Текст книги "Джихад: террористами не рождаются"

Автор книги: Мартин Шойбле

Соавторы: Бритта Циолковски
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Многое, чему Даниель научился у Хусейна, противоречило тому, с чем он столкнулся в доме у матери.

Там ели свинину, пили алкоголь, на стене висели изображения женщин без паранджи (хоть это и были портреты членов семьи). Когда Даниель приходил в гости к матери, она должна была подчиняться его правилам. После ареста Даниеля она расскажет об этом в одном из газетных интервью.

На время его посещений она закрывала фотографии. «Я была так рада, что он вернулся, – скажет она. – Он был очень фанатичным, но я не хотела снова его потерять. Я хотела создать атмосферу доверия».

Во время Рамадана он все чаще встречался с Хусейном. Тот, очевидно, заметил, что в течение армейских будней Даниель не мог заниматься исламом основательно. Хусейн вернулся к старым дискуссиям, выбирая всё более острые темы. Он рассказывал о борьбе мусульман в Чечне, в Ираке, в Афганистане. Источником всех зол для него были США. Его работу облегчали скандалы по поводу пыток и истязаний, совершенных американскими военными, Главной темой Хусейна была освободительная борьба мусульман против западных оккупантов.

То, что при терактах мусульманских боевиков погибает больше мусульман, чем американских солдат, для людей склада Хусейна не играет роли. Ведь мусульмане, согласно его взглядам, в любом случае являются мучениками – и как исполнители, и как жертвы. Радикалы типа Хусейна умалчивают о кровавых конфликтах между шиитами и суннитами в Ираке, о жестокой междоусобице в Афганистане. Военные конфликты и споры внутри ислама не играют для них никакой роли. Для Хусейна существовали только добрые и злые, правоверные и неверные – у него была предельно простая картина мира. Как некоторые фанатичные немусульмане в каждом мусульманине видят террориста, так и Хусейн в каждом немусульманине видел угрозу.

Джихад как долг //

Разговоры с Хусейном оказывали на Даниеля всё большее влияние. Мы не знаем, как именно он пришел к этому решению и сколько времени это заняло, но однажды он решил, что, будучи мусульманином, обязан принять участие в джихаде. После службы в армии, в начале 2006 года, Даниель захотел выучить арабский язык. Он подготовился к поездке в Египет и в феврале того же года отправился туда. Он хотел остаться в Египте на три месяца, чтобы учиться на языковых курсах в Каире. Сразу по прибытии он повторно принял ислам в знаменитом университете Аль-Азхар. Вероятно, Даниель думал, что, имея на руках свидетельство этого университета, он скорее будет восприниматься как мусульманин и сможет пройти большее число курсов. При новом обращении он захотел выбрать себе другое арабское имя. До сих пор он называл себя Джихад, что, конечно же, вызывало неприятные вопросы. Теперь он пожелал носить имя Абдула. Это благочестивое имя в переводе означает «слуга Бога». Даниель жил в скромных условиях, посещал языковые курсы и мечети, знакомился с новыми людьми и все больше привыкал к мысли о джихаде. Раз в два дня он писал матери и отцу по электронной почте, но о своих новых идеях и планах ничего не рассказывал. Знакомые Даниеля беспокоились о нем. Одна из подруг матери захотела узнать, как у него дела. «Он снова взялся за ум. Хороший мальчик», – якобы ответила мать.

Языковые курсы в Каире предлагались организациями, не имевшими отношения к университету, так что жизнь университетского городка, скорее всего, осталась Даниелю неизвестной. Стать студентом этого университета не так просто – для этого недостаточно свидетельства о принятии ислама. Нужно представить аттестат зрелости и рекомендации. Перед университетом выстраиваются длинные очереди желающих быть зачисленными. Сотрудник университета достает из ящика письменного стола форму заявления. Он оглядывает людей в очереди, выбирает двух белых иностранцев и указывает на них пальцем; чернокожие из Ганы стоят в очереди раньше, но им придется подождать. Если кто-то захочет пожаловаться на произвол, он не скоро найдет соответствующую инстанцию. Благодаря цвету кожи Даниель одним из первых добрался бы до цели, но без необходимых документов у него не было бы шансов.

