Текст книги "Школа инкубов"

Автор книги: Маруся Карасева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

нелюбимую песню, – ответил он. – Хочешь на мое место? Соблюдай правила.

Когда дьявол взлетел, от взмаха его крыльев стало темно, словно ночью. Взревев, Азазель кинулся за ним – кожистые крылья захлопали в воздухе.

– Как смеешь ты упоминать Рай в присутствии сил тьмы? – крикнул он.

Где-то наверху огнем полыхнули молнии, а от удара грома дрогнули стены замка. Внизу безликая охрана Сатаны повернула свои пустые лица к птицеголовой армии Азазеля.

Сверху послышался лязг мечей, потом удивленный крик демона-предателя и хохот, который Конор тотчас же для себя охарактеризовал как сатанинский.

Это словно стало сигналом к битве: безликие дети тумана, как один, сделали шаг к демонам-птицам и одновременно выставили в их сторону свои мечи. Птицеголовые выкрикнули имя своего господина и взмахнули оружием.

   Все еще стоя в кольце теневых солдат, Конор с сожалением положил цветы на землю и посмотрел на ближайшего воина:

– Дайте мне свой меч, пожалуйста!

– О, как мило! – Агварес, смеясь, двинулся в его сторону, и тени безмолвно расступились. – Мини-копия Сатаны решила встать на защиту его темного имени?

В тот же самый момент в ладонь Конора легла прохладная рукоятка меча. Поблагодарив тень кивком, он сжал оружие и повернулся к Агваресу.

– Что ж, защищайся! – клинок учителя индоевропейского сверкнул в воздухе.

Тени, словно опомнившись, тут же нацелили на Агвареса смертоносное оружие.

– Я сам, – быстро сказал Конор, и его защитники, не споря, тут же отвернулись и обратили свое внимание на вражеских демонов.

Агварес сделал выпад, но Конор, к своему собственному удивлению, оказался быстр и моментально блокировал удар. Потом с силой толкнул меч вперед, и демон отступил, злобно оскалившись.

– Да как ты смеешь сопротивляться, ты, никчемная мертвая тварь...

   Он снова махнул клинком, но Конор отразил удар и на этот раз. Раньше ему никогда не приходилось держать в руках меч, но сейчас, казалось, его телом кто-то управляет, помогая в бою.

Бесшумно приблизившийся со спины птицеголовый воин неожиданно пронзил его насквозь, но Конор даже не обратил на это внимания. Дождавшись, пока лезвие выскользнет из его тела, он быстро повернулся вокруг своей оси и одним ударом снес птичью голову с плеч. Продолжая круговое движение, его окровавленный меч лязгнул, скользя по лезвию Агвареса, заставив его обладателя отступить.

– Хотите посмотреть ни мир моими глазами, профессор?

Агварес взревел, снова кидаясь в бой, но Конор лишь рассмеялся. Над его головой вот-вот была готова разразиться буря, а вокруг него птицеголовые яростно сражались с теневыми монстрами. Со всех сторон слышала звон оружия и птичьи крики. Головы летели с плеч, и тени теснили армию Азазеля к дверям дворца. Удивительное дело, но страшная битва наполняла Конора веселым задором, будоражила, заставляла чувствовать себя  живым.

Сделав еще один выпад, он царапнул Агвареса по щеке, вырвав у него возмущенный вопль.

   – Простите, что испортил лицо, сэр! – крикнул он, уворачиваясь от ответного удара. В ответ раздалось неразборчивое рычание, в котором с трудом угадывалось что-то похожее на "кусок мертвечины" и "порублю в котлету".

Улучив момент, Конор взглянул вверх. Самаэль, казалось, дерется без особых усилий – лишь отражает удары Азазеля, легко, почти не глядя. Заметив взгляд Конора, он посмотрел вниз и ободряюще улыбнулся. Его противник выглядел куда хуже. Азазель тяжело дышал, по его покрасневшему лицу градом тек пот, а те места на теле, что не были прикрыты доспехами, алели кровавыми порезами. Успех битвы, казалось, был предопределен.

Воодушевленный, Конор сделал обманный выпад и ударил Агвареса сбоку. Лезвие скользнуло по доспехам, однако Агварес не удержался на ногах: поскользнувшись на мокрой земле, он завалился на спину среди кровавых луж.

Красиво, словно в кино, Конор махнул мечом и тут же приставил острие к горлу бывшего профессора.

– Все равно вам не победить! – прошипел тот, оскалившись. – Это просто отсрочка перед неизбежным!

Конор медлил. Одно дело теоретически быть на чьей-то стороне и совсем другое – пролить кровь. Пускай даже тот, в чье горло упирался его клинок, и был одним из самых жестоких демонов ада.

Краем глаза Конор заметил, как сбоку к нему приближается еще один

герцог, чьего имени зомби не знал. Впрочем, судя по злобному выражению его лица и поднятому мечу, вряд ли у них будет время познакомиться.

Больше размышлять было некогда. На секунду зажмурившись, Конор сделал движение рукой и рассек горло Агвареса. Выпучив глаза, тот кашлянул кровью и заскреб ногтями по земле. Черная лужа расползлась под его телом мгновенно, словно кто-то проткнул пакет с жидкостью. Кажется, теперь Конору понадобится новый профессор индоевропейского.

  Глава 13. Конец правления.

Битва была бесконечной. Птицеголовые, казалось, падали лишь для того, чтобы освободить место для нового отряда воинов. Странное дело: никто из крылатых демонов так и не поднялся в воздух: то ли боялись гнева старого властелина Ада, то ли не хотели мешать его претенденту вырвать свою победу.

   Вокруг было красно от кровавого тумана, одежда Конора пропиталась чужой кровью, а земля под ногами хлюпала, словно после дождя, который, к слову, так и не разразился.

   В перерывах между короткими, но яростными схватками Конор порой смотрел вверх, каждый раз убеждаясь, что битва над его головой все еще идет. Только теперь исход ее был не так очевиден. Азазель оказался выносливым и умелым бойцом – неудивительно, что именно он руководил войсками Ада. Мелкие царапины, покрывавшие его лицо и тело, казалось, лишь только еще больше разжигали в нем жажду крови, и как Самаэль ни бился, ранить противника всерьез ему так и не удавалось.

Тогда он поменял тактику: сложив крылья, спустился вниз, продолжая с земли отражать удары измученного, но все еще опасного Азазеля. Тени метались вокруг них, сверкая оружием.

   Пятеро Великих Герцогов уже пали в бою – о двух позаботился Конор, троих убила армия теней, однако никого из них уже не было видно под грудой птичьих тел.

   – Не устал? – обратился к нему Самаэль, в очередной раз отбросив своего противника.

   Зомби отрицательно мотнул головой, мимоходом отметив, что Сатана уже не выглядит таким бравым воином, как вначале: лицо его было бледно, а по виску скользила капля пота.

– Вы ведь можете его убить, сэр, – осмелился он подсказать.

Но тот лишь вздохнул, следя за своим врагом, также спускающимся с высоты.

– Если он избранный – нет. Могу ранить, но он все равно возьмет верх. А как только я атакую, у меня будет всего один шанс. Только один. Я хочу использовать его вовремя.

   И он снова поднял меч.

Азазель, помотав косматой головой и отдышавшись, посмотрел на своего противника налитыми кровью глазами. Но когда Самаэль сделал обманный маневр, пытаясь нанести удар сбоку, тот легко отразил его и, нехорошо ухмыльнувшись, ринулся в атаку.

Теперь казалось, что с каждой секундой его силы крепнут, а вот Самаэль, наоборот, слабеет. Сыпавшиеся на него удары он отражал все еще ловко, но с видимым усилием. Быстро оглядевшись, Конор обнаружил, что расстановка сил на поле тоже меняется: птицеголовые встали плотным полукругом и начали медленно, но неотвратимо наступать на теневых воинов.

До его ушей донесся негромкий удивленный вскрик дьявола, а потом хриплый, лающий смех воина-демона. Взглянув на место битвы, Конор увидил, как по шее Сатаны стекает капля крови. Царапина, похоже, была не слишком серьезна – кровь капала еле-еле – однако уже одно то, что кто-то сумел поранить его, явно вывело хозяина Ада из равновесия.

– Твое время выходит, Самаэль! – крикнул Азазель торжествующе. – Ты все еще хочешь умереть в бою?

Сделав выпад, он снова ранил Сатану – на этот раз скользящий удар пришелся в бок, где доспехи расходились, чтобы дать своему обладателю большее пространство для маневра.

– Это тебе за Наами, – с удовольствием заключил Азазель.

– Она никогда тебя не любила, – белые зубы Самаэля блеснули в хищной ухмылке. – А когда мы наконец избавились от тебя, то устроили праздник. Хочешь знать детали, а?

Клинки снова лязгнули, смыкаясь. Самаэль оттолкнул своего противника с видимым усилием. Со своего места Конор видел, как тяжело он дышит, а мокрые от пота волосы – липнут ко лбу.

Медленно, медленно Конор двинулся по периметру, обходя Азазеля сзади. Один шанс, сказал Самаэль. Что, если отвлечь его противника и... Оказавшись за спиной у Азазеля, он встретился взглядом с Сатаной. Возможно, ему привиделось, но между ударами, которыми его осыпал птицеголовый демон, он едва заметно кивнул.

   – Азазель! – крикнул Конор. Собственный голос показался ему тусклым и слабым, словно далекое эхо. Однако воин отвлекся и слегка повернул голову в его сторону. Воспользовавшись моментом, Конор изо всех сил вонзил ему в спину меч. Клинок входил туго: зомби казалось, будто он пытается пронзить железобетонную балку, однако у него и не было намерения убить Азазеля. Это право принадлежало не ему.

   Клинок Самаэля со свистом рассек воздух, и Конор понял, откуда у него самого ни с того ни с сего вдруг взялись навыки боя: в легком движении кисти дьявола он вдруг узнал свой собственный поворот. Значит, приписывать себе победы над герцогами было опрометчиво, успел Конор подумать перед тем, как меч Повелителя Ада снес птичью голову мятежного демона с плеч.

   Над садом, обратившимся в поле битвы, повисла тишина: демоны-птицы, смолкнув, одновременно повернулись к своему обезглавленному предводителю. Воины тени тем временем одновременно подняли мечи и повторили движение Самаэля.

   Сотни вражеских голов упали на землю с глухим стуком. Постояв еще пару мгновений, Азазель выронил меч и упал на колени, брызгая во все стороны темной кровью. Секунда – и его тело рухнуло неподвижной каменной глыбой. За демоном, все как один, пали и его воины.

   На руку Конора упала тяжелая холодная капля. Где-то наверху, на немыслимой для Преисподней высоте, пошел дождь.

   2

   Подняв голову, Конор подставил лицо ледяным каплям. Шум дождя успокаивал, смывая следы крови с его лица. Струящиеся с высоты серебристые нити словно омывали Конора светом, наполняли силой, которая почти оставила его в бою.

   Словно испугавшись дождя, туманные воины вдруг исчезли – растворились, будто их и не было. Победа была полной: в живых, кроме Самаэля, остался только Конор. Если, конечно, его можно было назвать живым.

   Он раскинул руки, и только тут обнаружил, что все еще сжимает меч. Оружие упало в траву с глухим звуком, и Конор рассмеялся: казалось, он только что услышал сигнал к концу боя. А потом до его ушей донесся стон.

   Обернувшись, Конор увидел, как белый, точно мел, дьявол сползает по стволу дерева вниз, и едва успел приблизиться, чтобы подхватить его. Самаэль прижал ладонь к боку, а потом взглянул на кровь, текущую из раны.

   – Нужно перевязать, – сказал Конор, стараясь не слишком удивляться слабости Властелина Ада. – Нужно перевязать. Я сейчас...

   Но тот перехватил его руку.

   – Ерунда, – глухо сказал дьявол. – Царапина. Посмотри лучше, какое чудо... – он кивнул на капли, падающие с листьев удивительным образом уцелевшей яблони. – За шестьдесят шесть лет здесь ни разу не было дождя.

   И Самаэль прислонился затылком к шершавому стволу, глядя на льющуюся воду. Конор последовал его примеру, но беспокойство не покидало его.

   – Вы ведь не можете умереть? – спросил он. – Просто уточняю.

   Дьявол покачал головой и закрыл глаза.

