Текст книги "Спрут3"

Автор книги: Марко Незе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Журналисты неплохо зарабатывают, – сказал Каттани.

– Ты судишь по квартире? Это подарок моего деда. Он тоже был банкиром, а теперь на старости лет наслаждается солнышком на Сицилии.

На шее у Джулии было массивное золотое ожерелье. Коррадо легонько коснулся его рукой.

– А это ты купила на собственные сбережения? – иронически спросил он.

– Нет. Ожерелье мне подарила мать. Ну, удовлетворено любопытство комиссара полиции? – Рука Каттани еще играла драгоценными подвесками ожерелья. Джулия взяла ее в свои ладони.

– Какие у тебя холодные руки, – прошептала она.

Коррадо почувствовал, что его влечет к этой нежной девушке. И вместе с тем испытывал чуть ли не страх. Он улыбнулся и ответил:

– Это, наверное, с голоду.

– Ох, бедняжка! Но не волнуйся, я все приготовлю, не успеешь оглянуться. Я хозяйка что надо!

Джулия побежала на кухню. Он слышал, как она доставала тарелки, гремела сковородками, кастрюлями. Одновременно давала ему указания.

– А ты накрой на стол. Все найдешь в буфете.

Ужин был отменно вкусен. Джулия и впрямь оказалась прекрасной поварихой. В несколько минут она приготовила курицу по-китайски с миндалем. Коррадо наблюдал за девушкой, поглощавшей ужин с завидным аппетитом.

– Ты всегда такая голодная?

– По-твоему, я много ем? – усмехнулась она. – Мама тоже мне это говорит. «Уж не беременна ли ты?» – беспокоится она.

– А есть такая опасность? – улыбнулся комиссар.

– Вот это да! Ты не знаешь, мой милый, о том, что люди давно изобрели разные средства, чтобы избежать сюрпризов? Но, может, ты не в курсе. Мне кажется, ты далек от этого мира.

«Свободная девушка, без комплексов, привыкшая говорить с полной естественностью даже на самые деликатные темы». – Каттани продолжал изучать ее, решая, поддаться ли ее неотразимым чарам или выстоять.

Его размышления прервал резкий телефонный звонок. Джулия взяла трубку. Пока она говорила, Коррадо с восхищением глядел на стройный, гибкий силуэт, четко вырисовывавшийся против света.

Рядом с телефоном стоял столик с шахматной доской. Глядя на расположение фигур, нетрудно было догадаться, что это прерванная на середине партия. Джулия взялась за слона и переставила его на другое поле.

– Мой сегодняшний ход, – объявила она своему собеседнику, – слон с2 на а4.

Закончив разговор, девушка сказала:

– Это звонил мой дедушка с Сицилии. Чтобы он не чувствовал себя одиноким, я вот так играю с ним шахматную партию. Завтра он мне снова позвонит и сообщит, какой придумал ответный ход.

– Забавно. Ты, видно, очень привязана к деду?

– Да, это человек, с которым у меня общего больше, чем с кем-либо.

– Расскажи мне о своей семье.

– Ну что можно сказать интересного? Дед основал банк. А у его отца была собственная маленькая флотилия, которая бороздила Средиземное море, перевозя грузы из одного порта в другой.

Каттани пытался понять, что за человек эта девушка, в жилах которой течет кровь арматоров и банкиров.

Джулия заметила, что Коррадо молча на нее уставился. Она ободряюще улыбнулась, налила ему и себе в бокалы шампанское. Подняла бокал. Сделала знак, чтобы он взял свой.

– Чин-чин! – сказала она, высоко держа свой бокал и не отрывая глаз от его лица, словно притянутая магнитом. – Хочешь остаться сегодня у меня?

Лицо Каттани внезапно посуровело.

– Лучше не стоит.

– Боишься себя скомпрометировать?

Он не ответил.

Джулия с тревогой спросила:

– Я тебе не нравлюсь?

– Нет, ты очень красива.

– Ох, – воскликнула она с нескрываемой радостью, – ты нашел, ты нашел мое слабое место! Это тщеславие. Повтори еще раз.

– Да, Джулия, ты замечательно красива.

