Текст книги "Не бойся любви"

Автор книги: Марша Ловелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Он бы, наверное, лопнул от смеха, если бы узнал, как терзала она себя, поступив на работу к Дженнифер, полагая, что предала собственную сестру.

Голова у Эбби закружилась, и она решила сделать еще одну попытку достучаться до него.

– Макс, я хочу как можно лучше выполнить свою работу, и неважно, кому принадлежит этот дом. Но при наших взаимоотношениях я сделать этого не могу.

– Итак, значит, единственно возможное решение – поменять взаимоотношения, – объявил он, поднимаясь с кресла и широко улыбаясь ей. – Давай-ка я заварю чай.

– Но ты как-то говорил, что не умеешь, сказала она, удивленная неожиданным предложением. А потом обхватила голову руками.

Господи, пора бы ей сообразить, что для нее единственный выход – это забрать вещи и отправиться в отель.

– Нет, просто я думал, что не умею. Это обычная уловка тех, кто не хочет ничего делать. – Он обезоруживающе улыбнулся. – Хотя должен признаться, что был несколько смущен готовностью, с которой ты поверила. Похоже, ты решила, что я полный идиот.

Перемена его настроения насторожила Эбби. Она посмотрела на Макса, мельком отметила небрежную позу, милую улыбку, так украшающую его лицо, и взглянула ему в глаза. Она уже видела в них разные оттенки настроения, но на сей раз в них было нечто другое – теперь они смотрели с какой-то долей неуверенности.

– Да, я бы не отказалась от чая.

Невозможно предугадать, что он способен выкинуть в следующую минуту.

Конечно, говорила себе Эбби, бросившись к камину, казалось бы, она знала о Максе все, что следовало знать. Чаще всего при разговоре с ней он использовал разные средства своего богатого арсенала.

Эбби кинулась ворошить горящие поленья с такой силой, будто все ее несчастья зависели только от них. Она с яростью мешала угли и не заметила, как подошел Макс. По-видимому, вся беда в том, что она привыкает к нему.

– Завтра мы обязательно должны купить посуду и поднос. – И он улыбнулся, стоя перед Эбби с двумя кружками чая.

Да, эти двое могли бы продолжать свою игру, мрачно сказала она себе и тоже улыбнулась, взяв у него кружку:

– Ты напоминаешь мне мою сестру. Она очень щепетильно относится к тому, из чего пить. – Эбби улыбнулась еще шире. – Как-то я подала ей вино в стакане. Она подпрыгнула, будто я предложила ей выпить прямо из бутылки.

– Естественная реакция любого человека с хорошим вкусом, – ответил он, садясь подле камина.

– Ну что ж, я в отличие от тебя и сестры – плебейка, смотрю на чай, как на чай, и мне не важно, из чего его пить, – сказала Эбби и глотнула из кружки, намеренно громко причмокнув.

– У, как вкусно! – протянула она.

– Нет необходимости сопровождать это такими звуками, – сказал Макс, и его улыбка исчезла. – Видимо, придется заняться ликвидацией некоторых пробелов в твоем воспитании. А это значит – мы с тобой поедем ужинать гораздо дальше, чем в отель.

– А разве плохо поесть в отеле? – с невинным видом спросила Эбби, заранее зная: он скажет, что там готовят недостаточно хорошо.

– Почему бы и нет… – пробормотал он, сверкнув глазами. – Хотя, когда хозяйки отеля нет на месте, там все не так. Чаще всего это бывает зимой.

– Ну, конечно, с таким тонким вкусом, как у тебя, возникает множество проблем. Как сейчас, например, – вздохнула Эбби.

– Неужели? – спросил он, и в его глазах блеснуло веселье.

– Ну, уж если дело так оборачивается, я поела бы рыбы с жареной картошкой…

И Эбби вдруг почувствовала радостный подъем – надо же, они оба проявляют терпение и начинают уступать друг другу!

– Если ты хочешь рыбы, то хороший рыбный ресторан есть в Плимуте, – сказал Макс, улыбаясь. – А значит, это будет завтра.

– Но, Макс, до Плимута несколько миль! Это даже за пределами Корнуолла!

– Говорят, что путешествия расширяют кругозор. Все, завтра мы обедаем в Плимуте.

– Да, попробуем местную рыбу с жареной картошкой, – сказала Эбби сладким голосом, понимая, что ей придется снова схлестнуться с ним. И она почему-то не сомневалась, что Макс потерпит поражение.

– Как же я могу воспротивиться такому желанию? – сказал он, поднимаясь. – Но вот что меня действительно занимает, – добавил он тоном, который встревожил ее до глубины души, – как долго мы будем сопротивляться физическому влечению друг к другу?..

8

Макс отвернулся от проекта реконструкции дома, который собирался прикрепить к двери гостиной, и изучающе посмотрел на Эбби:

– Ты, похоже, волнуешься? За такой проект я могу тебя только похвалить: не перестаю удивляться, как тебе удалось собрать такую прекрасную команду рабочих.

– Макс, ты говоришь так, будто все это возникло из ниоткуда, – возразила Эбби, отходя от двери и собираясь с мыслями. – Мне дали список местных специалистов – обычное дело для фирмы Брэдли.

Меньше всего она ждала, что он нарушит хрупкий мир между ними тем откровенным вопросом.

– Перестань увиливать от ответа, – настаивал Макс, разрушая ее надежду, что он дважды подумает, прежде чем заговорит об этом. – Я уже сказал, что все идет хорошо. Так почему же ты такая мрачная?

– Я не… я не… – Она замолчала, уставившись на мерцающие в камине угли и кляня себя за то, что он все же застал ее врасплох.

Сначала она держалась настороже, но постепенно успокоилась, почувствовав себя в безопасности, которая оказалась мнимой. Все это время она как бы ходила по лезвию бритвы.

– Так что, Эбби?

– Макс. Я хочу сосредоточиться на мыслях о работе. – Она отчаянно пыталась говорить разумно. – Множество деталей надо удержать в голове, и я должна быть уверена, что ни одной из них не упущу.

– Я вряд ли похож на человека, который будет ругать или упрекать за малейший промах в работе, – пробормотал он и подошел к столику, раскладывая на нем рисунки. – Конечно, если ты сделаешь такое, отчего съедет крыша с дома и провалится пол… Но даже это я не расценю как конец света.

– Но я вовсе не это имела в виду, – вздохнула она и почувствовала, как все внутри готово взорваться. – Макс, я не в состоянии работать…

– Не пора ли объяснить, что у тебя в голове? – тихо спросил он.

Эбби застыла. Совершенно ясно – в их отношениях наступает новая фаза. Сначала была просто игра, на которую оба соглашались, находя в ней какое-то удовольствие. Но теперь ситуация менялась, и ее уверенность пошатнулась.

Он был с ней такой разный – умный, обаятельный, возбуждающий, веселый компаньон. А иногда смотрел так мрачно, что она почти физически чувствовала его напряжение, поднимавшее в ней смущающую бурю сомнений.

– Мне надо кое-что уточнить с плотниками и декораторами, – проговорила Эбби деревянным голосом. – Наверху полно работы с полами…

– О’кей. Значит, ты ничего не собираешься мне объяснять?

– Макс, мне меньше всего хочется, чтобы ты ходил за мной по пятам.

– У тебя есть какие-то сомнения в квалификации рабочих, которых фирма Брэдли рекомендовала тебе?

– Нет. Я… Мне просто надо на всякий случай перепроверить. Я так думаю.

– Я так думаю, – передразнил Макс, собирая бумаги со стола. – А что ты думаешь, если мы дадим передышку твоим кулинарным способностям? – спросил он, глядя на нее с улыбкой. – Поедем в бар или в паб на берегу?

– Прекрасно. – Эбби в замешательстве опустилась на колени возле стола и принялась аккуратно складывать бумаги в стопки.

– Эбби, я… – Он не закончил фразу, она повернулась и увидела, как он пошел к двери, держа в руке рисунки. – Ладно, не имеет значения, – пробормотал он, отвернувшись. – Я положу все на место и поедем.

Она снова опустилась на пятки с печальным лицом. Его интересовало, в чем дело, что не так?

Но если бы она сама знала, в чем дело, то вряд ли призналась бы ему. Она уже раньше пыталась сказать ему правду, но у нее ничего не вышло. Он как-то пошутил, что хочет заставить ее влюбиться в него, и ее смущение отчасти состояло в том, что она была склонна считать этот факт свершившимся.

Нахмурившись, Эбби вспомнила, что несколько дней назад он отвел мешавшую им прядь ее волос, когда они вместе смотрели план. И при этом между ними проскочил такой силы заряд, что оба застыли, почти не дыша. Он первым прервал неловкое молчание и предложил незначительные изменения в плане, но Эбби хорошо помнила свое огорчение, что он разрушил то странное состояние. Были другие мгновения, когда они жадно пожирали друг друга глазами, но дальше этого дело не шло.

Эбби нетвердо встала на ноги. Ее терзало то, что существовало нечто неуловимое, но очень важное, мешавшее ей броситься к нему в объятья и полностью довериться.

Ветер с моря бился о каменную стену, когда они вышли из паба. Волны крутились и пенились на камнях, выступающих из кипевшей воды.

– Мне хочется немного подышать, – сказал Макс, поднимая воротник пальто и глядя на бушующее море. – Ты можешь подождать в машине, если хочешь, – добавил он и вынул из кармана ключи. – А я пройдусь.

– Ты просто сумасшедший, – сказала Эбби, натягивая капюшон пуховика. – Я пойду с тобой.

– Если я сумасшедший, зачем тебе тоже сходить с ума? – спросил он, когда они шли к пирсу. Ему пришлось повторить эту фразу дважды, чтобы перекричать ветер.

Глазами он указал ей идти следом за ним, спасаясь от ветра. Был момент, когда она подумала: лучше было бы посидеть в машине.

Сегодня в нем что-то изменилось. Впервые Эбби не трясло в его присутствии. Правда, может, впечатление обманчиво, он ведь так непредсказуем. Но внутренний голос говорил ей, что сейчас Макса что-то тревожит. Но она никак не могла понять, что.

В конце пирса Эбби поравнялась с Максом, привалилась к перилам и с восторгом смотрела на его закинутую кверху голову, на волосы, которые трепал бушующий ветер.

Никто никогда не производил на нее такого впечатления, как этот человек, подумала Эбби смущенно. Потом напомнила себе, какую глупую ошибку допустила, неосторожно признавшись в этом.

– Дня через два, как только закончу работу, я перееду в отель, – попыталась она перекричать шум ветра.

– Я все ждал, когда же, наконец, до этого дойдет, – крикнул он в ответ и неожиданно добавил: – Эбби, а ты морской человек?

Удивившись вопросу, она его, тем не менее, поняла:

– Да, определенно морской.

– Насколько?

Он повернулся и склонился к перилам так, будто собирался прочесть ответ по ее губам, если не расслышит из-за завывания ветра.

– Потому что это… это семейная черта, – ответила Эбби, вглядываясь в темную даль. – Ни мама, ни сестра не сходили с ума по морю, они смеялись надо мной и над отцом, что мы без него не можем жить. – Она чувствовала, что Макс не сводит с нее глаз, и старалась не меняться в лице, упрямо глядя перед собой.

– Значит, тебе не надо объяснять, почему я выбрал именно это место, – вдруг сказал он и, не оставив ей времени на ответ, добавил: – Пойдем-ка в машину, сейчас дождь хлынет как из ведра.

На полпути с пирса на них налетел такой сильный шквальный ветер, что порывом ее прижало к Максу, и он, крепко обняв, почти донес ее до машины.

Грусть отступила, и Эбби вдруг подумала, что, будь у них нормальные отношения, они сейчас могли бы смеяться, сопротивляясь ветру и дождю. Но серьезное выражение лица Макса погасило ее веселье.

– В следующий раз, когда мне захочется свежего воздуха при шторме в десять баллов, я буду очень благодарен, если ты сумеешь меня отговорить, – пробормотал Макс, когда, промокшие, они тронулись в обратный путь. – Хотя такого раза может и не быть. Мне пора в Лондон.

Эбби никогда не знала, что такое удар под дых. Но эти слова Макса помогли ей ощутить, что это значит.

– По крайней мере, ты ведь не зря потратил здесь время? – Эбби с удивлением услышала собственный голос. – Мне показалось, ты хорошо поработал.

– Да, учитывая обстоятельства, я хорошо поработал, – протянул он. На повороте машина забуксовала. – Не перестаю удивляться – здесь так часто льют дожди, почему бы не починить эту дорогу?

– Я уверена, что машины, на которых ездят рабочие, и так хорошо проходят, – пробормотала Эбби и снова удивилась способности говорить спокойным тоном, скрывающим то, что творится у нее внутри.

– Пожалуй, стоит подумать, не продать ли эту машину и не купить что-то более подходящее, – пробормотал Макс, когда они подъехали ближе к дому. – Я думаю, нам лучше немного подождать, – сказал он, глядя на струи воды, бьющие в лобовое стекло.

Эбби отстегнула ремень, чувствуя, что скорее готова утонуть, чем терпеть это замкнутое пространство. Она боролась со страшным желанием открыть дверь и кинуться в дом.

– Приятно подумать, что у нас дома есть огонь, – сказал Макс. – Хотя, возможно, это единственное, что у нас есть.

– А когда дождь кончится, будет хорошо. – Ее тело напряглось, загипнотизированное текущими по лобовому стеклу струями воды.

– Скажи мне, Эбби, ты действительно так сильно нервничаешь, как мне кажется?

Застигнутая врасплох, она повернулась к нему. Свет, падавший над дверью, придавал его лицу злобное и холодное выражение.

– Я не нервничаю, – солгала она, злясь на себя и не сводя с него глаз. – Просто я не люблю шторм.

– Это меня удивляет, – пробормотал он. – Те, кто любит море, не боятся штормов… Я, например, их люблю. И не могу понять, почему. – Он потянулся к двери. – Похоже, дождь становится сильнее.

Эбби стремительно выскочила из машины и побежала к дому. В прихожей она сбросила с себя пуховик, промокший до нитки.

Совершенно окоченев от холода, она открыла дверь кухни и ощутила приятное тепло, исходящее от печки.

– Самое разумное – снять с себя всю мокрую одежду, – сказал Макс, входя следом, – вместо того чтобы прыгать по комнате и разбрызгивать капли.

Эбби резко повернулась к нему и увидела, как он бросил свое мокрое пальто на пол.

– Почему бы тебе самому хоть раз не сделать то, чему ты учишь других? – спросила она, поскольку уже сняла все, что можно было снять. И вообще, шел бы он к черту! – Действительно, – почему? Ты же великий, божественный Макс Брэдли, который может делать все, что хочет. И если ты считаешь, что обстоятельства не помогают добиться того, чего хочешь, разве трудно поменять эти обстоятельства? Что ты еще надумал? Что хочешь изменить на этот раз? – кипятилась Эбби. – Посмотрим, на что ты готов, что уже постарался сделать?

– Я старался – у меня не вышло! – заорал он и шагнул к ней. Потом резко остановился. – Я ничего не собираюсь менять, Эбби. С меня хватит. Я сделал большую ошибку, позволив себе связаться с тобой. По крайней мере, у меня хватает характера признать, что я эту ошибку совершил.

– Позволил себе связаться со мной? – выдохнула Эбби, и ее негодующие слова повисли в воздухе. – Ты, Макс, выслеживаешь женщину, как хищник – свою жертву. И делаешь это ради развлечения. И потому, что тебе это не удалось со мной…

– Мне не удалось это с тобой, Эбби? – переспросил он неожиданно тихим голосом и шагнул к ней. – Так именно этого ты испугалась?

– Я совсем не испугалась. Я не боюсь тебя. – Она отступила от него, почва уходила у нее из-под ног.

– И что ты хочешь сказать? Что ты в меня не влюбилась? – насмешливо спросил Макс, положив руки ей на плечи.

– Ох, меньше всего я этого боюсь.

– Так в чем же дело? – пробормотал он, укоризненно глядя на нее. – Разве я когда-нибудь отрицал, что я весь твой, бери меня! Ты ведь хочешь меня. Однако что-то все же тебя останавливает.

– Прекрати! Перестань говорить об этом так, будто речь идет о бутербродах, которые надо взять и съесть.

– Я полагаю, в следующий раз ты меня обвинишь в том, что из-за меня у тебя будет несварение желудка. – Макс медленно притянул ее к себе.

– Почему ты искажаешь мои слова?

Тело Эбби обмякло. Он быстро и резко привлек ее к себе, прижал ее руки к бокам, крепко держа перед собой. Эбби пыталась представить себе громадные холодные арктические льды, чтобы противостоять его жарким поцелуям. Но воображаемые ледяные пустыни стали таять, и она почувствовала, как горячие волны южного моря накатывают на нее. Как бы она ни противилась, она не могла не чувствовать, как внутри у нее что-то расцветает.

– Эбби, – простонал Макс возле ее губ, готовых раскрыться. – Ну, хоть раз в жизни, Эбби, единственный раз, будь со мной искренна!

Эти слова не возымели действия, но мольба, прозвучавшая в них, разбила броню защиты. Руки девушки сами собой поднялись и крепко обхватили его за шею, и уже это доказывало ей самой всю безнадежность попыток сопротивления. Это была сама любовь, которую Эбби честно пыталась отогнать от себя.

Искренность, которую он от нее требовал, – вот она. Она – в страстно дрожащих руках, ласкавших и гладивших его мускулистую спину, в полной раскованности ее собственного тела. Она буквально таяла в его руках, отзываясь на огонь его страсти.

– Эбби! – простонал Макс, сжав в ладонях ее лицо и, на секунду чуть отстранив от себя, обжигающими губами прижался к ее рту. – Эбби, я… – Он замолчал, темнота скрывала его взгляд, полный желания. – Мне так стыдно за многое, что было в моей жизни. Я расскажу тебе, и ты можешь меня ненавидеть, но…

– Нет! – запротестовала девушка.

Неважно, что он делал в прошлом. Внутренний голос говорил: она не сможет его ненавидеть, что бы он ей ни рассказал. Она так сильно его любит! Она любит его!

– Но, Эбби…

– Нет! Не вороши прошлое! Это неважно. – Она повернулась к нему и прижалась губами к его ладони. Ей хотелось, чтобы голова была ясной, но она кружилась, а сердце сумасшедше билось. Эбби пыталась понять, почему он решил признаться ей в прошлых грехах, – сейчас это было совсем неразумно.

– Макс…

И вдруг оба замолчали – снаружи из сада послышался ужасающий шум. Освободившись от ее рук, он пошел к двери и включил свет.

– На старом дереве обломилась ветка, – сказал Макс, пристально вглядываясь в окно.

Эбби, дрожа от волнения и страха, подскочила к Максу и прижалась к нему, пытаясь найти защиту и поддержку у этого сильного мужчины, и тоже уставилась в темноту.

– Я пойду, загоню машину под навес, – сказал он и так резко отступил от нее, что она едва не потеряла равновесие. Перед дверью он остановился: – А ты сними мокрую одежду и иди в кровать… Уже очень поздно.

Давящая тишина навалилась на Эбби, когда за Максом захлопнулась входная дверь. Через несколько секунд раздался рокот мотора…

Как она любит его, думала Эбби будто в полусне. Он что-то хотел рассказать о своем прошлом… Так страстно хотел, как хотят этого любовники в попытке раскрыться полнее…

Целую минуту она провела в его объятиях – и все кончилось. Казалось, он даже обрадовался, что какая-то посторонняя сила отвлекла их друг от друга.

Эбби судорожно вздохнула и кинулась по лестнице наверх.

Внутренний огонь сжигал ее, и она не чувствовала, холодно или тепло в спальне. Она кинулась в постель, завернулась в пуховое одеяло.

В его объятиях было совсем иначе, думала Эбби. Совсем не так, как сейчас в холодной постели. И одна мысль не давала ей покоя – придет он или нет?

Макс придет, и они будут любить друг друга, сказала она себе без смущения. Все будет хорошо, потому что любовь сама ей все подскажет… Несколько секунд Эбби лелеяла эту мысль, а потом, застонав, в полном отчаянии натянула одеяло и спряталась под ним с головой.

Она пыталась придумать, как предупредить его, что она совсем, совсем неопытна. Она… Если, конечно, он приблизится к ней…

Приняв решение, которое сковало ее, повергло в полное оцепенение, она неподвижно лежала и слушала. Он поднимался по скрипучей лестнице. Да, это он. Сердце колотилось, словно метроном. Шум душа привел ее в чувство, и она растерянно открыла глаза, высунувшись из-под одеяла.

Шум воды затих.

Она не понимала, в чем дело, и слезы обиды и замешательства медленно текли по щекам.

Чего она больше всего сейчас хотела – это заснуть, но в отчаянии не могла даже забыться. В прежние ночи ей как-то удавалось отстранить от себя все события дня, и она засыпала, убаюканная ритмичным шумом волн, набегавших на берег. Но сегодня их шепот только усиливал ее внутреннее беспокойство и не приносил забвения.

Почти с первой минуты, как их пути пересеклись, Макс действовал на нее странно. Он то притягивал ее, то отталкивал. Он пробуждал в ней такую страсть, которую она в себе даже не подозревала, а потом отвергал ее презрительно и холодно. Внутренний голос много раз предупреждал ее об опасности, но она не слушала. Эбби разрешила себе шаг за шагом втянуться в эту игру, и теперь, похоже, вряд ли способна разобраться в случившемся. Когда-то она страстно верила, что любовь – это истинный символ счастья. Но сейчас она знала точно: это несчастье и смятение души.

Вдруг Эбби подскочила в кровати, напуганная внезапным шумом, который тут же перешел в какой-то продолжительный скрип и завершился громким лязгом.

Сердце Эбби учащенно забилось. Она услышала, как открылась и закрылась дверь комнаты, быстрые шаги Макса прозвучали на лестнице, ведущей вниз.

Она натянула на себя халат и, клацая зубами от холода, кинулась к окну.

Наружный свет раздвинул чернильную темноту ночи почти в тот момент, когда она появилась у окна. Эбби отпрянула, увидев высокую фигуру Макса, вышедшего из дома. Он направился к оторвавшемуся ставню, пытаясь поправить его. Она видела, как он злится, свирепый ветер терзал его тело с дикой яростью, вздымая блестящие густые волосы, теплая фуфайка прилипла к телу, облегая его напряженные мускулы.

Эбби в ужасе застонала, когда под порывом ветра ставень оторвался. Теперь она лучше видела Макса. Он был босиком, из-под фуфайки торчали тонкие полоски боксерских трусов, и длинные ноги атлета были обнажены перед суровым ветром.

Она отвернулась от окна и, ослабевая, привалилась к стене. Он стоял там, на ветру, как беспомощный мальчик, а не сильный, здоровый мужчина. Она, похоже, и впрямь сошла с ума.

Да, конечно, именно так, сказала она себе и с покорным смирением, совсем без страха, вернулась в постель. Да, она влюбилась. И то, что она выбрала человека, который меньше всего годится для этого, не имеет никакого значения. Она любит его! Любит!

Эбби села на край кровати, размышляя: наконец-то она честно призналась себе во всем, и ждала, какое впечатление это произведет на нее. Потом вдруг услышала его страдальческий крик.

– Макс, – прошептала она еле слышно и кинулась из комнаты на его голос. Раздался глухой удар о землю.

– Макс! – кричала она в ужасе, быстро сбегая по лестнице.

Его имя клокотало у нее в груди. Она бежала туда, где, как ей казалось, он должен был находиться. Разбросанные осколки посуды попадались ей под ноги. Макса нигде не было.

– Эбби! Ради бога! Иди обратно! – произнес он, возникая откуда-то сбоку. – Уйди в безопасное место! – Он схватил ее и потащил. – С трубы сорвало зонт, и бог знает, что еще может отвалиться!

Она едва слышала, что он говорит, повиснув на нем, с отчаянием пыталась понять, все ли с ним в порядке, не пострадал ли он.

– Я боялась, что на тебя что-то свалилось, – захлебываясь, бормотала Эбби, судорожно касаясь руками его груди, плеч, и потом обхватила его лицо своими дрожащими ладонями.

– Эбби, – хрипло вымолвил он, – со мной все нормально.

– Но тебя же могло убить, – едва не рыдала она и ерошила пальцами его растрепанные волосы, точно не веря, что он говорит правду.

– Эбби, ради бога! Что с тобой? Я же тебе говорю… – застонал он и крепко прижал се к себе.

Она слышала, как Макс произносит ее имя, зарываясь лицом в ее волосы, растрепанные ветром, чувствовала силу его желания, и ее тело немедленно откликнулось на этот зов.

– Нас может сдуть ветром и унести в море, – сказал Макс, пытаясь противостоять сильному порыву и крепко прижимаясь губами к ее губам.

Неистовая страсть воспламенила Эбби с такой силой, что она больше не могла терпеть. А он осыпал ее нежными поцелуями, потом поднял на руки и понес через весь дом. Новое, непознанное ощущение охватило Эбби, наполняя ее страстной, желанной и вполне осуществимой надеждой.