурор, который могла бы произвести дриада в каком-нибудь традиционном ресторане, не идет ни в какое сравнение с эффектом, который производят некоторые другие обитатели странного местечка.

Хорошо, что я не сразу разглядел трех посетительниц, расположившихся за дальним столиком в углу. Пожалуй, лучше бы и не разглядывал, но я почувствовал пристальный взгляд, и повернулся к ним, а потом было поздно. Дамы были одеты в легкие туники, но лучше бы по примеру некоторых других посетителей обзавелись глубокими балахонами. Все открытые части тела были покрыты кровью и волдырями, как у прокаженных, кровь пропитывала белую ткань одежд, но на пол не стекала. Выглядели дамы откровенно жутко, и внимание их меня, если честно напугало. Я отвернулся, как бы разглядывая остальных завсегдатаев, но через секунду снова бросил взгляд в ту сторону, и отшатнулся. Не закричал только потому, что горло перехватило от ужаса. Одна из жутких дам стояла уже на расстоянии вытянутой руки и все так же пристально смотрела на меня.

– Я вижу на тебе печать нашей госпожи, – она протянула ко мне руку, и я без удивления заметил длинные когти на кончиках пальцев.

– Что тебе нужно от моего патрона, мормо⁈ – тут же зашипела Кера.

– Не стоит злиться, повелительница Беды, – успокаивающе прозвенела жуткая образина. Голос, в отличие от внешности у нее был вполне чарующий. – Мы не враги тебе, и уж тем более твоему господину. Я увидела на нем печать Гекаты, мне стало интересно. Не каждый день встретишь человека с печатью Плетущей сети. Увидеть знак Трехликой – как глоток теплой крови после иссушающего ожидания.

– Что ж вы не сберегли свою Трехликую, раз так чтите ее? – ухмыльнулась Кера. – Неужто как и прочие смертные перестали приносить ей жертвы, лишь бы спасти свои жизни?

– Мы не перестали, и по-прежнему приносим. Мы не знаем, почему Сияющая в ночи выбрала сойти в Тартар. Она сделала это первой и сама, еще до того, как прочие великие почувствовали угрозу от проклятого пришельца. Не нам, глупым смертным, угадывать причины поступков госпожи. Ей всегда было ведомо больше, чем даже владыке вершин. Мы можем лишь надеяться, что она вернется. Рано или поздно.

– От нас-то вам чего надо? – хмыкнула Кера.

– Ничего… – тяжело сглотнула жуткая собеседница. – Ничего не нужно.

– Врешь, – засмеялась богиня. – Крови патрона хотите, что я, не знаю?

Между тем, окружающие начали уже на нас коситься. Нет, в трактире не было тихо, но по большей части народ обходился беседами вполголоса, Кера же понижать голос даже не думала. Говорила так, что любому было слышно. Естественно, присутствующим был интересен зарождающийся скандал.

– Мы можем это обсудить после того, как закончим свои дела здесь, – вмешался я, чтобы погасить конфликт. – Если вам не требуется вся моя кровь, я вполне могу поделиться толикой.

– Неожиданная щедрость, человек, – благодарно кивнула мне страшная женщина. – Тем более удивительная, что ты ведь видишь наше истинное обличье, я не ошибаюсь?

– Если ваш истинный вид – это облик девушки, покрытой кровью и язвами, то да, я имею удовольствие его наблюдать.

– Да, именно так. Те, на ком нет печати нашей госпожи, видят прекрасных женщин. Разве ты не узнал нас?

– Мормолики, – кивнул я. Только после ее вопроса вспомнил: в детстве еще мама рассказывала про постоянных спутниц Гекаты, вампиров, которые являются юношам в облике прекрасных дев и пьют их кровь. – До недавнего времени я был уверен, что вы всего лишь выдумка, но теперь вижу, что это не так.

– Мы с удовольствием продолжим знакомство с тобой, отмеченный Трехликой. И рады видеть тебя, несущая беду, хоть ты и гневаешься. Мы теперь все изгои, и прежние разногласия должны быть забыты, если хотим выжить.

