Текст книги "Джихад: террористами не рождаются"

Автор книги: Мартин Шойбле

Соавторы: Бритта Циолковски
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

О питании заботился владелец кондитерской. В печи, где стояли противни с выпечкой, лежали и куриные окорочка. В кастрюле на газовой плите бурлил рис. Можно было перекусить лепешками хубес,сделав бутерброд с сыром или чем-нибудь еще. Главное – не со сладким. Кто сладости готовит, есть их не любит. «Они надоедают», – объясняет шеф. Саид был худым, как и большинство работников, но иногда он брал сладости домой. Выходной у Саида был раз в неделю. В особых случаях, например во время Рамадана, он и его коллеги – а это были только мальчики и мужчины – работали до самой ночи. Вечером, с наступлением темноты, перед кассой выстраивались очереди. Потому что ежевечернее прекращение поста после целого дня без еды и питья часто празднуется всей семьей. Сладкая выпечка на десерт – это часть праздника. Последний день поста празднуется особенно широко. Для этого дня даже покупается новая одежда. Коммерсанты хорошо зарабатывают на этом.

Судя по всему, долгий рабочий день не смущал Саида. В отличие от джинсовой мастерской, новое место работы ему нравилось. Это заметили близкие друзья. Он работал в кондитерской с удовольствием. Там у него открывалась возможность роста, пусть даже для этого требовалось большое честолюбие. Работники кондитерской начинали с должности посудомойщика, а затем могли постепенно подниматься по карьерной лестнице. «Тут учатся на рабочем месте», – говорит один из работников. «Все начинают с мытья посуды», – уточняет владелец кондитерской, унаследовавший предприятие от своего отца. До верхней ступеньки карьерной лестницы добираются не все; это требует «усердия и ума». Многие молодые работники стремятся дойти до изготовления кнафе,фирменного блюда кондитерской. Это сладость из теста, сыра и сахарного сиропа. На этой операции можно заработать до двадцати евро в день.

Но прежде чем добраться до этой должности, человек должен проработать несколько лет помощником, выполнять подсобные работы или готовить другую выпечку. Не прошло и года, как Саид уже готовил дома в маленькой кухоньке на газовой плите свои собственные кнафедля семейных встреч или просто так. «Тесто он брал отсюда и делал кнафедома», – рассказывает шеф; он не возражает, чтобы работники практиковались частным порядком. Продукты он привозит из Турции и Ирана. Израиль запрещает палестинцам поддерживать экономические отношения с Исламской Республикой, своим «заклятым врагом». Но точно так же, как оружие из Ирана доходит до групп боевиков на Палестинских территориях, так и ингредиенты сладостей доставляются на склады кондитерских.

Однажды Саид не выключил дома плиту, пламя потухло, и кухонька наполнилась газом. Саид потерял сознание, и родители нашли его лежащим на полу. Эту историю в семье рассказывают до сих пор.

Если не считать этой неудачи, у Саида были все предпосылки к тому, чтобы когда-нибудь подняться по карьерной лестнице до приготовления кнафе.«Он был сообразительным мальчиком, быстро учился», – говорит шеф. Лишь некоторые новички продвигаются так далеко; многие в какой-то момент останавливаются, сдаются или ищут другое место работы. Саид демонстрировал выдержку, даже если на него кричали, а это случалось нередко. В популярной кондитерской непростая рабочая атмосфера. Людям приходится много работать, часто они оказываются в цейтноте и вымещают свое напряжение на младших. Чем младше сотрудник, тем больше на него давление, тем больше гоняют его старшие.

В споры Саид не вступал, слушал молча. Шеф говорит: «Он был веселым мальчиком. Только сразу затихал, если чувствовал несправедливость». С этим он не мог справиться и иногда плакал, особенно если с ним обращались слишком жестко. Но родителям он никогда не жаловался. Тяжелые условия работы были ничто по сравнению с радостью от того, что он нашел место, где можно было расти, где работа была интересной и приносила доход.

