Текст книги "Притворщица"
Автор книги: Марта Поттерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
8
Розмари отпрянула, пораженная услышанным.
– Ты знаешь, что я не Мелисса?!
– Да. Твое имя Розмари Хьюитт, ты ее сестра-близнец, – ответил Франклин.
– Но… каким образом тебе стало это известно?
Франклин в нескольких словах объяснил, как докопался до правды. Слушая его рассказ, Розмари не могла понять, радоваться ей или плакать от того, что Франклину все известно.
– Может, продолжим разговор в гостиной? – предложил он. – Не знаю, как ты, а я бы чего-нибудь выпил.
Пока Франклин вел ее в комнату, Розмари старалась собраться с мыслями. Только сейчас ее целовал тот, кого она полюбила за последние несколько дней и кого до сегодняшнего дня считала мужем своей сестры. Теперь же оказывается, что они не женаты, а Франклин чуть ли не с самого начала знал, что она самозванка, совсем не та, за кого себя выдает.
– Бренди? – спросил он, подходя к столику, на котором стоял поднос с напитками.
– Нет, благодарю, – ответила Розмари, обессиленно опустившись в кресло.
Франклин налил себе в бокал и, отхлебнув чуть не половину, облокотился о каминную стойку.
– Пока меня не было, позвонила Мелисса, верно? – повторил он свой вопрос.
– Да.
У Розмари больше не было причин лгать.
– Ну и что у нее на уме? Каким будет следующий шаг? – В голосе Франклина зазвучали негодование и гнев. – Если полагает, что я буду сидеть сложа руки и позволю ей увезти моего сына, то она просто сошла с ума!
– Мелисса – мать Дени. Она любит его, – возразила Розмари.
Однако голосу ее недоставало убежденности, и, уже произнося эти слова, она не была уверена в справедливости сказанного.
Франклин фыркнул.
– Ты этому веришь не больше, чем я. Мелисса влюблена только в Мелиссу. Она интересуется воспитанием сына меньше, чем посещением бассейна. Ей на руку использовать его, или тебя, или любого другого до тех пор, пока она не добьется желаемого.
У Розмари перехватило дыхание. Ведь это же правда! – неожиданно пронеслось у нее в голове.
– Я прав, не так ли? – с вызовом спросил Франклин.
– Тебе не кажется, что ты видишь все в черном цвете? – попыталась Розмари оправдать сестру. – У Мелиссы немало амбиций, и она действительно чересчур увлечена собой, но все мы люди. Любого можно обвинить в том же. – Она немного помолчала. – Кроме того, ведь тебе же наверняка что-то в ней нравилось, раз вы стали любовниками, – добавила она.
Услышав эти слова, Франклин помрачнел.
– Да, нравилось, – признался он. – Но с того момента, как она сказала, что беременна, я знал: у нее на уме что-то свое. И не ошибся.
Он залпом осушил бокал.
– Франклин… – начала Розмари.
– Да не нужен ей Дени, – жестко перебил ее Франклин. – Она подписала бумагу, в которой передала мне полную опеку над ребенком. Все шло по плану, пока эта актриса не сбежала. Поначалу я предположил, что что-то проснулось в ее сердце. Сейчас думаю: а есть ли у этой женщины сердце вообще? Пусть я потеряю все, но буду биться до последнего за то, чтобы мой сын остался здесь, где он и должен быть.
Розмари расслышала в голосе хозяина дома яростную решимость, за которой притаился страх. До сих пор она не понимала, насколько сильно он любит Дени.
– Я знаю только, что Мелисса будет здесь завтра утром. Она хочет поговорить с тобой и во всем разобраться, – сказала Розмари, желая подбодрить Франклина.
– И ты ей поверила? – криво усмехнулся тот.
Розмари вздрогнула. У этого мужчины есть полное право меня ненавидеть, не верить ни единому моему слову, подумала она.
– Если хочешь, чтобы я ушла, – сказала Розмари и поднялась с кресла, – я уйду.
Франклин пораженно уставился на нее. И на мгновение то, что было глубоко скрыто в душе, мелькнуло в его взгляде, посеяв в душе молодой женщины зернышко надежды.
