Текст книги "Элси Динсмор"

Автор книги: Марта Финли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 10

«Судите, справедливо ли пред Богом – слушать вас более, нежели Бога?» (Деян. 4:19). В Розлэнде собралось довольно много гостей, преимущественно джентльмены. Собравшись в гостиной, они теперь смеялись, шутили, обсуждали политику и переговаривались друг с другом и несколькими дамами на различные темы. Очевидно, они совершенно забыли, что это был воскресный день, который Господь повелел соблюдать в святости, прославляя Бога в мыслях, словах и делах.

– Можно спросить у вас, что вы ищете, мистер Эвершам? – спросила Аделаида, заметив, что один из гостей расстроенно оглядывается вокруг.

– Да, мисс Аделаида, я смотрю, куда подевалась маленькая Элси. Травилла пылко рассказывал мне о ее необыкновенном музыкальном таланте, и я горю желанием послушать ее игру и пение.

– Ты слышишь, Хорас, – повернулась Аделаида к своему брату.

– Да, и я буду счастлив исполнить твое желание, Эвершам, – ответил отец с гордой улыбкой.

Он вышел из комнаты, чтобы позвать слугу, но в тот самый момент, когда он взялся за шнурок звонка, миссис Динсмор предупредила его движение:

– Подожди, Хорас, ты лучше не посылай за ней.

– Можно ли спросить у вас почему, мадам? – спросил он удивленно с легкой досадой.

– Потому что она не будет петь, – холодно ответила леди.

– Простите, мадам, но я думаю, что она будет, если я ее об этом попрошу. – И глаза его вспыхнули.

– Она все равно не будет, – настаивала миссис Динсмор тем же холодным тихим голосом. – Она скажет тебе, что она мудрее тебя, и что будет грехом подчиниться даже отцу. Поверь мне, что наверняка она подорвет твой авторитет, поэтому лучше прими мой совет и оставь ее в покое. Этим ты только выставишь напоказ перед гостями неспособность справиться со своим ребенком.

Мистер Динсмор с оскорбленным видом прикусил губу.

– Благодарю вас, – надменно ответил он, – но я предпочитаю убедить вас, что эта неспособность происходит от вашего собственного воображения. И я совершенно не понимаю, на чем вы основываете ваше мнение, потому что Элси никогда еще не проявила даже легкого намека на то, чтобы не подчиниться мне.

Во время этого разговора он энергично дернул за

шнурок, и перед ним тотчас появился слуга. Отец послал за Элси, приглашая ее явиться в гостиную. Затем, отойдя от своей мачехи, которая провожала его с оттенком триумфа в глазах, он присоединился к группе джентльменов, собравшихся вокруг рояля, за которым уже сидела Аделаида, играя бурную увертюру.

Несмотря на то что внешне он был спокоен и самоуверен, мистер Динсмор уже сожалел о том шаге, который только что сделал, потому что внезапно вспомнил строгое соблюдение Элси воскресного дня, которое он забыл. Он предвидел, что предстоит борьба, возможно, очень даже жестокая и трудная, несмотря на то что она всегда покорная и уступчивая. В конечном результате он конечно же не сомневался, он с удовольствием сейчас уступил бы ей без борьбы, если бы это не задевало его гордость, но, как он признался самому себе, теперь он зашел слишком далеко, чтобы отступать. В то же время он предчувствовал, что эта борьба должна произойти когда-нибудь, и, возможно, это был подходящий момент.

Элси сидела в своей комнате одна, проводя день Гос-подень своим обычным образом. Вошел слуга и сказал ей, что папа приглашает ее в гостиную. Девочка сразу же встревожилась, у нее мгновенно промелькнула мысль: « Он хочет попросить меня играть и петь или сделать еще что-либо, что недостойно делать в воскресный день».

Но, вспомнив, что он никогда этого не делал, она надеялась, что он просто её зовёт. Все же, перед тем как пойти, она склонилась на колени и искренно помолилась о силе поступить правильно, как бы трудно это ни было.

– Иди сюда, доченька, – пригласил ее отец, когда она вошла в комнату. Он говорил своим обычным приятным, ласковым голосом, однако Элси затрепетала и побледнела. Она увидела группу слушателей вокруг рояля и тетю Аделаиду, которая как раз освобождала для нее стульчик, и мгновенно поняла, что ей предстоит.

– Вот это, Элси, – сказал отец, выбрав для нее песенку, которую она выучила во время их путешествия и замечательно исполняла. – Я хочу, чтобы ты спела ее для моих друзей, им не терпится тебя услышать.

– А можно завтра, папа? – спросила она тихим дрожащим голосом.

Миссис Динсмор, которая подошла поближе послушать, одарила Хораса многозначительной улыбкой, которую он предпочел не заметить.

– Конечно же нет, Элси, – ответил он, – мы хотим именно сейчас. Ты знаешь ее достаточно хорошо и тебе нет нужды в репетиции.

– Я не из-за этого хочу отложить, папа, – тем же тоном продолжала она, – ты ведь знаешь, что сегодня воскресный день.

– Ну и что же из этого, моя милая? Я считаю, что эта песня вполне может быть спета сегодня, и это должно тебя успокоить, ты не делаешь ничего дурного, исполняя ее. Помнишь, что я тебе говорил несколько недель назад? А теперь садись и сейчас же пой без лишних разговоров.

– Ах, папа, я не могу петь это сегодня, пожалуйста, позволь мне спеть завтра?

– Элси, – проговорил он сквозь зубы, – сейчас же садись за рояль и делай то, о чем я тебя прошу. Чтобы я больше не слышал этого вздора!

Она села, но, подняв на него умоляющие, полные слез глаза, повторила свою просьбу:

– Папа, я не могу это петь сегодня. Я не могу нарушить день Господень.

– Элси, ты должна это спеть, – повторил он и положил перед ней ноты. – Я же сказал тебе, что это не будет нарушением воскресного дня, и этого достаточно, ты должна предоставить мне решать этот вопрос.

– Давай отложим до завтра, Динсмор, нас это вполне даже устраивает, – вступились несколько джентльменов, в то время как Аделаида добродушно добавила: – Давай я сыграю это, Хорас, я думаю, что могу сделать это не хуже Элси.

– Нет, – ответил он, – когда я даю распоряжения своему ребенку, то только для того, чтоб он слушался. Я сказал, чтобы она сыграла. Она не должна воображать, что может иметь свое мнение о том, что правильно и что неправильно вразрез с моим.

Элси сидела со сложенными на коленях руками, слезы бежали из-под ее опущенных век по бледным щекам. Она дрожала, но не выглядела упрямой, выражение личика было кроткое и смиренное, хотя ни одним жестом она не выразила желания выполнять отцовское приказание.

Был какой-то момент молчаливого ожидания, затем он сказал очень суровым тоном:

– Элси, ты будешь сидеть здесь до тех пор, пока не научишься слушаться, если это будет даже и до следующего утра.

– Хорошо, папа, – едва слышно ответила она. Все разошлись, оставив ее одну.

– Теперь ты видишь, Хорас, что тебе нужно было послушаться моего совета, – высокомерно заметила миссис Динсмор. – Я прекрасно знала, чем это закончится.

– Простите, – ответил он, – но это еще не конец. И я думаю, что она извлечет из этого урок, или ей придется иметь дело с более сильной волей, чем ее собственная.

Поза Элси была очень неудобной. Стульчик был высокий и без спинки и, казалось, становился все более и более неудобным, по мере того как медленно тянулись бесконечные минуты. Никто к ней не подходил, и казалось, что даже не замечал, хотя она слышала их разговоры в разных частях комнаты. Она сознавала, что время от времени на нее поглядывали. Будучи робкой и стеснительной, Элси едва могла выдержать. Кроме того, она была опечалена тем, что расстроила своего отца, и боялась, что лишится его внимания, которое последние несколько месяцев так украшало ее жизнь. Вдобавок ко всему возбуждение, духота и напряжение вызвали нервную головную боль. Почувствовав опасность упасть, она наклонилась и положила головку на край рояля.

