Текст книги "Бывшая под елку (СИ)"
Автор книги: Марья Леденцовая
Соавторы: Мэри Ройс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
– Так, я смотрела только наверху, но не проверила еще ванную комнату, поэтому пойду туда. Ты, мамочка, проверь на кухне и в гостиной, а ты, папочка, все остальное.
И с этими словами она разворачивается и походкой генерала топает по лестнице наверх. Я хочу воспользоваться ситуацией и ускользнуть подальше от Белова и разговора с ним, но не успеваю подняться, как снова оказываюсь в его руках, но на этот раз прижатая спиной к его груди.
– Мы не закончили, Шурик, – касается меня низкий, тихий шепот. – Не думай, что сможешь убежать от меня, я все равно догоню.
Боже, помоги…
– Лучше иди искать кролика… и прекрати меня трогать. – Я немного выхожу из себя и силой расцепляю его руки, выбираясь из удушающих объятий бывшего.
– Я своего кролика уже нашел.
Нервно поправив волосы, я привыкаю к стучащему невпопад пульсу и оборачиваюсь, начиная поучительным тоном:
– Уважай мои границы, Белов. Не знаю, как ты, а я с тобой закончила. Так что буду очень тебе признательна, если ты поможешь мне решить вопрос с машиной. Разумеется, после того, как мы найдем кролика Жени. Настоящего кролика, Белов.
Его губы кривятся в слабой улыбке.
– Я обязательно решу твой вопрос, как только расчистят дороги.
– Ч-что⁈ Хочешь сказать, их не расчистили⁈ Н-но ведь прошло уже целых два дня! Сегодня уже третий. Людям же нужно как-то ездить в город?
– Здесь десять домов, Саш. Половина из которых дачники. И если они приезжают на праздники сюда, то закупаются заранее. Как говорится, наученные горьким опытом жизни за городом зимой. Такие катаклизмы мы встречаем каждый год.
– И что? А если вдруг кому-то станет плохо? И нужен будет врач⁈ Или… – Я не могу подобрать нужного аргумента и вскидываю руки. – Или еще что-нибудь? Неважно. Что это за дикость вообще? Почему за столько лет никто из жителей не написал жалобу в ЖКХ, или в какую там инстанцию нужно обращаться? Неужели всех все устраивает?
Белов тихо смеется.
– Ты чего заводишься-то опять? Расчистят на днях. Расслабься, наслаждайся природой. И вообще, это место ценят за уединенность.
Я сжимаю челюсти и складываю руки на груди, пытаясь утихомирить свое разочарование, переросшее в раздражение.
Если я останусь здесь еще хоть на один день… то однозначно учудю что-нибудь еще.
– Жаль, что не могу разделить с тобой эту радость уединения. Я предпочитаю цивилизацию. И планирую в нее вернуться сегодня. А теперь давай найдем пропажу.
С этими словами я обхожу Белова и осматриваю кухню, намереваясь решить проблему и найти этого чертового кролика, чтобы не допустить новых слез дочери.
Я прочесываю каждый угол, шкафчик и зазор под ними в поисках ушастого. Но его нигде нет. Даже в прихожей и гостиной, осталось посмотреть только под диваном.
Опускаюсь на колени и, зашипев, резко жмурюсь, снова возвращаясь в сегодняшнюю ночь, вспоминая, по какой причине мои колени так остро реагируют.
– Все-таки стоило вчера прислушаться ко мне и подложить на скамейку полотенце.
Я замираю в позе кверху задницей. Но на этот раз меня смущает не моя поза, а самодовольное замечание Белова.
Быстро осмотрев все под диваном, я убеждаюсь, что там никого нет, и поднимаюсь на ноги, изо всех сил игнорируя дискомфорт в коленях.
Поворачиваюсь и стреляю в Тимура красноречивым взглядом:
– Мне стоило вчера откусить тебе член, и, может, сегодня ты не был бы в таком приподнятом настроении.
Он облизывает губы, и я вижу, как его горло дергается.
– М-м-м, извращения. Все, как я люблю.
И вот так, одной фразой, он снова уделывает меня. Козел.
– Твою бы энергию, да в полезное русло.
– Шурик, только не говори, что не прочувствовала всей пользы моей энергии этой ночью.