От посуды к тесту //

С клиентами в зале продаж Саид контакта не имел. Они рассматривали товар на витринах и противнях, делали заказ, им упаковывали покупку, они расплачивались и уходили. Некоторые ели прямо в кондитерской, за столиками, накрытыми розовыми бумажными скатертями, которые вытягивали из деревянного ящика. Мальчик ставит перед гостями серебристые металлические стаканчики и наливает в них воду из графина. Если закажут, он приносит крепкий кофе в маленьких чашечках с двумя ложечками сахара. Можно заказать кофе сэда(без сахара). На ярко раскрашенных тарелках мальчик сервирует сладости, заказанные клиентом у стойки.

Весь первый год Саид вручную мыл эти тарелки, стаканы и чашки. Судя по всему, много усилий ему стоило отмыть чаны – такие большие, что в них мог бы уместиться ребенок, – и широкие противни, метр на метр, а также инструменты из пекарни: насадки для замешивания теста, венчики для взбивания, различные детали печи и т. д. В первые месяцы Саид стоял день за днем перед двумя мойками. Рядом, в ведре с водой, плавали разноцветные средства для мытья посуды. Мужчины, которые приходят в кондитерские в одиночку или с друзьями, сидят за передними столиками, отдельно от них располагаются семьи и женщины. В те времена в кондитерской было не найти свободных мест, дела шли великолепно. Все изменилось в сентябре 2000 года, когда началась Вторая интифада: уличные бои, протесты, теракты в Израиле, израильские войска в Наблусе и развал местной экономики.

Несмотря на тяжелую работу, годы в кондитерской были, вероятно, самым счастливым временем в жизни Саида. Вскоре он перестал мыть посуду и теперь вместе с другими отвечал за приготовление теста. Заработанные деньги он получал после работы наличными и в тот же вечер отдавал отцу. «Обычно он отдавал мне весь заработок и только просил денег на карманные расходы». Саид продолжал подниматься по карьерной лестнице: ему еще не исполнилось и пятнадцати, а он уже готовил сладость шифайеф,что в переводе с арабского означает «губы». Он наполнял слоеное тесто размоченным сыром, складывал края теста таким образом, чтобы видна была начинка, и поливал все сверху сахарным сиропом. Если приглядеться, тесто действительно выглядит как губы, а сыр – как зубы.

Сладкий запах весь день заполняет пекарню. Сначала он кажется приятным, но в какой-то момент становится невыносимым; к нему примешивается резкий, бьющий в нос запах пальмового масла, которыми смазывают противни для приготовления кнафе.Через вентиляционное отверстие проникает немного света. Мужчины все белые от муки. На вид им всем не более сорока; возраст большинства – от двадцати до тридцати. Одна машина замешивает тесто для кнафе,другая вытягивает массу в нити, нагревает и подсушивает их. Машины, печи и плиты излучают тепло, нагревают сладкий воздух в помещении. Большую часть своей юности Саид провел в этой пекарне.

То немногое свободное время, что было у него, он проводил со своим любимым кузеном и его друзьями-футболистами. По пятницам они жарили мясо. Каждую неделю они встречались во второй половине дня. На решетку над углями клали шампуры с кусочками курицы или кебабом из фарша, петрушки и приправ. Казалось, что с тех пор, как Саид стал работать в кондитерской, он ко всему, что касалось еды, относился как профессионал. Ребята ели, обсуждали прошедшую неделю и слушали кассеты с записями египетских певцов Ихаба Тауфика и Хани Шакера.

Мальчики почти все время проводили на улице. Их семьи ютились в тесноте, где было невозможно скрыться ни от родителей, ни от братьев и сестер.

К тому же, по всей видимости, отношения Саида с братьями были не очень хорошими. С одним из братьев он некоторое время разводил голубей на продажу. Во внутреннем дворике и в прилегающем к нему помещении содержалось более пятидесяти питомцев. Больше о совместных занятиях братьев ничего не известно. Два старших брата, по рассказам остальных, вели себя по отношению к Саиду строго и авторитарно.

Досуг должен быть бесплатным //

«Он почти не разговаривал с братьями. У них были разные взгляды и идеи. Он очень злился, если кто-нибудь из братьев брал его одежду», – вспоминает мать. Братья указывали Саиду, что ему можно делать, а что нельзя. Ему хватало приказов в кондитерской, где им командовали столько старших. Возможно, частые встречи у кузена были для Саида своего рода бегством. Мать говорит, что с кузеном у него сложились более близкие отношения, чем с братьями. У кузена они иногда смотрели видео. Без спутниковой тарелки принимались только программы из соседней Иордании, из Рамаллы, Иерусалима и местных вещателей из Наблуса. А также израильские программы, которые нельзя было понять, не владея ивритом. Саид любил египетского комика Аделя Имама не меньше, чем мистера Бина. Как и большинству мальчиков, им нравились боевики; в те времена их копии можно было достать где угодно. Как говорит кузен, к числу самых любимых картин Саида принадлежали «Рэмбо» и фильмы с Брюсом Ли. Один против всех – вечная тема.

Летом, если у Саида выдавался свободный день, они ехали в Бадан. Пятнадцать минут на маршрутке, все время в гору, мимо сотен кипарисов и маленького парка развлечений. С началом Второй интифады парк закроется. Заржавевшее колесо обозрения и брошенный на заросшей площадке пассажирский самолет, в котором раньше был ресторан, кажутся сегодня немыми свидетелями хороших (по крайней мере в экономическом отношении) времен.

В зеленой долине Бадана есть открытый водоем с горками, трамплинами, детским бассейном. На мальчиках шорты, молодые женщины плавают в длинных брюках и футболках, более старшие в головных платках сидят на краю бассейна, опускают прикрытые одеждой ноги в воду. Семьи устраивают пикники, достают привезенные с собой большие кастрюли, миски, прикрытые алюминиевой фольгой, тарелки и приборы. Повсюду под деревьями стоят пластиковые столы и стулья для гостей, официанты подают напитки и кальяны.

Саид, его кузен и остальные футболисты ездили и в Рамаллу. Сорок минут на юг на автобусе или тридцать минут на маршрутке. В центре Рамаллы жизнь была оживленнее, чем в Наблусе. Там можно было увидеть больше девушек без головного платка, больше кафе и, самое главное, там на улицах не было родственников. Рамалла была частью большого мира, причем недешевого. Саид и его друзья редко делали покупки; они не ходили ни в рестораны, ни в интернет-кафе. «Это было слишком дорого», – вспоминает кузен. Они гуляли вдоль магазинов, бродили по улицам туда-сюда – как сотни других мальчиков и мужчин во второй половине дня. Они разглядывали витрины, разговаривали друг с другом; некоторые гуляли обнявшись, некоторые – держась за руки (как это принято в тех краях между друзьями-мужчинами). Пройтись так с девочкой для Саида и его кузена было бы невозможно. Такого рода физический контакт или такое объятие становились возможны только после помолвки.

Иногда друзья уезжали еще дальше на юг, в Аль-Кудс («Святыню» – так на арабском языке называется Иерусалим). Они посещали мечеть Аль-Акса, открывали для себя жизнь Старого города, полного туристов и паломников. Улицы там шире, чем в Наблусе, товары – дороже. Площадь между Куполом Скалы и мечетью Аль-Акса – огромна. Тысячи мусульман молятся там вместе по пятницам, этот день недели по-арабски называется йом аль-джума– «соборный день».

Молиться вместе с коллегами //

В то время религия еще не играла в жизни Саида такой большой роли, как это будет позже. Его семья не была религиозной. Родители верили в Бога, но не практиковали религию и не молились пять раз в день. Коран дома был, но никто не читал его вслух и не делал его содержание темой для бесед. Видимо, лишь через два-три года после начала работы в кондитерской Саид почувствовал тягу к религии. Ему было тогда лет четырнадцать-пятнадцать.

Возможно, для Саида это был этап взросления, отдаления от родительского дома. Вместе с другими работниками кондитерской Саид начал соблюдать часы молитвы. Он молился вместе с ними утром, в обед и после обеда. Молитва длилась недолго, пару минут после призыва муэдзина. Его шеф заметил эту перемену: «Нам казалось, что он стал серьезнее относиться к жизни. Что он становится более зрелым и действует, думая о будущем».

В конце девяностых годов Саид, единственный в своей семье, начал по пятницам ходить в мечеть: ни родители, ни остальные дети туда не ходили. И лишь после пятничной молитвы он отправлялся к своему кузену, чтобы, как обычно, жарить мясо. Мечеть, которую посещал тогда Саид, находится на склоне горы, по дороге к дому кузена. Помещение оформлено просто: зеленый ковер, радиаторы под сдвижными окнами, вентиляторы и неоновые лампы под потолком. Справа у входа много деревянных стеллажей для обуви прихожан. В то время мало кто из ровесников Саида приходил в мечеть ежедневно. Ситуация изменится с началом Второй интифады.

3
Стать взрослым
Даниель и наркотики
Саид и проблемы в семье

Даниель //

«Сердце у меня черное». Это утверждение тогдашняя подружка Даниеля слышала часто. Однажды, когда они только познакомились, он сказал: «Я живу в гетто». «Как же, в гетто!» – подумала она, но промолчала. Она-то знала, что в том районе живут только обеспеченные люди. Там перед коттеджами на одну семью стоят новенькие автомобили. Но она не стала с ним спорить. Четырнадцатилетняя девочка рада была встречаться с парнем на два года старше.

Он был «крутой», носил «брендовые шмотки» и повязку на лбу; выбривал полосками волосы на голове и на выбритую кожу наносил крем. Они познакомились на концерте, где выступала группа из Нойнкирхена. Девочка влюбилась «ужасно». Внешним видом и манерами Даниель подражал гангстерам, и это произвело на нее впечатление, хотя она знала, что живет он в благополучном районе и что в их городке нет никакого гетто. Но «плохие мальчишки так притягивают». И подружки ей завидовали: «Какой у тебя парень!» Даниель и его подружка вместе курили: она – сигареты, он – марихуану. И только у нее дома. К себе Даниель ее никогда не приглашал. Границы их отношений были установлены ею. Полной близости она не хотела. («Так далеко зайти я ему не позволила, и он отнесся к этому с пониманием».) Оглядываясь назад, она называет объект тогдашней своей большой любви «скорее приятелем, чем партнером». Болтали они обо всем. Даниель рассказывал и о своей прежней подружке, отношения с которой продлились довольно долго; он все еще часто о ней вспоминал. Для девочки такие разговоры не составляли проблемы. Они мало куда ходили; разок сходили в кино, посмотрели фильм «Царь скорпионов».

Вместе они были полгода, но встречались нечасто: бывало, что всего раз в две недели. Причина была в Даниеле. Иногда он по нескольку дней не давал о себе знать, потом вдруг снова появлялся. Один раз она сама отправилась в его район и даже постояла перед его домом. Он снова надолго исчез; она хотела сделать ему сюрприз, но так и не решилась позвонить в дверь. Об этом она ему никогда не рассказывала. В другой раз мимо них на машине проехал отец Даниеля, и Даниель указал ей на него. Более близкого знакомства ни с отцом, ни с матерью так и не состоялось.

Девочки не интересуют //

В тот период из всех родственников наибольшим авторитетом у Даниеля пользовался, скорее всего, отец. Можно предположить, что сдержанность по отношению к подружке была связана с позицией отца, на которого сильно повлияли неудачный брак и бракоразводные баталии с матерью Даниеля. Отец советовал сыну не слишком доверять женщинам. Потому что женщины хотят иметь детей, а дети означают обязательства.

Такие разговоры не прошли бесследно. Даниелю было всего шестнадцать, а он уже подумывал о стерилизации. Кто бесплоден, тот неспособен иметь детей, и ему не нужно брать на себя никаких обязательств. Кроме того, можно сосредоточиться на карьере. Для отца карьера была важной темой. По словам друзей, он считал, что его карьера не удалась из-за семьи. О недостатке собственных усилий или отсутствии честолюбия речи не было – виноваты были другие.

Ни о чем этом Даниель не разговаривал со своей подругой. Их отношения закончились неожиданно для нее. «Без видимых причин», считает она. В течение многих лет она ничего не будет знать о Даниеле. Лишь в сентябре 2007 года увидит его фотографию в газете «Бильд». На первой странице – он и еще двое мужчин. Их называют «террористами». Лицо Даниеля она узнает сразу. Волосы, которые раньше были коротко пострижены, теперь свисают ниже плеч.

В то время, когда отношения с подружкой близились к финалу, испортились отношения и с хип-хоповскими друзьями. Ребята из crewбольше не понимали Даниеля. Даже лучший друг не мог до него достучаться, и их дружба угасала. Внимание Даниеля привлек другой мальчик из баскетбольного клуба – Нидаль. Новый член команды был на три года старше Даниеля. Один из его родителей был арабского происхождения. Тогда Даниелю, наверное, казалось, что это ворота в большой мир. В ближайшие два года никто не окажет на него большего влияния, чем Нидаль. Нидаль вел себя так, как будто у него были ответы на все вопросы. Он не слушал возражений и излучал авторитет – по крайней мере, так он действовал на Даниеля. Тот чувствовал, что его тянет к Нидалю. Большинство ребят в баскетбольном клубе, напротив, качали головой по поводу нового игрока, хотя и за его спиной: с Нидалем никто не хотел связываться. Он был здоровенным парнем, и нельзя было гарантировать, что он вдруг не сорвется. «Нидаль был главной проблемой Даниеля, – говорит один из баскетболистов сегодня. – С тех пор, как они подружились, о Даниеле можно было забыть».

О прошлом Нидаля, его школьных годах ребята ничего не знают; Даниель, вероятно, тоже. С двойками и тройками по большинству предметов, начиная с религии и кончая математикой, Нидаль перевелся из гимназии в общеобразовательную школу. Учителям с ним было непросто. Он был одним из самых старших учеников. С учителями он держался высокомерно, и они ему этого не спускали. Одноклассникам он мог пустить пыль в глаза, учителям – нет. И это его раздражало. Одна учительница вызвала его к себе на разговор. «Сами ко мне приходите, блин!» – якобы ответил он. Учителя называют это «вызывающим поведением».

Наркотики и изречения //

Мнения школьников о Нидале разделились: одни восхищались им, другие презирали, но мало кто относился к нему нейтрально. Учителя вспоминают, что девочки «очень им интересовались». Хотя были и такие, кто смеялся над ним, называл его хвастуном и «лузером». Некоторым девочкам нравилось, что он хорошо выглядит: «ухоженный, чистый, симпатичный»; хотел быть «самым красивым», одевался «шикарно» и время от времени приходил на занятия в пиджаке. В общем, Нидаль был «привлекательным молодым человеком». С точки зрения учителей, именно в этом и была «проблема», потому что его внешность обманывала многих учениц.

Ни для кого не было секретом, что Нидаль приторговывает наркотиками. Он курил травку, и это отражалось на его успеваемости. Особенно после выходных, по понедельникам, «он полностью отсутствовал». Один из учителей вспоминает, что вскоре он «из чувства протеста» абсолютно ничего не делал на уроках, просто присутствовал. Одноклассникам он много и восторженно рассказывал о Штатах. Он говорил, что там у него есть родственник, ремесленник, и что он собирается у него работать, так что хорошие оценки ему не нужны.

Желание уехать в Америку резко контрастировало с его политическими взглядами. Он любил поговорить об Усаме бен Ладене. «Он считал его классным», – вспоминает одна учительница. Нидаля не смущало то, что основатель и духовный вождь «Аль-Каиды» вместе с исламистами борется против страны, в которую он собирался уехать. Возможно, ему просто в очередной раз хотелось обратить на себя внимание, спровоцировать окружающих, вызвать раздражение и шокировать их. Просто выступить за то, против чеговыступают все остальные. В школе его не считали исламистом или хотя бы просто верующим мусульманином. К тому же он употреблял наркотики и не совершал намаза. А за его спиной говорили, что он «слишком глуп, чтобы быть мусульманином. Он ест свинину и даже не замечает этого».

Поведение Нидаля беспокоило учителей, но ситуацию с наркотиками не удавалось взять под контроль. Можно было воспрепятствовать торговле на школьном дворе, но вне территории школы могло происходить что угодно. На уроках Нидаль не решался рассуждать о деятельности бен Ладена. Но за пределами классной комнаты и на переменах он открыто высказывал свое мнение. Несмотря на многочисленные проблемы, он все же закончил школу. По всем предметам, кроме физкультуры и музыки, у него было «удовлетворительно». Учителя были рады, когда он покинул школу. Настоящие друзья у Нидаля были только за стенами школы. Одного звали Ильхам. Ильхам рос с отцом, который оказывал на него не очень хорошее влияние. «Мой отец был гангстером», – говорит сегодня Ильхам. Другие родственники также торговали оружием и наркотиками. Ильхам вырос в грубой среде. Возможно, поэтому высокомерное поведение Нидаля его не задевало: ничего другого он и не видел.

«У нас была крепкая дружба», – вспоминает Ильхам, которому, в отличие от Нидаля, удалось выбраться из круговорота насилия. Они вместе курили травку, слушали музыку – в основном хип-хоп. У Нидаля были все новые записи, появлявшиеся на рынке. Ильхам вспоминает комнату Нидаля: там были «бесконечные ряды компакт-дисков, все новые альбомы, музыкальная установка, диван и телевизор». Другие знакомые тоже подтверждают, что родители покупали Нидалю практически всё, что он хотел. Брендовая одежда, которую он надевал на занятия в школу, тоже стоила немалых денег.

Подражая мегаполису //

Ильхам познакомился с родителями Нидаля. Они, как и его мусульманская семья, не были религиозны. Телевизор они тоже смотрели в комнате Нидаля. Ребята часто пересматривали «Угрозу обществу». Они оба любили этот фильм о гетто, хотя трудно найти двух более разных зрителей, чем Ильхам, детство которого прошло в криминальной среде, и Нидаль, это блудное дитя среднего класса.

Ильхам до сих пор отчетливо помнит сцены из фильма: «Самым крутым в фильме был О-Дог; мы оба хотели быть на него похожими». У О-Дога палец всегда на курке, он не медлит – сначала стреляет, а разговоры потом. Эта картина 1993 года считается одним из лучших фильмов о гетто. Действие разворачивается в Уоттсе, одном из районов Лос-Анджелеса. Главного героя, приятеля О-Дога, зовут Кейн. Ему 18 лет, и он торгует наркотиками. У него появляется возможность уехать из гетто вместе с одной знакомой – матерью-одиночкой, муж которой сидит в тюрьме.

Фильм показывает, как возникает насилие и почему его так непросто остановить; именно поэтому он в свое время привлек к себе большое внимание. Но Нидаль и Ильхам ценили его за другое. Они не хотели быть похожими на Кейна, который «вышел из дела». Они хотели быть такими, как О-Дог, бесстрашными и опасными гангстерами. «Он был очень агрессивен. Именно таким людям принадлежит власть. Так нам казалось», – говорит Ильхам. Что привлекало его тогда в образе О-Дога? «Если тебя кто-то достал, ты просто вынимаешь пушку и убиваешь его». В финале фильма Кейн погибает – в том числе из-за людей типа О-Дога.

Ильхам и Нидаль подражали персонажам фильма. Они одевались и разговаривали как те, пытались имитировать утрированную жестикуляцию и мимику героев. Вскоре им было уже недостаточно широких штанов и размашистых жестов, чтобы быть похожими на своих кумиров. 31 декабря 1997 года они в очередной раз посмотрели фильм. А потом решили взяться за дело по-настоящему. Что бы потом ни рассказывал Нидаль своим друзьям типа Даниеля, как бы ни хвалился ограблением и добытыми деньгами, как бы ни расписывал опасность, которой они подвергались, правда выглядела совершенно иначе и гораздо менее привлекательно. В сочельник 1997 года его друг Ильхам напал сзади на пожилую женщину и попытался отнять у нее сумочку.

