355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Марта Поттерс » Время не властно » Текст книги (страница 6)
Время не властно
  • Текст добавлен: 30 октября 2016, 23:46

Текст книги "Время не властно"


Автор книги: Марта Поттерс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Ему понравилось, как она смело встала на защиту своего достоинства, отказавшись отвечать на его вопросы, но все же он был почти уверен, что прав. Встречный вопрос об оплакивании жены застал его врасплох.

Алан увидел, что Дороти возвращается, встал и пошел к ней навстречу. Они в молчании вернулись к машине. Пока Алан выруливал со стоянки, его мысли снова обратились к Этель.

Он по-прежнему продолжал винить себя в случившемся. Ведь если бы он не погряз в своем бизнесе, не игнорировал упорно внутренний голос, уделял побольше внимания жене, он гораздо раньше понял бы, что с Этель происходит что-то неладное.

Когда она вернулась из своего продолжительного путешествия по Европе, он влюбился в эту новую, уверенную и чувственную Этель. Он доверял ей, полагая, что она отвечает на его любовь и разделяет его мечты о семейном счастье. Как горько было узнать, что она сознательно уничтожила их ребенка – просто ради того, чтобы не менять свой излюбленный образ жизни!

Правда заключалась в том, что женщина, которую, как ему казалось, он искренне любил, всего лишь мелочная, самовлюбленная, испорченная девчонка. Какое счастье, что и его родители, и родители Этель были тогда в отъезде. У него язык не повернулся сказать Беатрис и Эндрю, что сделала их дочь.

Когда ее выписали из клиники, Алан попытался осторожно поговорить с ней, узнать, почему она не сочла нужным сказать ему о ребенке. Она без обиняков заявила, что не хочет и никогда не хотела детей, и не желает портить фигуру ни ради него, ни ради кого-то другого.

Через час она выбежала из дома, села в машину и сорвалась с места. При выезде на автостраду она не вписалась в поворот и врезалась в бетонную стену.

Усилием воли Алан подавил приступ отчаяния. Он подъехал к дому со двора и остановился перед гаражом.

– Еще раз спасибо за вкусный обед, – сказала Дороти, когда они поднялись на веранду.

– Не за что, – ответил он. – Красивая сегодня ночь, просто создана для того, чтобы сидеть на веранде и считать звезды. Что вы на это скажете? – спросил он, надеясь, что ей тоже захочется продлить общение.

Дороти задумалась над его предложением. По пути домой Алан едва произнес два слова. Она не сомневалась, что он вспоминал жену, и снова испытала ревнивое чувство к своей сводной сестре Этель, сумевшей завоевать сердце такого мужчины, как Алан Латимер. Пусть ее уже нет, но она успела познать счастье…

Вечерний воздух наполняла приятная прохлада, звезды радушно мерцали на бархатно-синем небе. Усталости Дороти не чувствовала, она знала, что все равно долго не сможет заснуть.

– Спасибо за приглашение, – ответила она, надеясь, что не придется потом раскаиваться.

На веранде Алан подвел ее к старинным качелям.

– Садитесь и начинайте считать звезды, я вернусь сию секунду, – сказал он и исчез за кухонной дверью.

Дороти облокотилась на деревянные перила и скользнула взглядом по крышам ранчо Синяя Звезда. Она в который раз попыталась представить, как сложилась бы ее жизнь, если бы мама уехала в Орегон и вышла замуж за Эндрю Гибсона.

Во время короткой встречи с отцом она нашла его милым и приятным человеком, не приходилось сомневаться, что он пользуется любовью и уважением семьи Латимеров. Но, заговорив об Арканзасе, он внезапно замолчал, словно вспомнил что-то… или кого-то. Ей очень хотелось пойти дальше, спросить его, помнит ли он ее мать, но ведь эта тема была сугубо личной…

Как ни хотелось Дороти ради обретения душевного спокойствия узнать, почему он бросил маму в ее положении, приходилось набраться терпения. Но она не могла не думать над причинами, заставившими его так поступить. Ей пришло на ум несколько, и все они выставляли отца в неприглядном свете.

Возможно, он был просто-напросто безответственным повесой, соблазнившим ее мать и вернувшимся в Орегон, предоставив ей одной расхлебывать последствия их кратковременного романа. Может быть, он сознательно обманывал юную и доверчивую Джоан, чтобы завлечь ее в свою постель. Или у него были все же и другие, не столь предосудительные мотивы, дающие возможность понять и даже оправдать его?

– Вы должны были считать звезды. – Шутливый голос Алана прервал ее раздумья.

Дороти улыбнулась и покачала головой.

– Их слишком много, – ответила она, пытаясь побороть охватившую ее дрожь.

– Почему бы нам не присесть? – предложил Алан.

Дороти подошла к деревянным качелям и опустилась на полированную темную доску.

– Я кое о чем собирался спросить вас, – сказал Алан, усаживаясь рядом.

– Не стесняйтесь, – ответила Дороти, полагая, что его вопрос имеет отношение к ее работе с Алмазом.

– Зачем вам понадобилось расспрашивать Тома и Клода об Эндрю Гибсоне?

8

Алан увидел, как глаза Дороти широко раскрылись от неожиданности. Несколько мгновений она смотрела на него, потом потупилась, но он успел заметить, как в светло-карей глубине промелькнуло виноватое выражение.

– Не понимаю, о чем вы, – сказала она, пытаясь изобразить удивление, но голосу не хватило убедительности.

– А я думаю, прекрасно понимаете, – сказал Алан, отметив, что она упорно избегает его взгляда.

Его вопрос больно уязвил ее. Выходит, Алан поручил Клоду докладывать ему о ее словах и действиях, иначе откуда мог он узнать, что она спрашивала об отце. Не приходилось сомневаться, что он не доверяет ей, и Дороти поразилась, когда поняла, до чего тяжело ей это сознавать.

– Я уже объясняла, что приехала сюда, чтобы работать с Алмазом, – сказала Дороти неестественно спокойным тоном. – А с Клодом мы просто болтали.

– Почему-то я вам не верю, – раздраженно произнес Алан и, резко оттолкнувшись, встал.

Дороти ногой затормозила пришедшие в движение от рывка качели.

Становилось прохладно. Она тоже поднялась и зябко поежилась.

– Если вы хотите, чтобы я уехала, я уеду, – сказала она, страстно молясь, чтобы до этого не дошло.

Алан круто обернулся к ней.

– Нет, черт возьми, вот этого-то я и не хочу, – пробормотал он.

Даже в полумраке веранды она разглядела в его глазах досаду и еще какое-то непонятное выражение. Ее переполняло желание довериться ему, рассказать правду, чтобы только не хмурилось это красивое лицо. Но все же она удержала объяснения, готовые сорваться с губ. Ей было понятно стремление Алана оградить от тревог своего бывшего тестя, которого, судя по всему, он очень уважал, и ее это восхищало. Но сначала ей необходимо во что бы то ни стало поговорить с отцом с глазу на глаз и выяснить, как он отнесется к нежданному и негаданному появлению взрослой дочери.

А что, если он скажет, что вовсе не является ее отцом? Такую возможность нельзя было сбрасывать со счетов. Она старалась защитить себя от боли – на случай, если он отвергнет ее снова.

– Вы что-то скрываете, ведь так? – настаивал Алан.

Дороти встретилась с его пронзительным взглядом и почувствовала, как гулко застучало в груди сердце.

– К вам это не имеет никакого отношения, – сказала она, понимая, что ходит вокруг да около, но надеясь, что он удовлетворится этим. – Я, пожалуй, пойду в дом. – И она сделала шаг в сторону двери.

Но ей не удалось далеко уйти. Быстрым движением он удержал ее, сжал плечи, и Дороти показалось, что сейчас он встряхнет ее. Его прикосновение напугало ее и одновременно привело в восторг. Она, молча, покорно посмотрела ему в лицо, слегка запрокинув голову и чувствуя себя пойманной в западню птичкой. Синие глаза заглянули в самую глубину ее глаз.

– Алан, пожалуйста… – пробормотала она, но не успела договорить – он приник к ее губам.

