Текст книги "Каникулы Элси"

Автор книги: Марта Финли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Глава 2

Когда дети вернулись домой, было довольно поздно. На следующий день все были скучными, капризными и раздражительными, поэтому Элси, которой пришлось развлекать их, пережила немало трудных минут.

За завтраком она заметила, что Артур в необычно дурном настроении. Он был угрюм и упрямо молчал, Только один раз, когда Гэрри Каррингтон что-то шепнул ему, он ответил, но с таким злом, что напугал детей, на что Гэрри только рассмеялся.

Неожиданно, когда они расходились из-за стола, Артур подошел к Элси и шепнул, что он должен с ней поговорить наедине. Элси насторожилась, и на лице её отразились досада, но она тут же сказала, что он может зайти в её комнату, где они будут совершенно одни, так как няня завтракает внизу.

Девочка направилась в свою комнату, Артур последовал за ней. Войдя, он быстро окинул комнату взглядом и, заперев дверь, прижался к ней спиной. Элси побледнела.

– Тебе нечего бояться, – презрительно сказал он, – я не собираюсь обижать тебя.

– Что тебе надо, Артур? Говори быстро, а то мне уже надо идти к папе, но сначала нужно просмотреть свой урок, – тихо проговорила она.

– Я хочу занять у тебя денег, – сказал он жестко и отрывисто. – Я знаю, что они у тебя есть, потому что видел вчера твой кошелек, и там не меньше пяти долларов, а это как раз столько, сколько мне надо.

– А для чего они тебе нужны? – встревоженно спросила Элси.

– Это не твое дело, – зло процедил он. – Мне нужны деньги, и я должен их получить, а возвращу тебе в следующем месяце. Это все, что тебе нужно знать.

– Нет, Артур, – мягко, но твердо ответила она, – пока ты не скажешь мне всего, я не могу одолжить тебе ни единого цента, потому что папа запретил мне это делать, и я не могу его ослушаться.

– Ерунда! Это ничто иное как оправдание, потому что ты не хочешь сделать мне одолжение, – зло возразил мальчик. – Ты не была такой послушной в прошлое лето, когда просидела за роялем несколько часов только потому, что не хотела играть то, что он тебе сказал.

– Это было из-за того, что я не могла нарушить Божию заповедь, но здесь совершенно другой случай, – мягко ответила Элси.

– Ну тогда, если ты хочешь знать, – презрительно проговорил он, – я хочу отдать долг. Я должен Дику Персивалу доллар уже несколько недель, а вчера он опять у меня выиграл и предупредил, что если я ему не отдам долг, то он доложит обо мне папе или Хорасу и получит деньги от них. Я не мог от него отделаться и пообещал ему, что отдам все сегодня. Но мои деньги кончились, а от мамы я ничего не могу добиться. Она предупредила меня, когда я в последний раз подходил к ней, что не может мне ничего дать без ведома папы. Понимаешь? Нет никого кроме тебя, кто бы мог мне помочь, Элси, а к сестрам моим вообще бесполезно обращаться, они никогда ни одного цента не дадут. Ну ладно, будь хорошей, любезной девочкой и дай мне денег.

– Ох, Артур! Ты играл в карты? Как ты можешь!? – воскликнула она с ужасом в глазах. – Это очень плохо! Ты же погибнешь Артур, если будешь идти этим ужасным путем! Пожалуйста, пойди к дедушке и все ему расскажи и пообещай никогда больше этого не делать! Я уверена, что он простит тебя и заплатит твои долги. Увидишь, насколько свободнее ты себя почувствуешь!

– Рассказать папе? Ага, разбежался! Никогда! Я лучше умру! Элси, ты должна дать мне деньги. – И он больно сжал ее руку.

– Отпусти меня, Артур, – взмолилась девочка, стараясь высвободиться. – Ты сильнее меня, но знаешь, что если ты обидишь меня, то папа обязательно узнает об этом.

Он отшвырнул ее руку с такой силой, что Элси отлетела в сторону и ухватилась за шкаф, чтобы не упасть.

– Ты дашь мне деньги? – зло прошипел он.

– Если я дам, то должна записать это в свою книгу расходов и все рассказать папе, потому что он не разрешает мне потратить ни одного цента, не сказав ему, куда я их дела. А это будет для тебя гораздо хуже, Артур, чем пойти и самому во всем признаться, намного хуже, я в этом не сомневаюсь.

– Ты можешь сделать это по-другому, если хочешь, – угрюмо сказала он, – совсем нетрудно добавить несколько ярдов фланели и приписать побольше носовых платков, которые ты покупала для старых негров. Дай мне твою книгу, и через минуту все будет в порядке, он ни за что об этом не догадается.

– Артур! – воскликнула она, – я ни за что не сделаю такое зло! Ни за какие деньги я не буду обманывать папу, а если я это и сделаю, то он обязательно узнает.

Кто-то дернул за ручку двери.

Артур зажал замочную скважину, затем снова повернулся к Элси и погрозил кулаком прямо перед ее носом, клянясь, что он обязательно отомстит, и она будет жалеть о том, что отказала ему, до конца своих дней. Потом он открыл дверь и вышел, оставив Элси, бледную и дрожащую, как осенний листочек.

Тот, кто дергал ручку двери, уже ушел, и у Элси было в запасе несколько минут, чтобы прийти в себя. Зашла тетушка Хлоя и сказала, что ее мистер Динсмор занят в это утро, так как к нему приехал по делу один господин.

Несмотря на то, что Элси любила этот утренний час, она обрадовалась, услышав, что не может встретиться с отцом, так как он обязательно увидит, что ее что-то расстроило и настоит на том, чтобы она все рассказала. Она сильно переживала, что стала хранительницей такого ужасного секрета и боялась, что должна все рассказать папе или дедушке. Ведь очень важно было не дать Артуру сбиться с пути истинного. Но вспомнив, что ее помощь могла бы стать причиной его наказания, она решила пока никому ничего не говорить.

Этот день у Элси был очень напряженным. Ее изобретательность и терпение были на пределе, и она, пытаясь развлечь детей, уже не в состоянии была придумывать истории и игры, чтобы всем угодить.

Было еще довольно рано, когда девочка почувствовала, что совсем выбилась из сил. Она старалась забавлять ровесников Анны, пока ее три подружки и Герберт занимались сами. Они сидели на полу и играли в кости.

– Давайте тоже играть в кости, – предложила Флора. – Я не знаю как, но ты можешь научить меня, да, Элси?

– Нет, Флора, я не могу, потому что папа запретил мне играть в эту игру, ему не нравится, когда я сижу на полу, – ответила Элси. – Мы должны придумать что-нибудь еще.

– А разве нам обязательно сидеть на полу? Ведь мы можем играть и на столе? – спросила Флора.

– Я не знаю, может быть, и можем, но папа сказал, что я не должна играть. – И Элси с сомнением покачала головой.

– Но, может быть, он разрешит тебе, если мы не будем садиться на пол, – настаивала девочка.

Остальные дети так же присоединились к уговорам Флоры, и наконец Элси сказала:

– Я лучше пойду и спрошу папу, возможно, он и разрешит мне. Я скажу ему, что мы не будем сидеть на полу.

Она вошла в комнату отца, но его там не было. Тогда она заглянула в библиотеку и увидела, что он сидел в кресле-качалке возле камина и читал. Увидев его, Элси вдруг вспомнила, как он часто повторял ей, что никогда не следует спрашивать второй раз о том, что он однажды уже запретил ей. Теперь она боялась повторить просьбу, и ей захотелось уйти. Но так как она некоторое время стояла в раздумье, отец поднял голову. Увиден ее, он улыбнулся и протянул руку. Элси подошла к нему и робко произнесла:

– Папа, малыши хотят, чтобы я научила их играть и кости; можно я покажу, если мы не будем сидеть на полу?

– Элси?! – сказал он недовольно, – ведь только вчера я категорически запретил тебе играть в эту игру, и после этого ты опять просишь разрешения. Мне просто непонятно, как ты решилась на это? Сейчас же иди в мою комнату и закройся в гардеробной.

Элси заплакала, повернулась, чтобы уйти, но потом робко спросила:

– Можно я сначала пойду вниз, папа, и скажу детям, что я не приду с ними играть?

– Элси! – воскликнул он суровым тоном. И не решаясь произнести больше ни звука, она торопливо покинула комнату и сделала так, как он приказал.

Гардеробная была большой, там стоял стул, на который она могла сесть. Но когда она закрыла дверь, в ней стало темно и холодно. Место было очень неприятное, к тому же Элси не знала, как долго она должна будет там находиться.

Прошло много, много времени, так много, что она начала думать, будто уже наступила ночь, и стала бояться, что, возможно, папа забыл о том, что послал ее сюда. А может быть, он считает ее очень непослушной и достойной сидеть здесь всю ночь?

Но наконец она услыхала его шаги. Он открыл дверь и позвал ее.

– Да, папа, я здесь, – ответила Элси дрожащим голосом.

– Подойди ко мне, – и он взял ее за руку. – Ой, какая ты холодная, дитя! – воскликнул отец. – Я очень сожалею, что ты так долго была в этом мрачном месте. Я не хотел наказывать тебя так строго и держать тебя там больше получаса. Но прибыли гости, и я почти забыл о тебе.

С этими словами он подвел ее к камину и посадил себе на колени.

– Моя бедная крошка! Эти маленькие ручки так замерзли, давай папа разотрет их. А твои ножки замерзли, наверное, тоже?

– Да, сэр, – ответила девочка. Он снял с нее тапочки и носки и придвинулся к огню. Отец протягивал ее ножки поближе к пламени и растирал их своими теплыми руками.

– Ты долго плакала? – и мистер Динсмор внимательно посмотрел на нее.

– Да, папа, – ответила она, уткнулась личиком ему в грудь и опять разрыдалась. – Я думала, что ты хотел оставить меня там на всю ночь.

– Правда? И ты боялась?

– Нет, папа, не боялась, я ведь знала, что ты будешь спать в комнате, да и, кроме того, Бог позаботится обо мне в гардеробной, как и в любом другом месте. А уже ночь, папа, или утро?

– Сейчас начинает темнеть. Но расскажи мне, почему же ты плакала, если ты не боялась.

– Потому что мне было неудобно, но больше оттого, что я была непослушная и расстроила тебя. Я боюсь, что никогда не смогу быть хорошей.

– Очень странно, – заметил он, что ты не можешь не спрашивать о том, что я однажды уже запретил тебе. Ты должна запомнить, что «нет» означает «нет», и никогда не уговаривать и не приставать после того, как папа сказал «нет». Я очень сильно люблю мою малышку и хочу сделать все, чтобы она была счастливой, но она должна быть во всем мне послушной. А теперь перестань плакать, – добавил он, вытирая ее глаза своим платком. – Поцелуй меня и пообещай, что ты будешь хорошей девочкой, и я прощаю тебя на этот раз.

– Я постараюсь, папа, – и она подняла личико для поцелуя. – Я бы не спрашивала у тебя разрешения играть в эту игру, но дети просили меня, и я подумала, что ты не позволяешь мне только из-за того, что я сидела на полу, а мы хотели сесть за стол.

– Разве я сказал тебе причину? – серьезно спросил он.

– Нет, папа, – и она опустила голову.

– Тогда ты не имеешь права так думать. Это была одна из причин, но не единственная. Я слышал, что

говорят о тех, кто играет в эту игру. У них увеличиваются суставы, а я бы не хотел, чтобы эти маленькие ручки были лишены их красоты, – добавил он и прижал их к своим губам.

Элси слабо улыбнулась и глубоко вздохнула.

– Неужели тебе так трудно расстаться с этой игрой?

– Нет, папа, я к ней совсем не привыкла, я просто подумала, какой ужасно непослушной я расту, ты должен был наказать меня дважды на этой неделе. И у меня сегодня был такой тяжелый день, мне было очень трудно занять детей. Я думаю, из-за того, что они поздно легли вчера, они были все такие раздражительные.

– Вот как?! – произнес он сочувственно, – и на тебя легла вся обязанность развлекать их? А где же были Луиза и Лора?

– Они почти никогда не бывают с нами, папа, мы слишком маленькие для них, и Анна тоже не хочет ничего делать, о чем просят ее маленькие подружки, и... – она замолчала, и личико ее залилось краской от внезапной мысли, – боюсь, что я ябедничаю.

– Итак, на тебя легла вся ответственность занимать как своих ровесников, так и их? Это никуда не годится! Явное мошенничество! Я ни за что не пойду на это! – возмущенно воскликнул он. – Я должен поговорить с Лорой и Луизой, чтобы они обязательно занимались гостями.

– Пожалуйста, папа, не надо! – испуганно воскликнула Элси. – Я лучше буду делать все, как и раньше, а то они очень рассердятся.

– А если даже и рассердятся? Они не тронут тебя, – и он прижал ее к себе. – Да и почему они рассердятся? Я думаю, что все дети сегодня рано отправятся спать, и ты можешь прийти и посидеть со мной и переписать свое письмо. Хочешь, чтобы так было?

– Да, папа, спасибо тебе.

– Тогда мы снова наденем твои носки и тапочки, – ласково сказал он. – Вымой свои глазки и иди на ужин, и как только все уйдут спать, приходи ко мне.

Элси должна была поторопиться, потому что в эту минуту раздался звонок. Она вошла в комнату как раз в то время, когда все усаживались за стол, и так как все их внимание было привлечено к столу, то она избежала встречных вопросов и любопытных взглядов, которых так опасалась.

Через некоторое время Флора повернулась к ней и спросила:

– Почему ты не пришла к нам, Элси, тебе что, папа не разрешил играть? – И тихое «нет» Элси, казалось, удовлетворило ее, так как она больше ничего не сказала.

Как и предполагал мистер Динсмор, дети были готовы ко сну сразу же после чая, и Элси пошла к нему. Этот вечер они опять были вместе, и она так наслаждалась этим, что почти забыла все свои переживания и трудности этого дня. Отец, сожалея о ее долгом заключении в темной гардеробной, старался быть еще нежнее, чем обычно.

На следующее утро мистер Динсмор нашел возможность поговорить со своими сестрами о их небрежном отношении к маленьким гостям, но сделал это таким образом, что они даже и не подумали, что это могла быть жалоба со стороны Элси. Он вообще не упомянул о ней, а сказал так, словно он сам заметил это. Смущенные, они отправились в детскую сразу же после завтрака. Часа два они посвятили себя малышам. Однако это было похоже на большое одолжение, поэтому они быстро выдохлись от напряжения, и все бремя забот о тетях опять легло на плечи Элси. Бедная девочка, она старалась, как только могла, но это были очень трудные дни испытаний, которые продолжались до самого Нового года.

Однажды, во второй половине дня, когда мистер Динсмор сидел в своей комнате, увлекшись интересной книгой, дверь открылась и тихо затворилась. Элси бесшумно подошла к отцу, положила головку ему на и лечо и стояла, не произнося ни слова.

Уже несколько часов она в страшном напряжении старалась развлечь своих юных гостей, но все ее попытки были безуспешны из-за капризов и упрямства! Уолтера и Анны. Артур все время приставал к ней, миссис Динсмор делала ей язвительные замечания, потому что Анна постоянно ябедничала на нее и, вконец выбившись из сил, Элси незаметно ушла к своему отцу, ища утешения у него.

– Моя малышка устала? – спросил он, ласково обнимая ее одной рукой и прижимая ее головку к своим губам.

Элси горько разрыдалась.

– Что это? Что случилось, родная? Что беспокоит моего милого ребенка? – с тревогой спросил он, торопливо откладывая книгу в сторону и сажая ее себе на колени.

– Ничего папа, по крайней мере ничего очень плохого. Я думаю, что я просто глупая, – и она попробовала улыбнуться сквозь слезы.

– Ну что-то же случилось, Элси? – спросил он. – И что-то довольно серьезное, я думаю, что так повлияло на тебя. Расскажи мне, доченька.

– Пожалуйста, не спрашивай меня, папа, – взмолилась она.

– Я не люблю скрытности, Элси, и буду очень огорчен, если ты не будешь откровенной со мной, – сказал он почти сурово.

– Папочка, пожалуйста, не сердись, – дрожащим голосом попросила девочка. – Я не хочу ничего скрывать от тебя, но я не должна ябедничать. Ты же не будешь меня заставлять?

– А, так вот в чем дело! – и он поцеловал ее. – Нет, я не прошу тебя ябедничать, но я не хочу, чтобы тебя обижали и постараюсь узнать об этом от кого-нибудь другого.

– Ах, папа, не беспокойся об этом. Мне уже все равно.

– А мне не все равно, – ответил отец. – И я позабочусь, чтобы с тобой так больше не обращались.

На глаза Элси опять набежали слезы, и она изо всех сил старалась не показать отцу, насколько сильно была измучена, но по его взгляду она поняла, что все ее попытки бесполезны.

Глава 3

Наступил последний день старого года. Для тридцать первого декабря погода была необыкновенно теплой. Ярко светило солнышко. Малолетние гости Розлэнда единодушно решили совершить длительную прогулку. Они вышли сразу же после обеда. Все были в хорошем, приподнятом настроении, кроме Артура. Он шел молча, понурив голову, изредка бросая на Элси сердитый взгляд. Артур не мог простить её за то, что она не одолжила ему денег, но на это, казалось, никто не обращал никакого внимания, и некоторое время ничто не нарушало их наслаждения.

Наконец кто-то из детей постарше, заметив, что солнце начинает садиться, предложил возвращаться. Все безоговорочно направились домой. Обратный путь был не таким оживленным, так как все уже порядочно устали.

Тропинка шла через крутой пригорок. Элси и Каролина Ховард первыми достигли вершины, в нескольких шагах позади них поднимались Артур и Гэрри Кар-рингтон. Элси наклонилась, чтобы поднять камешек, как вдруг Артур стрелой промчался мимо, подтолкнув её. От неожиданности девочка покатилась вниз. Падая, она издала только негромкий крик и в следующее мгновение уже лежала на берегу ручья бледная и недвижимая.

Дети все очень испугались, началась сущая неразбериха. Малыши, любившие Элси, подняли крик и плач. Гэрри, Люси, Кэрри и Мэри со всех ног бросились вниз. Бледные и дрожащие остановились они у неподвижного тела их маленькой подруги. Кэрри, казалось, была единственной, кто сохранил присутствие разума. Она села и положила голову Элси себе на колени, затем дрожащими пальчиками быстро развязала ей шляпку и ослабила платье.

– Джим, – обратилась она к чернокожему мальчику, рыдавшему возле нее, – живо беги за доктором. Гэрри, беги за ее отцом, только быстрее. Люси, плач тут не поможет, есть ли у кого из вас бутылочка с нюхательной солью?

– Да, да! Вот она! Вот она! Скорее! Скорее! Ох, Кэрри, скажи, что она не разбилась насмерть! – заикалась от плача Мэри Лэсли, вытаскивая из кармана маленькую бутылочку с нюхательной солью, которую она получила в подарок на Рождество .

– Нет, она не умерла, Мэри, смотри, она начинит открывать глаза, – ответила Кэрри и тоже наконец заплакала.

Но Элси открыла их только лишь на одно мгновение, застонала от сильной боли и снова потеряла сознание. Это было так похоже на смерть, что Кэрри вся затряслась от страха. Они находились в полукилометре от дома, не дальше, но бедной Кэрри казалось, что прошла целая вечность, прежде чем появился мистер Динсмор. На самом же деле прошло только несколько минут, так как Гэрри бежал очень быстро. Мистер Динмор, услыхав о несчастье, прыгнул в стоявшую возле дверей коляску, на которой только что вернулась с прогулки компания старших. Гэрри последовал за ним. Приказав кучеру гнать изо всех сил к месту происшествия, мистер Динсмор стал подробно расспрашивать Гэрри о случившемся. Гэрри не мог ничего толком рассказать.

– Она упала с холма, – сказал он, – но я не видел почему.

– Она сильно ушиблась? – голос мистера Динсмора дрожал. Гэрри не знал, но сказал, что она в плохом состоянии.

– Она была без сознания?

– Да, когда я уходил, – ответил мальчик. Мистер Динсмор откинулся со стоном на спинку сиденья и больше не мог говорить. В следующее мгновение лошади остановились, и поспешно распахнув внутрь, он выпрыгнул наружу. Отец подошел к малышам, которые все еще стояли вокруг Элси, одни были бледные и дрожащие, другие громко всхлипывали. Уолтер горько плакал, и даже у Анны на щеках видны были следы слез. Что же касается Артура, то он содрогался при одной только мысли, что, возможно, он был убийцей. Полный раскаяния он спрятался за спины других, когда увидел своего приближающегося брата.

Элси все еще лежала на коленях Кэрри.

Торопливо отстранив детей, мистер Динсмор склонился над девочкой. В каждой черточке его лица можно было прочесть невыразимую муку и печаль. Элси опять открыла глаза и, увидев отца, слабо улыбнулась.

– Прелесть моя, – прошептал он тихим ласковым голосом, поднимая ее на руки. – Тебе больно?

– Да, папа, – слабо ответила она.

– Где, милая?

– Нога, папа, ужасно болит и голова, я думаю, что её я тоже ушибла.

– Отчего ты упала? – спросил он, оглядывая детей. Никто не ответил.

– Пожалуйста, папа, не спрашивай, – еле слышно попросила она.

Он посмотрел на нее любящим, сочувственным взглядом, но не стал внимать ее протестам.

– Кто был рядом с ней? – И он сурово стал оглядывать притихших детей.

– Артур, – раздалось несколько голосов.

Артур сжался под пристальным взглядом брата, когда тот повернулся к нему и произнес:

– Ага! Теперь мне все понятно! Я думаю, что ты ни за что не успокоишься, пока не убьешь ее!

– Папа, пожалуйста, отнеси меня домой и не ругай Артура, – умоляюще и ласково попросила Элси. – Я не очень разбилась и уверена, что ему жаль меня.

– Хорошо, доченька, – ответил он. – Я отвезу тебя домой и постараюсь сделать так, чтобы не причинить тебе боли. – Ничто не могло сравниться с той нежностью, с какой он нес Элси к коляске, с той осторожностью, с какой держал ее на руках во время их корткой поездки. Когда они подъехали к дому, отец отнёс ее в комнату и бережно положил на диван.

Джим прибыл с доктором, и мистер Динсмор попросил его полностью осмотреть Элси, чтобы определить тяжесть повреждений. Доктор внимательно обследовал девочку и сказал, что у нее сильное растяжение связок на ноге, а на голове небольшой синяк; это всё.

– А вы уверены, доктор, что ее позвоночник не поврежден?– тревожно спросил отец, добавив, – об этом я больше всего переживаю.

– Абсолютно нет, – ответил уверенно врач, и мистер Динсмор облегченно вздохнул.

– У меня совсем не болит спина, папа, я не думаю, что я ее ушибла, – заверила его Элси, с любовью глядя ему в глаза.

– Как же ты упала, моя дорогая? – спросил доктор.

– Простите, пожалуйста, сэр, я лучше не буду говорить. – И она густо покраснела, а затем опять мгновенно побледнела. Элси страдала от сильной боли, но старалась переносить ее терпеливо.

Доктор перевязывал поврежденную ногу, а отец сидел рядом, держа ее за руку.

– Можешь не говорить, милая, – ответил он, целуя ее в щечку.

– Спасибо папа, – сердечно поблагодарила Элси, а затем шепнула, – ты побудешь со мной до ужина, если не занят?

– Да, доченька, а также весь вечер... возможно, даже, и ночь.

На лице ее выражались счастье и благодарность, а доктор заметил, что она очень терпеливая и выносливая. Отдав распоряжения относительно пораненной ноги, он пожелал своей маленькой пациентке спокойной ночи и сказал, что наведается утром.

Мистер Динсмор проводил его до двери.

– Какой замечательный ребенок, мистер Динсмор, – заметил доктор. – Не представляю, какое нужно иметь сердце, чтобы обидеть ее? Но я считаю, что здесь не обошлось без чьего-то вмешательства. Если бы она была моей дочерью, то я бы непременно все разузнал до конца.

– Можете быть уверены, что этим я обязательно займусь, сэр. Но скажите мне, доктор, насколько серьёзно повреждена ее ножка?

– Я надеюсь, конечно, что все пройдет, о ней необходимо проявить хорошую заботу и не давать ей нагрузку довольно продолжительное время. Но знаете ли, растяжение очень капризная штука, и Элси не сможет ходить много недель. Спокойной ночи, сэр, не переживайте сильно, все пройдет, только дайте время, и можете радоваться тому, что не произошло что-либо хуже.

– Я очень благодарен, доктор, – ответил мистер Динсмор, сердечно пожимая протянутую ему руку.

Все спрашивали, что сказал доктор и как сильно пострадала Элси. Мистер Динсмор на секунду зашел в гостиную, чтобы успокоить взволнованных гостей, а затем опять поспешил к своему ребенку. Увидев его, она обрадовалась.

Мой бедненький маленький птенчик, – жалостно произнес он, – у тебя будет печальный Новогодний праздник, и ты вынуждена будешь проводить его на своём диване. Но ты можешь считать меня своим компаньоном столько, сколько пожелаешь.

– Правда, папа? Тогда ты должен будешь находиться со мной весь день.

– С удовольствием, милая, – и он с любовью наклонился к ней, убирая со лба ее кудряшки. – У тебя сильные боли сейчас, доченька?– спросил он, заметив, как слегка исказилось ее личико и мертвенная бледность расплылась вокруг рта.

– Да, папа, довольно сильные, – слабо ответили она. – И мне так нехорошо... Пожалуйста, возьми меня на руки, я хочу прижать голову к тебе.

Он бережно поднял Элси, осторожно сел на диван и посадил ее себе на колени. Затем попросил тетушку Хлою подложить подушку под ее поврежденную ножку.

– Вот так, крошка, теперь лучше? – ласково спросил он, когда она положила свою измученную головку ему на грудь, а он прижал ее своими руками.

– Да, папа, только очень больно, – вздохнула она.

– Моя бедненькая малышка! Мой бедный птенчик! – проговорил он с глубоким сочувствием. – Так трудно смотреть на твои страдания. Я бы с удовольствием взял на себя твою боль и сам бы терпел.

– Ой, нет, папа, я лучше сама ее перенесу, – поспешно возразила она.

Зазвенел звонок, и Элси встрепенулась было.

– Лежи спокойно, моя радость, – сказал отец. – Я не спешу, поэтому ты можешь покушать первой, а пока ты будешь есть, я подержу тебя. Что тебе хочется? Ты можешь просить все, что только вздумаешь.

– Я не знаю, папа, все, что ты считаешь полезным.

– Ну что ж, тетушка Хлоя, сходите вниз и принесите все, что там есть хорошего, и пусть она выберет. Принесите также чашку горячего чая, я думаю, что сегодня он пойдет ей на пользу.

– Спасибо, милый папочка, ты такой добрый, – поблагодарила Элси.

Когда экипаж с мистером Динсмором и Элси отъехал от места происшествия, юная компания сразу же направилась домой. Артур плелся позади всех, по дороге дети живо обсуждали происшествие.

– Артур толкнул ее, я вполне уверена, – решительно произнесла Люси. – Мне кажется, что он ненавидит ее, как отраву, и он преследовал ее вот уже несколько дней, я это сразу заметила даже по одному его

взгляду на нее. И это с самого утра после вечера у Карлетонов. И еще я вспомнила, я слышала его голос, как сердито он разговаривал у нее в комнате в это самое утро. Я пошла, чтобы взять книгу, которую там оставила, но дверь была заперта, и я сразу же ушла.

– Но какое это имеет отношение к падению Элси? – спросила Мэри Лэсли.

– Разве ты не видишь, это ведь говорит о том, что между ними что-то произошло и у Артура была причина на то, чтобы столкнуть ее вниз, – ответила Люси, немного нетерпеливо. – Не могу, Мэри, ты кажешься иногда такой глупенькой.

Мэри обиженно отвернулась.

– Не знаю, как можно быть таким злым и жестоким, особенно к такой милой, приятной девочке, как Элси, – заметила Кэрри Ховард.

Я тоже не знаю, – ответил Гэрри. – Но чем больше я думаю об этом, тем больше уверен, что Артур всё-таки толкнул ее; я теперь точно вспомнил, где она стояла, и мне кажется просто невозможным, чтобы она туда упала сама. Кроме того, вполне ясно, что Артур чувствует себя виноватым, это видно было даже по его поведению, когда приехал мистер Динсмор. Но, возможно, он сделал это нечаянно.

– Ох! – воскликнула Мэри, – я думаю, что я бы тоже до смерти испугалась, если бы мистер Динсмор посмотрел на меня так, как он глянул на Артура.

– Взгляд не бьет, – глубокомысленно заметил Гэрри, но я бы ни за что не хотел сейчас оказаться на месте Артура, я уверен, что мистер Динсмор не ограничится одним только взглядом, а сделает что-то значительно хуже, прежде чем оставит его в покое.

Когда они подошли к дому, Люси сразу же направилась в комнату своей матери. Герберт был более беспокойным в этот день и лежал на диване, а мама сидела рядышком и читала ему. Про несчастный случай они ничего не слыхали и были не на шутку встревожены возбужденным поведением Люси.

– Ох, мама! – крикнула девочка, срывая с головы шляпку и бросаясь на пуфик, стоящий у ног матери. – У нас произошел такой ужасный случай! Или даже не случай, потому что я почти уверена, что Артур это сделал нарочно, и я предполагаю, что он когда-нибудь все-таки убьет ее, этот злой, каверзный мальчишка! – И она разрыдалась. – Если бы я была мистером Динсмором, то посадила бы его в тюрьму, обязательно, – всхлипывала она.

– Люси, детка, о чем ты говоришь? – с тревогой и удивлением в голосе спросила мать, а Герберт поднялся и с ужасом спросил:

– Это Элси? Ох, Люси, как она?

– Да, всхлипнула Люси, – мы все думали, что она умерла, так долго она не шевелилась и не разговаривала и даже не открывала глаза.

Герберт тоже заплакал.

– Но, Люси, милая, – проговорила мать, вытирая ей глаза, – ты ничего еще нам не рассказала. Где это случилось? Что Артур сделал? И где теперь бедная маленькая Элси?

– Ее папа повез ее домой, а Джим побежал за доктором, и они что-то делают с ней сейчас в ее комнате. Помп сказал, что мистер Динсмор отнес ее прямо туда. Ох, мама, если бы ты только видела, как он посмотрел на Артура!

– Но что же Артур сделал? – взмолился Герберт.

– Он столкнул ее вниз с того скалистого холма, на который, помнишь, ты боялся забраться, по крайней мере, мы все думаем, что это он сделал.

– Но он же неумышленно это сделал?! – предположила миссис Каррингтон, – почему он хотел обидеть такое приятное, нежное существо, как Элси?

– Ох, мама! – прошептал Герберт, неожиданно схватив ее за руку. Он сильно побледнел и жадно ловил ртом воздух.

– Что случилось, Герберт, милый, что случилось? – встревожилась мать. Он упал на подушки и почти потерял сознание.

– Мама, – проговорил он и передернулся, – мама, я думаю, что знаю. Ох! Ну почему же я не сказал об этом раньше, и, возможно, бедная маленькая Элси избежала бы всего этого.

– Что, Герберт? Что ты можешь знать обо всем этом? – спросила она с удивлением.

– Я все тебе расскажу, мама, и тогда ты мне посоветуешь, что я должен делать. Помнишь, я пошел на прогулку вместе со всеми после этого вечера у мистера Карлетона, а до этого я был дома и рано лег спать, потому чувствовал себя довольно хорошо. Но Элси с ними не было, я не знаю, где она могла быть. Она всегда внимательна к моей хромоте и идет медленно, когда я один. Но в этот раз все шли быстро и я, конечно же, скоро устал. Тогда я сел на бревно, чтобы отдохнуть. И знаешь, мама, я недолго там сидел, как вдруг услышал поблизости голоса, они раздавались из-за куста, но думаю, что никто не видел меня. Один голос принадлежал Артуру, а другой я не узнал. Я и не думал подслушивать, но был слишком уставшим, чтобы идти дальше, поэтому я посвистел, чтобы они поняли, что рядом кто-то есть. По-видимому, им было все равно, и они продолжали свой разговор довольно громко, так что было слышно каждое слово. Из разговора я понял, что Артур проиграл Дику Персивалу в карты и теперь остался должен, они называли это «долг чести», и Дик послал другого мальчика, которого Артур называл Бобом, вытребовать деньги. Боб напомнил Артуру, что тот обещал все заплатить в этот день и что Дику деньги нужны немедленно, чтобы выплатить свои долги.