355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Марк Гальперин » Прыжок кита » Текст книги (страница 7)
Прыжок кита
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 04:08

Текст книги "Прыжок кита"


Автор книги: Марк Гальперин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

• машина УМ-2С должна была стать лётным образцом для первого корабля.

Также, как и машина для Туполева, машины УМ-2М иУМ-2С создавались параллельно с испытаниями базовой машины УМ-2, что делало работу весьма сложной. Геша вспоминает, что работа шла успешно в течение всего 1965 года. Он прибыл в ОКБ-1 одновременно с доставкой туда нашей машины, сам её проверил и обеспечил её работу в течение этого непростого для нас года.

За всё время была только одна неприятность. По одному из каналов сопряжения нашей машины с моделирующим комплексом порой «проскакивала» случайная ошибка.

Для несведущих скажу, что такая случайная ошибка всегда препакостнейшая штука до тех пор, пока будет найдена и устранена совершенно конкретная и понятная ошибка в электрической схеме, программе или самая заурядная неисправность. Порой поиск такой коварной ошибки может длиться месяцами, а за её устранение, бывало, и Золотую Звезду Героя вешали на грудь прямо на месте, в процессе испытаний.

Геша чувствовал себя в ОКБ-1 уверенно и спокойно, была нормальная, очень важная и интересная работа. Я думаю, что для самого Геши было огромной личной удачей пройти такую школу, она помогла его становлению и как инженера, и как руководителя. Я имею право давать ему такую оценку, потому что мне приходилось работать с Гешей и как со своим заместителем, и как со своим начальником. Поверьте, что лучшей проверки деловых и личностных качеств просто не придумаешь!

Однажды без предупреждения приехал И. В. Берн ему нужно было срочно подписать у Королёва какой-то отзыв, я думаю, что это было письмо в Высшую Аттестационную комиссию с поддержкой присвоения Старосу степени доктора технических наук на основании краткого доклада о выполненных работах. Королёва на работе не оказалось, дело было безотлагательным, а с замещавшим Королёва В. П. Мишиным Берг не был знаком. Он попросил Гешу зайти к Мишину, что Геша и сделал совершенно спокойно, потому что он сумел поставить и проявить себя в ОКБ-1 случшей стороны. Берг был ему благодарен за помощь и удивлён его возможностями в этой непростой фирме.

Машина УМ-2М была поставлена в начале 1965 года, с опозданием примерно на полгода по сравнению с плановыми сроками, всего через полгода после завершения Госиспытаний УМ-2 и всего через три месяца после памятной Коллегии, на которой Старос и Берг подверглись тяжелейшей порке и унижениям. Трудно представить, как можно было в это тяжёлое время скрупулёзно проверить и доработать практически макетный вариант машины. Тем не менее, работа успешно развивалась весь 1965 год.

Пережитый скандал, отставка главного сторонника Староса – Н. С. Хрущёва – никак не повлияли на его отношения с Королёвым, может быть, они сделали их ещё более прочными, ведь Королёв знал цену и травле людей, и изменам, и верности. На одной из их нечастых встреч в кабинете Сергея Павловича мне довелось присутствовать. К тому времени они уже перешли на «ты», правда, Старос обращался к Королёву по имени-отчеству, а Сергей Павлович называл его просто Филипп. Старос привез в подарок приёмник «Эра», который вставил прямо в ухо Королёву со словами: «Представляешь, как это удобно, ты вечером ложишься в постель, включаешь приёмник, слушаешь музыку и совершенно не мешаешь спать своей жене». Королёв поблагодарил за интересный подарок, устало улыбнулся и ответил: «Знаешь, Филипп, у меня такая работа, что когда я ложусь в постель, я уже давно совершенно не мешаю спать своей жене».

Несмотря на серьёзное противодействие, Королёв не думал отступать. Он хотел, чтобы на «Союзе» полетела серьёзная управляющая система. Он наверняка знал, чтоУМ-2С гораздо серьёзнее, чем американская машина, установленная на корабле «Джемини», та ограничивалась решением одной навигационной задачи. Перевод статьи об этом, напечатанной в одном американском журнале, был сделан Старосом и передан Шокину и Королёву. Нас ждала тяжёлая работа, но и Старос, и Королёв верили в победу.