Поцелуй был жарким и неистовым. Мысль о сопротивлении ни на миг не посетила Дороти. Через секунду она отвечала ему с не меньшей пылкостью. Желание мгновенно затопило ее, готовое перелиться через край. Только сейчас она поняла, до чего ей хотелось снова испытать его поцелуй.

Пламя пробежало по ее нервам, по всем клеточкам, пробуждая их к новой полнокровной жизни. Его губы дразнили, требовали, соблазняли, совсем близко уже маячила запретная черта. Одними только поцелуями он разжег в ней желание такой силы, что, казалось Дороти, утолить его могла лишь полная близость.

Ею овладела всепоглощающая потребность ощутить рядом его тело, вверить ему себя, совершить наконец последний прыжок в женственность.

Алан был охвачен огнем, грозившим поглотить его целиком. Он хотел только одного – окунуться в ее огненную плоть, навсегда затеряться в этом соблазнительном теле. Страсть, несравнимая ни с чем, испытанным прежде, ворвалась в него, словно ураган, сметая все на своем пути. Никогда он не испытывал ничего подобного, даже с Этель.

Мысль об Этель подействовала на него, как ведро ледяной воды. Притушив пылающий факел, она привела его в чувство. Он выпустил Дороти и, покачнувшись, отступил назад.

Дороти безвольно уронила руки. Алан всмотрелся ей в лицо и увидел в глазах болезненное выражение. Он перевел взгляд на ее губы, припухшие и влажные, и у него отчаянно застучало сердце – до того ему захотелось снова привлечь ее в объятия.

– Нет, только не все сначала… – пробормотал он и, резко повернувшись, сбежал по ступенькам и исчез в темноте.

Ночью Дороти долго лежала без сна, взволнованная не только опустошившим ее поцелуем, но также словами, которые Алан произнес перед тем, как убежать от нее. Дороти понимала его негодование и досаду на то, что она упрямо не желала объясниться, но вот смысл последних слов «только не все сначала» постичь не могла. Что он имел в виду?

Перед тем, как заснуть, она дала себе клятву держаться как можно дальше от Алана. Как только она выполнит то, что от нее ждут, поможет Алмазу преодолеть страх перед стартовыми воротами, она переберется в город и сама устроит встречу с отцом.

В течение следующих нескольких дней Дороти придерживалась жесткого графика работы. Она сумела свести общение с Аланом до минимума, они виделись теперь преимущественно за ужином. Особенно тщательно избегала Дороти оставаться с ним наедине.

Алан в свою очередь продолжал наблюдать за Дороти, следил украдкой за ее занятиями с Алмазом, а затем беседовал с Томом или Клодом. Что касается Алмаза, то красавец скакун делал определенные успехи. Каждый день он приветствовал Дороти радостным ржанием, а во время занятий старался, как мог, чтобы угодить ей.

После каждого урока Дороти вела его на скаковую дорожку, где стояли учебные стартовые ворота, рассчитывая по мере возрастания его к ней доверия убедить Алмаза, как и в случае с фургоном, что ему ничего не угрожает со стороны данного металлического приспособления.

Вначале, используя прежний прием, она подвела его поближе к воротам. Алмаз занервничал, отпрянул назад и стал поворачиваться боком, но Дороти, ласково приговаривая, настойчиво водила его мимо ворот, вперед и назад.

После полдюжины заходов Алмаз начал понимать, что у нее нет намерений протаскивать его через ненавистное сооружение. Во время последнего захода Дороти сменила тактику и на несколько секунд задержалась у ворот, прежде чем идти дальше, позволив Алмазу поглядеть на них вблизи.

Она гладила его и хвалила, и уверяла, что все идет хорошо. Потом она повторила это упражнение еще несколько раз, изменив направление движения, всякий раз увеличивая продолжительность остановки и делая так, чтобы Алмаз коснулся боком металла. К ее облегчению он практически никак не отреагировал на это, что ее очень обнадежило.

Дороти хорошо знала, что день скачек уже близок, но не собиралась ускорять ход событий. Она была убеждена, что ключ к успеху – это терпение и постепенный, шаг за шагом, прогресс.

Дороти продолжала свои занятия до тех пор, пока не почувствовала, что Алмаз привык к воротам и, более того, что они успели ему наскучить.

