Текст книги "Предатель. Точка невозврата (СИ)"

Автор книги: Марта Макова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 38

– Полицейский отчёт? – я облизала сухие губы. – При чём здесь полицейский отчёт? Я не давала никаких показаний полиции. Ко мне ещё никто не приходил.

Я не понимала, о чём Кир говорил. Что было в том отчёте? Кто и когда его составлял? С чьих слов?

– Ты совсем ничего не помнишь? – сочувственно смотрел на меня Кир. – Как вскрыли квартиру? Как ты попала сюда?

Я помнила, что пыталась встать с кровати, и у меня кружилась голова, сознание было спутанным. И запах. Резкий, неприятный запах, отголоски которого и сейчас ещё чувствовались в носу и саднящем горле.

Квартиру вскрыли? Я слышала странные звуки, как будто банку консервную ножом вскрывали. Как звали меня по имени. Я думала, что мне всё это снилось: крики, стук, скрежетавшее железо.

– Тебе очень повезло, Рита. Нам всем повезло. – поправил себя Кир. – Сосед под утро вернулся из ночного клуба и услышал запах газа в парадной. Он шёл из-за твоей двери. Парень вызвал МЧС и стал стучать тебе в квартиру. Весь дом обесточили, Рит. Чтобы ни одной искры не вспыхнуло и не рвануло. Спасатели твою дверь выламывали специальным домкратом, потому что резать было нельзя. Тебя нашли на полу квартиры. Окна в квартире были плотно закрыты, и все четыре конфорки газовой плиты включены. Ты могла не только себя убить, Рита. Ты могла соседей угробить, всю парадную взорвать.

Кир осуждающе покачал головой и поджал губы.

– Все окна были плотно закрыты? – повторила я за мужем.

Я точно помнила, что не включала газ, даже не подходила к плите тем вечером. И оставила окно в кухонной зоне открытым на проветривание, потому что в квартире сильно пахло моющими средствами. Не газом, а именно чём-то лимонным с примесью хлора.

– Кир, я не открывала газ. – прошептала я. – Это сделал кто-то другой, пока я спала. Кто-то, у кого были ключи от квартиры. И окно он закрыл. Кто-то хотел убить меня, Кир.

От страха и ужаса у меня дрожали не только руки, у меня все внутренности мелко-мелко трусились. Снова стало нехватать воздуха, и я открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыбка.

– Рит, кто тебя хотел убить? – Кир смотрел на меня, как на душевнобольную, а в голосе зазвучало осуждение. – Не нужно, Рит. Я всё понимаю. Я был сто раз неправ и уже тысячу раз пожалел о своей провокации. Я не должен был отпускать тебя из дома, оставлять одну. Я и представить не мог, до чего ты дойдёшь в отчаянии. Что решишься на такое.

– Я никогда не навредила бы своему ребёнку. – попыталась убедить мужа в том, что он ошибается, и с моей стороны не было никакого отчаяния, и тем более желания распрощаться с жизнью. Не настолько я убивалась по предавшему меня Киру.

– Возможно, это тоже было одной из причин твоей депрессии. Страх остаться одной с ребёнком. – задумчиво потёр переносицу муж. – Рита, родная, всё уже позади. Я с тобой. Тебе не нужно выдумывать для себя оправдания. Я понимаю тебя, девочка моя. Я помогу, поддержу. Если захочешь, мы попробуем ещё родить, после того как ты поправишься.

Господи, что он нёс? Кир совсем не слышал меня.

– Кир, если Ольги нет в городе, то сделать это мог только Сергей. Это он вошёл ночью в квартиру. Открыл своим ключом. Сделать дубликат у него было много времени. Это Сергей закрыл окна и открыл газ. Больше некому.

– Зачем ты это делаешь, Рит? – на лице мужа заходили желваки, губы превратились в тонкую искривлённую линию. – Зачем ты приплетаешь сюда Сергея? Неужели, ты думаешь, что кто-то поверит в этот бред? Зачем это тебе? Просто признай, что ты сама оказалась способна не только себя убить, но и нашего ребёнка. И теперь пытаешься свалить свою вину на хорошего парня? Ты хочешь, чтобы его затаскали на допросы в полицию? Карьеру его испортить хочешь, сделав подозреваемым в убийстве? Чем мой сын помешал тебе? За что ты его так ненавидишь, Рита?

