Текст книги "Право на любовь"

Автор книги: Марта Поттерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

3

Спустя полчаса Сьюзен смотрела на Кэрол, которая лежала на полу и листала книжку с картинками. Девочка не забыла выполнить распоряжение отца и выпустила собак на участок, дав им побегать вволю.

Наблюдать за Кэрол было весьма поучительно. Делу помогло и то, что Огаста Бэкхем и ее кошка Минни прибыли на прием чуть раньше назначенного срока.

– Кажется, я видела, как подъехала машина Марка, – сказала Огаста, прервав размышления Сьюзен.

Хозяйка великолепной пушистой кошки, приехавшая в лечебницу без десяти девять, бросала на Сьюзен неодобрительные взгляды.

При виде вошедшего Марка Сьюзен испытала радость и облегчение одновременно. Маршалл вежливо улыбался, но Сьюзен видела, что его рот окружила сеть мелких морщинок, выражавших тревогу.

– Папа, ты вернулся! Ну наконец-то! – Кэрол вскочила и радостно подбежала к отцу. – Как там дела? С дядей Реджем все в порядке?

– Привет, моя радость! Боюсь, что не могу ответить на твой вопрос. Думаю, бабушка позвонит позже и расскажет нам как дела. Ты хорошо себя вела?

Кэрол кивнула.

– А когда вернется бабушка?

– Я сказал бабушке Эми, что попозже мы заедем за ней. А сейчас извини, моя радость. Мне нужно заняться делами. – Он порывисто повернулся к небольшой группе людей, прибывших в лечебницу со своими домашними животными. – Прошу прощения, что заставил вас ждать. Дайте мне еще несколько минут, и я начну прием.

Он быстро пересек комнату и подошел к столу, за которым сидела Сьюзен. Молодая женщина протянула ему папку со списком пациентов.

– Первые – миссис Бэкхем и Минни.

– Спасибо. Как себя вела Кэрол? Надеюсь, она не причиняла тебе хлопот?

– Ничуть, – ответила Сьюзен.

– Я вижу, ты уже разобралась в поисковой системе, – сказал он, показав на папки.

На этот раз улыбка коснулась его глаз, и Сьюзен почувствовала, что у нее ускорился пульс.

– Более или менее, – ответила молодая женщина. Судя по тому, что творилось на столе, делопроизводство требовалось радикально перестроить.

– Спасибо, – сказал он и повернулся к посетителям. – Миссис Бэкхем, будьте добры, отнесите Минни в комнату для осмотра.

– Папа, можно мне с тобой? – спросила Кэрол.

– Конечно, – непринужденно ответил Марк.

Весь следующий час он с помощью дочери лечил всех зверюшек, принесенных их хозяевами.

Освободившись от необходимости присматривать за Кэрол, Сьюзен облегченно вздохнула и начала торопливо сортировать почту и искать нужные папки.

Компьютера у Марка не было, и существовавшая у него система регистрации счетов, животных и их владельцев казалась Сьюзен допотопной.

Быстро просмотрев лежавшие на столе папки, она убедилась, что предыдущая регистраторша придумала собственную систему учета пациентов.

Что же касалось финансовых дел, предшественнице приходилось вести их традиционным способом, с помощью гроссбухов. В выдвижных ящиках хранились документы за несколько лет, а также металлический несгораемый ящик для хранения наличных.

После ухода очередного пациента Марк выходил и бросал его карточку в проволочную корзину, стоявшую на письменном столе Сьюзен. К обложке карточки был прикреплен листок с указанием причины визита, диагноза и мер лечения.

– О'кей, миссис Рейнолдс, – немного позже сказал Марк, провожая до дверей женщину средних лет, которая несла клетку с котом. – Будете давать ему по одной таблетке вместе с едой пять дней подряд. Это должно помочь. Через неделю придете опять, и я осмотрю его.

– Спасибо, доктор Маршалл. Сколько я вам должна? – спросила миссис Рейнолдс.

Марк покачал головой.

– Пусть это вас не заботит.

– Спасибо… вы очень добры.

Сьюзен, сидевшая за столом и прислушивавшаяся к этому разговору, увидела, что на лице Элизы Рейнолдс отразилось облегчение.

Она хорошо помнила эту семью. Их сын Бобби учился со Сьюзен в одной школе, но был на класс младше. Он был старшим из шести братьев и сестер; кроме того, Сьюзен слышала, как кое-кто из школьников говорил, что отец Бобби любит выпить и частенько пропивает все свое жалованье еще до того, как его жена успевает купить продукты на всю семью.

– Папа, я хочу есть! – заявила Кэрол, когда за миссис Рейнолдс закрылась дверь.

– Я тоже, – ответил он и посмотрел на наручные часы. – Ну что ж, время для ланча почти наступило. Что будем есть?

– Хот-доги!

Сьюзен услышала вздох Марка и сдержала улыбку. Его отношения с дочерью были такими естественными, спокойными и непринужденными, что она даже позавидовала.

– Ладно, хот-доги так хот-доги, – услышала она слова Марка. – Но только если ты пообещаешь, что выпьешь все молоко без остатка.

– Обещаю! – Кэрол подбежала к Сьюзен. – Ты будешь есть с нами? – широко раскрыв глаза, спросила она и замерла в ожидании ответа.

Сьюзен собиралась пройтись по главной улице, перекусить в одном из кафе, а затем вернуться домой.

– Если ты не любишь хот-доги, могу предложить сандвич с сыром и томатной пастой.

Слова Марка заставили Сьюзен поднять взгляд. Его серые глаза мерцали, и это снова заставило ее сердце учащенно забиться.

– Это станет небольшим выражением моей громадной благодарности, – добавил он.

Сьюзен слегка покраснела.

– Я рада, что смогла тебе помочь.

– Так что ты предпочитаешь? Хот-дог или сандвич? – с ноткой вызова спросил он.

– Пожалуй, сандвич.

На лице Марка мелькнула улыбка, и сердце Сьюзен заколотилось вовсю.

– Вот и отлично. Сейчас я запру дверь лечебницы, и мы поднимемся наверх.

Кэрол уже бежала по лестнице.

Сьюзен, понятия не имевшая, чего ей ждать, поднялась наверх и с удивлением увидела довольно просторную комнату с окном во всю ширину стены.

– Тут очень мило, – сказала она.

– Спасибо. Нам здесь нравится, – ответил Марк. – Кэрол, сходи в ванную и хорошенько вымой руки, – велел он дочери. – Сью, чувствуй себя как дома. Я позову тебя, когда ланч будет готов, – бросил он и пошел по коридору вслед за Кэрол.

Сьюзен обвела комнату глазами и увидела старый, но добротный диван, легкое кресло, два дубовых столика по обе стороны дивана и сочетавшийся с ними кофейный столик.

Вся мебель была тщательно вытерта и отполирована. Комната была теплой и уютной. Кое-где на полу валялись игрушки, свидетельствуя о том, что здесь живет ребенок.

В углу стоял телевизор, который украшало несколько фотографий. На каждой из них была запечатлена Кэрол в разные этапы своей жизни, от младенческого возраста до нынешнего состояния.

Последний снимок запечатлел ее сидящей на газоне в обнимку с Джеком и Диком.

Сьюзен рассмотрела эту фотографию более тщательно. Судя по неважному освещению и цветопередаче, снимок был любительский и не слишком удачный. И все же фотограф сумел передать сущность голубоглазой, золотоволосой девочки, улыбка которой была точной копией улыбки ее отца.

Хотя Сьюзен давно не занималась фотографией, она была уверена: если негатив сохранился, качество снимка можно будет улучшить.

Единственная трудность заключалась в том, что у нее не было с собой аппаратуры. Все, включая фотоаппараты, она погрузила в контейнер, который должны были доставить пароходом через Атлантику.

Сьюзен поставила фотографию на место и подошла к окну.

Ей и в голову не приходило, что принадлежавший Марку участок земли настолько велик. Лужайка, покрытая густой травой, тянулась до самого оврага.

Слева раскинулся маленький огород с овощами и салатом; ближе к дому находился огороженный участок с собачьими будками и маленькая площадка для выгула. Со своего места Сьюзен хорошо видела Джека и Дика, блаженно развалившихся в тени под кустами ежевики.

– Хочешь посмотреть мою комнату? – подбежав к ней, спросила Кэрол.

– Да, конечно. С удовольствием, – ответила Сьюзен. – Но сначала покажи мне, где ванная, ладно?

– О'кей!

Когда через несколько минут она вышла из ванной, то услышала, что Марк беседует с дочерью.