В четверг после обеда она велела Тому оседлать Алмаза и подготовить его к скачкам, и попросила Роя, постоянного жокея, подойти на тренировочную скаковую дорожку. На этот раз Дороти повела Алмаза с сидевшим на нем верхом жокеем прямо в ворота. Алмаз немного насторожился, словно знал, что раз Рой оседлал его, все пойдет по-другому.

Дороти поделилась с Роем своим намерением завести Алмаза в ворота. Она попросила Тома немедленно привести в действие механизм, открывающий створки, едва только Алмаз окажется внутри, чтобы конь с седоком могли сразу же выехать наружу.

Когда Дороти завела Алмаза в ворота, он оставался спокойным и невозмутимым – это было лучшим подтверждением того, что ей удалось внушить ему доверие. Рой легонько пришпорил коня и выехал из ворот, и только резкий взмах хвоста свидетельствовал о том, что Алмаз все же нервничал.

Удалось! Девушка, с трудом сдерживая радость, спокойно приняла поздравления Роя и Тома и предупредила их, что победу еще надо хорошенько закрепить. Довольная прорывом, она быстро оглядела трек, полагая, что Алан может наблюдать за ними откуда-нибудь со стороны. Но никого не увидела и сказала себе, что очень глупо было почувствовать разочарование.

Опыт повторили несколько раз, задерживая Алмаза в воротах все дольше. После шести беспрепятственных прохождений Дороти велела Рою проскакать на Алмазе галопом по кругу. Она смотрела, как конь длинными скачками стремительно поглощает расстояние и когда, завершив круг, Рой остановил Алмаза у ворот, все участники эксперимента обменялись довольными улыбками.

Дороти попросила Роя утром снова подойти на манеж, а Тома – подготовить еще несколько лошадей с жокеями, которые послужат для Алмаза дополнительным отвлекающим средством. Привлечением лошадей и жокеев на место тренировки Дороти рассчитывала воспроизвести ситуацию, предельно близкую к настоящим скачкам.

Предоставив Тому увести Алмаза в стойло, Дороти направилась через двор. Ей не хотелось возвращаться в дом из-за боязни столкнуться с Аланом, и она двинулась к конюшне, где стояла кобыла Роза Ветров.

Алан говорил, что она может брать лошадь, когда пожелает, и Дороти внезапно очень захотелось прокатиться к озеру.

Ей навстречу вышел Обри, младший помощник конюха, бойкий веснушчатый паренек.

– Ничего, если я возьму Розу Ветров на некоторое время? – спросила Дороти, подходя к кобыле.

– Пожалуйста, – ответил тот. – Я сейчас оседлаю вам ее. Ей пробежаться не помешает, правда, малышка? – ласково обратился он к лошади, заходя в стойло.

Роза Ветров очень обрадовалась предстоящей прогулке. Весь день простоял по-весеннему теплый и солнечный, и даже сейчас, ближе к вечеру, лишь чуть-чуть похолодало.

– Спасибо, Обри. – Дороти вскочила в седло. – Если меня спросят, я поехала на озеро. Думаю, что найду туда дорогу. Мистер Латимер показывал мне ее в первый день моего приезда.

– Хорошо, мисс, – кивнул Обри.

Роза Ветров, несказанно обрадованная тем, что вырвалась на волю, с места поскакала легким галопом. Оказавшись на природе, Дороти приободрилась. Лошади и верховая езда составляли значительную часть ее жизни с очень давних пор.

Ее мать одно время работала уборщицей в доме владельца одного из многочисленных конных заводов, разбросанных вокруг Фейетвилла. Мама не могла позволить себе оплачивать услуги няни, и Дороти всегда сопровождала ее на работу. Джоан всякий раз строго-настрого наказывала дочери не покидать кухни, сидеть за столом и рисовать, пока не придет время уходить. Но после того, как мать поднималась наверх, Дороти быстро становилось скучно.

Однажды она решилась пойти на разведку, и, оказавшись вне дома, быстро отыскала дорогу на конюшню. Побродив вокруг никем не замеченная, девочка через узкое отверстие пролезла в какое-то стойло. Устав от прогулки и не испытывая никакого страха перед большой гнедой лошадью, занимавшей стойло, Дороти заснула прямо на соломе.

