Текст книги "Предатель. Точка невозврата (СИ)"

Автор книги: Марта Макова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 55

– Мам.

Я мыла руки, когда Дашка подошла ко мне со спины, обняла за пояс и положила подбородок мне на плечо.

– Это так странно, мам.

Мы встретились взглядами в зеркале над раковиной. Дашкин задумчивый, даже немного грустный и мой взволнованный.

– Что, Дашуль?

– Я не хотела обидеть, мам. Просто всё так резко изменилось. Вы с папой больше не вместе, и у тебя есть Белецкий. Никак не могу привыкнуть к этой мысли. Что нашей семьи больше нет. – вздохнула Дашка. – Мне немного страшно и тревожно. Иногда мне кажется, я вам никому не нужна. Ты вот со своим Эдуардом Борисовичем будешь, папа тоже себе кого-нибудь найдёт. А я?

– Глупости. – я обернулась и обняла дочь. – Ну как ты можешь так говорить?

– Когда ты ушла, я почувствовала себя брошенной. Ненужной тебе. Ты так легко оставила меня.

– Совсем нелегко. – грустно улыбнулась я. – Я хотела, чтобы ты ушла со мной.

– А я хотела, чтобы вы с папой помирились.

– Это невозможно, Даш.

Я заправила выбившуюся прядь Дашкиных волос ей за ушко, и в этот момент дверь открылась и туалет зашла женщина.

– Пойдём. – взяла я Дашку за руку. – Туалет на заправке не лучшее место для разговоров.

– Я всё понимаю, Даш. – говорила я, пока мы, не торопясь, шли через небольшую парковку к машине Эда. – И страхи твои понимаю. Тебе не нужно бояться и не стоит так переживать. Ты всегда будешь нужна мне. Я всегда буду рядом с тобой.

Дашка шмыгнула носом, а я обняла её за плечи. Вот так в обнимочку мы подошли к машине, и ждущему нас Эдуарду.

– Всё нормально? – просканировал нас взглядом.

– Да. – вяло улыбнулась Дашка, а я молча кивнула.

– Немного осталось. – Эд открыл нам обе дверцы, переднюю и заднюю. – Устраивайтесь поудобнее, девчонки.

По счастью, разговоров о любви больше никто не заводил, и остаток пути мы ехали в молчании, под тихую музыку, льющуюся из колонок.

"Леспромхоз" – гласила надпись на указателе, за которым мы свернули на прилегающую к трассе дорогу.

– Почти приехали. Устали? – обернулся к нам Эд.

– Всё хорошо.

– Не так уж и далеко.

Одновременно ответили мы с Дашкой, и Эд только хмыкнул.

– Почти три часа по трассе. Но вам там понравится, обещаю.

Посёлок вынырнул на нас прямо из-за деревьев, стоило только дороге повернуть вправо.

– Народу здесь немного живёт, но и чужих совсем нет. – рассказывал нам Эд, пока мы ехали по улице.

Я вертела головой, рассматривая деревянные двухэтажные бараки, оставшиеся ещё, наверное, с пятидесятых годов прошлого века. Старые, обросшие всевозможными самодельными пристройками. Уже покосившимися и потемневшими от времени.

– Кто в них живёт? – повернулась я к Эду.

– Старики в основном. Половина вообще уже заброшенные. Но это самые первые дома, с них когда-то начинался посёлок. Дальше будут получше.

Мы выехали на что-то напоминающее центральную площадь. Вокруг стояли те же двухэтажные, многоквартирные дома, но уже посовременнее. Кирпичные. Вокруг которых были разбиты палисадники.

– Почта России. – прочитала Дашка вывеску на одиноко стоящем деревянном домике с трубой на крыше, из которой шёл дым. – Прикольно. Почта с печкой и почтальоном Печкиным.

– И почта есть, и аптечный пункт есть. – подтвердил Эд. – И магазины, и даже парикмахерская.

– Школа, больница? – вертела я головой, рассматривая одноэтажное застеклённое здание, которое когда-то, наверное, было гастрономом. Впрочем, в нём и сейчас был магазин, о чём извещала вывеска "У Тани". А сбоку от здания тянулся длинный пустой прилавок под навесом. Наверное, местный рынок.