– Ну-ну, – хмыкнула Кера. Видимо просто чтобы оставить за собой последнее слово. Когда мы двинулись к стойке она все еще ворчала:

– «Разногласия должны быть забыты», ах, какие правильные и хорошие. Где они были раньше, когда я подыхала от бессилия в шаге от Тартара⁈ «Ничтожество, недостойное звания великой», – говорили они. – Даже капли боли и крови не отжалели, хотя видели, что я уже подыхаю. Лупы высокомерные.

– Надо полагать, ты была с ними раньше знакома, – констатировал я.

– Не с этими конкретно, но они все одинаковые. Ближайшая свита Черной суки, как же. Прислуга обычная, а даже на меня свысока смотрели. Зато перед старшими готовы были на коленях ползать. А по факту обычные кровососки, дуреющие от запаха крови молоденьких самцов. Не понимаю, почему ты был с ними так вежлив.

– В чем-то они правы, – пожал я плечами. – Все, кто против чистого должны держаться вместе, нас ведь и так совсем немного, чтобы грызться между собой. Мне не жалко дать им немного крови, если впоследствии они помогут при случае.

Для конфиденциальных встреч в «Трезвом сатире» предусмотрен отдельный кабинет, как оказалось. А я-то уж думал буду знакомиться с будущими заказчиками прямо так, в общем зале – почему-то раньше не замечал лестницы, ведущей на второй этаж. Хотя может, я ее не видел, потому что она не была мне предназначена? Сатир Проном лично проводил нас с Керой наверх. Сегодня перепутать его с человеком было невозможно – это уже совсем слепым надо быть, чтобы не заметить рога и копыта. Сатир подвел нас к невзрачной двери, над которой тоже фосфоресцировала фиолетовая роза. Поменьше, чем в зале, но, вероятно, рабочая. Внутрь трактирщик заходить не стал – убедившись, что мимо нужного кабинета мы не пройдем, развернулся и потопал назад, к клиентам.

Разведка в Тестаччо работает отлично. Я явился без предупреждения и на день раньше, чем было уговорено, но нас уже ждали, значит кто-то доложил нужным разумным как только мы с Керой вошли в пределы района. А может и раньше – кто знает? Впрочем, чему удивляться? Свои возможности местные жители показали уже хотя бы выбранным способом передачи предложения о встрече. Явно непростые разумные, и, вероятно, довольно опасные, так что расслабляться я не собирался. Между тем вид встречающих располагал к несерьезному отношению. Самым угрожающим выглядел мой знакомец Конрут, но при этом сидел с краю, что явно показывало место убийцы в иерархии. Кроме Конрута в комнате находились еще трое, и с человеком каждого можно было спутать только случайно. Мои будущие работодатели вольготно развалились на софе, а нас с Керой ждали два удобных, но низких кресла напротив. Нда, человеческая психология им не чужда. Унизить меня, конечно, не хотят – в ином случае либо вовсе оставили бы стоять, либо посадили на табуретки. И да, уверен этот прием именно на меня рассчитан. Кера на такие тонкости не то что внимания не обратит, она их и не заметит, а вот я по идее должен сразу почувствовать свое подчиненное положение.

Я прошел к окну, выходящему на залитую солнцем завтрашнего дня площадь, и с демонстративным интересом поглядывая на редких прохожих поприветствовал встречающих:

– Доброй ночи, доминусы и домина. Если вы не возражаете, я побуду тут – этот фокус со временем не перестает меня удивлять и восхищать. Удивительно – я пришел сюда ночью, но при этом наблюдаю завтрашний день. Ума не приложу, как это возможно? – Да, нагловато, но я решил, раз уж при встрече с Конрутом показал себя невоспитанным грубияном не отступать от выбранной линии поведения.

– Да, фокус действительно интересный, но это только фокус, молодой человек, – благожелательно кивнул мне благообразный старец с лошадиными ушами. Из-под столика с фруктами и вином выглядывали его копыта, да и в лице проглядывало что-то лошадиное. Силен. Вроде бы так назывался этот народ виноделов, и огородников. Любопытно, что он забыл в городе? Города силены, насколько мне известно и раньше не жаловали, так почему теперь он оказался здесь?

– То, что вы видите, это не то будущее, которое непременно случится. Оно только возможно. Например, если вам придет в голову пройтись по этой улице завтра утром, вы сейчас все равно не увидите себя, меряющего шагами мостовую, просто потому, что это невозможно.

– То есть это в самом деле обман? – разочаровался я. – Просто красивая картинка?

– Почему же, этот фокус действительно предохраняет нас от многих неприятностей. Например, от нежелательных гостей, которые непременно окажутся в том настоящем, в котором нас здесь нет, и даже юный Проном окажется в своем человечьем обличье, так что они даже не смогут увидеть его рогов и копыт. Так, как это было с вами в прошлое посещение.

– Не понимаю, – покачал я головой.

– Да не стоит и пытаться, – в разговор вступил еще один обитатель кабинета. – Я – один из тех, кто это все устроил, но даже я не понимаю до конца, как это работает. Возможно, это доступно только падшему Кроносу, вот только вряд ли даже брат матери нашей[9]9
  Говорящий причисляет себя к народу тельхинов, которые возводят свой род к самой Рее, а она – сестра и супруга Кроноса.


[Закрыть] смог бы это объяснить кому-то еще. Так что даже не трудись, юноша, только голову сломаешь. Вы, люди, имеете удивительную привычку до мелочей разбираться в вещах, которые не имеют никакого значения. Зачем пытаться понять нечто, что и так отлично работает?

– Например, чтобы сделать так же, только лучше? – я с любопытством разглядывал нового собеседника. Угадать его расовую принадлежность оказалось сложнее. Определенно не человек – не бывает людей с такими коричневыми, будто собачьими глазами. Перепонки между пальцев намекают на водного жителя, но он ведь точно не тритон – этих выдает рыбий хвост. Да и пламя, время от времени проблеском вспыхивающее в коричневых глазах, с тритонами никак не ассоциируются.

– Иногда усложнить – не значит улучшить, – глубокомысленно заявил мужчина. Видимо я должен был сделать из этой фразы свои выводы, но тут вмешалась Кера:

– Именно поэтому слабые и глупые люди сначала догнали и переплюнули вас, многомудрых тельхинов. – Точно, вот это кто! Ну, пожалуй, у меня не было шансов догадаться – я понятия не имел, как тельхины выглядят. – Все оттого, что не сдерживают свое любопытство, в отличие от вас.

– Ну да. И теперь именно люди ведут свой род к уничтожению. Не в последнюю очередь благодаря своему знаменитому любопытству, не так ли?

– Вся их история – это череда попыток уничтожить свою цивилизацию тем или иным способом. Вы не замечали? Они только и делают, что пытаются уничтожить себя, порой довольно изощренными способами. Рано или поздно им это удастся, но посмотри где они и где вы. Жалкие смертные людишки, которых презирали все и всегда. Расплодились как тараканы, снуют по земле и морям, возвели города, распахали земли, придумали машины, которые дают им тепло, воду, и даже возят их туда и сюда. А вы, которые всегда смотрели на короткоживущих свысока теперь прячетесь по норам и даже проблем своих решить не можете без помощи таких, как он. – Богиня ткнула пальцем в меня, чтобы уж точно никто не спутал.

– Не знал раньше, что богиня беды так человеколюбива, – хмыкнул тельхин.

– Они тысячелетиями давали мне силу своими страданиями, – криво ухмыльнулась Кера. – Конечно, я их люблю.

– Великая не так уж неправа, – старик-силен даже руку поднял, чтобы остановить бородатого тельхина, который явно начал горячиться. – Впрочем, у каждого своя правда. Жаль, но в этот раз людям действительно может и удастся эта их очередная попытка коллективного самоубийства. Тварь, пришедшая из неведомых далей, становится все сильнее, и, говорят, пытается распространить свое влияние за пределы республики. Если ей это удастся мир изменится раз и навсегда, и не знаю, останется ли в нем место для самих людей… Впрочем, столь отдаленные перспективы нас не интересуют по той простой причине, что воспрепятствовать этой опасности мы ничем не можем. Все, что нам остается – это пытаться выжить. И здесь нам действительно может понадобиться ваша помощь молодой человек.

