Текст книги "Школа инкубов"
Автор книги: Маруся Карасева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
– Я даже не видел, как он умер, – заметил Конор задумчиво. – Не знаю, кто его убил.
– Жаль... – вздохнул Верделет – и тут же сменил тему. – Так ты, выходит, теперь герой? – сказал он с одобрительной улыбкой. – Помог предотвратить заговор, защитил своего правителя...
– Да какой я герой, – хмыкнул в ответ Конор. – Думаете, я это сделал ради него? Ради себя. Надеялся заслужить еще пару баллов в глазах Лилит. Идиот, вот я кто. Никакой не герой.
Верделет в ответ улыбнулся.
– Ну, это как раз похвально – то, что ради себя. Значит, мы не ошиблись в тебе при отборе. А Лилит... И это объяснимо. Она очень особенная суккуб. Не только ты это заметил.
– Да уж, – Конор посмотрел на окна замка, в которых отражалось восходящее солнце и с деланной небрежностью добавил: – Вы не знаете, куда она пропала, профессор? Я... беспокоюсь, все ли с ней в порядке, сэр.
Верделет покачал головой.
– Нет, Конор, не знаю. Догадываюсь, но...
– Хотя бы примерно, – Конору показалось, что его голос прозвучал жалко и умоляюще.
– Должно быть, ищет Самаэля, – ответил Верделет. – Надеется, что он все еще жив. Возможно, думает, что сможет добраться до него, где бы он сейчас ни был
Конор кивнул, убирая со лба волосы. Все очевидно – ни к чему было и спрашивать. Профессор посмотрел на него внимательней.
– А ты здорово похож на него, знаешь? – неожиданно сказал он. – Только моложе и...
– Мертвый?
Верделет хмыкнул.
– Я хотел сказать – только с темными глазами. Ангелы все синеглазые – это их отличительный признак.
– Самаэль был демоном, – сказал Конор, ощущая, как накатывает злость – на себя, профессора, бывшего дьявола... Особенно – на последнего.
– Совсем недолго, – возразил Верделет. – Ты же знаешь историю?
Конор, конечно, знал – Лилит рассказала. И почему он тогда не вслушался в ее интонации? Ответ был очевиден: потому что влюбился, как дурак. Мертвый дурак, которого не исправила могила.
– Не было времени слишком углубляться, – ответил он – резче, чем собирался. Потом улыбнулся, пытаясь смягчить грубость. – Рад, что поговорил с вами, профессор, – он поднялся. – Мне уже пора, хочу попасть в свой корпус до будильника.
Верделет тоже встал и протянул ему руку. Конор осторожно пожал ее, напомнив себе не сдавливать пальцы профессора слишком сильно – рассчитывать свою силу он по-прежнему не мог, а случайно расплющить ладонь дружелюбного демона совершенно не хотелось.
– Счастливо, Конор, – сказал профессор. – И спасибо тебе.
– За что? – вопрос вырвался у Конора помимо воли.
Но профессор только улыбнулся.
– За все. Ты и сам не представляешь, как много сделал – для всех нас.
4
А ночью Лилит пришла к нему во сне.
Мелькнула темной короткой челкой, показала белые зубы в хищной ухмылке, потянула за собой долгим взглядом миндалевидных карих глаз, обведенных черным. Потом отвернулась и пошла прочь, качая бедрами и стуча острыми, как зубы дракона, каблучками по деревянному полу.
– Лилит!
Даже не обернулась, лишь замедлила шаг, играя. Конор поспешил за ней, но его ноги, как это бывает во сне, вязли в тумане, цеплялись одна за другую, не позволяя ускорить шаг.
– Лилит!
Она улыбнулась через плечо. Склонила голову, словно изучая.
– Привет, Конор, – сказала она, улыбнувшись.
Ее голос ударил его взрывной волной, пронзил каждую клеточку тела. Внутри одновременно поднялись и гнев, и боль, и радость от того, что вот она – здесь, рядом. С ним.
За пару шагов покрыв дистанцию, казавшуюся непреодолимой, он приблизился к ней. Где ты была, хотел он спросить. Зачем ушла? Чем он лучше него, Конора? Но сказал другое:
– Я так рад, что ты вернулась.
Она вздохнула с видимым облегчением.
– Я тоже, – ответила она. – Рада, что вернулась, Конор. Только я здесь по делу.
