Текст книги "Бывшая под елку (СИ)"
Автор книги: Марья Леденцовая
Соавторы: Мэри Ройс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)
Глава 15
Я рассеянно смотрю в боковое окно на проплывающие мимо деревья, обдумывая, как начать разговор с Тимуром.
Не знаю, что ждет меня в его доме, но отступать не намерена. Не в этот раз. Лина с Денисом правы: слишком долго я боялась. На самом деле, я так привыкла это делать, так зациклилась на том, что должна уберечь свое сердце, что спрятала его очень глубоко и совершенно перестала прислушиваться к нему.
И сейчас, когда моя броня пошла трещинами, мне нужно найти в себе смелость окончательно обрушить свои стены, чтобы позволить своим чувствам показать мне верный путь.
– Придурок! Совсем рехнулся, – чертыхается сквозь зубы Денис, вырывая меня из мыслей, и я резко поворачиваю к нему голову, не понимая, на кого он так ругается.
Только сейчас замечаю, что мы уже приехали и как раз сворачиваем к дому Тимура. Смотрю в лобовое окно, прослеживая за взглядом Дэна, а когда вижу представшую перед нами картину, спина невольно напрягается, и, втянув носом воздух, я впиваюсь пальцами в колени, будто это поможет ослабить дискомфорт в груди.
На крыльце, в одних спортивных штанах и тонком свитере, сидит Тимур. Хорошо, что хоть обуться додумался. Его ноги широко расставлены, и он свесил между ними голову, уперев локти в колени. Рядом на ступеньке стоит почти пустая бутылка вискаря.
Тимур даже не двигается, когда мы подъезжаем. Он вообще никак не реагирует.
Денис порывается выйти из машины, но я останавливаю его:
– Не надо, я сама.
– Да он же пьян! Как ты с ним справишься? Давай хоть помогу его в дом завести?
Хочу уже по привычке начать спорить, что справлюсь, но потом сдаюсь. Если не просить о помощи, то хотя бы нужно начать учиться ее принимать.
– Ладно, – вздыхаю я, – мне, пожалуй, и правда одной не справиться.
Мы одновременно выходим из машины и подходим к Тимуру. Он чуть приподнимает голову, смотрит на наши ноги и медленно ведет мутным взглядом вверх, осматривая нас. Но почти сразу его внимание сосредотачивается только на мне, брови сходятся на переносице, а губы кривятся в презрительной усмешке.
– Какого хрена ты здесь делаешь? – его глубокий гортанный голос бьет наотмашь.
– Белов… – я практически взрываюсь, но тут же одергиваю себя, напоминая себе, что приехала сюда не ругаться. Беру себя в руки и меняю тему: – Почему ты раздет? Давай вставай. Пошли в дом, а то заболеешь!
Я тянусь к его руке, чтобы помочь подняться, но он резко отдергивает ее и чуть не опрокидывается назад, но все-таки удерживает тело в вертикальном положении.
– Тебе-то что? – хмыкает он. – Я ведь бесчувственный тиран… Сдохну тут, и все будут счастливы… – последнее слово у него выходит не совсем разборчиво, и с тяжелым вздохом он снова свешивает голову между коленями.
Я еще никогда прежде не видела Тимура в таком состоянии.
В груди болезненно сжимается от чувства вины, потому что причиной его пьянства и дебоша являюсь я и мое упрямство.
И от этого осознания становится лишь больнее.
– Так, Белый, завязывай, – не выдерживает Денис и, сделав шаг вперед, силой поднимает Тимура на ноги, – живо заходим в дом, или я и правда прикопаю тебя в ближайшем сугробе. Распустил сопли.
Тимур сопротивляется, пытается отбиваться и прогнать нас, но из-за выпитого и холода тело его плохо слушается.
Кое-как нам удается затолкать Тимура в дом и усадить на диван. И нам еще повезло, что тот остался целым, потому что то, что осталось от гостиной, повергло меня в шок.
Кресла, в которых мы сидели у камина, раскурочены и валяются на боку, обивка порвана, журнальный столик разбит чуть ли не в щепки, повсюду осколки, а в воздухе висит тяжелый запах разлитого алкоголя.
– Только попробуй встать, придурок, – тычет в него пальцем Дэн.
Но Тимур и так не пытается. Видимо, от тепла его моментально разморило, и он откинул голову на спинку, не произнося ни слова.
Я киваю Дэну в сторону прихожей, и он, с тяжелым вздохом кинув последний взгляд на Тимура, согласно кивает и следует за мной к входной двери.
– Спасибо за помощь, – сжимаю его предплечье в знак благодарности.
– Да без проблем. Уверена, что хочешь остаться?
– Уверена. Его нельзя оставлять сейчас одного, да и поговорить нам все равно нужно. Когда проспится.
– Хорошо. Но если понадоблюсь или захочешь уехать, позвони, я быстро приеду.
– Обязательно.
– Ну все. – Дэн приобнимает меня на прощание. – Удачи тебе с нашим Ромео. Все будет хорошо.
С этими словами он уходит, а я, прижавшись к двери спиной, медленно выдыхаю.
Честно признаться, после слов Дэна о погроме я ожидала, что Тимур не пустит меня на порог, будет посылать на все четыре стороны и мне придется пробиваться к нему с боем, чтобы уговорить на разговор.
Но совершенно не ожидала, что увижу разбитого Тимура без его типичных подколов, без широкой улыбки и незыблемой, как мне казалось, уверенности в себе.
Наверное, впервые я увидела его таким обнаженным и ранимым. Насколько же я была слепа и зациклена на себе? Но больше я не позволю закрыться ни себе, ни ему, иначе нам никогда не разорвать этот порочный круг из обид и непонимания. Но сначала нужно не дать Тимуру заболеть.
Быстро убираю шубу в шкаф, поднимаюсь в гостевую спальню, беру одеяло с подушкой и спускаюсь в гостиную.
Тимур так и сидит с закрытыми глазами, закинув голову на спинку, но с моим появлением поднимает ее и молча наблюдает за мной из-под полуприкрытых век.
Он смотрит, не отрываясь, пока я кладу подушку на диван и подталкиваю его лечь, пока расправляю одеяло и укрываю его до самой шеи, а потом стягиваю обувь и натягиваю одеяло на ноги.
Когда я заканчиваю и выпрямляюсь, снова встречаюсь с его пустым, но в то же время тяжелым взглядом, под которым мне становится неуютно, и я решаю ненадолго сбежать, а заодно позаботиться о горячем чае.
– Пойду поставлю чайник
Но стоит мне только двинуться в сторону кухни, как Тимур хватает меня за руку и снова оказывается в сидячем положении.
– Не уходи… Посиди со мной.
– Тимур, тебе нужно согреться…
– Пожалуйста, – перебивает он мое вялое сопротивление, откидывает край одеяла в сторону и, потянув за руку, практически лишает меня равновесия. Споткнувшись о его ботинки, я чудом удерживаюсь на ногах, но тоска в его глазах буквально разрывает мне сердце и у меня просто не хватает сил ему отказать.
Я осторожно присаживаюсь на диван, и мы еще несколько секунд молча смотрим друг на друга. Неожиданно Тимур наклоняется ко мне, и я думаю, что он собирается меня поцеловать, отчего моментально напрягаюсь в намерении отстраниться, но он опускается ниже и, положив голову мне на колени, обхватывает мои бедра обеими руками, утыкаясь лицом в живот. Я поднимаю руки и так и замираю, не зная, куда их деть.
– Саш, прости меня, – бормочет он, потираясь лбом о мой живот.
– Тимур… – выдыхаю едва слышно.
Я в полном ступоре и не понимаю, как реагировать, но Тимуру и не требуется моя реакция, он не дает мне продолжить.
– Я был плохим мужем, да? – Белов сдавленно стонет, прижимаясь ко мне сильнее. – Прости, наверное, у меня не было времени даже на то, чтобы понять это. Но я старался, очень… Я так хотел дать тебе и Жене все. Вы ведь самое лучшее, что случалось со мной в жизни, я добивался всего только ради вас… – Он делает глубокий вдох и с блаженством выдыхает: – Обожаю твой запах. Я так по нему скучал… И по тебе скучал… Мне никто не нужен, знаешь? И никогда не был. Никого не видел, кроме тебя. Пытался, когда ты ушла, но все они были не ты…
Мое сердце рвется из груди – так оно колотится, а в глазах собираются слезы.
Дрожащими от эмоций пальцами зарываюсь в его темные волосы и слышу низкий стон, когда начинаю медленно перебирать их.
– Мне плохо без тебя, Саш. – Тимур на мгновение сильнее сжимает руки на моих бедрах и трется носом о мой живот. – Уже четыре года я живу без сердца, потому что ты забрала его с собой. Я бы все отдал, чтоб тебе оно было нужно…
Глава 16
– Черт!..
Меня будит ругательство Саши и звон стекла.
Я нехотя открываю глаза, но тут же зажмуриваюсь, потому что даже это маленькое действие причиняет боль в висках и затылке. Никогда не буду больше столько… Стоп! Саша? Здесь?
Медленно поворачиваю голову и убеждаюсь, что мне не послышалось. Она действительно здесь.
Сначала я не понимаю, как такое может быть и что она здесь делает, но потом смутные воспоминания одно за другим проносятся в голове, превращаясь во все более четкие картинки, и мне становится чертовски стыдно. Особенно перед дочкой. Стоит только вспомнить эти большие стеклянные от слез глаза, когда я сказал ей о том, что она должна уехать, и тут же хочется вырвать из грудной клетки орган, который начинает кровоточить от осознания, как сильно я обидел свою малышку, но проще было так, чем объяснять пятилетнему ребенку то, что творилось в моей душе. Да я и себе-то объяснить не мог.
Расклеился, сорвался, разгромил гостиную, напился… И, будь я проклят, Саша тоже все это видела. Но хуже всего, что я совершенно не помню, что наплел ей пьяным языком. Твою мать… Как так-то? Я даже не рассматривал вариант, в котором бы она вернулась ко мне, поэтому и дал волю эмоциям, оставшись наедине с собой. Что в корне на меня не похоже.
Я не привык показывать свою слабость, всегда все стараюсь держать под контролем, но Саша умеет выбить почву из-под ног. Ее отъезд отобрал у меня последнюю надежду: она выбрала этого сраного ублюдка. Так зачем она вернулась вчера?
Смотрю на нее внимательнее. Такая красивая и родная. Каждая ее миловидная черта. И в то же время… такая недосягаемая. От одной только мысли, что она не моя, становится тошно. И судьба словно насмехается надо мной, снова возвращая мне эту женщину под нос, когда я буквально вырвал ее из своей груди, где она уже много лет согревала меня даже в самые тяжелые времена. Вырвал силой, потому что понимал, что держать ее будет ошибкой.
Если любишь, отпусти…
Как же, сука, банально, но иногда это остается единственным выходом. Отпустить. И я отпустил.
А теперь смотрю и глазам не верю, что она здесь. Будто все еще сплю. Но если это сон, я отказываюсь просыпаться.
Саша сидит в паре метров на корточках полубоком ко мне и что-то сжимает в руках. Она еще не подозревает, что я уже не сплю.
– Саша? – еле слышно хриплю не своим голосом и прочищаю горло. – Саша, – зову уже громче.
Она вздрагивает и резко поворачивается ко мне. И тут я вижу, что в руках у нее ничего нет – она сжимает собственный палец, с которого капает кровь. Порезалась? Резко сажусь и жмурюсь, игнорируя адскую пульсацию в висках, чтобы встать и помочь Саше обработать палец.
– Стой! – останавливает меня Сашин крик.
Я непонимающе смотрю на нее, а потом опускаю взгляд себе под ноги и обвожу им всю гостиную.
Твою мать! Вокруг полно осколков!
Вчера, не считая мебели, я расколотил весь бар, за исключением одной бутылки, которую благополучно выпил. А может, и не одной…
Около Саши стоит большой мусорный мешок, уже заполненный наполовину. Какого черта? Она что, убиралась тут, пока я пьяный спал? Да на ее месте нужно было вылить на меня ведро воды, а не наводить порядок. Хочется провалиться сквозь землю.
Молча, злясь на себя, пододвигаю к себе ногой свои ботинки, обуваюсь и все же встаю. Голова ужасно болит и немного кружится, но это не имеет значения – сейчас нужно вытащить осколок из пальца Саши и увести ее от всего этого беспорядка от греха подальше.
Я надвигаюсь на нее, и она подскакивает на ноги, продолжая сжимать свой палец.
– Тимур, что ты…
Но она не успевает договорить, потому что я подхватываю ее на руки и направляюсь на кухню. И в этот момент мне плевать на похмелье, потому что Сашин цветочный аромат наполняет мои легкие и словно возвращает меня к жизни.
– Белов, отпусти! – просит она, но сама только сильнее обхватывает мою шею, будто боится, что я ее уроню. Глупенькая.
Игнорируя ее просьбу, захожу на кухню и усаживаю Сашу прямо на стойку.
– Не смей слезать, – говорю ей серьезно, глядя в глаза, а потом отхожу к дальнему шкафчику, где храню аптечку.
Наливаю сначала себе стакан воды и кидаю в него таблетку аспирина, и, пока она растворяется, подхожу к Саше с аптечкой.
– Тимур, не выдумывай, я сама могу, это всего лишь небольшой порез. – Саша пытается отобрать у меня перекись, но я кидаю на нее упрямый взгляд, и она сдается.
Порез и правда небольшой, но мне нужно чем-то занять руки и собраться с мыслями. Да и чувство вины хоть как-то приглушить.
Но еще больше мне хочется просто касаться Саши.
Она вздрагивает, когда на рану попадает перекись, и я наклоняюсь и дую на палец не разрывая зрительного контакта с Сашей. Мы так и замираем, глядя друг на друга. Она выглядит немного растерянной, мы, наверное, оба сейчас такие. Странные. Робкие. Но, несмотря ни на что, нуждающиеся в друг друге. В груди шевелится какое-то родное и щемящее чувство тоски, когда она позволяет своим глазам расцвести нежностью.
Нежность порождает нежность. Думаю, это впервые за долгое время, когда мы находимся с ней на одной волне. Исчезла настороженность и появилось какое-то спокойствие. Что изменилось? Теперь я понимаю еще меньше, а головная боль нисколько не облегчает ситуацию.
Все еще не зная, что сказать, молча заканчиваю обрабатывать палец, клею пластырь и убираю аптечку, после чего залпом выпиваю аспирин.
На Сашу стараюсь не смотреть, боясь, что повернусь сейчас, а передо мной снова окажется та, чужая… отстраненная Саша, которая вышла за мою дверь вслед за своим слюнтяем. И ведь реально слюнтяй, и реально Игогоша.
Ни разу его до этого не видел, но мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что такой, как он, не сможет сделать Сашу счастливой. И тем более мою дочь. По крайней мере, я могу делать такие выводы хотя бы по тому, что за столько времени этот недоносок даже не смог вывести их отношения на серьезный уровень. Что априори должно быть превыше всего, потому что он брал женщину с ребенком, а не куклу для разовых свиданий. Саша безусловно достойна лучшего. В какой-то степени и я ее не достоин, потому что слишком долго был слеп к ней и потребностям, которые, к сожалению, она так и не научилась озвучивать. Однако, думаю, сейчас у нас появился шанс не только осознать свои ошибки, но и поработать над ними. Вдвоем.
Саша ведь поэтому здесь? Она готова дать нам шанс? Или я чего-то не понимаю? И где Женя? Тоже здесь, или Саша оставила нашу дочь с этим?..
Внутри закипает злость, и я решительно поворачиваюсь:
– А где Женя? – хмурю брови. – И почему ты здесь?
– Женя с Линой. – Саша соскакивает со стойки и медленно подходит ко мне, словно боится спугнуть. – А я приехала поговорить.
С Линой. Отлично. Облегчение надувается в груди, готовое вот-вот лопнуть, но я сдерживаю этот порыв.
– Это… – я прочищаю горло и сжимаю ладонью заднюю часть шеи. – Просто неожиданно после нашего последнего разговора. Ты, кажется, все предельно ясно дала понять, – вырывается из меня шпилька, и я тут же жалею о сказанном, потому что боюсь все испортить.
Идиот.
Смотрю прямо и сжимаю зубы, пытаясь совладать с эмоциями, которые, видимо, с похмелья совсем одичали. Особенно когда я на какой-то хрен разрешаю себе погрузиться воспоминаниями в тот вечер и одиночество, которое грозило поглотить меня живьем.
Но Сашу не пугает мой тон, она шагает, берет меня за руку и заглядывает в глаза, пытаясь быть искренней.
– Нет, в прошлый раз я сама еще не понимала, что чувствую. Точнее, не хотела понимать. Мне нужно было время, чтобы разобраться в себе. Хотя бы немного. И, к сожалению, для этого мне необходимо было уехать от тебя.
Сердце сбивается с ритма, и в груди загорается маленькая искра надежды, но я не даю ей разгореться, чтобы снова не обмануться.
– Что ты имеешь в виду?
Саша тяжело вздыхает и на несколько мгновений отводит взгляд, при этом не отпуская мою руку, но потом, будто решившись, поворачивается обратно ко мне:
– Я имею в виду, что больше не намерена прятаться от своих чувств и бояться последствий. Я больше не позволю страхам решать за меня. – На ее губах появляется теплая улыбка. – И тебе я тоже не позволю больше уходить с головой в работу и забывать о нас. По крайней мере, если я буду чувствовать, что ты снова отдаляешься, то скажу тебе об этом прямо.
– Значит ли это, что ты хочешь дать нам шанс?
Я хочу услышать это от нее.
Саша царапает нижнюю губу зубами, но в конце концов кивает, выдыхая тихое:
– Да. А ты что… не рад?
И вот этот, блядь, взгляд, переворачивающий внутренности, очень хорошо мне знаком. Это запрещенный прием. И самый мой любимый. Это первое, на чем я залип, когда впервые встретил Вагину Александру и понял, что я должен как минимум спасти ее от девичьей фамилии. А как максимум – получить в подарок дочь с такими же глазами.
– Тимур? – Саша вопросительно вскидывает брови, как бы напоминая о себе.
– Саш, ну как я могу быть не рад? – хрипло усмехаюсь я, покачивая больной головой. – Просто пытаюсь поспеть за перепадами твоего настроения. Ты набрасываешься на меня за то, что хотел задержать тебя на подольше, уезжаешь со своим… – даже не могу произнести вслух слово «мужчина». – А теперь снова здесь и просто прошибаешь напролом своей искренностью. Я… – Медленно облизываю губы, едва сдерживаю странную улыбку. – Я даже боюсь реагировать как-то, чтобы не наступить на мину.
Саша подходит ко мне вплотную и прижимает мою руку к своей груди. Она смотрит с такой нежностью, что сердце снова пропускает удар, а потом пускается галопом. Что, блядь, происходит? Может, я все еще сплю?
– А ты не бойся, – осторожничает она. – Я не буду кусаться. Больше не буду. Это мой осознанный шаг. Даже вчерашнее шоу не изменило моих намерений.
Я хмурюсь.
– Кто ты и что сделала с моей бывшей женой?
– Может быть, это чудо? – подыгрывает она мне. – Дед Мороз сжалился и решил подарить плохому мальчику подарок. Ты бывшую под елку случайно не просил?
Я испускаю удушливый смешок и, опустив взгляд в пол, качаю головой.
– Дурочка ты у меня, Сашка. – А потом загребаю ее в охапку. – Конечно просил. Каждый год прошу. Припозднился твой Дед Мороз… на четыре года.
– Лучше поздно, чем никогда, – мечтательно выдыхает она и прижимается сильнее ко мне. – Помнишь, ты попросил меня остаться на Новый год ради Жени? Так вот я должна тебе признаться. Я согласилась не только ради нашей дочери. На самом деле, мне самой очень хотелось снова почувствовать нас семьей, вспомнить хоть на время, каково это, когда любимый мужчина рядом. – При слове «любимый» в голове вообще не остается ни одной ясной мысли. – И мне нужно было уехать, чтобы все обдумать и признаться в этом самой себе. Чтобы решить, готова ли я рискнуть и отбросить все свои страхи.
– Ну и как? Готова? – Я утыкаюсь подбородком в ее макушку.
– Готова, – вздыхает она, потираясь носом о мою шею. – Знаешь, лучше рискнуть и жалеть, чем наоборот. Я устала изводить себя сомнениями. У меня, наверное, поэтому и с другими не получалось ничего.
– А как же твой Игорь? – скептически спрашиваю, стараясь не спровоцировать мою кошечку выпустить когти.
– Он не мой. И никогда им не был. На самом деле, я всегда принадлежала только тебе. – Саша откидывает голову, тянется на носочках к моему лицу и шепчет в самые губы: – И твои вчерашние слова перед тем, как ты заснул, это только подтвердили. Как и то, что и ты принадлежишь только мне.
Мои вчерашние слова? В голове вспыхивают неясные образы, как я обнимаю Сашины ноги, как вдыхаю ее запах, уткнувшись носом ей в живот… А потом я словно эхом слышу собственные слова, которые просто разрывали душу и рвались к той, которая хранит мое сердце. «Я бы все отдал, чтоб тебе оно было нужно…» Так я вчера сказал. Неужели?..
– Ты… – Я чуть отстраняюсь и вглядываюсь в ее глаза, ища неуверенность, подвох, боясь поверить, но она абсолютно открыта и даже не пытается отвернуться.
– Я больше не хочу бояться. Я хочу быть счастливой. А это возможно только рядом с тобой. Знаю, что легко не будет, что нам еще многое нужно обсудить и решить, но… У нас ведь куча времени впереди, правда?
Я торможу с ответом, испытывая легкий шок.
– Белов! – она шутливо бьет меня кулаком в грудь.
– Я просто пытаюсь понять, серьезно ты, или это очередной скачок настроения? – спрашиваю осторожно, в то время как та маленькая искра надежды уже вовсю разрастается и затапливает с головой, больше не спрашивая у меня разрешения. Но я решаю разрядить обстановку и поддразнить Сашу: – Сейчас не раздастся очередной звонок в дверь? Не появится вместо Игогоши какой-нибудь Валера? Или Славик? А может, какой-нибудь менеджер Иннокентий решит показать тебе, какой он мачо, и прискачет вызволять тебя из лап ужасного дракона в лице меня?
– Дурак!
Саша обиженно отбрасывает мою руку и делает шаг назад, но я тут же обхватываю ее за талию и притягиваю обратно.
– Это ты дурочка, – шепчу нежно. – Неужели ты думала, что после таких признаний я позволю тебе хоть шаг сделать от меня? Что испугаюсь проблем или не захочу что-то менять? Я не для этого столько ждал, чтобы теперь упускать свой шанс. Так что пристегните ремни, Александра Александровна Белова, в пути может немного укачать, но конечный пункт назначения этого стоит, потому что называется он «Счастье».
Я разворачиваю ее лицо так, чтобы она посмотрела на меня, но медлю с поцелуем, замешкав от вида глаз, которые вот-вот станут влажными от слез.
– Не реви, Шурик. – Я нежно трусь носом об ее. – Мы еще всем покажем.
Я обхватываю ее нижнюю губу своими и погружаю нас в чувственный поцелуй, но звонок в дверь рушит волшебство момента.
– Я открою. – Саша оставляет нежный поцелуй на моем подбородке и отстраняется, направляясь к входной двери. Я следую за ней. Любопытство распирает, какое там еще чудо принесло под Новый год?
А когда Саша открывает дверь, перед глазами предстает шедевральная картина:
– Ну что, граждане алкоголики, хулиганы и тунеядцы, кто хочет сегодня поработать? – торжественно произносит Дэн и вручает Саше швабру, при этом нарочно ставя щетку перед лицом Лины, которая отпихивает ту в сторону, закатывая глаза на своего «любимого» кума.
– Мы подумали, вам не помешает клининг перед праздником.
И тут из-за спин своих крестных выпрыгивает Женька:
– Вот теперь мое письмо точно дошло!