   – Я никогда не хотел этого, – неожиданно пробормотал он. – Никогда.

   Конор непонимающе моргнул.

   – Победы? – уточнил он. – Я не...

   Но Самаэль, похоже, его не слышал. Он словно оправдывался перед невидимым, но внимательным слушателем.

   – Все, к чему я стремился... – шептал он. – Все, чего я хотел... Равновесие...

   Его слова стали почти неразличимы, и Конор подумал, что рана на боку дьявола, должно быть, глубже, чем казалась вначале.

   Если бы перед ним был кто-то еще, он бы потрогал ему лоб, проверяя, нет ли жара. Но позволять себе такую фамильярность в обращении с Сатаной, пускай и бывшим, он не решился.

   Вместо этого он позвал его, впервые произнеся его имя:

   – Самаэль...

   Ресницы дьявола дрогнули. Повернув к Конору белое, как бумага, лицо, он посмотрел словно сквозь него. В его синих, словно подернутых корочкой льда, глазах мелькнуло что-то странное: будто бы он ждал чего-то, прислушивался к звукам, скрытым пеленой дождя.

   – Возможно, мне понадобится перевязка, Конор, – вдруг сказал Сатана. – Посмотри в доме. Нужно просто что-то сухое...

   Кивнув, Конор поднялся и быстро пошел ко входу, еще недавно доверху заваленному телами павших птицеголовых воинов, и только тут заметил, что под водой они постепенно растворяются, точно глыбы льда. В саду начало светлеть: дождь будто бы смывал черноту, окружающую Ад. Среди черно-красных луж проступила трава, а воздух становился все прозрачней.

   Решив не отвлекаться, Конор вошел в дом в поисках хоть чего-нибудь, пригодного для перевязки, однако в комнате, как назло, не нашлось ничего подходящего: только садовый инструмент да разнообразный инвентарь, который не ожидаешь встретить в самом центре Ада. Конор уже хотел отправиться дальше, когда услышал знакомый голос.

   – Самаэль!

   Не веря своим ушам, Конор посмотрел в окно. Среди поломанного сада, под дождем, стояла Лилит.

   3

   Губы дьявола дрогнули. Он назвал ее имя совсем тихо, но Лилит услышала его даже за шумом дождя. Легкая фигурка метнулась к дереву, упала на колени и замерла. Сквозь залитое дождем стекло Конор видел, как она обняла его. Так не обнимают ни отцов, ни братьев, ни друзей. Так обнимают лишь тех, кто дороже жизни. Она что-то беззвучно шептала, касаясь губами виска Самаэля, и гладила его лицо и волосы, касаясь быстро-быстро, словно пытаясь запомнить при помощи пальцев.

   Словно завороженный, Конор вступил в дверной проем, глядя на Лилит в объятиях дьявола. Дождь стихал, и до зомби донеслись обрывки их разговора.

   – Ты так ни разу мне и не приснилась, – сказал Самаэль, прижимая ладонь к ее щеке.

   Лилит сердито тряхнула головой, прикусывая дрожащую от слез нижнюю губу.

   – Идиот, – глухо сказала она. – Ну вот что ты натворил, а? У тебя кровь повсюду, ты знаешь?

   Рассмеявшись, Самаэль захватил ее лицо в ладони.

   – Ты же мне сразу сказала, что этим все закончится. Видишь, ты была права.

   – Как всегда.

   Легкое покашливание заставило вздрогнуть всех троих.

   Обернувшись, Конор увидел две высокие фигуры в дождевиках. Лица пришедших трудно было рассмотреть под капюшонами, однако Самаэль, похоже, узнал их без труда.

   – Рафаэль, – сказал он, кивая им. – И Михаэль. Вы ведь за мной?

   – Это очевидно, Самаэль, – сказал тот, что повыше ростом.

   Второй перебил его:

   – А Великие Герцоги? Они были здесь?

   Самаэль хмыкнул, кивая на груду тел, больше напоминающую кучу подтаявшего снега.

   – Были. Тут они и останутся.

   В ответ ангел издал одобрительный смешок.

   – Ты что же, на прощание обезглавил Ад?

   Самаэль довольно улыбнулся, прижимая к себе голову Лилит.