О, да, еще как прочувствовала! До сих пор чувствую! Да и Тимур не упускает возможности напомнить при каждом случае. Забыть просто не получается! И это злит и нервирует одновременно.
– Я же просила…
– Я нашла! Ура, ура, ура! – доносятся радостные вопли Женьки со второго этажа, и это предотвращает нашу перепалку.
Молча переглянувшись с Беловым, я гордо вздергиваю подбородок и направляюсь к лестнице, но останавливаюсь, когда наверху выпрыгивает дочка:
– А теперь можем приступать к наряживанию елки!
Глава 11
Остаток дня я сама не своя. Внутри продолжают бороться две Саши. Одна с умилением наблюдает за общением отца и дочери, пока они вместе наряжают елку и дурачатся, обматывая друг друга мишурой, а после бегут наперегонки на кухню, где во время обеда таскают друг у друга еду с тарелок. И, слыша искренний смех дочери, эта Саша просто не может не представлять, каково же будет стать частью их уютных семейных будней на всю оставшуюся жизнь. По-настоящему.
А другая Саша дает первой подзатыльник, сбивая с нее розовые очки, и ругает за беспечность, напоминая о том, почему она развелась с Беловым и сколько проделано работы, чтобы сейчас у нее была совершенно другая жизнь, в которой больше нет места слабости. И этой второй Саше поддакивает совесть, повторяя лишь одно слово: «Игорь».
Ближе к вечеру я так устаю от этой внутренней борьбы, что, когда Тимур с Женей собираются во двор лепить снеговика, ссылаюсь на головную боль и иду в свою временную спальню, чтобы побыть наедине с собой.
Рухнув на постель, медленно выдыхаю и поворачиваю голову в сторону. Взгляд падает на мобильный, и в голове снова раздается голос совести. Я и сама понимаю, что занимаюсь оттягиванием неизбежного. Рано или поздно я все равно должна буду позвонить Игорю. Но чем скорее я это сделаю, тем быстрее избавлюсь хотя бы от одной проблемы. Надеюсь, что он уже остыл и мы сможем поговорить спокойно и цивилизованно. Хотя, судя по тому, сколько у меня пропущенных от него звонков, мои дела могут быть плохи. И если честно… Я даже не представляю, что мне сказать в свое оправдание, чтобы хоть немного реабилитироваться в глазах Игоря. А может быть, стоит задать вопрос самой себе? Нужна ли мне эта реабилитация? Ведь я не знаю, сможем ли мы продолжить наши отношения, учитывая, как по-свински я сама поступила с ним, переспав с Беловым. Но вариться в съедающем меня чувстве вины тоже больше нет сил, поэтому, как минимум, я должна объясниться по-хорошему.
Беру в руку телефон и, разблокировав экран, набираю Игоря. Гудки затягиваются, и я уже собираюсь отменить звонок, как из трубки раздается серьезное:
– Слушаю.
– При… – Негромко прочищаю горло и беру себя в руки. Я взрослая женщина, в конце концов. – Привет, Игорь. Не отвлекаю?
– Здравствуй, Саша. Нет. Ты наконец-то вспомнила о моем существовании?
Естественно, он обижен. И у него есть железный повод, ведь в последние дни я вела себя, как последняя трусиха. Или страусиха, нырнувшая головой в песок.
– Прости, что не отвечала. Тут столько всего произошло… – Я запинаюсь, не готовая начать разговор с ноги, и быстро меняю тему: – Как Венера Дмитриевна? Уехала уже?
– Мама прекрасно.
Я жую внутреннюю сторону щеки, понимая, что он не собирается облегчать мне задачу своими сухими ответами.
– Извинись за меня еще раз, что так вышло с рестораном, но от меня правда ничего не зависело… Так сложились обстоятельства. Если хочешь, как только я вернусь в город, мы снова организуем ужин. Я даже могу сама пригото…
– Подожди, – резко обрывает он меня. – Ты хочешь сказать, что до сих пор находишься в его доме? – Игорь повышает голос, а я не понимаю, почему он так разозлился.
– А где мне еще быть? – растерянно отвечаю я. – На улице? Или пешком добираться? Дороги ведь еще не расчистили.
– Ты совсем меня за дурака держишь? Да их расчистили еще на второй день! Так и скажи, что решила слиться от меня! Или повелась на бабки бывшего и решила к нему вернуться?
– Перестань, пожалуйста, на меня кричать, – мой голос дрожит, и вроде бы я должна оскорбиться услышанным, но мой мозг сосредоточен только на той части разговора, где он сказал, что дороги расчистили на второй день. – И с чего ты решил, что дороги расчищены?
– С того, что смотрю новости по утрам. Или в вашей глуши нет такой роскоши, как телевизор?
Неужели Тимур мне соврал? Н-но… зачем?
Внутри поднимается такая волна боли, что сердце сжимается в груди до маленькой изюминки и боится снова стать нормальным. Я так шокирована осознанием всей ситуации, что даже не реагирую на колкие слова Игоря. А боль, заполняющая меня до краев, уже стремительно перерастает в жаркий гнев, закипающий под кожей так сильно, что я удивляюсь, почему моя кожа не начинает пузыриться.
Ублюдок… Какой же ты ублюдок, Белов! Лжец и чертов манипулятор! А я дура, которая чуть снова не растаяла перед ним, чуть не сбросила ту броню, что старательно наращивала последние годы. Я думала, что стала сильной и независимой, способной самой принимать решения, но он в очередной раз доказал мне, что я не такая. Доверчивая, ведомая и наивная, вот какой он меня видит. Господи… Как же глупо было допускать одну только мысль, что Белов наконец-то увидел МЕНЯ настоящую и научился не перекрывать мне кислород.
Как же это было глупо…
На глазах выступают горячие слезы, а горло сковывает предательским жжением, но я прогоняю их и глубоко дышу, чтобы взять себя в руки.
Я не слабая. Я не буду плакать. Не буду…
Красная пелена перед глазами постепенно рассеивается, и я делаю еще один глубокий успокаивающий вдох, медленно выдыхая остатки уязвимости. Я больше не позволю загонять себя в угол. Ни глупым эмоциям. Ни лживому Белову.
– Саша? – вдруг я понимаю, что уже какое-то время молчу, а Игорь обеспокоенно зовет меня не первый раз: – С тобой там все в порядке?
– Да… Да, я в порядке, – слова даются мне с трудом, но решение приходит мгновенно. – Ты можешь за мной приехать?
– А как же твоя машина?
– Я ведь говорила, что она улетела в кювет.
– Да-да, вспомнил, прости. А такси? Просто… Ну-у-у, мама готовит ужин. Она обидится, если я оставлю ее сейчас.
Боже, теперь уже я начинаю злиться на Игоря. У меня что, судьба такая – быть для всех на втором месте?
– Хорошо, я поняла тебя, – слова выходят горькими на вкус, но я проглатываю отвратное послевкусие и добавляю ровным тоном: – Я что-нибудь сама придумаю.
Завершаю звонок, прежде чем Игорь успевает мне ответить очередное нелепое оправдание. Продолжать разговор нет никакого желания, но неожиданно телефон пиликает входящим сообщением. Игорь.
Не злись. Давай я приеду сразу после ужина. Напиши мне адрес:-*
Вздохнув, сердито стучу пальцами по экрану, пока пишу ему ответ, и отбрасываю телефон рядом на кровать.
Что-то в этой жизни я, видимо, делаю неправильно. Или не умею выбирать мужчин. Или я просто не создана для отношений? В мыслях полная неразбериха, и мне сейчас жизненно необходимо разобраться в себе, но рядом с Тимуром это практически невозможно, потому что он буквально отключает мою голову и включает все эмоции разом, из-за чего я сама себе напоминаю детский калейдоскоп, где при каждом повороте складывается новая произвольная картинка. Так и мои эмоции, не желающие приходить в порядок, каждый раз выплескиваются в новом сочетании. А ввиду того, что нелепая ложь Белова вскрылась, сейчас эти эмоции выгрызают во мне желание придушить его.
Внизу раздается веселый щебет Жени, на который что-то отвечает Тимур своим низким голосом, и внутри снова поднимает голову гнев. Как же я сейчас его ненавижу! Развел меня, как маленькую девочку! Да и я хороша: из-за образовавшегося в голове киселя даже не подумала залезть в интернет и проверить дорожные сводки.
Но ничего, пусть только Женя ляжет спать, и я устрою этому подонку веселый вечер. Такой, что он сам как миленький вернет меня в город!
***
Вечером дожидаюсь, когда Женя забежит ко мне пожелать спокойной ночи, а Тимур уйдет укладывать ее, и, отыскав свои вещи, в которых я приехала, надеваю их.
Спустя двадцать минут выхожу из своей временной спальни, вот только мое раздражение за это время ничуть не ослабло. Как и головная боль, которая, кажется, стала сильнее. И все же я уговариваю себя держать маску спокойствия, когда спускаюсь в гостиную и сажусь на диван в ожидании Белова.
И долго ждать не приходится…
Я слышу тяжелые шаги на лестнице, которые приближаются, прежде чем в гостиной появляется Тимур.
Он останавливается на полушаге, застав меня здесь, и проходится удивленным взглядом с головы до ног.
– Я смотрю, тебе лучше?
– Как видишь, – равнодушно пожимаю плечами.
– Куда-то собралась? – недоверчиво спрашивает он.
– Да. – Перекинув ногу на ногу, невзначай трогаю волосы и прочищаю горло, чтобы скрыть нервозность. – У меня что-то интернет не ловит, не мог бы ты вызвать мне такси?
Тимур задумчиво хмыкает и подходит к дивану, складывая руки на груди.
– Какое такси, Саш? Да и по ночам здесь всегда нет сети.
Я открываю рот, протягивая звук «а-а-а-а», и, поджав нижнюю губу, встаю с дивана.
– Что ж. Пойду дойду до Дениса. Может, у него нет проблем со связью.
Белов сжимает челюсти и позволяет желвакам выступить на скулах, а я демонстративно разворачиваюсь и направляюсь в коридор, чтобы взять шубу, которую, конечно, мне не позволяют снять с вешалки, потому что Тимур догоняет меня и хлопает ладонью по дверце шкафа.
Так и замираем.
Мое сердцебиение замедляется, но только для того, чтобы забиться в два раза быстрее от того, что я чувствую спиной тепло его крепкого тела.
Но я не позволяю эмоциям отвлечь себя от злости, которая сейчас предательски угасает. Как и всегда. Этому человеку удается незаметно управлять не только мной, но и всеми моими эмоциями. Но я не хочу становиться марионеткой в его руках, каким бы грубым ни было это сравнение.
Он не должен был обманывать меня даже в такой мелочи, чтобы удержать здесь. Возможно, если бы он отпустил… я бы смогла сама осознать и понять, что на самом деле будет лучше для меня. А Белов все испортил, снова сделав все за меня.
– Саш, чего начинаешь? Ложись спать, завтра решим вопрос.
Я сжимаю кулаки, не желая вестись на его примирительный тон и, оттолкнув руку Белова, разворачиваюсь к нему лицом.
– Зачем ты это делаешь?
Он хмурится.
– И что же я делаю?
Кровь закипает, и я толкаю его в грудь.
– Не прикидывайся дурачком, Белов. Я знаю, что ты соврал мне! – Я тычу в его грудь пальцем. – Дороги уже расчистили!
Но на его лице даже мускул не дрогнул, будто он готовился к моим обвинениям весь вечер.
– Чего ты молчишь? – завожусь еще больше от его холодной реакции. – Где же теперь твое остроумие?
– Да. Ты права, – начинает он глубоким голосом. – Я соврал насчет дорог, потому что хотел, чтобы ты осталась.
Я открываю рот и закрываю его, и так несколько раз, немного сбитая с толку такой спокойной реакцией.
– И ты посчитал, что обмануть меня – хорошая идея? Почему… – Я упираю руки в бока, быстро облизывая губы. – Почему нельзя было сказать прямо? Саша, не уезжай, я хочу, чтобы ты осталась, – я подражаю его тону. – Хоть раз в жизни ты мог бы просто спросить меня об этом. Просто спросить, черт возьми, а не решать за меня и снова все портить!
И тут непоколебимая маска хладнокровия Белова дает трещину.
– Ой, да брось, Саша. Ты сама-то хоть веришь в свои слова? – Он всплескивает рукой, повышая тон. – Думаешь, если бы я в открытую попросил тебя остаться, ты бы согласилась? Сама-то не ври себе!
– А ты бы попробовал! Я бы хоть сама узнала, как отреагирую! Но нет, тебе же виднее, как будет лучше для всех! Я и так слишком долго жила по твоей указке!
– И что в этом плохого?
– Что плохого? – Я испускаю удушливый смешок. – Да все! Я забеременела в восемнадцать и вся моя жизнь перевернулась вверх дном. Нет, я ни капли не жалею, что родила Женю, это лучшее, что могло случиться со мной, но я жалею, что это случилось так рано, потому что я… Я была слишком молода, наивна и глупа, я смотрела на тебя как на Бога, а ты этим и пользовался! Ты хоть раз пробовал поставить себя на мое место? Ты целыми днями пропадал на своей чертовой работе, целыми днями…
– Да, целыми днями! – взрывается он. – Но я, блядь, делал это для нас!
– Ты делал это для себя, чтобы стать лучшим! Я, может быть, тоже хотела построить карьеру, но не имела даже возможности доучиться, потому что с утра до вечера сидела с ребенком! Одна! Тебя никогда не было рядом! Зато ты с удовольствием составлял компанию вечному столпотворению баб вокруг тебя! На любой выбор! Я только и успевала смотреть в соцсетях, как мой муж то с одной обедает, то со второй, фото, лайки, вечные сообщения даже в твои ничтожные выходные! Я… я… – Я сжимаю челюсти, понимая, что голос уже дрожит от подступающих слез. – А я в свои девятнадцать сидела в четырех стенах, у меня не было ни подруг, ни учебы… ничего. Ты был успешной яркой картинкой, а я серым пятном на ней. Ты хоть вспомни, сколько раз я хотела выйти на работу хотя бы гребаной официанткой, хотя бы на пару вечеров в неделю, но ты вечно убеждал меня, что вот-вот, подожди, скоро график нормализуется, но ничего не нормализовалось!
Тимур видит, что я на грани, и медленно выдыхает, стараясь сохранять терпение, после чего произносит устало:
– Какие вечера, Саша? Ты бы потом весь день носом клевала от недосыпа! Как бы ты за Женей днем смотрела? И потом вспомни, какого она давала нам жару по ночам.
– Я-то помню. Это ведь я вставала к ней, кормила, укачивала по полночи, потому что ты слишком уставал после своих встреч! – произношу последние слова с издевкой, с трудом подавляя вновь накатившую ревность и обиду.
Выдержка Тимура снова подводит его, и он повышает голос, всплескивая руками:
– Да сколько можно повторять, что я никогда не изменял тебе⁈ Это были деловые встречи и только!
Я и верю ему, и понимаю, что хожу по кругу со своими обидами, но в то же время что-то не дает мне закрыть эту дверь, выбросить от нее ключ и войти в новую, которую он уже распахнул для меня.
– Тогда почему ты ни разу не взял меня с собой? Да даже не на встречу, а хотя бы просто вместе прогуляться и посидеть в кафе? Но у тебя же вечно не хватало времени. Признайся, ты просто стыдился меня. Успешный красивый муж и тупая необразованная жена в вечно застиранной футболке! – мой голос сочится горечью и дрожит, но я из последних сил выжидающе смотрю Тимуру в глаза, пытаясь увидеть там ответ раньше, чем он сорвется с его губ.
– Боже, какой бред! – Тимур подходит ко мне вплотную и слегка встряхивает за плечи. В его взгляде горит смесь раздражения и непонимания. – Саша, я хоть раз, хоть одним словом или взглядом намекнул, что ты глупая или необразованная?
Я сбрасываю его руки и, покачивая головой, отступаю на шаг назад, упираясь спиной в шкаф.
– Мне не нужны были слова! За тебя говорили твои поступки! Тебя никогда не было рядом!
Тимур сердито выдыхает в сторону и поворачивает голову ко мне.
– Да я из кожи вон лез, чтобы вам не приходилось переживать о завтрашнем дне! И знаешь, мне тоже хотелось, приходя домой, получать улыбку и объятия, а не упреки! Неужели так трудно было просто верить в меня и набраться терпения?
– Если бы не верила, не вышла бы замуж. Никто не верил в тебя больше, чем я! И я надеялась, что и ты в меня поверишь, что я так же ценна для тебя, как и твоя карьера. Ведь, когда я забеременела, ты дал обещание, что все будет хорошо, мне не о чем переживать и мы с ребенком ни в чем не будем нуждаться. Но не сдержал его…
– Неправда, – перебивает он, – я впахивал как проклятый, и вы действительно ни в чем не нуждались.
– Мы нуждались в тебе!!! Как ты не понимаешь?..
Голос все-таки срывается, и слезы скатываются по щекам, обжигая кожу, но я даже не пытаюсь стирать их. Может, хоть так получится отпустить часть боли и освободиться от этой бетонной плиты, давящей на сердце. Взгляд Тимура тут же теряет воинственность, и он выдыхает, словно из него выкачали весь воздух. Белов делает шаг ко мне и, заключив мое лицо в ладони, осторожно вытирает большими пальцами слезы и смотрит теперь с такой нежностью и тоской, что это почти невыносимо.
– Саша…
Я, словно кролик под взглядом удава, замираю и чувствую, как проваливаюсь в карие омуты, наблюдая, как они становятся все ближе. Сердце срывается в галоп, когда губы обдает горячим дыханием Белова, и я рвано выдыхаю:
– Не надо…
Но его губы неумолимо приближаются, и я уже вся напрягаюсь, собираясь вырвать лицо из его хватки и отвернуться, как вдруг Тимур сам отстраняется.
– Блядь… – цедит он сквозь зубы, вскинув голову. – Если это Дэн, я его прибью.
Я не сразу понимаю, что происходит, но потом слышу, что в дверь стучат. Дымка в голове рассеивается, и реальность возвращается. И возвращается она особенно резко, потому что Тимур открывает дверь и я слышу знакомый голос:
– Добрый вечер. – Игорь прокашливается от неудобства. – Я за Александрой.
Тимур стоит ко мне боком, и я вижу, как он, сжав челюсть, пристально осматривает незваного гостя с головы до ног, после чего вопросительно поворачивается ко мне, прожигая недоверчивым взглядом, но дверь при этом шире не открывает, явно не желая впускать гостя в дом. Он с такой силой сжимает ручку, что костяшки его пальцев побелели – значит, едва сдерживает злость. Что ж, сейчас это к лучшему, с его злостью мне справиться легче, чем с нежностью. Так мне будет проще уехать и наконец разобраться в своей жизни.
Я на несколько мгновений опускаю глаза в пол, чтобы взять себя в руки, незаметно вздыхаю и, вытерев остатки слез, подхожу к Тимуру. Не глядя на него, накрываю ладонью его пальцы на ручке, заставляя отпустить ее, и сама раскрываю дверь шире, встречаясь решительным взглядом с гостем.
– Игорь, привет. Спасибо, что приехал. Я сейчас выйду.
Я разворачиваюсь и быстро иду в гардеробную за шубой, пытаясь усмирить то, что после себя оставило землятресение из эмоций.
Но на обратном пути меня останавливает стена в виде Белова. Втянув носом воздух, я собираюсь обойти его, но он снова преграждает мне путь, выставив передо мной руку.
– Уйдешь сейчас, и я больше не побегу за тобой, Саш.
Я тяжело сглатываю и прикладываю все усилия, чтобы мог голос прозвучал равнодушно.
– Твое право. Отойди, мне пора. – Киваю на дверь, устав от наших стычек. – Женю я заберу завтра, когда приеду за машиной.
Убрав его руку, я буквально вырываюсь из дома в ночную прохладу морозной зимы, но вздрагиваю, когда слышу череду сокрушающих ударов в стену. Дыхание ломается, и я накрываю рот ладонью, чтобы сдержать рвущиеся рыдания.
Уходи, глупая.
– С тобой все в порядке? – раздается взволнованный голос Игоря, и я замираю. Мне требуется секунда, а может, больше, чтобы перевести дыхание и сморгнуть непрошенные слезы.
Пробежав пальцами по лицу, я глубоко вдыхаю жгучий воздух и поворачиваюсь к Игорю.
– Да. Все нормально. Поехали.
Запахнув шубу покрепче, я первая спускаюсь с крыльца, пытаясь не думать о последних словах Тимура и его мягком, но серьезном голосе. Он не шутил и не шантажировал. Он дал мне выбор. И я им воспользуюсь.