Его ожившее сердце стукнулось о ребра. Реальность происходящего вдруг пронзила Конора. Значит, она действительно вернулась – к нему. Нашла лазейку для того, что раньше обоим казалось невозможным.
– Я тоже.
Не давая ей опомниться, он толкнул ближайшую дверь, молясь, чтобы там никого не было, и втащил суккуб за собой.
– Конор.
Ее тон изменился. Теперь в голосе Лилит был почти испуг.
– Конор, нет. Это не твой сон, я...
– А может, мой? – Конор остановился, все еще сжимая ее руку. – Ты
видела его, а? Видела, к кому пришла?
– Нет. Значит... – ее глаза вспыхнули пониманием. Лилит улыбнулась ему так, словно узнала о нем какой-то секрет. Сузив глаза, она медленно кивнула.
Конор кивнул в ответ, оглядываясь по сторонам. Они находились в гримерке какого-то театра. Похоже, старого: вокруг пахло мокрым деревом, а крыша поскрипывала от ветра. Театра, да... Хм. Впрочем, и такие фантазии у него тоже были.
– Чего ты хочешь? – спросила она так, будто предлагала ему жвачку на выбор.
Странно, но это не показалось ему циничным или грубым – лишь заставило сердце биться чаще. Он пропустил между пальцев ее длинные гладкие волосы.
– Я не хочу ничего такого, – сказал он, – никакого безумия, не сейчас.
– Здесь не самое романтическое место, Конор, – Лилит кивнула на старый столик с зеркалом. Потом протянула руку и щелкнула выключателем. В свете двух десятков ярких ламп ее лицо казалось еще бледнее.
– Ты в моем сне, Лилит, – напомнил он. Ты внутри меня, хотелось ему добавить. В моих мыслях, в моей крови, у меня под кожей. Я весь твой. – Ты вся моя.
Вцепившись в его рубашку, она ткнулась носом ему в шею – он чувствовал ее горячее дыхание. Конор медлил – казалось, стоит ему поторопиться, даже вздохнуть слишком громко – и он проснется в своем ледяном гробу с холодом в том месте, где должно быть его небьющееся сердце.
– Конор, – сказала она. – Сосредоточься.
На вкус ее улыбка была как свежий воздух и мятная карамель. И немного как корица с щепоткой красного перца, от которого тотчас же запершило в горле и защипало в носу. Он лизнул ее нижнюю губу, как мороженое, прежде чем сжать своими. Ее острые зубы царапнули кончик его языка. Маленькие кулачки уперлись в грудь, словно Лилит не могла решить, чего ей хочется больше: прижать его к себе или оттолкнуть.
Он погладил по-кошачьи гибкую спину, просунул ладони под ремень ее узких брюк, словно пытался вытянуть Лилит из одежды, как устрицу из раковины. Она перестала кусать ему губы и сделала шаг назад, шаря за спиной. Розовая пудреница упала на пол с тихим недовольным "пфф", подняв облачко кремовой пыли, какие-то стеклянные склянки звякнули об пол, сброшенные ее рукой.
Пуговица от его рубашки стукнулась об пол, и этот звук показался
оглушающим. Глаза Лилит были черными дырами, а зубы – острее ножей. Словно она везде хотела оставить на нем свои метки. Под ее тонкой блузкой не было ничего – только атласная кожа и капля духов с ароматом каких-то экзотических цветов. Оттолкнув жадные руки Конора, Лилит потерлась об его обнаженную грудь, словно ласковая кошка.
Узкие брюки обтягивали ее, как вторая кожа – пришлось повозиться, прежде чем он сдернул их вместе с узкими туфельками на
головокружительном каблуке. С алыми подошвами, как всегда. Обхватив Лилит за бедра, Конор повернулся так, чтобы она оказалась на нем верхом. Столик был чертовски шатким, и Конор уперся спиной в зеркало сзади. Без одежды и привычной маски высокомерия Лилит казалась еще меньше, чем всегда. Она была до того тоненькой и маленькой, что у Конора голова закружилась от возбуждения. Она так спешила добраться до его кожи, что выдернула из джинсов ремень. Пряжка лязгнула, ударяясь об пол. Бормоча проклятия, Лилит боролась с молнией, пока Конор не накрыл ее руку своей.
– Тихо, тихо... – с трудом проговорил он успокаивающе, покрывая ее
горящие щеки легкими поцелуями.
– Не могу тихо, – пожаловалась она, забираясь рукой в наконец-то расстегнутую молнию, и Конор не сдержал стон.
Он обхватил ее за бедра, примериваясь, а потом приподнялся и вошел одним резким толчком... Наверное, царапины у него на спине останутся, и когда он проснется.
Не успел Конор подивиться, что мозг у него еще работает, а память фиксирует происходящее, как сознание услужливо отключило опцию "думать".
Глава 15. Пробуждение
1
Тук.
Словно капля дождя по железной крыше.
Тук.
Конор открыл глаза. Темнота сдавила его клещами.
Тук.
Его тело снова содрогнулось. Конор включил свет. В холодильнике было тихо. Он провел пальцами по мягкому потолку. Этот звук должен был откуда-то взяться, и Конор мог поклясться, что он шел изнутри... Положив руку на грудь, он изо всех сил напряг слух.
Тук.
Пальцы дрогнули. Губы приоткрылись сами собой, и изо рта вырвалось облачко пара. В ушах застучало, уже не таясь. Посмотрев вниз, Конор увидел, как от вздоха поднимается его грудь. Ребра разошлись, давая место переполненным легким, и сошлись снова.
Тук. Тук. Тук.
Откинув крышку холодильника, он оглянулся по сторонам. Комната была той же – да не той. Разве вчера в воздухе вот так танцевали пылинки? До его ноздрей доносилось множество легких запахов – дерева, из которого была сделана дверь, тканей, покрывавших постель, и, словно тонкая приправа – аромат духов Лилит. Сердце билось, разгоняя кровь, а кончики пальцев, обхватившие край холодильника, мерзли.
Конор снова был живым.
Вслед за вспышкой головокружительной, до темноты в глазах, радости его кольнула боль – Лилит по-прежнему не было. То, что случилось ночью, так и осталось сном: его суккуб все еще переворачивала вверх дном Ад (а может, и Рай тоже) в поисках то ли демона, то ли ангела, последние десятилетия успешно прикидывавшегося Сатаной.
Дает ли это новое состояние Конору какое-то преимущество по сравнению с другими, или он теперь должен скрываться? Задать этот вопрос было некому.
Вместе с тревогой его тело потребовало еще чего-то, и Конор не сразу понял, что голоден. Желудок свело спазмом, и Конор, отбросив мысли о любви и потерях, рванул на кухню в поисках чего-нибудь съестного. И, желательно, побольше.
В холодильнике у Лилит оказалось не так уж и много продуктов: какой-то нежирный сыр, скукожившиеся от времени помидоры, банка органической кукурузы и яблоко. В стенном шкафу – спагетти двух видов и оливковое масло. Неплохо. Игнорируя желание слопать все, как есть, в сыром виде, Конор зажмурился и поставил кастрюльку с водой на огонь.
Потом подкинул на ладони яблоко, глядя на него с вожделением, которое Лилит и не снилось. Плод, похоже был местным – алый, наливной и, несмотря на долгое нахождение в холодильнике, ароматный. Сглотнув слюну, Конор подумал, что теперь отлично понимает библейскую Еву. А потом сжал его в ладони, вдохнул головокружительный аромат и вонзил зубы в хрусткую яблочную плоть.
Яблоко брызнуло соком. Застонав от наслаждения, Конор съехал по шкафу на пол... В этот момент вода в кастрюльке забурлила. Спагетти! Похоже, одним гастрономическим оргазмом дело не обойдется.
2
За завтраком, перешедшим в обед, пришло решение: не попадаться до поры до времени никому на глаза, а отправиться в Пандемоний. Там он будет привлекать куда меньше внимания. И заодно разведает насчет Лилит. Вдруг она отправилась туда, чтобы дождаться Самаэля? Может, подобно самому Конору, она сейчас слоняется из одной комнаты в другую, замирая от каждого шороха, в надежде услышать знакомые шаги?
Оцепенение, владевшее им в последние дни, теперь совсем прошло, и теперь он хотел знать все. Как долго Самаэль и Лилит вместе? Часто ли виделись? Почему он был там, а она здесь? За что он наказал ее? А главное, почему она не рассказала обо всем Конору? Ведь он бы помог ей в любом случае. Так зачем было обнадеживать? Напрасно обнадеживать, мысленно добавил Конор – в царстве иллюзий, населенных инкубами и суккубами, сон был всего лишь сном.
