Текст книги "Спрут3"

Автор книги: Марко Незе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Мамочки больше нет…

С Сицилии на похороны приехала Джулия. На ней не было лица, девушка была просто раздавлена обрушившимся на нее новым горем. Она укрылась от всех в тени большого дерева на самом верху склона. Отсюда открывался широкий вид на раскинувшуюся внизу зеленую долину.

Джулия прислонилась к вековому стволу. У нее кружилась голова.

– Но почему? За что? – шептала она. – Что за проклятие преследует нашу семью?

Сзади к ней неслышно подошел Каттани. Пытаясь утешить, он обнял Джулию. Но та неожиданно для Коррадо оттолкнула его.

– Оставь меня! – крикнула она. – Оставь меня одну. Не хочу Тебя больше видеть! – И принялась колотить его по груди. – Это ты во всем виноват! Ты один! – Слезы застилали ей глаза, в Джулия продолжала осыпать его ударами вслепую. Они становились все слабее и слабее. – Ты погубил всю мою семью. Все по твоей вине!

Вконец обессилев, она упала в объятия Коррадо. Руки, которые его только что колотили, теперь нежно его обнимали.

– Боже мой! Что я говорю? Прости меня, дорогой, прости, – Она ласкала его, осыпала поцелуями лицо, грудь. – Я сама не знаю, что говорю, любовь моя. Я совсем обезумела. Не уходи от меня, ради бога, не оставляй меня одну.

Коррадо молча прижимал ее к себе. Он чувствовал, как она дрожит всем телом, и, чтобы успокоить, нежно гладил по голове.

– Может быть, для тебя было бы лучше, если после первой встречи мы бы больше не виделись. Но теперь это уже судьба.

Легко коснувшись его губами, она попросила:

– Пожалуйста, не надо больше говорить о печальном.

На похороны явились высокопоставленные лица. Приехал депутат Тарсони, старый друг аббата, человек опытный и гибкий, привыкший приспосабливаться к обстоятельствам.

– Мы с ним были друзья молодости, – сказал он Каттани. – И вместе проделали немалый путь в политике. Он меня очень удивил, когда решил все бросить. Я всегда его очень любил, да и он был ко мне привязан. Два дня назад, когда аббат пришел ко мне в палату депутатов, он мне показался очень озабоченным.

Каттани это заинтересовало.

– Скажите, а он посетил только вас? – спросил он.

– Нет, – ответил депутат, – он нанес еще один визит. Он был у профессора Маттинеры. Не знаю, знакомы ли вы с ним…

– Смутно припоминаю, – сказал Каттани, – Где-то, наверное, слышал эту фамилию.

– Да… Это персона очень важная… По-настоящему влиятельный человек. Я наверняка знаю, что аббат посетил профессора, – сам мне об этом сообщил. Сказал: «Ну вот, с тобой я повидался, теперь пойду к Маттинере, а потом вершусь в свою берлогу».

Любопытство Каттани все усиливалось.

– А этого Маттинеры здесь нет? Он не приехал на похороны?

– Нет, его здесь нет, – ответил депутат Тарсони. – Странно, наверное, у него какие-нибудь неотложные дела. Однако приехала его жена. Вон там она стоит.

Это была женщина лет сорока, немного полноватая. Когда она прижимала к глазам платок, поднявшийся рукав открывал запястье с массивным браслетом, украшенным крупным драгоценным камнем.

Кто он, этот профессор Маттинера? Почему, оставаясь в тени, он пользуется таким влиянием? Каттани подошел к Бернардо и спросил его, приезжал ли когда-нибудь Маттинера в монастырь навестить аббата.

– Да, иногда приезжал. Он привозил экземпляры своих новых книг, они хранятся в монастырской библиотеке. Пойдем, я тебе их покажу.

Монах проводил Каттани в библиотеку и показал несколько книг с автографами Маттинеры.

– Он специалист по римской истории, – пояснил монах. – У нас даже есть экземпляр его университетской дипломной работы.

Бернардо снял с полки переплетенную рукопись и протянул Каттани.

– Вот она. Аббат был научным руководителем Маттинеры.