   – Ну, они сами напросились. Все-таки небесная школа не чета местной...

   – Твое время вышло, Самаэль, – прервал их первый ангел.

   Дьявол кивнул. Поцеловал Лилит в макушку, словно ребенка, и мягко отстранил ее.

   – Мне нужно идти, – тихо сказал он, глядя на нее.

   Но она лишь прижалась еще крепче.

   – Нет, – она умоляюще повернулась к ангелам. – Пожалуйста, прошу вас! Еще минуту, дайте нам еще минуту!

   Переглянувшись, те кивнули.

   – Одна минута.

   Лилит снова обняла Самаэля за шею, уткнувшись носом ему в щеку и что-то горячо нашептывая, и Конор отвел глаза, не в силах видеть их вместе. Горечь наполняла его, словно желчь. Все, что он делал, было ради нее. Он спустился  в Ад, лишь только угодить ей!

   Впервые за все время Конор порадовался, что его сердце не бьется.

   Ангелы снова пошевелились: похоже, время Сатаны на этот раз действительно вышло. Понял это и он сам: опираясь на плечо Лилит, поднялся, в последний раз оглядываясь вокруг.

   Ангелы подошли ближе и встали по обе стороны от Самаэля. Он взглянул на Конора, кивнул ему, как ни в чем ни бывало, а потом наклонился к Лилит и поцеловал ее – жадно и неутолимо, как в первый раз. Или скорее в последний.

   Еще несколько секунд, украденных у вечности – и, с сожалением прервал поцелуй, дьявол взмыл ввысь в сопровождении своих охранников. Оставшись без опоры, Лилит, как подкошенная, рухнула в мокрую траву и осталась лежать неподвижно.

   Только сейчас Конор наконец очнулся от оцепенения и преодолел дистанцию, разделявшую их, и подошел к суккуб.

   – Лилит, – он опустился на колени и тронул ее за плечо. Никакой реакции. – Лилит!

   Повернув ее лицо, он вздрогнул от немигающего взгляда: казалась, Лилит смотрит куда-то внутрь себя, в недостижимую глубину, куда никому больше нет хода. Конор осторожно поднял ее на руки, и она просто повисла на нем сломанной куклой.

   Когда-то давно, в детстве, его собаку переехала машина. Конор видел, как ее сбил огромный грузовик: подбросил в воздух, а потом с силой швырнул об асфальт. Подняв умирающую псину на руки, Конор тогда поразился, каким бескостным вдруг стало собачье тело: жизнь уходила из него с каждой каплей крови, а золотистые глаза застилала мутная пелена.

   Сейчас, держа в руках Лилит, он ощущал то же самое. Казалось, все, чем он дорожил в ней, утекает сквозь его пальцы в мокрую землю адского сада, оставляя лишь пустую, мертвую оболочку. Содрогнувшись от вставшего перед глазами образа, Конор со страхом прижал ее покрепче и бросился в дом. Нужно было вырваться, успеть вернуться, пока Лилит еще жива. Нужно было опередить смерть.

   И Конор прибавил шаг.

   4

   Он бежал, бежал и бежал. По темным коридорам, по бесконечному лабиринту комнат, каждый раз шестым чувством угадывая нужный поворот. Все вперед, вперед и вперед – сквозь гулкие залы и мрачные комнаты, радуясь, что от бега не перехватывает дыхание.

   Самаэль слукавил: путь обратно был удобней, но никак не короче. Хотя, возможно, дьявол на этот раз был ни при чем: сам дворец изменился, едва его покинул хозяин. Раньше даже стены его, казалось, излучали магию, что окружала Самаэля, точно доспехи. Теперь это был просто темный, пустой, необитаемый дом.

   Когда за очередной темной дверью перед ним открылся шестиконечный бассейн, Конор был готов разрыдаться от счастья. Едва ступив на порог, он понял, почувствовал: волшебство, покинувшее жилище дьявола, притаилось здесь, словно испуганный зверь, готовый защищаться.

   Перехватив свою ношу поудобней, Конор ступил на край бассейна. Он не знал точно, что собирается делать, и решил действовать по наитию.

   – Здравствуте, – сказал он, обращаясь к темной воде. – Вашего хозяина забрали. Теперь вы... не знаю, наверное, свободны?

   Вода в бассейне всколыхнулась от шепота. Потом из воды протянулись бледные руки протянулись и указали на Лилит. Кивнув, Конор опустился на колени и положил ее на поверхность воды, нисколько не сомневаясь, что обитатели тайного пруда не навредят ей.

   Тонкие пальцы коснулись Лилит: погладили по волосам, укачивая, словно ребенка. По щеке Лилит скатилась слеза. Моргнув, она всхлипнула и расплакалась, закрыв лицо ладонями, и молчаливые руки обняли ее, словно пытаясь помочь ей залечить душевную рану.

   Конор смотрел, не отрываясь. Он давно уже был большим мальчиком, но сейчас больше всего на свете ему хотелось, чтобы кто-то пожалел и его.

   Когда лицо Лилит приняло осмысленное выражение, руки легонько подтолкнули ее к берегу. Конор подал ей руку, и Лилит крепко ухватилась за него, глядя опухшими от слез, но живыми глазами.

   Прежде, чем уйти, она произнесла что-то, обращаясь к бассейну – скорее всего, высказала благодарность. Способность к языкам, в первые дни позволявшие Конору понимать всех и каждого, сейчас явно ослабела.

   Впрочем, все это было неважно. Поддерживая Лилит за плечи, он бросил прощальный взгляд на пруд, отсчитал вторую дверь по левой стороне и взялся за ручку.

   Дверь подалась без малейшего усилия. Распахнувшись, она открыла перед Конором и Лилит вид на главное здание Школы Инкубов.

Глава 14. Возвращение

1

После финальной битвы обычно следует награждение победителей. Главный злой повержен, главный герой получает девушку. Или что-то вроде того. Конор много раз видел такое в кино и читал в книгах. Победить – значить получить что-то, что иначе добыть никак невозможно. Свободу. Любовь. Жизнь.

Так бывает, потому что это справедливо, а люди мечтают о справедливости. О том, что в конце концов каждому воздастся по заслугам: добрые дела обернутся добром, а за злыми деяниями, независимо от намерений злодея, последует неотвратимое наказание. Правила едины для всех, и неважно, демон ты, ангел или просто человек. Нет никакого значения, во что ты веришь и где находишься; если ты виноват, то будешь наказан, если наоборот – награжден.

Во всяком случае, в это всегда хочется верить.

Однако там, где был Конор, эти правила, похоже, не действовали. Или, может, они не распространялись конкретно на него? Иначе почему ему, победителю, не досталось никакой награды?

Его девушка оказалась вовсе не его, а о свободе не приходилось и мечтать. Даже само существование Конора снова было под вопросом. Вернувшись в школу, он обнаружил, что за время его отсутствия мало что поменялось. Занятые близостью Апокалипсиса демоны, казалось, не обратили на его отсутствие никакого внимания. А может, его вклад в победу показался им до того незначительным, что не заслуживал даже упоминания.

Уроки шли своим чередом. Учителем индоевропейского у инкубов снова стал Верделет, отпущенный на свободу после падения (или правильней сказать, вознесения?) Самаэля. Он вернулся бледным, похудевшим и нехарактерно молчаливым. Рассказывая о правилах грамматики, он блуждал взглядом по лекторию, лишь иногда спохватываясь, что нужно задать вопрос ученикам. Ответов, впрочем, он тоже не слушал.

Место преподавателя Теории Зла занял Сабнак. Он постоянно ворчал, что уроки мешают ему заниматься прямыми обязанностями – наводить прядок в школе инкубов, свалившуюся, о силы зла, на его голову, однако дело свое знал. В отличие от Велиара, любившего задать ученикам задачку посложнее, Сабнак ко всему подходил просто. Вот черное, вот белое, и пока они не смешиваются, Земля будет вертеться. Помни, на чьей ты стороне, и делай, что должен. Если подумать, его занятия были единственным, что как-то примиряло Конора с действительностью.

"В каждом из вас теплится огонек жизни", – сказал как-то Агварес.

Однако сейчас сам Агварес вместе с Велиаром гнил (или, может, таял) где-то глубоко под землей Пандемония, но его слова звучали в голове Конора постоянно, точно заезженная пластинка. Каждый раз, натыкаясь на эту мысль, он привычно удивлялся, словно нашел чужую вещь в своей, до последней пылинки знакомой комнате. Его собственный огонек погас там, в саду, под сломанной яблоней, где награду Конора получил тот, кому она не предназначалась.

Вспоминая этот момент, Конор каждый раз умирал снова, а приходя в себя, оказывался еще на шаг ближе к тому, кем, собственно, и должен был стать: зомби.

В каждом есть огонек жизни. Тот, что горел в нем, по-видимому, питала несбыточная надежда. Теперь, когда ему открылась правда, Конор не видел смысла бороться дальше. Зачем, если рядом не будет Лилит?

Может, ему бы помог разговор с ней, но суккуб пропала.

Вернувшись из Пандемония, они прошли вместе с ней через залитый рассветным солнцем двор, еще не зная, что эта прогулка станет для них последней.

   Лилит молчала всю дорогу, и Конор не приставал с расспросами – все ждал подходящего момента. Потом он корил себя: надо было задать вопрос, расставить все точки над "и". А теперь мысли о невысказанных слова и невыясненные обстоятельства придавливали его к земле, занимали голову целиком, не позволяя думать ни о чем другом.

В своем доме Лилит беззвучно свернулась на постели, словно кошка в предчувствии дождя. На Конора она по-прежнему не смотрела, и он, решив, что его миссия выполнена, уже повернулся, чтобы уйти. Однако суккуб схватила его за руку.

– Останься, – тускло попросила она – словно осенний ветер шевельнул мертвые листья деревьев.

   Значит, он ей все-таки нужен.

– Я здесь, – Конор присел на край постели, сжимая безжизненные тонкие пальцы.

Лилит прерывисто вздохнула и закрыла глаза.

Его тело казалось чужим – несколько дней без холодильника и десяток смертельных ранений было не под силу залечить никакой мгновенной магии. Конору нужно было лечь в свой ледяной гроб и отключиться от реальности часов на восемь. Или, как советовал Сабнак, на двенадцать. Закрыть глаза и не думать. Просто не думать ни о чем.

Но Лилит цеплялась за него так, словно он удерживал ее от падения в пропасть, и Конор погладил ее по волосам, а потом притянул к себе, положив голову суккуб к себе на колени.

– Я никуда не уйду, – пообещал он. – Спи.

Так она и сделала.

   2

Когда Конор проснулся утром, Лилит рядом не было. Не было ее ни в кухни, ни в зале, ни в коридоре, ни во дворе. Не осталось даже записки – суккуб словно растворилась без следа, смытая дождем в сердце Ада. Поразмыслив, Конор решил дождаться ее. Побродив еще немного по опустевшему дому, он добрел до холодильника и поднял крышку. Лучше набраться сил перед ее возвращением, решил зомби. Вдруг ей понадобится еще кого-нибудь спасти?

Дневные сны были обрывочны, а к вечеру Лилит не вернулась. Конор ждал ее всю ночь, пока за окнами ни забрезжил рассвет, а потом снова залез в холодильник.

Через три дня стало ясно: Лилит не вернется. Конор отметил это как-то без эмоций, словно просто поставил галочку в списке. А утром отправился на занятия.

– Конор!

Карина увидела его первой: замахала рукой, заулыбалась и кинулась навстречу, придерживая на ходу свой огромный живот.

– Я так рада тебя видеть! – она неловко обняла его, сияя улыбкой. – Мы уж думали, ты не вернешься... Тут все только о тебе и говорят. Это правда, что ты сражался с самим Сатаной? Ты – избранный, да? Если станешь новым дьяволом, не забудь про друзей, ладно?

Карина тарахтела, словно пулемет, не давая ему и рта открыть: засыпала множеством вопросов, не требовавших ответа, удивлялась, восхищалась, перебивала сама себя, стремясь выдать максимум новостей в минимально короткий срок. Отчаявшись выхватить из ее речи хоть какую-то связную информацию, Конор нацепил свою самую доброжелательную улыбку и закивал в такт словам подруги, словно китайский болванчик.

– А тут у нас сплошной бардак, – продолжала Карина. – Когда будут экзамены – непонятно: четыре недели уже пять дней как истекли. И еще говорят, этот набор последний, потом школу закроют, представляешь? Так что всем нам крышка, наверное... Ну, не всем – Миша-то сбежал!

Эта информация дошла до сознания Конора.

– Сбежал?! – ухитрился он вклиниться. – Значит, у него получилось? Как?

Карина важно кивнула, чувствуя себя носителем важной новости. Как выяснилось из ее рассказа, Миша воспользовался планом школы, найденном в местной компьютерной системе (а также всеобщим хаосом и занятостью Сабнака) и вывел за пределы территории группу зомби. Удалось ли им найти себе холодильники или затея с побегом оказалась бессмысленной, неизвестно: весть с воли он обратно не прислал. Говорили, в Аду использовалась своя собственная, локальная компьютерная система, никак не связанная с Землей. С другой стороны, для человека, так хорошо разбиравшегося в компьютерах, как Миша, это могло оказаться куда меньшей проблемой, чем казалось со стороны компьютерным дилетантам.

Все остальные друзья и знакомые Конора по-прежнему были в школе инкубов. Стеллан, Димитрий, Кристиан, даже мерзотный Эрик со своими головорезами – похоже, Конор и вправду напрасно верил в случайности: никого из тех, кто имел для него какое-то значение, в его отсутствие не отключили.

День рассыпался на уроки, которые измученный мыслями о Лилит разум Конора с радостью воспринял как приятное отвлечение, и разговоры с приятелями. Впервые за трое суток он подумал о том, что вернуться сюда было не так уж плохо. Только в рассказах о своих приключениях он старательно обходил Лилит, и друзья его, задавшие пару пробных вопросов, поняли, что некоторые вещи уточнять на стоит, и тактично оставили тему. Пересказывая подробности битвы по третьему разу под одобрительные комментарии Стеллана и смех Димитрия и Карины, Конор окончательно понял, где теперь его дом и кто его семья.

Только вечером, когда все закрыли крышки своих ледяных гробов, он выбрался из своего и снова отправился к Лилит. Не включая свет, походил по комнатам, словно брошенный пес, а потом залез в холодильник в спальне, забрав с собой подушку суккуб – ему показалось, будто она все еще хранит ее запах.

   3

С Верделетом Конор столкнулся утром, стремясь вернуться в свой корпус до будильника незамеченным.

Профессор сидел на скамейке напротив замка – ровно там, где Конор рассказал ему про заговор. С тех пор прошло всего-то несколько дней, а казалось – столетия.

– Доброе утро, профессор!

Верделет вздрогнул от неожиданности – даже когда Конор подошел к нему вплотную, он продолжал сидеть, глядя в никуда.

Встрепенувшись, профессор оглядел ученика и неожиданно тепло улыбнулся.

– Конор, – сказал он. – Здравствуй. Что ты тут делаешь так рано?

Зомби с деланной беззаботностью пожал плечами.

– Да вот, решил погулять. Здесь здорово утром.

– Погулять, вот как, – многозначительно заметил Верделет. Потом кивнул на скамейку. – Присядешь?

Конор осторожно опустился рядом с профессором. Посмотрел на свои руки, охваченный неожиданной неловкостью. Все умные мысли вдруг куда-то испарились.

– Я... – начал он, сжимая и разжимая кулаки. – Мне... Простите, что втянул вас во все это, профессор. Знаю, мне нужно было быть осторожней, но...

– О чем ты говоришь, Конор? – Верделет повернулся и удивленно посмотрел на него. – Ты думаешь, я тебя в чем-то виню?

– Если бы не я, вас бы не забрали в третий круг, – настаивал Конор. – Теперь я знаю, нужно было самому...

– Глупости какие, – профессор положил руку к нему на плечо и ободряюще сжал. – Я сам во всем виноват. Не пойди я тогда к Велиару за помощью, все могло бы кончиться иначе. Но мы с ним были знакомы так давно, и он всегда казался таким лояльным к власти... Я бы никогда не подумал, что он тоже участвует в заговоре, понимаешь?

Конор кивнул. Он понимал. Профессор Велиар казался слишком разумным и рассудительным, слишком современным, чтобы участвовать в каких-то средневековых заговорах.