Зал мойр остался ровно таким, каким Конор его запомнил. Ну, до того, как мойры превратились в обезумевших летунов, готовых порвать их с Лилит на части за право захватить адскую лилию.
Таких цветов у него больше не было – букет, который Конор нес для Лилит, остался в кровавой траве во саду Сатаны. Теперь он просто надеялся на удачу, и она ему улыбнулась: дверь в Пандемоний оказалась открыта. Должно быть, разруха и запустение, по слухам, воцарившиеся во всем Аду после ухода Самаэля, добрались и до Школы.
Официально Школа числилась за Адом, но стояла на нейтральной территории, на отшибе, так что новости доходили сюда в последнюю очередь. Поколебавшись, Конор открыл дверь. Одна из мойр подняла на него глаза из-за своего компьютера – и, равнодушно отвернувшись, тут же снова защелкала клавишами.
На этот раз коридор был самым обычным: ни тумана, ни желания развернуться и пойти назад... Ни Лилит.
Попетляв, коридор вывел его к широкому выходу. Остановившись на пороге, Конор оглядел расстилавшийся перед ним город.
При свете дня – почти настоящего – Пандемоний выглядел совсем по-другому. День ему не шел: сейчас заброшеность зданий обозначилась еще ярче, а запустение было очевидным. Наспех покинутые дома, распахнутые двери; стекла разбиты, а ветер несет по мостовой обрывки старых газет... Конечно, кое-кто здесь еще остался: краем глаза Конор тут и там улавливал движение – темные тени, словно призраки, мелькали между домов, о чем-то негромко переговариваясь. На непрошеного гостя они не обращали ровным счетом никакого внимания.
Осмотревшись, Конор двинулся по уже знакомому маршруту – к мосту, что вел во Дворец Сатаны, в надежде снова встретиться с Хароном. Случайность это была или нет, но лодочник снова подплыл к нему сзади незамеченным.
– Что ты тут делаешь, зомби?
Конор обернулся и едва не присвистнул от удивления. Сегодня машина Харона выглядела хоть куда – алый кабриолет с открытым верхом блеснул чисто вымытым ветровым стеклом. Ее хозяин, впрочем, нисколько не изменился. Заросшая физиономия дернула усами в сторону Конора, потом снова повернулась к дороге.
– Искал вас, великий Харон, – Конор церемонно наклонил голову. – Только вы сможете мне помочь.
Тот довольно крякнул.
– И зачем это тебе понадобился никчемный старик?
– Я ищу Лилит. Суккуб Лилит, помните?
Старик пожевал губами и нахмурился.
– Еще бы не помнить. К чему она тебе? Не отвечай, сам догадался, – и он зашелся лающим смехом.
– Вы знаете, где она? – прервал его веселье Конор.
– Известно где, – Харон снова засмеялся. – Мужа своего ищет. Женщины – глупые создания, даже и демоницы. Он же ее проклял, прогнал, но она...
И Конора сжалось сердце – за несколько недель он уже и забыл, как это бывает болезненно.
– Мужа, – тупо повторил он.
Харон взглянул на него с интересом. Потом нажал какую-то кнопку, и пассажирская дверь беззвучно открылась.
– Садись-ка давай, – сказал он, кивая на открывшийся проем. – Прокачу с ветерком.
По словам Харона, история, которая с появлением Конора вдруг образовала треугольник, выглядела просто. Один новорожденный Сатана, шестьдесят шесть лет назад пришедший в Ад со своим чуждым местным жителям укладом, в рамках правил, организующих жизнедеятельность Властелинов Преисподней, взял себе четырех жен. Суккубов, как и положено. Две из них были жены как жены, а вот две других, Наами и Лилит, все никак не могли меж собой договориться. Первая, Наами, была мудрой: она была с Самаэлем с самого начала, знала правила и осторожно подсказывала мужу то, чего он не знал. Именно ее идеей было найти ему трех других жен – правила есть правила. Она и занялась поисками. Увы, ее третья находка, юная Лилит, оказалась собственницей, ни с кем не желавшей делить своего мужа и господина. И однажды, когда тот отлучился по своим важным государственным делам, Лилит убила трех его остальных жен – не сама, а руками наемника.
Узнав о случившемся, дьявол разозлился и проклял ее: выслал из Пандемония и не разрешил возвращаться назад. Теперь она должна была работать в Школе Инкубов, в каждом новом наборе учеников находить любовь своей жизни – и непременно терять ее через месяц, когда срок стажировки инкубов подходил в концу.