Сьюзен пошла на звук голосов и очутилась в кухне – маленькой, но современно оформленной комнате с буфетами, выкрашенными белой краской, темно-синей стойкой цвета веджвудского фарфора и оранжевыми стенами.

В углу у окна, выходившего на улицу, находился маленький сосновый стол с четырьмя стульями, накрытый на троих. Марк, стоявший у кухонного стола, поднял глаза и подарил Сьюзен еще одну чарующую улыбку, от которой у любой женщины могло остановиться сердце.

– Ланч почти готов.

– Чем-нибудь помочь? – спросила она, пытаясь не обращать внимания на очередное учащение пульса.

– Поставь это на стол, а я подам Кэрол ее хот-дог. – Он передал Сьюзен две тарелки.

Кэрол уже успела вскарабкаться на стул с подвешенным к нему детским сиденьем.

Сьюзен села рядом с Кэрол. Через секунду Марк присоединился к ним и поставил перед дочерью хот-дог и кружку с молоком.

Сьюзен откусила кусочек сандвича и с удивлением обнаружила, что страшно проголодалась. Марк был прав. Сандвич оказался замечательным. Тут был кудрявый салат-латук, дольки свежего лука и немного горчицы по-дижонски.

Наслаждаясь великолепным вкусом сандвича, она пристально следила за Марком из-под опущенных ресниц. Еще две недели назад Сьюзен и не мечтала о ланче с Марком Маршаллом. С тем самым мужчиной, который восемь с лишним лет назад стал виновником постигшей Сьюзен сердечной катастрофы, хладнокровно и решительно отвергнув ее.

Марк прогнал ее и намеренно унизил, заявив, что его не интересуют восемнадцатилетние девственницы, которые смотрят на секс как на игру. Для этого хватило нескольких коротких уничтожающих фраз.

Однако приведенный Маршаллом перечень ее недостатков был слишком кратким, и Сьюзен решила, что голубоглазые брюнетки не в его вкусе. Судя по всему, Марку куда больше нравились прекрасные блондинки вроде Мэгги.

Однако, если верить Чарли, Мэгги уехала вскоре после рождения Кэрол.

Может быть, Марк все еще тоскует по ней? – подумала Сьюзен.

Внезапно Марк поднял темно-серые глаза и заметил, что она смотрит на него.

На какое-то мгновение их взгляды встретились, и у Сьюзен перехватило дыхание.

– Папа, ты не передашь мне кетчуп? – спросила Кэрол, мгновенно разрушив чары.

– Конечно! – Марк быстро поднялся и полез в ближайший буфет.

Сьюзен с трудом втянула в себя воздух и прожевала еще один кусочек сандвича.

Память продолжала свою работу. Теперь Сьюзен вспомнилось то лето, когда она впервые заметила, что Марк Маршалл дьявольски красив. Тогда Сьюзен было шестнадцать, и она с подругами вертелась возле киоска, торговавшего гамбургерами. Мимо шел Марк с пачкой книг. Одна из подруг толкнула Сьюзен, и та врезалась прямо в Марка. Книги упали на землю; Сьюзен непременно сделала бы то же самое, если бы не быстрая реакция Марка.

С быстротой молнии он схватил ее и прижал к себе, едва не сломав ей ребра. Смущенная Сьюзен начала извиняться, но слова напрочь застряли у нее в горле, когда девочка поняла, что во все глаза смотрит на самое красивое мужское лицо, которое она когда-либо видела.

Сьюзен была готова поклясться, что у нее замерло сердце. А когда она увидела в серебристо-серых глазах намек на улыбку, то пустилась в бегство.

При этом воспоминании нервные окончания Сьюзен снова начало покалывать.

– Хочешь, чтобы я… – начал было Марк, вернувшись за стол с бутылкой кетчупа.

– Я сама! – Кэрол требовательно протянула руку.

Марк отдал дочери бутылку с кетчупом и хотел сесть, как вдруг раздался звонок.

Он резко повернулся и взял трубку стоявшего на стойке телефона.

– Карлайлская ветеринарная лечебница. Говорит Марк Маршалл, – сказал он. После короткой паузы он ответил: – Да. Нет проблем. Я сейчас выезжаю. Поводите ее немного, а я тем временем подъеду. – Он нахмурился и положил трубку.

– Что-то случилось? – спросила Сьюзен.

– Пришла беда – отворяй ворота, – ответил он. – Лошадь заболела. Похоже, колики.

– Не у нас? – спросила Сьюзен, знавшая, насколько опасна эта болезнь.

Марк покачал головой.

– Нет. Это звонила Дженни Роулинсон из скаковой конюшни Ригби. Она держит там нескольких скаковых лошадей, и у одного из ее новых питомцев налицо все признаки тяжелого стресса в области брюшины.

– Понятно.

Скаковая конюшня Ригби находилась в двадцати пяти километрах от города.

– Слушай, я знаю, что прошу слишком многого, – начал Марк, – но не могла бы ты?..

– Остаться с Кэрол? – закончила за него Сьюзен.

– Тебе это трудно? У тебя были какие-то другие планы? Я помешал?

– Гм… да нет, никаких особых планов не было, – с запинкой ответила она. – Когда ты вернешься? – спросила Сьюзен, стараясь не показать своей тревоги.

– Через час. Может быть, через два, – ответил Маршалл. – Я понимаю, твое предложение помочь в лечебнице никак не предусматривало уход за ребенком… Но Эми находится в больнице, так что положение у меня совершенно безвыходное, – решительно закончил он.

– Понимаю, – сказала Сьюзен. – Да, конечно я останусь, – добавила она и получила в награду улыбку, от которой кровь быстрее побежала по ее жилам.

– Спасибо! – В голосе Маршалла прозвучало облегчение. – Я постараюсь вернуться как можно быстрее. Одна нога здесь, другая там.

Сьюзен посмотрела на маленькую девочку, не догадывавшуюся о содержании их разговора и сосредоточенно поливавшую кетчупом каждый квадратный сантиметр недоеденного лакомства.

Марк тут же начал собираться. Он вынул из стойки ключи от своего фургончика, фонарь и потянулся за джинсовой курткой.

– Все остальное у меня внизу, – сказал он. – Не могу выразить, как я тебе признателен. – Он обернулся к Кэрол. – Радость моя, папе нужно уехать лечить больную лошадку. Я скоро вернусь, а с тобой пока посидит Сью, ладно?

– О'кей, – невозмутимо ответила Кэрол. Как видно, она привыкла, что ее отцу то и дело приходится уезжать.

– Если срочно понадоблюсь, то звони Дженни Роулинсон, – торопливо продолжил Марк, обращаясь к Сьюзен. – Он написал на бумажке номер телефона и положил ее на холодильник. – Если не успею уложиться в два часа, то непременно позвоню сам.

– Ладно, – ответила Сьюзен.

– Иногда во второй половине дня Кэрол ложится ненадолго вздремнуть, но только в том случае, если чувствует себя слегка нездоровой.

– Понятно. Уложить спать, если она почувствует себя нездоровой, – как попугай повторила Сьюзен и почувствовала, что у нее сжалось сердце. А как это узнать? О Господи, лишь бы ничего такого не случилось!

– Что вы делаете с бабушкой Эми, когда папе приходится уезжать из дому? – спустя несколько минут спросила Сьюзен, начиная убирать со стола.

– Иногда гуляем в парке, а иногда она читает мне книжку, – ответила Кэрол. – Ты сможешь почитать мне?

– Конечно, – сказала Сьюзен. Эта мысль пришлась ей очень по душе.

Кэрол улыбнулась.

– Все самые интересные книжки с картинками у меня в комнате. Я сейчас принесу.

С этими словами она начала вылезать из стула.

– Ох… подожди минутку, – сказала Сьюзен, увидев, что руки и лицо Кэрол перепачканы кетчупом. – Думаю, сначала тебя нужно немного почистить.

Пока Сьюзен пыталась стереть с детской физиономии следы кетчупа, Кэрол гримасничала и вертелась как уж.

– Как замечательно, что есть человек, который читает тебе книжки и вообще помогает папе растить тебя, – задумчиво сказала Сьюзен, тщательно вытирая ей сначала одну липкую руку, а потом другую.

– Бабушка Эми очень хорошая и добрая, но мне хотелось бы, чтобы у меня была мама. Моя собственная. – Голос Кэрол звучал печально.

У Сьюзен сжалось сердце от жалости и сочувствия к маленькому ребенку.

– Может быть, в один прекрасный день у тебя появится новая мама, – немного подумав, сказала она.

– Бабушка Эми говорит, что папа мог бы легко найти мне новую маму, если бы захотел, – ответила ей Кэрол.

Сьюзен с трудом сдержала улыбку.

– Не думаю, что это так легко, – небрежно сказала она.

А знает ли Марк про тайное желание своей дочери? невольно подумала Сьюзен.

4

Марк медленно поднимался по лестнице.

Он провел в конюшне Ригби полных два часа, пытаясь вылечить лошадь, которая не нашла ничего лучшего, как съесть собственную подстилку.

Он осмотрел глупое животное, поставил диагноз «колики», изготовил масляный раствор и дал его несчастной лошади вместе с болеутоляющим. Пробыв на конюшне достаточно долго, чтобы удостовериться в результате, на который надеялся, Марк поехал домой, но после такого трудного дня чувствовал себя выжатым как лимон.

Войдя в дом, он настороженно прислушался. Наверху было тихо. Наверно, Кэрол убедила Сью погулять с ней в парке за углом и покачаться на качелях.

Он открыл дверь и остановился, как вкопанный, увидев, что Сьюзен и Кэрол лежат на диване, укрытые пледом, и спят без задних ног. Сьюзен обнимала девочку, голова которой лежала на ее выпуклом животе.

На полу лежала одна из любимых книжек Кэрол про петуха по имени Брюстер. Марк беззвучно закрыл за собой дверь и задумчиво улыбнулся, заметив на кофейном столике целую стопку книжек с картинками.

Его взгляд снова упал на спящих, и на какой-то короткий миг Марк позволил себе помечтать, что это его семья. Дочь и жена, ждущая ребенка.

Конечно, это было глупо, но Марку всегда хотелось возвращаться в теплый, уютный дом, где его с распростертыми объятиями ждали бы любящая жена и множество детей. Женившись на Мэгги, он надеялся, что их брак будет идеальным и что его заветная мечта сбудется.

Однако первый год их супружеской жизни был далеким от идеала. А когда Мэгги забеременела, стало в тысячу – нет, в миллион – раз хуже. Мысль о семейной жизни отнюдь не приводила Мэгги в восторг. Именно тогда Марк узнал, что она все еще мечтает о карьере актрисы.

Через несколько дней после преждевременных родов Мэгги сбежала из больницы и села в первый попавшийся междугородный автобус.

Ее бегство не слишком удивило Марка. Он не мог понять и простить бывшей жене только одного: за четыре года, прошедшие с тех пор, она ни разу не поинтересовалась судьбой собственной дочери и даже не захотела взглянуть на ребенка, которого сама же произвела на свет.

Ну и пусть. Все к лучшему. В конце концов, он и сам бы не вспомнил про Мэгги, если бы не Кэрол. Девочка являлась единственным напоминанием о том, что у него когда-то была жена.

Спустя год адвокат Марка разыскал беглянку в одном из маленьких лондонских театров. Она без звука подписала документы, требовавшиеся для бракоразводного процесса, и согласилась передать Марку полную опеку над ребенком. Маршалл жалел лишь о том, что бедняжке Кэрол придется расти совершенно одной, без братьев и сестер.

Он сам был у родителей единственным ребенком и очень страдал от одиночества. Когда ему было шесть лет, родители поехали на свадьбу к родственнику и погибли в железнодорожной катастрофе. Несколько месяцев спустя Марк переехал в Карлайл, к овдовевшей тетушке.

Тогда Эми Маршалл работала в администрации местной благотворительной больницы. Сначала она не испытывала никакого удовольствия при мысли о необходимости воспитывать осиротевшего племянника, тем более совсем маленького. Однако вскоре ее взгляды изменились, и со временем у них с Марком возникла глубокая взаимная привязанность.

Дом Эми стоял напротив дома местного ветеринара Арчибальда Хоукинса. Арчибальд стал мальчику другом и по-отечески заботился о нем. Его доброта и сочувствие помогли Марку пережить трудные времена. Арчибальд позволял Марку следить за тем, как он лечит животных, и в конце концов мальчику захотелось тоже стать ветеринаром.

После ухода Мэгги Марк решил, что будет хозяйничать один, однако знал, что никогда не справился бы с ребенком и лечебницей без помощи Эми.

То, что она жила через дорогу, сильно упрощало дело. Но в последний год Эми стала все больше и больше времени проводить в компании Мейхью, овдовевшего адвоката, который переехал в Карлайл, подумывая об отставке.

Развитая интуиция подсказывала Марку, что Реджинальд подумывает не только об отставке, но и о женитьбе. Однако Эми никогда не затрагивала эту тему, а сам Марк предпочитал помалкивать, потому что остро ощущал свою вину. Он слишком во многом зависел от тети.

На обратном пути Марк остановился у больницы и ощутил большое облегчение, когда Эми со слезами на глазах сказала ему, что Редж поправится, но на это уйдет несколько дней. Если не несколько недель. Марк понимал, что Эми хочется больше времени проводить с Реджем, заботиться о нем, помогать выздороветь, и не осуждал тетушку.

Сочувствие сочувствием, но если он не сможет рассчитывать на помощь тети в присмотре за Кэрол, то будет вынужден нанять няньку. При мысли о том, каких денег это будет стоить, Марк невольно поежился.

Тем более что на самом деле Кэрол была нужна не няня, а мать. Женщина, которая проводила бы с девочкой все время, играла бы с ней, заботилась бы о ней, воспитывала строго, но с любовью, поддерживала бы, помогала и…

О Господи! Какие глупости иногда приходят в голову одинокому мужчине!

Какое-то мгновение он не мог отвести глаз от выпуклого живота Сьюзен. В беременных женщинах есть что-то невероятно сексуальное. По крайней мере, так было с этой женщиной.

Уже не первый раз Марк думал о том, что было бы, если бы восемь лет назад он согласился взять то, что ему так охотно предлагали.

Сьюзен была красивой, желанной, и, для того чтобы отвергнуть ее, Марку понадобилось напрячь все свои силы. Она вволю посмеялась бы, если бы узнала, что вскоре после этого Марк потерял покой и сон, мечтая о ее страстной любви.

Но он знал и тогда и сейчас, что Сьюзен Бейкер не чета другим знакомым ему женщинам. Сьюзен была сильной, решительной, свободолюбивой, и Марк не верил, что она сможет стать ему подходящей женой.

Он вздохнул и бросил куртку на спинку стула. Куртка соскользнула на пол и свалила книгу со столика.

Этот негромкий стук заставил Сьюзен прийти в себя. Какое-то мгновение она не могла понять, где находится. Молодая женщина рывком подняла глаза, увидела странный взгляд Марка и тут же опомнилась.

– Ох… привет, – хрипловато сказала она. – Извини. Кажется, мы обе уснули.

Марк улыбнулся.

– Похоже на то.

– Папа! – Кэрол села, потянулась и начала медленно тереть глаза.

– Привет, соня.

– Я хочу писать, – заявила Кэрол, спрыгнула с дивана и побежала в туалет.

Сьюзен заправила волосы за уши и приняла более удобную позу.

– Боюсь, послеобеденный сон нужен не только маленьким детям, но и беременным. Сколько времени?

– Почти три, – ответил Марк.

– Наверно, мне пора домой, – сказала Сьюзен и попыталась подняться.

– Я помогу тебе.

Сьюзен слегка замешкалась, но тут же сдвинула брови и овладела собой.

– Спасибо, – сказала она и приняла протянутую руку. Рука была сильной и твердой.

Когда Марк помогал ей встать, Сьюзен ощутила знакомый запах лошадей и терпкий аромат чистого мужского тела, который был свойствен одному Марку.

Внезапно она ощутила острое желание прижаться к нему, почувствовать его крепкие объятия и испугалась. Сьюзен пошатнулась, неловко задела Марка выпуклым животом, и по ее телу прошла дрожь.

– Ну что, мы поедем за бабушкой в больницу? – спросила Кэрол, прибежав обратно.

Сьюзен почувствовала, что кровь бросилась ей в лицо. Она отпустила руку Марка и отошла в сторону. Младенец, явно недовольный тем, что его потревожили, зашевелился и мстительно ударил ее пяткой.

– Ох… – негромко пробормотала она, инстинктивно положив руку на живот.

– Что случилось? – спросила Кэрол. – У тебя заболел животик, да?

Сьюзен улыбнулась.

– Нет. Ребеночек брыкается, вот и все, – объяснила она.

Кэрол раскрыла глаза.

– Ты его чувствуешь?

– Да.

– А я тоже смогу? – Голубые глаза девочки расширились от изумления.

Сьюзен покосилась на Марка, стоявшего в полуметре. Тот кивнул, отвечая на ее молчаливый вопрос.

Сьюзен повернулась к Кэрол и улыбнулась.

– Конечно. Подойди и положи руку вот сюда, – сказала она, радуясь этому любопытству.

Кэрол подошла вплотную и осторожно положила руку на живот Сьюзен. Спустя мгновение ребенок задвигался и лягнул мать несколько раз подряд.

– Ой! – Испуганная Кэрол отдернула руку и посмотрела на отца. – Папа, ребеночек меня лягнул! – возбужденно воскликнула она, а потом улыбнулась Сьюзен. – А можно моему папе тоже потрогать его?

При мысли об интимном прикосновении Марка лицо Сьюзен тут же залил яркий румянец и сердце неистово заколотило в грудную клетку.

Искушение сказать «нет» было очень велико, но широко раскрытые глаза и выражение лица Кэрол делали отказ невозможным. Она кивнула.

Кэрол протянула руку, взяла отцовскую ладонь и потащила Марка к Сьюзен.

– Давай, папа! Если ты положишь руку на животик Сью, то почувствуешь, как брыкается ребеночек!

Сьюзен судорожно вздохнула и отвернулась, когда Кэрол положила руку отца на ее выпуклый живот.

Хотя Сьюзен давно стала взрослой, однако от прикосновения Марка ее по-прежнему бросало в жар. Молодой женщине понадобилось собрать все свои силы и волю, чтобы не отпрянуть. Разделявший их воздух шипел и потрескивал от электричества, как перед началом грозы.

– Папа, ты чувствуешь, как он брыкается? Чувствуешь, да? – спросила Кэрол.

Сьюзен инстинктивно затаила дыхание, молясь, чтобы ребенок пошевелился. Она болезненно ощущала прикосновение смуглой руки Марка к ее животу. Жест был чрезвычайно интимным и слегка эротичным.

– Нет, еще нет, – ответил Марк. – Подожди-ка… Да, чувствую, – удивленно сказал он. Его голос прозвучал хрипловато. Услышав это, удивленная Сьюзен невольно подняла глаза, и их взгляды встретились.

Это было ошибкой. При виде изумления, отразившегося в глубине его серебристо-серых глаз, у Сьюзен перехватило дыхание, а сердце забилось с угрожающей скоростью.

Она не могла ни дышать, ни двигаться. В воздухе, окутывавшем их обоих, разлилось напряжение. На крошечную долю секунды в голову Сьюзен пришла безумная, невозможная мысль: сейчас Марк преодолеет разделявшую их пропасть и жадно прильнет губами к ее губам.

– Папа, ты правда чувствовал его? – спросила Кэрол, и чары рассеялись.

Марк моментально пришел в себя, наклонился и взял дочь на руки.

– Да, – подтвердил он, пятясь от Сьюзен.

– А ты чувствовал, как я брыкалась, когда я была в животике у мамы? – спросила Кэрол с невинностью ребенка.

Слова дочери заставили Марка опустить веки и скрыть свои чувства.

– Конечно, чувствовал, егоза, – небрежно сказал он. – Ну, если мы поедем за бабушкой, то мне нужно умыться.

– А мне пора ехать, – подхватила Сьюзен, поспешно устремляясь к дверям квартиры. – Надеюсь, с другом твоей тети все будет нормально.

– Спасибо. И еще раз огромное спасибо за то, что присмотрела за Кэрол.

– Нет проблем, – ответила Сьюзен и с удивлением поняла, что сказала правду. Она прочитала все книжки, которые Кэрол принесла из своей комнаты, и не поняла, кому из них это доставило больше удовольствия.

– А завтра ты придешь? – с любопытством осведомилась девочка.

– Гм… да. – Она быстро посмотрела на Марка и заметила облегчение, на мгновение смягчившее его суровые черты.

– Не знаю, что бы мы сегодня делали, если бы не ты, – сказал Марк, провожая ее до дверей.

– Нам с Кэрол было весело, – ответила Сьюзен. – До завтра, – добавила она, помахала рукой и ушла.

Следующие две недели Сьюзен каждое утро проводила в ветеринарной лечебнице. Она не могла дождаться наступления нового дня, наслаждалась работой, близостью Марка и Кэрол и постоянным контактом с лохматыми пациентами и их хозяевами.

Было ясно, что Марк Маршалл не только широко известный ветеринар, но и весьма популярный в городе человек. Сьюзен искренне восхищалась людьми, которые делают свое дело умело, спокойно и с любовью.

Во время второй недели ей пришлось несколько раз посидеть с Кэрол. Нужно было дать Эми возможность беспрепятственно ездить в больницу и ухаживать за Реджинальдом, который поправлялся медленно, но верно.

Каждый час, проведенный с Кэрол, добавлял Сьюзен уверенности в себе.

Сьюзен понимала, что ей повезло. Кэрол была доброй и общительной девочкой, и Сьюзен уже не в первый роз восхищалась тем, что Марку удалось в одиночку воспитать замечательного ребенка.

В тот день Марк приехал только около четырех часов дня. Его вызывали к лошади, которая серьезно поранила ногу о колючую проволоку.

У Сьюзен вошло в привычку уезжать сразу же, как только он возвращался, но иногда, в том числе и сегодня, ей не хотелось торопиться. Хотелось последить за тем, как он разговаривает с дочерью. Она и сама не заметила, что задержалась на пару лишних часов.

– А вот и ты, милая, – сказала Адель Бейкер, оторвавшись от журнала, когда Сьюзен вошла на кухню. – Я думала, сегодня ты вернешься пораньше. Что, ходила по магазинам?

– Нет. У Марка был срочный вызов, и мне пришлось посидеть с Кэрол.

– Она прелестный ребенок, – сказала мать. – Просто стыд и позор, что брак Марка оказался таким коротким. Но Мэгги ему не подходила. Она так и не сумела избавиться от этой заразы – тяги к сцене.

Сьюзен молча подошла к холодильнику и достала пакет с апельсиновым соком.

– Конечно, Эми очень помогает ему, – продолжила Адель, – но весь город знает, что они с Реджем уже давно поженились бы, если бы не ее преданность Марку.

Так же молча Сьюзен достала из буфета стакан.

Адель вздохнула, а затем добавила:

– Эми молчит как рыба, но я уверена: она спит и видит, чтобы Марк снова женился. В конце концов, ему действительно нужна жена, а малышке – мать.

Сьюзен налила себе стакан сока, не показывая виду, что слова матери ее интересуют.

– Да, пока не забыла, – торопливо пробормотала Адель. – Сегодня утром тебе пришло письмо. Заказное. Из лондонской адвокатской конторы.

Сьюзен насторожилась.

– Где оно?

– Отец положил его на стол в прихожей.

– Пожалуй, я схожу и приму душ перед обедом, – сказала Сьюзен.

– Конечно, милая.

Разволновавшаяся Сьюзен взяла письмо, лежавшее в прихожей, поднялась в свою комнату, плотно закрыла дверь и вскрыла конверт. Вынув листок, она пробежала его глазами и опустилась на край кровати.

Письмо от лондонской адвокатской конторы «Крэнфилд, Браун и Хогерти» извещало, что требуется ее присутствие на предварительных переговорах, которые состоятся через две недели и пройдут в офисе фирмы.

Уже не в первый раз Сьюзен пожалела о том, что сочла себя обязанной связаться с родителями Пита и сообщить им о своей беременности. По ее мнению, недавняя потеря сына давала этим людям право знать, что она носит их внука.

Однако, к ее удивлению, родители Питера реагировали на эту новость в точности так же, как и сам Пит. Они тут же спросили, уверена ли Сьюзен в том, что это действительно ребенок их сына.

Доказательства, которых требовали Макдермотты, были предъявлены, и на том беседа закончилась. Однако мать Пита предупредила Сьюзен, что в ближайшее время с нею свяжутся адвокаты их семьи.

Три дня спустя, когда Сьюзен собирала вещи для возвращения в Англию, в ее бостонской квартире раздался звонок и Роджер Крэнфилд сообщил Сьюзен, что Макдермотты собираются судиться с ней за опеку над их внуком.

В составленном адвокатами проекте искового заявления говорилось, что, поскольку Сьюзен работает фотографом – а эта профессия требует постоянных разъездов – и поскольку она не собирается в ближайшем будущем перейти на оседлый образ жизни и выйти замуж за человека, который мог бы кормить семью, будет лучше, если ребенка передадут дедушке с бабушкой, которые в состоянии обеспечить ему «более стабильное семейное окружение».