Забавно. Общее впечатление обо мне составили, теперь можно и к делу. Больше всего их интересовало именно мое отношение к иным, только в спор неожиданно вступила Кера, а я на все выпады в сторону человечества даже внимания не обратил. Ну, видимо, такой вариант их тоже устроил.

Глава 19

– Стоит для начала представиться, – продолжал силен. – Ваше имя, как и некоторые детали биографии, как вы догадываетесь, нам уже известны, так что эту часть знакомства опустим. С доблестным Конрутом вы уже тоже знакомы. Этот достойный человек совершил множество поистине героических дел, и в значительной части именно благодаря ему вы можете видеть наше обиталище в том виде, в котором оно сейчас предстает перед вашим взором. Мы трое тоже приложили руку к этому свершению. Мое имя Аеджидайос. Так сложилось, что именно я по своей природной лени и безалаберности решил в свое время остаться в республике, в отличие от многих моих собратьев. Все же именно эти реки, луга и горы издавна были домом для моего народа, а привыкать к жарким пустыням Африки, или же иным каким чуждым местам мне не захотелось. Так и решил я остаться здесь и переждать лихие времена. Заодно и другим бедолагам помогу, тем, кто тоже не захотел или не смог вовремя убраться и при этом оказался достаточно ловок, чтобы выжить и спрятаться.

Аеджидайос, – вот же имя у разумного! – прервался на глоток вина из чаши, и указал ею же на второго участника разговора:

– Этот вспыльчивый юный тельхин – доминус Акмон, которого мать назвала в честь одного из трех первых помощников великой Кибелы. Когда он сказал, что является одним из тех, кто сотворил все эти игры со временем, сильно поскромничал. Доминус Акмон – настоящий волшебник, и вся работа по нашему сокрытию именно на нем, и тех, кто помогает ему в меру сил. – Силен снова прервался на глоток вина, и уже приготовился представить молчаливую даму, которая до сих пор голоса не подавала, как она его прервала.

– Я могу представиться сама, Аеджидайос, – мягко улыбнулась женщина. Меня зовут Кубаба, и когда-то я была той, кому служили предки Акмона.

Сказано было таким тоном, который подразумевал в качестве реакции как минимум безмерное удивление. Впрочем, возможно я не прав, и ожидалось не удивление, а преклонение. Как-то даже неловко, если учесть, что мне имя Кибела ничего не сказало. Как, впрочем и Кубаба. А вот Кере, очевидно, оба этих имени были знакомы: богиня вдруг сощурилась и крайне внимательно уставилась на женщину. Будто пыталась что-то рассмотреть. Впрочем, вглядывалась моя подруга недолго, всего несколько секунд, после чего оглушительно расхохоталась.

– С ума сойти, – всхлипывая, смеялась богиня. – Кузина, во что ты превратилась? Как ты ухитрилась так обессилеть и постареть? Вот это анекдот, а олимпийцы-то все гадали, куда пропала их драгоценная матушка! Ой, не могу, кто бы мог подумать, что такое на свете случается! Ох, не только смертные умеют удивлять!

– Я отказалась от этих своих ипостасей, тетушка. Я более не богиня, и я оставила себе только ту память, коя относится к названному мной имени.

– В таком случае почему ты прозябаешь здесь, а не находишься под крылышком своего любимого Мардука? Помнится, смертная, чье имя и память ты себе оставила, очень почитала этого гордеца.

– Это мое право решать, где и зачем находиться. Именно для этого я и отказалась от прошлой памяти и могущества.

Про Мардука я ничего не понял, а вот то, что Кера назвала эту Кубабу кузиной… Так, кто там у моей подруги мать? Кажется, Нюкта. Кто у нее сестры и братья? Да там много кто! Стоп. Мать олимпийцев. Олимпийских богов, что ли? Рея⁈ Вот уж действительно, с ума сойти. Нет, я как-то привык уже, что рядом со мной ходит настоящая богиня. Но Кера это Кера. Ее никто никогда не почитал, многие даже отказывали ей в праве называться богиней. Правда, насколько мне известно, не боги, а смертные – среди богов никто ее божественность не оспаривал. А тут – Рея. Та, кто породила олимпийских богов. Рехнуться можно. Может, нужно было все-таки повежливее с ней? А то я как-то даже не поклонился. Кера, впрочем, никакого пиетета перед старой знакомой не испытывала, и продолжала спрашивать.

