Текст книги "Время не властно"

Автор книги: Марта Поттерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Дороти почувствовала, как предательский румянец заливает ей лицо.

– Вы все выдумываете, – ответила она, неприятно пораженная тем, что он оказывается постоянно следит за выражением ее лица.

– Хотел бы, чтобы это было так. – Алан стиснул челюсти. – Вчера я спрашивал Эндрю, не знает ли он вас, не встречались ли вы когда-нибудь, может ли он как-то объяснить ваш интерес к его персоне?

Дороти проглотила слюну.

– И он ответил, что никогда не видел меня. Я права? – спросила она с вызовом.

– Да, – неохотно признал Алан.

– И вы ему поверили? – спросила Дороти.

– Разумеется, поверил, – возмущенно ответил Алан. – Но я также верю своему чутью, а оно подсказывает мне, что здесь что-то затевается. Вам есть что скрывать с самой первой минуты, как вы появились у нас.

– Может быть, вы читаете слишком много детективов? – сказала Дороти, пытаясь немного разрядить напряжение, но Алан не был расположен шутить.

– А может быть, я умею распознавать ложь и увертки, когда слышу их, – произнес он ледяным тоном.

– Это пустой разговор, – сказала Дороти.

Ее отношения с Эндрю Гибсоном совершенно не касались Алана. Пока она не переговорит с отцом наедине, она не станет признаваться Алану или кому бы то ни было, что приходится Эндрю Гибсону незаконной дочерью. Она отвернулась и стала подниматься вверх по ступеням.

– Постойте! – окликнул ее Алан. – Я прошу прощения.

Удивленная Дороти обернулась, чтобы посмотреть, насколько искренни его слова. Она встретила его взгляд, прочитала в глубине синих глаз разочарование, подозрение и сожаление, и тяжело вздохнула.

– Я никому не собираюсь доставлять неприятностей, – проговорила она негромко, желая хоть немного рассеять его подозрения. – Вы должны мне верить.

– Верить вам! – воскликнул он. – С какой стати? Может быть, если вы скажете, почему вас так интересует Эндрю…

Дороти мгновенно ощетинилась.

– К вам это не имеет ни малейшего отношения и не должно волновать вас вообще, – заявила она, не в состоянии сдержать раздражение.

– Если это касается моего тестя, значит и меня тоже, – парировал он. – Эндрю потерял жену и дочь, которая была моей женой. Из всей семьи у него остался только я, и черта с два я позволю кому-нибудь причинить ему зло.

Дороти страстно захотелось сказать ему, что он не единственный, кто остался у Эндрю из родных, но она сдержалась. Ее восхищала преданность Алана своему тестю, и это несомненно являлось лучшим подтверждением того, как сильно он любил жену.

– Если вам от этого станет легче, – сказала она, – то я признаюсь – вы правы, у меня действительно есть еще одна причина находиться здесь. Но больше я ничего пока сказать не могу. Вам придется…

– Верить вам на слово, – закончил он за нее и скептически усмехнулся.

– Да, – ответила Дороти, смело встречая его взгляд.

Они несколько секунд смотрели в глаза друг другу. Внезапно молчание нарушило шуршание автомобильных шин по гравиевой дорожке. Они одновременно повернулись и увидели, как из-за угла выворачивает пикап. Он затормозил рядом с ними, и Дороти прочитала надпись на дверце: «Дэниэл Гудбоди. Ветеринарная служба. Спрингфилд. Орегон».

Алан обернулся к Дороти.

– Мы договорим позже, – обронил он и направился к темноволосому коренастому мужчине, выбиравшемуся из автомобиля.

10

Алан взбежал по лестнице на веранду и через прихожую прошел в свою спальню. Уже почти семь часов, вот-вот начнут собираться гости. Он опаздывал – только что вернулся из города, где встречался с другом своего тестя, Роджером Дювалем. Алан довольно улыбнулся – ранчо Синяя Звезда приобрело нового клиента. На следующей неделе сюда прибудут две чистокровных трехлетки, чтобы обосноваться на новом месте.

Алан запер дверь спальни, быстро снял джинсы, стянул через голову рубашку, бросил ее на кровать и через минуту уже стоял под горячим душем, перебирая в памяти впечатления этого насыщенного событиями и в целом удачного дня.

Можно было сказать, что он удовлетворен сегодняшним днем. Когда Алан наблюдал утром, как Дороти проводит Алмаза через злосчастные стартовые ворота, его сердце пело от радости. Какую титаническую работу проделала эта девушка!

Его мысли задержались на Дороти, и он отчетливо вспомнил их довольно темпераментную перепалку, состоявшуюся перед появлением Дэна. Когда Дороти заговорила о доверии, он едва не уступил ей. И все же маленькая победа была одержана – она призналась, что существует еще одна причина, заставившая ее приехать в Орегон. Но ее твердый отказ назвать эту причину в который раз привел его в неистовство.

Самое удивительное, однако, было то, что ему страстно захотелось сказать «хорошо» в ответ на ее просьбу верить ей.

Дэн прибыл очень вовремя. Сознательно Алан не намерен был верить Дороти или какой-нибудь другой женщине… и не испытывал такого желания. Когда-то он верил Этель, всецело и безоговорочно. Разве не на доверии строится брак? Но для его молодой жены обеты, произнесенные в день свадьбы, не значили ровным счетом ничего.

Алан отогнал прочь тяжелые мрачные мысли. Чтобы приглушить боль, он пустил струю холодной воды себе на голову и на плечи. Потом хорошенько растерся полотенцем и вышел из душа. Он не станет больше думать об Этель и ее предательстве, только не сегодня.

Дороти вежливо улыбнулась очередной супружеской паре, которой представила ее Соня, после чего извинилась и удалилась в тихий уголок гостиной. Она никогда не считала себя созданной для светских раутов.

Днем она проговорилась Соне, что не захватила с собой ничего подходящего из одежды для такого случая, и та настояла, чтобы отвезти Дороти в город, в один из своих излюбленных магазинов женской моды. Дороти не стала признаваться в том, что вообще не носит платья, и благодарно приняла все советы и рекомендации Сони.

Она с первого взгляда влюбилась в льняное платье спортивного покроя золотисто-желтого цвета. Соня считала, что его простой классический стиль подчеркивает стройную фигурку Дороти, а цвет выгодно оттеняет ее волосы. Потом Соня прокатила ее по Спрингфилду, и Дороти неоднократно ловила себя на мысли, что даже с матерью не чувствовала себя так легко и непринужденно.

Когда Соня завела разговор об Алане, Дороти сперва испытала желание сменить тему, но вместо того принялась жадно впитывать каждую мельчайшую подробность.

Соня поделилась с ней своими сомнениями в том, что Алан женится снова. Прошло уже два года после гибели Этель, сказала она, а он ни разу не взглянул на другую женщину. Дороти с грустью подумала, что он, видимо, навсегда останется верен памяти покойной жены. Но тут вспомнила об их поцелуях и о том, что она видела в его глазах… Ни разу не взглянул на другую женщину?..

Дороти заставила себя вернуться мыслями к вечеринке и, рассеянно вращая в пальцах бокал с вином, оглядела небольшое общество в поисках отца. Она видела, как он приехал некоторое время назад, а сейчас стоял в дальнем конце комнаты, беседуя с какими-то мужчинами.

Дороти собиралась улучить момент и поговорить с ним во что бы то ни стало. Можно будет расспросить о его увлечении атрибутикой первых переселенцев, рассказать о своем интересе к этому предмету – в расчете получить приглашение взглянуть на коллекцию, и уж тогда спросить его прямо – помнит ли он ее мать.

Ее взгляд привлекло какое-то движение, девушка повернула голову и увидела стоявшего в проходе Алана. Сердце Дороти дрогнуло, стоило ей заметить его все еще влажные после душа волосы, мерцавшие как расплавленное золото. Он выглядел невообразимо элегантным в черных брюках и paisley жилетке, надетой поверх белой рубашки с расстегнутым воротом. Его взгляд скользнул по комнате, и на мгновение их глаза встретились.

По спине Дороти пробежал озноб, она увидела, как его губы изогнулись в усмешке. Неужели он как-то почувствовал ее реакцию?

– Ну, Дороти, как вам живется на ранчо?

Девушка задержала дыхание и, вырвавшись из-под власти гипнотизирующего взгляда Алана, повернулась к Эндрю Гибсону.

– Мне здесь все очень нравится, – ответила она вежливо.

– Норман рассказывал, что вы сотворили с Алмазом настоящее чудо, – продолжал Эндрю.

Дороти улыбнулась, желая в душе, чтобы все, находящиеся в комнате, куда-нибудь дружно вышли и оставили ее наедине с отцом. Ей столько всего хотелось сказать ему и о многом расспросить…

– Завтра на скачках станет ясно, так это или нет, – ответила она.

Эндрю мягко рассмеялся.

– Вы чересчур скромничаете, – улыбнулся он. – Что касается меня, то я, нисколько не сомневаясь, поставлю на Алмаза.

– Я ценю ваше доверие. – Этот разговор вызывал в ней одновременно радость и горечь. Девушка глубоко вздохнула, чтобы немного успокоиться. – Я слышала, вы коллекционируете старинные вещи, принадлежавшие первым переселенцам?

– Да, это так, – охотно подтвердил он. – Это мое хобби уже на протяжении многих лет. Мой дед любил рассказывать, как его семья ехала в фургоне, запряженном волами, через всю страну, чтобы поселиться в Орегоне.

– В самом деле?

– Меня его истории просто завораживали, – продолжал Эндрю, явно увлеченный беседой. – Где бы я ни бывал, а мне часто приходилось совершать деловые поездки, я непременно посещал местные ярмарки и антикварные магазины и один за другим приобретал разные старинные предметы.

– А какая у вас была работа? – спросила Дороти, желая узнать об отце как можно больше.

– Дед был квалифицированным сапожником и основал обувную фабрику неподалеку от Портленда. Фабрика эта несколько лет назад закрылась, но есть люди, заинтересованные в том, чтобы бизнес продолжался. Дед обучил своей профессии отца, а мне к сожалению работа с кожей не давалась. Торговать у меня получалось лучше, чем мастерить, вот я и разъезжал по стране с образчиками нашей обуви и убеждал владельцев магазинов закупать наши кожаные рабочие сапоги и дамские туфли ручной работы.

– Да, вы, должно быть, путешествовали немало. Даже, кажется, побывали в Арканзасе, если я правильно запомнила? – спросила Дороти, заинтересованная его рассказом.

Теперь-то ей стало понятно, почему ее отец оказался в Литчвуде на ярмарке, где они с мамой и встретились.

Эндрю кивнул.

– Я и правда ездил в такую даль, как Арканзас, – ответил он. – А вы живете рядом с Фейетвиллем, я прав?

– Да, в маленьком городке под названием Литчвуд, – сказала Дороти и жадно вгляделась в его лицо. – Это в тридцати милях к востоку от Фейетвилля.

– Литчвуд, – повторил Эндрю, и Дороти заметила, как дрогнули его ресницы, словно название вызвало некое воспоминание.

– Я бывал и в Литчвуде, – сказал он.

– Я знаю, – произнесла Дороти, не подумав.

– Знаете? – нахмурился Эндрю. – Я не вполне понимаю…

Дороти уже горько сожалела о своих словах.

– Простите, я сказала что-то не то.

– Нет-нет, пожалуйста, объясните. Откуда вам известно, что я бывал в Литчвуде? – настаивал Эндрю.

Раздосадованная своей оплошностью, девушка попыталась замять разговор.

– Мне не следовало ничего говорить. Надо было подождать…

– Подождать? Чего подождать? – спрашивал Эндрю, не переставая хмуриться. Он пристально посмотрел на Дороти. – Алан спрашивал меня на днях, не знаю ли я вас, не встречались ли мы раньше. Я уверен, что мы никогда не встречались, и все же… что-то в вас мне очень знакомо, хотя я никак не возьму в толк, что именно.

Дороти бросила тревожный взгляд через его плечо и увидела, что к ним через всю гостиную быстро направляется Алан. Он напомнил Дороти почуявшего опасность тигра, спешащего на защиту своего детеныша. Она с испугом подумала, что ей может не представиться больше случая поговорить с Эндрю, что это последний шанс, и она прямо посмотрела в глаза своему отцу.

– Вы помните женщину по имени Джоан Ардли? – спросила она тихим настойчивым голосом. – Вы должны ее помнить.

– Джоан… Вы сказали Джоан Ардли? – Эндрю от удивления широко раскрыл глаза. – Да, я знал Джоан… Но я все-таки не понимаю, откуда ее знаете вы?

– Она была моей матерью, – ответила Дороти, сдерживая волнение. – Я ее дочь… ваша дочь.

Слова были произнесены. Она увидела, как смертельно побледнел ее отец. Несколько секунд он смотрел на нее ошеломленно и недоверчиво, потом медленно покачал головой.

– Это какая-то ошибка, – пробормотал он, будто обращаясь сам к себе, но его глаза продолжали смотреть вопросительно и растерянно.

– Простите, – еще раз пролепетала Дороти, глубоко сожалея, что вообще начала этот разговор. – Я не хотела объявлять вам об этом вот так, сразу… Я думала, мне удастся поговорить с вами наедине, но случай все не представлялся.

– Все в порядке? – тревожно спросил возникший рядом Алан. Он переводил взгляд с Эндрю на Дороти, несомненно уловив что-то напряженное в воздухе. – Эндрю, вам нездоровится? Вы что-то бледны.

Беспокойство о тесте придало его тону резкость, и он бросил на Дороти взгляд, полный негодования. Но Эндрю его, кажется, не расслышал. Он не сводил глаз с Дороти.

– Бог мой, неужто это правда? – выговорил он сдавленным шепотом.

И прежде, чем Дороти успела ответить, со стоном схватился за грудь. Ужаснувшись тому, что она натворила, Дороти инстинктивно рванулась к нему, но Алан отстранил ее и подхватил тестя под руки.

– Думаю, надо вызвать неотложку, – стараясь говорить спокойно, произнес он, бережно усаживая Эндрю на ближайший стул.

– Нет-нет, все в порядке, не поднимайте шума, – сказал Эндрю, слабо улыбаясь, чтобы успокоить их.

– Но я же вижу, что вам нехорошо. – Алан присел рядом на корточки и принялся ослаблять ему галстук.

– Может быть, нам самим отвезти его в больницу? – тихо предложила Дороти.

Страх за отца перевесил все прочие соображения. Она сомневалась, что сможет забыть изумленное выражение, возникшее на его лице, когда произнесла имя матери. Ну почему она не дождалась более удачного момента для разговора?

– Пожалуй, вы правы, – нехотя согласился Алан.

– Что случилось? – спросила подошедшая к ним Соня.

– Все в порядке, – заверил ее Эндрю. – У меня всего-навсего легкий приступ мигрени, – объяснил он. – Думаю, мне лучше вернуться домой.

– Я отвезу вас, – вызывался Алан.

– Я тоже провожу, – робко предложила Дороти.

Алан бросил на нее укоризненный взгляд.

– Не думаю, что в этом есть какая-то необходимость, – сухо отрезал он, помогая Эндрю подняться.

Стараясь не привлекать внимания гостей, он повел тестя прочь из комнаты. Дороти, совершенно подавленная, последовала за ними, решив пропустить мимо ушей замечание Алана – она была не в силах вот так расстаться с отцом. Все вместе они спустились к машине.

– Вы повезете его в больницу? – тихо спросила она, когда Эндрю усадили на место рядом с водителем.

– Да! – Алан двинулся к водительскому сиденью.

– Я еду с вами, – твердо заявила Дороти, и не успел он возразить, как она уже садилась на заднее сиденье.

Поездка в больницу прошла в полном молчании. Алан бросал тревожные взгляды на сидящего рядом тестя, но Эндрю казался глубоко погруженным в свои мысли. Бегло посмотрев в зеркальце, Алан увидел обеспокоенное лицо Дороти, и в который раз пожалел, что не знает, чем она сумела до такой степени разволновать Эндрю.

Когда он увидел Дороти в гостиной этим вечером, им овладело страстное желание подойти к ней, заключить в объятия, ощутить сладостный вкус ее губ. В своем светлом желтом платье, со свободно распущенными волосами, падавшими ей на плечи медными лентами, она казалась ярким солнечным лучиком, проникшим в комнату сквозь неплотно задернутые шторы. Алан видел, как к ней приблизился Эндрю, и через мгновение они дружески болтали – так ему показалось на первый взгляд. Он направился было к ним, но его перехватила мать и попросила откупорить бутылку вина.

Спустя несколько минут он снова обратил на них взгляд, и на этот раз их лица говорили красноречивее слов. Что-то произошло, моментально понял он. Дороти ненароком взглянула на него, и он успел заметить на ее лице виноватое и испуганное выражение.

Когда Алан подошел к ним, Эндрю выглядел так, словно только что увидел приведение.

Что такое могла сказать Дороти, что подействовало на него подобным образом?

Как бы то ни было, но Алан твердо решил докопаться до истины.

– Не думаю, что мне понадобится медицинская помощь, – сказал Эндрю спустя минут двадцать, когда Алан и Дороти повели его в отделение скорой помощи спрингфилдской клинической больницы.

Оказавшись внутри, они сразу столкнулись с вышедшей навстречу медсестрой.

– Мистер Гибсон, мистер Латимер! Чем могу помочь? – спросила она.

– Мой тесть почувствовал дискомфорт в области груди, и мы сочли за лучшее привезти его сюда, – пояснил Алан.

– Вы поступили совершенно правильно. Подождите, сейчас я прикачу кресло. – Сестра исчезла и тут же вернулась с обещанным креслом. – Присядьте, мистер Гибсон.

– Мне уже намного лучше, – сказал Эндрю, стараясь улыбаться как можно бодрее. Сестра улыбнулась ему в ответ.

– Но раз уж вы здесь, стоит все же показаться доктору. Сейчас у нас как раз немного пациентов. Это не займет много времени, – пообещала она.

– Ну хорошо, – вздохнул Эндрю, усаживаясь в кресло-каталку.

– Приемная по коридору направо, – сказала сестра Алану и Дороти. – Потом я приду за вами.

Дороти кивнула, но не двинулась с места, пока сестра вместе с сидевшим на каталке Эндрю не пропали из виду. К ее глазам подступили слезы, и она торопливо смигнула их, чтобы не заметил Алан.

По пути в больницу ее отец не произнес ни слова, и Дороти не знала, как объяснить его молчание. Она представляла, что после ее признания он забросает ее вопросами, или хотя бы спросит о матери… Но он этого не сделал.

Может быть, ему мешало присутствие Алана? Может, он просто не поверил ей и принял за какую-то авантюристку? А может, это его молчание уже заключало в себе ответ?

При мысли о том, что отец во второй раз отверг ее, она испытала приступ физической боли, словно ее ударили под дых. Она даже согнулась и прижала ладонь к солнечному сплетению.

– Что с вами? – спросил Алан, заставив ее вздрогнуть, и Дороти быстро выпрямилась, и пошла через холл к приемной.

Там она почти упала на стул, чувствуя себя разбитой и опустошенной. По ее щеке покатилась одинокая слезинка, и она поспешно стерла ее тыльной стороной ладони.

