Текст книги "Не бойся любви"

Автор книги: Марша Ловелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

6

– А если бы я был неизвестно кто? – проворчал Макс, расстегивая пуговицы своего толстого пальто. – Представляю себе, какой бы тут стоял вопль, но кто тебя услышит: на пять миль отсюда – никого!

– А я бы и не кричала! – Голос Эбби сорвался на визг. Ужас первых секунд еще не прошел. – А что ты вообще здесь делаешь?

– А ты как думаешь? – Тяжелый взгляд замер на девушке, потом – на плетеной корзине с дровами, которую она пыталась втащить в комнату. – Что за ерунда? Для чего ты таскаешь такие тяжести? Потянешь спину, и что тогда? Лететь за пять миль отсюда за доктором?

– Я тебя спрашиваю: что ты здесь делаешь? – повторила Эбби все тем же визгливым голосом.

Он зло посмотрел в ее сторону, потом снял пальто и бросил его на спинку кресла. Оно было единственным предметом из мебели в этой комнате, если не считать старого, поцарапанного кофейного столика.

– Я здесь как раз для того, чтобы задать тебе этот вопрос, – раздраженно бросил он ей. – Какого черта! Во что ты играешь? Еще полдень, а уже темно, как ночью. И жуткий холод. Ну почему ты не можешь, как всякий нормальный человек, остановиться в отеле?

– Ты хочешь сказать – как всякая нормальная женщина? Так? – взорвалась Эбби. – Удивительное дело, ведь никто бы слова не сказал, если бы Малькольм…

– Малькольм! – взревел Макс. – Если бы не Джули, я бы не сомневался, что этот заказ выполняет он!

– Ради бога! Нет никакого секрета, что эту работу поручили мне! И если бы ты поговорил с Питером…

– У меня не было такой возможности, мы оба уезжали из Лондона. А он-то знает, что ты здесь?

– Я не…

– Эбби! Я тебя спрашиваю – он знает?

– Конечно, знает. Он…

– Хорошо, мне все понятно. Значит, и он такой же дурак, как ты.

– Макс, тебя все это не касается, – сообщила она ему холодно. – У тебя нет никакого права врываться сюда, орать и ругаться!

– Я не ругаюсь! Я… – Он осекся. – Эбби, ни одна женщина в здравом уме не стала бы здесь жить. Это… Здесь самый настоящий морозильник.

– Здесь холодно только потому, что я еще не затопила, – упрямилась Эбби, снова хватаясь за ручки корзины и пытаясь подтащить ее к камину. Сегодня она купила в городе растопку, но дрова все равно не хотели гореть.

– Ну, хорошо. Я охотно допускаю, что здесь мог бы обосноваться мужчина. Но, уверяю тебя, ни одна женщина в здравом уме…

– Думай, что хочешь! Думай, что я не в своем уме! – Эбби уже не сдерживала ярость. – Макс, говори что хочешь, но я останусь здесь до конца работы, и ничто не изменит моего решения!

– Ничто? – угрожающе глядя на нее, он широкими шагами подошел к камину, в котором Эбби безуспешно пыталась развести огонь.

– Ничто.

– И даже то, что, подчиняясь своему великодушию, я останусь здесь с тобой?

– Боюсь, тебе придется унять свое великодушие, – парировала она.

Пульс Эбби стремительно учащался: этот мужчина снова втягивает ее в свои обычные игры.

– Ну, если ты привез с собой постельное белье…

– Неужели ты думаешь, что я не догадался? – протянул он и быстро добавил: – Эбби, а что именно ты собираешься делать с камином?

– Разжечь, – ответила девушка, стиснув зубы.

– Хорошо. Если это так называется, – пробормотал он, подходя сзади, – неудивительно, что ничего не выходит.

– Ну, если ты такой умелый, пожалуйста, возьми и разожги.

– С удовольствием, – сказал Макс и локтем отодвинул ее в сторону. – Но только при том условии, что ты все же переедешь в отель.

– Если бы я собиралась туда отправиться, зачем бы мне было его разжигать?

Он повернулся к ней, насмешливо подмигнул, улыбнулся сам себе и принялся перекладывать дрова, которые она так старательно разложила в камине. Наблюдая за ним, Эбби вела с собой молчаливую борьбу.

Она считала, что все попытки восстановить их отношения постыдны, потому что для него секс – предмет, которого он совершенно не стесняется. Он для него – привычная игра, в которую он готов играть с любой женщиной, оказавшейся рядом. Да, она могла говорить себе о нем что угодно, но не могла же она не признавать, что ее охватывает сумасшествие, она ощущает сердечную боль и спазмы в желудке, когда Макс рядом.

Он выводил ее из равновесия.

Она не сводила глаз с мужчины, который сидел перед камином, с его идеально красивого профиля.

Ну почему именно он, Макс Брэдли, действует на нее именно так? Хорошо, он ей нравится, она принимает его суровый юмор карикатуриста-профессионала. Но почему именно он вызывает у нее подобное чувство?

– Ну вот, моя дорогая Эбби, огонь горит. – Макс, довольный собой, глядел на пламя, поднимающееся к дымоходу, на угольки, мерцающие по краям поленьев.

– Да, получилось, – кивнула Эбби, и внезапная ровность в ее голосе удивила обоих. Он посмотрел на нее.

– Ого! Наконец-то мы с чем-то согласились, – протянул он, вставая, – прогресс. Похоже, мы сможем разделить твое постельное белье, – добавил он и скорчил гримасу, посмотрев на свои испачканные руки. – Надеюсь, у тебя есть полотенце? Я хочу помыться.

У Эбби закружилась голова, и она вскочила на ноги.

– Я думаю, что лучше мыться там, где ты собираешься спать. В отеле! – Она едва сдерживалась. – Хотя, конечно, ты можешь вымыть руки перед уходом.

Пока закипал чайник, который она привезла с собой, Эбби думала о том, что ее уединенный мир рушится. Она упрекала себя, что не сумела выгнать отсюда Макса. Он вообще не должен был здесь появляться!

– Перед уходом? – пробормотал он, и его глаза удивленно раскрылись. – Дорогая Эбби, мне показалось, свой выбор ты уже сделала.

– Убирайся отсюда!..

– Эбби, разве ты не сказала, что огонь не понадобится, если придется ехать в отель! Теперь ты говоришь, что я зря старался, и ты передумала.

– Да вбей же в свою башку: я остаюсь, а ты уезжаешь! И немедленно! – Она уже не владела собой.

– Одна поправочка: или мы остаемся, или мы уезжаем. – Он подошел к ней, взял за плечи и притянул к себе. – И, наконец, прекрати эти игры, дорогая. Ты так же страстно жаждешь заманить меня в свою постель, как я – тебя!

В тот же миг их тела подтвердили справедливость его слов. Но когда каждым нервом своего предательского тела Эбби почувствовала это, то, собрав всю свою гордость, нашла силы оторваться от него. В безумной ярости она вырвалась из его объятий.

С гневом и удивлением Макс сжал ее лицо в ладонях, прежде чем отступить под непрерывным градом ударов маленьких кулаков.

– Ну, теперь нам обоим придется умываться, – ехидно сказал он и насмешливо посмотрел на грязные разводы на ее щеках, оставшиеся от его ладоней. – Так что присоединяйся ко мне.

– Твоя мораль уличного кота не сравнима ни с какой другой! – Она яростно втянула в себя побольше воздуха.

– Дорогая Эбби! Ты неподражаема в своем лицемерии, – сказал он, и в его взгляде внезапно появилась злость. – Подумать только, еще совсем недавно ты гладила меня по головке и говорила, какой я хороший мальчик, потому что не лапаю Аманду Морисон. Твой чрезмерный интерес к моим отношениям с ней меня глубоко тронул… И еще больше привлек мое внимание к тебе.

В этом холодном, тихом голосе таилось нечто, заставившее Эбби отчаянно искать скрытый смысл сказанного. Впрочем, может, и не было никакого скрытого смысла. Но все же, отыскав его, Эбби почувствовала слабость и опустошенность. Она снова в ловушке.

С самого начала инстинкт предупреждал ее: быть осторожнее с этим человеком, который так опасно привлекателен. Оказывается, может возникнуть влечение между совершенно разными людьми. Может быть, она не права, считая его аморальным типом, отчаянно спорила она с собой, желая разобраться.

Нет, Макс все-таки аморален, потому что мораль не имеет для него ни смысла, ни значения. Но он никогда не заходит далеко с замужними женщинами, раздраженно напомнила себе Эбби.

Она отвернулась, поняв, что не в силах скрыть кипящую внутри ревность к нему и Аманде, и жар ее щек сменился бледностью.

– Ой, Эбби, – протянул Макс тихонько. От его неумолимого взгляда ничего не ускользнуло, – тебя что-то гложет. Похоже, ты даже потеряла дар речи. Как это непривычно!

Да, молча согласилась она. Возможно, ему казалось лицемерным отрицать, что их тянет друг к другу. В своей жизни Эбби могла назвать только двух мужчин, с кем она могла бы быть вместе и разделить взаимное влечение… Но не с Максом! Она боялась полюбить человека, способного с такой надменностью бросить вызов, заявив, что она захочет его, и никого другого, и это со временем случится.

Она протянула руки к огню, и по телу разлилось живительное тепло.

– С тобой бесполезно спорить, Макс, – бесцветным голосом сказала девушка. – Ты, очевидно, что-то решил, и мои слова не имеют смысла. В спальне есть еще одна кровать, ты можешь перенести с нее сюда, к огню, матрас, по ночам в доме холодно.

– О, какая забота! – насмешливо воскликнул он, тоже подходя к огню. – Особенно, когда речь идет о человеке, который только что назвал тебя лицемеркой.

Ее плечи поникли, она невольно отстранилась от него.

– Макс, я тебе уже сказала: не хочу больше спорить.

– Почему? Почему, Эбби? – глухо спросил он. – Ты боишься, что я окажусь хорошим?

– Я полагаю, такое не может случиться. Кроме страха, я ничего к тебе не испытываю! – Голос Эбби дрожал от гнева. – Ты врываешься сюда, приказываешь мне, будто служанке. Я же тебе объяснила: не хочу, чтобы ты здесь оставался. Но ты заявил, что останешься. И у тебя еще хватает наглости выяснять, почему я больше не хочу с тобой спорить!

Она физически ощущала рядом с собой его тело и то, как он реагирует на ее слова. И какая-то часть ее натуры испытывала отвращение к избранной ею тактике. Потому что страх перед Максом не был физическим страхом.

– Ради бога, Эбби! – воскликнул он в ужасе. – У меня много дурных качеств, я не отрицаю! Но такое обращение с женщиной, в каком ты меня подозреваешь, не входит в число моих пороков! Как бы она меня ни распаляла.

Эбби посмотрела на огонь, злясь на себя за приступ вины, охватившей ее.

– Боже мой, – продолжал он извиняющимся голосом, – ни один мужчина, ни одна женщина, ни один ребенок не способны довести меня до такой крайности, как ты!

– Ну конечно! Только я! – взорвалась она. Затем вздохнула и попыталась успокоиться. – Макс, тебе не кажется, что нам обоим было бы гораздо проще признать, что у нас нет ничего общего? Мы с тобой с разных планет.

– А почему ты думаешь, что я стремлюсь к простоте? – Он презрительно ухмыльнулся.

– Вот видишь, ты начинаешь все сначала.

– Ты говоришь, что у нас нет ничего общего, а что творится, когда мы держим друг друга в объятиях?

– А скольких женщин ты держал в своих объятиях и чувствовал с ними что-то общее? – выпалила Эбби.

– Черт побери! Перестань отвечать на мои вопросы вопросами! – заорал Макс.

Ее щеки запылали от негодования, она подняла голову и обожгла его злым взглядом.

– Тебе хочется, чтобы всегда было по-твоему, да, Макс? Ты хотел поссориться, и мы ссоримся.

Он выпрямился, засунул руки в карманы безупречно сшитых элегантных брюк.

– Если бы ты не отвечала так на мои вопросы, никаких ссор не было бы, – холодно проговорил он.

Что-то похожее на ненависть и отвращение промелькнуло в его глазах, и на сердце Эбби сразу лег свинцовый груз.

– Вряд ли нужно тебе говорить, что я нахожу тебя физически привлекательным, – проговорила Эбби, потрясенная до глубины души своими словами. – Но мы ходим вокруг да около… И уже давно этим занимаемся.

– Ничем мы давно не занимаемся, – возразил он хрипло. – Хотя я и пытаюсь. Ты же постоянно делаешь язвительные замечания о моем идиллическом сценарии на тему «мальчик встретил девочку», вместо того чтобы ответить на вопросы, которые я тебе задаю.

– У тебя избирательная память! – раздраженно воскликнула Эбби.

– Как это понять?

– Как понять? – Она отвернулась от камина, бросилась в кресло и быстро заговорила: – Освежить твою память? Ну-ка вспомни, какой нелепый сюжет ты придумал. Это ты – мальчик? Ты же самый настоящий циничный распутник, который при малейшей возможности подчеркивает это, хватаясь за любую юбку, оказавшуюся рядом. И вообще – чья была идея заставить девушку полюбить тебя ради твоего развлечения?

– С моей памятью все в порядке, – возразил он, садясь на ручку другого кресла и, сощурившись, наблюдая за Эбби. – Но у тебя погрешности в хронологии.

– В чем? – Эбби вышла из себя. – Предложи кому-нибудь другому играть в твои дурацкие игры! С меня хватит!

– Это верно, Эбби, – усмехнулся он. – Лучше убежать, чем посмотреть фактам в лицо.

– Фактам? – Она всем телом повернулась к нему. – Факт в том, что я тебе даже не нравлюсь! Но ты настолько циничен, что, несмотря на это, хочешь переспать со мной!

Она застыла. Крупными шагами он пошел к ней и схватил за плечи:

– Эбби! Какого дьявола! Ты думаешь, почему я здесь? Ты мне понравилась сразу, как только я увидел тебя. Больше того, я понял, что мы оба нравимся друг другу… И ты еще собираешься спорить?

Она не собиралась. У нее противно кружилась голова, и пульс дико колотился, ей очень хотелось убежать отсюда, убраться поскорее и куда угодно, но она лишь равнодушно пожала плечами.

– Только одного я не могу выносить – это нечестного отношения ко мне, – тихо начал Макс, так тихо, что Эбби невольно подняла на него глаза и тут же их опустила, чтобы не видеть огня страсти в его взгляде. – Я не отрицаю, что многое, в чем ты меня обвинила, мне свойственно. Но ты вела со мной нечестную игру.

Она закрыла глаза, пытаясь судорожно вспомнить, в какой момент почувствовала, что влюбилась в Макса. И только тогда до нее дошло, что, без сомнения, она запуталась в хронологии.

– Один бог знает, почему я вдруг подумал, что, может, сейчас ты будешь честной, – признался он, сбросив руки с ее плеч.

В голове у Эбби помутилось, когда она смотрела, как он пошел к креслу и развалился в нем. Конечно, Макс знает, как она реагирует на него, и дает ей это понять.

Эбби неуверенно направилась к своему креслу и с каменным лицом уставилась на огонь, отчаянно пытаясь привести мысли в порядок. О чем же он думает на самом деле?

Она глубоко вздохнула.

– Если ты действительно хочешь знать, я очень испугалась, что влюбилась в тебя, – выпалила она, а потом добавила, защищаясь: – Теперь же, конечно, я вижу, насколько это смешно. – Она и понятия не имела, какую реакцию могли вызвать ее слова, но уже никак не ожидала издевательского смеха.

– Ну, ну, давай, Эбби! А может, ты еще как-то убедишь меня в этом?

У Эбби пересохло горло, но она кинулась в атаку.

– Я согласна. Для здравомыслящей женщины сама идея влюбиться в такого, как ты, – безумие! – простонала она. – Но все мы иногда теряем разум.

– Ах, ах! Но у тебя ведь не сразу возникло отвращение ко мне. И, кроме того, я тебе нравился и, как мне кажется, до сих пор нравлюсь.

– Ты ни о чем не можешь догадываться. – Что-то в его тоне страшно встревожило ее.

– Меня действительно удивляет твое мнение, – сказал он с деланным смущением, – что лишь безнадежный извращенец способен искушать того, кто ему не нравится. Или скажешь, что я тебя не понял?

Этот обмен репликами был ей отвратителен.

– Макс, почему ты не хочешь мне верить? – прохрипела Эбби, и оба испугались той мольбы, которая прозвучала в ее словах. Как она позволила себе опуститься до того, чтобы умолять о чем-то этого бесчувственного негодяя!

– Ну, давай, Эбби, – продолжал он. – О тебе не скажешь, что ты испытываешь с мужчинами чувство неполноценности. Однако ты ждешь, что я поверю такому вздору, что ты не можешь влюбиться в кого-то, с кем вы оба хотите друг друга каждой клеточкой? Это малодушие.

– Ты постоянно искажаешь мои слова. Я ни о чем таком не говорила…

– А ты как искажаешь? Ты хочешь убедить меня, что это я сказал, что возможность в кого-то влюбиться приводит тебя в ужас.

– Сумасшедший! Ничего такого я не говорила!

– Тогда что не позволяет тебе играть в игры, в которые играют нормальные мужчины и женщины?

– Макс, прошу тебя, ради бога! Прекрати! Я не понимаю, о чем ты…

– Я – о человеческой натуре, – отвечал он презрительно. – До тебя никогда не доходило, что если кто-то способен в меня влюбиться, то этим человеком можешь оказаться и ты? Или я вообще ничего не понимаю.

Глаза Эбби удивленно раскрылись. Не может же он быть таким дураком? Он – известный, умный, одаренный, благополучный мужчина, за которым женщины просто бегают, несмотря на его надменность. Он мог бы показаться ей недосягаемым, если подумать о нем отвлеченно.

В ее ошеломленном разуме шла борьба между «да» или «нет». Эбби смотрела на него, и взгляд его холодных презрительных глаз вдруг отклонил всякую возможность «да». Есть люди, настолько самоуверенные, что у них не возникает сомнения, что другие будут делать то, чего они хотят. Макс надменно смотрел на нее, подходя к камину, возле которого она устроилась.

– Может, сменим тему разговора? – с сарказмом предложил он, помешивая угли в камине. – Она мне наскучила.

– Но ты здесь не один, – ответила Эбби, не понимая, как ей удалось это выговорить. Она дрожала от ярости. – Может, тебе хочется заставить меня пожонглировать угольками, чтобы тебя развлечь?

– Нет необходимости, – пробормотал Макс, осматриваясь, куда бы сесть. – А если ты хочешь что-то для меня сделать – дай мне полотенце. Мне надо умыться.

– Но горячей воды нет, – сказала Эбби и поспешно добавила: – По крайней мере, ее не будет, пока я не разожгу плиту.

– Так, может, пойдешь и разожжешь? – спросил он, поднимаясь. – А я схожу к машине за вещами.

– Сколько же времени ты собираешься здесь оставаться? – сердито спросила Эбби.

– А я вообще не собирался оставаться, это все из-за твоего тупого упрямства.

– Ага, ну, конечно, ты всегда путешествуешь с таким багажом, правда? – съязвила Эбби.

– Да, такое со мной случается. У меня в машине походные вещи, комбинезон и все такое. Радуйся, я не буду просить у тебя зубную щетку или что-нибудь из нижнего белья.

Услышав, как дверь за ним захлопнулась, Эбби пошла на кухню греть воду.

– Ну как ты там, развела огонь?

Эбби застыла при звуке голоса, раздавшегося позади нее.

– Нет еще. И вообще я не знаю, как это делается.

– Я и не надеялся, – насмешливо сказал Макс. – Я разожгу плиту сразу, как только мы вернемся из города.

– Я уже там была! – воскликнула Эбби. Она ездила в город в магазин скобяных изделий. Но местные жители говорили на таком странном наречии, что она ничего не поняла, у нее голова пошла кругом. А инструкция от этой плиты истрепалась от времени, и разобраться в ней было невозможно.

– Знаешь что, найди каминную решетку, комплект приборов для камина – они где-то здесь – и притащи их, а я попытаюсь развести огонь.

Эбби старалась унять ярость и держать себя в руках. Она все нашла, принесла и вдруг задумалась: откуда Макс знает, где и что может лежать? До нее кое-что стало доходить, и она влетела на кухню.

– Так, значит, ты бывал здесь раньше? И ты точно знаешь, где что лежит?

– Но я не знаю точно, сколько времени понадобится, чтобы согреть воду, – пробормотал он, проходя мимо нее с большой черной спортивной сумкой в руках, которую оставил в прихожей. – Бог знает, когда нам удастся помыться. Мне кажется, отель – единственное место, где мы могли бы пообедать.

– Да, конечно, – уклончиво сказала Эбби.

– Ты бы лучше позвонила и заказала столик! – крикнул Макс, стоя на верхней площадке лестницы. – А чтобы сэкономить воду и время, иди сюда, помоемся вместе!

Эбби взлетела по лестнице и увидела, что он в спальне, его сумка – на ее кровати, а он стоит в рубашке, расстегнутой до пояса.

– Вон! – завизжала девушка, не зная, что лучше – оставаться здесь или поскорее вылететь из комнаты, а он спокойно разулся и уже расстегивал молнию на брюках. – Вон! – повторила она с гневом. Ей открылось прекрасное, бронзовое от загара тело – он стоял в одних трусах.

– Дорогая, в общем-то, не дело, даже с чисто профессиональной точки зрения, приказывать мужчине покинуть его собственное помещение и кричать, как торговка рыбой, на владельца собственности в его доме, куда тебя пригласили работать.

7

– Я только хочу выяснить, как твои дела. И еще: кое-какие факты говорят о том, что, вероятнее всего, твой клиент – сам Макс.

– Ну-ка, расскажи мне что-нибудь новенькое, Питер! – сказала Эбби в мобильный телефон, глядя на Макса, сидевшего в кресле, скрестив ноги и склонившись над альбомом, в котором он быстрыми движениями что-то рисовал.

– Привет, Питер! – услышав имя, произнес он, не отрываясь от работы.

– Мне показалось, или это и впрямь голос Макса? – со смехом спросил Питер.

– К несчастью, это так, – раздраженно ответила Эбби и посмотрела на человека, чье присутствие ей не казалось забавным. – Он появился здесь позавчера.

– И, без сомнения, сразу же попытался отправить тебя в отель? – спросил Питер Симонс и одобряюще добавил: – Ну, вообще-то даже удобно, что он рядом, ты в любой момент можешь проконсультироваться с ним.

– Не хотелось бы разочаровывать тебя, Питер, но Макс способен лишь время от времени произносить: «Ты меня удивляешь». Это ответ на все, о чем бы я ни спросила его мнение. – И еще, подумала Эбби про себя, его присутствие не дает ей сосредоточиться.

– В таком случае, лови его на слове! – засмеялся Питер.

– Я так и сделаю, – сказала Эбби, с неодобрением посмотрев на своего трудолюбивого компаньона. – Это поможет, когда я приступлю к обоям и люстрам. Но сейчас я думаю о том, какую стену сломать.

– Только через мой труп! – крикнул Макс и, ослепительно улыбнувшись, вернулся к своему занятию.

– Ну-ну, не ссорьтесь, детки. Кстати, Эбби, если ты там что-то собираешься сломать, это твое дело.

– Как? Без спроса? – выпалила она, и ей стало неловко от разочарованного голоса Питера.

– Ну, это же твоя работа, дорогая. Сколько раз тебе повторять, что ты получила этот заказ не из-за своей очаровательной улыбки…

– О’кей, о’кей. Забудь, что я сказала! – взмолилась Эбби.

– Вот так-то лучше. Теперь ступай к своей чертежной доске и дай мне Макса, есть подозрение, что он поперся туда, чтобы удрать от одной юной леди, которая тут за ним охотится второй день. Хотя почему молодой человек в здравом уме должен избегать столь очаровательного создания, выше моего понимания.

– Я даю его тебе, – сказала Эбби, потрясенная чувством, которое вызвало у нее это сообщение. – Передай всем большой привет.

Эбби протянула телефон Максу, стараясь не смотреть на него, потом взяла со стола раскрашенную схему, развернув ее так, чтобы спрятать лицо.

Да это же самая настоящая ревность, объяснила она себе со злостью. И для этого хватило только упоминания о женщине, которая ищет Макса. А Макс, несмотря на истинные причины своего приезда, старался уверить ее, будто ему просто интересно посмотреть, что здесь происходит!..

– Ты, конечно, можешь дать ей этот номер, но за последствия я не отвечаю. Нет, по отношению к тебе, тупица! – пригрозил Макс, смеясь в трубку. – Хотя, если Эбби первая окажется у телефона, то это тебя спасет, старина. Потому что эти зеленые глаза опасно печалить.

Эбби опустила схему, и упомянутые зеленые глаза вспыхнули яростью.

– Я разыщу тебя, когда вернусь, и мы выпьем, – закончил Макс разговор с Питером и положил телефон. Он весело подмигнул Эбби, встретившись с ней взглядом. – А заметно, как ты ревнуешь, дорогая.

– Нечего выдумывать, – холодно сказала Эбби. – Тебе не кажется, что это чересчур – впутывать сюда еще и женщину? Ты специально все подстроил?

– Уверяю тебя, я ничего не подстраивал. Вряд ли Сюзанна здесь появится. – Он посмотрел на нее с детской невинностью. – Хотя я уверен, ты бы дралась за меня как тигрица, появись она здесь.

Эбби уже открыла рот, чтобы выпалить все, что хотела, но вдруг передумала. Это же как раз то, чего он добивался, выводя ее из терпения. Ну, нет, на этот раз у него не выйдет!

Видя, как он развалился в кресле, ожидая ее реакции, Эбби снова взяла схему и принялась ее изучать.

– Не ревнуй, Эбби, – сладко промурлыкал он, положив альбом на пол, – ни одна женщина кроме тебя меня не волнует.

Ну да, конечно, потому что сейчас она единственная, кто рядом, добавила про себя Эбби. Каждый нерв ее существа требовал возмездия!

– Только не говори мне, что ты не веришь.

– Макс, у меня есть работа, которую я должна выполнить, – сказала Эбби, стараясь сохранить выдержку. – Поэтому беседуй сам с собой. А я не хочу.

– Ты не хочешь со мной разговаривать? – спросил Макс, пытаясь казаться оскорбленным.

– Не хочу.

– И даже о работе?

Она опустила схему и посмотрела на него.

– И даже о кухне? Эбби, вчера казалось, тебе интересно знать мое мнение о кухне.

– Я просто спросила, хочешь ли ты, чтобы там осталась плита. – Она начинала заводиться. – А что касается других вопросов, которые я задавала, ты на все отвечал одной хорошо знакомой фразой: «Ну, ты меня удивляешь!»

– Удивляешь, но ведь не шокируешь, – вздохнул Макс. Потом сладко улыбнулся, но это уже не могло ее одурачить: – Все эти разговоры про люстры напугали меня.

Эбби вспыхнула, сердито посмотрела на Макса и перевела взгляд на стену.

– Поэтому я и решила с тобой посоветоваться.

Эбби склонилась над схемой, чтобы не выдать сомнений, которые теснились у нее в голове.

– И ты ждешь, что я всему поверю? – спросил он.

– Макс, удивляйся сколько хочешь, но это моя работа. Она для меня – абсолютно все.

Он посмотрел на нее бесстрастным взглядом:

– Знаешь, почти два года я искал подходящее место для дома. Так что ты ошибаешься, считая мое отношение несерьезным. Я очень мало понимаю в дизайне, поэтому и обратился к Дженнифер.

– Но ты нашел время явиться сюда? Хотя вполне мог бы этого не делать.

– Я не хочу, чтобы другие работали на меня, а мне бы пришлось доделывать. – И он снова погрузился в рисование.

Эбби всегда удивлялась его способности в любой ситуации полностью уходить в работу, и ловила себя на том, что это ей не всегда приятно. Ее интересовало, что заставило Макса покинуть хорошо оборудованную студию и примчаться в Корнуолл.

– Признайся, ведь ты приехал сюда, зная, что заказ отдали именно мне, а не Малькольму Роджерсу, как ты думал? Ты не веришь в мои способности.

– Эбби, не так давно, когда я еще мог стать твоей любовью, я, кажется, говорил, что тебя никогда бы не взяли в фирму Брэдли, если бы не обнаружили необходимых профессиональных качеств. Да, Малькольм занимался моим домом в Лондоне, он прекрасно знает мои вкусы. Но…

– Но ты не можешь быть так уверен во мне!

– Дай закончить то, что я хочу сказать, или замолчи! Ты жалуешься, когда я оставляю тебя один на один с твоей работой, но в то же время опасаешься, что я недостаточно уверен в твоих способностях выполнить эту работу. Эбби, этот дом я купил потому, что он стоит именно здесь. Посмотри на ландшафт. Природа доминирует надо всем, и надо только присмотреться к ней, прислушаться, и она продиктует, что делать.

Он улыбнулся, когда Эбби удивленно посмотрела на него.

– Это все, что я вижу. И бессмысленно стоять у тебя за спиной, дышать тебе в затылок, что-то предлагать, пока ты будешь работать над планом. Только после того, как план будет готов, и я увижу полную картину, я смогу тебе что-то сказать. Ну как, полегчало?

Эбби кивнула, улыбаясь. Странные, но логически вполне обоснованные рассуждения Макса заставили ее как профессионала почувствовать себя увереннее.

– Точно так же, – сказал он, насмешливо скривив губы, – мы можем разобраться и с обеими люстрами.

– Может, и не придется разбираться, – пробормотала Эбби, наслаждаясь передышкой во время такого нормального разговора. – Знаешь, я решила, что лучше будет обойтись без второй.

– Вот это другое дело. Во всяком случае, я с нетерпением жду твой план и уверен, он мне доставит удовольствие.

Эбби смотрела на огонь, страстно желая продлить возникшее перемирие, хотя прекрасно понимала, что оно очень скоро нарушится.

– Я обязательно сделаю тебе копию, как только его закончу, – сказала Эбби, затаив дыхание и ожидая, что он ответит.

– Не хитроумный ли это способ, с помощью которого ты намерена заявить, что не собираешься переехать в отель?

– Макс! Ну будь же, в конце концов, честным! – Она снова напряглась – перемирие кончилось. – Тебя не касается, где я остановилась. Ты получишь план, как только он будет готов. Почему бы не оставить меня в покое и не дать работать там, где мне удобно?

– И это ты просишь меня быть честным? – Макс со смехом приподнялся в кресле и посмотрел на нее с тем выражением лица, которое она уже как-то видела, но не уловила его значения. – Ты не хочешь понять, что одна из причин, почему я здесь, – твоя безопасность. А ты отыскала их уже целую кучу!

– Если их все-таки несколько, то при чем здесь мой переезд в отель?

– Пойми, наконец, что я – человек слова! – сказал он, и его глаза внезапно потемнели.

– Интересно, сколько ты просидишь здесь, ожидая, когда добьешься своего? – спросила Эбби.

Он пожал плечами.

– Макс, ты признался, что очень долго искал это место, – взяла себя в руки Эбби, и, отбросив гордость, позволила себе умоляющий тон, надеясь с его помощью уговорить Макса. – И раз уж ты его нашел, разве тебе не хочется скорее привести его в порядок?

– Не вижу причин, почему нельзя дождаться установленных сроков. И дело не в том, что я не тороплюсь. Видишь ли, Эбби, я горожанин, и Лондон меня вполне устраивает, а сюда я могу убежать, когда захочется немного передохнуть. – Макс снова приподнялся, вытянул одну ногу и перекинул ее через ручку кресла. – Я думаю, ты не собираешься объявить забастовку?

– Ты ничего не видишь дальше собственного носа! – воскликнула она с возмущением, обращенным не только к нему, но и к самой себе: из-за своей проклятой гордости она не может переехать в гостиницу и покончить с этими спорами. – Я не собираюсь угрожать тебе забастовкой. Я просто не смогу работать в твоем присутствии!

– С чего бы это, Эбби? – проворковал Макс нежным голосом.

– Ты сам прекрасно знаешь! – взорвалась девушка. – Я не могу работать, когда ты рядом! А ты именно этого и хочешь! С тех пор как я тебя встретила, ты постоянно дразнишь и смущаешь меня. Я не привыкла к людям, которые получают удовольствие, забавляясь другими, видя в них игрушку! Я не привыкла к тем, кто неискренне заигрывает…

– Неискренне, Эбби? – пробормотал Макс. – Ничего не может быть искреннее, чем мое желание. Я хочу тебя, и это абсолютно искренне!

– Прекрати!

– Ты можешь отрицать, сколько хочешь, но сама прекрасно знаешь, о чем я.

– Я говорила, что у меня много работы… Так много, что однажды я почувствовала, что не справлюсь, что я разваливаюсь на куски…

– Какое счастье, что ты ошиблась. А может быть, ты просто растерялась?

– Тебе легко говорить. Ты понятия не имеешь, что это такое. – Эбби с отвращением отвернулась от него. Все ее терпение лопнуло! Она яростно боролась с собой, но язык выдал ее, и она выглядела полной дурой.