«Я шла по улице, и тут кто-то появился позади меня, – вспоминает женщина. – За три дома от моего он напал сзади. Я ударилась головой о стену, упала на спину. Нога была потом четыре недели в гипсе. Но сумочка ему не досталась». Сегодня Ильхам без удовольствия вспоминает этот поступок, ему стыдно. Тогда он предстал перед судом и должен был заплатить штраф. Сегодня он в ладах со своей совестью.

После судебного процесса он подошел к пожилой женщине и протянул ей руку. «А твой приятель Нидаль, что подбил тебя на это, не пришел», – сказала она и была права. Нидаль сделал вид, что не имеет ко всему этому никакого отношения. «Слушай сюда, я буду здесь, а ты пойдешь», – якобы сказал он Ильхаму перед нападением. «Сам-то он не хотел», – говорит Ильхам. Нидаль «боялся, наблюдал издалека». Грязную работу он предоставил делать своему другу.

О поведении Нидаля говорили не только в школе. В городской администрации его считали сложным случаем. Чиновники знали, что он делает «карьеру» в криминальном мире, слышали, что он будто бы «бунтовал против родителей». Но это ничего не меняло. Администрация продолжала руководить, а Нидаль – жить прежней жизнью. Ильхаму это однажды надоело. И Нидаль снова стал одиночкой – однако ненадолго.

Баскетбол, все время баскетбол //

Как и Даниель, Нидаль играл в баскетбол и на открытой площадке, и в зале клуба. Так они познакомились. Сначала просто обменивались дисками. Нидаль разбирался в музыке. Внешне он тоже был хорош. Он стремился выделяться, как и Даниель, который привлекал внимание своей футболкой от «Лакост» супер-большого размера, желтой курткой и головным платком. На Даниеля Нидаль произвел впечатление. А вот на тренера – нет. Нидаль очень хорошо играл в баскетбол, и проблема была не в этом. У него всегда всё получалось. Но он не хотел подчиняться, не слушал указаний тренера. Он вставал в позу. «По морде захотел?» – однажды ответил он тренеру. С Даниелем у тренера не было проблем, совсем наоборот. Мальчик уже много лет играл в клубе. Подростки тренировались по вторникам после обеда и по пятницам вечером. Разминка, потом упражнения: пробежка с мячом, броски из-под кольца, отработка других бросков, защита. Все это потом встраивалось в игру. Если в зале работала музыкальная установка, кто-нибудь подключал свой плейер, и тренировка шла под хип-хоп.

Даниель был одним из двух guards,«защитников». Он доставлял мяч вперед, начинал атаку, раздавал пасы. «Он мог бы играть в любой позиции, – говорит тренер, работавший с ним некоторое время. – Он хорошо владел мячом». Его слабой стороной были шаги, здесь он часто ошибался. Это досадная ошибка: игру останавливают, и мяч переходит к противнику. Тренер предполагает, что причина ошибок «была, возможно, в том, что он смотрел американские игры». Североамериканские профессионалы играют подругам правилам, согласно которым опорная нога может сделать шаг до того как мяч коснется земли.

Игроки НБА, Национальной баскетбольной ассоциации, были для ребят героями, образцами для подражания. Баскетболист Аллен Айверсон, игравший за команду «Филадельфия Севенти Сиксерс», очень нравился Нидалю и Даниелю. Этот скандальный персонаж отличался вызывающим поведением. Айверсон мог себе позволить не явиться на тренировку, однако его спортивные достижения впечатляли. Некоторые ребята из клуба Даниеля знали таблицу НБА наизусть, знали, какая команда выступает в каком «дивизионе», то есть в какой региональной группе, лиге. Они знали знаменитых игроков и их moves, их типичные движения на поле. В Интернете они кликали по рекламным роликам, в которых можно было увидеть звезд и фрагменты игры. На немецком телевидении показывали только эпизоды из игр НБА – в спортивных передачах или в обзоре игр. Говорят, что Даниель выходил на игру всегда, даже если был болен. За игру он зарабатывал 25 очков – достаточно хороший результат. И если тогдашние участники игр ничего не путают, он часто приходил на тренировку в форме клуба «Миннесота Тимбервулвз». Но особенно бросался в глаза Нидаль: вне официальных игр он являлся на игру в baggy pantsи в ботинках от «Тимберленд». Такая необычная спортивная форма означала протест против тренера.

Игроки встречались не только на тренировках, но и на открытой площадке рядом с начальной школой, где раньше учился Даниель. Некоторые тренировались по два-три часа ежедневно, чтобы подготовиться к игре в выходные, на которой засчитывались очки и определялось место в таблице. В какой-то момент баскетбольное кольцо с площадки убрали. Говорили, что там получил травму ребенок, сломал нос. Другие говорили, баскетболисты с их хип-хопом производили слишком много шума. Возможно, верно и то и другое. Сегодня вокруг старой площадки разрослась зелень, и если кто и гуляет там после обеда, то только владельцы собак. Баскетболисты встречаются в другом месте. Уже тогда они переместились на большую парковку у супермаркета или играли в соседних городках. Даниель был одним из тех, кому все казалось мало. Если уж играть в баскетбол, то на 150 процентов. Его увлечения в последующие годы будут меняться, однако неизменными останутся восторг, искренность и настойчивость, с которыми он будет им отдаваться.

Уже в первые годы занятий баскетболом Даниель посещал hoop camp– тренировочный лагерь для баскетболистов? В течение пяти дней он изучал всё, что можно было выучить за такое короткое время о ball handling [12]12
  Владение мячом (англ.).


[Закрыть].Распорядок дня в лагере немного напоминал армейский: ранний подъем, пробежка по лесу, занятие по теории, баскетбольные упражнения, обед, четыре часа баскетбола, ужин. В 22 часа был отбой для всех без исключения. Однажды ребята из комнаты Даниеля должны были ночью бежать кросс за то, что они громко протестовали против этого правила.

Не каждый мог позволить себе такую подготовку. Родители Нидаля тоже оплатили сыну пребывание в тренировочном лагере. Однако это не добавило ему популярности в клубе. Баскетболисты не любили его за поведение перед решающими играми. Он на них просто не являлся, без всяких причин. Или приходил без удостоверения личности, и его не могли зарегистрировать, так что он не мог выйти на игру. «Он просто подводил команду», – говорит один из баскетболистов, долгое время тренировавшийся вместе с Нидалем.

Деревенские гангстеры //

Однако Даниеля Нидаль явно притягивал. Нидаль разыгрывал роль непокорного бунтаря, употребляющего наркотики, деревенского гангстера, который принес дух большого города в провинцию. Нидаль вел себя как крутые парни из любимых Даниелем песен гангста-рэпа, пусть даже и в малом формате. Если у Нидаля и был какой-нибудь талант, то это талант увлекать за собой других. В данном случае он хотел вместе с Даниелем разыграть в их городке историю Кейна и О-Дога из фильма «Угроза обществу». Собственно говоря, сравнивать фильм о гетто с той реальностью, в которой существовали Нидаль и Даниель, невозможно. Но оба вжились в свои фантазии, и, видимо, граница между миром гетто и их собственным перестала для них существовать. Они много курили травку; возможно, и это тоже способствовало постепенной утрате чувства реальности. На трезвую голову можно усмотреть лишь весьма приблизительные параллели между фильмом и жизнью; что-то общее было только у Даниеля и Кейна. Как безобидный Кейн встретился с брутальным преступником О-Догом, так и Даниель – с мелким криминальным элементом Нидалем. Пройдет немного времени, и Даниель, как и Кейн, начнет торговать наркотиками и примет участие в ограблении. У Даниеля, как и у Кейна, дедушка и бабушка со стороны одного из родителей очень религиозные люди, христиане. В фильме дед пытается однажды его образумить: «Ребята, Господь послал вас в мир не для того, чтобы вы друг в друга стреляли и друг друга убивали. Об этом и в Библии говорится».