– Школы нет, потому что детей почти нет, а тех, кто есть, каждый день возит автобус в соседнее село. Но фельдшерский пункт есть. – невозмутимо ответил Эд. – Даже клуб местный есть, но кино в нём давно не показывают. Открывают, только когда выборы, вот в нём и проводят.

– Весело живут. – хмыкнула на заднем сиденье Дашка.

– И работы никакой нет? На что же люди живут здесь? – искренне посочувствовала местным я.

– Ну работа есть, но немного. – отозвался Эд. – Частная лесопилка в двух километрах отсюда. А вон там за рощей железка. Станция. На ней работают, на лесопилке, ну и магазины местные, какие-то здешние органы управления, коммунальные службы.

– Тоска-а-а. – протянула на заднем сиденье Дашка, фотографируя на телефон что-то через окно. – Здесь только хоррор снимать.

– Ну сейчас время года не то. Неуютное, голое. – согласился с ней Эд. – Но зато воздух чистый. И летом здесь здорово. Грибы, ягоды. Озеро рядом, рыбалка. Да и Ладога в двадцати километрах. А зимой вообще сказочная красота. Снег, лыжи. Отдыхать сюда приезжать – одно удовольствие. Тишина, покой, лес вокруг. Тебе понравится, Даш.

– Ну не знаю. – скептически поморщилась дочь. – Я городской житель. И мне больше на море отдыхать нравится. Пляж, песочек, солнышко.

– Песочек на озере тоже есть. – посмеялся Эд. – Но я не настаиваю. Море так море. Как скажете, девочки, так и будет.

Машина свернула с центральной улицы, и начался частный сектор. Здесь всё было получше. Деревянные и кирпичные домики, палисадники, берёзы и рябины под окнами.

– Вот и наш дом. – объявил Эд, притормаживая у ворот. – Приехали.

Я открыла свою дверцу, и не торопясь вышла из машины. Удивлённо огляделась.

Никакого тебе высокого, каменного забора, за которым можно спрятать частную жизнь богатого и знаменитого человека. Обычный деревянный, отличающийся от соседских только тем, что доски свежие, не рассохшиеся и не потемневшие от дождей.

– Пойдёмте. – Эд открыл багажник и достал из него наши сумки. – Калитка не заперта, Семёныч уже пришёл и баню топит. Добро пожаловать, девочки.

Я первой вошла во двор. Шагнула и онемела от восторга.

Глава 56

В окружении высоких, пушистых елей стоял сказочный дом-сруб.

– Нравится? – довольно улыбнулся Эд, считав восхищение на моём лице.

– Чудо как нравиться. – боясь моргнуть, чтобы не исчезла картинка удивительной красоты избы, прошептала я. – Просто волшебство из детства.

– Здесь живёт Дед Мороз? – радостно взвизгнула Дашка и побежала по дорожке к дому. Одним прыжком перескочила две ступеньки ведущие на крыльцо-веранду и, смеясь, закружилась на ней. – Чур, я буду Снегурочкой!

– Пойдём. – Эд, смеясь, легонько подтолкнул меня в направлении дома. – Я так понял, что ты будешь Зимушкой-Зимой.

– Скорее Весной-Красной. – идя рядом с Эдом, улыбалась, глядя на веселящуюся дочь.

– Она же мать Снегурочки.

– До сих пор точно неизвестно, кто были родители этой чудо-девы. Только с дедом определись. – уже откровенно ржал Эд.

Обстановка в доме тоже не разочаровала. Она была полностью аутентична дому. Тяжёлая деревянная мебель, немного грубоватая, но безупречно вписывающаяся в интерьер дома, стены которого были сложены из огромных брёвен. На деревянном полу вместо ковров – шкуры животных. А ещё настоящая печь, выложенная малахитового цвета изразцами. Будто специально грубо выкованная люстра, висящая на цепях.

Я потрогала пальцами мягкое, лоскутное одеяло, небрежно переброшенное через резную спинку кресла-качалки. Такое тёплое и уютное, что так и захотелось завернуться в него и, сидя в кресле, смотреть на пылающий огонь в печи.

– Пойдёмте, покажу вам вашу комнату. – шагнул куда-то вбок Эдуард. – Гостевая спальня на мансарде. Думаю вам понравиться. Там очень уютно и тепло. И отличный вид на лес.

За бревенчатой стеной оказалась широкая лестница, ведущая наверх.

– Эдуард Борисович, а качели у вас во дворе есть? – топала за нами по лестнице Дашка.

– Поставим. – не оборачиваясь, ответил Эд. – Я-то больше гамак предпочитаю, но если хотите – поставим и качели.

Я обернулась к идущей за мной дочери, и она подмигнула мне.

– Хотим! – с энтузиазмом откликнулась Дашка, а я тихонько хмыкнула и покачала головой. Вот коза. Быстро освоилась в ситуации.

– Располагайтесь. – Эд поставил наши сумки у порога. – Как освоитесь, спускайтесь. Я пока дров для бани нарублю и мангал для шашлыка разведу. Если захотите чай или кофе, на кухне всё необходимое есть. Хозяйничайте, девчонки. Будьте как дома.

Мансарда была просторной. Никаких перегородок, стен, разделяло её только несколько брёвен, поддерживающих крышу. Большая двухспальная кровать у окна в одной стороне и что-то вроде гостиной зоны с диванчиками, креслами и журнальным столиком в противоположной стороне. И там же стеклянные двери, ведущие на небольшой резной балкончик.

Светлое, уютное пространство. И пахло здесь одуряюще вкусно: деревом и сосновой смолой и хвоей.

– И правда, классно. – завалившаяся было с разбегу на кровать Дашка, теперь задумчиво смотрела в окно на стоящий за ним лес. – А зимой здесь, наверное, вообще красотища.

– А представь, как здорово здесь Новый год встречать. – мечтательно прищурилась я. – Лес. Снег.

– Ёлка живая, печка. – продолжила Дашка. – Лыжи, санки. Смеясь и подшучивая друг над другом, быстро разобрали свои сумки и спустились вниз.

Эда в доме не было, зато за печью я обнаружила кухню, оборудованную довольно современной мебелью из натурального дерева, и огромный двухдверный холодильник, под завязку заполненный продуктами.

Дашка взялась готовить сэндвичи, выложив на деревянную столешницу хлеб, овощи, зелень и несколько видов колбас и ветчины, а я подошла к большому окну, выходящему на задний двор, и замерла от представшей картины.

Эдуард стоял боком к дому и рубил дрова. Держа двумя руками тяжёлый топор, поднял его над головой, размахнулся и со всего маху опустил на огромный чурбак. Хрясь! Топор, как по маслу вошёл в древесину. Даже через окно услышала треск, с которым раскололась и распалвсь на две части здоровенная колода.

Прихватив одной рукой половину чурбака и развернув его поудобнее, Эд снова занёс над головой топор. Бах! Половинки развалились в разные стороны. Бах! Здоровенные поленья разлетались, как щепки.

Скинув куртку, в одних только спортивных брюках и футболке, Эд сейчас был прекрасен в этой своей нечеловеческой силе и мощи. Бугрились литые мышцы, напрягались и красиво перекатывались. Каждый раз, опуская топор на чурбак, Эд слегка приседал, и плотные трикотажные брюки натягивались на крепкой заднице и бёдрах.

– Ну и здоровяк, мам. – хихикнула Дашка, незаметно подкравшись сзади. – Настоящий богатырь. Даже страшно немного. На одну ладонь посадит, второй прихлопнет, и мокрого места не останется.

В этот момент Эд повернул голову в сторону дома. Увидел нас с Дашкой, пялящийся на него в окно, улыбнулся и махнул нам рукой. Дашка помахала в ответ, а я, пряча улыбку, прикусила нижнюю губу.

Эд расправил могучие плечи и, немного красуясь, небрежно, словно пушинку, перебросил тяжёлый топор из одной руки в другую.

Глава 57

В четыре руки мы с Дашкой настругали салат из свежих овощей, намастерили сэндвичей, закусок и нарезок. Красиво разложили всё на блюда и тарелки, украсили зеленью и листьями салата. Через полчаса стол в гостиной был накрыт, а заглянувший в дом, довольный и разгорячённый от работы Эд, пахнущий дымком и лёгким морозцем, открыл для меня бутылку вина и банку с вишнёвым компотом для Дашки.

– Шашлык на подходе. – доложил он нам. – Баня топится, веники замочил.

– Можно я во дворе погуляю? – с интересом спросила Дашка. – На баню посмотрю. Никогда не парилась в русской бане.

– Конечно. – удивился вопросу Эд. – Осваивай территорию, Даш. Заодно выберешь место для качелей. К следующему приезду поставим.

– Класс! – с радостным энтузиазмом взвизгнула Дашка и кинулась обуваться. На ходу натянула куртку и выскочила во двор.

Мы, смеясь, проводили её взглядами.

– Пойдёшь со мной шашлыки жарить? – обернулся ко мне Эд.

Я с радостью кивнула и попыталась просочиться мимо него к выходу из кухни, но Эд встал в проходе так, что между ним и печью осталось так мало места, что мне невольно пришлось протискиваться в эту щель. И я была поймана в ловушку сильных рук.

– Спешишь? – большие, горячие ладони легли на мои плечи, а я волей-неволей уткнулась носом в широкую грудь и вдохнула ошеломляющий запах свежей древесины, дыма и разгорячённой мужской кожи.

– Шашлык сгорит. – пролепетала, как малолетняя девица, впервые попавшая в объятия.

Рядом с Эдом, когда мы оказывались вот так интимно близко, я так себя и чувствовала. Неискушённой девчонкой, скромной и неуверенной.

Я не знала других мужчин, кроме Кира. Я и не смотрела на них, никогда даже не примеряла на себя ситуацию, в которой я была бы с другим мужчиной. Всё это было так ново, так остро и волнующе.

Ой, дурочка! От неловкости, за свои непривычные чувства и ощущения, спрятала пылающее лицо на твердой, горячей груди. Ей-богу, как малолетка! Ты же взрослая женщина, Рита!

– Не сгорит. – глухо, казалось, откуда-то из глубины необъятной груди поднимались звуки его голоса. Я чувствовала, как они вибрировали там, под горячей кожей, под каменными пластинами грудных мышц. – Савельич за ним смотрит. Рит?

Савельич? Кто это? Додумать не успела.

Большая ладонь легла на мой затылок, а вторая скользнула по плечу, вниз по лопаткам и спине, и легла на псясницу.

– Рита, посмотри на меня. – тихо, но требовательно попросил Эд, и я оторвалась от его груди и подняла глаза.

– Что? – мне пришлось прокашляться, прежде чем смогла выдавить из себя первые звуки.

– Ты меня боишься, что ли, Рит? – удивлённо улыбнулся Эд.

– Ну… Я… – я замялась смущённо, а потом зажмурилась и разом выпалила: – Немного. Но не тебя. Просто непривычно и немного странно. У меня был только один мужчина – мой муж. Я, наверное, дура и… Не знаю… Я себя чувствую совершенно неопытной девчонкой, чуть ли не девственницей. Так глупо… Взрослая же. И да, мне немного страшно, Эд. Не дави на меня.

Теперь и вторая мужская рука переместилась вверх, и Эд держал моё лицо в ладонях. Шероховатыми подушечками больших пальцев гладил скулы и виски. Эд смотрел мне в глаза, и столько тепла и нежности было в его взгляде, что я задохнулась, захлебнулась словами, и только беспомощно облизала пересохшие губы.

– Ничего не бойся, Маргарита. Я не обижу тебя. Я буду нежным, я буду терпеливым. У меня всё время впереди, чтобы доказать, показать, что тебе нечего бояться. А если тебя габариты мои пугают, то это точно не будет проблемой. Не переживай, я прекрасно владею своим телом, не раздавлю и не сломаю тебя.

Меня и правда посещали мысли о слишком большой разнице в наших весовых категориях. Но не страх, а наоборот. Я думала, как здорово было бы спать прямо на этом могучем теле и греться об него холодными ночами. А ещё, что в сексе существует множество поз, когда партнёр держит свою партнёршу на весу и с Эдом у нас это получалось бы без проблем.

В общем, в самых тайных мыслях я уже примеряла на себя близость с Эдом. И мысли эти меня нешуточно заводили. Но и немного смущали, да.

Я не была скромницей в постели с мужем. Позволяла себе многое, и мужу ни в чём не отказывала. Но это же Кир! Он был первым, он научил меня всему, с ним я стала раскрепощённой и с ним научилась получать удовольствие. А мысли о близости с другим мужчиной посещали меня впервые.

– Не пугают. – прошептала уже в тёплые, твёрдые губы, которые коснулись моих. Нежно, бережно, словно боясь напугать. И я ответила. Отпустила страхи и неловкость, потому что сильные руки и ласковые, но требовательные губы не чувствовались чем-то чужеродным, а вызывали чувственный трепет. Волны зарождающегося желания, поднимающиеся откуда-то из живота, заставляли мелко дрожать и сбивали дыхание.

– Точно такая. – между поцелуями прошептал в губы Эд.

– Какая? – я разжала пальцы, которыми судорожно цеплялась в мужскую футболку, и провела ладонями по твердокаменной груди, ловя ими толчки мощного сердца.

– Нежная и сладкая, как Варенье из лепестков роз. – Эд снова поймал мои губы в плен.

А такое бывает? Кто вообще варит варенье из лепестков роз? Додумать и спросить не успела, потому что в этот раз Эд был смелее и поцелуй его был глубже и напористее. Увлёк, утащил меня за собой, выбив все мысли из головы, оставив только упоительное, чувственное удовольствие и ослабевшие коленки.

Эпилог

Три года спустя

Эдуард

Проснулся оттого, что под боком сонно вздохнула и зашевелилась Рита. Сладко посапывая, переползла на меня, и раскинув руки и ноги, улеглась на моей туше.

Не открывая глаз, довольно улыбнулся и положил руку на тонкую талию, удерживая женское тело на себе.

Страшно любил эти моменты расслабленной, утренней нежности, когда тонкие пальчики, не до конца проснувшейся жены, скользили по моему телу, ощупывали его, ласкали и изучали.

Вспомнил наш первый раз, когда после близости, Рита с интересом и откровенным любопытством вот также водила пальцами по всем моим бицепсам, трицепсам и косым мышцам. Я расслабленно лежал, позволяя изучать своё тело, и в голове была только одна мысль: всё это теперь твоё, милая, делай с этим всё, что захочешь.

Далеко не сразу случилась эта близость. Пришлось немало постараться, чтобы не просто заполучить в постель мою маленькую женщину, но и добиться её полного доверия и ответных чувств.

Мы уже полгода официально женаты. Целомудренными наши отношения до свадьбы не были. Вот только на замужество Риту пришлось уговаривать два с половиной года.

– Эдь, мы сегодня выходные? – сонно потёрлась носиком о моё плечо Рита.

Не открывая глаз, беззвучно засмеялся. Я теперь не Эдуард Борисович, и не Эдуард, даже не Эд. Я теперь Эдя, но в случае если Рита чем-то недовольна или сердится – Эд.

Мне нравилось. Пускай хоть Эдичкой зовёт. Моей жене можно всё. Ну или почти всё. Перетруждаться нельзя, например. Забывать поесть тоже нельзя. Само собой, без охраны из дома выходить нельзя.

А жена у меня очень деятельная оказалась. Фонд свой за эти годы развила основательно. Не без моей помощи, но это второй вопрос. Своих сил и энергии Рита вложила в него немерено. Иногда, реально, в своих делах и заботах поесть забывала. Вот для этого с ней рядом всегда был приставленный мной надёжный человек. Телохранитель, он же помощник. Проконтролировать не только её безопасность, но и чтобы нормально питалась и не переутомлялась.

– Выходные. – не открывая глаз, млел под её нежными пальчиками. – Мы сегодня Катерину твою из роддома забираем.

– Точно! – мгновенно проснулась Рита и попыталась соскользнуть с меня, но я, предвидя этот вариант, прижал покрепче тонкое тело к себе.

– В два часа Рит. – пробурчал, гладя второй рукой округлую, крепкую попку. – Сейчас только семь утра. Давай поваляемся ещё немного. Выходной же.

У нас обоих был довольно жёсткий режим дня. Мы оба много работали, вставали рано, ложились поздно, но старались по возможности выделять побольше времени друг другу. А уж если выдавался у обоих выходной, то предпочитали день проводить вдвоём в квартире, а уж вечером можно было и в театр, и на концерт, и куда-то ещё по выбору жены.

Дашка съехала от нас буквально на второй день после своего восемнадцатилетия. В соседний дом. У неё была своя квартира. Рита продала дом и студию, доставшиеся ей после раздела имущества и купила хорошую квартиру здесь на Крестовском. Дашка заявила, что вполне себе взрослая и самостоятельная и не хочет мешать молодожёнам. Молодожёнами были мы с Ритой. Жена возражать не стала, только грустно вздыхала, наблюдая, как дочь собирает свои вещи.

Конечно, Даша была под неусыпным присмотром. У неё был водитель, был телохранитель, и девчонка не возмущалась, приняла это как должное. Границы её самостоятельности мы чётко очертили, и девочка не сопротивлялась. Потому что и Рита, и Дашка до сих пор помнили случай с Сергеем.

– Нужно же цветы заказать. – пробурчала в моё плечо Рита, пытаясь выбраться из-под моей руки. – Шарики.

– Я заказал. – прижал жену покрепче.

– Эдь. – почувствовав бедром моё возбуждение, Рита довольно хмыкнула и сползла по мне чуть ниже, так, чтобы стоящий колом член, упёрся в туда, куда нужно. Как кошка потёрлась об меня всей собой. – Вот когда ты всё успеваешь?

– М-м-м… – поймал в ладонь мягкую, упругую грудь, приподнявшейся и устраивающейся на мне поудобнее, жены. Обвёл большим пальцем мгновенно затвердевший сосок. – Я по жизни предусмотрительный.

– Я так за Катю рада. Ах! – Рита прикрыла глаза и со сладким стоном насадилась на мой член. – Ам-м-м… Вова твой – дурак.

Каждая мышца в моём теле звенела. Искры бежали по позвоночнику, скапливались где-то в крестце, грозясь взорваться шаровой молнией. Похрен на Вову, похрен на Катю. Всеми моими мыслями и чувствами сейчас владела только хрупкая женщина, со вкусом и удовольствием раскачивающаяся на моём члене. Впрочем, мысли тоже быстро улетучились, осталось только оглушающе грохочущее сердце, отдающееся в висках взбесившемся пульсом, потому что, подхватив жену под попу, я ускорился, не в силах больше выносить тягучий темп, заданный Ритой.

Разряд шаровой молнии погасил на несколько секунд свет и звуки, я ослеп, оглох и только глухо застонал, ловя остатки дрожи, туго сжимающей меня Риты. Разом ослабевшая, она, наконец, рухнула мне на грудь, распласталась на ней, но через секунду громко всхлипнула. Почувствовав влагу на разгорячённой коже, испугался до чёртиков. Обхватив жену руками, резко перевернулся, и она оказалась лежащей на спине, а я навис сверху.

– Рита, Риточка, что? – в панике убрал с залитого слезами лица прилипшие волосы. – Я сделал больно? Переборщил? Что? Скажи, Рит.

– Катя с-счастливая. – заикаясь прошептала жена. – Родила… Я бы тоже… хотела…

– Ты хочешь ребёнка? – до меня наконец-то дошло, почему Рита так тяжело вздыхала, когда смотрела вслед катящим коляски мамочкам, и в её глазах была лютая тоска. Я думал, что Рита до сих пор не смирилась с потерей своего малыша, хотя сеансы с психотерапевтом уже давно и успешно пройдены.

Тема ребёнка была для меня непростой. Однажды моя маленькая женщина коснулась её. Я тоже хотел детей, но…

Было несколько "но", не позволяющих мне предложить это Рите. Во-первых, возраст. Мне было сорок семь, а жене сорок. В этом возрасте уже существовали большие риски родить не совсем здорового малыша. Во-вторых, я понимал, что хрупкой и тоненькой Рите будет сложно выносить и родить крупного ребёнка. Даже опасно. А то, что мой ребёнок будет крупным, я не сомневался. В моём роду все были великанами, я сам родился на четыре с лишним килограмма.

– Рит, ты хочешь ребёнка от меня? – с трудом проглотив вязкий ком, переспросил я.

– Хочу. – Рита, приподнявшись, обхватила мою шею и повисла на ней, уткнувшись лицом в мою щёку.

Подсунул руку ей под спину и прижал к себе.

– Давай поговорим об этом вечером. – дал себе немного времени на раздумья и принятие решения. – Хорошо?

Жена молча кивнула и выпуталась из моих рук. Соскользнула с кровати и сбежала в ванную. Посмотрел ей вслед и задумчиво почесал репу. Ребёнок. Живо представилась картина держащей на руках малыша и счастливо улыбающейся Риты. А может, и правда? Только стоит ли это того риска, которому подвергнется моя маленькая женщина?

