Текст книги "Одна в толпе (СИ)"

Автор книги: Марта Крон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

Глава 17

АЛИСА.

Уже две минуты шокированно моргаю и смотрю на отёкшую физиономию Астахова напротив своего лица. Сначала даже не удивилась. Стыдно признаться, но всю ночь мне снился этот козлина. Поэтому открыв глаза и ощутив в своих волосах его руку, подумала, что сон продолжается и не сразу распознала подвох.

Знаете, что помогло прийти в себя?

Не менее обалдевший Ванька в дверях комнаты. Он с таким шумом ворвался и начал враждебно пыхтеть, что сон как рукой сняло.

И застыли мы оба с другом от шока, глядя на храпящего соседа, крепко сжимающего второй рукой мне ягодицу.

Неловкая ситуация.

Засыпала одна и в расстроенных чувствах, а проснулась с пятернёй на заднице и блаженной мордой Лёнечки.

Не трудно догадаться, кто за всем этим стоит, да?

Предугадав по перекошенному лицу Оконцева, что сейчас взлетим на воздух, сама оттолкнула Астахова на другой край кровати и заголосила ему на ухо:

– Ты что, шпала, совсем свою жизнь не ценишь?

Так старалась, а он лишь один глаз лениво разлепил.

– Ты родился глупым или у тебя рецидив? – взбесилась я, когда он слабо поморщился и засунул голову под подушку.

– Ты не в ту сторону тянешь. – прохрипел Ванька, смотря на то, как я пытаюсь забрать подушку. – Давай помогу. – стал приближаться к нам.

– Ещё шаг, Полкан, и я за себя не ручаюсь. – раздалось бурчание соседа. – Позвенел здесь цепями, теперь в будку иди.

– Да я тебя… – кинулся рывком в нашу сторону Оконцев, но Лёня ловко переместился, прикрывая одной рукой меня, а другую выставляя вперёд, на лету отпихивая Ваньку в другой угол спальни.

– Куда ты прёшь, паскуда, не видишь девчонка за моей спиной?! – заорал Астахов. – Не учили баб в мордобой не вмешивать?

На прыткость парня друг не среагировал, а вот слова до мозга дошли. Нахмурив брови, Ванька перевёл цепкий взгляд на меня.

– Что она тут делает? – тяжело дыша, спросил он.

Подобрала ноги и вжалась в изголовье кровати. Ну всё. Балбес теперь живьём с меня не слезет, пока не втолкует, что спать со всякими индюками не следует. Именно так он перед сном и выразился. А ещё добавил, что Астахова привлекает только моя невинность, а не сама я, за что был спихнут с кровати на пол и наказан до самого утра.

– Откуда мне знать? – оглянулся на моё растерянное лицо Леонид. – Видимо, не так уж ты хорош… в постели, что гномиха пробралась ночью ко мне.

Я прямо каждой клеточкой тела почувствовала, как крошится моё достоинство под осуждающим взглядом Вани.

– Пришла ко мне, сказала: «Подвинься, Астахов!» и внаглую устроилась на середине кровати. – возмущённо воскликнул Лёня. – Пришлось переварить гордость и уступить место развязной даме.

Такое ощущение, что объяснения больше для меня, чем для Оконцева.

– Ещё и живот мне наглаживала бесстыдница. – упрекнул сосед, плотно сжимая губы.

От стыда тут же залилась краской.

Ну точно. Весь сон пересчитывала кубики его пресса и пищала от восторга.

Ой мамочкиии. Надеюсь, хоть вслух ему об этом не сказала.

– Да, мне тоже понравилось. – закивал головой он, доводя меня до такой стадии возмущения, что даже волосы загорелись.

– Невеличка? – раскрыл рот Ванька, прожигая меня потрясённым взглядом.

Друг меня хорошо знает и мой вид он понимает без слов.

– Гномиха. – вызывающе поправил Астахов.

– Вообще-то я Алиса. – жёстко оборвала я. – И никому ничего объяснять не обязана. – собирая крохи самоуважения, встала с постели. – Завтрак через двадцать минут. – и не оборачиваясь, красная как рак, на негнущихся ногах, поступью королевы пошла топиться в ванной.

Срамота!

Заявилась к парню посреди ночи, чтобы от души полапать.

Лунатизмом раньше не страдала. Крепкий здоровый сон наше всё.

Но к такому меня жизнь не готовила.

Если такая чертовщина повторится, буду привязывать себя к тумбочке.

Мать моя женщина!

А что если… я так каждую ночь к парню шастала, поэтому дверь всегда открыта…

Включила кран, и умывшись холодной водой, взглянула на себя в отражении зеркала.

Вон глазюки какие хитрые!

Себя не обманешь!

Астахов, чтоб его, вылез из моей фантазии и собрался воплощать запретное в жизни.

Хорошо, что Ванька приехал. Будет сдерживать мои тёмные желания и тянуть за шиворот, если я решу нырнуть на дно порочных мыслей.

Треснет по губам, если начну горланить: «…и целуй меня везде, восемнадцать мне уже!»

Так засмотрелась на свою коварную улыбку, что не сразу услышала настойчивый стук в дверь.

Оконцев пришёл намылить мне шею…

Бездумно щёлкнула замком и разрешила войти.

Вот блин!

В ванную без промедления ворвался Лёнечка и по его горящим глазам, полагаю, будем сейчас делать более интересное дело, чем чистить засоры в трубах.

* * *

– Ничего не хочешь сказать? – скрестил руки на груди и облокотился об угол раковины Астахов.

– Нет. – покосилась на выход.

– Даже это? – дотронулся до моей пунцовой щеки и провёл по ней подушечкой большого пальца.

Затаила дыхание, боясь сделать лишнее движение под его пристальным взглядом.

– Ты из-за чего больше переживаешь, Алис, что он застукал или из-за того, что сама пришла ко мне? – еле ощутимая дорожка пальцами по подбородку и шее, и обратно к моим губам.

– Второе. – честно ответила я, впитывая нежные касания.

Трепетное отношение Лёни всегда вводит в лёгкий ступор. Привычнее слушать ор и оскорбления.

– Чем больше ты сопротивляешься чему-то, тем сильнее оно обезоруживает… – туманно изрёк он, завороженно следя за потоком мурашек на моей коже.

– Давай без возвышенных фраз… – запротестовала я, не желая быть такой предсказуемой. – С похмелья на философию потянуло?

– Может заключим ещё одну сделку? – сипло произнёс парень вместо ответа, чуть надавливая на мою нижнюю губу и не скрывая откровенного взгляда.

– Уже достаточно с нас, тебе не кажется? – моё дыхание против воли участилось.

– Зачем останавливаться, если от этого только лучше? Уверен, тебя заинтересует моё предложение…

– Какое? – поддалась его натиску, лишь бы не прекращал сводить с ума прикосновениями. Руки Лёни уже вовсю перебрались на мои ключицы, оттягивая края футболки, обнажая плечи, а я всё стою как статуя и поглощаю новые ощущения как под гипнозом.

Смотря в мужские глаза, блуждающие по моей оголённой коже, я вижу, как они теряют свою ясность и их заволакивает дымка. Меня застаёт врасплох лёгкое головокружение, когда потянув на себя, Астахов подносит мою руку к своему лицу и проводит носом дорожку от ладони до впадинки на сгибе локтя. А когда его губы в этом месте оставляют мягкий поцелуй на каждой венке, моё сердце само по себе замирает.

Как называют людей, у которых раздвоение личности?

Это я не про Лёню сейчас.

А про себя.

Будто открылось второе дыхание и на свободу вырвалась другая Алиса. Та, что до безумия хочет забыть обо всём и ответить на эту нежность взаимностью. Та, что знает, как вести себя в такой ситуации и смело показать свои эмоции. Та, что скажет Астахову о своих потаённых мыслях, а точнее о том, что он единственный из всех, кто смог затронуть до самой глубины и беззастенчиво сыграть на струнах души.

Да, такая Алиса тоже существует и сейчас она рвётся наружу, но я из последних сил не пускаю.

Не даю ей возможности обнаружить себя, чтобы Астахов не использовал её и не обидел.

Держу эмоции в узде и лишь в одном проявляю слабость.

Разрешаю…

Изучать меня.

А как раз это он и проворачивает.

Ищет в прикосновениях отголосок, пробирается через кожу, считывает взгляд, прислушивается к стуку сердца.

Зачем ему это?

Что он получит, если узнает, что насыщает меня наслаждением?

Как поступит, если поймёт, что не только моё тело откликается на него, но и внутри что-то расцветает.

Каждый раз, когда он смотрит, как сейчас. Когда сам забывается, приближается и вдыхает запах. Когда от удовольствия закрывает глаза и замирает, извлекая из такой мелочи, как прикосновение губами к едва заметной родинке на моей шее, самое что ни на есть чувство удовлетворения. В такой момент мне кажется, что и Астахова на самом деле двое и сейчас он показывает себя настоящего. Что на короткий миг передо мной такой же скрытый ото всех облик легкоранимого Лёни. Которого он прячет за бронёй из ледяного отчуждения.

За маской, что показывает мне изо дня в день.

– Почему ты? – едва слышно прошептал он, резко сжимая пальцы на моих плечах.

– Что? – вернулась в реальность, фиксируя на его лице взгляд.

На долю секунды мне привиделась вспышка сожаления в его глазах, но он быстро с собой справился.

– Ты хочешь укоротить срок долга? – его голос огрубел и это вывело меня из оцепенения.

– Да. – уверенно ответила я и Лёня резко убрал от меня руки.

– Тогда я даю тебе шанс. Я укорочу твоё пребывание здесь на неделю, если…

– Если? – повторила я, чувствуя, что опять пахнет жареным.

– Если ты до самого конца будешь спать со мной.

Вторая Алиса хотела было запищать от радости, но я вовремя запихнула её обратно.

Извини, подруга, твоё время ещё не пришло.

– Астахов… – сделала глубокий вдох. – Вот ты вроде видный парень, откуда у тебя тогда такие комплексы? Любая захочет. Даже Лола.

– Кто? – не понял сосед.

– Любая. – ещё раз для особенных.

– Но не ты. – уточнил он.

Замолчала. Что ответить?

Да. Я как все.

Но в этом не признаюсь, поэтому немного поломаюсь.

– Почему я? – тщательно вгляделась в него, дабы не упустить проблеск истины.

– Прихоть. – пожал плечами Астахов.

Замечательно. Прям в лоб.

Хотела правды? На, получай.

– А Ваня между нами? – специально напомнила о его раздражителе.

– Твой Ваня здесь ненадолго. – как по заказу скривил презрительно лицо.

Задумалась.

Можно и себе кусочек пирога отхряпать, не только ж всё гаду этому.

– Я соглашусь при условии, если Ваня здесь задержится. – и улыбка на миллион.

– Пока не найдёт другой вариант. И точка.

Чувствую, что пахнет халтурой, но не могу распознать где.

– По рукам. – уступила в итоге я, протягивая ему ладонь для рукопожатия.

И пока парень сжимал мои пальцы, сощурила глаза:

– Чего рожа какая довольная, будто джекпот выиграл?

– Так и есть, Акимова. Ты только что добровольно отдала ключик к поясу верности. – и поцеловав меня в щёку, с самодовольной ухмылкой оставил меня в ванной одну.

И судя по отражению в зеркале, распалённую как чёрта.

Глава 18

ЛЁНЯ.

– Что за чел топчется возле твоей крали? – спросил Горский, определяя причину моего хмурого выражения лица.

– Телохранитель. – буркнул я, зорко следя за тем, как парочка в компании нескольких студентов заняли свободный столик неподалёку от нашего.

– Это что-то новенькое! – удивился Женька, поглядывая в ту же сторону. – Брат нарисовался?

– Если бы. – фыркнул я. – Друг. Перевёлся сюда ради неё. Сечёшь всю серьёзность?

– А она что? – пригляделся к лицу Оконцева Женёк.

– А у неё есть я. – непримиримо внушил этот факт, сверля конкурента ненавистным взглядом. Хоть сейчас у парочки и разлад в отношениях, но его присутствие рядом с ней говорит о многом.

Этот говнюк нам даже первую совместную ночь умудрился испоганить. Услышав вчера новость о том, что Алиса теперь ночует со мной, схватил её за руку и выволок из дома. Мои попытки остановить, пресекла сама гномиха. Видите ли у них важный разговор и я буду лишним.

Вернулись через два часа. Злые и молчаливые. Я уже успел обрадоваться, что псину отпустили на волю, как он сам стал перетаскивать девчачьи вещи в мою комнату.

«Только тронь!» – тихо мне прорычал, донося своим взглядом всю степень угрозы.

Алиса же с видом обречённой заложницы, легла подальше от меня, закуталась в одеяло, закрываясь с головой и с едва различимым сопением, сразу уснула.

Побоялся трогать. Выглядела такой измученной, что хотелось набить уроду морду. За пару часов выпотрошил из неё все силы, на которые я активно рассчитывал. Весь вечер топил в себе ожидание, когда позволительно прижму мелкую к себе и смогу полноправно приучать её к нашей близости.

А вместо этого пролежал пол ночи, борясь с неутолённым желанием и мыслью, что всё в жизни против меня.

Утром проснулся утомлённым и презирающим всех и вся. Надеялся, что хоть Алиса не станет досаждать. Так она, как специально, побежала утром в соседнюю комнату, где не особо скрываясь, навалилась на спящего Ивана и стала будить его смачными поцелуями в щёку, бубня, что он самый лучший на свете.

Хорошо, что у меня ножа в руке в этот момент не было.

Небось высшие силы поспособствовали. Сам бы я точно с гневом не справился. Даже странно, что я просто уехал в универ, а не засунул башку Оконцева в унитаз.

Стоило мне увидеть после пары этих двоих снова вместе, весело болтающих, а её руку в его цепкой лапе, так у меня активировались все датчики слежения.

Сегодня люди в столовой раздражали больше обычного, и когда обзор на Алису и её назойливого друга, перекрыли чьи-то длинные ноги, обтянутые в упругие колготки, я рассерженно поднял глаза.

А-а, прилипчивая девица из группы Акимовой. Дотошная баба. Хоть вой.

– А я тебя искала, Лёнечка! – расплылась она в белозубой улыбке, раздражая своим искусственным голосом и широкой задницей, за которой не видно, что творит бесячая парочка.

– Тише, принцесса, голова болит. – остановил намечавшееся виляние передо мной хвостиком и махнул рукой, чтобы отстала.

Но девка не промах, пошла на таран, одним заскоком оказалась у меня на коленях и скрутила мою шею своими наглыми ручонками.

– Я сделаю тебе массаж. – нараспев мне на ухо.

Дёрнул головой, чтобы не отвлекала и вновь направил внимание на Алису. Она о чём-то беззаботно говорила с подругой, позволяя Ивану пить из своего стакана.

В ушах загудело от злости. То ли от увиденного, то ли от неприятных нажимов на затылок женскими пальцами. Чужими пальцами.

Отвернулся от лицезрения гномихи и пса, и взглянул на притихшего Горского. На его лице застыла маска осуждения и предназначалась она почему-то именно мне.

– Что? – приподнял бровь, не понимая посыла.

Глаза друга переместились на принцессу, устроившихся на моих ногах и сверкнули исподлобья укором.

Я ещё больше запутался. Чего он хочет?

– Бери. – мотнул на неё подбородком.

На секунду блондинка застыла, но умело изобразив дурочку, продолжила массажные движения.

Женёк ещё больше помрачнел и отрицательно покачал головой.

– Не по-мужски, брат. – лишь произнёс он, вставая из-за стола и прощаясь с нашими приятелями.

– Ты о чём, Горский? – вскинул на него непонимающий взгляд.

Сколько раз принцессами делились. Эта чем отличается?

Ответа я не получил и провожал взглядом уходящего друга ещё более удручённым, чем был.

Как сговорились все добить.

Прикрыл устало глаза и глубоко вздохнул.

Ромыч бы давно распрямил мне все нервы и нашёл слова, чтобы взбодрить и отпустить одолевающие чувства. Всегда знал, как и когда следует хлопнуть по плечу и успокоить.

Вот сейчас мне это нужно, как никогда.

Сглотнул ком в горле и открыл глаза, встречаясь прямым взглядом с Алисой.

По телу пронёсся разряд, когда она демонстративно отвернулась, а говнюк Иван подловив момент, закинул ей руку на плечо и притянул к себе.

– Ну как, стало легче? – прорезался голос принцессы, выбешивая смыслом не

* * *

– Привет, мам. – заглушил мотор и измождённо откинул голову на подголовник. День насыщен тяжестью бытия и услышать сейчас дорогой сердцу голос, смотря на сгорающий за горизонтом закат, самая настоящая панацея от всех невзгод. – Рад тебя слышать.

Приветы из Парижа, где сейчас проживает со своим французом-мужем моя родительница, бывают редко, но всегда приятны до безумия.

– Привет, родной! – мелодично откликнулась Астахова Анна Дмитриевна, нынче уже Обен. – Ты давно не звонил… Что-то случилось?

– Нет, мам, у меня всё отлично. – прикинулся счастливым сыном.

– Лёнчик, не ври матери. – проскользнуло в её голосе разочарование. – Я тебя нутром чувствую, сынок, и сейчас у меня сердце не на месте.

– Выдумщица. – усмехнулся по-доброму. – Просто Париж пробуждает в тебе всё приукрашивать.

– Не получится меня отвлечь, Леонид. – догадалась мама. – Говори сейчас же, что стряслось.

– Отец. – выдохнул я.

– Так и знала! – горячо воскликнула женщина. – Ничему его жизнь не учит! Сказала же, чтобы был вежлив с тобой, так нет, прёт как танк, забыв о своих предыдущих ошибках.

– Ты знала и не предупредила меня? – опешил я. – Мама. – критикующе процедил сквозь зубы.

– Сынок, ты уже взрослый… – начала она оправдываться. – …и должен понимать, что родителей не выбирают. Он осознал. Жизнь его уже изрядно наказала тем, что он упустил столько времени. Не участвовал в твоём детстве…

– Ох, мама… – нерадостно протянул я. – Он и тебе уже запудрил мозги. Мне бабушки за глаза хватает.

– Лёнь, ну пойми ты. Тебе самому это нужно… я же знаю, что ты страдаешь…

– Глупости! – возразил я, сжимая кулаки до боли в костяшках.

– Ты можешь сопротивляться и строить из себя гордеца дальше! Но кому от этого лучше? – чуть повысила голос мама. – Володя сложный человек. Поверь, я знаю его лучше тебя, и раз он наступил себе на горло и хочет восстановить с тобой связь, значит и правда принял и переборол свою гордыню.

– Я сейчас расплачусь… – горько хмыкнул я.

– Лёнь, я знаю, что это тяжело. – смягчилась мама, но всё же настойчивость в голосе не утратила. – Никто не просит вычеркнуть из памяти все обиды, они останутся… Но ту боль, что ты сейчас пытаешься прикрыть безразличием, а иногда и злостью, ты можешь уменьшить сам. Просто дай шанс Володе восполнить годы разлуки.

– Разлуки?! – взревел я. – Это слово совершенно не подходит. Разрыв. Вот что он сотворил.

– Да. Сотворил. – согласилась мама. – И это будет преследовать его до конца жизни. Но и ты не будь как он!

– В смысле?

– Не совершай ошибку. Не питай в себе ненависть. Вы поменялись местами. Сейчас он к тебе тянется, а ты собираешься разорвать контакт.

– Ты не понимаешь, мам… – глухо ответил я, силясь сделать полноценный вдох.

Боль в груди стала такой отчётливой, что хочется вздёрнуться, чтобы её не чувствовать.

– Нелегко прощать, родной… но это единственный выход избавиться от мучений. Самому сделать шаг. – надрывно хриплым голосом произнесла любящая меня женщина, и чёрт возьми, только ради неё одной я готов свернуть все горы.

– В жизни всё не просто так, Лёнь. – слишком проницательно прошептала она. – Меня расставание с твоим отцом привело к Жерару, к истинной любви. А что должен усвоить из этого ты, сможешь понять только ты сам, но для этого нужно скинуть балласт из прошлых потерь.

– Я не знаю как… – с трудом выговорил признание.

– Для начала выслушай его до конца, не отвергай. – затаив дыхание от проблеска надежды, дала совет мама.

– Я подумаю, но ничего не обещаю… – в итоге сгладил концы.

– Ты у меня такой молодец! – восторженно проговорила женщина, скрывая дрожь в голосе.

– Не вздумай там реветь. – строго сказал я, ощущая, что внутри отлегло и начинает теплеть.

Разговор не из лёгких, но я его выдержал.

– Как машина, Лёнчик? – перевела тему мама. – Кстати, Жерар проболтался, что ты не берёшь деньги? Могу узнать причину?

– Устроился на работу и хочу сам оплачивать свои расходы. – и уловив возмущённый женский вздох, грозно добавил. – САМ, мама.

Поняв, что потерпела неудачу, Анна Дмитриевна ненадолго замолкла, но потом снова бодро поинтересовалась:

– А девушка есть?

– Только без этого, мам. Личная жизнь не обсуждается.

– Ну, возьми хоть на карманные расходы, Лёнь! Кино, цветы, шоколад… презервативы…

Попавшись на удочку, ляпнул не подумав:

– Она ещё маленькая.

И тут же прикусил язык, когда в трубке послышалось:

– Батюшкиии! У сына невеста появилась!

– Какая невеста, мам?! – всполошился я. – Мы даже не встречаемся.

Тьфу. Язык – враг мой.

– Ооой! Какая прелесть! Мой Лёнчик в девочку влюбился и робеет подойти!

– Мама. – закатил глаза и уткнулся лбом в руль.

– Лёнь, сколько ей лет? – настороженно спросила неугомонная женщина.

– Через два дня восемнадцать. – поднял глаза на наш балкон и мысленно удивился, почему я про гномиху вообще вспомнил.

Свободен я, как ветер в поле и связывать себя с девчонкой, что идёт по головам парней, ну никак в мои планы не входит.

– Леонид, не оплошай! – цокнула языком мама. – Ты ж у меня тупоголовый в плане чувств к женщине. Цветы обязательно купи и… – секундная пауза. – …украшение какое-нибудь. Только не кольцо. Она не поймёт. Браслетик изящный подари, не прогадаешь!

– Браслетик? – задумался я, опять попадая в ловушку.

– Да-да! – даже через телефон слышно, как хитрая женщина улыбалась. – Как хоть зовут её?

– Нет. – запротестовал я. – Всё.

– Ну, Лёнчик, только имя скажи и отстану! – заголосила мама. – Обещаю!

– Алиса! – выкрикнул я и оцепенел, думая зачем я это сделал.

Развела меня, как мальчишку!

– Ах! – только и сказала впечатлительная матушка. – Жерар ни за что не поверит, считает тебя невосприимчивым к любви. Ой, вон он идёт.

– Вот только мужу не говори! – взбрыкнул я.

– Хорошо-хорошо, родной! – заверила мама и тут же. – Жерар, ты не поверишь!!

Стукнул себя по лбу.

– Всё равно люблю тебя, мам. – безнадёжно покачал головой и улыбнулся.

– И я тебя, родной! – откликнулась она и вдруг нарочито строго добавила. – Не забывай, что ты мужчина и вся ответственность на тебе!

– Само собой. – согласился я. – Беги, болтушка, а то лопнешь от нетерпения.

– Целую. – обрадовалась сплетница и отключилась.

Убрал телефон и неожиданно для себя понял, что как раз про Акимову, мне ничуть не стыдно было говорить, нежели про любую из знакомых принцесс.

Нет чувства сожаления, скорее странное изумление. Ведь я только что сказал, что у меня отношения с гномихой.

А чего ещё с дурака взять?

произнесённой фразы.

Резко схватил девицу за запястье и пересадил её на освободившийся стул.

– Стало хуже. – без какого-либо потворства сказал я. – Больше меня не трогай. – не жалея её, предупредил под недоумевающие взгляды близ сидящих одногруппников.

Не теряя больше времени на этот спектакль, поспешил туда, где на мой взгляд, есть хоть малый шанс, ускорить избавление от друга гномихи. К заведующей общежитием.