Каттани откинул тяжелый переплет и не смог скрыть изумления. На первой странице он прочел название дипломной работы: «Агриппина, пример тайной власти в Римской империи».

Агриппина! То же самое имя, которое назвал сицилийский ювелир. Отец Джулии послал в подарок браслет с алмазом даме, скрывавшейся под именем Агриппины. Этот браслет он только что видел на руке жены Маттинеры. «Наконец-то я тебя нашел», – подумал про себя Каттани.

Внезапно он почувствовал, что его мускулы напряглись, и ощутил приток новых сил. Низенький монах увидел, как в глазах Каттани загорелись решимость в вызов. Комиссара разом покинули недавние усталое безразличие и примиренность с судьбой.

Коррадо вновь выглядел по-бойцовски. Он бросился в келью аббата и, отодвинув груду наваленных сверху книг, открыл небольшой ящик. В нем тоже были книги. Торопливо побросав их на пол, он достал со дна ящика свой пистолет. Не так давно Коррадо отдал его аббату с обещанием никогда больше им не пользоваться.

Он вставил в пистолет обойму и засунул его за пояс.

Профессор

– Что ты собираешься делать?

Джулия стояла перед собиравшимся уезжать Коррадо.

– Поеду в Рим, – ответил он. – Это дело слишком затянулось, и мне кажется, сейчас я пошел по верному следу и наконец смогу его закончить.

Джулия нахмурилась. Проведя рукой по лбу, она сказала:

– Снова за кем-то охотишься? – Девушка смотрела на него с тоской и тревогой. – Снова пытаешься поймать неуловимых призраков? Когда же ты успокоишься, когда мы с тобой сможем пожить спокойно? – Длинными пальцами она гладила его по лицу, на котором застыло суровое, решительное выражение. – Я пыталась понять, что тебя на это толкает, но так и не нашла объяснения. Ты мне представляешься человеком из далеких времен, этаким рыцарем без страха и упрека, который сражается с разными злодеями. Но удастся ли тебе их победить? Сумеешь ли ты это сделать в одиночку, мой маленький Коррадо?

Он отвернулся и смотрел куда-то вдаль. Под пиджаком ощущал надежную тяжесть пистолета.

– Разве у меня есть другой выбор? – ответил он вопросом на вопрос. – Притворяться, что знать ничего не знаю? Забыть? – Он покачал головой. – Нет, меня до конца моих дней мучили бы угрызения совести…

Она в нерешительности посмотрела на него.

– Ну что ж, хорошо, поезжай. А я вернусь к деду на Сицилию. Грету я оставлю тут, в монастыре. Я никогда в жизни не видела ее такой довольной. Святые отцы сумели доставить ей такую радость, какой она раньше никогда не знала…

Приехав в Рим, Каттани сразу отправился в приемную профессора Маттинеры. Он настроился вести себя с этим человеком решительно, и если будет необходимо, как следует припугнуть, наорать, взять за грудки и вытрясти из вето правду: «Выкладывай, выкладывай все, что тебе известно о том, кто велел убить аббата!»

Депутат Тарсони сказал совершенно ясно: во время своей поездки в Рим аббат встречался только с двумя людьми – с ним и с профессором Маттинерой.

Когда Каттани переступил порог приемной профессора, он был весь напряжен, как гончая, которая чувствует близость дичи. Секретарь окинул его быстрым взглядом и сразу определил, что от этого посетителя можно ждать неприятностей. Он попытался поскорее от него избавиться:

– Профессор на совещании. Оно не скоро кончится. Боюсь, господин Маттинера не сможет вас принять сегодня.

Но остановить Каттани было не так-то легко. Не обращая на секретаря никакого внимания, он пошел дальше по коридору. Тот пытался преградить ему путь.

– Да куда вы идете, вы сошли с ума?

Коррадо смерил его ледяным взглядом. Секретарь посмотрел на него, замолчал и оставил попытки остановить. Каттани распахнул дверь и оказался в пустой комнате. Войдя, удобно расположился на диване, том самом, на котором сидел Дино Алесси, когда приходил за копиями секретных документов.

Секретарь, смирившись, прикрыл за ним дверь, и из приемной предупредил Маттннеру по внутреннему телефону о приходе настойчивого посетителя.