– Спасибо. Я нахожу, что ты тоже ничего. Главное, умеешь гладить меня по шерстке, так что еще немного, и я начну мурлыкать, как кошечка. Ну ладно. Сегодня я тебя отпускаю. При одном условии: ты должен обещать, что завтра вечером зайдешь за мной на работу. Я заканчиваю в шесть часов.

Коррадо покачал головой.

– Боюсь, завтра не сумею. Меня ждет одно весьма важное дело.

Джулия нахмурилась.

– Ты не можешь со мной так обращаться. Я падаю к твоим ногам, а ты меня пинаешь, отбрасываешь прочь. Да нет, ты вовсе не мил и не симпатичен. – Она протянула руку и накрыла ладонью его пальцы. – Скажи, что придешь.

Наконец губы Коррадо растянулись в широкой улыбке. Он нежно взял ее руку в свои. Вдохнул теплый аромат и запечатлел на ней крепкий поцелуй.

В пансионе швейцар указал ему на какого-то незнакомца с прической ежиком, утопавшего в глубоком кресле.

– Он дожидается вас.

Каттани инстинктивно сунул руку за пазуху и сжал рукоятку пистолета. Но вид у посетителя был не агрессивный. Он ожидал комиссара не меньше двух часов и почти уснул. А когда поднялся из кресла, Каттани увидел перед собой длинного худощавого блондина.

– Меня прислал Берт, – проговорил он. Американский акцент был несомненен. – Берт видел тебя… смотрел телевизор. Он говорит: ты сошел с ума. Он боится за тебя. Я тебя буду охранять.

– Как тебя зовут?

– Боб. Но все зовут меня Линкс… Рысь. – Он поднес указательный палец к глазу. – У меня глаза, как у рыси, – захохотал он. – Никогда не промахиваюсь!

Каттани пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Послушай, Боб, я тоже неплохо управляюсь с пистолетом. Скажи Берту, что мне не нужен телохранитель.

– О’кей, о’кей! Однако ты возьми эту книгу.

Книга была большого формата. Каттани открыл ее в специально сделанном углублении лежал «магнум-4».

– У меня уже есть книга вроде этой.

– Но Берт говорит, с этой спокойнее спать.

– Хорошо, Боб.

Он хотел на прощание похлопать его по плечу. Но, черт возьми, разве дотянешься?

На следующий день произошло нечто поистине ужасное. Началось все в телестудии, где работала Джулия. Секретарша передала ей какой-то пакет. Его принес рассыльный.

– Это видеокассета, которую ты заказывала. Он просил передать, что за другой ты должна приехать сама на фабрику в Куарто Оджаро, где уничтожают отходы пленки.

– Что?

Джулия ничего не понимала: никакой видеокассеты она не заказывала и абсолютно не собиралась ехать за какой-то другой кассетой в Куарто Оджаро – на самый край Милана.

Секретарша развела руками и исчезла, оставив на столе пакет с видеокассетой.

Джулия, недоумевая, повертела пакет в руках. Надо разобраться, в чем тут дело Она вставила кассету в видеомагнитофон и при виде появившейся на экране сцены буквально остолбенела.

Она увидела свою мать, которая делала стриптиз. Съемка была произведена много лет назад. Матери тогда было, наверное, лет двадцать пять. В то время как она раздевалась, из-за кадра доносился чей-то голос, дававший насмешливым тоном указания:

– Синьорина, если вы действительно хотите сниматься в кино, надо быть немножко более раскованной. Ну, давайте, давайте, побольше чувства, когда вы снимаете бюстгальтер!

Откуда-то из глубины зала доносились издевательские смешки, кто-то высказывал суждения, давал оценки относительно фигуры и форм. И вот на экране телевизора перед Джулией мать предстала совершенно обнаженной. Следуя указаниям неведомого режиссера, вертела бедрами, показывалась то в фас, то в профиль, принимала завлекательные позы

Девушка не могла преодолеть состояние шока, вызванного этим зрелищем. Никогда в жизни Джулия не испытывала такого унижения. Сквозь стекло двери она увидела силуэт Коррадо. Она стряхнула оцепенение, быстро выключила видео, спрятала в сумку кассету и попыталась принять свой обычный вид.

– Как видишь, – проговорил Коррадо, – я явился даже раньше условленного. Еще нет шести.