Когда час спустя ее разыскали, Джордж Эштон, хозяин конюшни, нашел Дороти весьма забавной шалуньей и предложил ей помогать его восьмилетнему сыну ухаживать за пони, пока ее мать занимается уборкой. Джоан была рада, что из-за проделки дочери не лишилась работы, а что касается Дороти, в тот день в ней родилась любовь к лошадям.

Издалека увидев озеро, девушка пустила лошадь шагом. Она снова залюбовалась живописным пейзажем и, пытаясь не думать об Алане и его поцелуе, со вздохом переключила мысли на отца. Она не виделась с ним с того вечера, когда Алан возил ее в ресторан, где они танцевали, а потом, после возвращения, он поцеловал ее на веранде…

Она выругала себя за то, что снова возвращается к этим мыслям, и натянув поводья, остановила Розу Ветров неподалеку от того места, где они были с Аланом. Спешившись, она привязала лошадь под тенистым вязом и спустилась к озеру.

Легкий бриз освежил ее пылающие щеки. Она подошла к самой кромке воды, где лежало большое поросшее мохом дерево, села и сняла широкополую шляпу, которую надела по настоянию Сони. Положив ее рядом, Дороти осторожно вытянула из волос шпильки и распустила их по плечам. Потом она зажмурилась и запрокинула голову, позволяя ветерку ласково растрепать темно-золотые пряди.

Через несколько минут Дороти снова открыла глаза и вгляделась в кристально-чистую воду озера. После быстрой езды она разгорячилась, а вода манила своей прохладой. Внезапно Дороти вспомнила, как Алан дразнил ее, предлагая выкупаться раздетой. Девушка быстро огляделась и увидела, что они с Розой Ветров здесь одни. Озеро находилось на территории частного владения, никто кроме Обри не знал, куда она направилась.

Недолго думая, Дороти начала расстегивать блузку. Через пару минут она осталась только в узких черных трусиках. Аккуратно сложив одежду на бревно и еще раз оглядевшись, она сняла последний предмет туалета и вбежала в воду.

Вода оказалась прохладнее, чем она думала. Дороти ощутила прилив бодрости и веселья. Рядом с берегом было совсем мелко, но дальше дно полого уходило в глубину. Дороти зачерпнула в пригоршни воду и плеснула себе на грудь. По коже побежали мурашки, дыхание перехватило, и она задрожала, хотя причиной был не столько холод, сколько непонятное волнение, похожее на предчувствие. Когда вода покрыла ей бедра, она оттолкнулась ногами от уходящего в глубину дна и окунулась с головой.

Озеро приняло ее в прохладные объятия. Она с улыбкой вынырнула на поверхность и сказала себе, что Алан был абсолютно прав – этот опыт пережить стоило.

Смахнув с лица воду, Дороти откинула назад голову, и волосы поплыли за ней по воде темными медными змейками. Вода обволакивала тело словно шелком и умиротворяла душу. С блаженным вздохом Дороти легла на спину, устремив взгляд в небо…

– Я вижу, вы в конце концов последовали моему совету.

9

Дороти мгновенно узнала глубокий голос Алана. Она ахнула, ушла с головой под воду и поперхнулась. Захлопав по воде руками, она попыталась нашарить почву. Наконец ее ступни коснулись песчаного дна озера, и Дороти встала, задыхаясь и кашляя. Она откинула с лица мокрые волосы, огляделась, ища Алана, и сразу же увидела его. Он стоял, прислонясь к стволу дерева, недалеко от места, где она оставила свои вещи.

– Очень мило. – Он улыбнулся, и Дороти, мгновенно поняв свою ошибку, скрестила руки на обнаженной груди и присела, чтобы вода закрыла ей плечи.

– Извините, я, кажется, напугал вас. – Тон Алана был нисколько не виноватым, и она сжала зубы, жалея, что, поддавшись порыву, отважилась раздеться донага.

– Конечно испугали, – сказала она сердито. – И я буду премного вам благодарна, если вы повернетесь на сто восемьдесят градусов и удалитесь туда, откуда пришли.