– Да кто он такой? – с досадой спросил профессор. – Гоните его. Займитесь этим сами.

Голова у него была занята совсем другим. Перед ним сидел Терразини, которому он выражал свое недовольство по поводу происшедшего в монастыре.

– Надо было только забрать документы, – злобно шипел профессор. – К чему было устраивать эту бойню?

– Это все красивые слова, – невозмутимо возразил Терразини. – Но ведь аббат обо всем знал. Разве пришлось бы чувствовать себя спокойно с такой миной, которая могла взорваться в любой момент?

– А женщина? – горячился профессор. – Она-то тут при чем? Зачем было устраивать отвратительную инсценировку с двумя трупами, лежащими в одной постели?

– Из предосторожности.

Терразини никогда не терял хладнокровия. Он продолжал:

– Расследование могло быть для нас опасным. А при таких обстоятельствах его сразу прекратят. Кому захочется углубляться в дело об аббате, который убивает свою любовницу, а потом стреляется сам? Уж слишком пикантная история, вам не кажется? – Терразини с довольным видом потер руки. – Чтобы заставить поскорее забыть о каком-нибудь неприятном случае, надо найти другой, который наделает еще больше шума.

Маттинера снял очки. Подышал на стекла и тщательно протер их платком.

– Как бы то ни было, все это поистине ужасно, – проговорил он. Раздражение уже почтя испарилось. Он прочистил горло и более мирным тоном спросил Терразини, принес ли он чемоданчик с секретными бумагами.

– Зачем? – удивился Терразини. – Мы сами обо всем позаботимся. Вы не должны ни о чем беспокоиться. Мы организуем также и передачу документов. Через десять дней, когда операция будет закончена, вы получите причитающиеся вам три процента.

– Три процента?! – с возмущением повторил Маттинера. – Мы с Юфтером условились о десяти процентах.

– Дорогой профессор, вы не учитываете непредвиденных обстоятельств. – На лице Терразини мелькнуло подобие улыбки, в которой было нечто змеиное. – Документы исчезли, вся операция грозила провалиться. Нам пришлось немало потрудиться, чтобы исправить дело.

Маттинера окончательно вышел из себя и стукнул кулаком по столу.

– Да без меня, – кричал он, и глазки метали молнии, – эта сделка вообще бы не состоялась!

– Так же, как и без нас.

– Вы не вправе меня так обжулить. Я этого не позволю! – Маттинера вскочил и громко орал, лоб был в поту, руки дрожали, и ему никак не удавалось вытащить из пачки сигарету. – Я ни за что не соглашусь, лучше вообще выйду из этого дела, чем пойду на такое унижение. – Он подошел к окну и повернулся к Терразини спиной. – А теперь уходите, убирайтесь отсюда.

У Терразини не сходила с губ злая, насмешливая улыбка.

– Вы слишком разнервничались, – сказал он. И, поднявшись, направился к двери, сохраняя полное спокойствие.

Маттинера по-прежнему стоял и смотрел в окно. Вдруг его словно ударило током. Он натянул плащ и по внутреннему телефону велел секретарю подать машину к запасному выходу.

Каттани все еще находился в ожидании. Он нервно расхаживал взад-вперед, то и дело бросая взгляд в окно. И неожиданно увидел на улице Терразини – тот уже садился в такси.

Отшвырнув только что закуренную сигарету, Каттани выскочил из комнаты. Он был вне себя от ярости,

– Если у профессора находится время беседовать с Терразини, – крикнул он перепуганному секретарю, – то найдется принять и меня.

Как фурия он кинулся в коридор, распахивая все двери подряд. Секретарь, задыхаясь, бежал за ним, тщетно пытаясь преградить путь этому урагану.

– Что вы делаете? Вы совсем сошли с ума! – чуть не плача, твердил секретарь. Он схватил Каттани за пиджак. – Остановитесь ради бога!

Когда Каттани вбежал в кабинет профессора, там никого не было.

– Ну вот, – произнес с облегчением секретарь, – теперь вы удовлетворены? Как видите, профессора нет.

Но Коррадо его не слушал. Его внимание привлекла фотография, которую Маттинера держал у себя на письменном столе. На ней были изображены его жена, дети и он сам с хитрой физиономией лисы. Теперь Каттани совершенно безошибочно вспомнил, где он уже видел это лицо. Да, вне всякого сомнения, этот человек был изображен на фотографии, обнаруженной в автоматической камере хранения на вокзале в Милане.

Глядя на этот снимок, Каттани на мгновение сосредоточился, застыл, и тотчас его охватило чувство торжества: похоже, он нашел способ припереть к стене этого жулика Маттинеру.

Покинув кабинет профессора, комиссар направился к депутату Тарсони. Это был единственный человек, который мог сейчас помочь.

Тарсони принял его в своей вилле на Авентинском холме. Выслушал рассказ о фотографии, на которой снят Маттинера. Внимательно вник в историю с браслетом, подаренным некой Агриппине. Но в конце беседы покачал головой. Его ничуть не убедили доводы, приведенные комиссаром.

– Вы говорите, что под этим именем скрывается Маттинера? – недоверчиво спросил Тарсони. – А как вы можете это доказать? Только на основании того, что дипломная работа была посвящена Агриппине? Нет, – закончил депутат, – этого, мне кажется, недостаточно.

Да и вся история с торговлей оружием и документами, предназначенными для иностранных тайных служб, показалась ему слишком невероятной.

– Эта история, дорогой Каттани, настолько фантастическая и ужасная, что если бы она соответствовала действительности, нам всем пришлось бы сгореть со стыда и прикрыть нашу лавочку.

– Я пришел к вам за помощью, – спокойно проговорил Каттани. – А не за тем, чтобы представить вам доказательства, Я твердо знаю одно: пока мы с вами разговариваем, осуществляется чудовищная махинация. Но прямых доказательств у меня нет. Однако известно, что подобные дела обязательно оставляют какие-то следы. Банковские счета, перечисления, негласный обмен документами. Вы – депутат парламента, может быть, вы имели случай обнаружить какие-то свидетельства, намеки, услышать о странных сделках – одним словом, у вас могли зародиться подозрения.

– Мне очень жаль, но я должен разочаровать вас, – ответил депутат. – Увы, я весьма далек от влиятельных кругов. Я занимаюсь «третьим миром»: проблемы голода, дети, которые умирают от того, что у них нет хлеба, которые болеют и не имеют лекарств, чтобы их спасти… – На лице Тарсони появилось выражение покорности судьбе. – Как видите… – закончил он и развел руками.

Однако Каттани отнюдь не собирался отказываться от последней оставшейся возможности.

– Нет, все-таки кое-что вы в силах предпринять, – продолжал настаивать он. – Вы можете мне помочь. – Он подошел к стоявшему на письменном столе телефону, снял трубку и протянул ее Тарсони. – Позвоните Маттинере и пригласите его к себе домой. Вот это вы можете сделать!

Поздним вечером Маттинера сел в такси и дал адрес депутата Тарсони. Улицы столицы были почти пустынны. Лампы с рефлекторами подсвечивали неярким розоватым светом памятники древнего Рима, мимо которых равнодушно спешили редкие прохожие.

Калитка виллы Тарсони была открыта. Профессор прошел по мощенной камнем дорожке и остановился перед неплотно прикрытой входной дверью.

Он заглянул внутрь и позвал хозяина. Зажегся свет, но никто не откликнулся.

– Это я. Есть кто-нибудь?

Он распахнул дверь и вошел.

– Добро пожаловать, – встретил его голос, прозвучавший неприязненно и резко. Он принадлежал неожиданно появившемуся мужчине. – Депутат Тарсони просит извинить его – он немножко задержится. Вопрос всего нескольких минут. А пока компанию составлю вам я.

Это был Каттани, который внимательно вглядывался в профессора, пытаясь определить, что за птица этот человек с остреньким личиком.

– Вы кто? – удивленно спросил профессор,

– Условимся, что вопросы задавать буду я, – сухо ответил Каттани.

– Что это значит? – повысил голос Маттинера.

– Это значит, что сейчас наступил момент истины, дорогой мой профессор, – проговорил Каттани, смотря ему прямо в лицо. – Конец игре! Мне все известно о вашем участии в торговле оружием, о том, как легко вы готовитесь передать военные тайны одному иностранному государству.

– Да что вы несете? – ошеломленный Маттинера оперся о спинку стула. Лицо у него было белое как полотно, нижняя губа тряслась. – Вы гнусный клеветник!..

Страшной силы пощечина заставила его проглотить конец фразы, Каттани набросился на него, дав выход сдерживаемой много месяцев ярости. Прижал его к стене и схватил горло – за тонкую змеиную шейку.

– Вы меня задушите… – прохрипел Маттинера.

Открылась дверь, и на пороге появился взволнованный Тарсони.

– Комиссар Каттани, прошу вас, я не могу этого позволить в своем доме. Вы же мне сказали, что вам нужно с ним лишь поговорить…

– Стойте там! – не оборачиваясь, крикнул ему Каттани.

Тарсони неподвижно застыл на пороге, не зная что делать.

Коррадо вновь занялся Маттинерой. Он схватил его за плечи и начал изо всех сил трясти. Ненависть, испытанные унижения, давно копившиеся обиды яростно выплеснулись на пригвожденного к стене человека с испуганными и умоляющими глазками.

– Я хочу знать все, – прорычал сквозь зубы Каттани. – Откуда направляется груз? Живее говори.

– Хорошо, хорошо, только отпустите меня, Я все скажу.

Каттани ослабил тиски, но продолжал угрожающе смотреть на профессора.

– Ну, так кто продает это оружие?

– Кемаль Юфтер.

– Кто ему это поручил?

– Это американские материалы. Краденый товар. – Маттинера уже не упирался и отвечал на вопросы старательно, как школьник.

– Кому будет поставлено оружие?

– Одной африканской стране.

– И куда придет груз?

– На Сицилию, завтра. На восточное побережье. Порт Ликуди.

– Кто организует эту операцию?

Маттинера вместо ответа поднял глаза на Каттани. Морщась от боли, он тер ноющую шею.

– Боже мой, – простонал он, – вы могли меня убить.

– Ну, так кто же? – вновь прогремел голос Каттани.

Профессор никак не мог решиться ответить. Он потел и с трудом глотал слюну, Каттани еще раз сильно тряхнул его и в ярости прошипел ему в лицо:

– Кто встречает прибывающий груз?

Еле слышным голосом Маттинера произнес имя Терразнни.

– Терразини! – задумчиво повторил Каттани. – Опять он!

События уже превратились в личную войну между ними двумя: но на этот раз Каттани чувствовал, что получил преимущество перед противником.

Напряжение тотчас спало. Теперь все было ясно, как божий день. Даже Маттинера после вырванного у него признания, казалось, испытывал некоторое облегчение.

– Все это, – проговорил Каттани, – вы должны будете повторить перед судом.

Маттинера чувствовал на себе укоризненный взгляд Тарсони. Он не решался взглянуть ему в лицо. И ограничился лишь тем, что спросил:

– А как поступишь ты?

Ответ старика депутата не оставил никакой надежды:

– Я выполню свой долг. Расскажу судье все, что тут слышал.

Они не могли заметить двух мужчин, которые в эту минуту, пригнувшись, пробирались по окружающему виллу саду. Терразини не понравилось» как вел себя Маттинера во время их последнего разговора. Его отказ от трех процентов, решение выйти из игры он воспринял как афронт, как оскорбление. А сицилийский адвокат был не такой человек, чтобы позволять другим безнаказанно себе дерзить. Он подослал к профессору двоих своих людей, которые тайком проникли в сад.

Маттинера не находил выхода из положения, в котором очутился. Каттани и Тарсони не оставили ему никакой лазейки. Они заставят его давать показания судье. С ужасом думал он о скандале, который явится для него неминуемой катастрофой. Есть ли какие-нибудь шансы спастись? Краем глаза он увидел дверь, ведущую в сад. Внезапно он дернулся, одним прыжком достиг двери и сломя голову бросился в дышащий ночной прохладой сад.

Каттани и Тарсони кинулись за ним следом. Но мгновенно застыли на месте, услышав прозвучавший в саду треск автоматов. Люди Терразини скосили профессора автоматной очередью – он лежал навзничь на земле, плащ его зацепился за шипы розового куста.

– Боже мой, – остолбенев от ужаса, прошептал Тарсони, – это же настоящая война!

– Нельзя терять ни минуты, – сказал Каттани. – Не говорите ни одной живой душе о том, что услышали. Они не должны знать, что разоблачены, иначе изменят место выгрузки. Я отправлюсь туда. В этот раз я их поймаю с поличным! – Прежде чем исчезнуть, он вновь со сверкающими глазами проговорил депутату: – Заклинаю вас, держите язык за зубами.

Сицилия

Жаркий майский день. Старик Николо лежит в шезлонге на террасе отеля, созерцает морскую гладь.

Рядом с ним Джулия. Вид у нее усталый. Напряжение последних дней спало, оставив ее опустошенной и безвольной. У нее не было сил, ей ничего не хотелось, ничего не нравилось. Хоть бы позвонил Коррадо, как-нибудь дал о себе, знать. Но о нем ни слуху ни духу.

Старик протянул руку и погладил ее пальцы.

– Значит, влюбилась? Дала себе заморочить голову этому типу, который строит из себя героя бульварного романа?

– Дедушка, зачем ты его поносишь? Я же его люблю.

– Ладно, ладно. Когда-нибудь ты сама поймешь, что это неподходящий для тебя человек.

Джулия не желала продолжать этот разговор. Несколько минут дед и внучка сидели молча. Над ними низко носились ласточки, чуть не задевая крыльями их головы.

– Я хочу знать, кто убил мою маму, – вдруг проговорила девушка. – Может быть, ты, дедушка, поможешь мне раскрыть это. – Краем глаза она покосилась на старика, чтобы увидеть реакцию на свои слова, но тот оставался бесстрастен. – Она-то была при чем?

Старик пригладил белоснежные волосы. Вид у него был отрешенный, он казался древним патриархом, который вот-вот изречет какое-нибудь пророчество.

– Буря прошла, – произнес он, – мы уцелели и должны думать о будущем. К чему копаться в прошлом?

– Она была моя мать, – возразила Джулия, вставая. – Я имею право знать. Меня всегда держали в стороне. Мне приходится узнавать все от других, собирать по крохам, по каплям. А мне хотелось бы услышать правду из твоих уст.

Старик тоже поднялся. Взяв в ладони лицо Джулии, он произнес:

– Кто знает, что такое правда? В жизни, моя девочка, чем меньше любопытствуешь, тем лучше. Запомни это.

Их беседу прервал приход Тано Каридди, как всегда услужливого, безукоризненно аккуратного, который держал поднос со стаканом воды и тюбиком лекарства. Старик взял две таблетки, мрачно запихнул их в рот и проглотил, запив большим глотком воды.

Покачав седой головой, он взялся рукой за сердце.

– Да, сердечко уже не то, что прежде. Рано или поздно оно со мной сыграет скверную шутку, и ты останешься одна тянуть этот воз. Ты об этом никогда не задумывалась?

Джулия кивнула. Иногда эта мысль действительно приходила ей в голову и внушала страх.

– Я хочу, чтобы ты была к этому готова, – продолжал дед. – Тебе надо ознакомиться с механизмом банковских дел и научиться им управлять. Главное – научиться любить его – Он взял ее под руку. – Пойдем, я покажу тебе, как функционирует королевство, которое достанется тебе в наследство.

Он велел Тано распорядиться насчет машины. И, приободрившись, пошел впереди Джулии, которой так и не удалось прогнать плохое настроение.

В банке все были чрезвычайно почтительны. Джулия через силу старалась быть любезной, улыбаться.

Они вошли в комнату, полную дисплеев, на экранах которых бежали длинные колонки условных сокращений и цифр. Несколько телетайпов непрерывно отстукивали сообщения.

– Мы с тобой находимся, – сказал старик, – в сердце банка. Ты хоть немножко понимаешь, что тут происходит?

Джулия внимательно почитала то, что мелькало на экранах мониторов, и ответила:

– Да, пожалуй, понимаю. Сейчас скупаем акции на европейских рынках. – Нахмурив чуть удивленно лоб, она добавила: – К тому же мне кажется, мы выкладываем слишком большую сумму, или я ошибаюсь?

– Правильно, – довольно ответил дед. – А точнее, мы покупаем акции за двойную цену по сравнению с их реальной стоимостью.

– Это почему же? – спросила девушка, не веря своим ушам.

– Да потому, что мы одновременно и те, кто покупает, и те, кто продает. Сначала мы выпустили эти акции на иностранные рынки и скупили через свои зарубежные филиалы по низкой цене. Теперь мы вновь покупаем по более высоким ценам.

Джулии показалось, что она поняла, в чем тут дело, С ошеломленным видом она уставилась на деда.

– Это для того, чтобы вывозить капиталы за границу, не платя пошлины? Верно?

Банкир ухмыльнулся с довольным видом.

– Черт побери, моя девочка, у тебя варит голова, ничего не скажешь.

Держась, как всегда, неестественно прямо, весь надушенный и разодетый, к Николо Антинари подошел Тано, чтобы что-то сообщить.

– Звонят по телефону, – прошептал он ему на ухо. – Это Терразини. Спрашивает, может ли к вам заехать. Говорит, что-то важное.

Старик нахмурился. Отрицательно помахал рукой и с недовольной гримасой сказал:

– Нет, я не желаю его тут видеть. Скажи, что я сам к нему приеду.

После судебного процесса Терразини завел себе новую роскошную квартиру. Он жил в окружении личной охраны – за ним как тень всюду следовал преданный Сальво, здоровенный парень с напомаженными волосами. Среди его придворных была молодая брюнетка по имени Розари, ловившая па ходу малейшее его желание. Это была девушка вызывающего вида, с мягкой, кошачьей грацией.

Когда банкир подъехал, Терразини встречал его у дверей. Почтительно посторонившись, он пропустил Николо вперед.

– Весьма польщен, что вы посетили меня, – с поклоном проговорил он.

Старик ответил на приветствие не столь горячо. Вид у него был недовольный. Терразини начинал действовать ему на нервы. Банкиру претили грубые методы, к которым тот прибегал, когда возникала какая-то проблема. Пока Антинари не мог без него обойтись. Но при первой же возможности он обязательно избавится от этого опасного типа.

– Все идет как по маслу, – ворковал Терразини. – Груз уже миновал Югославию и благополучно пересек итальянскую границу. Сейчас он приближается к берегам Сицилии.

– Поздравляю вас, – сухо ответил старик, в то время как Розари с легким поклоном подавала им на серебряном подносе бокалы шампанского. – Вы получите, как мы и договорились, одиннадцать процентов акций банка.

– И место в административном совете, – добавил Терразини.

– Да, и место в административном совете, – подтвердил старик.

Терразини с удовольствием осушил бокал, но банкир даже не притронулся к шампанскому. Казалось, ему не терпится поскорее уйти. Он ждал, когда Терразини перейдет к сути дела и объяснит, о чем хотел с ним поговорить.

– Наше соглашение, – счел необходимым он уточнить, – будет выполнено, как только Юфтер переведет деньги. – Старик покосился на собеседника и спросил: – У вас есть еще что-нибудь?

– Да, – ответил Терразини, устраиваясь удобнее в кресле, – я хотел еще кое о чем вас спросить. – Он закурил сигару с нарочитой неторопливостью. Ему доставляло удовольствие держать других в напряжении. Наконец перешел к делу. – Мы сделали все от нас зависящее, чтобы спасти операцию.

– Да уж, – отозвался старик. – Убрали всех подчистую. Мне ваши методы вовсе не нравятся, и я хочу, чтобы вы об этом знали.

– Однако они вам полезны. Вы нуждаетесь в таких решительных людях, как мы. – Произнося эти слова, Терразини выпустил в воздух колечки дыма, поднявшиеся к люстре. – Наша работа еще не закончена. Мы с вами не можем спать спокойно.

Старик прищурился и вцепился в ручки кресла, объятый внезапной тревогой.

– Что вы имеете в виду? – спросил он.

– Этого Каттани, – прошипел Терразини, внезапно приходя в ярость. – Он опять идет по нашим следам. Мне звонил секретарь Маттинеры и сообщил, что Каттани позавчера приходил в приемную. Он настойчиво добивался приема у Маттинеры. Наверное, что-то разнюхал. Вы понимаете, это опасный человек.

Старик сделал протестующий жест и сказал:

– Моя внучка влюблена в него.

– Знаю, – отозвался Терразини. – Поэтому я и позволил себе побеспокоить вас прежде, чем приступить к делу.

Старый банкир поднялся с кресла и с брезгливой гримасой пробормотал:

– Если это уж так необходимо… – И, немного помолчав, угрожающе добавил: – Однако смотрите, чтобы это никак не коснулось Джулии.

Быстрым шагом он направился к двери и закрыл ее за собой, не слушая заверений Терразини.

Каттани не чувствовал бы себя так спокойно, если бы знал, что против него затевают. Он же, ни о чем не подозревая, в одно прекрасное солнечное утро вновь ступил на землю Сицилии. Казалось, он по собственной воле лезет в волчье логово.

Каттани направился в полицейское управление города, где встретил своего старого знакомого – Сеттимелли, с которым работал в Трапани.

– Комиссар Каттани! – радостно приветствовал его полицейский.

– Сеттимелли! Что ты тут делаешь? Ты же служил в Трапани?

– Меня перевели сюда. А где теперь вы?

Каттани не ответил.

– Послушай-ка, – сказал он. – А кто командует здесь оперативным отделом?

– Комиссар Ди Венанцо, прекрасный человек.

– Отведи меня к нему.

Ди Венанцо был мужчина лет пятидесяти, седой, привыкший одеваться в серые тона. Из тех бесцветных личностей, которых скорее можно увидеть в окошечке почтового отделения, чем во главе такого боевого подразделения, как оперативный отдел полиции.

Он был польщен визитом Каттани. С живым интересом выслушал его рассказ о последних событиях и, когда тот кончил, прокомментировал:

– Дорогой Каттани, вы мне доверились, а что, если я состою на службе у мафии и могу погубить вас? Вы ведь хорошо знаете здешний мирок, знаете, как трудно найти человека, в котором можно быть абсолютно уверенным.

– Это точно. Я пошел на риск, но у меня не было выбора. Если вы заодно с ними, – мне крышка, но если вы честный человек, то авось захотите мне помочь.

Седовласый комиссар засунул руки в карманы пиджака.

– Нет, я не на их стороне, дорогой Каттани, Я заодно с вами. – Если хорошенько вглядеться в него, то сквозь серый налет можно было заметить, как лицо его осветилось. – Почему бы вам не вернуться на службу? Мы можем известить министерство о вашем желании прервать затянувшийся отпуск. Будем вместе работать.

Да, конечно, почему бы ему не перестать рыскать в одиночку? Каттани пришлась по душе мысль возвратиться на службу. Вместе они не откладывая, сразу же, начнут бюрократические хлопоты, чтобы разрешить этот вопрос. Всего несколько дней – и он снова получит в свое распоряжение людей, с которыми можно работать.

– А пока что, – посоветовал Ди Веканцо, – вам следовало бы побеседовать с помощником прокурора Вентури.

– Вентури? – Каттани не был уверен, что хорошо расслышал фамилию. – А он не из Милана, этот Вентури?

– Именно оттуда. Он приехал сюда работать по собственному выбору. И очень неплохо справляется. Но также и расплачивается за это. Мафия отметила его работу тем, что подложила бомбу под дом, где он поселился. С тех пор он со всей семьей живет тут, в казарме.

Каттани хотелось поговорить с Вентури, устроиться, как и он, в казарме. Но все это можно отложить. Прежде всего он должен повидать ее – Джулию.

Девушка находилась в апартаментах деда, в гостинице, когда приставленный охранять ее толстячок доложил о приходе Каттани.

– О, Господи, наконец-то! – выдохнула она, стремительно бросившись к двери.

– Нет! – закричал вослед ей дед. – Постой!

Джулия с удивлением обернулась, и он ее предупредил: