Текст книги "Предатель. Точка невозврата (СИ)"
Автор книги: Марта Макова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Глава 12
– Это она, мам? Она? – тряслась дочь в каком-то чудовищном припадке. – Это мать Сергея? Это она?
– Даша, милая, тише, тише. – я крепко обнимала её. – Родная, не надо так, оно того не стоит. Не заслуживают они твоих слёз.
– Она в гостях у нас была, мам. В нашем доме. Она улыбалась мне. О тебе говорила. – сухо, без слёз, всхлипывала дочь. – Как он мог, мама? Как он посмел предать тебя? Ещё и притащить её к нам.
Мне было страшно, невыносимо больно видеть свою дочь в таком состоянии. Мне было стыдно за себя, за свои мысли о ней, как о предательнице.
– Всё, всё. – гладила по шелковистым волосам, по спине. – Прости меня, Дашуль. Прости, что не сказала тебе сразу. Я боялась, что ты не поверишь мне. Решишь, что я оговариваю их с Сергеем. Ты же дружила с ними, Даш, общалась. За моей спиной. Согласилась в квартиру пустить. Я думала, ты на их стороне. Что ты против меня. Они в доме нашем ночевали, Даш.
– Нет. – отстранилась, внимательно посмотрела на меня. – Не ночевали. Они уехали в тот же вечер. А квартира… Папа сказал, что это временно. Мам, я подумать не могла, что папа с этой… Что он…
Дашка замотала головой, закрыла лицо ладонями и тяжело задышала в них.
– Какой треш, мам. – тряхнула головой. – Если Сергей знал, то он просто… Это подло. Я же доверяла ему, я рассказывала ему обо всём. Господи, какой треш!
Мне хотелось собственными руками придушить и Кира, и Ольгу, и их сына. За подлость, за боль, которую они причинили моей дочери.
– Прости меня, Даш. Прости, что не смогла оградить тебя от этой подлости, от грязи.
– Разве ты в этом виновата, мам? – лицо дочери превращалось в ледяную маску, взгляд пустел, из него утекала жизнь. – Это был выбор отца, так поступить. Изменить тебе, притащить свою Ольгу в нашу жизнь. Это всё он. И эта дрянь.
– Маргарита Романовна, Даша, пора начинать аукцион. – осторожно заглянула к нам в вип-кабинку встревоженная Катя. – У нас всё готово.
– Мы идём. – кивнула я в ответ на её виноватую улыбку. – Ещё минутку, Катюш.
– Побудешь здесь? – я ласково погладила дочь по рукам. – Может попросить принести тебе сюда чай или лимонад?
– Нет. – дочь поджала губы, отряхнула ладонями юбку, и мне стало тревожно. – Не собираюсь отсиживаться и прятаться. Не в обиду тебе, мам, но я не ты. Я объявляю им войну.
– Даш… – простонала. – Я прошу тебя…
Да, я никогда не была боевой, не была ушлой, я никогда не была продуманной. Я была миролюбивой и спокойной. Я верила в человечность и доброту. Я верила, что существуют в этом мире сопереживание и сострадание. Я верила в честность и порядочность. Вот такая я была. Наверное, слишком миролюбивая. Нет, я не собиралась заключать худой мир с Киром. Я собиралась окончательно вычеркнуть его из своей жизни. Но прилюдные скандалы… Этого мне не нужно. Тем более здесь и сейчас.
– Не волнуйся, мам. – дочь как-то совсем по-взрослому, словно мы на минуточку поменялись с ней ролями "родители-дети", заправила мне прядь волос за ушко и успокаивающе улыбнулась. – Я знаю, как важен для тебя этот вечер, и для больных детей тоже. Я не подведу тебя, мам.
Дочь выскользнула из вип-кабинки и решительно направилась на своё место рядом с ведущим. Я смотрела ей вслед, на её неестественно прямую спину, на гордо поднятую голову и понимала, что это только видимость. В моей дочери что-то сломалось на веки вечные. Доверие? Детство?
Я закусила губу и обвела взглядом зал. Нашла глазами Кира с Ольгой. Что же, пора мне вернуться к роли хозяйки. Его плечи напряглись, взгляд помрачнел.
Я приблизилась, насколько возможно, почти упёрлась в его грудь своей, но не коснулась.
– Решил выгулять бывшую в высшее общество? Что же сыночка не прихватил? Крысиная семейка не в полном составе. Непорядок. – кивнула на Ольгу, ходящую вдоль стола и внимательно рассматривающую лежащие на тарелках закуски.
– Ревнуешь? – насмешливо дёрнул бровью Кир.
– Некого ревновать. – посмотрела прямо в смеющиеся глаза. – Ты всё больше разочаровываешь, Кир. Я думала, что предел наступил, но нет, ты не перестаёшь падать в моих глазах всё ниже и ниже.
– Ты тоже разочаровала меня, Рита. – развёл руками Кир. – Сбежала трусливо. Бросила семью, дочь.
– Ну дочь как раз со мной. И ты только что разбил сердце и ей. Не прощу тебе этого.
– Мы с ней сами разберёмся. – нахмурился муж и посмотрел на хмурую Дашку, суетящуюся на сцене. – Я поговорю с ней, она всё поймёт. А ты, Рит?
Кир перевёл на меня оценивающий взгляд.
– Прекрасно выглядишь. Впрочем, как и всегда. Вот только взгляд потерянный. Какие-то неприятности, Рит? Мало денег собрали? Хватит, чтобы банкет оплатить?
– Ты обещал оплатить, Кир. – я подхватила с подноса, проходящего мимо официанта, бокал с шампанским и отсалютовала мужу.
– Ты тоже обещала, что будешь со мной в горе и радости, в самые сложные времена будешь стоять за моей спиной. А что в итоге, Рит? Сбежала при первых же трудностях, возникших в семейной жизни.
– Какие трудности, Кир? Ты свою измену трудностями в семейной жизни называешь? – я отпила глоточек шампанского и мило улыбнулась мужу.
– А была ли измена? У тебя есть доказательства, Рит? Ты застала меня на Ольге? – Кир нагло ухмыльнулся в ответ.
– Только этого не хватало! – передёрнула я плечами.
– Ты поспешила с выводами, Маргарита. – наклонившись, с издёвкой прошептал мне ухо Кир. – Не пойман – не вор.
Выпрямился и уже серьёзно, глядя мне в глаза, произнёс:
– Не пыли, родная. Подумай своей хорошенькой головкой. Моё предложение всё ещё в силе, Рита. Ты бросаешь дурить, возвращаешься домой, мы живём как прежде, и тогда я снова твой всепрощающий Кир, оплачивающий все твои хотелки и бредовые идеи. Ты отсюда домой – я оплачиваю ресторан и балет.
Злые слёзы клокотали в горле. Я понимала, что оплата всего этого шика заберёт если не все вырученные от проведения вечера деньги, то их большую часть точно. И для нуждающихся в лечении детей останутся крохи. Я уже не говорю, что придётся замораживать стройку гостиницы.
– Ты настолько беспринципен? – мне было горько, настолько горько, что челюсть сводило. – Нет, Кирилл. Я не вернусь к тебе.
– Нищая, но гордая, да, Рит? – недобро сверкнул глазами. – А о детках болезных ты подумала? Как они без твоей помощи, мать Тереза?
Бил в самое больное, уязвимое место.
Я рвано вздохнула.
– Всё равно буду помогать. – заглянула на дно узкого бокала, на поднимающиеся с него пузырьки, на Кира смотреть было больно и до тошноты неприятно. – Настолько, насколько смогу.
– Ладно. – зло прошипел над моей склонённой макушкой. – Выделю тебе немного. Так сказать – на еду голодающим.
Резким движением выдернул из внутреннего кармана пиджака чековую книжку, вырвал из неё лист и сунул его мне в руку.
– Десять тысяч? – я заново пересчитала количество нулей. Неверяще посмотрела на мужа и столкнулась с насмешливым взглядом.
Качнулась ему навстречу, прижалась к широкой груди, соблазнительно облизала губы. Взгляд Кира потемнел. Муж поддался мне навстречу.
– Оставь себе, милый. Купишь ливерной колбасы для своей кошки, а то она у тебя голодная. – шепнула прямо в губы, запихивая смятый чек в карман его пиджака.
Кир невольно посмотрел на жадно жующую Ольгу и досадливо поморщился. В одной руке она держала бутерброд с икрой, а второй тянулась к канапе с сыром и сёмгой.
Я отстранилась и невозмутимо отпила шампанское из своего бокала.
– Прости, но у меня гость. – посмотрела Киру через плечо и сунув ему в руку свой полупустой бокал, обошла и устремилась к открытым дверям, в которых стоял и требовательно смотрел по сторонам сам Эдуард Борисович Белецкий.
Глава 13
Никогда вживую не встречала таких гигантских мужчин. Эдуард Белецкий занимал две трети проёма распахнутых дверей и возвышался надо мной, как гора из огромных мускул, запихнутых в строгий классический костюм.
Из интернета я знала, что Белецкий в молодости был спортсменом. Вольная борьба, чемпион мира, Олимпийских игр, чемпион России. Множество наград и регалий.
От него за километр фонило нечеловеческой, звериной мощью и силой. Сшитый, явно на заказ, костюм буквально трещал на широченных плечах.
– Добрый вечер, господин Белецкий. Спасибо, что откликнулись на наше приглашение. – приветливо улыбаясь, протянула великану руку. – Я Маргарита Морозова, владелица и директор фонда "Милосердие". Рада знакомству.
На самом деле у меня морозцем потянуло вдоль позвоночника, и колкие мурашки завозились между лопаток. Чувствовала себя букашкой рядом с этим богатырём. На одну ладонь посадит, второй прихлопнет и не заметит.
Белецкий удивлённо посмотрел на мою протянутую руку, она казалась кукольной в сравнении с протянутой мне в ответ лапищей великана. Мои пальцы утонули в огромной, горячей ладони. На секунду мне показалось, что мужчина просто расплющит мою ладонь в своей. Но бывший чемпион аккуратно пожал мои пальцы.
– Очень приятно. – прогудел Белецкий, не утруждая себя любезной, да хотя бы вежливой улыбкой.
От низкого, глубокого голоса воздух вокруг нас завибрировал и заметно сгустился.
– У меня совсем немного времени, Маргарита. Мы можем с вами где-то поговорить приватно? – великан смотрел прямо в глаза. Так пронзительно, что казалось он сканирует мой мозг, исследует каждую извилину в нём.
– Да, конечно. Пройдёмте в вип-кабинет. – сделала приглашающий жест и невольно повела плечами, сбрасывая ощущение микроба под микроскопом.
Проходя мимо собравшихся для аукциона людей, стрельнула взглядом на Кира. Муж внимательно наблюдал за нашим шествием. На красивых губах гуляла глумливая улыбка, но в глазах стоял арктический лёд.
– Мы проводим небольшой аукцион. – обернулась я к шедшему за мной Белецкому. – лоты – рисунки деток, проходящих лечение в клинике. Все полученные от продажи средства пойдут на покупку необходимых препаратов.
– Ясно. – коротко и безэмоционально обрубил главный меценат нашего города, и я на секунду засомневалась, а правда ли то, что о нём пишут в СМИ.
– Сюда. – я открыла дверь, пропуская вперёд мужчину. Он прошёл мимо меня в кабинет, и меня обдало горячей волной жара, исходящего от мощного тела. Ой, мамочки! Вот это зверюга! Он, наверное, и в лютый мороз спит с открытым окном и без одеяла, и ему не холодно. Он меня вообще немного пугал.
– Здесь нас никто не побеспокоит. – я беспомощно посмотрела на стоящего в зале и сверлящего меня взглядом Кира, и закрыла дверь.
– Может, хотите что-нибудь выпить, Эдуард Борисович? – проявила я вежливость.
– Ничего не надо. – Белецкий расстегнул пуговицу на пиджаке, откинул полы и сел на мягкий, удобный диванчик, который жалобно скрипнул под ним. Расправил мощные плечи и уставился на меня.
– Присаживайтесь, Маргарита Романовна. В ногах правды нет. – махну на стул напротив.
– Это точно. – согласно кивнула и с удовольствием опустилась на мягкое сиденье. Ноги в туфлях на шпильке гудели.
Несколько секунд мы рассматривали друг друга.
Несмотря на свой устрашающий вес и рост, Эдуард Белецкий был довольно интересным мужчиной. Грубоватые, но правильные черты лица, зачёсанные назад густые волосы, модная, брутальная щетина на щеках и подбородке и пронзительно синие глаза. Не такие, как у моего Кира, более глубокой, тёмной синевы.
Какой видел меня Белецкий, понять по его лицу было сложно. Он никак не выражал своего интереса. Просто внимательно изучал.
Пауза затянулась, мужчина кашлянул, и я поняла, что веду себя бесцеремонно, открыто разглядывая его. Вспыхнула и неловко качнулась на стуле. Наверное, я, как хозяйка, пригласившая его, первая должна начать разговор.
– Ещё раз спасибо, что откликнулись на наше приглашение, Эдуард Борисович. – сдержанно улыбнулась. – Наш фонд…
– Я всё знаю о вашем фонде, Маргарита. – положив руку на стол, чуть подался в мою сторону. – Готов дать пять миллионов.
Господи! Вот бы все благотворители были бы сегодня так щедры!
Я не смогла скрыть радостную реакцию, и Белецкий ухмыльнулся.
– Но я не раздаю деньги просто так направо и налево.
– Конечно, господин Белецкий. – выпрямила я спину. – Мы предоставим все документы. За каждый рубль отчитаемся.
– Пять миллионов за ночь, Маргарита. – в синих глазах заклубилась тьма.
– Что? – оторопела я.
– Мы проведём с вами ночь. Гарантирую полную конфиденциальность. Ваш муж не узнает.
– Вы с ума сошли? – захлопала я глазами.
Может быть, я ослышалась? Может, мне пора провериться на мою невменяемость?
– Мало? – откинулся на спинку дивана и задумчиво разглядывал меня, потирая ладонью колючий подбородок.
Он же это не серьёзно? Но судя по лицу, на котором не было даже намёка на улыбку, понимала, что этот человек не шутит. Он совершенно серьёзно предлагает мне деньги за секс с ним.
– Так что, мало, Рита? Могу ещё добавить машину. Ты какую марку предпочитаешь?
Внутри поднималась и росла огненная волна негодования. Я вспыхнула, от пяток до кончиков волос.
– У меня нет времени на ухаживания и розовые сопли. – без тени улыбки или заигрывания произнёс меценат года. – Поэтому предлагаю деловое соглашение.
Глава 14
Эдуард
– Олег, собери мне всю информацию на Маргариту Морозову, владелицу "Милосердия".
– Какого рода инфа нужна, Эдуард Борисович? – бодро отозвался мой безопасник.
– Личная, Олег, личная. Как живёт, чем живёт. Вплоть до того, какие трусы носит, что на завтрак ест, какие цветы любит, какое кино смотрит по ночам. Всё, что только возможно.
– Понял, принял, к утру будет! – чётко, по-военному отрапортавался Олег, и сразу отключился.
– Вот и отлично. – кивнул я сам себе, накрыл глаза ладонью и тихо засмеялся.
Ну пипетка! Ну Рита-Маргарита-Маргаритка! Ну красава! И ведь не будь между нами стола – врезала бы!
Провёл сверху вниз ладонью по лицу, и, потёр колючий подбородок, довольно ухмыляясь.
Вот ведь блин просяной. Мелкая, тоненькая, как тростинка, а боец!
– Куда, Эдуард Борисович? – поймал я удивлённый взгляд водителя в зеркале заднего вида. Не часто он видел меня таким. – В "Морской"?
– Давай домой. – отмахнулся от запланированного ужина в ресторане, дома пожру. Нина Пална наверняка наготовила кучу всего. Старательная она у меня, просто находка для одинокого холостяка. И в доме чистота, и холодильник едой забит, и на мозги не капает. Золотой кадр.
Пока водитель выруливал на моём танке с парковки, открыл в телефоне официальный сайт фонда и увеличил фото его основательницы.
– Ошибся я, Маргаритка. – снова засмотрелся на, едва трогающую пухлые губы, нежную улыбку Риты на фотографии. – Но я рад.
А ведь я был уверен, что госпожа Морозова просто очередная скучающая курочка, которой муж-бизнесмен организовал развлечение в виде благотворительного фонда. И жена вроде при благородном деле, и налоговые льготы, и ко всему прочему прекрасная возможность отмывать через фонд свои деньги.
Сколько я таких повидал на своём веку не счесть. Поэтому работал только с проверенными фондами, а зачастую напрямую с людьми, детскими домами, интернетами, домами для престарелых. Когда получил приглашение на сегодняшнее мероприятие – первым делом прошерстил всю подноготную этого "Милосердия".
Вот тогда и увидел впервые фотографию Маргариты Морозовой. Зацепился. Сам не понимал, что так торкнуло в ней. Красивая она, конечно, Рита Морозова, но совсем не в моём вкусе. Я баб сочных люблю, чтобы всё при них было, чтобы здоровьем от них пыхало. А эта что? Пипетка!
Улыбкой своей нежной зацепила. Смотрела на меня с фотографии и казалось, что только мне улыбается. И добрые смешинки в глазах только мне светят. Любаша мне так улыбалась. И смотрела на меня так только она.
Потому, наверное, и не смог просто закрыть страничку и забыть о неизвестном мне молодом фонде.
Откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Улыбался, как дурак, вспоминая, как возмущёнием пылала и взглядом метала молнии эта маленькая женщина.
Не умеет Маргарита Романовна, скрывать свои эмоции. Всё на лице у неё написано. И испуг, когда оценила мой размер при встрече, и любопытство, и чисто женский интерес, когда разглядывала меня в кабинете, и растерянность. А уж негодование, искреннее такое, на грани срыва в ярость, даже удержать не пыталась. Ей богу, думал броситься! И не страх передо мной-медведем её остановил, а стол. И хорошо, что ничего не стояло на нём, а то запустила бы в меня не задумываясь.
Я был доволен результатом этой встречи. Не люблю разочаровываться в людях. Ещё больше ненавижу тех, кто играет на человеческих чувствах, на жалости и сострадания в угоду себе и своему кошельку.
Окажись Маргарита обычной, алчной курицей, готовой продаться за деньги – уже завтра разнёс бы этот фонд в пыль. И пипетку эту раздавил бы без жалости. А так… ещё посмотрим.
Зацепила, ты меня Ритуля. Давно таких искренних эмоций у женщин не видел. Что же будем знакомиться поближе.
Глава 15
– Что это было? – ворвавшийся следом за мной в туалет Кир, свирепо раздувал ноздри. – Что у тебя с этим олигофреном-переростком?
Я уцепилась пальцами за мраморную столешницу умывальника и заторможенно покачала головой. В глазах стояли слёзы. Обидно. А такие надежды на Белецкого были. Такие перспективы открылись бы.
– Рит. – в голосе мужа прорезались нотки тревоги. – Он что, обидел тебя? Приставал? Рита, обидел?
Кир развернул меня за плечи к себе лицом.
– Больнее, чем ты, меня никто не обижал. – дёрнулась я из цепких пальцев. – Тебя не переплюнуть никому.
Да, мне было тошно, да, было обидно. Меня ещё трясло от избытка хлынувшего в кровь адреналина. От жуткого разочарования и возмущения. Я даже не помнила толком, что я наговорила Белецкому. Что-то вроде того, что нашему фонду не подходит такой формат взаимодействия с благотворителями. Господи, я дверью хлопнула, когда из вип-кабинета вылетала, потому что понимала – ещё секунда, ещё одно его слово, и я сорвусь на оскорбления. У меня кровь в голове шумела морским прибоем.
Но это была не та боль, это в сравнении не шла с той, что причинил мне Кир. Той, которая заставляла меня тихо скулить и корчиться по ночам в гостиничном номере. Которая выжгла в груди огромную дыру с оплавленными краями.
– Белецкий отказал тебе. – ухмыльнулся Кир. – Поэтому ты выскочила из кабинета такая злая и красная? Что же, ожидаемо. Я предупреждал тебя, что твой фонд нафик никому не нужен. Загнётся он без меня.
– Убери руки, Кир, и выйди, это женский туалет.
– Плевать.
– Мне не плевать. Не хочу, чтобы нас с тобой здесь застал кто-то из гостей.
– Я здесь со своей женой. Никому нет дела до нас.
– А как же Ольга? Твоя любовница…
Кир резко зажал мне рот ладонью.
– Нет никакой любовницы, Рита. Нет и не было. У меня только одна женщина – ты. Была, есть и будешь.
Я хлопнула ладонями по его плечам, отталкивая от себя. Кир отпустил и отступил на шаг.
– А кошка твоя в вечернем платье с крыши тебе свалилась прямо на крыльце этого ресторана?
– Можно и так сказать. – безразлично пожал плечами, засовывая руки в карманы брюк.
– Ты хоть понимаешь, что твоя дочь почувствовала, когда увидела тебя с ней здесь? – зажмурилась я, в попытке сдержать порыв замахнуться и влепить хоть одному козлу оплеуху.
– Это твоя вина. Зачем было закатывать истерику, плести ей про мою якобы измену? Зачем из дома демонстративно уходить? Это ты вбила в её голову, что у меня любовница. Сидела бы ты ровно на своей красивой попе, и ничего бы этого не было.
– О, да! – фыркнула я. – Принимала бы твою любовницу в своём доме, была любезной с ней и с её сыном. А!!! Ещё же и подружиться с ней должна была! А может и детей отвлечь, пока ты её на столе в кабинете раскладывал. Что ещё? Утку по пекински приготовить к их приходу?
Я открыла кран и сунула руки под ледяную воду.
– Могла бы постараться и приготовить. Мой сын впервые был у меня в гостях. Я хотел познакомить его со своей семьёй. С тобой и Дашкой. А ты всё испортила своей истерикой, ты хотя бы думала, каково мне было? Я столько рассказывал ему о своей семье. Какая у меня замечательная жена: умная, красивая, добрая. Какая чудесная сестра у него. И что в итоге? Ты, как лошадь норовистая, взбрыкнула в последний момент. Выставила меня дураком. Как думаешь, каково мне было?
– Думаю, прекрасно тебе было. – хлопнула по крану и потянулась за бумажным полотенцем. – Так хорошо, что даже дети в соседней комнате не помешали.
– Да что ты заладила. – отшатнулся Кир. – Ты сама виновата. Мы в расчёте. Теперь собирайся и поехали домой.
– Ещё не в расчёте, дорогой. – я отвернулась к зеркалу над раковиной и посмотрела на себя. Отличный макияж, профессиональный. Не зря потратила на него деньги и время. Даже намёка на синяк нет.
– Вот когда заведу себе любовника, тогда и будем в расчёте.
– Охренела? – рыкнул Кир, а я улыбнулась ему в зеркало.
– Ну а что? Тебе можно, а мне нельзя? Вон хоть того же Белецкого. Что ты ему сделаешь? Он не кошка твоя, тебе до него не дотянуться во всех смыслах.
– Ты не сделаешь этого, Рита. – Кир качнулся ко мне, прижался к спине и снисходительно погладил меня по голове. – Ты слишком правильная, порядочная. И ты любишь меня.
Он был прав. Я любила его даже сейчас. Невозможно за такой короткий срок вычеркнуть, выбросить из сердца чувства, которыми оно жило столько лет. Я любила мужа. И от этого ещё больнее было от его предательства. От его цинизма, с которым он это делал. Топтал моё преданное сердце. Плевал в душу. Грязными сапогами по ней прошёлся.
– Я тоже так думала о тебе, Кирилл. – упёрлась я ладонями в мраморную столешницу. – Даже больше – я была уверена в этом. В тебе, в твоей порядочности, в твоей любви.
– Всё так и есть, Рит. – Кир, глядя на нас в зеркале, обхватил меня одной рукой под грудью, второй ласково заправил прядь моих волос за ушко. – Даже обидно, что ты сомневаешься в этом. Что так легко отказалась от меня, от нашей семьи.
Я во все глаза смотрела на него, на нас в зеркале и искала в себе хотя бы отголосок тех чувств, что обычно испытывала, когда Кир вот так прижимался ко мне со спины. Большой, сильный, горячий. Такой родной и желанный. Искала, прислушивалась к себе и не находила.
– Поехали домой, Рит. – кончиками пальцев провёл по шее, спустился на плечо, чуть сдвигая мягкую ткань выреза, обнажил ключицу. – Заберём Дашку и вернёмся все вместе в наш дом.
Я закрыла глаза, спряталась под опущенными веками от отражения в зеркале красивой пары. Закусила нижнюю губу и мотнула головой.
– Нет, Кир. Нет больше НАШЕГО дома. Ты осквернил его. Он пропах твоим предательством. Я задыхаюсь в нём. И нас тоже больше нет.
– Как скажешь. – Кир отступил, убрал руки, и я зябко поёжилась от резкой перемены их тепла на тоскливый холод одиночества.
– Жалеть же будешь, Рит. – глухо прохрипел мне в затылок.
– Посмотрим. – я шагнула в сторону, резко открыла дверь и столкнулась нос к носу, стоящей за ней Ольгой.
– Вот вы где. – драная кошка ревнивым взглядом окинула небольшое помещение, нашу с Киром диспозицию в нём, мой внешний вид и вид Кира. Сделала какие-то свои выводы и посторонилась, давая мне возможность выйти.
– Кирюша, милый, я искала тебя. Может быть, поедем уже? Скучно здесь как-то, тухло. – капризно сморщила нос Ольга. – Заберём Дашу, Сергея по пути захватим и поужинаем все вместе где-нибудь в ресторане?