При других обстоятельствах Джулия, наверно, бросилась бы ему на шею, радостно обняла. Но в тот момент ей удалось лишь еле слышно пробормотать:

– Молодец!

Присутствие Каттани подействовало на нее ободряюще. Она решила до конца разобраться в этой неприятной истории. Кто прислал ей эту видеокассету? И чего им от нее надо?

– Можешь оказать мне большую услугу? – спросила она Коррадо. – Поедем со мной в Куарто Оджаро. Мне надо повидать одного человека.

В голосе Коррадо она уловила тревожные нотки:

– У тебя неприятности?

– Да так, пустяки, кое-какие семейные неурядицы.

Однако по дороге она, всегда такая оживленная и разговорчивая, хранила непонятное молчание и сосредоточенно вела машину. Каттани понял, что произошло нечто серьезное.

Они ехали по окраине Милана. У фабричного здания, казавшегося совершенно безлюдный, Джулия замедлила ход, въехала в ворота и остановилась перед длинным серым строением.

– Подожди в машине. Я сейчас вернусь.

У Каттанн было безошибочное чутье. Это место ему не нравилось.

– Лучше я тебя провожу.

– Нет, нет, – удержала его Джулия. – Это минутное дело.

Она зашла в цех. Вход освещала тусклая лампочка. В ее слабом свете она различила громоздящиеся рулоны пленки. Они высились до потолка, отбрасывая бесформенные пугающие тени. Столы были беспорядочно завалены старой пленкой. Даже на полу извивались, как змеи, обрывки лент.

– Есть тут кто-нибудь? – громко спросила Джулия. Перед ней мгновенно выросла мужская фигура. Увидев сверкающее лезвие ножа на пружине, Джулия хотела закричать, но сзади ее схватил за плечи другой мужчина и зажал ладонью рот.

Они потащили девушку в глубь помещения, где горела электрическая лампочка и было светлее. В воздухе стоял невыносимый острый запах. Он исходил из огромной ванны, наполненной кислотой, в которую опускают пленку и трут большими металлическими шарами, превращая в жидкую массу.

Один из напавших на Джулию нажал на кнопку, и шары пришли в движение. Кислота заклокотала, растворяя отводы пленки. Джулия находилась в каком-нибудь метре от края ванны. Тот, что запустил установку, сорвал с девушки блузку. Он начал жадно мять ей грудь, дыша в лицо перегаром.

– Послушай, куколка, если ты будешь со мной любезна, – все в порядке. Если же нет, то я брошу тебя вот туда, в кислоту.

Он грубо задрал ей юбку. Джулия, опершись руками об пол, делала отчаянные попытки подняться на ноги.

В другом конце цеха послышался звук открываемой двери. Каттани услышал шум запущенной установки и, обеспокоенный, поспешил в цех.

– Джулия! Джулия!..

Из-за бобин он не мог увидеть, что происходит.

Нападавшие выпустили свою добычу. Но прежде чем убежать, один из них схватил Джулию за горло, вплотную приблизил свое лицо с ужасно выпученными глазами и прорычал:

– Скажи своему отцу, что с друзьями так не поступают. Он должен выполнить – что именно, он сам знает.

Девушка была напугана до смерти и глядела на него, как загипнотизированная. Он схватил ее за волосы и яростно дернул. Потом со всей силы ударил по лицу – так, что она, отлетев, ударилась головой о борт ванны.

Каттани разглядел две метнувшиеся к запасному выходу тени и пару раз выстрелил им вдогонку, но не попал. Он не мог понять, почему Джулия не отзывается.

– Джулия, где ты?

Затаив дыхание, он прислушивался, ловя каждый шорох из-за гор пленки. И с облегчением вздохнул, услышав наконец слабый стон.

Он нашел девушку в обмороке. Взял на руки и вынес из цеха.

В клинике Джулия пришла в себя. У нее был кровоподтек на левой щеке, разбита губа и глубокие царапины на груди.

Она коснулась руки Крррадо и умоляюще произнесла:

– Не оставляй меня здесь одну.

– Не беспокойся. Я никуда не уйду. – Коррадо не отрывал от нее ласкового взгляда.

Вдруг выражение ее лица переменилось. Она нахмурила лоб.

– Это было ужасно, – произнесла Джулия, – просто ужасно.

Шок прошел, и в памяти постепенно начали всплывать страшные подробности. Она вновь видела беспощадно жестокие глаза подонка, схватившего ее за горло. Вспомнила полные угрозы слова, которые тот велел передать отцу.

– Они шантажируют папу, – сказала она. – Не знаю, чего они хотят от него. Но ты не уходи. Я боюсь.

Коррадо кивнул головой. Он наклонился над ней и нежно поцеловал в губы.

Совещание

– Это был всего лишь каприз молодости.

Выйдя из клиники, Джулия отправилась к матери и показала ей кассету.

Синьора Анна сразу же сказала, что нечего из этого делать трагедию.

– Ну что ты хочешь? В этом возрасте часто делают глупости. Я вбила себе в голову, что стану актрисой. И дала себя уговорить сделать несколько кинопроб. – Внезапно она рассмеялась, но смех был невеселым. – Как я тебе показалась? Правда, была неплоха?

Несколько удивленная, Джулия внимательно поглядела на мать. Моложавая, полная жизни женщина!

– Мама, – сказал она, – ты и сейчас еще хоть куда.

– Твой отец заставил меня забыть о кино. От мысли сниматься я отказалась из-за любви к нему.

– Тогда ты его любила.

– Конечно. – Тень печали скользнула по ее лицу – Дорогая моя, мы с твоим отцом были счастливой парой. Много лет, до тех пор, пока не родилась Грета. Этот хрупкий ребенок, казалось, должен был еще больше нас сблизить. А получилось так, что из-за нее мы отдалились друг от друга…

Дочь кивнула в знак того, что ее понимает.

– Мне кажется, папа смирился, что ваши отношения рушатся, и ничего не делает, чтобы их поправить.

– Я не хочу его винить. У него столько проблем. Ему не нравится быть банкиром. Эта работа, эти вечные интриги, которые порождаются деньгами, не по нему. Он рожден для искусства. Его истинное призвание – музыка.

– Он по-настоящему счастлив, только когда может спокойно сесть за рояль.

– Ах, Джулия! – настроение матери вдруг резко изменилось. Она уткнулась лицом в колени дочери и разразилась слезами. – Не говори отцу об этой кассете, прошу тебя. Он не стерпит такого унижения.

Джулия погладила мать по волосам.

– Нет, – заверила, – я ничего не скажу папе.

Но про себя подумала, что причина чувствовать себя униженным у отца есть и без того. Он прекрасно знал, что жена ему изменяет с генеральным директором банка Алесси.

В это время банкир Антинари был в своем кабинете. Перед ним, расположившись по другую сторону стола, сидел Алесси – истинный мозг банка.

– Мы обязаны так сделать, Карло, – решительно внушал ему Алесси. – Если мы откажемся от этой сделки, ваш филиал в Гонконге обанкротится. Не забывай, у нас нет наличных.

Карло Антинари глубоко вздохнул. Поднялся из-за стола и сделал несколько шагов по огромному кабинету. Настроение у него было подавленное. Душу раздирал вечный конфликт между жесткими правилами бизнеса и совестью порядочного человека. Как часто ему приходилось заставлять молчать свою совесть!

– Однако на этот раз, – сказал он, – я не могу побороть беспокойства. У меня смутное предчувствие, что лучше не встревать в это дело.

Алесси тоже поднялся.

– Ты всегда полагался на меня. Думаю, тебе следует так поступить и в этот раз.

– Да, конечно. Однако прежде мы оказывали финансовую помощь при заключении легальных сделок по торговле оружием. Теперь же речь идет об абсолютно незаконной операции по продаже военных материалов. Такими вещами занимаются пираты, а не банкиры.

– У тебя нет другого выхода, Карло. Они решили похитить твою дочь, чтобы ты уступил. – Он посмотрел на него, словно чего-то не договаривая. – Кто знает, что еще они могут придумать, чтобы тебя шантажировать.

Возвратившись в тот вечер домой, банкир застал только Джулию. Грета уже спала, а жена куда-то ушла.

– Ах, да, – вспомнил он, – она собиралась пойти в театр с Алесси.

Банкир пытался не выдать своей тревоги, не показать, как он глубоко расстроен. Вдруг он заметил на скуле у Джулии большой синяк.

– Что у тебя с лицом?

– Чепуха, папа. Ударилась об угол шкафа.

Джулия наблюдала за отцом: буквально на глазах он все более мрачнел и падал духом. Дочь считала его одиноким и замкнутым человеком. Она любила отца, но совершенно не походила на него – типичного интроверта. Жизнерадостная и веселая, склонная к практической деятельности, она унаследовала характер от деда.

– Вам не следует здесь оставаться, – мрачно проговорил банкир. – Наверное, будет лучше, если на некоторое время ты, Грета и мама уедете в Швейцарию.

– Что случилось, папа? Опять нам что-то угрожает?

– Не знаю. Но я очень беспокоюсь.

– Папа, – Джулия погладила его по плечу. – Я тебя не брошу. Думаю, и мама тебя одного не оставит.

Это неправда. Мама-то его оставит, и еще как! С каждым днем Анна все больше от него отдалялась. Он стал для нее чужим человеком. И Джулия и отец это прекрасно знали.

Если бы они в этот момент могли видеть Анну, то получили бы новое подтверждение. Лениво выбравшись из-под простыни, она надевала шелковый халат. Рядом в постели был Дино Алесси, он лежал на спине и курил. Потом обнял и привлек и себе Анну.

– Завтра мы не сможем увидеться, – сказал он. – Я еду в Рим на важное совещание.

Важное совещание в Риме было назначено в служебном кабинете профессора Маттинеры – человека с лисьей мордочкой, узкими, как щелки, глазами, хитро поблескивающими из-за стекол очков.

Собравшиеся уселись за большим круглым столом. Кроме Алесси и Маттинеры, место за столом занял третий персонаж – жирный толстяк, с черными как смоль шевелюрой и усами. Зажигая огромную сигару, он отставил мизинец со сверкавшим на нем тяжелым перстнем. Звали толстяка Кемаль Юфтер, по национальности он был турок.

Не успели они начать серьезный разговор, как Алесси срочно позвали к телефону.

Его разыскивал из Милана адвокат Дилетти, необходимо было сообщить важную новость, которая может иметь катастрофические последствия. Дилетти только что вернулся из тюрьмы в Бергамо, где навещал Лаудео.

– Ты с ним говорил? – спросил Алесси.

– Конечно, говорил.

– Ты ему обо всем сказал?

– Разумеется.

Он должен был сказать Лаудео о том, что друзья на него очень сердятся. Шантаж в отношении Антинари они считают чистым безумием. Его поведение только наделало шума и рискует создать уйму затруднений для успеха их дела.

– Я ему все передал точно и ясно, слово в слово, – заверил Алесси адвокат Дилетти.

– А он что?

– Хотел узнать, от кого исходят эти инструкции. Я сказал – эти советы исходят от Алесси и его друзей.

– Хорошо, хорошо.

– Черта с два хорошо. Он там совсем рехнулся. Сказал, что прекрасно понимает, о чем речь, и считает: ты и Юфтер хотите оставить его вне игры. Заявил, что у него есть одни способ заставить вас за это заплатить.

Алесси нахмурил слегка влажный от пота лоб. Он с каждой минутой выглядел все более встревоженным. Юфтер и Маттинера наблюдали за ним, обмениваясь недоуменными взглядами.

– Да что он такое задумал? – спросил Алесси.

– Он решил расколоться, – раздался в трубке ответ адвоката. – Завтра к нему придет этот Каттани, который дал ему неделю на размышление.

– Сукин сын! – выругался он. Проинформировав своих компаньонов, он добавил, словно смирившись: – В этих условиях нам не остается ничего другого, как отказаться от дела. Слишком рискованно.

Глаза Юфтера сверкнули, как раскаленные угольки, из них, казалось, вот-вот посыплются искры. Он хватил кулаком по столу.

– Нет! – заорал турок. – Мы не можем послать все к чертовой матери из-за этого сумасшедшего!

Черты лисьей физиономии профессора Маттинеры еще более обострились. Он принадлежал к тому типу людей, которые всю жизнь выглядят робкими из-за того, что в детстве жили в вечном страхе перед чересчур строгим отцом. И выросли забитыми, ущербными даже физически: когда сидят, всегда держат коленки вместе, а руки сложенными на груди, словно сжавшись в ожидании нападения.

Такие люди опасны. Им в голову могут прийти жестокие мысли. Как та, что сейчас зародилась в мозгу у Маттинеры. Он подсказал:

– А может, не поздно поправить дело?..

Юфтер понял на лету.

– Да, конечно, – сказал он. Мысль ему понравилась.

– Почему бы и нет? – отозвался Алесси.

– Но я не могу один принимать решения, – предупредил Маттинера. – Не собираюсь отказываться, но я действую не от собственного имени, а представляю интересы других лиц. И должен проконсультироваться. Прошу меня извинить.

И, слегка сутулясь, исчез за дверью, тщательно прикрыв ее за собой. Позвонив по телефону, Маттинера вернулся.

– Все в порядке, – резюмировал он.

На следующий день Лаудео проснулся с ужасной головной болью. Он тщетно массировал себе виски, отказался от ежедневной утренней зарядки и дольше, чем обычно, постоял под душем. Никакого результата. Боль не проходила, стучала в мозгу, как удары молота.

Он услышал, как в двери повернули ключ. На пороге появился Антонио, тюремный охранник, каждое утро приносивший ему завтрак.

– Доктор, я принес вам чашечку крепкого кофе.

– Спасибо, Антонио. Это как раз то, что мне нужно.

– Там внизу, – сообщил охранник, – пришел тот человек, которого вы ожидаете, синьор Каттани.

Лаудео кивнул и сказал, что через несколько минут будет готов. Тюремщик почтительно поклонился, бесшумно прикрыл дверь и исчез.

Лаудео взял чашечку и осушил ее одним глотком. От кофе сразу полегчало. А через несколько секунд он начал корчиться от нестерпимого жжения в желудке. Весь побагровев, стал задыхаться, ему не хватало воздуха.

– Помогите! – закричал Лаудео. – Меня отравили!

Он упал на колени, потом повалился на пол. Его нашли скорчившимся, схватившимся руками за живот, коленями он упирался чуть ли не в подбородок. Он напоминал тела тех, кто погиб во сне под потоком лавы в Помпее.

Все утро в тюрьме царила суматоха. Консультации врачей, объяснения непрерывно звонящему из Рима начальству. Антонио, тюремный сторож, уже дал свои первые показания начальнику тюрьмы. Сейчас, сидя за рулем своего «фиата-127», направляясь домой на обед, он дрожал при мысли о предстоящем во второй половине дня допросе у судебного следователя.

Он уже выбрался за город и ехал по ведущей в гору узкой дороге. Незадолго до поворота в зеркале заднего вида вырос догонявший его грузовик. Все произошло в считанные секунды. Грузовик на полном ходу врезался сзади в машину и сбросил ее с дороги – несколько раз перевернувшись, она покатилась под откос.

Остов машины застрял колесами вверх, наскочив на дерево. Чуть выше, на склоне, распростерлось тело тюремщика с размозженной головой. Тонкие ручейки крови окрасили траву вокруг в красный цвет.

Страховка

Селение находилось рядом с Бергамо и прекрасно могло считаться окраинным кварталом этого города. Там, где дома уже кончались и начинались поля, рядом с запрудой ручейка, среди зарослей кустарника, стоял маленький облупленный домишко, напоминавший скорее барак, – это было жилище тюремного сторожа Антонио Вивиани.

Когда Каттани приехал к его вдове, она уже успела облачиться в траур. Это была маленькая, расплывшаяся женщина неопределенного возраста, безропотно погруженная в свое горе. Как только Коррадо показал ей удостоверение, она, отбросив недоверие, провела комиссара в нищую комнатку, служившую и гостиной и столовой.

– Я осталась одна с двумя детьми, – причитала женщина. – Без единого гроша…

– Да как же так? – притворился удивленным Каттани. – Я знал вашего мужа. Он был разумным человеком. Наверняка он оставил сбережения.

– Какое там! На его жалованье мы еле сводили концы с концами. На сберегательной книжке самое большее триста тысяч лир Я теперь нищая.

– И все же Антонио мне говорил, что последнее время у него были сверхурочные и он мог позаботиться о семье…

Каттани продвигался на ощупь, пытаясь уловить в словах вдовы хоть какой-то намек, способный навести на след.

Наконец его попытки увенчались успехом: женщина упомянула о страховом полисе.

– А на какой случай эта страховка? – спросил Коррадо.

– Да почем я знаю. Дней десять-пятнадцать назад он подписал какой-то полис Международной страховой компании. Он где-то здесь. – Женщина широко обвела вокруг рукой, указывая на царящий в комнате беспорядок. – Надо будет его не спеша поискать.

«Вот работенка для Берта!» – подумал Каттани.

Возвратившись в Милан, он сразу же вызвал американца.

Берт прибыл в сопровождении двух ангелов-хранителей: длинного Боба и Чарли – не слишком приятного на вид малого с расплющенным носом и кривыми ногами.

Каттани информировал американца о последних событиях. И сказал:

– Мне необходимо узнать фамилии владельцев этой Международной страховой компании.

Берт тут же переадресовал поручение Чарли.

– Он в таких делах большой специалист. А мы с Бобом улетаем в Базель. Юфтер находится там. Мне оттуда сигнализировали, что он прибыл из Рима. У него в программе встреча с важными шишками. Попытаемся установить пару «жучков» и послушать, о чем они будут говорить, – надо же знать их планы.

– Как только вернешься, сразу встретимся, – сказал Каттани.

– Конечно. А ты тут пока немножко поразвлекайся, о’кей? – Берт подмигнул и со значением усмехнулся. – Составь компанию синьорине Антинари…

Чарли действительно оказался толковым и расторопным. Очень быстро сумел раздобыть все необходимые сведения. Когда он протянул листок Каттани, тот с удивлением присвистнул. Пятьдесят один процент, то есть большая часть акций Международной страховой компании принадлежала банку Антинари.

Антинари… Что-то эта фамилия начала встречаться слишком часто. Все нити ведут в этот банк. Все будто вертится вокруг него.

Каттани решил, что сейчас самое время повидать Джулию. Однако девушка встретила его не слишком приветливо. Она была немного обижена, потому что Коррадо не пришел на последнее свидание и три дня неизвестно где пропадал.

– За это время чего только не случилось, – коротко сказал он в свое оправдание.

Но Джулия продолжала ворчать.

– Мог хотя бы явиться с букетом цветов…

– Я не кончал курсов хороших манер, – ответил он. – А теперь, если ты соблаговолишь меня выслушать, я хочу попросить об одной услуге.

– Ах, вот зачем ты пришел! – Раздражение сменилось глубокой досадой, на лице появилось хмурое, обиженное выражение. – Ему, видите ли, понадобилась от меня услуга…

Каттани сел против Джулии и спокойно, серьезным тоном, рассказал ей про вдову и про полис, который Вивиани подписал в страховом отделе банка ее отца. И в заключение сказал:

– Почему бы тебе не сделать доброе дело? Позвони по телефону и поторопи их с выплатой денег…

Ему удалось уговорить девушку. Она позвонила директору страховой компании.

– Да, да, жду. Пусть посмотрит документы.

Она постукивала карандашом по блокноту, готовясь делать заметки. Потом начала записывать то, что сообщал директор. Вдруг она с изумлением подняла взгляд на Коррадо.

– Но вы уверены, господин директор? – спросила она в трубку.

Тот клялся и божился, что совершенно уверен в правильности сведений.

Закончив разговор, Джулия сделала большие глаза

– Знаешь, на какую сумму был застрахован твой приятель-тюремщик? На пятьсот миллионов! Вот тебе и бедняк! При такой сумме надо ежегодно платить огромные взносы.

– Или платить должен был не он, а кто-то другой. Как я и подозревал, его подкупили. Кто-то подарил ему этот полис в не откладывая попросил взамен об одолжении. Вот кто подсыпал яд в кофе Лаудео.

Джулия нахмурилась. Как журналистка она кое-что слышала о всяких интригах и кровавых преступлениях. Но столкнуться с ними так близко самой – совсем другое дело. Оттого ее бросило в дрожь.

– Ты могла бы помочь мне разобраться в этой истории, – сказал Каттани.

– Я даже не знаю, с чего начать.

– У меня, пожалуй, есть одна мысль. Слушай внимательно. Когда кто-то хочет застраховать свою жизнь, страховая компания требует, чтобы клиент представил медицинскую справку. Чтобы удостовериться, что человек вполне здоров, иначе компания рискует слишком скоро потерять кругленькую сумму.

Джулия со вниманием следила за ходом мыслей Каттани, но еще не понимала, куда он клонит.

Он объяснил.

– Мне надо узнать фамилию врача, который осматривает клиентов Международной страховой компании. Наверное, он завел карточку и на нашего Вивиани. Не так ли? Так вот, было бы чрезвычайно любопытно в нее заглянуть.

Джулии оказалось совсем не трудно узнать, кто производит осмотр клиентов страховой компании. Эту задачу выполнял врачебный кабинет доктора Морроне.

В субботу, когда кабинет был закрыт, Джулия предстала перед швейцаром дома, где он помещался. На ней была мини-юбка, и она старалась держаться как можно развязнее.

– Мне нужно к доктору Морроне, – сказала она, вовсю кокетничая, словно желая обольстить швейцара.

– Но сегодня нет приема, – ответил привратник, уставившись на девушку. Та, делая вид, что поправляет чулок, еще больше приковала к себе его внимание.

Этим мгновением воспользовался Каттани, незаметно проскользнув в подъезд. На площадке второго этажа он нашел то, что искал, – дверь с табличкой: «Врачебный кабинет Эннио Морроне».

– Как? Доктора нет? – Джулия продолжала разыгрывать из себя дурочку перед швейцаром. – Тогда я его подожду. Знаешь, он мне назначил на сегодня.

Наверху Каттани возился с замком. Наконец ему удалось открыть, и он принялся искать специальный металлический шкаф, в котором обычно хранятся медицинские карточки. Он увидел его в углу, нашел нужный ящик и стал лихорадочно перебирать конверты один за другим. Найдя имя Антонио Вивиани, он вытащил конверт из ящика. Открыл его, и то, что прочел на вложенной внутри карточке, еще раз подтвердило его безошибочный нюх. Из записи явствовало, что тюремный сторож Вивиани болен раком, причем болезнь находится на поздней стадии.

Коррадо вместе с Джулией вновь отправился к вдове, чтобы сообщить о своем неожиданном открытии. Женщина разразилась неудержимыми рыданиями.

– Да, – подтвердила она, – у него была эта ужасная болезнь. Он знал, что приговорен к смерти, и оформил для нас эту страховку.

Она мяла в пухлых руках платочек.

Каттани было ее жаль. Но он не мог удержаться и сказал:

– А вы знаете, что должен был сделать ваш муж в обмен на эту страховку? Он подсыпал яд в кофе Лаудео.

– Нет! – яростно запротестовала женщина. Лицо у нее было растерянное, она переводила обезумевший взгляд с Джулии на Коррадо – то на нее, то на него. Что им надо, этим незваным гостям? Запятнать память ее мужа? – Нет, не может этого быть! Он был честный человек, он был не способен на такие вещи! – все больше распалялась она.

Но где-то в глубине души ее мучил страх совсем другого рода. Она боялась лишиться этих денег.

– Вы явились сюда потому, что страховая компания не хочет платить? Не так ли? Пытаетесь меня надуть…

Каттани успокоил ее.

– Да вы не волнуйтесь. Я буду нем как рыба, и вы получите свои денежки. Однако вы наверняка знаете, как было дело. Вам известно, что вашего мужа убили?

Вновь на лице женщины отразилось глубокое изумление.

– Да-да, – наседал на нее Каттани. – Это не был несчастный случай. И, наверное, он знал, какая его ждет судьба.

– Кто его убил? – сквозь слезы крикнула женщина, размахивая сжатыми кулаками. – Я хочу знать, кто это сделал.

– Те, кто ему заплатил. Те, кто теперь даст вам пятьсот миллионов. Вы должны помочь нам найти этих людей.

– Я? Да разве я что-нибудь знаю?

– Постарайтесь вспомнить, приходил ли к вам в последнее время кто-нибудь посторонний?

Женщина наморщила лоб.

– Да, – сказала она, – припоминаю, приезжал какой-то господин, высокий, лысый, толстый.