– Чем вы так расстроили Эндрю? – сурово спросил ее Алан. Он пошел за ней следом и теперь стоял над ней, как лев над добычей. – Только не смейте говорить, что меня это не касается, – торопливо вставил он. – Меня касается все, что связано с Эндрю, и я требую ответа. Думаю, сейчас самое время объяснить мне, в чем тут дело.

И тут Алан увидел, как Дороти закрыла лицо ладонями, начала всхлипывать и вдруг заплакала навзрыд. Ее плечи затряслись, и вскоре от рыданий сотрясалось уже все ее тело. Он в изумлении присел рядом с ней на корточки и, повинуясь безотчетному порыву, привлек ее к себе. Она слабо попыталась высвободиться, но Алан был сильнее. Он крепко держал Дороти, бормотал слова утешения и ждал, когда буря утихнет.

Постепенно рыдания сменились судорожными вздохами, которые делались все реже. Алан выпустил девушку из объятий. На соседнем столике он заметил коробку с салфетками и, вынув парочку, протянул их Дороти. Девушка прерывисто вздохнула и высморкалась, на ее ресницах висели не успевшие высохнуть слезы.

– Простите, – с трудом проговорила она. – Даже не знаю, что такое на меня нашло.

Алан осторожно приподнял ей подбородок и заставил ее встретиться с ним взглядом.

– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнил он тихо, разглядев в ее глазах глубокую горечь.

Дороти шмыгнула носом.

– Думаю, теперь это уже не имеет никакого значения.

– Для меня имеет. – Он говорил проникновенно и мягко и сам удивлялся охватившей его жалости и нежности к ней.

Сейчас Дороти казалась ему маленькой несчастной девочкой, заблудившейся в чужом городе. Алану захотелось покрыть прелестное личико Дороти поцелуями, только чтобы исчезло с него это страдальческое жалкое выражение.

Дороти глубоко вдохнула и медленно выдохнула воздух, стараясь привести в порядок мысли и нервы. В объятиях Алана она чувствовала себя абсолютно на своем месте, и это помогло ей справиться с пронзившей ее болью, знакомой каждому отвергнутому ребенку. Рядом с Аланом она чувствовала себя в безопасности… И Дороти вдруг поняла, что ее чувства к этому человеку гораздо глубже чем что-либо, испытанное ею прежде. Она полюбила его – отчаянно и безнадежно.

Открывшаяся ей правда поразила Дороти словно громом. Голова у нее закружилась, и она была рада, что Алан поддерживает ее, иначе она не удержалась бы на стуле. Она даже не помнила, с чего это началось, когда и где произошло… но это произошло. Она любила Алана Латимера всем сердцем.

Дороти еще раз вздохнула, и, спрятав обретенное знание в сокровенный уголок сердца, смело посмотрела ему в глаза. Участие, которое она в них прочла, убийственно подействовало на нее, и ей пришлось бороться с новой волной слез. Собрав все силы, она встала и отошла от него на несколько шагов.

– Он мой отец, – произнесла она после долгой паузы.

– Что?

– Эндрю Гибсон – мой отец, – повторила Дороти деревянным голосом.

– Тут какая-то ошибка. – Алан не сразу сумел вникнуть в смысл услышанного.

Дороти слабо улыбнулась.

– Вот и Эндрю сказал то же самое. Но это правда. Я в этом полностью уверена.

– Но как такое может быть? – Он тряхнул головой и провел рукой по лицу. – То есть, я не то хотел спросить… я только…

– Двадцать восемь лет назад Эндрю провел две недели в Литчвуде, куда приезжал по делам фирмы своего деда, – начала объяснять Дороти слегка дрожащим голосом. – Там он встретил мою мать, и у них начался роман… Мама никогда не рассказывала мне о моем настоящем отце. Я даже имени его не знала до недавних пор. Но после ее смерти я нашла дневник, который она вела в то лето, когда встретила Эндрю Гибсона. Она написала там, что они стали близкими людьми.

– Но это еще ничего не доказывает, – живо возразил Алан.