– Ну и как, нравится? Лучше, чем быть богиней? – по-моему подруге вполне искренне интересно.

– Просто по-другому, дорогая сестра. Да и не помню я, как это – быть богиней. Лишь смутные воспоминания. Впрочем, я не понимаю, почему ты спрашиваешь. Твое нынешнее состояние ведь немногим отличается от моего, только ты еще и память сохранила. Это мне впору спрашивать, что лучше – быть богиней или смертной женщиной.

– Ха! Есть свои плюсы и минусы, – сама себе ответила Кера. – Но мне нравится.

– Вот и меня до последнего времени все устраивало.

– Так почему ты не вернула себе свое, и не скинула этого наглого пришельца в Тартар? Я уверена, что уж тебе-то хватило бы сил, чтобы это устроить. Это я всегда была слабачкой, а гордая Рея, титанида и богиня одновременно… Ведь ты в свое время даже муженька своего в Тартар смогла переправить, а он был не чета всем твоим детишкам. И не говори мне, что это Зевс сам справился. Ты помогла ему и силой и интригами – я наблюдала это своими глазами.

– Я не помню ничего из того, о чем ты говоришь, – улыбнулась женщина. – И, к моему сожалению, я не могу вернуть свою прошлую власть. Если бы могла… Если бы могла, я сбросила бы эту мерзость в Тартар, или вовсе за пределы мира, откуда он явился к нам.

– Ты отказалась от божественных сил, но ведь не поглупела! – возмутилась Кера. – Достаточно позволить этому телу умереть, и все вернется, ты разве не знаешь?

– Во-первых, это тело не так-то просто убить, – покачала головой Кубаба. – Оно довольно прочное, не стареет и не боится большинства угроз этого мира. Но в любом случае это не поможет. Ты слышала что-нибудь о купании в шести реках[10]10
  Кера говорит про Лету, реку забвения. В эту реку входили те души, которые мечтали забыть о своей прошлой жизни, переродиться полностью, утратив личность и воспоминания. Как, например, Геракл.


[Закрыть]?

Кера определенно что-то слышала. Этот вывод легко сделать из того, как долго она разглядывала ошарашенным взглядом собеседницу. А вот все остальные имели точно такой же недоуменный вид, как и я.

– Как давно… – начала было говорить богиня, но прервала сама себя. – Не важно. Время неважно. Ты отделила от себя не только память, но и силы. Лишила себя части души. Но ты лукавишь. В последнюю реку ты так и не вошла, лишь омыла в ней ноги, правильно[11]11
  Кубаба имеет ввиду реки подземного мира. Ахерон, Стикс, Коцит, Флегетон, Лета, Океан


[Закрыть]? И как тебе теперь знать, что чистый так силен именно благодаря тебе? А я-то все гадала, откуда он так быстро набрал мощи? Ты не смогла уйти окончательно, и твоя сила тоже осталась в мире, никуда не делась. Достаточно было только подобрать ее. И она досталась чистому.

– Это еще неизвестно! – выкрикнула Кубаба, мигом растеряв свое спокойствие. Значит, сама не верит своим словам.

– Известно, – довольно закивала моя подруга. – Ты сама это понимаешь, только боишься признаться даже себе. Надо же как интересно бывает. Из-за малодушия одной уставшей от жизни титаниды в Тартар отправляется куча богов, и еще столько же рискует отправиться следом. О, мне даже завидно. Я все свое существование приносила беду всем и всему, что меня окружает, это было моим смыслом. Но даже мне ни разу не доводилось устраивать чего-то настолько масштабного и великого. Уничтожить целый пантеон! Сотни тысяч судеб смертных и бессмертных оборвались раньше времени, и всего лишь потому, что одна малодушная в последний момент передумала!

– Я НЕ ХОТЕЛА, ЧТОБЫ ТАК ВЫШЛО! – похоже, до конца своих сил Кубаба так и не утратила, потому что от этого вопля сознание потеряли все присутствующие, кроме меня и Керы.

– Я не хотела, чтобы так вышло, – уже спокойнее повторила Кубаба. – Если бы могла, я бы все исправила. Но я не властна над временем.