Кир вскочил и зашагал по палате, ау меня от его метаний кружилась голова.

– Разве я в чём-то ущемлял тебя или интересы нашей дочери? Я был плохим мужем, отцом? Я все пятнадцать лет навязывал тебе своего сына от первого брака? Зачем ты сейчас пытаешься очернить парня в моих глазах? – муж запустил пальцы в волосы, нарушая идеальную укладку. – Прекрати, Рита. Прошу тебя, просто остановись. Не разочаровывай меня.

– Где Даша? – я тяжело сглотнула горькую слюну.

– Они с Сергеем у нас дома. Она не пошла сегодня в школу, рвалась сюда к тебе. Я решил, что сначала сам поговорю с тобой, посмотрю на твоё состояние. Если ты будешь в адеквате, то потом и дочь привезу. Вижу, что я был прав.

– Кирилл, огради её от Сергея. – мой голос срывался, пульс бил в виски набатом. – Прошу тебя! Я понимаю, что ты не веришь мне, но хотя бы прислушайся! Он опасен, Кир!

– Сергей? Для Даши? – скривился муж. – Они прекрасно ладят между собой. Они нашли общий язык. Ты просто ревнуешь, Рита. Ревнуешь Дашу к моей первой семье.

– Да не будь ты дураком, Кирилл! – взвилась я, попыталась приподняться на кровати, но тело было ватным и не слушались меня. – Просто прислушайся ко мне хоть раз!

Сердце ускорилось, я начала задыхаться. Мне горло себе хотелось разодрать, чтобы сделать хоть один полноценный вдох.

– Всё, всё, успокойся. – подскочил ко мне муж, удержал за плечи, пригвождая к больничной койке. – Всё будет хорошо, Рита. Завтра тебе станет получше и с тобой побеседует местный психолог. Всё, успокойся, родная. Ты только себе делаешь хуже. Я позову врача.

Кир быстро вышел из палаты, а я задрала голову, пытаясь дышать. Грудь сдавливала боль, в Глазах темнело и плыло. Я заплакала от собственного бессилия и страха за дочь. Ну почему Кир не верит мне? Надеюсь, он хотя бы задумается над моими словами!

Зашедшая в палату медсестра, быстро надела на меня маску и подключила аппаратуру, подающую в неё кислород. Я наконец-то выдохнула в лёгкие воздух.

– Так, голубушка, давай-ка без истерик. Здесь тебе не психдиспансер, здесь отделение интенсивной терапии, нечего других больных своим воем пугать. – медсестра ругала меня и одновременно вводила лекарство в вену. – Народ у нас тяжёлый лежит, всем нужен покой и отдых. Таких, как ты у нас не любят, быстро определяют куда надо.

Уже проваливаясь в сон, увидела склонившееся надо мной лицо мужа.

– Рит, всё хорошо будет. Обещаю. – муж отвёл глаза, чтобы не встречаться со мной взглядом. – Ты давай, не нервничай сильно. Завтра с Дашкой к тебе приеду, сама убедишься, что всё нормально. Ты спи, поправляйся.

Я тяжело вздохнула, чувствуя отчаяние и проклятую беспомощность, и провалилась в сон.

А открыв в очередной раз глаза, увидела сидящего передо мной на стуле Белецкого. Эдуард молча смотрел на меня, и в клубящейся темноте его глаза было такое…

Я тихонько всхлипнула и прошептала:

– Я не делала этого. Хоть ты-то веришь мне?

Глава 39

– Как ты себя чувствуешь, Рита? – поставив локти на колени, Эдуард чуть наклонился вперёд и сцепил пальцы в замок.

– Лучше. – просипела я, отчаянно стараясь, чтобы голос не дрожал. – Я не делала этого, Эд. Правда.

Почему-то мне было очень важно, чтобы он поверил мне.

– Я никогда бы так не сделала. – вглядывалась я в тусклом свете ночника в его лицо.

Неужели и Эдуард думал, что я способна на такое?

– Я верю тебе, Рита. Ты не похожа на истеричную, слабую женщину. – тихим голосом успокоил меня Эд. – Мне жаль, что так случилось с твоим ребёнком.

В груди сдавило так сильно, что я втянула носом воздух и часто-часто заморгала, пытаясь справиться со слезами.

– Я хочу забрать тебя отсюда. – Эдуард повел широченными плечами, словно ему было тесно в пиджаке.

– Куда? – мой голос совершенно осип то ли от слёзного спазма в горле, то ли это были последствия газа, которым я надышалась, и каждое слово давалось с трудом.

– В частную клинику, которую я курирую. Там хорошие специалисты. – он чуть приподнялся со стула, дотянулся до тумбочки, на которой стоял стакан с водой и протянул его мне с вопросом: – Пить?

Кивнула и попыталась привстать с подушки. Тело плохо слушалось, мышцы были ватными, и мне стоило огромных усилий даже просто приподняться. Я тяжело задышала.

– Это последствия тяжёлого отравления. – Эд моментально оказался рядом, помог сесть, и я в очередной раз удивилась, как такая груда мышц может так неуловимо быстро и ловко двигаться. – Ты трое суток без сознания была, ослабла. Это пройдёт, Рита, не переживай.

Поддерживая меня одной рукой под спину, второй поднёс стакан к моим губам, и я с удовольствием выпила всю воду до последней капли. Блаженно облизала губы и вздохнула.

– Забери меня отсюда, пожалуйста. – говорить стало гораздо легче и я вцепилась пальцами в рукав мужского пиджака и жалобно всхлипнула. – Они считают, что я пыталась покончить с собой. Они хотят отправить меня в психушку.

– Я бы тебя ещё вчера забрал, но я тебе не муж, не член твоей семьи. Тут дело чуть до полиции не дошло. Решили, что я тебя похитить хочу. – усмехнулся Эдуард. – Пришлось ждать, когда ты очнёшься и сможешь сама дать согласие. Ну и я хотел его услышать. А то потом снова обвинишь меня в домогательствах.

В тишине раздался его тихий смешок, и я слабо улыбнулась старательно пытающемуся казаться серьёзным Эдуарду.

– Разрешаю тебе похитить меня прямо среди ночи. Не хочу оставаться здесь ни минуты.

– К тебе плохо относились? – мгновенно посуровел Эд.

Я закусила губу и качнула головой, вспомнив, с каким неприятием разговаривали со мной врач и медсёстры.

– Они не верят мне. – с досадой прошептала я. – Считают, что я сама это всё устроила. Муж вообще хочет упечь в клинику неврозов, натравить на меня психиатров.

– Очень удобно, да. – недобро ухмыльнулся Эдуард. – Объявит тебя недееспособной со всеми вытекающими.

Осторожно помог мне снова лечь и поправил на мне одеяло.

– Подожди меня немного, Рита. Я скоро вернусь.

Он вышел из палаты, на мгновение загородив мощной фигурой свет в дверном проёме, падающий из больничного коридора.

Я сиротливо поёжилась, словно вместе с Белецким из палаты ушла надежная, согревающая энергия и стало пусто и холодно.

Пускай Эдуард увезёт меня отсюда, спрячет от Кира. Я не должна оказаться запертой в клинике неврозов. Тем более сейчас, когда Дашке тоже может грозить опасность. Я знала, что случившееся со мной не несчастный случай. И проделать это могли только Сергей или Ольга. И они сейчас рядом с моей дочерью.

Эд вернулся буквально через пять минут, в сопровождении всё того же врача, что приходил ко мне днём. Мужчина возмущённо сопел и постоянно одёргивал свой халат.

– Вы не можете вот так среди ночи забрать нашего пациента. – немного визгливо налетал он, как Моська на слона, на монументального Эдуарда.

– Она согласна уехать. Давайте ваши бумаги, Маргарита Романовна их подпишет.

– Вы не муж! – выпалил врач, и прикусил язык, даже немного присел перед, грозно надвинувшимся на него, Эдом.

– Я лучше, чем муж. – рявкнул Эдуард и протянул к врачу свою огромную лапу. – Бумажки ваши давайте.

– Это нарушение. – блеял доктор, пока я с помощью поддерживающего меня Эдуарда, слабой рукой подписывала лежащие на тумбочке бумаги. – У меня нет ключей от кладовой, где хранятся вещи больной.

– Тебя в чём привезли? – обернулся ко мне Эд.

– Наверное, в пижаме. – пожала я плечами.

– Она тебе очень нужна?

– Нет.

– Тогда поехали.

Откуда ни возьмись в руках Эдуарда оказался огромный пушистый плед, в который он ловко, словно делал это тысячу раз, завернул меня. Запеленал как младенца и подхватил на руки. Я тихонько ахнула, на секунду оказавшись в свободном полёте. У меня даже голова закружилась, но Эд прижал к широкой груди, и я затихла, уткнувшись носом в мужское плечо. Кажется, у этого богатыря ни один мускул не напрягся, пока он поднимал меня. Он вообще мой вес чувствует?

– Машина рядом, замёрзнуть не успеешь. – заверил Эдуард и быстрым шагом вышел из палаты со мной на руках.

– Но рубашка… – едва поспевал за широким шагом Белецкого врач – Это имущество больницы. Вы обязаны вернуть её.

– Куплю вам сотню таких. – не оборачиваясь, кивнул Эд. – И столько же халатов и тапок. А если узнаю, что вы плохо обращались с моей женщиной, или плохо лечили – вам точно станет не до рубашек.

Глава 40

Я раз за разом набирала Дашку, но дочь не брала трубку. Возможно, была на занятиях в школе. Но мне было беспокойно за неё. Я была уверена, что и дочь сильно переживала за меня. Оставалось только надеяться, что Даша не поверила в мой добровольный уход и не считает меня потенциальной самоубийцей.

Палата в частной клинике, куда меня привёз Эдуард, была просторной и светлой. Удобная кровать, гостевой диванчик, телевизор на стене и большой букет белых роз в вазе на подоконнике.

Появились цветы в момент, когда я крепко спала, после того как мне заново провели все обследования и поставили капельницу. Догадаться, кто позаботился о цветах в моей палате, было нетрудно.

Я смотрела на букет, стоящий на окне, на нежные лепестки роз, сквозь которые просвечивали солнечные лучи, делая их тонкими и полупрозрачными, и жалела о том, что не могу прикоснуться к ним. Потрогать и ощутить под пальцами их нежный бархат. Услышать тонкий аромат. Сил встать и подойти к окну совсем не было.

Я была ещё очень слаба и раз за разом проваливалась в сон, снова просыпалась, ела то, что приносил медперсонал, и снова засыпала. К вечеру на телефоне было десять пропущенных от Кира и не одного от дочери.

Снова набрала Дашку, слушала гудки, уходящие в никуда, но дочь так и не взяла трубку. И тогда, сцепив зубы, перезвонила мужу. Кир снял трубку после первого гудка, словно сидел и ждал моего звонка.

– Маргарита, что за выходка? Где ты? Почему сбежала? – разъярённо кричал муж. – Что за мужик увёз тебя из больницы? Куда?

На заднем плане в телефоне мужа слышалась тихая музыка, нестройный гул голосов и звон посуды. Наверное, Кир ужинал в ресторане. Возможно, у него была деловая встреча. А может, и свидание. Почему-то сейчас меня это совсем не задевало. Мне было всё равно. С удивлением поняла, что не испытываю ничего похожего на обиду или ревность. Мне было совершенно безразлично, где и с кем Кир проводит время. Меня тревожило другое.

– Где Даша, Кир? – я сжала пальцами мягкое одеяло, которым была укрыта. – Почему она не звонит? Она же видела пропущенные звонки от меня.

– Ты не ответила на мой вопрос. – в голосе мужа клокотала ярость. – Кто тебя забрал ночью? Где ты?

– В частной клинике. В какой я не знаю. – честно призналась я. Почему-то мне и в голову не пришло спросить Эдуарда, куда он меня привёз.

– Отлично, Рит. Просто замечательно. В этом вся ты. Бестолковая и беспомощная. – рявкнул Кир. – Какой-то хрен с бугра забрал тебя посреди ночи, увёз в непонятном направлении, и ты не только не сопротивлялась, но даже не удосужилась узнать, куда тебя тащат.

– Меня Белецкий забрал. Эдуард Борисович. Знаешь такого? – разозлилась я. – Я доверяю этому человеку, а тебе и твоей московской семейке – нет. Я хочу услышать свою дочь. Почему она не звонит мне, Кир? Ты забрал у неё телефон?

– Никто ничего у неё не забирал. А не звонит, наверное, потому, что не хочет? – ядовито выплюнул Кир. – Ей стыдно за тебя.

– Что за глупости? Чего ей стыдится? – я чуть подтянулась, держась одной рукой за спинку кровати, и села. – Я не сделала ничего, за что Даше было бы стыдно за меня.

– Уверена? – со злым ехидством процедил Кирилл. – А твоя попытка суицида? Твоё странное поведение, недостойное замужней женщины.

– Что ты под этими словами подразумеваешь? – от возмущения я половину букв в словах проглотила.

– Твой побег из больницы с каким-то мужиком. – недовольно дышал в трубку Кир. – Ты пока ещё моя, жена, Маргарита.

– В отличие от тебя, Эдуард верит мне. – горько усмехнулась я. – И защитит от психиатров, которых ты собрался натравить на меня.

– Это обычная практика, Маргарита. И тебе точно нужна помощь специалиста. Ты творишь дичь.

– Как по мне, так помощь специалиста нужна именно тебе, Кирилл! – не выдержала и рявкнула на мужа я. – Сейчас же позвони Даше и скажи, чтобы взяла трубку!

– А её нет дома. – насмешливо кривлялся в трубке муж. – Они с Сергеем пошли в кино на вечерний сеанс.

– Кир… – задохнулась я. – Я же просила тебя, Кир… Огради Дашку от своего сына! Он опасен. Ты не знаешь, что у него в голове, Кир.

– Это у тебя в голове сдвиг, Рита. Вот честное слово. – раздраженно отчитал меня муж.

– Уж не знаю, что на тебя так повлияло, но ты словно с цепи сорвалась. Может, это гормоны, или на тебя так приезд Сергея подействовал, ревность. Ты словно с ума сошла.

– Кир, прошу тебя. – я уже чуть не плакала. Я не знала, как мне убедить мужа в моих подозрениях. – Я тебя умоляю, не позволяй Сергею приближаться к нашей дочери. Ты совсем не знаешь его, ты не знаешь его истинных намерений.

– Я хорошо знаю своего сына в отличие от тебя – отрезал Кир. – Сергей замечательный парень. И они дружат с Дашкой. Она сразу признала брата. Без ревности и скандалов. Они быстро нашли общий язык и прекрасно общаются.

– Он опасен, Кир. – уже без всякой надежды, что муж услышит меня, выдохнула в трубку. – Прошу тебя. Пожалуйста. Позвони Даше, скажи ей, что я жду от неё звонка.

– Позвонит, если посчитает нужным. – оборвал меня муж и отключился.

Я ещё некоторое время смотрела на потухший экран и кусала губы. В конце концов, набрала дочери сообщение, чтобы была осторожнее с Сергеем, не доверяла ему и перезвонила мне при первой возможности.

Глава 41

И дочь перезвонила. Поздно вечером. В это время, когда она должна была уже спать в своей кровати.

– Мам, мне плохо, мам. – слабым голосом простонала в трубку Дашка. – Мне очень плохо, мам.

У меня оборвалось сердце. Ухнуло и заметалось, как птица в клетке. Сергей – молотом ударило по затылку понимание, что он добрался до моей дочери.

– Даша, где ты? Где ты, дочка? – прерывисто задышала я. – Даша, говори со мной. Ты можешь сказать, где ты находишься? Что с тобой происходит прямо сейчас?

– Я не знаю, мам. Я очень странно себя чувствую. – заторможенно мямлила дочь. – У меня всё плывёт перед глазами, и голова кружится. И мне очень жарко, мам.

– Кто с тобой рядом? Ты с Сергеем? Где вы? – невероятным усилием я заставила своё тело двигаться, перевернуться набок. Уперлась локтем в матрас и начала подниматься, чтобы сесть на кровати.

– Мы у его друга. Я зашла в ванную, чтобы умыться, а выйти теперь не могу, всё плывёт, мам. Я на полу и не могу встать. – замедленно дышала в трубку дочь.

– Ты что-то пила?

Тревога в моём сознании била колоколом – добрался, добрался до моей дочери!

Сволочь! Нелюдь! Девочка моя бедная в его лапах!

– Колу. И в ней было немного рома. Олег шутя добавил. Совсем чуть-чуть.

– Господи, Даш, господи! Закройся в ванной, дочь. Закрой замок на двери и никуда не выходи. Не открывай никому, Даш. – меня жутко качало, от слабости кружилась голова и палата раскачивалась, как на волнах, но я упорно цеплялась за перила кровати, пытаясь встать. – Пей воду, прямо из-под крана пей. Много воды. И постарайся вызвать рвоту.

– Я не могу, мам. Мне так плохо. Я папе звонила, но он трубку не взял. – запинаясь на каждом слове плаксиво постанывала дочь.

– Всё будет хорошо, Даш. Я тебе помогу. Ты можешь сказать, где вы? Куда с Сергеем приехали? Адрес знаешь? Какой район?

Я едва стояла на шатких ногах, упиралась рукой в тумбочку и озиралась по сторонам, пытаясь понять, что мне делать. В первую очередь нужно срочно звонить в полицию, но мне страшно было отключиться от дочери. Мне казалось, что если сейчас положу трубку, то больше уже никогда не услышу Дашку.

– Кажется, на Дыбенко. – совсем тихо прошелестела в трубку дочь. – Мамочка, помоги мне, помоги.

– Закройся, Даш, и никому не открывай. – закричала я, в трубку, но ослабленные голосовые связки отказывались подчиняться, и голос срывался на каждом слове. – Даже Сергею. Ему ни под каким предлогом не открывай! Жди, Даша. И пей. Много воды пей!

– Рита. – раздался встревоженный голос за спиной.

– Эд. – выдохнула я с надеждой.

– Ты куда, Рита? Зачем ты встала? – сильные руки подхватили меня и бережно опустили на кровать. – Ты ещё слишком слаба, ты можешь упасть.

– Помоги! Эдик, помоги! – цеплялась я за его руки. – Даша, дочь в опасности. Он куда-то увёз её. Она звонила, ей плохо. Эта тварь чем-то накачала моего ребёнка. Он убьёт её, убьёт!

– Тихо, тихо, Рита. Мои ребята там, рядом. Сейчас всё решим, Рита. Не волнуйся. – Эдуард осторожно отцепил мои руки с рукава своего пиджака и достал телефон из кармана.

Быстро набрал номер.

– Они где-то на Дыбенко. – прерывисто дышала я.

– Где вы? – рявкнул в трубку Эдуард, выпрямляясь во весь свой гигантский рост и, выслушав ответ, заговорил на полтона тише. – Девочка там? Нужно вытаскивать её. Скорую вызывайте, полицию. Бегом.

Белецкий рубил короткими фразами, прерываясь только чтобы услышать такие же короткие и чёткие ответы.

– Всех мордой в пол, чтобы ни одна мразь из квартиры не вышла, не сбежала. К девочке врачей. Что-то приняла, да. Заходите сами прямо сейчас. Времени нет.

Я не могла лежать на месте, просто не могла. У меня сердце из груди выскакивало и билось где-то в горле. Меня так трясло, что зубы стучали. Мне нужно было действовать, куда-то бежать, спасать свою дочь. Я должна была быть там, на Дыбенко.

– Всё будет хорошо, Рита. – удержал меня за плечи Эдуард. – Сейчас ребята её вытащат. Врачей туда вызвали, ей помогут.

– Откуда ты знал, где Даша? – цеплялась я пальцами за мощное мужское запястье.

Горячее, нечеловечески сильное.

– Мутный твой пасынок, Рита. И история твоя с отравлением газом мутная. – Эд перехватил мою ладонь, положил её на свою и накрыл сверху второй, согревая и укачивая, как в колыбели. – Я к дочери твоей своих ребят из службы безопасности приставил, чтобы присматривали, пока с твоим отравлением разбираемся. Кстати, полицию подключили, завтра утром к тебе придёт следователь. Расскажешь ему свою версию.

Я прикрыла глаза, чтобы спрятать подступившие слёзы. Почему так? Почему совершенно чужой нам с дочерью человек заботиться о нас, охраняет, защищает, а родному отцу и мужу наплевать на нашу безопасность? Кира словно подменили, стоило только его сыну появиться в нашей налаженной жизни. Он совершенно ослеп в своём рвении ввести в свою жизнь Сергея. Муж не видит очевидных вещей, не хочет их замечать.

– Он не поверил мне. – я тяжело сглотнула ком в горле. – Я пыталась ему рассказать о Сергее, о том, что подозреваю его. Но муж не поверил.

– Твой муж… – Эд проглотил эпитет, которым хотел наградить Кира. – Я тебе верю, Рита. И чуйке своей верю. Да здесь даже дважды два складывать не пришлось. Всё же на поверхности было.

Я впервые внимательно всмотрелась в лицо Эдуарда. Без паники или злости. Непредвзято. Рассматривала, будто видела в первый раз. А он хмыкнул и довольно улыбнулся мне.

– Ты назвала меня Эдиком.