– Да. Вы правы. Дневник сам по себе еще ничего не доказывает, – признала Дороти. – Но я также нашла мамино письмо, которое она отправила ему по его спрингфилдскому адресу… и которое было ей возвращено. В письме она сообщает, что ждет от него ребенка!

– И все же здесь какая-то ошибка, – упрямо повторил он.

Дороти не смогла сдержать печальной улыбки. Почему ему так трудно поверить в то, что, как она чувствовала сердцем, являлось истинной правдой?

– Я спросила Эндрю, помнит ли он Джоан Ардли, мою мать… Он сказал, что да. Но мне следовало подождать…

– Подождать чего? – спросил Алан сердито.

– Пока я не смогу поговорить с ним наедине, – ответила Дороти. – Когда вам как гром среди ясного неба заявляют, что перед вами ваша дочь… сами понимаете, на дружеской вечеринке как-то не ждешь подобного сюрприза. Но когда я заметила, что вы направляетесь к нам с видом вышибалы, готового выставить меня за дверь, я запаниковала… – торопливо продолжала Дороти, боясь, что он перебьет ее. – Я не знала, получу ли еще шанс поговорить с отцом, ну я и выпалила ему все сразу, – закончила она с глубоким сожалением в голосе.

– Теперь понятно, почему он был так шокирован, – заметил Алан.

– Мне очень жаль, – сказала Дороти. – Я знаю, что поступила эгоистично.

– Вот, значит, почему вы приехали в Орегон, – сказал Алан, – чтобы встретиться с вашим предполагаемым отцом?

– Да…

– Но к чему понадобилось делать из этого тайну? Не проще ли было рассказать все сразу нам… мне?

Дороти сдержала готовые политься с языка объяснения. Разве он поймет? Алан рос в полноценной семье, его растили и воспитывали отец и мать в атмосфере любви и взаимной поддержки. Как объяснить ему, что она с самого раннего детства, сколько помнит себя, мечтала не об игрушках, нарядах и забавах, а об отце? Мама отказывалась говорить с ней о нем, запрещала ей расспрашивать. И внезапно открыв, что у мифического отца есть имя, прочитав в дневнике матери об их встрече и любви, Дороти почувствовала себя настоящей героиней волшебной сказки!

Сначала она боялась наводить справки, опасаясь, что все окажется вздором, игрой воображения. Но разве могла она теперь отказаться от возможности разыскать давно потерянного отца? Дороти обзвонила несколько справочных, и тот факт, что человек по имени Эндрю Гибсон до сих пор проживает по адресу, указанному в письме мамы, быстро подтвердился.

С этого мгновения пути назад для нее уже не было. Дороти хотя и постоянно напоминала себе, что Эндрю не ответил на письмо и не захотел встретиться с мамой, все же не в силах была совсем оставить надежду и молилась каждую ночь, чтобы отец принял ее с любовью – молилась так, как никогда в жизни.

– Я не уверена, что смогу объяснить… – Она беспомощно замолчала.

– А вы попробуйте, – сказал Алан поощрительно.

Дороти глубоко вздохнула и подняла на него взгляд. В его синих глазах она прочла сочувствие и еще нечто, трудно определимое.

– Это так трудно. Я даже не…

– Извините, мистер Латимер…

Алан недовольно поморщился и повернулся к незаметно подошедшей медсестре.

– Как состояние мистера Гибсона?

– С ним все в порядке, – с улыбкой уверила она его. – Но врач советует ему остаться на ночь – на всякий случай.

– Это был сердечный приступ? – спросила Дороти.

– Нет, – ответила сестра. – Скорее нервный шок. Он хочет вас видеть.

Дороти широко раскрыла глаза, и ее сердце забилось гулко и часто.

– Меня? – робко произнесла она с пробудившейся в душе надеждой. Но сестра смотрела на Алана.

– Простите… но мистер Гибсон особенно подчеркнул, что желает поговорить с мистером Латимером наедине.