– Да-да, а тот, кто был властен, давно томится в Тартаре благодаря твоим собственным усилиям, – покивала Кера. – Ох, как же мне сейчас интересно и увлекательно!

– Великие, я прошу прощения, что перебиваю вашу интересную беседу. – Старый Аеджидайос оказался покрепче, чем его коллеги, быстро пришел в себя. – Но я предлагаю отложить это обсуждение до лучших времен. Не уверен, что точно понимаю суть вашей беседы, но догадываюсь, что воспоминания ваши никак не могут повлиять на дела нынешние. Между тем, если вы будете и далее горячиться, кто-то из присутствующих имеет шанс досрочно отправиться в загробный мир, чего хотелось бы избежать.

– А я уже узнала все, что хотела, – широко улыбнулась Кера. – Не бойся, силен, мы не собираемся устраивать тут потасовку как какие-нибудь помойные кошки. Я всегда поощряла поступки, ведущие к беде, так что я не осуждаю тебя… Кубаба. Тем более, ты ведь действительно больше не та, кто этот поступок совершил!

– Вот-вот, поэтому давайте более не будем об этом, – поспешил вставить старик, смешно дернув лошадиным ухом. Кубаба, похоже, готова была спорить и дальше, но после слов Аеджидайоса замолчала. – Вернемся лучше к насущным делам, да. Кхм, простите юноша, не думал я, что представление у нас настолько затянется – время далеко за полночь, а мы еще и не начали обсуждать наши с вами деловые отношения.

Я пожал плечами:

– Собственно, я давно готов. Свои условия я озвучил. Если вы согласны – я готов начать хоть сейчас.

– Ох уж эта винландская деловитость и безаппеляционность, – ухмыльнулся силен. – Не обижайтесь, юноша, я не в обиду вам говорю. Просто привык к немного другой манере. Вы сейчас должны были задать свои вопросы, уточнить какие-то детали, узнать зачем это нам нужно, потом я плавно подвел бы вас к мысли, что мы делаем общее дело, и раз так, неплохо бы сделать скидку… Видите ли, все, что вы попросили, вполне укладывается в наши представления о разумных требованиях, за исключением денег. Так уж вышло, что наша община испытывает некоторые финансовые трудности. Как вы понимаете, возможностей заработка для иных народов сейчас значительно меньше, чем раньше. Многие из нынешних жителей Тестаччо лишились своих домов, еще больше тех, у кого было свое маленькое предприятие… например у меня были шикарные виноградники. Площадь их была не слишком велика, зато вино получалось по-настоящему изумительное. Говорят, сейчас ценители за одну бутылку готовы выложить до полутысячи сестерциев. Даже обидно, что я не смог сохранить хоть несколько штук про запас.

Силен пожевал губами, слегка прикрыв глаза, мастерски изображая, как глубоко он погрузился в печальные воспоминания. У меня возникло стойкое ощущение, что старик пытается вывести меня из себя. Сейчас я вспылю, наговорю грубостей, он как-нибудь мягко меня осадит, мне станет стыдно, и я стану немного сговорчивее. В принципе, правильно, меня действительно немного раздражает эта демонстративная неторопливость и словоблудие, но не настолько, чтобы ставить себя в неловкое положение. Хочется разумному изображать из себя мудрого старца-философа – пожалуйста. Я пока порадуюсь, что им удалось выяснить лишь официальную версию моей биографии. Силен назвал меня винландцем – а, значит, мое настоящее прошлое ему неизвестно. Думаю, в противном случае и разговор у нас пошел бы по-другому. Как бы не попытались меня захомутать на своих условиях, с таким-то компроматом.

– Простите, молодой человек, что-то я опять заговорился, – Айеджидайос, не дождавшись от меня реакции, сделал вид, что очнулся от своих размышлений. Паузу он даже чуть затянул, видимо до последнего надеялся, что я сорвусь. – Так вот, многие из нас лишились источников дохода и накоплений. И найти новый заработок в нынешнем мире для таких как мы совсем непросто. Как вы смотрите на то, чтобы немного поумерить свои финансовые аппетиты? Ведь и вам от нашего сотрудничества ощутимая польза! Мало того, что вы получаете знания, так еще и бесплатного учителя. Между прочим, достойный Конрут не горел желанием становиться наставником, нам пришлось изрядно потрудиться, чтобы его уговорить! В конце концов, разве у нас не общая цель – выжить в этом изменившемся мире. Враг у нас общий, так почему бы нам не быть друзьями, а не только партнерами?

– «Ты мой друг, ты мой брат, сделай скидку», – пробормотал я. – Где-то я это уже слышал. Вы ошиблись, почтенный. Я не ставлю перед собой цели выжить. Я хочу отомстить. Уничтожить чистого бога и его последователей. Выживание меня интересует только как сопутствующая задача. А еще мне понадобятся деньги. Так что предпочитаю обойтись партнерскими отношениями. Мой опыт показывает, что они гораздо надежнее, чем дружеские. Так что давайте пока оставим этот разговор. О взаимных уступках поговорим тогда, когда станем друг другу доверять немного больше, чем сейчас. Если, конечно, вас устроят мои условия.

Старик сокрушенно покачал головой.

– Какая молодежь нынче пошла несговорчивая! Надеюсь, в вас говорит максимализм, свойственный молодости и со временем вы смягчите свои взгляды. Хорошо. Вы не оставляете мне выбора. Услуги столь неординарного мастера нам необходимы, поэтому вынужден согласиться на ваши условия. Информация, что у нас есть по проклинателям, тренировки с достойным Конрутом и триста сестерциев за голову того, кто умрет по нашей просьбе.

– И полная информация по предполагаемой жертве, – напомнил я. – С причинами, по которым этот разумный должен умереть. Это принципиально, почтенный Аеджидайос, я не хочу становиться слепым орудием в ваших руках. Как и в чьих-либо еще.

– Хорошо, – согласился старик. – Со своей стороны, уточню – если у нас появится еще что-нибудь по манну проклинателей, то, что сейчас отсутствует, это станет предметом отдельной сделки.

– Полагаюсь на вашу честность, – кивнул я.

– В этом можете не сомневаться. Играть словами мы не привыкли. Осталось обсудить первый заказ…

* * *

Кера пребывала в полнейшем недоумении от своей реакции на Кубабу. Вот она, виновница появления чистого бога. Она отказалась от своих сил, вышвырнула их за пределы мира, оставила без какого-либо контроля и присмотра. Бери кто хочет! Ничего удивительного, что нашелся кто-то достаточно наглый, не постеснявшийся схватить и приспособить то, что ему не принадлежит. И совсем не удивительно, что этот наглец, получив такой жирный кусок, захотел взять и весь остальной «тортик». Этот мир для него чужой, эти боги для него чужие. Он не создавал ничего здесь, он не пестовал разумных смертных, не вкладывал в них своей души. Все здесь для него чужое, все – лишь охотничьи угодья. Место, в котором можно поживиться. Теперь стало окончательно понятно, что чистый не остановится. Он будет жрать силу и саму суть этого мира пока может. Пока его не остановят, или пока не закончится этот мир. Может, этот процесс растянется на тысячелетия, а может, все закончится значительно раньше, но конец будет один. Раньше оставалась небольшая надежда, что он рано или поздно успокоится. Нажрется. Получит то, что хотел, установит свои порядки, и станет править так, как правили в свое время десятки и сотни других богов. Вот только его не интересует власть и правление, только сила.

Кера смотрела на виновницу происшедшего и не чувствовала ничего, кроме брезгливой жалости. Великая богиня, та, что дала жизнь олимпийцам, та, что возвела своего сына на престол. В какой момент она устала от великой власти и силы? Почему решила отказаться от них и даже от самой своей памяти, лишиться большей части души, остаться почти обычной смертной? Кера думала, что богиня, в общем-то была в своем праве. Мало ли какая фантазия может прийти столь древнему и могучему существу? Презирала Кубабу она только за то, что та струсила. Побоялась довести дело до конца. Если бы Рея окунулась в Лету полностью, ее сила развеялась в мире целиком. Распределилась между прочими богами, возможно, вознесла бы кого-нибудь из смертных. Не важно – главное, она не досталась бы чужаку. В этом была главная вина той, что теперь зовется Кубабой.