Текст книги "Как растлить совершеннолетнего, Или Научи его плохому!"

Автор книги: Маша Стрельцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Маша Стрельцова
Как растлить совершеннолетнего, Или Научи его плохому!

Полу – на двадцатисемилетие.

Расти большой, не будь лапшой!

Прихрамывая на обе ноги, я наконец-то подошла к местной психушке. Ключи от машины Дэн у меня забрал, а с матерой волчицей в автобус не пустили, хотя я и клялась, что она смирная. Святоша глядела на кондуктора невинным взглядом овечки, но это все равно не помогло. Идею отловить частника я задушила на корню – опять же из-за Лоры, вот потому мне, полумертвой от боевых ран, и пришлось часа два идти пешочком, ибо мать следовало выручить по-любому.

Погода, как назло, вот ну никак не способствовала такой прогулке. Я и так-то еле живая, а тут еще и жарища выше тридцатника.

Итак, я ввалилась в холл психушки, устало брякнулась на ближайший стул и блаженно вытянула ноги. Медсестричка из-за стойки взглянула на меня и закричала:

– Девушка, вы что, не видите табличку – с собаками сюда нельзя!

Я укоряюще взглянула на Святошу – мол, опять из-за тебя проблемы! – и с достоинством ответила:

– А это и не собака. Это волк, вы что, не видите? Нет у вас такой таблички, что сюда с волками нельзя!

– Так тем более! Он же тут всех перекусает!!!

– Ой, да Святоша обгавкать человека – конечно, мастерица, а кусать – не, не станет. Грех это, а она у меня шибко набожная, – отмахнулась я.

– Девушка! – грозно поднялась медсестра.

Я ее быстренько перебила и представилась:

– Потемкина я. Магдалина Потемкина, и я звонила вам. Мне мать выдайте, и я тут же уйду.

В глазах медсестрички заметались молнии сомнений. С одной стороны – волк и все такое, с другой – мать одна из самых дорогих пациентов. Да и наверняка она тут весь персонал достала, так что все будут только рады ее выписке. В конце концов она сухо сказала – Сейчас врачу позвоню. А вы уж на своего этого… волка намордник-то наденьте.

– Да без проблем, – кивнула я и достала из сумки намордник. Лора, пока я его на ней застегивала, не проронила ни слова, лишь взгляд ее выражал вселенскую скорбь.

– Ну вот, хорошая девочка, – ободряюще похлопала я ее по боку. – И ошейничек, и поводочек, и намордничек – никто не придерется!

Хорошая девочка тяжко вздохнула от такого произвола и уселась на соседний стул.

И тут в холл влетела маменька.

– Явилась? – язвительно вопросила она.

– Ну, – буркнула я.

– Ну и доченьку мне Господь послал на старости лет! – запричитала она. – Мать в психушку сдать – ну мыслимое ли дело???

– Мать, – скучным голосом отозвалась я. – Вот смотри – я с врачом договорилась, чтобы тебя отпустили, и в больничном листе поставили безобидное нервное расстройство, а вовсе не шизу. На работу не стыдно будет его принести. Ты могла бы мне хоть нервы не трепать, а? Мне и без тебя худо!

– Да с чего б тебе худо-то было??? – закричала она. – Сладко поди ела, мягко спала, а я тут…

– А у тебя тут была отдельная палата, смахивающая на люкс в отеле, – отбрила я. – Не, серьезно, не трепи нервы, а? Я и так еле живая.

Мать подошла поближе, рассмотрела меня и охнула.

Я ее реакцию понимала. Голова в бинтах, под глазом фингал, нос распух, на шее отчетливые синие пятна от пальцев.

– Это что это с тобой, доченька? – дрожащим голосом спросила мать.

– Да так, – неопределенно буркнула я. – Тебя вообще как, выписали? Мы можем идти?

– Да вот, сейчас подойдет врач, больничный отдаст. А вещи санитары принесут, они их пакуют. Так что с тобой такое-то? Вот ведь так и знала, что твои темные делишки до добра не доведут! Вот пошла бы в педагогический, как я тебе и говорила! Не, ну мыслимое ли дело – ведьмой работать, а?

– Ой, мам, давай потом, а? – уныло произнесла я.

Чувствовалось, что матери рассказать, как все было – придется. Да наверно это даже и мой долг – ибо не только я чудом жива осталась после многочисленных покушений, но и мать в психушку загремела.

Двери в приемную распахнулись, и дюжие санитары принялись укладывать около нас перевязанные бечевкой коробки. Гора их ширилась и высилась, и, наконец, я недоуменно спросила:

– А это что?

– Вещи мои, – пояснила маменька.

Я схватилась за голову.

Каким образом я все это уволоку???

Сухонький старичок в белом халате подошел ко мне:

– Магдалина Потемкина?

– Ага, я, – заморочено кивнула я.

– Вот вам больничный вашей матери, вот карта, – тут он с сомнением поглядел на мать и, понизив голос, сказал: – В случае обострения – не откладывайте, срочно к нам!

Я саркастически улыбнулась – мать как раз разорялась на всю больницу, что санитары криво перевязали коробки, и буркнула:

– Так у нее это обострение уже началось, что, не видите?

Врач понимающе улыбнулся.

– Ну, если вопросов больше нет…

– Есть, – перебила я его. – Не могли б вы нам машину дать служебную? А то барахло материно не знаю на чем увезти. Я заплачу.

Врач Святошу из-за коробок не видел, и потому легко согласился:

– Да, машины свободные есть, подождите, сейчас распоряжусь.

Тут двери, выходящие на улицу, распахнулись, и моим глазам предстал Дэн.

Он сделал пару шагов по инерции, увидел меня, недоуменно нахмурился и осведомился:

– Сбежала все ж?

– А ты сам полежи день-деньской в кровати – волком взвоешь.

Святоша согласно провыла.

– И волчицу прихватила? – тяжко вздохнул он. – Ну и что мне с тобой делать?

– Правильно вы ее, Денис Евгеньевич, ругаете, – встряла мать. – Родную мать в психушку сдать!!!

– А что мне оставалось делать, если у тебя то парень в цветной фате на кровати сидит, то мужик с заячьими ушами борщ на кухне наворачивает??? – психанула я.

Мать смутилась, опасливо оглянулась на врачей, внимательно прислушивающихся к диалогу, и тут же переменила тему.

– А почему ж ты, доченька моя любезная, родную мать даже ни разочка не навестила, а???

– А некогда мне было!

– И чем же ты была занята??? – рявкнула в ответ мать. – Денис Евгеньевич вон чужой человек, да через день да каждый день ко мне приходил. Дочь, называется!!!

– А меня сначала отравили, потом утопили, – скучным голосом поведала я. – Потом придушили и под поезд скинули, в общем, непонятно как я жива осталась. А ты все это время в люкс—палате отлеживалась! Мать, называется! Пошли-ка, Святоша, отсюда!!!

Какое там! Святоша уже ластилась к матери, та небрежно гладила ее по шерстке – полное взаимопонимание. Тьфу!

Я так и думала, что они – два сапога пара.

– В общем, так! – железным тоном молвил Дэн. – Ругань прекращаем, загружаемся в машину и едем домой! Там все обсудим, не на людях же!

Люди в лице медсестры, санитаров и врача в это время внимательно нас слушали и на их лицах явно читались сомнения – а не оформить ли нас с матерью напару в пациенты, не отходя от кассы?

Мать у меня при всей стервозности очень неглупая женщина, и она тоже это поняла. Посему, нервно схватив поводок от ошейника Святоши, она бочком – бочком пошла на улицу.

Я вздохнула и схватила ближайшую коробку.

– Положи, – сухо велел Дэн. – Еще не хватало тебя снова в реанимации откачивать. Сам унесу.

Я снова села на стул, поражаясь тому, как, как мать могла за несколько дней накопить столько барахла, а?

Мать в дороге демонстративно молчала.

Дома она позавтракала приготовленной Сонькой курочкой, потребовала валерьянки, закатила глаза, схватилась за сердце и простонала:

– С места не сойду, пока мне все не расскажешь!

– Мам, ну чего ты, в самом деле, – промямлила я.

– И подробно! – рявкнула мать. – Должна ж я знать, за что мне такое горе!

– Ну, в общем, меня тут отравили, потом утопили, в общем, убивали капитально, да я не убилась, живучая больно, – глубокомысленно ответила я.

– Не-ет, милая, так не пойдет! – решительно сказала мать. – Давай-ка все сначала! С самого начала!

– Ой, Госсподи, – наморщила я лоб. – А что ж было с самого начала-то?

– С самого начала – это Сонька приехала, – подсказал Дэн. – И влюбилась.

– Не, наверно самое начало – это когда Сонька замуж вышла, – с сомнением перебила я его.

– Ты вышла замуж? – вскричала мать, глядя на племянницу. – Господи, что ж я Райке-то, матери твоей скажу? Ой, да впрочем что это я? Дочка-то у меня шутница знатная, а я и купилась!

Сонька уронила поварешку, попятилась от матери и быстро перевела разговор:

– А мне кажется, все началось, когда тетя Оля стала с ума сходить! Точно—точно!

Мать, она же тетя Оля, стала наливаться дурной краснотой, что служило признаком сильнейшего гнева.

– Вспомнила! – быстро воскликнула я. – Началось все это с того, что мне стали сниться сны про то, что я умерла! Верный знак, что и вправду скоро помру, между прочим!

– Рассказывай, – тут же поддакнул Дэн, тревожно глядя на мою мать.

И я начала повествование…

Две недели назад

Пробуждение было странным. Сначала я с трудом открыла глаза, веки были словно чугунные, да еще и на них лежали холодные кругляшки. Впрочем, вокруг все равно была вязкая, какая-то плотная тьма. Казалось, ее можно было резать на брусочки, словно сливочное масло.

Потом я попыталась встать и тут же треснулась обо что-то лбом.

Я прилегла обратно и задумалась.

«Милая, прости – ты вчера пила?» – осведомился внутренний голос.

«Не-а», – помотала я головой, чувствуя, как она с трудом мне повинуется.

«Ситуация мне кажется несколько странной…»

«Да и не говори», – согласилась я, вытянула руки и потрогала пространство вокруг. Справа тут же нащупалась стенка. И слева. И сверху. Я потянула носом и скривилась. Пахло свежими стружками, прелой листвой, сырой землей.

Землей???

Эээ…

«Это то, что я думаю?» – наконец, как-то очень робко осведомилась я.

«Аг-га», – судорожно вздохнул внутренний голос.

Странно…

И когда ж меня успели похоронить?

Я пила утренний кофе, пыталась смыть неприятный осадок с души и рассеянно читала с экрана ноутбука форум cosmo.ru. Букв я почти не видела и на каждую страницу тратила не менее двадцати минут. Шутка ли – видение о том, что ты умерла и тебя похоронили? Вот так вот так обнаружить, что ты лежишь в гробу?

«Это тебе всего лишь приснилось», – мудро заметил внутренний голос.

«Может быть», – неопределенно пожала я плечами.

«Но ты все же погадай, а то вдруг чего», – продолжил голос.

Совет был дельным. Такие сны просто так не снятся.

На подоконнике валялась колода индийских карт, я расчистила стол перед собой и принялась выкладывать цветные квадратики.

Индийские карты выглядят несерьезно. Всего лишь кусочки картона с четырьмя сегментами от разных картинок. И если они картинка сложится – смотри, что означает. Сколько раз я поражалась точности такого несерьезного гадания – кто бы знал!

Мои руки выложили первую карту, вторую, третью, и вдруг в конце ряда мне выпало… обручальное кольцо!

«Мать честная!», – ахнул голос, а я недоверчиво покачала головой. Дело в том, что ряд был равен одной неделе, и судя по картам – означало, что в конце недели будет свадьба. Моя, понятно. Хотя может быть и кто-то из родственников женится, да только вряд ли. Дело в том, что я влюблена, и у нас все действительно идет к походу в ЗАГС.

Но в конце этой недели??? Нереально…

«Выкладывай дальше!», – велел голос.

Я глубоко вдохнула, выдохнула, и принялась дальше выкладывать карты. И правда, чего это я обрадовалась? Вот сейчас как выпадет воздушный шарик – и все, пиши пропало. Это знак, что карты смеются и серьезно отвечать не собираются.

И сразу же за обручальными кольцами соединилась больная постель.

«Дальше!» – рявкнул голос.

Я послушно выложила еще две карты и замерла.

Вышел гроб.

Сколько я ни гадала в своей жизни – эта карта очень, очень редко выпадала. Все же не так часто мои клиенты умирали. Но если уж выпадала – то да, вскоре человека хоронили.

Потрясающе…

Это что получается? Я выйду замуж, тут же заболею и умру, что ли?

«Может, умрешь не ты, а?» – с надеждой спросил голос.

«Закон подлости знаешь?», – грустно хмыкнула я.

«Послушай, но тебе всего лишь надо нарушить ход предсказания, ясно??? – закричал голос. – Не выходи замуж, сиди дома, пей аспирин – и все будет хорошо!»

Подумав, я плеснула в стакан родниковой воды, сунула туда щепотку соли и трижды прошептала:

– Ночь ушла, забрала сон, что дала. Сон плохой, чужой, пусть смоется росою ночной.

Умывшись, я почувствовала себя легче. Так-то вернее будет.

Ну а насчет предсказания – разберемся.

А потом на кухню зашел мой Дэн, и все мысли вылетели из моей головы. Посмотреть на него стоило – одни синие джинсы на сильном загорелом теле – Господи, да за что ж мне, уродине, такое счастье-то привалило?

– Выспался? – ласково осведомилась я.

– Привет, солнце, – усмехнулся он. – С тобой выспишься.

– Может, кофейку? Я еще круассанчиков испекла…

Насчет последнего я нагло врала – они были покупные, но парни – они такие наивные! Все верно – Дэн чуть не прослезился от такой заботы. Уселся за стол и рассиялся – хоть абажур на него одевай.

Я поставила перед ним кофе и блюдце в круассанами, уселась на свой стул и стала искоса наблюдать за ним, медленно смакуя кофе. А любимый раскрыл Men’s Health принялся деловито его листать, не забывая про круассан.

Через минуту он со значением меня проинформировал:

– Магдалин, а вот тут пишут, что одиннадцать тысяч человек ежедневно получают травму, пытаясь освоить новую позицию в сексе!

– Так в Камасутре осталось-то страниц пятнадцать от силы, – удивилась я. – Ты что, хочешь все бросить? Тогда, когда близка последняя страница? Наука не простит столь бесславного завершения эксперимента!

– Не-ет, – не выдержал он моего испытующего взора.

– Вот и умничка, – довольно кивнула я. – А у меня в Космо пишут, что первые три месяца отношений всегда напоминают съемки порнофильма, потом проходит.

Денис помолчал, а потом осторожно спросил:

– Совсем проходит?

– Ага, – меланхолично ответила я, принимаясь грызть морковку. Для зрения полезно и вообще…

– И что потом? – не успокаивался он. – Мы уже два месяца вместе, срок выходит!

– А потом, – задумалась я. – Хм… А и правда, что потом? Ну, в любом случае, я тебя не брошу. Ты мне как человек дорог. Отселю тебя в соседнюю спальню, все веселее вдвоем будет, верно? Будем с тобой по сети в Героев меча и магии играть, дав форумах встреча…

– Та-ак! – решительно перебил Дэн. – Кто у нас на эти выходные программу заказывает?

– Ну, если в прошлый раз ты танцевал стриптиз – значит, я свое право использовала! – пожала я плечами.

– Тогда сегодня стриптиз танцуешь ты! – радостно объявил он. – После завтрака можешь начинать!

Я поперхнулась кофе, похлопала себя по спине, прокашлялась и осторожно спросила:

– А может, его другого попросишь, а? Помнишь, я тебе как-то та-акой классный массаж стоп сделала?

– Стриптиз! – он был неумолим. – Как вспомню, чего я натерпелся в прошлый раз… А массаж, пожалуй, в следующий раз закажу!

– А я эта… стриптиз-то не умею танцевать, – честно призналась я.

Он посмотрел на меня неверящим взглядом, после чего со стуком отставил чашку и закричал:

– А я – умел???

– Ну, у тебя же получилось! – мечтательно улыбнулась я.

– Ах вот как? – хреновым голосом начал он. – Ты из меня делаешь идиота, а теперь идешь на попятный???

– Давай решим все мирно! – подняла я вверх руку. – Тащи банку, может, и не твоя вовсе очередь!

– Молись об этом, – хмуро посоветовал он. – И о том, чтобы не выпала свободная тема. Я вдруг понял, что я грязный извращенец. Я тебе та-акое закажу!!!!

– Уже боюсь, – буркнула я ему в спину.

Он молча притащил из Каморки трехлитровую банку и вывалил из нее на стол кучу бумажек.

– Я тяну! – предупредил он.

– Ты, ты, – уныло согласилась я, размышляя об его словах насчет извращенности.

– Ну-ка, смотри скорее, – поторопила его я, – вдруг там опять чего-нибудь интересненькое!!! Помнишь, как мне однажды выпало переодеться девушкой по вызову и явиться к тебе?

– Это когда ты меня обобрала как липку? – хмыкнул он.

– То есть? – подняла я на него изумленные глаза. – Хочешь сказать, что мой массаж стоп не стоил той несчастной штуки баксов???

– Первый раз было здорово, – признался он. – Но вот на десятый…

– Я в этом бизнесе новенькая, – жалобно сказала я, – пока только это умею. А твои десять тысяч мне пригодятся, я уж старенькая, пенсия не за горами! Не жалей о деньгах, Денис – на том свете тебе зачтется!

– Старушка, – снова хмыкнул он, окинув меня взглядом.

– Ну, так что у нас сегодня? – нетерпеливо спросила я.

Он вскрыл бумажку с заданием, прочитал, хмыкнул в третий раз, и тут зазвонил мой сотовый.

– Не бери! – тихо попросил он, заранее зная ответ.

– Не могу, – я твердо посмотрела ему в глаза и нажала на кнопку.

– Машенька, – раздался в трубке дребезжащий старческий голос. – Это Александр Васильевич, мы вчера договаривались…

– Да-да, Александр Васильевич, я помню, у вас сын пропал, – вежливо отозвалась я. – Что-то изменилось у вас?

– Нет-нет, что вы, – со старомодной учтивостью сказал он. – Я вот тут сообразил, может, принести чего надо?

– Да нет, – с недоумением сказала я. – А что вы имели в виду?

– Ну, может быть, вещи какие от сына нужны, или еще чего.

– Александр Васильевич, сейчас мы только посмотрим, что с вашим сыном, и не факт что я возьмусь за вызов, понимаете? Так что пока ничего нести не стоит.

– Ну, извините за беспокойство, Машенька, – засуетился старичок. – Я ведь что мыслю – лучше позвонить да узнать, чем напрасно приехать, верно?

– Верно, – улыбнулась я.

Дэн в протяжении всего разговора гипнотизировал меня хмурым взглядом.

– Ты что, хочешь сказать, что ты сегодня будешь работать? – начал он, едва я положила трубку.

– Не заводись, – посоветовала я.

– Знаешь что? – он посмотрел мне в глаза и жестко сказал: – Я не желаю, чтобы моя жена всякой ерундой занималась!

– Это – не ерунда! – припечатала я. – И я тебе, милый, не жена, не забывай об этом!!!

– И не будешь! – холодно пообещал он. – Еще на ведьме я не женился!!!

Я сосчитала до десяти, давя в себе ярость, после чего подняла на него глаза и ласково спросила:

– Посмотри-ка, милый, что ты там видишь?

Он проследил в направлении моей руки и пожал плечами:

– Холл.

– А поточнее? – еще нежнее спросила я.

Он купился. Тщательно провел траекторию, после чего уточнил:

– Дверь. Входную.

– А также и выходную! – рявкнула я. – Если что-то не устраивает в моем образе жизни – катись колбаской!

Он со стуком поставил чашку кофе на стол и пошел одеваться, а я сидела на кухне и изо всех сил жалела себя. И за что ж мне такое наказание-то? Я ведь к нему лучше – лучшего – массаж стоп вон однажды десять раз подряд сделала, потом руки дня три болели. Кофе варю, круассанчики опять же… К тому же усиленно изображаю из себя суперлюбовницу, памятуя, что раз Господь не отсыпал мне красоты и обаяния – будем брать сексом.

А оно мне надо вообще? Я б лучше в инете посидела, книжку почитала, а еще лучше – просто поболтала с ним по душам, сидя на диванчике и укрывшись одним пледом на двоих. Нет же, стараюсь, лишь бы ему было хорошо…

А он все эти мои жертвы оценить не может.

Гад!

Я поглядела в зеркало на стене, оценила свой жалостливый вид и погладила себя по головке. Сразу стало легче.

С лестницы третьего этажа послышались мерные скачки – любимый как обычно игнорировал пару – тройку ступенек, предпочитая слаломный спуск. По установленному ритуалу он заглянул на кухню, где я уже набирала телефон Мультика, и положил передо мной магнитную карту – ключ от моей квартиры.

Я небрежно швырнула ему заготовленные ключи от его коттеджа, после чего сказала в трубку:

– Мультик, Мультик, этот мерзавец опять меня бросил!

Мультик посоображала и уточнила:

– Дэн, что ли?

– А кто еще? – изумилась я. – Конечно он.

– Козел! – припечатала она.

Я радостно заулыбалась. За что люблю Мульти – так за то, что она единственная мне сочувствует в данной ситуации. Другие менее корректны. Или ржут, или отмахиваются.

Ибо расстаемся навсегда мы с Дэном примерно раз в неделю.

Обсуждаемый объект меж тем шнуровал ботинки и решительно не собирался купаться в слезах и валяться у меня в ногах.

– Так чего он натворил на этот раз? – снова подала голос Мульти.

– Так у меня клиент должен прийти, а ты же знаешь, как он к этому относится, – пожаловалась я. – Типа он – он работает, а я так, шарлатанством занимаюсь.

– Да кому его бизнес нужен, – презрительно усмехнулась в трубку подружка. – Ты если захочешь, больше заработаешь! И вообще – не слишком ли быстро он у тебя оборзел?

– Мультик, – паническим шепотом сказала я, выглядывая в холл, – Мультик, ты знаешь, а ведь он уходит…

– Пусть катится колбаской! – отрезала она.

– Какой колбаской, ты чего? – жалобно простонала я, отключилась и побежала в холл, дабы милостиво даровать подлецу высочайшее прощение.

И тут в домофон позвонили.

Негромко матерясь на инглише, чтоб Дэн ничего не понял, я взяла трубку.

– Магдалина Константиновна, к вам гостья тут пришла, – начал охранник снизу.

– Впусти, – обреченно махнула я рукой.

Раз уж секьюрити обращается со мной прямо при гостье – отказать было бы неслыханной наглостью. Даже и смысла нет выяснять имя визитерши в такой ситуации, верно?

– Кого-то ждешь? – подозрительно спросил Дэн.

Я смерила его недоуменным взором и холодно осведомилась:

– Ты еще тут? Поторопись, дружок, ко мне та-акой парень идет в гости!

– Правда? – поднял он бровь и решительно уселся на диван.

Я сложила руки на груди каралькой, встала у косяка и принялась задумчиво насвистывать, не забыв при этом открыть входную дверь.

Нет, и правда, кого ко мне несет? Я никого не жду, всех подруг я давно отшила.

Когда в моей жизни появился Дэн, я сразу смекнула, что он – стопроцентный принц на белом коне. Первой и последней из моих подруг его видела Кристя, красавица Кристя, у которой поклонников столько, что она от них прячется. У нее точеная хрупкая фигурка, огромные глаза в пол-лица, которые так любят рисовать японские мультипликаторы, и врожденное умение кокетничать. Сами понимаете, как я смотрюсь на ее фоне. Так вот, однажды я сидела в машине около офиса Дэна и ждала его, ну не терпелось мне его увидеть. Сюрприз хотела сделать.

И тут смотрю – с тротуара сворачивает ко мне Кристя, здоровается, усаживается на переднее сидение, и щебечет:

– Ой, Маш, а я из гипермаркета, еле ноги волоку, как хорошо, что тебя встретила – довезешь до дома?

– Слухай, у меня, в общем-то дела, – честно призналась я.

– Ну, коль так, – слегка обиделась она, – то не буду задерживать.

И только она потянулась к дверце, как замерла и совершенно изумленным голосом воскликнула:

– Бо-оже, какой парень!

Я проследила за ее взглядом и обнаружила, что она, не отрываясь, глядит на моего собственного бойфренда. Тот, не подозревая о моем присутствии, легко сбежал с крыльца и направился к своему «бэтмобилю» – так мы называли его серебристый Крайслер немыслимого футуристического дизайна.

– Бо-оже, какая тачка, – простонала Кристя и я решилась.

– Знаешь, – мрачно сказала я. – Я тебя и правда довезу.

И быстренько увезла красотку, пока она не сообразила идти знакомиться с моим парнем. Простите, но я не дура и отлично понимаю – мне соперничества с Кристей не выдержать. А если честно – то мне вообще ни с кем из подруг его не выдержать.

И вот тогда, пока я везла Кристю и слушала ее стоны «Ка-акой парень!» я осознала – с подругами надо завязывать. Счастье свое надо охранять. Я прикинула – из подруг мне неопасна только Мультик. Ибо у нее двое вредных детей, попа полтора метра в обхвате и Лешка, которого она точно не променяет ни на какого распрекрасного Дэна. А вот остальные – увы, будут только рады увести у меня парня, без которого я просто не мыслю жизни.

И тогда я аккуратненько отдалилась от подруг – друзей. Нет, не рвала я ни с кем, просто дала понять, что мне их визиты в тягость. По телефону перезваниваемся, а в гости ходить и так ко мне охотников не было, ибо я славлюсь тем, что днем сплю, ночами сижу в интернете. Некогда мне, в общем, гостей принимать! Нет, они в курсе о том, что у меня есть некий бойфренд, Корабельников его даже видел. Я не то что Дэна скрываю – я просто разумно опасаюсь за свое благополучие.

И, тем не менее, кого-то ко мне сегодня занесло…

Кого б это?

Тут двери лифта с мелодичным звоном раскрылись, и из него вышла девушка сказочной красоты (Кристя умрет от зависти) с огромной дорожной сумкой в руках. Я мгновенно загородила собой дверь, чтобы Дэн это чудо не увидел, и злобно уставилась на красотку – мол, проходи скорее, не видишь – тетя злая, сейчас залает!

Девушка же застыла около лифта, с каким-то страхом глядя на меня наивными котеночьими глазами. Была она очень юна, почти ребенок, тоненькая, словно тростинка, в синих джинсах и светлом топике.

– Вам кого? – не вытерпела я.

– А Потемкины туточки живут? – робко вымолвила она.

– Туточки, – хмуро ответила я.

– Маня Потемкина, которая? – уточнила девчушка, глядя на меня бесхитростными голубыми глазами, которые и придавали ей сходство с котенком.

Я скрипнула зубами, и все равно кивнула.

– А можно ее позвать? – совсем тихо спросила девица.

– А вы кто такая будете, простите? – я намертво стояла в дверях, загораживая ее от Дэна.

– Так родственница мы ихняя, – молвила та. – Из Гусинки, тети Раи я дочка.

Я изумленным взглядом посмотрела на нее, совершенно не представляя, что делать.

Я вспомнила.

Еще в начале лета мать мне залезла под шкуру с какой-то мелочью, а когда мать вцепится – пообещаешь все на свете, лишь бы она отстала. Так вот, в тот раз я пообещала приютить у себя на время учебы в университете Софку, дочь материной сестры, моей тетки. Софку я немного помнила – последний раз я ее видела, когда той было три годика, и она была в то время человеком – без проблем крала для меня на огороде клубнику. Таким образом, когда мать на меня насела, я поддалась этим сентиментальным воспоминаниям. Я тогда даже выделила какие-то деньги на гуманитарную помощь абитуриентке. Но тогда у меня не было Дэна.

Сейчас до меня начало допирать. Пять лет с ней под одной крышей, да плюс Дэн… Мама, у меня же Дэн!!! Да такой девицей и святой бы увлекся, а насчет того, что Дэн кроме меня никого вокруг не видит – я была совершенно не уверена.

И что мне делать, люди?

– Так как, можно Маню увидеть? – прошептала девица с каким-то отчаянием в голосе. Я посмотрела на нее – девчонка была явно замучена долгой дорогой. Плюс – ошеломлена моим домиком для новых русских. Плюс – она заранее боялась неведомую Маню, которая тут живет.

– Проходи, – вздохнула я и обернулась к Дэну, собираясь выгнать его недрогнувшей рукой, только бы сократить его контакты с этим ангелочком. К черту! Пусть лучше он на меня всерьез обидится, нежели потом наблюдать его влюбленным в тетираину дочку.

Однако мерзавец, когда я обернулась, стоял на коленях. Одну руку он приложил к сердцу, во второй он держал вытащенный из вазы букет роз, с которого капала на паркет вода.

– Донна Магдалина, – проникновенно глядя на меня, заговорил он. – Я старый солдат, и не знаю слов любви, но при виде вас мое сердце разрывается от нежности…

У меня аж руки опустились.

Дэн, нахально улыбаясь, достал из кармана ключи от своего коттеджа и протянул их мне.

Что мне оставалось делать?

Я вздохнула и выдала ему карту от своей квартиры.

