Текст книги "На волоске (СИ)"
Автор книги: Марьяна Брай
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
Глава 25
Глава 25
То, что жизнь моя закипела ключом, совсем не расстраивало, а наоборот, радовало. Теперь появилась цель, появились перспективы, да и понимание, что зависит все только от меня.
Лафат сделал для меня красивое кресло из дерева, Крита сшила подушки, которые мы набили шерстью и положили на кресло. Валия смотрела на нашу работу с иронией, но молча разрешала делать так, как мы запланировали.
Отмытые начисто стеклянные окна теперь блестели. Стекло, хоть и было разной толщины, несколько искажало картинку за ним, давало хороший свет и настроение. Пока я придумывала за изготовлением парика, как привлечь дам на прическу, Крита работала у Валии. Женщина оказалась куда мудрее, чем можно было предположить – она стала платить ей по несколько монет за готовое платье.
Все изменил один момент. Я шла, как обычно, рано утром пешком в салон. Крита задержалась с Валией вечером и осталась ночевать прямо в салоне. Планировался какой-то бал, и ее заказчицы-середнячки повалили валом. Валия сказала, что это единственный сезон, когда заказов много, и она рада помощи Криты как никогда.
Я любовалась морозным утром, даже спешащие люди вызывали улыбку – все шло хорошо. Мальчишка, пробегающий мимо, обронил небольшую бумажку, на которой крупными буквами было написано «Сбор налогов».
Я прошла мимо, подумав, что хорошо хоть нашлись обрезки – шерстяные лоскуты от плащей, которые шила Валия. Из них я раскроила по памяти что-то вроде чуней для дома. Они прекрасно заменяли носки. Морозы иногда были очень даже кусачими. В эти дни я выходила на работу к обеду.
Лошадь у нас осталась одна, и ее Лафат использовал для поездки за дровами и небольшими бревнами. Он не мог сидеть на месте и продолжал пристраивать навес, который веской отлично заменит конюшню и хранилище для соломы и сена. Палия с Дашалой решили купить козу с первых же денег, которые мы получим. Я не была так оптимистична, да еще и не знала, как донести до людей свое дело.
– Ну не флаеры же раздавать! – сказала я вслух и прикусила губу. Обернулась к убегающему мальчишке. – А почему бы и нет, дорогая Малисат? Если в нашем мире это работало, значит и здесь тоже будет. Женщины-то те же самые. У них есть волосы, ресницы, у них есть мужчины, которым они хотят нравиться, да хоть и подруги, которые «пусть обзавидуются».
Моя улыбка стала еще шире. Оттягивать я не хотела. Кресло для стрижки и других процедур было готово. Шпильки на лотке мальчишек стоят копейки, сахар для укладки – хоть залейся. Я даже видела у одного лавочника порошок – перламутр, который, по его словам, добывается из моря. Явно это перетертые ракушки, но и ладно. Посыпать прическу после сахарной воды – самый раз.
– Валия, где можно купить бумагу и чернила? – прямо от входа, как ошалелая закричала я.
– Ты в порядке? – в голос спросили трое, которые шили всю ночь, и теперь, как бабочки, кружили вокруг дородной женщины в зеленом платье. Выполненный заказ ей нравился.
– Да. Мне нужна бумага. Прямо сейчас, – продолжала я, раздеваясь, потом глянула на женщину и выпалила: – А вам к этому платью нужна прическа, ридганда. Бал сегодня?
– Да, – та мотнула головой, явно очумев от моего напора, но потом, видимо, пришла в себя и выдохнула: – Это сделает моя служанка.
– Такого вам не сделает ни одна служанка, ридганда. Все только и будут делать, что смотреть на вас, – продолжала я, а точнее, глубоко во мне сидящая Малисат.
– И что же это за прическа? – с интересом поинтересовалась та.
– Я не возьму с вас ни монеты. Если вам не понравится, будет время все переделать. Обещаю, вы будете на высоте! – я уже не слушала женщину и себя, присматриваясь к ее голове. Тонкие волосы, прилизанные по моде, а сзади собранные в тощий хвост, который ее служанка начесала и уложила в сеточку.
– Хорошо. Тогда вы должны поехать ко мне, – женщине явно было скучно, и что-то новое, что могло ее развлечь, а еще помогло бы почувствовать интерес к своей персоне, радовало возрастную даму.
– Нет. Вы подниметесь ко мне. Здесь у меня салон красоты, – я указала на лестницу.
– «Красоты»? – повторила женщина.
– Да. Красоты! И вы первая появитесь с новой прической. Уже завтра женщины попробуют повторить ее, но не смогут. А вы сможете прийти сюда снова. Балы длятся всю рундину?
– Да. И мы с ридганом появимся на всех, – она явно «выпила всю кровь» у мужа, чтобы он получил приглашения. Женщины, которые одеваются у Валии не богаты, как те, что получают приглашения, не задумываясь на этот счет. Основная функция таких балов – показать своих дочерей. И они устраиваются на всех уровнях.
Как только с платьем было покончено и ридганда Мариута, как звали мою первую подопытную, сняла платье и заставила служанку ждать ее внизу. А мы поднялись на второй этаж. Женщина явно не ожидала увидеть такого. Кресло стояло прямо перед окнами. Это было удобно, потому что зеркало, за которое я заплатила ровно треть от проданной лошади висело между ними. Свет падал как в настоящем салоне – прямо на лицо ридганды.
– Кто делал это кресло? Очень необычное. Никогда не видела таких, – она погладила набитые шерстью и обтянутые хорошей тканью ручки.
– Это салонное кресло. Специальное, для того, чтобы вам было удобно, а я хорошо видела вашу голову, – ласково пропела я и велела расслабиться и положить голову на мягкую подушку. Кресло было чем-то между обычным и кушеткой. Мучить Лафата созданием подвижного, с изменяющей положение спинкой я не хотела. Для причесок оно было идеально, а стрижек здесь не будут делать лет еще двести, а то и триста. Стоит, конечно, попробовать, но после таких выходок тут и там моментально начинается расцвет женских движений за самостоятельность.
На минуту я, как сайгак, спустилась вниз, попросила Криту принести кувшин чистой воды, мыло, полотенце и таз, а сразу после этого бежать к лавочнику за шпильками.
Крита с закрывающимися глазами посмотрела на такую же Валию, потом на Нилену, но встала и поставила на небольшой очаг чайник.
Нет, на тот момент мне совсем не было стыдно, потому что в подобных ситуациях мною овладевала Малисат, чему я была несказанно рада. Иначе, я бы расшаркивалась часами, боясь попросить, делала бы все сама, и как итог, ничего бы не успевала.
Поливая теплой водой на голову ридганды, намыливая ее волосы, я вспоминала слова Людмилы, которая учила меня всем мелочам этой работы: «Все люди одинаковы. Помни, что, если что-то нравится тебе, и ты снова готова прийти, чтобы было хорошо, то также считает большая часть людей. Делай так, чтобы люди при воспоминании о тебе получали удовольствие от одного лишь воспоминания. Тогда ты не останешься без хлеба».
Нежно, словно в моих руках ребенок, кончиками пальцев я промассировала голову своей первой клиентки. Мыло мылилось плохо, но на третий раз появилась даже пена. Мыть голову дочиста здесь не любили – факт. Тем более, «прилизанные» прически были в тренде.
Если худеньким барышням это хоть как-то шло, то матронам в телесах явно стоило обратить внимание, что маленькая, гладко причесанная голова делает тело еще больше.
Я прополоскала голову в последний раз, мягко промокнула ее полотенцем, и понимая, что фена мне не даст даже местная Эрина, хоть и называют ее Милостливой. Хотя, логика просматривалась и тут – волосы у местных женщин не были посеченными. Фен, если использовать его ежедневно, сильно сушил тонкий волос.
То растрепывала волосы, то снова проходилась по ним полотенцем, но я не теряла связи кончиков пальцев с головой. Этот момент она должна была запомнить на долго.
Храп моей первой клиентки красноречиво подтвердил мои ожидания и оправдал усилия. Теперь можно было спокойно дождаться, когда голова просохнет. Для этого я принесла в свой салон горячий камень, обернутый в ткань, и поставила на табурет под головой, там, где стоял таз. Валия пользовалась им вместо утюга. И была права, потому что чугунный утюг с углями – опасная вещь для дорогих тканей.
«Камни, листовки, жаровня на втором этаже, несколько чайников и красивый таз, а также, красивый табурет» – перечисляла я в голове все, что за какие-то пару часов пришло мне в голову. Чаи здесь из трав. Такими смело можно ополаскивать волосы. Блеска точно добавит. Масла для массажа лица стоило выбирать особо тщательно, потому что тяжелые, кроме высыпаний на лице, ничего не дадут.
Я присела у головы спящей ридганды, проверила волосы на сухость и начала формировать из прядей завитки. Вручную, обмакивая пальцы в сироп, который сделала у печи внизу. Валия и Крита одевали очередную даму. Эта была темноволосой, высокой и тонкой, как игла. Лет тридцать или чуть меньше.
По тому, как Валия мотнула головой, указывая на ее голову, я поняла, что и она согласится пойти со мной на второй этаж. Я осторожно моргнула, мол, поняла.
Ридганда Мариута благостно похрапывала, а я радовалась, что она не видит моих манипуляций. На ее голове, словно арабеска, появлялся объемный сложный рисунок. Сахарный сироп не подводил, как не подводил он меня и в моей юности, когда, собираясь на танцы, я пыталась уложить непослушную, прямую, как козырек над подъездом, челку.
Эта прическа была похожа на те, что пользовались спросом на стилизованных вечеринках, а прежде них – в Чикаго двадцатых-тридцатых годов. Четкие волны, завитки, плавные линии возле лица – такое всегда привлекает внимание. Часть волос сзади я просто подвернула и закрепила, оставив «каплю» из локонов свободно ниспадать на шею. Такой каскад сзади прикрывал полную шею, а вернее – ее отсутствие сзади.
Волосы блестели благодаря правильно приготовленному сиропу. Если перестараться с сахаром, можно получить белый налет. Поэтому я три раза пробовала разные пропорции, намазывая раствор себе на голову. Мыть было некогда, поэтому, пришлось просто повязать косынку.
Ридганда проснулась в момент, когда на лестнице, не знавшая, что кроме причесок, я могу устроить терапию сном, появилась Крита и сказала, что клиентку очень заинтересовал салон красоты.
– Эрина Милостивая, я же кругом опаздываю, – с этими словами мой первый в этом мире «сладкий пончик» подскочил с кушетки. Я чудом успела схватить ее руки, чтобы она не задела голову.
Но тут она замерла – из зеркала на нее смотрела немыслимой красоты женщина. Плечи перестали быть пышными, а шея – полной. Голова стала соразмерна телу. Думаю, в первые секунды она была расстроена, ведь в моде головы, «прилизанные телятами», а здесь, создавалось впечатление, что эти телята больно уж хорошо орудовали языками.
– Это как? – слова просто никак не могли сформироваться в речевом аппарате только что проснувшейся женщины, и она вертела головой, осматривая замысловатые узоры.
– Так. Я же сказала, что будет красиво! – уверенно подытожила я и принялась собирать лишние шпильки. – Кстати, за шпильки вам придется доплатить, иначе, я разорюсь. Предупредите служанку, что голову, прежде чем расчесать, нужно будет мыть. Пару раз, тщательно и с мылом, – предупредила я.
– Сейчас моя служанка принесет вам монеты, – ридганда встала, подошла ближе к зеркалу, чтобы внимательнее рассмотреть прическу. В глазах ее отразилось «моя служанка точно так не сможет».
«Конечно, не сможет» – подумала я и улыбнулась. Понять, чем все залито вы сможете только если голову оближете, но надеюсь, это будет не скоро.
– А если завтра я захочу такую-же прическу? – аккуратно решила просечь полянку моя «сладкая булочка».
– Вариантов всего два: либо вы спите сидя, чтобы не испортить укладку, либо приходите завтра после колоколов в Храме. У меня есть немного времени. Раньше и позже все занято, – встряхнув полотенце десятый раз я продолжала делать видимость страшно занятой дамы.
– Я попробую спать… – женщина решила, что бесплатная прическа стоит того, а я хмыкнула про себя.
– Попробуйте, только вот, проснетесь утром разбитой и уставшей. Цвет лица точно изменится. Я оставлю для вас время после дневных колоколов, – добавила я, зная и так, что она все равно придет.
Ридганда спустилась, и в тот же момент я увидела Криту, за которой поднималась новая клиентка. Она все еще вертела головой, видимо, чтобы рассмотреть то, что не могла не заметить на голове моей первой клиентки.
– Мне нужно также, – заявила она и мотнула головой назад.
– Ридганда, это плохая идея. У вас волосы много лучше, длиннее. У вас прекрасный овал лица. Значит, лицо и шею можно открыть полностью. Прическа будет украшать вас, а не прятать проблемы, – сахарным голосом пропела я, указывая на кресло. – Усаживайтесь, расслабьтесь. Я принесу все необходимое, – голосом профессионала сказала я и, схватив Криту за руку, потащила вниз.
– Малисат, я видела много, но такое… впервые, – выдохнула в первую же секунду, как увидела меня, Валия.
– Этому я очень рада, дорогая ридганда. А еще, если вы станете рассказывать о салоне своим покупательницам, я буду отдавать процент, – ответила я и поспешила к печи, где закипал чайник. Все эти вопросы с жаровней и кучей необходимого нужно было решать как можно скорее.
Я с тем же вожделением массировала голову второй клиентки. Надеяться, что она заснет я не могла – такая удача большая редкость. Эта будет пялиться во все глаза. Надо зеркало поднять выше, чтобы в этом положении полулежа они не видели свое отражение и мои манипуляции!
Волосы после мытья можно было подсушить совсем немного. Разделив их на три чести, я прилизала их так, как они привыкли на макушке, сделала три тугих «хвоста», и принялась собирать пряди в лепестки цветка. Работы было много, но эти двое – мое рекламное лицо. Самое первое, а значит, стараний нужно применить максимум.
Это была самая известная свадебная прическа в моей прошлой жизни. Гладкая голова и шикарные воздушные цветы из волос на макушке. Три цветка, размером в пару кулаков «расцвели» на голове женщины не меньше, чем через пару часов. Она уже начала елозить, а моя спина кричала и просила пощады.
– Я не спросила, сколько это стоит, – как только встала и подошла к зеркалу, спросила моя вторая клиентка.
Я начала немного ориентироваться в здешних монетах только тогда, когда впервые с Лафатом попала на рынок.
Самая мелкая монета – агер, похожа на бронзу, на ней есть изображение, но уж больно затертое, чтобы рассмотреть хорошо. Она удивила меня формой. Небольшой квадрат, примерно два на два сантиметра. Кучу шпилек Крита купила за шесть таких монет.
Валия платила Крите медными квадратами чуть большего размера и отличающимися от агера еще и тем, что имели отверстие. Сертон. Таких она получала десять. Я не знала, мало это или совсем мало, но сейчас все продукты мы покупали только на ее «зарплату».
– Пять сертонов, ридганда, – быстро сложив кое-какие соотношения в голове брякнула я, а потом добавила: – и три агера за шпильки. Если будете приходить со своими, денег за них брать не буду.
Я стояла ни жива ни мертва, потому что она в любой момент могла просто послать меня ко всем чертям… Хотя, чертей они и не знают. У них Боги «хороши».
– Служанка принесет вам, – коротко ответила та и собралась было спускаться.
– Обязательно полить теплой водой, прежде чем мыть. На голове специальный раствор, который поможет держать форму до ночи, – поторопилась предупредить я. Если они улягутся с этим спать, утром придут ко мне с прилипшей подушкой.
– Хорошо. А сколько вы возьмете за то, чтобы научить вашему ремеслу мою служанку? – вдруг остановившись уже на лестнице спросила женщина.
– Я не учу. Это делаю только я, – ответила я и вдруг поняла, что охватить всю эту Синцерию я одна не смогу точно. Да, я смогу оказывать услуги только самым богатым, ведь спрос рождает и повышение цены.
Служанка поднялась и высыпала мне в ладонь мои первые заработанные в этом мире деньги. Я в этот момент не смогла даже полностью ощутить ту щенячью радость от первого шага, потому что в моей голове забилась другая радость – это будет не только салон красоты. Я открою Академию красоты, институт или что там еще может быть?
Подбежав к раскройному столу, я схватила первый попавшийся мне лист бумаги и за пятнадцать минут расписала то, что в моем прошлом мире называлось «бизнес-планом». И для его реализации мне нужно было все в корне изменить. Теперь мне нужны были и Палия и Дашала. Замужество для этих барышень отодвигалось на неопределённый срок.
Глава 26
Глава 26
На подъеме я решила заняться уборкой: отмыла и натерла стекла на обоих этажах, отмела снег от порога, отмыла все поверхности от пыли. До зубовного скрежета мне нужны были эти чертовы деньги. Просить монеты у Валии было неудобно, у Криты оставались сущие «копейки». Бешено размышляя, я плелась за усталой Критой. Уже затемно мы вернулись домой и, покормив ее, уложила спать, велев всем ходить на цыпочках.
Дома стало приятнее, хоть побелить стены пока было нечем и не на что. Я не слышала почти ничего, о чем говорили за чаем Лафат, Палия и Дашала. Только когда Палия толкнула меня в плечо, я поняла, что они что-то пытаются со мной обговорить.
– Что с тобой, Мали? Крита рассказала, что ты сегодня удивила и ее, и хозяйку. Если бы она не хотела спать, я бы выведала у нее все до капельки. Почему ты такая грустная? – Палия смотрела на меня обеспокоенно. Ее лицо начало снова округляться, волосы еще чуть и станут ниже плеч. «Надо закончить парик и порадовать девочку», – пронеслось в моей голове.
– Да, сегодня у меня были первые две женщины в нашем салоне, – не особо радостно принялась рассказывать я, понимая, что девчонки сидят в четырех стенах, и им интересно все. – Завтра я пойду туда с раннего утра и вы тоже, скорее всего, пойдете со мной. Я буду учить вас мастерству. Это нужно начать сейчас.
– Зачем? Ведь мы и ножницы в руках держать не умеем! – прошептала испуганно Дашала.
– А вам и не надо, – улыбнулась я, рассматривая тонкую щель в стене. Лафат старался сделать наш дом уютнее, и все неровности на штукатурке затирал небольшим поленом. Комки глины с черт-те чем смешанные мастерами по чуть отваливались.
– Как это? – Палия смотрела мне в рот, дожидаясь разъяснений.
– Пока я делаю прически. Вы будете смотреть и помогать. Вы должны уметь то же, что и я.
– Это хорошо, но почему ты такая грустная? – не унималась Палия, подсев ко мне.
– Сейчас нужны монеты, чтобы купить необходимое для работы. Мне нужна хорошая жаровня в комнату, где я принимаю женщин. Нужны хорошие чайники для мытья головы… камни для завивки и сушки волос, – продолжала я, смотря в одну точку и вспоминая что бы такое «вытащить» из прошлой жизни и продать здесь быстро и один раз.
– Ты можешь продать мои волосы, – совершенно спокойно и без какой-либо подоплеки, сказала Палия, и у меня в ушах зазвенело.
– Нет. Это твои волосы, и они будут с тобой. Я обещала, Палия, – я встала, давая понять, что разговор закончен.
– Нет, Мали, так нельзя. Нам всем это нужно. Лафат перевел из-за нас через Большую пустошь караваны, Крита работает за самые мелкие монеты целый день, а иногда и ночь. Ты весь день придумываешь салон, – теперь в ее голосе чувствовался накал. Какой-то разгон, словно перед моментом, когда она сорвется и начнет говорить громче, громче и закричит. – Я тоже должна что-то делать для помощи всем. Я знаю, что ты не хотела брать меня с собой, но не отказала. Значит, я тоже должна чем-то помочь всем нам.
– Завтра мы должны проснуться рано, и всем пора спать, – прервала я спич Палии и улеглась рядом с Критой.
Вариант с париком очень облегчил бы всем нам жизнь, потому что эти дни балов могут решить многое. Но я решила оставить этот вариант на самый крайний случай.
Девочки по дороге к салону и в салоне просто не могли сосредоточиться на чем-то одном. Они вертели головами, как сороки, и охали от восхищения. Город и правда был красивым, а для них казался еще и сверх современным. Валия уже ничему не удивлялась, заметив, что народу в моем салоне прибывает.
Конечно, женщин, кроме тех двух, на сегодня не было, да и вернутся ли они – большой вопрос. Монеты, которые я получила вчера были истрачены на сахар, шпильки и эль. Нет, я не собиралась его пить, хотя страшно хотелось попробовать.
Если местный эль хоть чуточку похож на наше пиво, дело с волосами пойдет куда веселее, чем с сахаром, ведь сахар нужен был лишь для сложных конструкций. Пиво помогло бы закрепить объем.
Моя первая клиентка пришла, как только прозвенели колокольчики у Храма. Я озвучила цену. Ту же, что и второй клиентке. Она согласилась. Девочки быстро поняли для чего мне нужна теплая вода, почему нужно часто менять тазы, и как я использую горячие камни. Палия, побегав вверх-вниз, похоже, еще больше уверилась в своей правоте.
Когда клиентка ушла с совсем другой прической – волнами на проборе, большим цветком из волос и струящимися из него локонами, мои помощницы с огромными от удивления глазами в голос сказали, что готовы учиться и делать все, что я скажу.
Палия настояла на парике. Я сдалась. Они рассматривали ткани и помогали чем могли Валии, а я принялась писать на обрывках бумажек рекламу. Она была не для читателей, а для слушателей. Дашала все еще была похожа на мальчишку, и если отправить ее с Палией ближе к Храму, то, скорее всего, хоть пара женщин да заглянет в мой салон. Жаль, нет фото, чтобы показать, что я умею. Да и картин в этом мире я не видела.
Рассказав девушкам что от них требуется, проводила до места и показала пример:
– Первый в Синцерии салон красоты для самых красивых ридганд. Ваша прическа будет лучшей на балу. Первая прическа почти даром! – страшно фальшивя и стесняясь, выкрикивала я.
Девочки должны были провожать заинтересовавшихся, передавать их мне, греться чаем, и продолжать свое выступление.
За платьями к Валии женщины шли каждые пару часов. Но пока она не смогла больше ни одну уговорить подняться ко мне. Мое настроение начало падать, а в голове закрутились мысли, вроде «ведь может ничего не получиться», которые я отгоняла, как назойливых мух.
Ажиотаж на первом этаже достиг своего апогея, когда в салон к Валии вошла женщина в дорогой меховой шубе и шапке. Я смотрела на нее в окно. На сегодня посетительниц больше запланировано не было, значит, какая-то случайная женщина или старая заказчица. Но такая богатая!
Выглядела я, как Крита и Нилена, поэтому вполне могла затесаться среди них, играя роль белошвейки. Платок был снова на голове, потому что после испытания эля наружно на волосы и пары глотков внутрь, это гнездо нужно было чем-то прикрыть.
Я хотела аккуратно рассмотреть женщину. Такая точно оценила бы мой труд, а может, даже согласилась бы о нем рассказать своим подругам. Только вот… предложить ей что? Денег у нее явно достаточно. Значит, я должна постараться и уговорить ее. Смахнув невидимые пылинки с подола юбки, я шагнула на лестницу. Эль точно сделал меня бесстрашной. Уверенность прибывала, хоть колени и тряслись.
Когда я шагнула на последнюю ступеньку лестницы, внутри салона и снаружи началась суета. Незнакомая ридганда развернулась и заторопилась на выход. Наши движения совпали, и ее локоть, зацепившись за мой, свалил меня назад.
Я уселась на лестницу с каким-то дурацким бравым видом, и на ум пришла фраза из «Бриллиантовой руки».
– Чьорт побьери, – брякнула я, и если бы не появившаяся слабая боль, рассмеялась бы от души.
– Гипс снимают, клиент уезжает, – ответила женщина, на лице которой я отчетливо увидела чувство вины. Она как-то наспех помогла мне подняться, отряхнула мой подол и, извинившись, заторопилась на улицу.
В эту секунду меня словно окатили ледяной водой. Мурашки, размером с хорошего таракана, поползли по спине. Я часто видела в фильмах героев, у которых якобы отрубает «звук». Он слышит или звон, или шипение, как в радио. Теперь я отчетливо могла описать это. Вокруг меня суетились девочки, а я стояла и не могла даже моргнуть.
«Гипс снимают, клиент уезжает» – она сказала это хоть и тихо, но отчетливо. Новая волна мурашек прокатилась аж до колен, во рту пересохло. Это могло быть миражом, я могла придумать или изменить в сознании ее слова, подбирая нужные, но не так. Не после крылатой фразы «Черт побери»!
Сердце застучало сильнее, внутри образовался ком, из-за которого сложно было дышать. Я облизала пересохшие губы и увидела, что Нилена подает мне кружку с водой. Большими глотками я выпила почти всю.
Дверь открылась, впуская холодное облако. За ним появилась та самая женщина, но теперь в компании мужчины. Странный старик, внешне похожий на людей с тех земель, откуда родом Палия. Я назвала бы его Стариком Хаттабычем, только одет он был, как многие мужчины здесь, в Гордеро.
Женщина что-то говорила Валии, потом на тарабарском языке принялась молоть с Хоттабычем, а мне все это казалось каким-то сумасшествием. Слова, которые я хотела произнести, жгли мне горло и губы. Я просто хотела спросить, откуда она знает о «Бриллиантовой руке»?
Но я молчала, потому что боялась нарушить сказку, убить надежду, только-только родившуюся во мне. Я боялась даже мечтать о том, чтобы здесь оказался кто-то еще, знающий о Земле, о мороженом, о фильмах, о картинах великих художников.
– Малисат, если ты меня понимаешь, не подавай вида, – в тарабарской речи я вдруг четко выделила русские слова. Зацепившись сначала за произнесенное имя, я только потом поняла, что это мой родной язык.
Внутри оборвалась какая-то ниточка, которая связывала меня с реальностью, не давая полностью погрузиться в этот волшебный придуманный моим разумом островок надежды. Все закружилось, но я четко понимала, что это не обморок, а расшалившиеся нервы. Нет, мне точно не показалось.
– Семё-он Семёныч! – только и смогла ответить я.
В голове снова зашумело. Ридганда, которая так много раз дала понять, что мы из одного места, похоже, тоже несколько разнервничалась. Я присела обратно на лестницу, но тут ко мне подлетел тот самый Хоттабыч и принялся массировать мое лицо.
После этого мысли стали прозрачнее, появилось ощущение реальности происходящего. Вскрикнувшая ридганда полностью привела меня в чувство. Я так и не поняла, что случилось, но она потирала ладонь, будто стукнулась или прищемила пальцы.
Валия и девочки так и стояли, растерянно наблюдая за ними, не понимая что происходит, и мне пора было дать понять, что со мной все хорошо. Столько внимания нам явно было не нужно. Теперь надо как-то уговорить темноволосую незнакомку подняться ко мне, но я все еще боялась начать разговор.
– Вы в порядке? – ее голос вывел меня из задумчивости.
– Вполне, – ответила я и улыбнулась, посмотрев на нее уже более внимательно. Шапки на ней теперь не было. Видимо, в суете она ее обронила или сняла, потому что в небольшой мастерской стало жарко от печи и толпы.
Когда она сделала первый шаг, согласившись на прическу, я выдохнула. Значит, она тоже понимает, что мы должны поговорить. То есть, это все мне совсем не кажется.
Я встала и с помощью Палии начала подниматься на второй этаж. А незнакомка приступила к примерке костюмов. Нам обеим сейчас нужно было отдышаться, но я чувствовала себя, как ребенок, которому привезли коробку с подарками, но она должна постоять до того времени, пока все не соберутся за столом. И радостно, и нетерпеливо одновременно.
Девочки носились с очередными чайниками, я, сняв платок, сполоснула пропитанные элем локоны, причесалась, умылась и присела. В этот момент поднялась незнакомка. Девочки называли ее ридгандой. Я так и не узнала, как ее зовут.
– Ну что, давай знакомиться заново! Меня зовут Света Косицкая. Помнишь писательницу из маршрутки? – присев рядом со мной, с улыбкой сказала она. Я тогда все никак не могла вспомнить, где видела эту женщину. Конечно, на обложке сзади. Ее книги о попаданках читала моя сноха и привозила их мне на дачу. Так я и «подсела» на эти сказки. А ведь даже и не подумала бы, что попаду в подобный переплет.
– Шатенка в очках? – я все еще не чувствовала реальности, и для того, чтобы убедиться, провела по своей щеке пальцами, чуть смяла нижнюю губу и почувствовала хоть и не сильную, но точно боль. Это все было правдой!
– Да, она самая. А ты? – Светлане явно наша встреча далась легче. Либо нервы у нее были как канаты, либо она знает больше меня и ей уже удавалось встречаться с такими, как мы.
«Это что получается… Мы все, кто был в маршрутке… Все погибли и попали сюда?» – вдруг поняла я и перед глазами пронеслись все лица спутников. Причем, я видела их так четко, что стало немного не по себе. Те молодые девочки, у которых впереди вся жизнь, парень в очках, его портрет, нарисованный девчонкой, хорошенькая блондинка в наушниках, водитель, громогласная дама в дорогом пальто…
– Лена, – я назвала свое имя и выдохнула. В комнату вошла Крита, взгляд ее был озабоченным, она явно переживала за меня. В тот момент, когда Света сообщила ей, что не хочет, чтобы кто-то наблюдал за процедурой, я успела улыбнуться и мотнуть головой в знак, что все хорошо, и они могут не переживать. – Я та самая женщина с короткой стрижкой, что сидела напротив. Я рассматривала ваши волосы. Это у меня профессиональное, – засмеялась я.
– Чтобы не вызвать еще большего подозрения, тебе, все же, придется что-то сделать с моей головой, – сказала Света и опустилась на кресло.
– Конечно, только ты не особо надейся на что-то удивительно красивое, – засмеялась я. – Руки до сих пор трясутся. Я сделаю пару «колосков». Уходовые средства у нас, как понимаешь, те же самые, что употребляют в харчевне мужики. Голову потом мыть придется до морковкиного заговенья.
– Делай, что хочешь, только не пропадай. Я ищу тебя уже слишком долго, – ответила Света и принялась рассказывать о том, что здесь, вероятнее всего мы все. Все, кто был в пути. Мои подозрения подтвердились, и от этого стало то ли спокойнее, то ли теплее на душе. Потому что это был единственный момент, когда «гора сама пришла к Магомеду». Раз уж я не могла попасть назад домой, в привычную мне жизнь, эти люди пришли сюда.
– Я долго была в рабстве. Знаешь, это что-то навроде публичного дома, но не для всех, – я хохотнула и сама поразилась тому, что теперь могу спокойно говорить об отрезке жизни, который лучше скрывать. Света напряглась под моими руками, плечи немного поднялись, но я положила на них руки и уверила ее, что все обошлось хорошо. – Мы сбежали, купили небольшой домишко. Я решила, что в самом большом и развитом по местным меркам городе легче спрятаться и открыть салон красоты. Я не умею ничего, кроме причесок и париков.
– Ты должна поехать со мной. У меня есть огромный дом, у меня есть целая деревня. Так будет легче, Лен, – Света повернулась ко мне и посмотрела внимательно прямо мне в глаза. Я вспомнила то ее лицо и улыбнулась – она тоже была совсем другой, как и я. Ничего этот мир не оставил нам от нас прошлых, видимо это было очень надо какому-то провидению.