Конечно, добавил Харон, через пару дней Самаэль остыл, раздумал и послал за ней, да вот беда: проклятия Сатаны действуют весь срок его правления, и отменить их невозможно. Так он и оказался с Лилит на разных концах Ада – вроде и близко, а подойти нельзя.
Чтобы проклятие действовало в полной мере, Тьма извергла из своих недр слепого дракона, разделившего дьявола и его жену. Пройти мимо него к друг другу, пока не кончился срок правления Самаэля, они не могли.
– Слепой дракон? – переспросил Конор. – Что-то я не видел во Дворце Сатаны никакого дракона.
– Дракон – это лишь должность, а не форма, – в голосе Харона слышалось раздражение; видимо, ему не понравилось, что Конор его перебил. – Он может выглядеть как угодно, вот только жить ему приходится в воде...
Конору вспомнился шестиугольный бассейн, наполненный слепыми мертвецами. Так вот, значит, что – или лучше сказать "кто"? – они такое! Получается, раз дракон все еще во дворце, Лилит вряд ли станет искать там Самаэля. Скорее будет дожидаться его на нейтральной территории.
– Тебе во дворец? – прервал его размышления Харон.
– Нет, – сказал он. – Там ее нет. Великий Харон, пожалуйста, отвезите меня назад!
Обратная дорога показалась Конору бесконечной. Он спешил: вдруг Лилит уже вернулась? И зачем только он вообще уходил... Распрощавшись с Хароном у выхода из Пандемония, Конор бегом ринулся по коридору. Дыхание сбивалось, а на лбу выступал пот – непривычно снова было оказаться живым!
Едва железная дверь в Зале Мойр затворилась за его спиной, из громкоговорителей, которых Конор раньше и не замечал, раздался голос директора Аббадона.
– Всем будущим инкубам немедленно собраться в Зале Распределения. Повторяю: всем будущим инкубам...
Быстрым шагом Конор вышел из помещения, в котором безразличные ко всему мойры продолжали свою смертоносную работу, и направился во двор, через который лежал путь в Зал Распределения. По пути к нему присоединились Стеллан и Димитрий. Они были так взволнованы, что даже забыли присмотреться к своему другу повнимательней. На всякий случай, впрочем, Конор старался дышать пореже.
– Что случилось? – спросил он. – Кто-нибудь в курсе?
Краем глаза он заметил воинов Сабнака, весьма, к слову напоминающих Патруль Ада. Они окружили толпу зомби и неспешно теснили ее к залу, из которого началось путешествие практикантов в жизнь после жизни. Охранники были спокойны (а может, и нет, – по их зверино-птичьим рожам сказать было непросто), однако Конора охватило неприятное предчувствие.
– Да все будет хорошо, – Стеллан ободряюще похлопал его по плечу. – Вот увидишь. Наверняка просто хотят объявить имя нового Сатаны, старый-то – тю-тю!
Однако когда огромные двери Зала Распределения закрылись за ними, а замки зловеще щелкнули, отрезая все пути к бегству, Конору стало ясно: ничего уже не будет хорошо.
Взглянув вниз, он понял, что предчувствия его не обманули: в центре зала стояли директор Аббадон, школьные профессора, среди которых Конор узнал Верделета и Сабнака, и... Лилит. Радость вспыхнула в нем, как салют, но тут же уступила место жгучей тревоге: Лилит была еще тоньше и бледнее, чем он запомнил, а глаза ее смотрели сквозь толпу, словно не видя. И она не искала его взглядом.
Аббадон поднял ко рту свисток, и звук в зале отключился.
– Приветствую всех на последнем общем собрании, – начал он. Его голос эхом отражался от стен огромного зала. – Я созвал вас, чтобы сообщить: мы сворачиваем программу и приостанавливаем набор в нашу школу. Возможно, вы – последние, кто сюда попал, – он помолчал, словно давая присутствующим возможность его словам дойти до сознания присутствующих. Ответом ему была мертвая тишина – не нужно было даже дуть в свисток. – Есть и еще одна новость: экзаменов в этот раз не будет, – продолжил он. – Обстоятельства требуют, чтобы мы совершили выбор немедленно. К счастью, с ним мы уже определились...
По залу пронесся всеобщий стон: теперь зомби окончательно осознали происходящее. Значит, демоны не забыли о своем обещании выбрать лучших. Значит, большинство из них окончательно умрет сегодня. Прямо сейчас.
4
Конор оглядел собрание невидящим взглядом. Зал был заполнен меньше чем на четверть. Конор всмотрелся в лица друзей, соперников, врагов. Казалось, только вчера они оказались здесь впервые – испуганные, потрясенные, растерянные... Чуть больше месяца в самой странной школе на свете изменили их больше, чем вся предыдущая жизнь, заставили раскрыть в себе то, о существовании чего они и не подозревали. Их научили побеждать смерть. Им дали почувствовать вкус новой жизни... Лишь только для того, чтобы отобрать ее снова.
– Я не хочу умирать, – едва слышно сказал Димитрий. – Это нечестно, так нельзя! Они не могут просто распылить нас!
– Держись поближе, Ди, – сказал Стеллан. – Пускай только попробуют
сунуться к нам...
Он встретился взглядом с Конором. Тот кивнул:
– Просто так мы не сдадимся.
– Хотелось бы мне, чтобы повод для нашей встречи был более приятным, но правила есть правила: сегодня здесь останется лишь шестеро из вас, – продолжал между тем директор. – Они выйдут в новую жизнь победителями. Порадуйтесь за них и поверьте: их победа заслужена. Что же до остальных... Вы боролись изо всех сил, но порой этого недостаточно.
Ответом ему был ропот. Толпа – испуганная, разгневанная и отчаянно надеющаяся – ждала судьбоносного решения.
Конор снова посмотрел на Лилит, и на этот раз она ответила: взглянула безразлично – так, словно он был незнакомцем, засмотревшимся на нее на улице. Кажется, выражение "сердце разрывается от боли" – это все-таки не метафора.
– Ну что ж, начнем, – Аббадон посмотрел на вновь притихшую толпу. С нами остаются... Номер 2.
Конор встал поближе к Димитрию и Стеллану, не спуская глаз с Лилит.
– Номер 666...
Если все кончено, если он ей безразличен, уйти будет проще.
– Номер 128...
С объявлением каждого номера толпа издавала стон. Названных
счастливцев моментально выуживали расторопные демоны, до этого момента парящие над головами зомби, и уносили на крыльях вниз, к профессорам. Неназванные провожали их проклятьями и взглядами, полными ненависти.
– Номер 17...
Конор встретился взглядом с Кристианом.
– Поздравляю! – сказал он искренне. – Ты заслужил.
Тот успел лишь кивнуть, прежде чем крылатые демоны унесли его прочь. С каждым объявлением надежда Конора на спасение таяла. Осталось всего два номера. Он посмотрел на белого, как мел, Димитрия, и мрачного Стеллана. Даже если случится чудо, и назовут двоих из них, третьему все равно не выбраться.
– Номер 3...
Ну что ж, чуда не случилось.
Димитрий вдруг слабо улыбнулся.
– Надеюсь, последним будешь ты, Конор. У тебя есть причина остаться.
Тот бросил быстрый взгляд на равнодушную, как камень, Лилит.
– Похоже, больше нет.
– И последний номер... Но прежде я хочу попрощаться с теми, кто
заканчивает здесь свой путь. Идите с миром!
Друзья сжали руки, вглядываясь в суровые лица палачей.
– Номер 476!
– Нет!
Это Эрик рванулся вперед. Он был так силен, что в одиночку сумел пошатнуть цепь демонов.
– Я был лучшим! – кричал он. – Лучшим, вы слышите? Я принял Сатану в свое сердце и действовал именем его! Я есть возлюбленный сын его! Я, а не эти жалкие трусы!
Директор посмотрел на него с сочувствием.
– К сожалению, этого недостаточно, – повторил он. – У вас есть одна минута – попрощаться.
Конор в последний раз взглянул вниз. И отвернулся. Если Лилит пришла развлечься, глядя на казнь, что ж... Стеллан пожал ему руку, а Димитрий – обнял. Конор видел, что мальчишка с трудом удерживается, чтобы не заплакать.
– Слушай, я буду рядом, – успокаивающе сказал он. – Мы оба будем...
Димитрий все-таки заплакал, уткнувшись ему в плечо – заскулил, как
щенок, которого несут топить. Правая дверь между тем начала беззвучно открываться. За ней зашумела воронка небытия. От этого тихого звука, словно от шуршания косы Смерти, по спине присутствующих поползли мурашки.
Конор переглянулся со Стелланом. Тот кивнул. Ну нет, просто так они не сдадутся.
– Еще одно объявление, – голос директора перекрыл шум, стоящий в зале. – Инкубы выбраны, но среди присутствующих есть тот, кто пойдет дальше. Один из вас настолько нас впечатлил, что я взял на себя смелость порекомендовать его в академию демонов, на отделение Теории Зла. Уверен, что от его присутствия Ад только выиграет. И это номер...
Эрик тотчас же воспрянул духом, нисколько не сомневаясь, что это будет он.
– И это... номер 96.
Конор даже не сразу понял, что произошло. Лишь когда Стеллан хлопнул его по плечу, а Эрик гневно оскалился в его сторону, до него начало доходить.
Он досрочно окончил школу инкубов. Ему не нужно будет больше быть воплощенной женской фантазией, а по сути, виртуальной шлюхой, исполняющей грязные мечты тех, до кого ему нет никакого дела. Он станет демоном. Ему дадут имя, а не поганый номер. И, может, тогда Лилит... Он взглянул вниз. Лилит, не скрываясь, с улыбкой смотрела на него. Подлетевшие демоны рывком подняли его в воздух, пронесли над сотней гневно протянутых рук и опустили в центр зала. Волны ненависти ударили его со всех сторон.
– Поздравляю, Конор, – сказал профессор Верделет с улыбкой, протягивая ему руку.
Тот на автомате пожал ее.
– Профессор, там мои друзья, – ответил он. – Прошу вас, помогите им.
Но тот лишь покачал головой.
– Это не в нашей власти, Конор.
– Тогда я должен отказаться, – сказал он, стараясь не смотреть на
Лилит. – Это для меня большая честь, но я просто не могу... Это будет нечестно.
Директор пожал плечами с деланным, как показалось Конору, сожалением.
– Что ж, ваше право, – сказал он и уже повернулся к воинам, чтобы дать знак пропустить его обратно.
– Подождите!
Голос у Лилит был не менее властный, чем у отца. И еще в нем звучал... испуг? Отчаяние?
Профессора обернулись к ней.
– У него есть право выбрать себе помощников. Воинов.
Директор нахмурился.
– Ах да, – с неудовольствием подтвердил он. – Но ведь он же наверняка захочет взять лучших из лучших, не так ли, Конор?
Конечно же, он имел в виду псов Сабнака, но тот проигнорировал намек.
– Разумеется, директор. Я возьму лучших.
– Ну так выбирайте, – и Аббадон кивнул в сторону воинов, стоящих по периметру зала и сдерживающих напор толпы.
– Номера 69 и 56! – звучно сказал Конор, – глядя на Стеллана и Димитрия.
Повинуясь его приказу, демоны тут же выдернули их из толпы и понесли вниз.
– Еще одного, – едва слышно сказала Лилит, сжимая его руку. Конор и не заметил, как она оказалась рядом. – Назови еще одного.
Конор взглянул в зал, с трудом выдерживая умоляющие взгляды сотен глаз, пока не нашел того, кого искал. Если ему и вправду понадобится защита...
– Номер 69, – произнес он.
В реве Эрика смешались гнев, ярость и облегчение.
Оказавшись внизу, он стиснул Конора так, что у того хрустнули кости.
– Я тебе этого не забуду, Райли, – сказал он. В его голосе Конору
послышалась угроза.
– Вы можете идти, – сказал директор. – Нет необходимости
оставаться до конца.
– Я останусь, – твердо сказал Конор. – Мы все останемся, – сказал он, обводя взглядом свою свиту. – Это самое меньшее, что мы можем сделать.
Те кивнули. Стоя плечом к плечу, они смотрели, как открывается дверь, и воины Ада выталкивают сопротивляющихся инкубов в небытие – так безразлично, словно выбрасывают мусор. Димитрий плакал, не скрываясь. Стеллан был неподвижен. И лишь Эрик, сам чудом избежавший участи большинства, воздевал в воздух кулаки и кричал, подбадривая воинов.
Лилит сжала руку Конора крепче. Он посмотрел на нее.
– Равновесие, – прошептала она одними губами.
Он кивнул. Все правильно. Равновесие. Сегодняшнее зло позволит сделать завтра чуть больше добра. И у него есть шанс лично позаботится о том, чтобы ничто не перевешивало.
Так что завтра будет новый день, подумал Конор. Завтра будет хороший день. Ведь Ад его заслужил.