В отличие от университета, языковые школы принимают любого, кто интересуется арабским языком. Они рекламируют свои образовательные программы в Интернете и распространяют рекламные листовки. Помещения для занятий расположены в Наср-Сити, одном из районов Каира. Лицо района определяют серые новостройки высотой до одиннадцати этажей и стройплощадки. Перед окнами натянуты бельевые веревки, вода капает на улицы, по обочинам которых скапливаются мусор и пыль. Между домами в палатках и в каморках, сделанных из гофрированных стальных листов, дерева и частей стены, ночуют строительные рабочие. Так же живут многие из тех, кто не может позволить себе иметь квартиру. В центре Каира, рядом с роскошными отелями, бедность страны незаметна, но бросается в глаза вдали от туристских районов.

Полицейские в белых формах и черных кожаных ботинках охраняют музеи, достопримечательности и дорогие отели, а также следят за тем, чтобы нищие не были слишком навязчивы. Туристам показывают Египет глянцевых рекламных проспектов: пирамиды и песчаные пляжи протяженностью в несколько километров. Даниель наверняка обнаружил там пропасть между богатыми и бедными. Очень может быть, что он видел, как ночью люди спят, подложив под голову свернутую одежду, на обочине дороги с четырехполосным движением, по которой днем идет сплошной поток автомобилей. Даниель не жил в дорогих отелях и не ездил по городу в туристских автобусах с кондиционером. В Каире Даниель открыл для себя новый мир, совершенно отличный от Саара. Из громкоговорителей раздается призыв к пятничной молитве. Трое мальчиков несут в мечеть свои маленькие коврики для молитвы. В уличном кафе передают в прямом эфире проповедь. Мужчины курят там кальян, пьют кофе или пепси-колу. В магазине по радио звучит речь имама. Для многих мечети, когда там не проходит служба, служат местом отдыха посреди суеты большого города. Рабочие отдыхают там в перерыве, некоторые спят. Вне стен мечетей шумно, в воздухе висит густой смог.

Учеба в Каире //

В гуще дорожного движения велосипедист одной рукой управляет велосипедом, а другой поддерживает на голове поднос, нагруженный несколькими килограммами лепешек. В запряженной ослом повозке сидит тучный мужчина в галабее – сером длинном одеянии. На повозке пирамидой возвышается гора арбузов. На обочине таксисты ожидают клиентов в своих «ладах», «фиатах», «дачиях» и египетских «сахинах». Позади виднеются ультрасовременные высотки, в которых располагаются офисы и дорогие квартиры. В нескольких кварталах отсюда находятся базары, открытые далеко за полночь. Туристы-немусульмане и местные мусульмане воспринимают этот город совершенно по-разному. Первые высаживаются из автобуса у пирамид в расположенной неподалеку Гизе, одетые в клетчатые шорты, белые носки и кроссовки; для вторых поездка к пирамидам – это праздничная экскурсия, отправляясь в которую следует надеть блузку с длинными рукавами, покрыть голову и нанести макияж. Это утверждение звучит как стереотип, но жизнь ежедневно его подтверждает. Неизвестно, замечал ли Даниель эти различия. Возможно, он был слишком поглощен занятиями на курсах и разговорами и не замечал повседневной жизни. Его наверняка бы возмутило неуважительное поведение западных туристов по отношению к чужой культуре.

Среди языковых школ, которые посещал Даниель, одна находится в сером доме в квартале Наср-Сити. Чтобы найти ее, придется несколько раз спросить дорогу. Кроме вывески над входом ничто не указывает на то, что в этом старом доме люди, приехавшие со всего света, учат арабский язык. На двери – тяжелое металлическое кольцо, чтобы постучать. В коридоре висит расписание занятий, там же стоит заполненный книгами шкаф. В маленькой кухне на газовой плите молодой сотрудник готовит еду для учителей и учеников. Стены в классах окрашены в розовый цвет, к удлиненным подлокотникам кресел прикреплены маленькие столики.

Даниель искал кого-нибудь, кто мог бы подробнее рассказать ему о джихаде. Он нашел человека, который стал давать ему частные уроки. Тот положил перед Даниелем труд Ибн Таймия и заговорил о нем. В некоторых книжных магазина Каира имеется двадцатитомное собрание фетв этого правоведа. (Фетвы – это заключения по разным вопросам, выносимые мусульманскими учеными-законоведами, которые, однако, авторитетны только для тех мусульман, которые признают соответствующего ученого.) Даниель и его учитель занимались только одной главой из Ибн Таймия. Даниель рассказывал позже, что в этой главе ученый пишет о важности джихада. Только годы спустя Даниель признает, что аргументы Ибн Таймия можно использовать и против джихада. Но будет уже поздно.

В Египте Даниеля посетил один его друг, мусульманин из Нойнкирхена, бывший членом его «второй семьи». Они говорили о джихаде. Друг хотел отправиться в лагерь подготовки боевиков. Он хотел научиться всему, что было, по его мнению, необходимо для джихада, и непременно в таком лагере. Эти лагеря существуют в Пакистане, а в Египте их нет. Но в Египте такие интересующиеся, как Даниель и его друг из Нойнкирхена, могут найти в соответствующих кругах нужных людей и завязать контакты.

Когда в середине мая 2006 года Даниель вернулся в Саар, его решение поехать в лагерь подготовки боевиков, вероятно, окончательно созрело. Как он сам говорил, в своем намерении он укрепился благодаря письму из тюрьмы Абу-Грейб в Ираке, находящейся под контролем американских военных. Речь идет о письме, якобы написанном одной из заключенных. В нем говорится об изнасилованиях и жутких издевательствах. У Даниеля не было оснований сомневаться в этом. Достоянием гласности стали фотографии американских солдат, подтверждавшие факты бесчеловечного обращения с заключенными и пытки в этой тюрьме. Весь мир обошла фотография теперь уже осужденной и с позором уволенной из армии американки Линди Ингланд, на которых видно, как она держит на поводке, как собаку, лежащего на полу голого заключенного. Начиная с весны 2004 года, за пару недель до обращения Даниеля, появлялось все больше шокирующих сообщений и фотографий. Эти же фотографии облегчили Хусейну его пропагандистскую работу против западного мира. Один старый товарищ из хип-хоповской тусовки случайно встретил Даниеля в Нойнкирхене. Он поинтересовался, что у того нового. Бывший друг вспоминает: «Теперь он говорил только о деяниях Аллаха. Весь окружающий мир и почему он таков Даниель хотел объяснить при помощи Корана. Мне хотелось с ним поболтать, а ему нужно было только, чтоб я поверил в то же, во что верит он. Тогда я подумал: забудь. Я больше не мог этого слушать». Для Даниеля в мире теперь существовали только братья по вере. Со старыми друзьями у него больше не было ничего общего; наверное, их жизнь казалась ему такой же бессмысленной, как и его собственная до встречи с Хусейном.

Не прошло и месяца после возвращения Даниеля из Каира, как он покинул Саар и направился в сторону Турции. Оттуда он хотел добраться до лагеря подготовки боевиков джихада в одной из близлежащих стран.

Саид //

Саид родился мусульманином, но это не значит, что он с самого начала был религиозен. Не все христиане из окружения Даниеля ходили в церковь, и не все в окружении Саида были религиозны. Саид вырос в семье, где вера практиковалась мало. Подобно некоторым христианам, которые посещают богослужение только на Рождество, семья Саида отправлялась на молитву только в конце месяца Рамадан. В какой-то момент Саид сам нашел дорогу в мечеть и стал ходить туда все чаще. А во время Второй интифады он познакомился с людьми, исповедовавшими радикальные взгляды, как его сосед Мазен. О религиозном развитии Саида все уже сказано в главах о его жизни. Отдельная глава, в отличие от Даниеля, ему не нужна.

6
Подготовка
Даниель в «Союзе исламского джихада»
Саид в «Бригадах мучеников Аль-Аксы»

Даниель //

«Мы тоже будем писать завещание?» – спрашивает кто-то из группы Даниеля. Члены группы знали, что джихадисты зачитывают свои завещания перед видеокамерой. Затем запись выкладывается в Интернете и рассылается по крупнейшим телеканалам. На заднем фоне колышутся черные знамена с надписями на арабском. На некоторых из них написано белым: «Нет божества кроме Бога, и Мухаммад – посланник Бога». Это Символ веры мусульман всего мира, который присвоили себе джихадисты.

Вопрос повис в воздухе. Надо сказать, что Даниель и его новые друзья уже тогда находились под колпаком различных спецслужб. Велась тайная видеосъемка и записывались их разговоры. «Террористы готовы пожертвовать собой», – прошло сообщение в прессе. Якобы даже писались «прощальные письма». Позже информация в прессе изменилась. Очевидно, участники группы не написали писем и не составили завещаний.

Напротив, Даниель и его новые друзья после теракта планировали бегство. Они хотели скрыться, как только сработает взрывное устройство, начиненное концентрированным пероксидом водорода. Возможно, в Пакистан. Даниель бредил этой страной. Он говорил, что там он чувствует себя хорошо, что он уже познакомился с кем-то, кто обещал отдать ему в жены дочь. По крайней мере, это предложение было действительно в период, когда он готовился к теракту.

Вначале, задолго до прохождения подготовки в Пакистане, Даниель хотел воевать в Чечне. Эта страна на юге России относится, с точки зрения Москвы, к Российской Федерации. Однако многие чеченцы хотят иметь независимое государство. Большинство из них – мусульмане. И военному конфликту между российскими военными и чеченскими боевиками не видно конца.

Чечня или Ирак? //

Чеченским сопротивлением руководят исламистские повстанцы. В труднопроходимых горных районах Чечни Даниель хотел сражаться на стороне боевиков против российского государства. В чеченцах Даниель видел братьев по вере. Всего лишь за два года до этого он перешел из христианства в ислам. Люди переходят в другую веру с тех пор, как возникла религия. Но иногда новообращенные оказываются особенно ревностными: они хотят показать остальным, насколько сильна их вера. За короткое время Даниель превратился в фундаменталиста и тем самым стал частью немногочисленного меньшинства внутри мусульманской общины Германии. Только один процент мусульман в Германии принадлежит к исламистским организациям.

К войне в Чечне Даниель подготовился еще на родине, в Сааре. Он наведался в магазин спецснаряжения в Саарбрюккене, ассортимент которого простирается от светло-коричневых тропических шлемов до армейских ботинок со стальными набойками. Вещи, приобретенные Даниелем в этом магазине, рассчитаны на минусовые температуры: ему была нужна крепкая обувь и теплая одежда. Чечня расположена на Кавказе, где горы достигают высоты более 4000 метров. Зимой температура опускается до двадцати градусов ниже нуля.

Кроме того, у Даниеля была идея отправиться воевать в Ирак, куда он думал добраться сухопутным путем через Иран, преодолев горы и пустыню. Он слышал об израильских женщинах-солдатах, которые еще в период военной подготовки совершают сорокакилометровые марш-броски через пустыню Негев. Это импонировало ему. Хотя армия еврейского государства – один из традиционных врагов исламистов.

Готовясь к походу через Иран и Ирак, Даниель приобрел GPS-навигатор, при помощи которого он хотел самостоятельно находить дорогу в приграничных районах. Он купил прибор в том же магазине, что и зимнее обмундирование для Чечни, но не смог разобраться в нем. Посчитал его слишком сложным и отдал одному из своих новых друзей.

Чечня или Ирак? В тот майский день, когда Даниель садился в самолет на Стамбул, он еще не знал, куда направится. Соответствующие указания он должен был получить лишь в Турции. Существовала опасность того, что его разговоры прослушиваются. С контактными лицами Даниель общался по электронной почте. Но из-за опасения, что спецслужбы перехватывают электронные письма, сообщники вскоре прибегли к хитрости: они не отсылали письма, а сохраняли сообщения в почтовом ящике. Все члены группы знали пароль для входа в почту. Таким образом каждый мог читать и стирать сообщения; отсылать не требовалось ни строчки.

Однако «мертвые почтовые ящики» были известны и службе безопасности. И ее сотрудники тоже читали эти сообщения. Об этом Даниель узнал много позже, уже находясь на скамье подсудимых. Прежде чем уехать в Турцию, Даниелю нужно было придумать какую-нибудь «легенду» для родителей. Перед отлетом он провел по одной неделе у матери и у отца. Он сказал, что уезжает в Египет, потому что хочет вдали от цивилизации изучать Коран, выучить его наизусть. Такую историю он рассказал обоим. Он говорил, что хочет провести в стране пирамид четыре месяца. Как видно, ни у кого не возникло подозрений. Родители, очевидно, не знали, что в школах по изучению Корана учащиеся – даже те, для кого арабский язык родной, – проводят не месяцы, а годы, заучивая суры наизусть.

В Стамбуле двадцатилетний Даниель жил вместе с новыми друзьями. Он познакомился с ними в Сааре. Они уже в Германии идеологически подготовили его к джихаду. Теперь его ждала практическая подготовка, с оружием в руках. До отъезда в тренировочный лагерь он ни в коем случае не должен был (как, впрочем, и во время всей поездки) привлекать к себе внимание. Поэтому вряд ли он что-то увидел в двенадцатимиллионном мегаполисе. Может быть, только Голубую мечеть с ее шестью минаретами, да и то мельком. Или пассажирские суда, которые, как автобусы, каждые пару минут следуют от остановки к остановке. Рыбаков, которые, стоя вплотную друг к другу на одном из многочисленных мостов, выбирают леску, когда под мостом проплывают грузовые суда. Возможно, он обратил внимание на портреты основателя турецкого государства Мустафы Кемаля Ататюрка. Они висят повсюду – в чайханах, ресторанах, магазинах и на фасадах домов – и бросаются в глаза всем приезжим.

Из Стамбула в Исламскую Республику //

Даниель провел в Стамбуле довольно долгое время, точно не зная, что его ожидает. И вот наконец ему сказали, что он отправляется в Иран. Из Стамбула в Тегеран, столицу Ирана, ходит поезд. Путь неблизкий – примерно 2000 км, причем дорога идет и по горам, и по паромной переправе через озеро Ван. Добраться можно и на автобусе, но в этом случае дорога займет три дня и две ночи. В пути показывают фильмы. На границе с Ираном диск меняют: вместо танцующих турецких звезд в мини-юбках – разрешенные цензурой художественные фильмы. Даниель не поехал ни поездом, ни автобусом, а выбрал самый дорогой и самый быстрый вариант: полетел самолетом. Еще на подлете к Тегерану женщины начали выполнять правила Исламской Республики. Они покрыли голову, сменили одежду с короткими рукавами на одежду с длинными (лучше слишком много ткани, чем слишком мало). Еще не прибыв на место, Даниель увидел, как меняется жизнь женщин в радикальном религиозном государстве. В этом было сильное отличие от Турции, в особенности от современного Стамбула, где он провел некоторое время. Большинство жителей Турции – мусульмане, но государство там светское. Правда, Даниель бывал еще и в Египте, где религия играет большую роль, особенно в сельской местности. Но Иран – это все же нечто совсем иное.

В Исламской Республике Иран власть принадлежит мусульманскому духовенству. До конца семидесятых годов XX века страна была ориентирована на западный, светский путь развития, но ситуация в экономике была почти катастрофической: при тонком верхнем слое очень богатых граждан – миллионы бедняков. Кроме того, политические инакомыслящие подвергались преследованиям и арестам. В 1978 и 1979 гг. сотни тысяч иранцев вышли на демонстрации протеста.

За так называемой Исламской революцией стояли самые разные группы. Организации левой ориентации принимали участие в демонстрациях вместе с радикальными религиозными группировками. Последние одержали верх и захватили власть. Вождь революции аятолла Хомейни провозгласил Исламскую Республику. Вскоре, однако, многие участники протестов почувствовали себя обманутыми. Они хотели избавиться от старого режима, но отнюдь не желали установления фундаменталистской теократии. Сопротивляться новым властителям было практически невозможно: новое руководство страны сажало политических противников в тюрьмы, подвергало пыткам и уничтожало физически. На смену ранее существовавшим параграфам законов пришли строгие религиозные установления. Теперь власть имущие ввели исламское право – шариат. Исламская революция в Иране повлияла на мусульман всего мира. В первую очередь на тех, кто стремится к созданию государства по иранской модели. Аятолла Хомейни начал процесс исламизации, распространившийся затем далеко за пределы его страны. Кроме того, во многих регионах Ближнего и Среднего Востока возникло движение джихада. Его члены ставили своей целью создание исламской теократии. Некоторые палестинцы в секторе Газа и на Западном берегу реки Иордан тоже присоединялись к подобным группировкам. Деньги и оружие для борьбы против израильского врага поставляет им Иран.

В Иране Даниель ожидал указаний от своего проводника. Его целью теперь была не Чечня, а Пакистан. Теплая зимняя одежда оказалась ни к чему. До нелегального въезда в соседнюю страну у него было время познакомиться с Исламской Республикой Иран. Можно сказать, что это было частью его подготовки. Он мог увидеть – и, скорее всего, увидел – многое в этом новом для него мире. Но многое осталось ему неизвестным.

В Иране он видел женщин, с головы до ног закрытых черной чадрой; открытым оставалось только лицо. Нерелигиозные женщины должны носить по крайней мере накидку – абайю. Это достаточно длинная одежда, закрывающая как минимум ягодицы. Руки должны быть закрыты до кисти. Ношение головного платка обязательно для всех женщин. В местах паломничества преобладает чадра, в более современных частях Тегерана – абайя. Каждый день Даниель слышал муэдзина, созывавшего мусульман на молитву. Громкоговорители на минарете доносят его слова до самых дальних уголков: «Аллах величайший. Я свидетельствую, что нет божества, кроме Аллаха. Я свидетельствую, что Мухаммад – посланник Аллаха. Я свидетельствую, что Али – наместник Аллаха. К молитве. К спасению. К добрым делам. Аллах величайший. Нет божества, кроме Аллаха». Муэдзин созывает на молитву много раз за сутки. Часто эту работу выполняет за него магнитофон.

Даниель видел, как образцово соблюдают иранцы религиозные правила. Они не употребляют алкоголя; алкогольные напитки не продаются в магазинах и не предлагаются в ресторанах. Мужчины и женщины не обмениваются нежностями на виду у всех. Везде развешены портреты покойного вождя революции Хомейни, который почитаем всеми. Повсюду молельни. Каждый соблюдает сотни предписаний и запретов. Все это Даниель мог видеть, и, весьма вероятно, это производило на него впечатление.

Но, возможно, он увидел и оборотную сторону медали: в Тегеране полиция нравов задерживает женщин, показывающих слишком много тела. В автомобиле с затемненными стеклами записывают их личные данные. Им может грозить денежный штраф или тюремное заключение. В столице некоторые автобусы разделены металлической балкой на две части: в передней части салона сидят мужчины, в задней – женщины. Ехать рядом друг с другом запрещено.

В иранском городе Авазе одетые в униформу люди ходят вечером по берегу реки и прогоняют прогуливающиеся за ручку неженатые парочки. Во время политических протестов в Тегеране войска президента избивали дубинками мирных демонстрантов. Многих потом допрашивали с применением пыток. Иранцы не всегда могут узнать, что происходит в мире, через Интернет: доступ к определенным страницам закрыт.

Правила можно нарушать, но за это приходится платить. Богатые граждане избавлены от неприятных проверок и допросов, но бедняков – а это большинство жителей страны – они не минуют. То, чего официально быть не должно, все-таки существует. Проститутки работают тайком и сильно рискуют. Как и наркоторговцы. В городе Кермане на обочине дороги, ведущей на кладбище, валяются использованные шприцы. В городах раздобыть алкоголь нетрудно. Можно заказать доставку на дом, для чего достаточно протянуть руку к телефонной трубке; нужные номера передаются из уст в уста. Торговец доставляет на такси красное вино, разлитое в пластмассовые канистры. Самый дешевый нелегально изготовленный шнапс из изюма стоит в пересчете на европейскую валюту пять евро за литр. Таковы цены, такова реальность.

Культ мучеников //

Другое дело – государственные ориентиры. В Исламской республике существует культ мучеников. От внимания Даниеля наверняка не укрылось, как много средств расходуется на их прославление. В период правления Хомейни, в восьмидесятых годах, в войне против Ирака погибли сотни тысяч иранцев. На кладбищах могилы мучеников расположены вплотную друг к другу, отдельно от остальных. В некоторых местах, например в Тегеране, посетители ходят прямо по могильным плитам, потому что уже не осталось места для дорожек. В маленьких витринах перед могилами лежат вещи боевиков. Фотографии или портреты за стеклом напоминают об умерших.

То и дело встречаются фотографии детей. Во время ирано-иракской войны многие из них носили на шее ключ. Им говорили, что он открывает ворота в рай. Они знали, что их ожидает на том свете. «В раю есть фрукты, которых здесь нет. Там тебя ждут ангелы. Там есть вода, совершенно чистая вода. Здешняя жизнь длится только сегодня и завтра. Все самое главное ждет нас в раю», – так говорили детям солдаты. У иранской армии не было оружия для детей. Их посылали на минное поле, чтобы мины взрывались под тяжестью их тел.

Портреты на фасадах домов также напоминают о мучениках. В Тегеране огромные, яркие изображения особенно бросаются в глаза на фоне серых, темных как смог зданий. Портреты такие же красочные, как плакаты на родине Даниеля, рекламирующие новые тарифы мобильной связи или шикарную одежду. В Тегеране на одном из плакатов высотой с дом изображен иранский мальчик и танк с иракским флагом. Лицо ребенка больше гусеничной машины, и мальчик кажется великаном. Этот плакат – единственное цветное пятно на сером фасаде дома. В Тегеране именно смерть вызывает к жизни краски.

В честь известных мучеников называют автострады; существуют и музеи мучеников. В одном из них, в Тегеране, сотрудница приветствует иностранных посетителей небольшой речью: «У нас есть мученики из Ирана, мученики из Ливана, мученики из Палестины, а наверху представлено искусство мучеников. Мы все любим мучеников». Демонстрируются покрытая кровью одежда жертв войны и черно-белые фотографии, изображающие их при жизни. В магазине при музее предлагаются комиксы для детей и книги и фильмы для взрослых. В боковом помещении висят портреты палестинских террористок-смертниц.

Время, проведенное в Исламской Республике, сыграло важную роль в жизни Даниеля, даже если сам он и его учителя не сознавали этого. Пребывание в Иране подготовило его к миру, с которым ему вскоре предстояло встретиться в Пакистане. Однако здесь, как и в Турции, ему ни с кем нельзя было разговаривать о своем желании бороться, «делать джихад», как это называли его новые друзья в Сааре. Ему приходилось быть очень осторожным. Иностранцы в Иране всегда бросаются в глаза. Приезжают, правда, туристы и бизнесмены, но их мало.

При этом иранские спецслужбы были для Даниеля не опасны – опасаться следовало западных агентов. Он должен был следить за тем, с кем разговаривал. Это было непросто, потому что приезжих из-за границы всегда встречают очень радушно. Даже если вы не говорите по-персидски, всегда найдется иранец, говорящий по-английски. Некоторые разговаривают бегло, многие на начальном уровне. Ответ «Germany» на вопрос «Where are you from?» [18]18
  Германия (англ.).Откуда вы? (англ.)


[Закрыть]часто вызывает восторг. Иногда молодые иранцы говорят: «I have an uncle near Bonn» или «in Hamburg» [19]19
  Мой дядя живет недалеко от Бонна, в Гамбурге (англ.).


[Закрыть](родственники эмигрировали или стали беженцами).

«What are you doing in Iran?» [20]20
  Что вы делаете в Иране? (англ.)


[Закрыть]– так часто звучит следующий вопрос. Ответить «studying» [21]21
  Учусь (англ.).


[Закрыть]Даниель, вероятно, не мог. Он не говорил по-персидски, а для учебы в университете было необходимо знание языка. «Visiting friends» [22]22
  Навещаю друзей (англ.,).


[Закрыть]– мог бы он ответить. Но каких друзей? Где они живут? Возможно, с какого-то момента он стал отвечать просто «travelling» [23]23
  Путешествую (англ.).


[Закрыть]. Потом он мог перечислить места, где уже побывал; главное, не нужно было называть имен.

В конце разговора часто спрашивают: «What is better: Germany or Iran?» [24]24
  Что лучше – Германия или Иран? (англ.)


[Закрыть]Независимо от ответа может последовать приглашение выпить сладкого черного чая; к нему в чайхане часто подают финики или печенье. Могут также пригласить домой на ужин. Если Даниель побывал у иранца в гостях, он мог узнать, что тот на самом деле думает об Исламской Республике.

Скорее всего, Даниель не общался с местным населением или это были крайне редкие встречи. Проводник приказал ему не выходить из отеля. Перед отправкой в Пакистан он жил в Захедане. Этот город на границе Ирана с Пакистаном и Афганистаном известен как место нелегального перехода через границу. Даниель посещал мечеть Макки. Так по-персидски называется место, где родился Мухаммад (город Мекка в сегодняшней Саудовской Аравии).

Чтобы пересечь границу между Ираном и Пакистаном, удачи не требуется – нужны только деньги.

Водитель Даниеля сунул солдатам на контрольно-пропускном пункте пачку купюр, и они могли ехать дальше. Взятка на границе – обычное дело. Проехав 500 км по занесенным песком дорогам, они добрались до города Кветта. В течение многих часов они двигались дальше на северо-восток, вдоль афганской границы. Добравшись до Вазиристана, они съехали с асфальтированной дороги.

Братья в Вазиристане //

Вазиристан – это регион в горах Пакистана на границе с Афганистаном. Здесь живут разные племена. Жители региона живут в деревнях, ведут традиционный образ жизни, разводят скот. Между семейными кланами и племенами часто вспыхивают конфликты. Но Даниелю Вазиристан был интересен по иной причине: благодаря близости к району боевых действий, Афганистану, и труднопроходимой местности в этой части страны охотно скрываются исламисты. Там существуют лагеря подготовки боевиков, подземные хранилища оружия и система туннелей, где можно укрыться в случае опасности и преследования.

Долгие часы трясся Даниель по ухабистым дорогам горной местности, где машина может проехать с трудом. С тех пор как он начал свой путь в Стамбуле, контактные лица, проводники и водители сменились не раз. Так поступали с каждым, кто хотел стать джихадистом. Например, с Фрицем, молодым человеком из южной Германии. Фриц родился в 1979 году в Мюнхене, затем жил в федеральной земле Баден-Вюртемберг. Позже он будет одним из сообщников Даниеля при подготовке теракта в Германии.