– Нужно было сказать тебе, кто я такая, с самого начала, – покаянно произнесла она. – Мне очень жаль.
– Да, ты лгала, – кивнул Франклин. – Но ведь все это было сделано ради Дени. Сомневаюсь, что малыш выглядел бы сейчас таким счастливым и здоровым, если бы тебя не оказалось рядом. Спасибо тебе за это.
От его слов повеяло теплом. Ухаживать за Дени было для Розмари и огромной радостью, и несказанным удовольствием. Этот крошечный человечек оказался лучшим врачевателем для несчастной женщины, забывшей – или желающей забыть, – что значит любить по-настоящему.
Увы, завтра приедет Мелисса и все изменится, напомнила себе Розмари, а вслух сказала:
– Уже поздно, я очень устала.
Франклин не стал ее удерживать.
Оказавшись наверху, она взглянула на Дени, который спал как ни в чем не бывало. Розмари смотрела на ребенка, что значил теперь для нее все, и чуть не плакала. Злой рок заставит ее покинуть Дени. Но ведь тогда ее сердце наверняка разорвется. Только заботясь о здоровом, счастливом младенце, могла она полностью пережить потерю собственной малышки.
Но не только мысль о расставании с мальчиком мучила Розмари. За одну короткую неделю она полюбила того, кто был его отцом. Франклин Кэдлер доказал ей, что в мире еще существуют порядочные, добросердечные и заботливые мужчины, не желающие уходить от ответственности; те, кто способен любить детей и свою семью искренне, глубоко, без каких-либо условии.
Розмари проснулась как от толчка и в смятении огляделась в поисках того, что могло ее разбудить. Часы, стоящие на туалетном столике, показывали начало седьмого утра. Неожиданно тишину в доме разорвал дверной звонок… Второй звонок. Первый, очевидно, и стал причиной ее пробуждения.
Откинув одеяло, Розмари схватила свитер и джинсы. Она распахнула дверь комнаты как раз в ту минуту, когда Франклин, одетый в одни только джинсы, спускался в холл.
– Кто, черт возьми, мог прийти в такой час? – пробормотал он себе под нос.
Розмари остановилась на верхней площадке лестницы. Неужели ранним гостем этого дома была Мелисса?
– Доброе утро, офицер. Что случилось? – услышала она голос Франклина, доносящийся от входной двери.
– Простите за беспокойство, мистер Кэдлер. Это очень важно, – ответил другой, незнакомый ей голос. – Знали ли вы мисс Мелиссу Лангли?
– Да, – осторожно сказал хозяин дома.
– Ваше имя и адрес были найдены в вещах, принадлежавших мисс Лангли. Вы приходитесь ей родственником?
– В некотором роде, – уклончиво ответил Франклин. – А в чем дело?
Он бросил взгляд в сторону лестницы.
– Не знаете ли вы, каким образом можно связаться с семьей мисс Лангли?
– Проходите в дом, – пригласил Франклин и отошел в сторону, чтобы пропустить полицейского. Закрыв дверь, он с беспокойством наблюдал за тем, как Розмари спускается по лестнице. – Это Розмари Хьюитт. Она сестра Мелиссы.
Полицейский церемонно склонил голову.
– Мисс Хьюитт.
– В чем дело? Что случилось? – спросила Розмари.
По мрачному выражению лица вошедшего она поняла, что что-то было не так.
– Произошел несчастный случай.
– Несчастный случай? С моей сестрой? – спрашивала Розмари, надвигаясь на полицейского и глядя на него в упор.
Тот встретился с ней глазами и утвердительно кивнул.
– С прискорбием вынужден сообщить, мисс, что вашей сестры нет в живых.
Розмари схватила ртом воздух и замерла.
– Нет! Произошла ошибка! – Она бросила полный ужаса взгляд на Франклина. – Я же вчера с ней разговаривала! У нее все было прекрасно! Пожалуйста, проверьте – наверняка произошла ошибка! – повторяла женщина, как если бы слова, произнесенные вслух, могли что-то изменить.
Франклин мгновенно оказался рядом с Розмари, лицо которой приобрело пепельный оттенок. На нем застыло выражение потрясения и недоверия. Обняв, он заставил ее прислониться к себе.
– Пожалуйста, – сказал Франклин, повернувшись к полицейскому. – Не могли бы вы рассказать, что произошло? Дорожная авария?
– Нет. Некоторое время назад мне в отделение позвонили из полицейского управления в Лондоне. По всей вероятности, прошлой ночью у мисс Лангли с друзьями была вечеринка. Они пили в баре отеля, где она жила, потом поднялись к ней в номер. Несколько постояльцев обратились с жалобой к портье на шум, доносящийся из номера мисс Лангли. Вызвали полицию. Когда открыли дверь, то увидели, как мисс Лангли взобралась на ограждение балкона. Она была сильно пьяна.
– И что дальше? – нетерпеливо спросил Франклин.
– Она повернулась помахать рукой приятелям… и потеряла равновесие. Смерть наступила мгновенно.
– Нет! Нет!
Розмари почувствовала, как ноги ее стали ватными. Чтобы не упасть, она ухватила за Франклина.
– Примите мои соболезнования, мисс Хьюитт, – проговорил полицейский, но та была не в состоянии ответить.
– Благодарю вас, – сказал за нее Франклин, крепче прижимая к себе Розмари.
В это мгновение раздался плач Дени, и Розмари невольно обернулась на звук.
– Ступай к нему, – мягко сказал он. – Я приду через минутку.
Розмари глубоко вздохнула. Глаза ее наполнились слезами.
– Хорошо.
Освободившись от объятий Франклина, она пошла вверх по лестнице. В детской Розмари вынула Дени из кроватки, прижала к груди и зашептала ему на ушко слова утешения. Потом села вместе с ним в кресло-качалку. Должно быть, малыш проснулся оттого, что почувствовал: с его мамой случилось что-то неладное.
Не может быть! Мелисса не умерла! Произошла ошибка! – убеждала себя Розмари. Но с тем, что не принимал разум, уже смирилось сердце.
Всхлипнув, Розмари постаралась подавить приступ отчаяния. Они никогда больше не увидятся. Милая, красивая, талантливая сестричка, она так мечтала стать звездой, а теперь…
– Как Дени? – мягко спросил Франклин. – С ним все в порядке?
Не в силах говорить, Розмари лишь кивнула.
– Разогреть ему бутылочку?
На этот раз она отрицательно покачала головой. Если я сейчас заплачу, то, наверное, никогда не смогу остановиться, подумала Розмари и старательно заморгала.
Крошечный племянник снова заснул, но тетя не спешила разжимать объятия. Она помедлила еще несколько минут, потом встала и положила малыша в кроватку. Накрыв его одеяльцем, она подумала о том, что Мелисса оставила после себя на земле прекрасное наследство.
– Розмари, мне очень жаль, – тихо произнес Франклин. – Знаю, мы с Мелиссой не ладили из-за Дени, но она была его матерью и не заслужила такой ужасной участи.
В голосе его звенели неподдельная боль и искреннее сочувствие. Не в силах больше сдерживаться, Розмари разрыдалась в голос. Франклин обнял ее и прижал к груди. По щекам несчастной женщины ручьем текли слезы. Он держал ее в объятиях до тех пор, пока, измученная, она не смогла больше плакать.
Затем Франклин поднял ее на руки и отнес в спальню – у Розмари не хватило даже силы протестовать. И уже засыпая, она почувствовала – или ей это только показалось? – как чьи-то губы нежно прикоснулись к ее губам.
Со дня смерти Мелиссы прошло две недели. Розмари сидела в детской, пытаясь уложить раскапризничавшегося малыша в кровать.
– Что это за звуки я слышу? – спросил Франклин с порога. – Может, мне попытаться его успокоить?
– Он полностью в твоем распоряжении, – с облегчением пошутила Розмари, поднимаясь с кресла-качалки. – Весь день безобразничает. Температуры нет, но я все думаю: а вдруг он простудился?
– Надеюсь, что это не так.
Франклин принял малыша из ее рук и стал нежно поглаживать по спинке. Вскоре его усилия были вознаграждены – послышалось мирное посапывание.
Розмари улыбнулась.
– Вы с ним, кажется, нашли общий язык.
– Пожалуй, так, – откликнулся Франклин. – Да, Розмари… – Она повернулась и встретилась с ним взглядом. – Нам нужно поговорить.
Розмари кивнула.
– Хорошо, я буду в кухне.
Пока вскипала вода для чая, в памяти ее всплыли две последние недели.
Франклин был тверд, как скала, настаивая на том, что именно ему нужно лететь в Лондон. Розмари сопротивлялась недолго и позволила себя уговорить остаться и присмотреть за Дени.
Как ни тяжело было говорить об этом, пришлось обсудить похороны. Розмари согласилась с предложением Франклина о том, что Мелиссу лучше кремировать. Решено было также отложить отпевание до приезда родителей из Австралии.
Пока Франклин находился в Лондоне, Розмари связалась с родителями, которые жили у ее дяди Тимоти в Аделаиде. Узнав о произошедшей трагедии, они хотели возвратиться немедленно, но дочери удалось их отговорить. Новость о рождении Дени родители восприняли с радостью и захотели поближе познакомиться с Франклином, который, по словам Розмари, был прекрасным отцом. Тогда от лица хозяина дома она пригласила их навестить внука по возвращении в Англию.
Из высказываний матери о Мелиссе Розмари запомнилось одно, которое сейчас все время всплывало в ее памяти. «Мелисса очень ненадежный человек. Так и жду, что в один прекрасный день ее стремление быть в центре внимания обернется трагедией», – сказала тогда миссис Лангли.
Засвистел чайник. Розмари дотянулась до дверцы шкафчика и неожиданно замерла, поняв, насколько счастливо жилось ей в доме Франклина. Мама спрашивала, когда она собирается возвращаться в Йорк, и ее вопрос остался без ответа.
Неужели мне действительно придется навсегда расстаться с Дени? – с тоской подумала Розмари. И не только с ним… Однако тяжелые размышления прервал знакомый голос.
– Завариваешь чай? Замечательно! Я бы не отказался от чашечки.
– Ну как, тебе удалось уложить Дени? спросила Розмари, ставя на стол чайник, две чашки, блюдца, молочник и сахарницу.
– В конце концов удалось. Но он все равно не заснул и разглядывает висящую над ним игрушку. Просто не верится, что он так вырос с тех пор, как мы привезли его домой!
Сердце у Розмари бешено забилось. Франклин говорил так, будто она была матерью его ребенка!
– Потом он научится самостоятельно переворачиваться на животик, затем сидеть, ползать… – принялась перечислять она.
– И не успеешь оглянуться, как попросит ключи от машины, отправляясь на свидание с самой красивой девушкой в городе, – засмеялся Франклин.
Его глубокий, низкий голос заставил Розмари вздрогнуть от внезапно зародившегося желания. Уже не первый раз она подумала о том, как бы ей хотелось остаться здесь и видеть, как Дени растет, как его отец…
– Послушай, Розмари. Прошло уже две недели с того печального дня, но мы никак не можем сесть и спокойно обо всем поговорить, – серьезно начал Франклин. – Я очень хотел сказать, как много ты сделала для Дени… и для меня. Спасибо тебе за…
– Пожалуйста, Франклин, не благодари меня, – прервала его Розмари. – Ты даже представить не можешь, как Денни помог мне.
Франклин долго смотрел на нее, затем сказал:
– Я очень рад. Потерять сестру очень тяжело. Но куда тяжелее потерять ребенка.
В голосе его прозвучало такое сочувствие, что Розмари расплакалась.
– Прости, пожалуйста. Я идиот. Я совсем не хотел этого…
Он накрыл ее ладонь своей.
– Все в порядке, – прошептала она, удивившись тому, что Франклин знает об Абигайль. – Когда теряешь человека, которого любишь, кажется, что сердце твое не выдержит и разорвется. Когда навсегда расстаешься со своим малышом, впечатление такое, будто умирает частичка тебя самого. Но я бы ни на что не променяла те пять дней, которые мы с дочерью были вместе.
– Всего пять дней? – пораженно переспросил Франклин.
– Да, – сказала Розмари и мягко высвободила руку.
– У тебя, по крайней мере, оставался муж…
Она гневно взглянула на него.
– Муж бросил меня на пятом месяце беременности. Как раз в тот день врачи сказали мне, что у моего ребенка практически нет шанса выжить. Думаю, он просто испугался.
– Зато ты – нет, – проговорил Франклин. – Ты осталась с дочерью, когда ей это было необходимо. Ты была сильной.
От слов Франклина на душе у нее потеплело. Это был совершенно другой человек, не такой, как Террелл. Ах, если бы Дени был ее сыном! Если бы!.. Но желания редко исполняются.
– Ты сильно любила мужа?
Франклин понимал, что причиняет ей боль своими расспросами, но не мог побороть искушения узнать правду.
По губам Розмари скользнула тень улыбки.
– Когда мы познакомились, мне было двадцать три… Что я знала о любви? – покачала она головой. – Но все это в прошлом. Теперь главное для меня – это Дени.
– Пока все шло прекрасно. Но мы оба знаем, что так вечно продолжаться не может. У тебя в Йорке дом и работа. Не могу же я задерживать тебя здесь на неопределенное время… Пора нам сдвинуться с мертвой точки.
9
У Розмари перехватило дыхание, невидимые тиски сжали сердце. Давно было ясно, что этого объяснения не избежать, и она пыталась подготовиться. Однако мысль о расставании с Дени, который стал для нее родным, приносила слишком большие страдания.
– Наверное, ты прав, – выдавила она, уставившись на чай, остывающий в чашке.
– Наиболее практичным решением было бы нанять для Дени няню.
– Няню… – машинально повторила Розмари. – Как ты думаешь, сколько времени нужно на то, чтобы найти подходящего человека?
Она старалась не обращать внимания на боль, которая пронзила ее сердце.
– Не знаю, – ответил Франклин, внимательно глядя на нее. – Я думал, сначала стоит поместить объявление в газетах, а там посмотрим. Разумеется, если ты хочешь побыстрее вернуться в Йорк, я могу поговорить с Лорин. Наверное, она согласится посидеть с Дени некоторое время.
– Нет! – Ответ прозвучал резче, чем Розмари того хотелось бы. – В смысле, я не спешу возвращаться. Вчера я звонила издателю, и он сказал, что пока для меня работы нет.
– Так ты не против побыть здесь еще? – спросил Франклин.
– Нет, не против, – ответила она.
Розмари могла бы сказать, что была бы счастлива остаться навсегда. Но это было не в ее силах.
Франклин улыбнулся, и у нее стало легче на душе.
– Спасибо. Ты уже и так сделала для меня очень много. Послушай, когда объявятся кандидатки на мести няни для Дени, не могла бы ты с ними поговорить? Мне хотелось бы знать твое мнение.
– Конечно.
Розмари приятно было, что отец Дени обратился к ней за помощью. В то же время ее огорчало, что придется искать замену себе самой.
Франклин откинулся на стуле.
– А сколько книг ты проиллюстрировала?
– Дюжину, наверное.
– Ничего себе! – с уважением произнес он. – А что это за книги?
– В основном детские.
– Я не очень в них разбираюсь, но Дени наверняка поможет мне сменить привычный круг чтения. – Франклин улыбнулся. – Мне бы хотелось посмотреть твои работы. Тебе всегда нравилось рисовать?
Приведенная в замешательство его расспросами, Розмари ответила не сразу.
– Сколько себя помню, самыми счастливыми в моей жизни были моменты, когда у меня в руках оказывались карандаши или мелки и листок бумаги.
– А вот у меня совершенно нет таланта, – рассмеялся он. – Я даже не могу рисовать человечков, составленных из палочек. Следует уточнить, что я был одним из тех мальчишек, которым куда больше нравится грызть мелки, чем ими рисовать.
– Надеюсь, мама отбирала мелки не дожидаясь, пока ты захвораешь, – засмеялась вместе с ним и Розмари.
– Этим обычно занималась няня, – небрежно заметил Франклин.
– Няня… – Она уловила в его голосе странную нотку. – А мама часто оставляла тебя с няней?
Франклин встретился с ней взглядом – он больше не улыбался.
– Вообще-то, она оставляла меня с няней большую часть времени, – холодно сказал он.
– А как же отец? Он когда-нибудь сидел с тобой? – спросила Розмари.
– Отец не позаботился даже о том, чтобы мы с ним познакомились.
– Так вот почему… – начала Розмари и замолчала. – Прости. Это совсем не мое дело.
– Ты хотела сказать: так вот почему ты хватаешься за Дени, как утопающий – за соломинку?
Она кивнула.
– Да, это правда. Я хотел найти сына и привезти его сюда, домой. Для меня это единственный путь подарить ему любовь и спокойствие, которых он заслуживает. – Выражение, с которым Франклин произнес эти слова, испугало Розмари, но он продолжил: – Я не хотел, чтобы мой ребенок испытал то же, что и я. Моя мать была актрисой. Она не задумываясь таскала меня с пробы на пробу или оставляла с чужими людьми в любое время дня и ночи. Бросит с кем-нибудь из знакомых в номере отеля, а там ты совершенно никому не нужен…
– Господи! – воскликнула Розмари, не в силах поверить сказанному. – Это невозможно!
Но в словах Франклина сквозило эхо пережитых боли и обиды – лучшее доказательство истинности его слов. И ей захотелось протянуть руку и приласкать его – не взрослого человека, а маленького, испуганного мальчугана, который до сих пор жил где-то у него внутри.
– Я поклялся, что моего ребенка никогда не постигнет подобная участь, – твердо произнес Франклин.
– Но Мелисса не стала бы таскать Дени на пробы или бросать неизвестно с кем!
Франклин посмотрел ей в глаза.
– Нет, не стала бы… если бы я этого не позволил. – Неожиданно весь гнев его испарился, и он провел рукой по волосам. – Пожалуйста, прости. Вы, наверное, были близки между собой, но согласись: когда речь заходила о карьере, Мелисса вела себя как одержимая. – Франклин вздохнул. – В один прекрасный момент я понадеялся на то, что… Нет, это не приведет ни к чему. Я лучше пошлю объявление в газету.
Не говоря больше ни слова, Франклин встал и вышел из кухни. На что он надеялся? Может, разочарование и гнев только прикрытие для истинных чувств, которые он испытывает по отношению к Мелиссе? Как он отнесся к желанию сестры возвратиться в Уитби – может, как к знаку того, что она готова примириться?
– Простите, мистер Кэдлер. Только что пришел еще один ответ на ваше объявление о няне, – сказала миссис Темпл, заходя в кабинет.
Франклин оторвался от кипы бумаг и нахмурился.
– Что? Простите, миссис Темпл, я не расслышал.
– Пришел еще один ответ на ваше объявление, – повторила секретарша.
– А, спасибо… Положи его к остальным.
И он снова вернулся к документам.
– Вы их не прочтете?
Франклин поднял на миссис Темпл взгляд.
– А, вы имеете в виду заявки… Я их позже разберу.
– То же самое вы говорили вчера и позавчера.
– Разве? – Он откинулся на спинку кожаного кресла. – Тогда принесите их мне сейчас, пожалуйста.
Миссис Темпл удалилась и через минуту вернулась вновь с небольшой пачкой конвертов.
– И сколько их? – спросил Франклин.
– Восемь.
Он пошарил по столу в поисках ножа для бумаг.
– Благодарю, – улыбнулся он, когда миссис Темпл передала ему искомый предмет.
– Да… мистер Кэдлер… – неуверенно начала секретарша.
– Слушаю вас, – сказал Франклин, вскрывая первый конверт.
– Я ухожу на прием к дантисту, – проговорила секретарша.
– К дантисту?
Миссис Темпл вздохнула.
– Еще в понедельник я предупреждала вас, что в четверг вечером доктор Бакклео согласился меня принять. А четверг это сегодня, – сдержанно произнесла она.
– Да, конечно! – воскликнул Франклин. – Я и забыл. Тогда идите, разумеется, идите!
– До завтра, – сказала миссис Темпл и вышла.
Одно за другим Франклин вскрыл письма и уложил заполненные анкеты поверх документов. Он окинул взглядом стопку, удивляясь, почему ему так не хотелось с ними разбираться.
Франклин занимался то тем, то другим, стараясь рассчитаться с долгами, накопившимися за последнее время. Затем закрывал свой кабинет и гнал машину домой, чтобы побыстрее встретиться с сыном… и с Розмари.
Вспомнив о Дени, он улыбнулся. Счастливый, здоровый малыш, он рос и менялся не по дням, а по часам.
Франклин понимал, сколь многим он обязан Розмари. Спокойная и умелая в обращении с мальчиком, она была прирожденной матерью и одним своим присутствием создавала атмосферу любви и тепла.
Розмари. С тех пор как вернулся из Лондона, Франклин старался держать между ними дистанцию, дав ей время подумать. Он знал, что преодолеть горе молодой женщине помогает ежедневное общение с его сыном. Временами Франклин завидовал той легкости, с которой она обращалась с капризничающим Дени. Ничто, казалось, не могло смутить его тетю.
Вдруг Франклин с потрясающей ясностью осознал, почему так не хочет нанимать няню. Он боялся расстаться с Розмари!
Чуть ли не с того самого момента, как она появилась в Уитби, они стали единым целым, семьей, и мысль о возвращении Розмари в Йорк терзала сердце Франклина. Она – удивительная женщина, мысленно повторял он, не переставая поражаться резкому контрасту между сестрами.
И все же благодарить за рождение сына следовало Мелиссу. Именно поэтому Франклин и настоял на том, чтобы принять все заботы, связанные с похоронами, на себя. Он чувствовал себя обязанным перед Мелиссой… и перед Розмари, которая к тому же перенесла смерть сестры тяжелее, чем он.
Именно из-за денег, точнее говоря, из-за их отсутствия, Мелисса и возобновила связь с бывшим любовником, узнав, что беременна. Она тогда заявила, что подписала контракт со своим агентом, где оговаривалось отсутствие детей. Один только намек на беременность – и карьера начинающей звезды была бы непоправимо испорчена.
Франклин не был уверен в искренности Мелиссы, однако согласился оплатить ее поистине астрономический счет за отель и содержать до того момента, пока не родится ребенок. А дальше в силу должен был вступить их договор.
За два дня и две ночи, проведенные в Лондоне, Франклин многое передумал об их отношениях. И решил, что все, что произошло между ними, было не зря, раз на свет появился Дени. По сыну он скучал неимоверно. И не только по сыну. Дома осталась Розмари, с ее тихой сдержанностью, уравновешенностью, теплотой. Более же всего он скучал по ее улыбке.
А тот вечер с гостями? Как чудесно она тогда выглядела! Франклин начал флиртовать с «женой» лишь затем, чтобы выведать их с сестрой планы. Ко времени, когда гости собрались уйти, он убедил себя, что для достижения цели не хватает только поцелуя.
Замысел его провалился, едва губы их соприкоснулись. Все, кроме женщины, что трепетала в его объятиях, было забыто. Оба вкусили запретного плода. Прикосновение ее тела пробудило во Франклине желание сильнее, чем он когда-либо испытывал. А когда Розмари прервала поцелуй, ему пришлось напрячь все силы, чтобы не принудить ее продолжить то, что уже было начато…
Воспоминания Франклина прервал звонок стоящего на столе телефона. Выругавшись, он схватил трубку.
– Слушаю!
– Франклин? Это я. Что-то не так? – услышал он обеспокоенный голос Розмари.
– Прости, Розмари. Я совсем не хотел обижать тебя…
– Нет, это ты прости меня, что отвлекаю. Но, Франклин, я уже начала беспокоиться.
За ее словами он расслышал воркование, издаваемое Дени.
– А сколько времени?
– Почти половина седьмого, однако… – начала Розмари.
– Половина седьмого? Похоже, я потерял ощущение времени. Это Дени там возится? – спросил отец. – Ты его купаешь?
– Нет, это уж твоя привилегия. К тому же мне не подходят трубка и ласты, помнишь? – пошутила она.
Франклин усмехнулся.
– Судя по тому, как он плещется, я уже подумываю, не купить ли ему костюм для подводного плавания.
Розмари рассмеялась в ответ.
– Спасибо, что позвонила. Скоро я приеду, – сказал ей Франклин.
Розмари медленно положила трубку. Голос Франклина по-прежнему звучал у нее в ушах, а тело содрогалось от желания.
Дени вскрикнул. И Розмари словно очнулась. Она повернулась к малышу и сказала:
– Папа скоро будет дома.
В ответ тот приоткрыл ротик в улыбке.
– Ты же любишь папочку, верно? И он любит тебя. Правда-правда.
Розмари развязала ремешки и вынула Дени из детского сиденья. Затем чмокнула его в щечку, вдохнув ни с чем не сравнимый запах ребенка.
Она старалась не обращать внимания на назойливый внутренний голос, который постоянно напоминал: «Время уходит, уходит, и ничего уже нельзя поделать…»
– Я бы хотел, чтобы ты взглянула на анкеты, – сказал Франклин, присоединившись к Розмари в гостиной после того, как искупал Дени и уложил его спать.
Он бросил листы на чайный столик. И у Розмари замерло сердце.
– Ты их сам читал? – спросила она, наклоняясь вперед и вытаскивая из кипы одно письмо.
– Как раз этим занимался, когда ты позвонила. Посмотри и выскажи свое мнение.
Франклин подошел к камину подбросить дров. А Розмари в течение следующих двадцати минут читала заполненные анкеты восьми кандидаток. Из них она выбрала четверых.
– Вот эти могут подойти. Остальные, кажется, недостаточно опытны. Но это мое личное мнение.
Франклин принял из ее рук листки и просмотрел данные четырех кандидаток, отобранных Розмари.
– Согласен, – сказал он через пару минут. – Завтра попрошу миссис Темпл позвонить этим Женщинам и пригласить их ко мне.
Внезапно он остановился, и их взгляды встретились.
– Еще раз спасибо, – сказал Франклин.
– Не за что, – слабо проговорила Розмари. – Мне небезразлично то, что будет с Дени.
– Он станет по тебе скучать.
– А я – по нему.
Слова прозвучали хрипло от скрытого за ними страдания. Я буду скучать и по тебе, Франклин, мысленно добавила она и перевела взгляд на огонь.
– Конечно, ты знаешь, что можешь приехать сюда в любое время, – услышала Розмари голос Франклина.
– Спасибо, – с трудом ответила она.
– Ты меня удивляешь.
Пораженная Розмари уставилась на хозяина дома.
– Прости, но я не понимаю, о чем ты.
– После всего, что случилось, ты все еще держишься.
На глазах ее показались слезы.
– Мне было тяжело, не буду отрицать, – сказала Розмари и слабо улыбнулась. – Но жизнь продолжается, и было бы несправедливо по отношению к Дени ныть целыми днями и предаваться собственным горестям.
Она снова вернулась взглядом к огню и вздохнула.
– Мы с Мелиссой были очень разными, но я любила ее. Для нее в моем сердце всегда найдется уголок.
– И в моем, – мягко произнес Франклин.
Розмари стало больно от его слов – значит, он действительно ожидал, что приезд Мелиссы будет способствовать их примирению… По ее щекам побежали слезы.
Франклин отбросил анкеты и встал перед ней на колени. Его глаза были полны сочувствия… и чего-то еще.
– Розмари, мне очень жаль. Я не хочу, чтобы ты плакала.
Смахнув слезы, она покачала головой.
– Все в порядке.
Больше всего ей хотелось сейчас, чтобы он обнял ее и успокоил, как тогда, в день смерти Мелиссы.
– Вот, возьми.
Франклин передал ей несколько салфеток из коробочки, что стояла рядом на столике. Поднявшись с пола, он сел рядом с ней.
Розмари промокнула глаза и сказала:
– Извини. Не знаю, что на меня нашло.
– Эй, не стоит извиняться. Когда плачешь, становится легче, – заверил он ее.
Мысленно Франклин упрекнул себя за то, что был причиной расстройства этой удивительной женщины. Кажется, в последнее время доводить Розмари до слез вошло у него в привычку.
Так хотелось обнять и успокоить это нежное, несчастное существо! И он был готов сделать это, но вдруг отступил, страшась чувств, которые будила в нем эта женщина, боясь того, что объятий будет недостаточно…
