Текст книги "Офицер по вопросам информации"

Автор книги: Марк Миллз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Но на делеона волновалась, и поэтому он намеревался продолжить начатое.

– Может, стоит оставить немного и для других? – предложил он.

– Они не заслуживают, – сказала Розамунда.

Эллиот так и не показывался, и предполагалось, что Хьюго вернулся из Рабата примерно два часа назад, по пути подхватив Ральфа в Мдине.

– Я уверена, они не виноваты в опоздании.

– О, Хьюго никогда ни в чем не виноват.

Это заявление было нехарактерно для Розамунды, которая всегда предпочитала держать сторону мужа. Осознав свою перемену взглядов, она попыталась пролить на них свет:

– У меня есть целый список оправданий Хьюго. Он никогда не повторяется.

Его объяснение, когда он некоторое время спустя появился с Ральфом, было трудно оспорить. Он провел все утро объезжая батареи, потому что ожидался трудный день, и Ральф подбадривал своих людей. Все работали на пределе сил из-за полуденного налета.

– Ты бы мог позвонить.

– Я пытался, моя дорогая. Линия не работала.

– А когда я позвонила в штаб-квартиру, они мне сказали, что понятия не имеют, где ты находишься.

– Так и должно быть. У нас были бы ужасные неприятности, если бы в штаб-квартире знали, что на самом деле происходит.

Смех наконец смолк, и всеобщее внимание вернулось к почетным гостям. Фредди предложил тост за Лайонела и Митци, после чего произнес небольшую речь, которую подготовил. Она была полна трогательных слов и юмора; на глазах Митци выступили слезы. Даже у Лайонела затуманился взгляд.

Его ответ на любезные слова Фредди были предсказуемой неловкой смесью учтивости и высокопарности: дружба закаляется в горниле сражений… сохраним в памяти всю жизнь… вечная борьба добра и зла… не «прощайте», а «до свидания». Он не упомянул о Митци и о том факте, что она предпочла остаться рядом с ним, хотя большинство жен давно отправились домой. Макс знал, что должен держать язык за зубами, ибо его слова могут только привлечь внимание Лайонела, но когда аплодисменты стихли, он поднял стакан:

– За Митци и ее прекрасную работу в постоянном комитете.

Митци кивнула ему в знак благодарности.

– Слушайте, слушайте, – восторженно подхватила Розамунда. – Если бы не такие женщины, как Митци, то подобные мне не могли бы сидеть весь день за игрой в джин-рамми и сетовать на отсутствие застежек-молний.

Последний тост этого вечера принадлежал Ральфу, и по большому счету он был самым горьким. Никому из сидящих за столом не приходилось бывать в таких переделках, какие выпали на его долю, и все знали, что он может не вернуться из одной из них. Завтра утром, когда прилетит пополнение «спитфайров», он будет ждать в Та-Куали, готовый подняться в воздух на одной из новых машин. Никто не сомневался, что грядущая схватка в воздухе будет самой яростной, и Ральфу предстоит быть в самой гуще.

– Ты уверен, что помнишь, как управлять этой чертовой штукой? – спросил Фредди.

– Штурвал, педали, кнопка открытия огня – что тут трудного? – ухмыльнулся Макс.

Лайонел громко фыркнул:

– Ну, должен сказать, старина, что ты довольно много знаешь.

– Он шутит, – вздохнула Митци.

– Ах вот как.

Когда все вышли попить кофе на свежем воздухе, Макс и Фредди улучили момент остаться вдвоем на задней террасе. Это была первая возможность поговорить с глазу на глаз, и Макс изложил ему открытия Басуттила, включая имя, которое тот выяснил.

– Кен?

– Я проверил у Томми на базе подлодок. Пусто.

– Псевдоним?

– Возможно. Басуттил выяснит это.

– Я надеюсь. Митци сказала, что «Стойкий» уходит в воскресенье.

– А я думал, в понедельник.

– Передвинули на день вперед. Они хотят, чтобы лодка ушла до того, как тут станет по-настоящему жарко.

– Господи…

Остается всего один день, чтобы Басуттил раскрутил эту историю. Макс обсудит новое развитие событий, когда позже увидится с ним.

Фредди хотел выяснить, может ли он чем-нибудь помочь. Его только что назначили в военно-морской госпиталь в Бигхи на той стороне Гранд-Харбора, что примыкала к Валлетте, но он был более чем счастлив увильнуть от своих обязанностей, если этого потребует положение дел.

– Ты не сможешь этого сделать.

– Это не значит, что я больше не покажусь в Мтарфе. Я готов делать все что угодно.

– Я передам это Басуттилу, посмотрим, что он скажет.

Фредди посмотрел на дом. Лайонел все еще сидел за обеденным столом, с важным видом о чем-то вещая Хьюго и Ральфу.

– Ты когда-нибудь задумывался: а вдруг это он?

– Лайонел? С чего бы?

– Я не замечал до сегодняшнего вечера… он же левша.

Словно в подтверждение, Лайонел левой рукой поднес к губам стакан с вином.

Макс не успел отреагировать.

– О чем вы тут секретничаете?

Голос раздался откуда-то сверху. Это была Митци, смотревшая из «вороньего гнезда»; в темноте ее было почти не видно.

– Что ты там делаешь?! – крикнул Фредди.

– Бросаю последний взгляд.

– Только не делай вид, что тебе этого будет не хватать.

– О, мне в самом деле будет его не хватать.

– А нас?

– Я уже дополнительно уложила несколько носовых платков.

– Через неделю после того, как высадишься в Александрии, ты уже обзаведешься парой симпатичных умных молодых людей.

– Неужели это относится и к вам: я вами обзавелась?

– Совершенно нахально. Я был откровенно смущен, не так ли, Макс?

– Абсолютно. Я до сих пор содрогаюсь, когда вспоминаю это.

Фредди рассмеялся. Митци промолчала.

Макс продолжал думать о Лайонеле.

~~~

Это было отлично, может, куда лучше, чем было в прошлом.

Подготовка была проведена, но не организация работы вызывала у него глубокое чувство удовлетворения. В ее основе была красота замысла, его простая и четкая тригонометрия.

Были моменты, когда он побаивался, что взял на себя слишком много. Теперь он мог это признать, теперь, когда был так близок к цели и все развертывалось перед его глазами.

Он любил такие моменты и пытался запомнить почти головокружительное чувство ожидания.

Перечитывая слова, он понимал, что некоторые вещи лежат за пределами языка.

День восьмой

Макс проснулся рывком. Сначала он не понимал, что происходит, но затем до него медленно дошло.

Он с трудом рассмотрел светящийся циферблат наручных часов – минуло пять, а это означало, что Басуттил опаздывает уже на семь часов.

Макс первым ушел с обеда и заторопился домой, чтобы успеть на десятичасовую встречу. Он собирался бодрствовать до полуночи, пока не начнет клевать носом. Он оставил дверь в свою квартиру приоткрытой. В таком положении она и оставалась.

Может, Басуттил попал под один из ночных налетов и получил ранение? Сомнительно. «Восемьдесят восьмые» сконцентрировали все усилия на аэродромах, к которым шли волна за волной. Предполагалось, что Кессельринг полностью в курсе дела о прилете подкрепления и делает все, что в его силах, дабы сорвать операцию – уничтожить посадочные полосы, а то, что останется от них, превратить в пыль бомбами замедленного действия.

К семи часам от детектива по-прежнему не было никаких известий.

Макс покинул квартиру, прикрепив к дверям записку, что идет на работу, и написал номер телефона. Выйдя, он коснулся рукой мотоцикла, как бы прося у него прощения. Он нещадно гнал его по пути домой, и он то и дело взлетал в воздух, когда Макс огибал гавань Марсамксетт. Горючее было на исходе, но под сиденьем вместе с мотком шланга хранился запас, который можно было перекачать в случае острой необходимости. Он снялся с места.

В офисе царила атмосфера ожидания. Все знали, чтодолжно произойти, но никто не был в курсе дела, когда именно. Все собрались на крыше церкви Святого Иосифа, не отводя взглядов от далекой горной гряды, где плечом к плечу стояли Рабат и Мдина. Оттуда, с запада, и должны были появиться «спитфайры».

Высоко в небе кружили «сто девятые». Они наблюдали, дожидаясь своего часа.

К девяти часам Басуттил так и не дал о себе знать, и Макс позвонил в «Ил-Бергу». Лилиан еще не появилась на работе, что было довольно странно. Обычно она сидела за столом с восьми часов. Следующий звонок был к ее тете в Мдине.

– Тереза, это я, Макс.

– Как приятно слышать твой голос.

– Лилиан дома?

– Нет, она на работе. Ушла довольно рано и в Та-Куали села на автобус с летчиками, как обычно делает.

– Но на работе ее нет.

– Сейчас она уже должна быть там.

– Ну так вот – ее нет. И никто ее не видел.

– Макс, о чем ты говоришь?

Он услышал нотки беспокойства в ее голосе.

– Она, наверное, не успела сесть на транспорт от аэродрома до Валлетты. Я уверена, что ничего не случилось.

Но Макс не был так уверен. Если даже она была бы вынуждена идти пешком всю дорогу – что просто невозможно представить, – все равно уже должна была бы прийти.

Он подождал полчаса, прежде чем снова позвонить в «Ил-Бергу», – и опять никого. Он чувствовал, как у него в груди начал нарастать страх. Сначала исчез Басуттил, а теперь Лилиан. Совпадение? Нет, если они действительно пропали. Это могло означать что-то гораздо более зловещее. Он вспомнил предупреждение Эллиота: они будут наблюдать за тобой.Может, ему стоило бы прислушаться к этим словам, может, полковник Гиффорд…

Нет, эта теория не выдерживает критики. Если Басуттил был задержан властями и при допросе из него выдавили имя Лилиан, почему он до сих пор не услышал стука в свою дверь?

Макс услышал в коридоре шаги, которые приближались к его кабинету. Он надеялся, что они принадлежали полковнику Гиффорду или тому рыжеволосому парню. Он был бы счастлив, если бы его вытащили отсюда и подвесили над углями, коль скоро это помогло разрешить вопрос о местонахождении Лилиан.

Шаги миновали его дверь.

Он, оцепенев, сидел на стуле, не в силах перевести дыхание. Не стоит отвергать немыслимое – Басуттил и Лилиан каким-то образом попали в руки убийцы.

Зазвонил телефон. Он сорвал трубку.

– Да.

Это был Люк Роджерс, заместитель цензора, который поделился кое-какими мыслями о перефразировании передачи Би-би-си.

– Я не могу сейчас разговаривать, Люк, я жду важного звонка.

– Надеюсь, что ты это не выдумал.

Макс чувствовал себя не лучшим образом из-за того, что ему пришлось прервать разговор с Люком, но его охватила паника, и он старался привести мысли в порядок.

Фредди. Может, Фредди втянут в это дело? Звонок в военно-морской госпиталь позволил убедиться, что ничего подобного не было; тот находился в хирургическом отделении. Эллиот. Эллиот может знать, задержаны ли они. Но его нигде нельзя было обнаружить. Он не был ни в оперативном помещении, ни в кабинетах другой службы, и никто не заходил в отдел специальной связи. В отчаянии Макс позвонил в «Юнион-клаб». Когда и тут его постигла неудача, поднялся на крышу.

Сейчас здесь собрался весь отдел, и он отвел Марию в сторону.

– Меня не волнует, кто именно, но кто-то должен оставаться внизу на телефоне. Если мне позвонят, скажи, чтобы попытались связаться с отделом разведки в Та-Куали.

– Та-Куали?

– Там я собираюсь быть.

Она посмотрела на Макса, словно тот был сумасшедшим.

– Ты думаешь, Та-Куали – подходящее место, чтобы сейчас там находиться?

– Если повезет, я успею появиться там и уехать до того, как все начнется.

Та-Куали располагался несколько в стороне от Мдины, в выжженной солнцем долине. Макс покрыл эти восемь миль не больше чем за те же восемь минут.

Прошло время с тех пор, как он в последний раз посетил этот аэродром, и то, что он увидел, потрясло его. Большая часть знакомых сооружений превратилась в гору каменных обломков, обугленных досок, а по всему полю лежали груды металла, в которых едва можно было опознать самолеты. Трудно было поверить, что аэродром еще функционирует, и тем не менее скопища людей как муравьи копошились под палящим солнцем. В стороне от посадочных полос солдаты в полевой форме гнули спины вместе с загоревшими летчиками без рубашек, засыпая воронки от бомб и ровняя щебенку. Наземные команды наводили последние штрихи в конструкции новых бомбоубежищ, которые окаймляли аэродром, словно блестящее ожерелье. Они были собраны из старых бензиновых канистр, заполненных землей, и голый металл блестел серебром на солнце, являя собой отличную цель. Где-то здесь был Ральф, дожидавшийся в казарме, когда его сменит один из прибывших пилотов на «спитфайре».

Отдел разведки никуда не делся, хотя за последний месяц маленькое каменное здание, в котором он размещался, потеряло крышу и часть стен. Над развалинами было натянуто брезентовое полотнище, спасающее от солнца, а для укрытия во время налета в земле была вырыта щель, прикрытая мятой железной крышей.

Гарри Крайтон сидел за столом в кабинете, со стен которого осыпалась штукатурка, к нижней губе у него была приклеена сигарета. Летчик из Австралии, он был шумным любителем сквернословить, и ему поручили обязанности офицера разведки после того, как в начале года в ходе вынужденной посадки он повредил себе шею. Он был известен собачьей цепкостью, когда дело доходило до требований истребителей.

– Какого черта ты тут болтаешься?! – заорал он, увидев Макса.

– Клянусь, что не ищу ни храбрости, ни вежливости, ни мудрости.

– Кто это сказал?

– Директор моей школы, но подозреваю, что он стащил это у Александра Попа.

– Никогда не утверждал, что обладаю каким-то из этих достоинств, – ухмыльнулся Гарри, – так что ну их.

– Кто-нибудь звонил мне?

– Ты что, думаешь, тут какая-то гребаная телефонная станция? Ты хоть понимаешь, что происходит?

– Весьма смутно.

– Подтяни скамейку и расскажи, что ты тут делаешь.

Макс оседлал стул, но не рассказал ему почти ничего. Он хотел знать лишь одно: в самом ли деле автобус пилотов утром подбросил Лилиан до Мдины?

– Да, могу тебе сказать, что прелестница была на месте утром. Придала легкую своеобразную окраску каравану.

– Где вы ее высадили?

– Там, где обычно, – возле маленькой часовни, скорее, как я предполагаю, усыпальницы.

– Заметил что-нибудь?

– Что ты имеешь в виду?

– Не знаю… человека, машину, все что угодно?

– Не могу сказать, что обращал внимание. А в чем дело?

– Она пропала где-то между этим местом и Валлеттой.

– Ты уверен?

– Полностью. Она должна была быть на работе три часа назад.

Прежде чем Гарри смог ответить, с запада донесся низкий, нарастающий рев авиационных моторов. Когда эскадрилья перевалила через хребет к югу от Рабата, она была встречена восторженными криками. Четыре эскадрильи по четыре самолета в каждой летели в плотном строю, крыло к крылу.

– Чертовы идиоты, – пробормотал Гарри. – Они летят слишком плотно. Неужели их никто не предупредил?

Он был прав. Такое плотное построение могло привести на Мальте к поцелую смерти. Самолеты шли хвост в хвост. К счастью, «спитфайры» развернулись веером и пошли по кругу прежде, чем первый «мессершмитт» спикировал на них. Они снизились и быстро полетели в направлении Валлетты, прорываясь сквозь треск зениток. Горсточка «харрикейнов» из Луги или Хал-Фара уверенно отбросила атакующих. Эти ребята были опытной командой. Закаленные в боях (и обычно бородатые), они гордились маневренностью своих в общем-то неуклюжих машин, которые отлично служили им в той схватке, что сейчас развернулась над Та-Куали. Лихорадочный треск огня легкой артиллерии аккомпанировал спектаклю, который «бофоры» и сдвоенные «льюисы» устроили для врага.

– А вот и первый садится! – крикнул Гарри, перекрывая гул.

«Спитфайр» гулко стукнулся о землю, подскочил и помчался дальше по изрытой полосе. На его фюзеляже блестела большая цифра восемь. Мотоциклист, размахивая картонкой с тем же номером, выскочил ему навстречу и повел за собой к одному из новых укрытий в южной части аэродрома.

Гарри прыгал вокруг, как восторженный ребенок.

– Это «Марк-Vс» с четырьмя пушками! Смотрите! Вот и еще один!

Все шестнадцать «спитфайров» приземлились без сбоев и всех развели по укрытиям. В воздухе повисли облака белой пыли, когда экипажи направились к службе разведки.

– Какой номер у Ральфа?! – крикнул Макс, перекрывая общий шум.

– Он вместе с ними прибыл прошлым вечером. Командование не разрешило ему летать. Он был очень недоволен.

За обедом прошлым вечером Ральф был подавлен и только ковырял вилкой еду, но Макс списал это на нервы, а не на дизентерию, от которой страдали все на острове.

Посмотрев наверх, Макс увидел, как в разрывах клубов пыли на фоне синего неба кружат и кувыркаются истребители. Ему некуда было деться. Сегодняшняя поездка была чистым сумасшествием – «сто девятый» мгновенно поймал бы его в прицел, не дав добраться даже до окружной дороги, – но вероятность остаться здесь отдавала холодным страхом, от которого по коже бежали мурашки. В памяти у него еще жили картины, как он был застигнут налетом в Та-Куали. Макс не был уверен, что сумеет пережить это снова и остаться в здравом уме. И можно было только догадываться, как артиллеристы и наземные команды справлялись с этим – день за днем, ночь за ночью, месяц за месяцем.

Гарри позвонил сообщить, что все шестнадцать спитов приземлились благополучно. Повесив трубку, он с сияющим лицом повернулся к Максу:

– На планшете у оперативного отдела ничего нет.

– И что из этого следует? – спросил Макс, когда «сто девятый» пролетел над головой.

– Значит, особенно трудиться не придется. Между нами и Сицилией ничего нет.

– Это не означает, что они не появятся.

– Да, но они уже чертовски запаздывают. А мы тут работали не покладая рук.

Они в самом деле именно так и вкалывали. Первые из новых «спитфайров» поднялись в воздух через десять минут – с полными запасами горючего и боеприпасов.

– Давай, сукин сын! – заорал Гарри, когда его шасси оторвались от земли.

Остальные тянулись неподалеку.

Макс изумленно смотрел на происходящее. Когда в апреле подкрепление прилетало в последний раз, Кессельринг разгромил большую его часть сразу же по прибытии. В том случае «скоро» означало от часа до двух, пока экипажи в своих укрытиях готовились к боевым действиям. Десять минут – было за пределами понимания. Вот почему Кессельринг, их злой рок, мастер тактики, которого они неохотно уважали, не смог учесть этого в своих расчетах. В данном случае его обыграли. И было приятно лично наблюдать, как все изменилось. Кроме того, у Макса появилось небольшое окошко.

Если даже в данный момент эскадрильи «восемьдесят восьмых» поднимаются с аэродромов в Сицилии, у него все еще есть время добраться до Мдины, прежде чем начнут падать бомбы. Проблемой могли быть «сто девятые». Но похоже, они уходили на юг, покидая Та-Куали. И теперь он понимал почему. Свежие эскадрильи новых «спитфайров» летели с запада, целясь на аэродромы в Луге.

Момент был вполне подходящий. Если он сейчас не рискнет, возможно, ему придется провести остаток дня в щели.

Он пожал Гарри руку:

– Удачи тебе.

– И тебе тоже. Надеюсь, ты найдешь ее.

Это была ужасная гонка, Макс почти ничего не видел, задыхался, едва не слетел с мотоцикла и ждал, что его в любой момент разорвет артиллерийский снаряд. Только когда стал карабкаться к Мдине, смог выбраться из клубов пыли и грохота и позволил себе глянуть из-за плеча. Он сплюнул сгусток пыли, проморгался слезящимися глазами и выругал себя за то, что в спешке оставил очки в кабинете.

Несмотря на все свои усилия принять более или менее приличный вид, горничная, открыв ему двери, отшатнулась. Тереза не обратила внимания на его предупреждение, переданное Лилиан. Из дворцового сада крутая каменная лестница вела на стену бастиона, где он и нашел ее вместе с дочерями, откуда они наблюдали за событиями, которые развертывались в долине внизу. Фелисия и Эна кинулись к нему. Они видели мотоциклиста из Та-Куали, который взбирался на холм. Это в самом деле был он? О чем он думал? Он что, сумасшедший? Его же могли убить.

Тереза согнала девочек вниз по ступенькам и приказала им сидеть в доме. Макса провели в гостиную. Он остался стоять, не желая пачкать антикварный диван.

– Ее все еще нет на работе.

– Я знаю. Я также знаю, что несколько вечеров назад Лилиан отправилась в Нашшар кого-то навестить. Она не сказала мне, кого именно. – Тереза подняла руку, принуждая его к молчанию, прежде чем он смог ответить. – Если ты сейчас соврешь мне, Макс, я никогда не прощу тебе. Никогда.

– Слушай, я не знаю, кого она навещала в Нашшаре, но вполне возможно, что человека по фамилии Басуттил.

– Басуттил?

– Он детектив из центрального управления разведки. – Макс помолчал. – И он тоже пропал.

Тереза уставилась на него.

– Что ты собираешься делать? – тихо спросила она.

–  Делатья ничего не собираюсь. Я растерян так же, как и ты.

– О, в этом я сомневаюсь. – Она раздраженно махнула рукой в сторону дивана. – Ради бога, присядь. И дай мне сигарету. Я думаю, что она мне нужна.

Макс изложил ей все недостающие подробности, и она застыла в молчании, внимательно слушая его рассказ.

– Возможно, власти задержали их обоих.

– Ты так думаешь? А я нет. На мой взгляд, ты был совершенно не прав, втянув ее.

– Все было не так. Она сама хотела помочь.

– Ты глупый мальчишка! – резко сказала Тереза. – Конечно, она хотела. Неужели ты не понимаешь? Она сделала бы все, о чем бы ты попросил ее. Она любит тебя.

Три простых слова поразили его горькой правдой. Он понимал, кем стал, но сейчас видел себя глазами Терезы, нервно ерзая на диване в поисках объяснения: если бы только Лилиан сказала это ему раньше, все сложилось бы по-другому. Но для объяснений не нашлось места, и некого было осуждать. Он был слеп, не только в своих чувствах, но и сам по себе. Он сделал ужасную ошибку, и она будет терзать его весь остаток жизни, если ему не удастся исправить ее.

– Ты найдешь ее, – сказала Тереза. – Найдешь и доставишь обратно ко мне.

Его решение направиться прямиком ко дворцу Шара на другом конце Мдины было довольно уместным. Общественные телефоны, скорее всего, вышли из строя из-за бомбежки, но телефон штаба должен быть в порядке.

На первый взгляд показалось, что дворец пуст и в нем нет ни следа человеческой жизни. Такое впечатление складывалось потому, что терраса в задней части здания была забита зрителями – больными, ранеными, мальтийцами-уборщиками и свежевыбритыми лейтенантами-летчиками. Над толпой стоял возбужденный гул голосов, потому что все, обмениваясь комментариями, наблюдали за жаркой схваткой, что разворачивалась у них над головой.

Макс протолкался сквозь толпу к комнате разведотдела в конце террасы. Она была пуста, и он прикрыл за собой дверь. Сняв трубку, покрутил ручку вызова:

– Генеральный штаб, пожалуйста.

Пока он ждал, дверь распахнулась. Макс не знал вошедшего молодого человека.

– Простите, что вы здесь делаете?

– А как вам кажется?

– У меня приказ держать линию свободной.

– Будь вы на своем посту, так и было бы.

Он был одним из тех новичков, без боевого опыта, поставленным стеречь телефон.

– Слушайте, вы не можете просто войти и…

– Не заставляйте меня давить на вас званием.

– Я получаю приказы от командования авиации, майор, – ухмыльнулся этот вчерашний школьник. – Так что давить званием будут на вас.

Макс был не в том настроении, чтобы продолжать этот разговор.

– Убирайтесь отсюда. Валите поскорее и найдите мне Ральфа.

Имя Ральфа возымело действие. Ральф был тут принцем крови.

Хотя для Макса правильнее действовал бы тут Эллиот. Пришло время обратиться к нему за помощью и выяснить, что он знает, потому что знал он гораздо больше того, что успел выложить.

Но похоже, Эллиот исчез с лица земли. Ни в оперативном отделе, ни в любом другом месте не было и следа его. Видимо, человек, отвечавший по телефону, соврал, но убедиться в этом не было возможности. Даже если он направится в Валлетту, войти в его кабинет было невозможно. Доступ туда был строго ограничен.

Макс уже решил придерживаться только своей линии поведения, когда вернулся молодой лейтенант:

– Ральфа тут нет.

– Его нет и в Та-Куали, поскольку я только что оттуда.

– Он утром отправился в госпиталь. И с тех пор его никто не видел.

Открыла огонь тяжелая артиллерия. Это означало, что Кессельринг наконец решил задействовать свои бомбардировщики. Было слишком поздно поднимать с земли «спитфайры», но планы Макса были нарушены.

– Проклятье, – сказал он, проскакивая мимо молодого пилота на террасу.

Они шли с северо-востока, и их было столько, что небо над Нашшаром потемнело. Тяжелой артиллерии удалось с самого начала добиться пары успехов – один из «восемьдесят восьмых» взорвался огненным шаром, а другой по спирали ушел в восточную сторону. В воздух взмыл рой «спитфайров», встречая атакующих, которых прикрывали «сто девятые». В течение последних месяцев Королевская авиация эффективно действовала как силы обороны, и вот она снова вступила в дело, сея хаос. Зрелище было захватывающим, хотя у кого-то хватило здравого смысла крикнуть:

– Если выходите на воздух, джентльмены, наденьте каски!

Несколько мгновений спустя первые осколочные бомбы дождем посыпались на Мдину.

Во время налета Макс оставался в помещении, раздраженно ходя из угла в угол, потому что не мог уехать. Он мог бы рискнуть, если бы ставка не была так велика – если он погибнет, какие шансы останутся у Лилиан? Вопли и радостные крики с террасы дали понять, что немцы получили отпор, но это не имело значения. Теперь ничто для него не имело значения.

Последняя волна бомбардировщиков с гулом уходила на юго-запад, когда он наконец сел на мотоцикл. Дневной свет стал меркнуть, и он очень осторожно проехал через Рабат, внимательно присматриваясь к поверхности дороги в поисках шрапнели. Если он сейчас проколет шину, то думать будет больше не о чем.

Он покинул Рабат по той же дороге, по которой два дня назад приехал вместе с Лилиан. Она вела в сады Боскетто. На этот раз он проехал мимо. Ориентировался на местности Макс плохо – этот недостаток он унаследовал от отца, – но даже он знал, что дом Эллиота на вершине скалы лежит прямо на юге. Он также знал, что единственный путь туда и обратно лежит ближе к востоку…

Но шанс ему так и не представился. Мотоцикл стал кашлять, поперхнулся, в последний раз взрыкнул и окончательно заглох. Теперь-то Макс отлично знал все эти симптомы и выругал себя за то, что не проверил бак, выезжая из Мдины. Он откатил машину подальше от взглядов за каменную стену. Руководствуясь дорожными приметами, он мог вернуться к этому месту, но на всякий случай сломал ветку рожкового дерева и положил ее на стену. Сделав это, Макс пошел дальше.

Местность вокруг была мрачная и бесплодная, как и в других местах на острове. Кроме того, она могла крепко подвести, потому что тут было много заброшенных каменоломен, глубоких и крутых. Если человек свалится в них, его никто не найдет и от него останется лишь кучка поломанных выцветших костей.

Дорога полого шла к берегу, ее пересекали древние следы телег, которые выбили узкие колеи в известняке, прикрытом тонким слоем почвы. Он спешил изо всех сил, стараясь не упустить угасающий свет дня. Солнце опускалось в море на западе, и сумерки быстро уступали место ночи.

Линия низких деревьев, узловатых и согнутых ветрами, стояла на страже узкой тропки там, где она резко спускалась к морю. Макс остановился, чтобы перевести дыхание и оглядеться. Он вышел к берегу как раз южнее скал Дингли. Отлично. Это означало, что дом Эллиота лежит где-то под ним и левее.

Во время спуска Макс несколько раз терял опору под ногами и скользил вниз по каменистой осыпи, хватаясь за кусты, чтобы остановиться. От страха он не чувствовал боли от царапин и ссадин. Он понял, что близок к цели, когда врезался в густую растительность. Пробиваясь сквозь нее, Макс ощутил, что под ногами у него утоптанная тропа. Он пошел налево, и был приятно удивлен, когда минут десять спустя вышел к раздвоенному кипарису, и узкая тропка привела его к ферме Эллиота.

Он постоял, собираясь с мыслями. Он ничего не обретет и ничего не потеряет, если оглядится, прежде чем даст знать о себе.

Сначала ему показалось, что тут совершенно пусто, а дом закрыт, но когда он пересек двор, услышал в доме голоса, которые доносились из кухни: движение стульев по каменному полу, звон ножей и вилок о посуду. И голоса. Не Эллиота. Голос был низкий и хриплый, и человек говорил по-мальтийски.

Через щель в занавеске он увидел Пауло, того коренастого парня, который встретил его во время последнего визита и который помогал по хозяйству. В свете канделябра он сидел за кухонным столом и ел. Макс не мог разобрать, с кем он разговаривает, но это стало ясно, когда низкое рычание взорвалось лаем.

Макс подавил инстинктивное желание убежать.

– Алло, – позвал он. – Есть кто-нибудь дома?

Пауло появился в дверях кухни, держа собаку за ошейник. В другой руке у него был дробовик. Он моментально вскинул стволы, но тут же опустил их, увидев Макса.

– Пауло, это я, майор Чедвик. Мы встречались раньше.

Собака смешанной крови была большая и черная. Пауло резким окриком заставил ее замолчать.

– Эллиот где-то здесь?

– Нет.

– Вы знаете, где он?

– Нет.

– Прекрасный пес, – соврал он. – Как его зовут?

– Почему вы здесь оказались?

– У меня кончился бензин неподалеку от садов Боскетто. Я знаю, что у Эллиота в амбаре есть несколько канистр, потому что в последний раз он мне наливал из них.

– Его здесь нет.

– Я уверен, что он охотно помог бы мне. Нужно немного.

Он двинулся к амбару. Пауло преградил ему дорогу.

– Там закрыто.

– Ключ обычно лежит под камнем, – показал Макс.

– Нет, Эллиот взял ключ, а его самого сейчас здесь нет. Простите, но помочь вам я не могу.

Он, скорее всего, врал о ключе, но у него при себе было ружье и злющий пес, а Макс находился не в том положении, чтобы настаивать, во всяком случае, столы переворачивать он сейчас никак не мог. Бензин его сейчас не волновал, но он не собирался уходить, так и не заглянув в амбар. Подозрительное поведение Пауло настоятельно этого требовало.

– По крайней мере, фонарик у вас есть? В темноте я оттуда не выберусь.

Когда Пауло вернулся в дом, Макс остался стоять у дверей кухни. Пауло что-то скомандовал псу, и тот послушно улегся у камина. Это было хорошо. Затем он положил дробовик на кухонный стол, что было еще лучше, после чего вернулся к дверям с фонарем в руках.

– Спасибо, – сказал Макс.

Потянувшись за фонарем, он схватил Пауло за запястье и со всей силой выдернул его во двор. Почти столь же резко он распахнул дверь, отбросив рычащего пса.

Пауло споткнулся и упал, отбросив фонарь, но быстро вскочил на ноги.

– Что в амбаре, Пауло?

Тот не ответил. Он пригнул голову и с бычьим напором кинулся на Макса, опрокидывая его на землю. В то же мгновение Пауло оказался верхом на нем, колотя его кулаками и стараясь попасть по голове; его короткие руки работали как ветряная мельница. Это могло бы быть смешно, не обладай его кулаки гранитной твердостью.

Пауло должен был до конца воспользоваться своим преимуществом, но он сделал ошибку, потянувшись за револьвером на бедре Макса. Тот улучил момент и нанес ему резкий боковой удар в висок, который отбросил его. Револьвер отлетел куда-то в темноту.