Но судьба распорядилась иначе: 14 января 1966 года Сергей Павлович Королёв умер на операционном столе во время достаточно простой полостной операции, да ещё и сделанной одним из известнейших хирургов того времени, личным другом Сергея Павловича.

Это было трагедией не только для близких Королёву людей, его соратников, родных и друзей, это было трагедией государственного масштаба: столько планов и идей остались нереализованными. Ушёл из мировой космонавтики не только гений её создателя, но и его воля, способность добиваться победы и противостоять любым партийным и административным нажимам, когда вожди требовали от него идти на неоправданный риск. Ушла ещё и удачливость, без которой нельзя быть великим исследователем и Главным конструктором.

Ушла вместе с ним и наша мечта о космосе. Место Королёва занял его заместитель Василий Павлович Мишин, личность совершенно другого масштаба.

Вскоре после его прихода, в марте 1966 года, работы по проекту вычислительной системы для корабля «Союз» на базе машин семейства УМ-2 были прекращены.

Невольно сравнивая организацию этой работы с тем, как развивались отношения со всеми участниками работ по системе «Узел» несколько лет спустя, я вижу, что делали мы всё правильно, но, видно, не судьба нам было послать машину в космос.

Не желая терять понапрасну наиболее совершенную модель машины – УМ-2С, мы добились отмены её поставки в ОКБ-1 и передачи на бюджет нового заказа, который к тому времени уже активно развивался. Это была разработка БИУС «Узел», которая началась в 1965 году, а уже в 1966-м проходила защита эскизно-технического проекта по этой работе. Появление на этом заказе готовой вычислительной машины позволило нам уже на стадии проекта показать решение ряда навигационных задач, что серьёзно укрепило наши позиции на новом поле деятельности. Крушение наших надежд в космосе послужило успеху нашего ухода на глубину морей и океанов.

Но что удивительно: именно в это время, после прекращения работ по программе «Союз», после защиты эскизно-технического проекта БИУС «Узел» нас посетил Главный теоретик космоса Мстислав Всеволодович Келдыш. Визит носил совершенно неформальный характер. Я сейчас даже не берусь сказать, была ли у этого визита какая-либо цель. У меня осталось чувство, что Главный теоретик космоса захотел увидеть ещё одну важную вещь, которой советская космонавтика лишилась с уходом его всегдашнего Соратника, Оппонента и Товарища по борьбе за будущее этой науки.

Встреча Староса и Келдыша была весьма продолжительной, всё её содержание я не могу передать. Судя по тому, что во встрече участвовал профессор Сергей Александрович Майоров, можно предположить, что именно он и организовал этот визит. Возможно, он готовил надёжную поддержку Старосу при соискании им учёной степени доктора технических наук по совокупности выполненных работ. Поддержка Президента Академии Наук СССР в таком деле была чрезвычайно важна.

Я участвовал только в одной части встречи, посвящённой работам на Военно-морской Флот. Старос поручил мне сделать подробный доклад по всей работе, по составу задач, по использованию огромного технического задела, полученного во время работ по программе «Союз».

Доклад и осмотр машины УМ-2С продолжался больше часа. На доске были развешаны те же плакаты, которые были представлены на защите проекта незадолго до визита. Я отлично помню их. На одном была схема расположения приборов системы «Узел» в различных отсеках подводной лодки проекта 641. На другом – перечень и постановка основных задач, решаемых системой. Келдыш чрезвычайно внимательно выслушал доклад, задал массу вопросов. После этого мы показали ему первую версию решения навигационных задач в системе. Именно в этой части доклада Филипп Георгиевич с горечью заметил, что вот от таких возможностей отказались лётчики, отказались специалисты по космосу, а моряки схватились за них, и в результате будет создана замечательная вычислительная система для самых маленьких и самых массовых советских подводных лодок. Мстислав Всеволодович горько вздохнул и сказал, что ведь самолёты летают всего чуть больше полувека, в космос человек полетел всего пять лет назад, а моряки решают навигационные задачи со времён Магеллана…

К сожалению, фотографии, имеющие отношение к построению системы и составу задач, были в своё время уничтожены режимной службой, и уцелела только одна фотография, которую мне подарили друзья по работе через двадцать лет, в день моего шестидесятилетия. На обратной стороне снимка подписи моих товарищей по работе, разделённые на две группы, с пояснением, что это подарок от «дураков» и «мудаков». На этом снимке Мстислав Всеволодович Келдыш, Филипп Георгиевич Старос и я.

Мстислав Всеволодович Келдыш, Филипп Георгиевич Старос и я

Но есть на этом снимке и ещё одно ДЕЙСТВУЮЩЕЕ лицо – это бортовая управляющая машина УМ-2С, которую нам заказал Сергей Павлович Королёв, от которой отказался его преемник, и которая помогла нам вести прокладку пути в славное будущее этих чуть было не погибших работ – путь к системе «Узел». Судьба подарила «Узлу» небывалый срок жизни – уже почти сорок пять лет, а дорога ещё не кончается!

Забегая вперёд, замечу, что встреча с Келдышем проходила в том самом кабинете, где всего через один год будет развёрнут стенд Главного конструктора для проведения стендовых испытаний системы. И ещё одно горькое совпадение: в апреле 1967 года я был в командировке в Баку, где на одном из заводов мы разместили заказ на изготовление электромеханических приборов для системы «Узел». Там я и услышал сообщение ТАСС, что космонавт Владимир Комаров погиб во время полёта космического корабля нового типа, корабля «Союз-1». На этом корабле должна была лететь в космос наша машина УМ-2С.

Это была первая жертва космической программы, но это был и первый после гибели Сергея Павловича Королёва запуск нового корабля с человеком на борту. Ходили упорные слухи, что у нового Главного конструктора не хватило мужества не допустить отправки в космос человека на корабле, доводка которого не была завершена. Я не могу комментировать эти слухи. Могу только сказать, что присутствие бортовой машины на корабле не спасло бы его от катастрофы: среди перечня задач не было ни одной, которая могла помочь или помешать развитию той ситуации, которая привела к трагедии. Но уверен в одном: нам бы пришлось всерьёз потрудиться, чтобы доказать этот очевидный факт, если бы мы всё же полетели. Так уж сложилось, что во всём мире при возникновении катастрофической ситуации на любом объекте, где установлена вычислительная машина, именно на неё прежде всего стараются свалить вину за происшедшее.

Так закончились наши работы по созданию унифицированных бортовых машин УМ-2 для различных видов Вооружённых сил СССР. Нельзя считать, что окончание было удачным. Но к этому моменту мы уже активно работали над созданием вычислительной системы для неатомных подводных лодок, этот проект оказался главным достижением всей нашей команды, создавался и развивался он на базе той же самой унифицированной бортовой машины УМ-2, а освободившийся образец этой машины под кодовым названием УМ-2С позволил нам ещё и сэкономить целый год в цикле создания лодочной системы под названием БИУС «Узел».

Переходим к этой, новой части книги, а самое главное – к новой, и самой важной, главе нашей общей судьбы.

ПОДВОДНЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ

БИУС

Что означает данная аббревиатура?

Самое простое дело – расшифровать её значение: Боевая Информационно-Управляющая Система. Единая вычислительная система корабля, надводного или подводного, комплексно решающая широкий круг задач управления боевой деятельностью корабля и всех видов его оружия.

Такие слова были записаны в тактико-техническом задании (ТТЗ) на первую вычислительную систему для первой советской атомной подводной лодки стратегического назначения проекта 667, вооружённой межконтинентальными баллистическими ракетами.

ТТЗ на такую систему было выдано Военно-морским Флотом в начале 1960 года Центральному Морскому научно-исследовательскому институту (ЦМНИИ) Министерства судостроительной промышленности. Система получила хмурое название «Туча».

Флотскими специалистами неоспоримо признаётся факт, что подобная задача была поставлена и решена впервые в отечественной практике военного кораблестроения.

Д. Л. Сидоренко в своих воспоминаниях пишет:

Система управления подводной лодкой «Субик» (SUBIC – submarine integrated control) разрабатывалась для комплексного эффективного управления всеми процессами будущих подводных лодок США. Предполагалось, что централизованная обработка всей информации, необходимой командиру подводной лодки, применение более эффективных устройств и способов отображения обстановки, позволят увеличить боевые возможности подводной лодки при одновременном значительном сокращении её экипажа. Должны были быть объединены в единую систему пять основных систем, управляющих оружием, энергетикой, средствами связи и условиями обитаемости.

Система управления оружием решала задачи обнаружения целей, определения их координат и элементов движения цели, точной навигации подводной лодки и подготовки исходных данных для боевого использования оружия.

Система управления энергетикой регулировала мощность энергетической установки и управляла связанным с ней вспомогательным оборудованием. Управление средствами связи гарантировало наилучшую связь как внутри подводной лодки, так и с другими кораблями. Система контроля условий обитаемости обеспечивалась непрерывным анализом воздуха.

Судя по тому, что информация о системе была приведена в книге «Вычислительная техника в Вооружённых силах капиталистических стран», изданной ВЦ-2 в 1959 году с ссылкой на американское издание «Naval Research Reviews. Aug. 1959», читатель может сделать вывод, что такая система была уже там спроектирована. Предварительное сравнение показывало, что наша система не хуже американской, хотя перечень решаемых задач был несколько иной. Впоследствии попытки достать более полную и достоверную информацию о подобных зарубежных системах успехом не увенчались. А при переводах зарубежной специальной литературы поданной тематике, для систем типа «Субик», советские переводчики стали использовать наш термин – „БИУС”.

В 1967 году БИУС «Туча» прошла Государственные испытания и была принята на вооружение подводной лодки проекта 667.

История создания и организации производства этой системы подробно описана в книге А. А. Мошкова.

Вторую систему такого класса – БИУС «Аккорд» – ВМФ заказал промышленности практически одновременно с «Тучей» в 1961 году в рамках проекта подводной лодки проекта 705. Это был, по очень многим параметрам, совершенно новый проект лодки:

– с корпусом из титана;

– с совершенно новым ядерным реактором (Главным конструктором которого был академик Александров);

– так называемый «малоэкипажный» (по-другому проект называли «лодка-автомат»; проектом автоматизации руководил академик Трапезников).

Один из ведущих разработчиков «Аккорда», Анатолий Николаевич Чистяков, вспоминает:

БИУС «Аккорд» для комплексно автоматизированной малоэкипажной подводной лодки (ПЛ) пр. 705 занимает особое место среди отечественных БИУС. «Аккорд» явился первой системой, которая позволила обеспечить управление боевой деятельностью ПЛ с единого пульта управления, замкнув на себя централизованное управление всем радиоэлектронным вооружением и оружием ПЛ, и решила тем самым задачу комплексной автоматизации и малоэкипажно сти ПЛ.

Как и сама лодка проекта 705, БИУС «Аккорд» оказался пока единственным представителем малоэкипажных лодок такого класса, и его перспективное направление не имело дальнейшего развития по различным и далеко не техническим причинам или полезности.

Обе системы – «Туча» и «Аккорд» – родились одновременно и предшествовали разработке БИУС «Узел». Разработка «Узла» началась позже на пять лет, что обеспечило преемственность этих работ, а завершилась позднее их всего на 2–3 года.

Самое главное, что у всех трёх систем, разработанных разными коллективами, был один и тот же заказчик, а точнее, идеолог и создатель самой важной части проекта – его концепции. Таким подлинным основоположником нескольких поколений БИУС был 24-й институт ВМФ. Именно его коллектив в рамках научно-исследовательской работы в течение 1958-60 годов разработал принципы построения БИУС, алгоритмы основных классов задач и проект технического задания на такие системы.

Для конца 50-х годов это был подлинный прорыв. Как могло случиться такое, откуда пришли подобные мысли? Кто стоял у истоков этой деятельности?

Непосредственный участник всех работ по автоматизации управления в ВМФ в те годы, Д. Л. Сидоренко, вспоминает, что у истоков всех начинаний стоял академик, адмирал-инженер Аксель Иванович Берг.

А. И. Берг

Примечательно также, что на первых этапах постановка вопроса широкой автоматизации процессов управления силами и средствами, а также перехода на цифровые методы управления техническими комплексами и системами оружия для всех родов войск были поручены Военно-морскому Флоту, наиболее подготовленному к постановке и решению таких задач. Даже финансирование работ по созданию вычислительных машин БЭСМ-4 и БЭСМ-6 проводилось через бюджеты флота.

Началось всё с того, что в пятидесятые годы в Министерстве обороны было организовано несколько принципиально новых научно-исследовательских учреждений. Они назывались ВЦ с последующими номерами – 1, 2, 3. Каждый род войск имел по крайней мере одно такое учреждение – вычислительный центр. Будущий 24-й Институт ВМФ тогда назывался ВЦ-2.

Первоначально задачей такого учреждения являлось выполнение расчётов, необходимых для каких-то, не всегда понятных, задач. Было ясно, что в ближайшие годы потребуются большие вычислительные мощности и большой потенциал математиков и программистов для выполнения научных исследований и расчётных задач. В такие вычислительные центры в плановом порядке стали поступать отечественные вычислительные машины – М-20, БЭСМ-3, а потом и БЭСМ-6.

Одновременно началась интенсивная комплектация вычислительных центров специалистами-математиками, программистами, инженерами по вычислительной технике. Подготовка подобных специалистов явно отставала от роста потребностей. Ведь нужны были люди молодые, имеющие подготовку военных специалистов, с глубокими знаниями программистов и специалистов по численным методам. Большой эффект дал метод «перекрёстного опыления».

С одной стороны, всячески стимулировался отбор лучших выпускников гражданских институтов, приём на работу по вольному найму или оформление на военную службу в конкретный вычислительный центр или научно-исследовательский институте проведением дополнительного обучения той или иной воинской специальности.

С другой стороны, наиболее способные выпускники военных училищ отправлялись на дополнительную подготовку в университеты, ведущие технические учебные заведения, после чего направлялись «служить военной науке». В результате в конце 50-х годов молодые ВЦ были уже очень сильными и продуктивными научными учреждениями, способными предлагать, а при необходимости и навязывать промышленности новые идеи, задачи, а порой и конкретные инженерные решения. Ими выполнялись исследования, зачастую создавались макеты устройств. Это была плодотворнейшая пора расцвета военной науки. Таковой мыслилась задача времени. Так она была решена.

Главком ВМФ С. Г. Горшков действовал крайне решительно. Он создал специальную комиссию, отобравшую самых лучших выпускников военно-морских училищ, и отправил их на профессиональную переподготовку в Московский энергетический институт на полтора года. Лучшие выпускники гражданских институтов были призваны на службу в ВМФ на добровольной основе. Они прошли дополнительную подготовку в Военно-Морской академии, после чего влились в группу, получавшую дополнительную подготовку в МЭИ. Одновременно такую подготовку прошли 70 человек, и все они составили костяк новой команды ВЦ-2 – Вычислительного Центра ВМФ. Новобранцам были присвоены звания старших лейтенантов. Да-да, именно старшие лейтенанты генерировали новые идеи, формировали направления развития новых видов оружия – подводных лодок, баллистических ракет, систем радиоэлектронного вооружения и других разработок.

В те годы мне приходилось много бывать в подобных военных учреждениях, видеть старлеев и капитанов с университетскими значками на мундирах, и, надо заметить, имели они полномочия, совершенно неадекватные количеству звёзд и просветов на погонах. Старлеи эти достойно провели военную науку через многие десятилетия!

Одновременно в новую флотскую организацию были переведены и несколько человек старшего поколения, в основном из научных кадров Военно-Морской академии. В первую очередь, я назову Ивана Анисимовича Семко.

И. А. Семко

Он возглавил вновь созданный отдел, нацеленный на решение вопроса об использовании вычислительной техники в системах управления надводных кораблей и подводных лодок. Именно этими темами он занимался и в академии. Его ближайшими соратниками стали три человека, сыгравшие огромную роль в успехе наших работ по «Узлу» и в развитии всего направления деятельности. Это Григорий Степанович Кубатьян, Геннадий Николаевич Бобков и Иван Александрович Чеботарёв, ставшие начальниками основных лабораторий, куда были направлены работать новоиспечённые старлеи.

Г. С. Кубатьян

Кандидатская диссертация Кубатьяна посвящалась вопросам применения метода оптимального регулирования, который был весьма популярен в то время. Мы использовали эти методы при создании системы управления химическим реактором на Воронежском комбинате синтетического каучука. Хорошо помню, как непросто было заставить оператора во взрывоопасном цехе поочерёдно задавать разнонаправленные предельные воздействия на реактор. Кубатьян сумел убедить командование и командиров кораблей сделать то же самое с маневрированием подводной лодки по курсу, по глубине и по скорости хода. Кубатьян был человеком умным, въедливым и преданным идее, в которую поверил сам. Он провёл все испытания, показал отличные результаты и достойно защитил диссертацию. Так что к работе по БИУСам этот учёный приступил уже будучи вполне сформировавшимся инженером-системщиком и командиром.

Бобков руководил вновь созданной лабораторией задач ракетной стрельбы. Путь к этой профессии у него начинался во время войны, когда он, ещё мальчишкой, был принят юнгой на один из кораблей Черноморского флота. Затем он поступил в Высшее военно-морское училище, а после его окончания вернулся на корабли, стал классным офицером-артиллеристом, а со временем и командиром артиллерийской боевой части корабля. Естественно, что первые поколения флотских ракетчиков выросли из артиллеристов. Но служба на кораблях сделала Геннадия Николаевича не только опытным инженером, но и настоящим флотским офицером и командиром – требовательным и весёлым, энергичным и предусмотрительным. А ещё он был немного щеголеват в одежде, манерах, жестах и оборотах речи. Да и просто запомнился замечательным мужиком и надёжным товарищем.

Г. Н. Бобков

Его крепкое плечо я хорошо почувствовал во время нашей работы на испытаниях, особенно когда у меня возникли серьёзные проблемы с «особистами» в связи с герметизацией кабельных трасс. Невозможно забыть строки, которые он мне прочитал, когда мы шли вдоль пирса в дивизии в Лиепае. Мир казался мне рухнувшим, и вдруг прозвучало:

 
С годами мы судим о людях всё строже:
Есть люди постарше, а есть помоложе,
Есть тёти как тёти, есть дяди как дяди,
Есть люди как люди, есть бляди как бляди…
Но помни всегда, справедливости ради -
Есть бляди – как люди, а люди – как бляди!..
 

С И. А. Чеботаревым нам не пришлось тесно сотрудничать, мы его знали как заместителя Кубатьяна и одного из создателей системы «Туча».

А теперь представьте себе, какой потенциал имела такая команда из семи десятков молодых офицеров, обладателей красных дипломов, получивших отличную дополнительную подготовку. Создание БИУС, в моём представлении, – это главное достижение бывших старших лейтенантов и их мудрых руководителей.

Между тем события развивались стремительно, новый коллектив был создан в самое подходящее время. Скоро началось формирование программ работ по созданию БИУС, разрабатывались алгоритмы решения основных задач, формулировались принципы интеграции корабельных систем в единый комплекс. Тут-то и началась война нового ВЦ, который вскоре был преобразован в 24-й Институт ВМФ, с другими институтами – навигационным, ракетным, торпедным, радиолокационным и гидроакустическим. Каждый из них хотел делать свой вычислительный комплекс, в то время как командование полностью встало на сторону 24-го Института и требовало создания централизованных систем управления. Прошло совсем немного времени, и Иван Анисимович Семко стал контр-адмиралом и начальником института, Геннадий Николаевич – его заместителем, а Г С. Ку– батьян – начальником отдела БИУС. И. А. Семко выдержал войну за успешную реализацию всех заложенных проектов: системы «Туча», «Аккорд» и «Узел» состоялись! Но борьба за «самый сытный кусок пирога» продолжалась, и Иван Анисимович стал её первой жертвой: после очередной битвы в Москве, из которой он вышел победителем, Семко скоропостижно скончался от разрыва сердца. Это было огромной потерей для всех коллективов, работавших по данной тематике и в промышленности, и среди военных специалистов…

Кроме лейтенантского набора, всячески стимулировались научные семинары, лекции ведущих учёных. Было большой удачей получить доступ к подобным встречам, которые вспоминаются и через десятилетия. Мне посчастливилось стать участником таких семинаров в 24-м Институте уже в 1960 году, сразу после прихода на работу в ЛКБ. Не могу сказать, что я так уж сильно рвался заниматься математикой, тем более, что и в родном институте, в ЛИТМО, математическая подготовка была вполне приличного уровня. Думаю, что Филипп Георгиевич Старос ненавязчиво подтолкнул меня к этому занятию. Вместе с ещё несколькими сотрудниками мы поступили на трёхгодичные курсы математико-механического факультета Ленинградского Университета, которые работали прямо в здании Дворца Советов, где размещалась наша фирма. Именно Старос определил, что он рассчитывает на мою готовность принять участие в создании систем управления различными объектами на базе современных вычислительных и, главное, – УПРАВЛЯЮЩИХ машин. Конечно, это было связано с работами по машине УМ-1. На самом деле такое решение Старос, очевидно, принял ещё раньше, оно же определило и тему моей дипломной работы.

Уже через два месяца после оформления на работу меня командировали на конференцию в киевский Институт кибернетики. С этой поездки началось сотрудничество с удивительным институтом, возглавляемым академиком Виктором Михайловичем Глушковым. Особенно важным событием для формирования основного направления моих личных технических интересов стала вторая поездка к Глушкову, во время которой мне предложили принятьучастие в совершенно необычном семинаре, который через пару дней должен был начаться в маленьком закарпатском университетском городе Ужгороде.

Теснейшие научные, инженерные и товарищеские связи с этими двумя научными коллективами – 24-м Институтом и киевским Институтом кибернетики – продолжались всю активную часть биографии и моей, и моих друзей и единомышленников, в течение многих десятков лет.

А теперь познакомимся с основными задачами, которые решались на всех первых поколениях БИУС, и с офицерами флота, работавшими над этими задачами совместно с промышленностью.


Навигационные задачи

Это задачи определения места по всем доступным и недоступным источникам и задача прокладки маршрута и счисления пути. Не зря мореходы веками бороздили океаны и умели определять своё место по светилам, используя ручные инструменты и ручной расчёт по сложным формулам. А основным техническим средством была логарифмическая линейка. По мере развития кораблестроения, появления новых средств обсервации расчёты становились всё более сложными, и они всегда требовали численных методов вычислений. Поэтому и цифровые машины, в первую очередь, создавались для решения навигационных задач. Ещё до появления БИУС та же команда старлеев из Петергофа создала вместе с промышленностью специализированную корабельную машину «Высота» для навигационных расчётов.

Возглавлял эту деятельность Владимир Иванович Михайлычев, который стал также руководить и работами по «Узлу», что серьёзно помогло всем участникам процесса.

В. И. Михайлычев

Алгоритмизацию навигационных задач как для машины «Высота», так и для всех названных БИУС выполнял Измаил Андреевич Станишевский – удивительный человек, профессиональный моряк, математики штурман, шутник и необычайно надёжный товарищ.

И. А. Станишевский

«Высота» была первой корабельной ЭВМ. Она успешно прошла Государственные испытания, была принята на вооружение ВМФ в 1964 году и выпускалась на астраханском заводе до начала 90-х годов. Проект «Высота» открыл дорогу на корабли всем будущим БИУС, да ещё и подготовил отработанные алгоритмы решения задач для их навигационных подсистем.

Очень тесные связи сложились у нас со специалистами Института навигации и гидрографии ВМФ, которым руководил в те годы контр-адмирал Юрий Иванович Максюта.

Именно он помог нам провести первые испытания машины УМ-2 (предшественницы «Узла») на приписанном к институту стареньком тральщике – их испытательной базе на Балтике. Тогда же началось и наше сотрудничество с группой офицеров этого института, занимавшихся с 1958 года разработкой систем навигации по искусственным спутникам земли. Прорабатывалась возможность использования для этих целей машины УМ-2. Руководили работами два капитана 2 ранга – Евгений Фёдорович Суворов и Вадим Алексеевич Фуфаев, удостоенные Государственной премии СССР в 1978 и 1981 годах, соответственно. В Словаре Морском Биографическом написано:

В. А. Фуфаев в 1956 году высказал идею использования искусственных спутников земли в качестве высокоточного навигационного ориентира. Он участник создания первой в мире совмещённой корабельной аппаратуры отечественных и зарубежных спутниковых навигационных систем.

Потом эти задачи были включены в состав ТТЗ на «Узел», но нам не довелось попасть со своей системой на лодки, оснащённые необходимой навигационной аппаратурой.

В последующие годы мы ещё несколько раз были близки к участию в проектах спутниковой навигации, но всегда что-то мешало этому. Жаль. Как говорится, не довелось. Припоминается, что мы поставляли на уфимский радиозавод блоки памяти, изготавливаемые в Хмельницком, для комплектования корабельной аппаратуры спутниковой навигации, но документально подтвердить это воспоминание я сейчас не могу. Косвенным подтверждением этого для меня послужил телерепортаж с упомянутого завода во время посещения его Президентом России Д. А. Медведевым в ноябре 2008 года. Там ему с гордостью показывали цех, в котором производится аппаратура спутниковой навигации «ГЛОНАСС». Хочется верить, что этот завод сумел сохранить свою специализацию до настоящего времени.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю