Текст книги "Не бойся любви"

Автор книги: Марша Ловелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Марша Ловелл
Не бойся любви

1

Зеленоглазая девушка положила телефонную трубку и взглянула на часы. Ничего себе, она потратила на эту капризную даму почти час и все равно ни в чем ее не убедила.

От раздражения и злости она тихо застонала, посидела минутку и выбежала из кабинета, направившись через пустую приемную к двойным дверям босса.

Она уже протянула руки к тяжелым створкам, чтобы посильнее толкнуть их, но вдруг остановилась.

– Нет! – сердито произнесла она вслух. – Я не позволю делать из себя дуру!

На этот раз она выяснит все до конца, неважно, как потом обернется дело!

Девушка глубоко вздохнула, решительно распахнула двери и замерла. Она не верила своим глазам: на что стал похож кабинет главы фирмы! Зеленый ковер был завален горой рисунков, слева от огромного стола громоздился мольберт. Да, брат босса, художник карикатурист, сделал кабинет неузнаваемым.

– Проклятье! И никого! – проговорила она, резко повернувшись на каблуках.

– Я здесь, но занят, – неторопливо возразил бестелесный голос.

Девушка замерла.

– Где вы?

Темная растрепанная голова высунулась из-под стола, злое выражение, к ее удивлению, не портило лицо поразительной красоты.

Голубые глаза с пушистыми ресницами враждебно сверкали. Она уже знала, как опасно переменчивы бывают эти глаза.

– Ну что? – спросил мужчина, поднимаясь.

Макс Брэдли – высокий, хорошо сложенный мужчина, вопросительно смотрел на нее. Широкие плечи, узкие бедра – такая фигура больше подошла бы профессиональному атлету, чем преуспевающему карикатуристу.

– Я хочу знать, что здесь происходит!

– Об этом надо спрашивать не меня, – небрежно пожал плечами Макс и снова скрылся за столом. – Поинтересуйся у Джули, или как там зовут вашу управляющую.

– У Джули Моор и так дел по горло! – воскликнула девушка, обходя стол. Она увидела, что Макс устроился на четвереньках над серией скетчей на полу. – И, честно говоря, я сомневаюсь, что ей известно, какой кавардак тут творится, – добавила она, пытаясь не сорваться на визг, вынужденная беседовать с широкой спиной, туго обтянутой шелковой рубашкой. – Ваша сестра Дженнифер – второй человек по всей стране в сфере дизайна. – Эбби попыталась прибегнуть к другой тактике.

Да, именно по этой причине она, Эбби Грэнтхэм, только что закончившая курс дизайна, чувствовала себя на седьмом небе, когда получила здесь работу. И, вспомнив об этом, ощутила сожаление: как недолго пробыла она в эйфории от своей удачи.

– И вас не беспокоит, что репутация сестры может оказаться под угрозой? Только не говорите мне, что это не имеет к вам никакого отношения. – Эбби решилась, наконец, высказать все, что хотела. – Вы ведь не думаете, будто кто-то поверит, что по чистому совпадению вы оказались здесь сразу, как только Дженнифер ушла в отпуск?

Макс сел на пятки, повернулся и изучающе посмотрел ей в лицо:

– Ну, и в чем твои проблемы, зеленоглазая?

– Меня, кстати, зовут Эбби, – проговорила она почти сквозь стиснутые зубы.

– Но это не меняет цвета твоих глаз – они очаровательно зеленые, – насмешливо пробормотал он, – как не меняет и цвета волос – они словно осенние листья. Медь, золото и…

– Ради бога! Ну, это же смешно! – все-таки завизжала Эбби, почувствовав, что сильные пальцы вцепились в ее щиколотку.

– Смешно то, что я сравниваю цвет твоих волос с осенними листьями? – спокойно поинтересовался он. – Знаешь ли, я склонен к романтическому восприятию действительности. Или ты еще не поняла? – добавил Макс и посмотрел на нее с выражением, которое, как она подумала, годится разве что для спальни, а рука заскользила вверх по ее ноге.

Остолбенев, Эбби, как загипнотизированная, следила за изящной загорелой рукой, заползающей под ее юбку.

– Черт побери! Что вы себе позволяете! – негодующе закричала она, возбужденная реакцией собственного тела, которое охватил жар.

Похотливый взгляд Макса внезапно сменился игривым, мальчишеским. Он убрал руку и ухмыльнулся.

– Извини, это простое любопытство.

– Любопытство? – ехидно спросила Эбби и тотчас отступила назад, а он проворно поднялся на ноги.

– Да, любопытство, – пробормотал он, невинно хлопая глазами и подходя к ней. – Чулки или колготки?

– Прошу прощения? – прохрипела Эбби, уверенная, что ослышалась.

– Что ты носишь? Чулки или колготки?

– Черт побери! Это не ваше дело!

– Точно так же, как и бизнес моей сестры. – Он небрежно протянул руку и запустил пальцы в длинные густые волосы Эбби, цвет которых только что описывал.

Злясь на себя за дрожь возбуждения, невольно пробежавшую по всему телу от того прикосновения, Эбби сердито отбросила его руку:

– Ясно. Я зря трачу время, пытаясь достучаться до того лучшего, что в вас есть. Похоже, там пусто.

Она попыталась было уйти, но руки Макса опустились ей на плечи.

– Зато в тебе есть. Ты это хочешь сказать? – ласково спросил он. – Да, это, несомненно, хорошее качество – так заботиться о бизнесе моей сестры.

Эбби почувствовала, что щеки у нее предательски покраснели.

– Почему вы не можете хотя бы выслушать то, что я хочу сказать? – спросила она, и ей стало неловко, когда она уловила в своем голосе жалобную нотку. – Ну почему вы постоянно мне дерзите?

– Может быть, дело в том, что ты пытаешься говорить неправду?

Огонь желания загорелся в его глазах, а руки медленно заскользили вниз по телу девушки.

– Неужели? – воскликнула Эбби, почувствовав, как по телу разливается приятное тепло, а сердце бьется быстро-быстро. – Например, что вы для женщины большой подарок? Такую правду вы хотите услышать?

– Ага, – кивнул он и улыбнулся. – Но лучше эту мысль выразить поласковей, а то я начну сомневаться в твоей искренности.

– Об этом незачем говорить. Вы легко флиртуете со всеми женщинами. Но они не сомневаются в вашей искренности.

– Они прекрасно понимают, что такое флирт, – ответил Макс с мягким укором, продолжая гипнотизировать ее взглядом. – По большей части, это ничего не значащий взаимный обмен вниманием между полами, ничего не предполагающий и не требующий ни от одной из сторон.

– Я бы так не сказала! – негодующе воскликнула Эбби, сразу же почувствовав, что лучше было промолчать.

И она тотчас в этом убедилась, услышав его смех, подействовавший на нее, как физическая ласка.

– Я рад, что ты заметила, – хихикнул он и лениво, неуверенно стал притягивать ее к себе. – Потому что с тобой я буду очень требователен, – хрипло добавил он, и сальный взгляд из-под тяжелых век пригвоздил Эбби к месту, когда он, прижав девушку к себе, склонился к ее губам.

Эбби почувствовала, что у нее перехватило дыхание. В голове гудело, и среди этого хаоса одна мысль оставалась холодной и ясной, как зерно здравого смысла, пока еще целое и невредимое, заставившее ее отвернуться, чтобы избежать упругих горячих губ, уверенно искавших ее губы. Потом последнее зерно куда-то пропало, она услышала смех. Макс взял ее за затылок, твердо и ласково повернул лицом к себе, к своим ожидающим смеющимся губам.

Когда Эбби было семнадцать лет, она почти убедила себя, что влюбилась. Но радость от первого поцелуя исчезла внезапно и необъяснимо. Девушка поняла, что чем больше привлекала того молодого человека, тем лучше понимала, что он не тот, кого она готова впустить в свое сердце. Так было с ней и потом, хотя, чтобы понять это, требовалось уже несколько поцелуев, а не один…

Но когда ее поцеловал Макс Брэдли, она в полном смятении ощутила, что сейчас все по-другому. Губы Макса, словно легким пламенем коснувшиеся ее губ, зажгли в ней пожар своей неотступной требовательностью и заразили безрассудной страстью.

Эбби не могла понять, его ли руки так крепко обнимают ее или ее руки – его. Их тела сблизились и таяли одно в другом. Она почувствовала, что растворяется в сладости новых ощущений, и разрешила им выйти из каких-то тайных уголков ее существа, о которых она даже не подозревала. Ее губы, еще секунду назад стремившиеся избежать поцелуя, уже раскрылись навстречу его губам с желанием и пылом страсти.

Он притиснул ее к столу, его гибкое тело слилось с ее телом, своим желанием он пробуждал в ней ответное, горячей лавой разливавшееся в ней.

– Эбби! – прохрипел он, и она расслышала эту мольбу в тот момент, когда голос разума начал пробиваться через опьянение безумия.

– Я… Нам лучше не касаться друг друга, – пробормотала Эбби незнакомым ей самой голосом, убежденная, что она просит о невозможном, поскольку их тела неразрывно соединились в порыве страсти, охватившей обоих.

– Попытайся, – сказал он голосом, который она тоже с трудом узнала.

Эбби затаила дыхание, чувствуя, какая внутренняя борьба происходит в ней, как отчаянно напряглось все его существо, но разум непрестанно посылал предупреждающие сигналы. И когда Макс отпустил девушку, она торопливо отошла от него.

– Теперь можешь открыть глаза.

Зеленые глаза Эбби распахнулись. Она и не заметила, что закрыла их. Макс сидел в черном рабочем кресле сестры, небрежно скрестив ноги в дорогих туфлях. Под ножкой кресла она заметила застрявшие старые рисунки.

Голова еще кружилась, точно она только что побывала в катастрофе, и Эбби ухватилась взглядом за смятую бумагу, как за спасение.

Единственной мыслью было – предупредить Макса, что его работа испорчена. Все остальное она выбросила из головы. Их глаза встретились. Раньше, когда Эбби видела в глазах мужчин желание, она воспринимала его как осознанный неутоленный голод.

Но в глазах Макса ничего подобного не было. Инстинкт предупреждал ее, что в этом стальном взгляде она никогда не увидит поражения.

С самого начала Эбби поняла, что под его заигрыванием скрывается нечто большее. Обычно женщины, почувствовав, что новый знакомый расположен к ним, пытаются найти то, что скрыто и что способно притягивать. В Макса Брэдли, поняла Эбби, не надо заглядывать слишком глубоко. Это очень легкий и дружелюбный человек, но до определенной черты, и те, кто пытался заглянуть за нее, допускали ошибку. Он тут же становился холодным и отстраненным.

Но сейчас Эбби ощутила составляющую часть этой скрытой от других стороны его натуры – чувственность, которая не только не ослабила его первоначальной привлекательности, но даже усилила ее.

Не замечая, что делает, Эбби мотала головой, словно желая привести мысли в порядок.

– Незачем трясти головой, – сказал Макс со злой враждебностью в голосе. – Контроль не утрачен.

Эбби испугалась: если столь незначительное происшествие смутило ее так сильно, что бы произошло с ней, если бы контроль был утрачен! Макс как бы признавался, что не вполне владел собой, а к подобным вещам он не привык. Эбби ломала голову: что бы такое незначительное ответить и разрядить обстановку. Но он вскочил, бормоча проклятия, поднял кресло с рисунков и склонился над ними.

– Они в порядке? – услышала Эбби свой голос, до сих пор звучавший, как чужой.

Он что-то буркнул в ответ.

Эбби смотрела на его блестящие темные волосы, и на нее вновь нахлынули те же чувства, которые она испытала, проведя несколько минут в его объятиях.

– Я бы хотела, чтобы вы выслушали меня, – разозлилась она на себя.

– О’кей. Слушаю, – ответил Макс, сгребая рисунки. Он положил их на стол и с вызовом посмотрел на нее. – Я думаю, своим благородством ты восполнишь недостатки моей натуры, которая из-за них проигрывает по сравнению с другими смертными.

– Я хочу, чтобы вы знали, что мне пришлось экономить, ограничивая себя во многом, чтобы выучиться на дизайнера, – проговорила Эбби с горячностью. – И поэтому я сейчас забочусь не только о компании, но и о себе.

Он развернул кресло, развалился в нем и уставился на девушку.

– Моя сестра никогда бы не позволила себе роскошь непредвиденного отпуска, если бы не была уверена, что дела не пострадают. – Макс сощурился. – А что касается твоих ограничений и экономии, мне кажется, что, независимо от уровня твоей квалификации, ты новичок в команде Дженнифер, ученица – не могу подобрать другого слова.

– Не стоит беспокоиться, мы не на дипломатическом приеме, – резко оборвала его Эбби, пытаясь не показать, что удивлена такой пространной речью. – Конечно, мне еще очень многому предстоит научиться, и я могу назвать опытных дизайнеров, которые бы все отдали за то, чтобы оказаться на моем месте.

– Тогда почему ты так беспокоишься о своей репутации, не говоря уже о репутации моей сестры?

– Леди Морисон, – вздохнула Эбби. – Не знаю, говорит ли вам что-то это имя, но ее муж, сэр Джек…

– А, этот обувной магнат, я знаю, – прервал ее Макс, – они купили местечко на Ричмонд-Хилл и хотят там обосноваться. Но, мне кажется, Дженнифер поручила это Питеру Симонсу.

– Правильно, – кивнула Эбби, несказанно удивившись, что Макс знает коллег сестры по имени, хотя притворяется, что это его ничуть не интересует. – К сожалению, Питер попал в серьезную автокатастрофу неделю назад и сильно повредил спину.

– Он совсем плох? – озабоченно спросил Макс.

– Жена говорит, что ему придется лежать неподвижно недели две, чтобы не было осложнений.

– Бедняга, – пробормотал Макс. – Ему это вряд ли понравится.

Эбби невольно улыбнулась. Похоже, Макс хорошо знает Питера.

– Да, ему это не понравится. Поэтому его и уложили в больницу.

– А теперь эта Морисон начала жаловаться! – воскликнул Макс.

– Еще как! Но не на то, о чем вы думаете. Она слышала, что контора Дженнифер Брэдли – одна из самых лучших, но кроме этого больше вообще ничего не знает и не понимает. Я даже не уверена, доходит ли до нее то, что Питер – один из самых замечательных дизайнеров по интерьеру по всей стране, потому что…

– Мне очень не хочется прерывать, – резко сказал Макс, делая именно это, – но я никак не возьму в толк, в чем у тебя проблема? Если все решено и началась работа, ты в состоянии проследить, как идут дела?

– Да, в состоянии! – с жаром ответила Эбби. – И если бы вы мне дали закончить, то узнали бы, что, когда Питер привез меня познакомиться с леди Морисон, она вбила себе в голову, что именно я отвечаю за все, а не учусь у него. Когда я рассказала ему об этом, он просто расхохотался. А теперь он в больнице…

– Ты когда-нибудь дойдешь до сути того, о чем пытаешься рассказать?

– Суть в том, что леди Морисон думает, будто она вольна отступать от плана. Когда ей объясняют, что материалы уже тщательно отобраны, что их уже кроят, это не производит на нее ни малейшего впечатления. Я говорила с ней битый час, и все напрасно.

– Черт, черт, черт, – пробормотал Макс себе под нос и провел руками по волосам. – Меньше всего мне хотелось бы, чтобы это дошло до Дженнифер. – Потом резко добавил: – Дженнифер устала, ей нужен отдых. Она и ее муж Пол… Ты ведь знаешь Пола?

– Нет! – воскликнула Эбби, растерявшись от неожиданного вопроса. – Я… я видела его как-то, – заикаясь, начала она, пытаясь загладить горячность, с которой поспешила отрицать знакомство с Полом Лоусоном, человеком, который когда-то собирался жениться на ее сестре, но лишь разбил ей сердце, бросив ее ради другой женщины. И этой другой женщиной оказалась Дженнифер Брэдли.

Такое открытие Эбби сделала неделю назад, и оно омрачало радость от желанной работы, поскольку ее мучили угрызения совести из-за того, что, работая у Брэдли, она тем самым предает обожаемую сестру.

Эбби была в замешательстве, столкнувшись с Полом в кабинете Дженнифер, ее смутила и собственная бескомпромиссность, с которой она отвергла его попытки поговорить с ней. До сих пор Эбби не могла отделаться от подозрения, что именно ее нежелание общаться с Полом связано с внезапной напряженностью Дженнифер по отношению к ней и их необъяснимым отъездом после той встречи.

Эбби уверяла себя, что связывать все это в высшей степени неразумно. Но сомнения не исчезали.

– Во всяком случае, как я уже сказал, – начал Макс и, сощурившись, посмотрел на нее, – мне бы не хотелось, чтобы что-то дошло до Дженнифер. – Он пожал плечами, заметив настороженный взгляд Эбби. – Думаю, мне ничего не остается, как признаться, что я в этом кабинете не случайно. Да, это связано с отъездом сестры. Пол и я пытались уговорить Дженнифер немного передохнуть, и, когда один из моих друзей-идиотов, которым я отдал свою студию на откуп на пару часов, устроил там пожар, меня пустили сюда до тех пор, пока студию не приведут в порядок.

– Так почему же вы не признавались, что замещаете Дженнифер, вместо того чтобы выпроваживать меня всякий раз, когда я пытаюсь поговорить?

– Я художник, в конце концов! – резко воскликнул Макс. – И понятия не имею, как вести эти дела. Я просто занял кабинет Дженнифер, но не брал на себя ее обязанности. Я подписываю какие-то дурацкие чеки вместо нее, когда надо, и этим все ограничивается! Я уже говорил, что Дженнифер ни за что бы не согласилась оставить дела, не будучи уверенной, что все работает, как часы. – Макс замолчал и нахмурился. – Я знаю, что все дизайнеры заняты, но мог бы кто-нибудь из них что-то тебе посоветовать и помочь?

У Эбби вытянулось лицо.

– Я говорила с ними, и, насколько я поняла, даже мысль, что клиент смеет спорить, не говоря уж о том, чтобы диктовать свои условия дизайнеру фирмы Брэдли, не укладывается у них в голове… Может, это моя ошибка! – воскликнула Эбби с совершенно несчастным видом. – Может, мне следовало быть настойчивей с леди Морисон с самого начала, когда она заладила свое? Но ведь она сперва одобрила наш план, а теперь все зашло так далеко. – Девушка замолчала и растерянно пожала плечами. – Один бог знает, как она согласилась с планом Питера. У нее ужасный вкус. Ни один здравомыслящий дизайнер не пойдет на то, чтобы его имя ассоциировалось хотя бы с одним из ее проектов! И уж, конечно, ни один из тех, кто работает у Дженнифер.

– Если дело в этом, похоже, мне придется самому посмотреть, что делать с этой капризной дамой, – сказал, потягиваясь, Макс.

– Вам? – не веря своим ушам, спросила Эбби.

– Да, мне, – ответил он и весело улыбнулся. – А кому же еще?

– Но вы только что признались, что ничего не смыслите в дизайне!

– Конечно, но я очень способный. – Он лениво скользнул взглядом по ее фигуре, Эбби тотчас покраснела. – Я не могу вспомнить ни одного случая, когда я за что-то брался и не сумел довести дело до конца так, как считаю нужным.

– Но на вашем месте я бы не держала пари, когда дело касается леди Морисон, – сказала Эбби, раздраженная напряжением собственного голоса, выдававшего ее реакцию на его откровенный взгляд.

– А как насчет тебя, Эбби? – спросил он, широко шагнув к ней. – Ты бы поспорила со мной, что с тобой я сумею настоять на своем?

– Жизнь – это большая шутка. Вы так ее воспринимаете? Да? – Загнанная в угол, Эбби стала искать защиту в нападении. – Вы не заботитесь о своей сестре, вы вообще ни о чем не заботитесь, кроме собственных развлечений!

– Давай-ка выясним кое-что, – сказал Макс, и в его голосе послышалась скрытая угроза. – У меня полно недостатков, как у любого человека: правда, полно женщин, которые готовы поклясться, что у меня их вдвое больше. Но я без всяких колебаний могу сказать, что люблю свою сестру, и пусть Бог поможет тому, кто доставит ей хоть какую-то неприятность, пока я жив.

– Я уверена, что леди Морисон не собирается кого-то обидеть! – Эбби почувствовала в его словах и горячности необъяснимую угрозу. – Просто она не слишком умна.

Он посмотрел на нее так, что Эбби поверила: да, в его словах – угроза.

– К черту леди Морисон! Из того, что ты сказала, следует только одно – ее дизайнеру нужна рука покрепче.

– Надеюсь, что вы правы, – неуверенно пробормотала Эбби.

– Подожди – и сама увидишь, – засмеялся он, и его неожиданный смех отвлек внимание девушки.

Она не заметила, как его рука потянулась к ней, и пальцы нежно погладили ее по запястью.

– А теперь вернемся к моему дурному поведению, – насмешливо пробормотал Макс.

– По крайней мере, вы готовы признать, что оно дурное? – Эбби попыталась выйти из ситуации как можно достойнее, хотя понятия не имела, как это сделать.

В тот миг, когда Макс взял ее руку в свою, у нее хватило ума не вырываться, она понимала, что это бесполезно. Он сильнее.

– Отпустите меня! – велела она, и ей прекрасно удалось справиться с голосом, хотя движения его мягких пальцев заставили ее пульс бешено колотиться. Но не только пульс отозвался на его ласку: все тело охватило страстное желание – ощущение, которому Эбби пока не могла дать названия, и от которого у нее перехватило дыхание.

– Я поставил тебя в сложное положение? – ехидно ухмыльнулся Макс.

– Еще бы! – воскликнула Эбби, задыхаясь. – Вы вдвое больше меня и…

– Да, и к тому же я держу руку на твоем пульсе, – закончил он, тихо засмеявшись. – Странно, с того самого момента, как я впервые увидел эти очаровательные зеленые глаза, я начал мечтать о том, чтобы произвести на тебя впечатление.

– Если вы имеете в виду – заставить меня кипеть от ярости, то ваша мечта сбылась.

– Теперь – да. Но не от ярости, – добавил он и, не пытаясь привлечь ее к себе, наклонился и быстро поцеловал.

Она отшатнулась от него, он тихо засмеялся, не оставляя Эбби никаких сомнений, что заметил, какое жгучее желание возбудил в ней, и как ей хотелось, чтобы этот поцелуй был длиннее.

Злясь на себя, она накинулась на Макса:

– Если вы надеетесь, что я преподнесу вам себя на тарелочке, как награду за вашу помощь с леди Морисон, забудьте об этом! Я скорее брошу работу!

Он тут же отпустил ее руку, и гнев исказил его красивое лицо.

– Немного же у тебя мозгов, – проскрежетал он зубами. – И как ты наивна!

Он обнял ее и страстно впился губами в ее губы.

Не в силах вырваться, Эбби уперлась кулаками в его грудь, извиваясь всем телом, но в его объятиях она была, как в ловушке, и прекратила борьбу. Слабый, тихий стон страсти донесся до нее, его губы стали еще настойчивее, требовательнее, а руки уверенно шарили по ее телу, дрожавшему в молчаливом согласии, отвечавшему на его ласки.

– Черт возьми, Эбби, – простонал Макс, отрывая от себя ее цепкие руки. – Тебе еще нужны доказательства, что никто из нас никого не шантажирует, что никто не должен приносить себя другому на тарелочке?

Не сомневаясь в том, что не устоит под натиском чувственности, охватившей ее, Эбби вцепилась в край стола. Он сделал ей признание? Эбби подняла глаза на Макса, и когда их взгляды встретились, слова, готовые сорваться с ее губ, – слова о том, что она поняла его, – умерли непроизнесенными.

В его глазах горела обнаженная страсть, сверкало желание, презиравшее самое себя.

– Ты можешь получить меня на тарелочке, Эбби, – прохрипел он. – Но понимаешь ли ты, что захочешь меня так, как никого и никогда еще не хотела? И справишься ли с собой, узнав, что можешь получить меня только на время?..