Прошло два часа. К ней подошел мистер Травилла и сочувствующим тоном проговорил.

– Мне очень, очень жаль тебя, мой маленький друг, но ты лучше подчинись твоему папе. Я вижу, что ты очень устала сидеть здесь, но должен предупредить тебя, что ты его не победишь. Я знаю его многие годы, и более настойчивого человека я не встречал. Может быть, тебе лучше спеть песенку? Это же не займет много времени, и тогда все твои страдания прекратятся.

Элси подняла голову и мягко ответила:

– Благодарю вас за сочувствие, мистер Травилла, вы очень добры. Но я не могу этого сделать, потому что Иисус сказал: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10:37) и я не могу ослушаться Его, даже ради того, чтобы угодить моему дорогому, милому папе.

– Но, мисс Элси, почему ты думаешь, что это будет непослушанием Ему? Разве есть какие-нибудь стихи, которые говорят о том, что в воскресенье нельзя петь песни?

– Мистер Травилла, написано, что этот день должен быть святым для Господа, чтобы мы не думали то, что не прославляет Господа, не говорили пустые слова и не занимались ничем в свое собственное удовольст-иие, но весь день должен быть проведен за изучением слова Божьего, в служении Ему и благодарении, а в этой песне нет хваления Богу, ни единого слова о Боге или о небе.

– Это правда, Элси, но ведь это такое ничтожное дело, и я не думаю, что от этого будет какой-то вред или что Бог сильно рассердится на тебя за это.

– Ах, мистер Травилла! – воскликнула она с неподдельным удивлением в глазах, – конечно же вы знаете о том, что нет маленького греха, и разве вы не помните о человеке, который в субботу собирал дрова?

– Нет, а что это за история?

– Бог повелел, чтобы его побили камнями, и так и было. Разве вы не посчитали бы это за очень маленькое дело?

– Да, я думаю, что это так. – И он отошел с печальным выражением лица.

– Динсмор, – обратился он, подходя к своему другу. – Я уверен, что этот ребенок очень добросовестный, может быть, лучше оставишь ее в покое в этом вопросе?

– Ни за что, Травилла! – резко ответил он. – Это впервые она восстала против моего авторитета, и если я ей уступлю сейчас, она подумает, что теперь всегда будет по ее. Нет, чего бы это ни стоило, я должен ее сломить, она должна понять, что моя воля является для нее законом.

– Правильно, Хорас, – подхватил старший мистер Динсмор, – дай ей понять с самого начала, что ты являешься господином, тогда все станет на свои места.

– Извини меня, Динсмор, – возразил Травилла, – но я должен сказать, что родитель не имеет права заставлять ребенка поступать против своей совести.

– Вздор, – ответил его друг с легкой злобой, – Элси еще слишком мала иметь свое мнение вразрез с моим, она должна мне предоставить решать эти вопросы до тех пор, пока подрастет.

Эвершам, который то и дело поглядывал на Элси, подвинул свой стул к Аделаиде и тихонько спросил:

– Мисс Аделаида, я глубоко сожалею о проблеме, которую я нечаянно создал, и если только вы подскажете мне, как я могу это исправить, я буду вам бесконечно обязан.

Аделаида покачала головой:

– Ничто не сдвинет Хораса, когда он что-то надумал, а что касается Элси, то никакая сила на земле не заставит ее сделать то, что она считает неправильным.

– Бедный ребенок! – вздохнул Эвершам. – Откуда она набралась таких идей?

– Частично от одной набожной шотландки, которая много времени провела с ней с самого ее рождения, а частично, я думаю, из Библии. Она никогда с ней не расстается.

– Вот как? – И он замолчал, задумавшись. Медленно прошел еще один час, и прозвучал звонок к чаю.

– Элси, – сказал, подойдя, отец, – ты уже готова подчиниться мне? Если да, то мы немножко задержимся, чтобы услышать песню, а потом ты можешь пойти имеете с нами в столовую.

– Дорогой мой папа, я не могу нарушить день Гос-подень, – ответила она тихим, нежным голосом, не поднимая головы.

– Прекрасно, а я не могу нарушить свое слово, ты должна сидеть здесь до тех пор, пока подчинишься, и останешься голодной. Ты не только себе испортила все своим непослушанием и упрямством, Элси, но оскорбляешь и расстраиваешь меня очень сильно, – добавил он приглушенным тоном. Эти слова больно кольнули маленькое любящее сердечко. Он отошел, а горячие горькие слезы покатились по ее щекам.

Для маленькой девочки вечер тянулся очень долго, гостиная была освещена тускло: все разошлись группами по саду или сидели на крылечке, наслаждаясь лунным сиянием и приятным свежим ветерком. Воздух внутри дома стал еще тише и тяжелее. Иногда Элси не хватало воздуха, она задыхалась, и ей ужасно хотелось выйти на свежий воздух. С каждой минутой стульчик ее становился все более неудобным, а головная боль усиливалась. Мысли начали путаться, и она забыла, где она есть, все перепуталось, и в конце концов она потеряла сознание.

Несколько джентльменов, между которыми был и мистер Хорас Динсмор и мистер Травилла, стояли на крылечке, разговаривая, как внезапно насторожились от странного звука, донесшегося из комнаты.

Травилла, который ближе стоял к двери, бросился в гостиную, за ним последовали все остальные.

– Свет! Быстрее, быстрее, свет! – закричал он, поднимая безжизненное тельце Элси с пола. – Ребенок потерял сознание!

Один из них схватил со стола лампу, поднес ее поближе, и при свете они увидели мертвенно бледное личико Элси, а из ранки на виске бежала тонкая струйка крови. При падении она ударилась об острый угол. Вид конечно же был жалкий, бледное личико, темные кудряшки и белое, запятнанное кровью платье.

– Динсмор, ты настоящая скотина! – возмущенно воскликнул Травилла, осторожно положив ее на диван.

Хорас ничего не ответил, но лицо его было почти такое же бледное, как и у дочери. Он тревожно склонился над своей маленькой девочкой. Один из гостей, который оказался доктором, быстро наложил повязку на ранку и дал успокоительные капли.

Прошло немало времени, пока она пришла в себя, а отец дрожал от невыразимого страха, что он навсегда потерял свою любимицу.

Но наконец ее глаза открылись, и, смотря тревожно ему в лицо, озабоченно склоненное над ней, она спросила:

– Папочка, ты на меня сердишься?

– Нет, милая, – ответил он, и в голосе послышалась дрожь, – нисколько

– Что случилось? – удивленно спросила она. – Что я сделала? Что произошло?

– Ничего особенного, просто ты заболела, но тебе уже лучше, поэтому не думай об этом.

– Ее лучше положить сразу спать, – посоветовал доктор.

– На моем платье кровь?! – воскликнула Элси испуганно. – Откуда она?

– Ты упала и ударилась головкой, – ответил отец, беря ее на руки, – но больше не разговаривай.

– Ох! Я вспомнила! – простонала она, и выражение острой боли отразилось на ее личике. – Папа...

– Все, все, больше ни слова. Все уже прошло, – и он поцеловал ее. – Я отнесу тебя сейчас в твою комнату, и ты должна уснуть.

Он посадил ее себе на колени, придерживая головку у себя на плече, пока тетушка Хлоя переодевала ее.

– Ты голодная, доченька? – спросил он.

– Нет, папа, я только хочу спать.

– Тетушка Хлоя сейчас все приготовит, – проговорил он, в то время как няня одевала ей ночной чепчик. Затем, опять взяв ее на руки, он поднес ее к кровати и только хотел положить, как она попросила:

– Папа, я должна сначала помолиться.

– Ничего, сегодня не обязательно, ты не в состоянии.

– Пожалуйста, папа, позволь мне, – взмолилась она,– я не могу так идти спать.

Уступая ее мольбам, он поставил ее на колени, а сам стоял рядом, прислушиваясь к ее тихим мольбам, в которых несколько раз слышал свое собственное имя, связанное с просьбой, чтобы Господь научил его любить Иисуса.

Когда же она закончила, он опять поднял ее на руки, несколько раз нежно поцеловал и осторожно положил и кровать, говоря:

– Почему, Элси, ты просила, чтоб я любил Иисуса?

– Потому что я очень хочу, чтобы ты любил Его, папа, ты будешь очень счастливым, да и ты не сможешь пойти на небо без этого, так в Библии написано.

– Вот как? А почему же ты думаешь, что я не люблю Его?

– Папа, только не сердись, пожалуйста, – со слезами попросила она, – ты знаешь, Иисус сказал: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня» (Иоан. 14:21).

Он наклонился над ней и тихо сказал:

– Спокойной ночи, доченька.

– Дорогой мой, милый папочка, – заплакала она, обнимая его за шею, и прижимая его лицо к себе, – я люблю тебя очень, очень сильно.

– Больше чем кого бы то ни было еще?

– Нет, папа, Иисуса я люблю больше, а потом тебя. Он опять поцеловал ее и, подавив вздох, вышел из

комнаты. Ему не совсем было приятно и не хотелось, чтобы она любила своего Спасителя больше, чем его.

Элси была изнемогшая и вскоре уснула. Но на следующее утро она проснулась совершенно свежей, как и обычно. После принятия душа тетушка Хлоя одела ее, своими проворными руками уложила ее кудряшки, чтобы скрыть пластырь на ее головке, и ничего не было заметно, кроме едва заметной бледности, напоминавшей ее друзьям о вчерашнем происшествии.

Элси сидела и читала одну из глав, когда вошел ее отец. Он сел рядом с ней, посадил ее себе на колени и, лаская, сказал:

– Моя маленькая крошка выглядит очень хорошо сегодня, а как она себя чувствует?

– Хорошо, спасибо, папа, – ответила она, улыбаясь и с любовью смотря на него.

Он поднял ее волосы, чтобы посмотреть на ранку, а затем, опуская их, сказал с содроганием.

– Элси, ты знаешь, что ты была очень близка к смерти прошлым вечером.

– Нет папа, я не знала, – с благоговейным страхом ответила она.

– Да, доктор сказал, что если бы это было на один сантиметр ближе к глазу, то я бы потерял тебя навсегда.

Дрожь в голосе выдала его глубокие чувства, и он прижал ее к себе со вздохом благодарности за ее спасение. Некоторое время Элси сидела тихо, и маленькое личико отражало задумчивость.

– О чем ты думаешь, моя радость?

Она подняла на него глаза и он увидел, что в них дрожали слезы.

– Ах, папа! – И она прижалась к его груди, а слезы струйками бежали по ее щекам, – А тебе бы жалко было?

– Жалко? Сокровище ты мое! Разве ты не знаешь, что ты для меня дороже всего моего богатства, всех моих друзей и родных вместе взятых! Да я лучше расстанусь со всем на свете, чем потерять тебя. – И он опять и опять поцеловал ее.

– Дорогой мой, милый папочка, как я рада, что ты меня так сильно любишь! – и она опять замолчала.

Он наблюдал, как менялось выражение ее личика, а потом спросил:

– В чем дело, детка?

– Я только думаю, готова ли я была пойти на Небо? И я думаю, что да, потому что знаю, что я люблю Иисуса. А потом я подумала, как бы мама обрадовалась, увидев меня, ты тоже так думаешь, папа?

– Я не могу тебя отдать ей пока, – с чувством ответил он, – и я думаю, что она слишком любит меня, чтобы желать этого.

Так как мисс Дэй еще не вернулась, то Элси сама распоряжалась своим временем, исключая то, когда папа что-либо поручал ей сделать. Итак, после завтрака, узнав, что он с кем-то занят в библиотеке, она взяла свою Библию и, найдя тенистое местечко, села читать. Библия всегда была для нее книгой книг, а в это утро торжественные, нежные чувства, естественно, вызванные открытием того, что она была на грани смерти, сделали ее еще более прекрасной в глазах девочки. Некоторое время она сидела одна в беседке, затем, услышав поблизости шаги, она подняла глаза, личико ее было мокрым от слез.

Это был мистер Травилла.

– Маленькая Элси в слезах? Помилуй, что это за книга, которая на тебя производит такое действие? – Он сел рядышком с ней, взял из ее рук книгу. – Библия?! – воскликнул он удивленно. – Что в ней можно найти такого трогательного?

– О, мистер Травилла, разве ваше сердце не сжимается, когда вы читаете о том, как иудеи издевались над нашим дорогим Спасителем? А ведь когда еще думаешь, что все это происходило за наши грехи... – И она всхлипнула.

Он смотрел на нее растерянно и в недоумении, для него это казалось совершенно новым.

– В самом деле, мой маленький дружок? Ты довольно оригинальна в своих идеях. Я думаю, что должен был бы чувствовать себя несчастным относительно этих вещей, но, правду сказать, я никогда не думаю о них.

– Тогда вы не любите Иисуса, – печально ответила она. – Ах, мистер Травилла, мне очень вас жаль.

– Ну почему же, Элси, какое имеет это для тебя значение – люблю я Его или нет?

– Потому что, мистер Травилла, Библия говорит: «Кто не любит Господа Иисуса Христа, анафема, ма-ранафа» (1 Кор. 16:22). Проклятый Богом. Ох, сэр, подумайте, как это ужасно! Вы не можете быть спасены до тех пор, пока не полюбите Иисуса и не поверите Ему. «Веруй в Господа Иисуса Христа, и спасешься ты и весь дом твой» (Деян. 16:31). Так Бог говорит в Своем Слове.

Она говорила в глубокой торжественности, и слезы дрожали у нее на ресничках. Он был тронут, но некоторое время сидел молча. Затем, стараясь обратить все в шутку, он сказал:

– Ох, мой милый дружочек, я конечно же намерен покаяться и поверить, прежде чем умру, но пока у меня достаточно времени.

– Мистер Травилла, – и она слегка коснулась его своей рукой, взволнованно заглядывая ему в лицо, – откуда вы знаете, что у вас еще достаточно времени? Не откладывайте, я очень прошу вас.

Она помолчала, а затем спросила:

– Вы знаете, мистер Травилла, как близка была я к смерти вчера вечером?

Он кивнул.

– Представьте себе, если бы я умерла и не любила бы Иисуса, где бы я была сейчас?

Он обнял ее одной рукой и, поцеловав, сказал:

– Я не думаю, чтобы ты была в очень плохом месте, 'Элси. Приятная, очаровательная маленькая девочка, которая никогда никого не обижала, не будет очень плохо устроена в другом мире.

Она печально покачала головой.

– Ах, мистер Травилла, вы забыли: анафема, мара-нафа. Если бы я не любила Иисуса, и мои грехи не были бы омыты Его кровью, я бы никогда не была спасенной.

В этот момент подошел слуга и сказал, что ее зовет папа в гостиную, и мистер Травилла, взяв ее за руку, повел домой. Вокруг рояля опять стояла группа гостей, слушая игру Аделаиды. Элси подошла прямо к отцу и остановилась, взяв его за руку, она с любовью пожала ее.

Он улыбнулся и держал ее до тех пор, пока его сестра не поднялась из-за инструмента, затем, посадив Элси на ее место, он сказал:

– Теперь, доченька, давай исполним эту песенку.

– Хорошо, папа, – и она тут же начала прелюдию, – я постараюсь.

Песня была исполнена исключительно, как игра, так и пение. Отец выглядел довольным и счастливым, в то время как джентльмены выражали свои восторги, прося еще и еще.

Таким образом, облака, так быстро набежавшие на небосклоне Элси, рассеялись так же неожиданно. Отец опять обращался с ней со всей любовью, и казалось, что нежность его стала еще даже глубже, чем прежде. Он никак не мог забыть, что почти лишился ее.