Кажется, жена расстроилась оттого, что я не выразил моментальной радости от этой новости. Резво подскочив с кровати подошёл к двери ванной и дёрнул её. Закрыто. Впервые за всё время, дверь в ванную была закрыта. Я прислушался к абсолютной тишине за ней.

Что происходит? Осторожно постучал по полотну, и в ответ мне в душе зашумела вода. Ломиться не стал. Хочет побыть одна, значит, нужно дать ей эти минуты.

На кухню Рита пришла притихшая и задумчивая. Не поднимая на меня глаз, села за стол, и я поставил перед ней чашку с кофе.

– Всё хорошо, Рит?

– Просто отлично, Эдь. – загадочно улыбнулась жена.

* * *

Рита

Поздно, Эдик, пить боржоми! Прикусив ребро ладони, я растерянно смотрела на две полоски на тесте. Беременна! Вот тебе и новейший противозачаточный препарат. Живчики Эда оказались проворнее и жизнеспособнее разрекламированного моим гинекологом средства предохранения. Такие же упёртые и настойчивые, как сам Эд.

Меня не пугал возраст, меня не пугало то, что ребёнок может быть крупным и мне придётся нелегко, вынашивать и рожать его. В конце концов кесарево в таких случаях никто не отменял.

Меня вообще ничего не пугало, и я ничего не боялась рядом с мужем. Эд был надёжным.

Он был сильным и решительным, основательным был. Такой гаванью безопасности и заботы, что мне не нужно было чего-то боятся, или за что-то переживать. Эдик всё решит.

Страхи и беспокойства мужа о моём здоровье я понимала. Я тоже за Эда боялась. Бывшие спортсмены, ушедшие из большого спорта, часто быстро теряли форму, у них начинали вылезать болячки, нажитые за годы нечеловеческих нагрузок, тренировок и полученных травм.

Эд строго следил не только за моим здоровьем, но и за своим. У него тренировки в спортзале были через день. У него питание было сбалансированное и ужасно правильное. Муж был в прекрасной форме, но я, всё равно беспокоилась. Может, и зря, но ничего поделать с собой не могла. И поэтому понимала его страхи за меня.

– Когда привезут цветы? – помешивая ложечкой кофе в чашке, беззаботно поинтересовалась я. – Достать, пожалуйста, молоко, я с молоком кофе хочу.

К сожалению, с кофе пора заканчивать. Вот сегодня выпью последнюю чашечку, и всё. Перейду на чай, соки и компоты.

– Ты обиделась? Расстроилась? – Эд поставил передо мной молочник. – Помнишь, о чём договаривались, Рит? Сразу обо всём говорить, ничего не копить в душе и на сердце.

– Вот вечером и поговорим. – не поднимая на мужа глаз, сделала первый глоток и зажмурилась от удовольствия. Одна чашечка, только одна. Последняя.

Интересно, как муж отреагирует на новость о моей беременности?

Катю из роддома встречали только мы с Эдом и её подросший младший брат Витя. Мама её совсем недавно перенесла инфаркт и ещё лежала в клинике, а муж…

Мужа у Кати не было. За эти три года жизнь моей умницы и красавицы помощницы, сделала несколько совершенно странных и неожиданных поворотов. С Вовой моя Катя встречалась почти год, а потом между ними что-то произошло. Какая-то серьёзная ссора, о которой моя помощница рассказывать отказалась. Ходила поникшая, сама не своя. И через несколько месяцев, совершенно неожиданно, вышла замуж за своего бывшего одноклассника.

А Вова пропал. Уехал в другой регион, проследить за открытием и работой нового объекта, как немногословно объяснил мне Эд.

Замужем Катюшка пробыла недолго, где-то через полгода или чуть больше, она развелась. И уже после развода выяснилось, что Катя была беременна. Так что встречать её из роддома, кроме меня, ну и, естественно, Эда и Катиного брата, было некому.

В больничном холле мы были не единственными, кто ожидал вписывающихся из роддома мамочек и малышей. Семьи небольшими и большими группами толпились по углам, в ожидании, когда в сопровождении медперсонала, выйдут их мамочки с детьми.

Цветы, шары, праздничное настроение и весёлые голоса, заполняли все пространство просторного, светлого холла.

Катя вышла бледная, с искусанными губами, тоскливым, растерянным взглядом обвела людей в холле. Рядом стояла медсестра, держа в руках кружевной конверт с малышкой.

– Катя! – я отмерла первой и рванулась навстречу девушке. – Катюша, поздравляю!

– Риточка Романовна. – радостно просияла моя бессменная помощница. – Эдуард Борисович. Витя.

– Папочка, принимайте дочь. – медсестра протянула Эду кружевной конверт с младенцем, приняв единственного взрослого мужчину за отца. – Поздравляю!

– Спасибо. – ничуть не смутился Эд. Бережно перехватил у медсестры ребёнка и осторожно устроил на сгибе локтя.

Я закусила губу и представляя, как через несколько месяцев Эд будет вот также забирать нас с малышом из роддома. Будет таким же серьёзным и невозмутимым, или будет сиять, как начищенный самовар?

Мы по очереди заглянули в конверт, с любопытством разглядывая спящую малышку. Цветы и шары были вручены, Катя расцелована, фотографии сделаны, и мы, наконец, вышли на улицу.

– Домой. – скомандовал Эд всей нашей небольшой компании. – Я заказал доставку из ресторана, отпразднуем. Катя, ты хорошенько посмотри дома, прикинь, чего вам с малышкой не хватает, и скажи Рите. Всё докупим. Одежду там, креслица детские, что там ещё для таких крох нужно? Манеж?

– Всё есть, Эдуард Борисович. – смущённо вздохнула Катя, забирая у Эда из рук дочку. – Кроватка, коляска. Я всё приготовила. Спасибо большое.

Мы подошли к нашей машине, когда сбоку окликнули.

– Катя!

Все резко развернулись на знакомый голос.

Быстро и решительно в нашу сторону шёл Вова, собственной персоной. Суровый, даже злой, кажется, даже не замечая нас, смотрел только на Катю.

Катюшка побледнела и покрепче прижала к себе конверт с ребёнком. Кажется, даже не дышала. Я выступила вперёд, закрывая собой девочек. На всякий случай. Уж больно решительным выглядел, невесть откуда взявшийся, Вова.

– Рита. – потянул меня за плечо Эд. – Не лезь.

– Покажи, Кать. – Пырьев подошёл вплотную к Кате и протянул руки в свёртку с ребёнком. И Катя неожиданно отдала ему малышку.

Взяв конверт с ребёнком, осторожно отогнул уголок и заглянул внутрь.

– Красивая. – неожиданно просиял Пырьев, вглядываясь в крошечное личико малышки. Поднял глаза на Катю, тревожно кусающую губы. – На тебя, Катюш, похожа.

Я ничего не понимала и замерла в руках мужа, недоуменно смотря на происходящее.

– Поехали домой, Кать. Вы тоже за нами можете, но лучше мы вас в другой день встретим. Кате нужно отдохнуть. – Вова, наконец, обратил на нас внимание, кивнул Эду, скользнул по мне сосредоточенным взглядом и пошёл с ребёнком на руках к припаркованной невдалеке машине.

– Кать? – обернулась я к девушке, но Катя только слабо улыбнулась и, растерянно пожав плечами, заспешила за Вовой, уносящей её ребёнка.

– Что это было? – уставилась я на Катиного брата и Эда, молча смотрящих им вслед.

– Ааа! – разочарованно протянул Витя и махнул рукой. – Я так и знал.

Парнишка развернулся и пошёл в другую сторону, к автобусной остановке, а я уперлась требовательным взглядом в довольно посмеивающегося Эда. Кажется, только я одна была не в курсе происходящего.

– Ты всё мне расскажешь! – ткнула я пальцем мужу в грудь. Чувствовала себя полной дурой, и было обидно, что, кажется, только я одна оставалась в неведении, что происходило.

– Теперь всё в порядке. – обнял меня Эд. – Оказывается, Пырьев не совсем дурак. А то я уже разочаровываться в нём начал. Поехали домой, Маргаритка моя. Всё у твоей Кати будет хорошо.

– Но ты мне всё расскажешь. – потребовала я, усаживаясь в машину.

– Вечером. – кивнул Эд. – Пристегнись, пожалуйста.

На вечер у меня был запланирован другой разговор, но сейчас расспросить мужа не получилось. Позвонила Дашка.

– Привет, мам. – прощебетала в трубку дочь. – Как дела?

После этого вопроса обычно следовала какая-нибудь ошеломляющая новость или просьба.

– Нормально. – засмеялась я и покачала головой. – Что случилось, дочь?