И только он собрался меня хорошенечко, минут на десять, поцеловать, как от двери послышалось шуршание. Сонька явно решила воспользоваться моим приглашением. Я внимательно посмотрела на Дэна. Слава Богу, ничего кроме некоего раздражения у него на лице не появилось. Но – черт возьми! – мужчины – они такие притворщики!

Я вздохнула, решив про себя жестко контролировать их отношения, и повернулась к Соне.

– А Маня-то где? – у нее так и был трогательный потерявшийся вид.

– А Мани тут вообще нет, – спокойно пояснила я.

– Как так? – вскинула она на меня измученные глаза.

– Терпеть не могу, когда меня так называют, – пояснила я. – Магдалина я.

– Простите, – прошептала девчонка, заливаясь пурпурной краской.

– Да не, ты в голову не бери, – посоветовала я. – Разувайся, и пошли устраиваться. Это, кстати – Денис, мой муж. Любимый муж.

Я намеренно выделила голосом последние два слова. Я предупреждала ее – чего тут было непонятного. Денис приосанился и схватился за Сонькины чемоданы.

– Давайте, девушка, я вам помогу, – вежливо предложил он.

– Да не, дядя Денис, что вы, я сама, – путаясь в словах, отнекивалась Сонька.

Лицо Дэна приняло озадаченное выражение. «Дядя Денис»? Да парню всего-то двадцать девять лет!

Нормально! Девчонка начинала мне нравиться.

– Пошли, чадо! – ласково улыбнулась я и повела Соньку в ближайшую гостевую комнату на втором этаже.

Там она села на краешек кровати и тихонько меня заверила:

– Я, тетя Магдалина, как мышка буду, вы меня и не увидите, и не услышите. По дому все вам сделаю. Я б вас и не стала стеснять, да деваться некуда – не дают в университете места в общежитии. Все по большому блату, а где его взять?

«У тебя зато любой блат найдется!» – утешил меня внутренний голос.

А что? Это мысль! Отправлю девчонку в общежитие, и буду помогать материально – чем не выход?

– На кого учишься-то, Сонь? – поинтересовалась я.

– Я на ФРГФ – факультет Романо-германских языков поступила, – с гордостью ответила Соня. – Переводчиком буду! Правда, все же на платное отделение – бюджетное место дороже стоит.

– Погоди, – нахмурилась я. – Бюджетное – значит, бесплатное?

– Бюджетное – значит престижное, ведь только очень умные ученики смогли бы выдержать экзамен, – объяснила мне она.

«Девочка еще и не дура», – скорбно отметил внутренний голос.

– Погоди, – почесала я в затылке. – А ведь мать мне вроде говорила, что ты школу с золотой медалью окончила – и что, все равно на бюджетное не взяли?

– Так говорю же, бюджетное – оно дороже платного, я и рассудила, что зачем деньги зря переводить? – терпеливо повторила мне Сонька.

«Ничего не понимаю я в этой жизни!», – озадаченно сказал внутренний голос.

– Я, тетя Магдалина, буду с ранья уходить, и поздно – поздно приходить, – жалобно глядя на меня, продолжала Сонька. – Вы меня и не увидите. Мать скоро кабанчика заколет, сюда привезет, картошка опять же своя, капуста – не объем я вас.

– Сонька! – рявкнула я. – А ну кончай!!! Ты чего? Какое «объем»??? Какое «с ранья»? Раз уж навязалась ты на мою голову-то будь спокойна, не брошу. Если, конечно, не накосячишь.

– Не накосячу!!! – истово помотала она головой. Потом подумала и добавила: – А это как – «накосячишь»?

Я выглянула в коридор, убедилась, что Дэна поблизости нет, присела к ней на кровать и пояснила:

– Сонька, говорю с тобой откровенно. Дэна я люблю без памяти, замечу чего меж вами – вылетишь без выходного пособия.

В глазах ее плеснулось крайнее изумление, и она, не сдержавшись, воскликнула:

– Так он же старый!

Я внимательно посмотрела на нее и спросила:

– А тебе-то сколько?

– Восемнадцать на днях стукнуло! – призналась она.

– Тогда может и правда старый, – задумчиво согласилась я. – Ну ладно, Сонь, я тебя честно предупредила. Если чего замечу – пеняй на себя. Хотя вообще – я девушка добрая, и жить ты у меня будешь как у Христа за пазухой.