Даже скорчившись в воде, Дороти видела, как в его глазах пляшут искорки веселья и чего-то гораздо более опасного. Девушку забил озноб, и вряд ли холодная вода была тому виной.

Дороти крепче обхватила себя за плечи.

– Я хочу выйти, – сказала она.

– Вам помочь? – спросил Алан, которому ситуация казалась исключительно забавной.

Он возвращался из города и заметил Дороти, скакавшую по направлению к озеру верхом на Розе Ветров. Алан поехал вслед за ней и, добравшись до озера, стал свидетелем восхитительного зрелища…

– В этом нет необходимости, – сухо ответила Дороти.

– А я был бы не против, – усмехнулся он.

Плечи Дороти виднелись над водой и дразнили его своей алебастровой белизной. А под гладкой поверхностью угадывались очертания ее тела, которым он любовался всего несколько минут назад.

– Зато я против! – ответила она, и в голосе отчетливо послышалось раздражение.

– Тогда я встану на страже, – предложил он, по-прежнему улыбаясь. – На случай, если кому-нибудь вздумается сюда забрести.

– Вы очень любезны, – сказала Дороти, подавляя невольное желание улыбнуться в ответ на звучавший в его словах смех.

– Мне это не составит труда, – откликнулся Алан.

Едва он повернулся к ней спиной, Дороти встала в полный рост и быстро выбралась на берег, где сразу поспешила к бревну, не обращая внимания на острые камешки, впивавшиеся в босые ноги.

Она настороженно покосилась в сторону Алана, но тот стоял, не оборачиваясь. Схватив ситцевую блузку, она торопливо промакнула тело. Замерзшие пальцы плохо слушались, так что с лифчиком и трусиками пришлось повозиться. Справившись наконец с этим, она потянулась за джинсами, сунула правую ногу в штанину и едва не опрокинулась навзничь, когда мокрая ступня застряла на полпути.

Она шлепнулась на бревно, оцарапав бедро, и негромко чертыхнулась.

– Вы уверены, что я ничем не могу быть полезен? – спросил Алан, видимо догадываясь о ее затруднениях.

С сильно забившимся сердцем Дороти бросила на него испуганный взгляд, решив, что он оглянулся. Но к ее облегчению Алан продолжал стоять неподвижно, как караульный на часах.

После нескольких рывков и сердитых возгласов она наконец натянула джинсы, надела и промокшую блузку и принялась застегивать пуговицы неловкими от спешки пальцами.

– Вы уже привели себя в приличный вид? – осведомился Алан. – Я могу повернуться?

– Мой вид абсолютно приличен, – ответила Дороти.

Алан медленно повернулся и, окинув взглядом ее фигуру, невольно задержал дыхание. Если под словом «приличный» Дороти подразумевала то, что прикрыла себя одеждой, она говорила правду. Но блузка так облепила ее влажное тело, подчеркивая контур груди, что слово «соблазнительный» подходили куда больше к описанию ее вида.

Он все еще отчетливо помнил, как выглядело ее обнаженное тело, когда она встала из воды, словно нимфа… прозрачные струйки стекали по ее плечам, по кремово-белым холмикам с нежно-розовыми вершинами, слегка замедляли свой бег на плоском животе, перед тем как устремиться вниз, в темную долину…

Алан проглотил слюну, чтобы смочить пересохшее горло.

– Я был прав? – спросил он с предательской хрипотцой в голосе, делая к ней шаг.

Дороти отвела взгляд, хорошо понимая, что он имеет в виду, но предпочитая сосредоточить внимание на своих волосах, которые требовалось срочно отжать. Алан тихо засмеялся, и от этого смеха ее пульс участился, как у загнанной лошади. Он остановился прямо перед ней.

– Признайте, с этим ничто не сравнится, ведь так?

Она встретила его взгляд и затаила дыхание. Он абсолютно прав – ничто не могло сравниться с ощущением, возникающим в глубине ее существа, которое он одним своим присутствием вызывал без всякого труда. Каждый нерв в ее теле оживал, каждая клеточка трепетала от радостного предвкушения.

– Да, это ни на что не похоже, – с трудом переведя дыхание, пробормотала Дороти, имея в виду вовсе не купание.

Она во всех подробностях вспомнила их последний разговор наедине, завершившийся поцелуем, от которого ее косточки едва не превратились в воск, и страстно захотела снова ощутить его губы на своих.

– Как вас сюда занесло? Прогуливаете занятия? – пошутил он.

– Нет, мы сегодня сделали все, что было задумано, – ответила она, опуская глаза, чтобы он не разглядел в них отчаянный призыв. – Просто захотелось немного побыть в одиночестве… – Она нагнулась за носками, села и принялась их натягивать.

– А я нарушил ваше уединение. Прощу прощения, что побеспокоил.

Из груди Дороти едва не вырвался нервный смешок. Слово «побеспокоил» даже отдаленно не выражало то, что он с ней сделал.

– Ничего страшного, – заверила она его, обула сапожки и подобрала скатившуюся на землю шляпу. – Ведь вы хозяин на этой земле в конце концов, – добавила она, пытаясь установить хоть какую-то дистанцию между ними.

– Ну расскажите, как прошло ваше сегодняшнее занятие с Алмазом?

Дороти расслышала в его голосе беспокойные нотки.

– Хорошо, даже очень хорошо. – Она встала и снова посмотрела ему в глаза. – Алмаз, не дрогнув, проходил в ворота, и даже несколько раз.

Лицо Алана отразило приятное удивление и облегчение. Он шагнул к ней с радостно загоревшимися глазами.

– Вот лучшие новости за сегодняшний день, – улыбнулся он.

– Я бы еще подождала праздновать, – предостерегла Дороти, ликуя в душе оттого, что именно она вызвала эту улыбку.

– Но теперь наверняка…

– Ничего не бывает наверняка. Да, Алмаз делает успехи, но до скачек остался всего один день, и не могу дать гарантию, что в субботу он поведет себя должным образом.

– У меня предчувствие, что вы с Алмазом справитесь как нельзя лучше. – Он протянул руку и поддел ладонью ее влажную прядь. – Вам следует побыстрее вернуться домой. Никому не надо, чтобы вы схватили простуду.

На секунду или две сердце Дороти перестало биться. Сейчас он поцелует ее! Дороти почти в этом не сомневалась…

Но в этот момент тревожно заржал Лютик, которого Алан привязал поодаль. Алан негромко чертыхнулся и отошел, чтобы проверить, все ли в порядке с конем.

Дороти посмотрела ему вслед и медленно выдохнула воздух, который задержала в легких, строго сказав себе, что нисколько не сожалеет о том, что поцелуй не состоялся. Она снова напомнила себе, что Алан ей не доверяет, и что она приехала сюда работать. И наконец, Алан Латимер – человек не ее круга.

Разумеется, он не питает к ней ровно никакого романтического чувства. Он просто пускает в ход свое обаяние, чтобы выяснить подлинную цель ее приезда в Спрингфилд.

Дороти вздохнула. Интересно, как повел бы он себя, если бы она сообщила ему, что приходится его жене сводной сестрой?

Всю прошедшую неделю Дороти то и дело думала об Этель. Она надеялась, что Соня или Норман снова заведут разговор о своей невестке, но после первого ее вечера в доме Латимеров имя Этель никто ни разу не произнес. Как ни хотелось Дороти расспросить о сводной сестре, она решила не делать этого. Алан наверняка увидел бы в ее вопросах нечто большее, чем праздное любопытство.

Она пришла к заключению, что об Этель не говорили из уважения к чувствам Алана, который до сих пор тяжело переживает потерю жены.

Алан вернулся, но не нашел нужным объяснить, что там случилось с Лютиком. Очевидно, того опять напугала змея. Алан подошел к Дороти так близко и в его взгляде было такое необычное выражение, что Дороти поняла – с этим лучше не шутить.

– Мне и в самом деле лучше вернуться назад, – поспешно сказала она и направилась к терпеливо дожидавшейся ее Розе Ветров.

– Да, совсем забыл вам сказать: Эндрю просил передать привет, – сказал Алан.

Дороти обернулась.

– Простите?

Губы Алана сложились в подобие улыбки, но глаза остались холодными.

– Я встретился сегодня с нашим соседом, Эндрю Гибсоном, и он передавал вам привет. Вечером я с ним снова увижусь.

– Он приедет на ранчо? – Вопрос вырвался прежде, чем Дороти успела одернуть себя.

Алан прищурился и покачал головой.

– Нет, я сегодня ужинаю с ним в городе. Он собирается познакомить меня со своим приятелем, который хотел бы поставить свою лошадь в нашу конюшню.

– Да, понимаю. – Дороти неуверенно улыбнулась. Распутав поводья, она быстро села верхом на кобылу. – Желаю приятного вечера.

– Спасибо. Завтра утром я приду взглянуть на ваш урок с Алмазом.

– Прекрасно, – ответила она и направила Розу Ветров в сторону ранчо.

К облегчению Дороти и восторгу Алана, утренние занятия с Алмазом прошли как по маслу. Сначала Дороти проделала со скакуном уже ставшие привычными упражнения, после чего устроила пробежку с проходом через ворота. Алмаз вел себя безупречно. Потом Том позвал жокеев, которые подъехали к ним на своих лошадях. На появление других лошадей Алмаз почти не отреагировал, ведь все они были его знакомцы по конюшне. Пока ездоки кружили по манежу, Дороти провела Алмаза через стартовые ворота.

Она повторяла снова и снова это упражнение, каждый раз задерживая его внутри на все более продолжительное время. После шести таких проходов она исполнилась уверенности, что ее терпение и настойчивость полностью оправдали себя.

– Невероятно! – воскликнул Алан, когда Дороти подошла к ограде, откуда он наблюдал за ходом опыта, пока Рой верхом на Алмазе и другие жокеи на своих конях скакали по кругу. – Не знаю, как и благодарить вас, – сказал он, когда они с Дороти направились на центральный двор.

Дороти улыбнулась, обрадованная искренним чувством, которое прозвучало в его словах.

– И все-таки завтрашний день меня немного беспокоит, – созналась она. – Эта инсценировка – всего лишь жалкое подобие, просто ничто по сравнению с шумом, гамом и толпами народа на настоящих скачках. Я бы хотела поехать завтра с вами… если можно.

– Разумеется, мы отправимся в Олбани все вместе. Вы ангел-хранитель Алмаза, и будете моим тоже, если он выиграет, – ответил Алан. – Да, полагаю мама сказала вам, что устраивает сегодня небольшой прием по поводу предстоящих скачек?

– Она говорила, но я не думала… – смущенно начала Дороти.

– Вы не можете отсиживаться в своей комнате, если именно это пришло вам на ум, – лукаво произнес Алан. – Если бы вы не позвонили и не предложили свою помощь, Алмаз несомненно заработал бы завтра дисквалификацию.

– Я рада, что оказалась полезной.

Они подошли к первому ряду конюшен.

– Почему бы вам не отдохнуть остаток дня? – предложил Алан. – Съездите в город, погуляйте. После всех трудов вы заслужили выходной. Можете взять автомобиль, – добавил он.

– Спасибо, но у меня нет прав, – ответила Дороти.

Поскольку она не могла позволить себе иметь автомобиль, не стоило и учиться водить. Алан бросил взгляд на часы.

– Я бы и сам отвез вас в город, но в любой момент может подъехать Дэн Гудбоди, наш местный ветеринар. Он собирался проверить состояние Алмаза перед скачками и осмотреть поврежденную ногу Принцессы.

– Ничего страшного, – ответила Дороти.

Они подошли к ступеням, ведущим на веранду. Алан остановился и повернулся к ней.

– Послушайте, я все равно еду к Эндрю и могу по пути подбросить вас до города, – предложил он.

Услышав имя отца, Дороти напряженно подобралась. Это вышло непроизвольно, и по тому, как настороженно прищурился Алан, она поняла, что он заметил ее реакцию.

– И так каждый раз, – сказал он уже без прежней теплоты в голосе.

– Что вы имеете в виду? – нахмурившись, спросила Дороти.

– Каждый раз, как при вас упоминают имя Эндрю, вы не остаетесь равнодушной, мгновенно настораживаетесь, у вас даже зрачки расширяются.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю