Текст книги "Зов долга (СИ)"

Автор книги: Марк Джамано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 11

Первое, о чем я подумал, когда наш отряд остановился перед аркой пещеры: «это все не по-настоящему, просто страшный сон». К сожалению, сон оказался явью. Я не силен в классификации стихийных тварей, опыта не хватает, чтобы на глаз определять ступень их развития, но с Агридом я внутренне согласился.

Логово эти монстры обустроили себе в просторной округлой пещере, метров сто по прямой линии от входа до тупиковой стены. Насчет самих монстров, да, их оказалось несколько. Как я понимаю, три из них самки и один самец, тот самый «король». Казалось бы, ничего удивительного. Нечто подобное мы и ожидали увидеть, но, по словам очевидцев, на охоту выходило существо с красной кожей, испещренной лиловыми прожилками.

Ну, как минимум, описание оказалось более или менее точным. В высоту существо визуально не сильно выше, чем те, которые попадались нам сегодня. Метров семь, думаю. Зато длина тела, от кончика мощного хвоста до носового роговидного шипа, пожалуй, доходила метров до пятнадцати, может чуть меньше.

Опытные Высшие Тени сейчас не сильно отличались от меня, за исключением того, что вместо удивления и шока они выражали неприкрытый скепсис. Причина проста: таких тварей тут оказалось три. Одна разгуливала вдоль стен, наверное, оценивая условия для созревания нового потомства. Ее раздвоенный язык с бешеной скоростью то выглядывал из пасти острым лезвием, то вновь прятался в ее ужасающих недрах.

Остальные две, лениво разложились на груде обглоданных костей, которые, устилали весь пол внушительным слоем, и, судя по реакции моей команды, эти три самки являлись «десятками».

Тот, кого прозвали «королем», вплотную прижался к пульсирующей сфере лилового цвета, которая находилась левее костяной горы. Даже мне стало понятно, что это и есть сердце созревшей червоточины. По его поверхности то и дело гуляли языки двухцветного пламени. Порой они перескакивали на тело гигантского ящера, заставляя его утробно рокотать от удовольствия.

В отличие от самок, чешуйчатая кожа «короля» мерцала грязно-пурпурным цветом. Сам он, по ощущениям, превосходил их размером раза в полтора. Сплющенную голову монстра обрамляли плавные изгибы роговидных отростков, а по всему хребту стелилась гряда остроконечных костяных пиков. Признаюсь, монстр внушал ужас. Понятия не имею, как ЭТО можно победить.

К слову, я был не единственным, кто так думал. Если Агрид просто тихо ругался себе под нос, то Азиль обратился к командиру, совершенно не скрывая своего беспокойства:

– Командир, не думал, что когда-нибудь это скажу, но, кажется, это задание нам не по силам... – грозный воитель склонил голову, не выдержав тяжелый взгляд Аластара.

– Азиль прав, командир, – вступился за товарища Агрид, – будь здесь одна «десятка», как изначально и предполагалось, мы бы легко справились. Даже две – не проблема... – молодой даамонец сокрушенно махнул рукой, – пусть даже три! Наверняка не без потерь, но и троих осилим. Командир... – Агрид суетливо растер шею руками, – нам нужна помощь. Я даже не представляю, какого ранга сам «король».

– Боишься? – Аластар чуть наклонил голову набок, с любопытством разглядывая своего подчиненного.

– Аластар! – Гневно бросила Ахра, но тут же замолкла, придерживаемая огромной рукой Абаса, полностью накрывшей ее плечо.

– Нет... – опустил голову Агрид, – мы спорим и ругаемся, потому, что ты сам учил нас думать собственной головой, но в то же время, твой приказ нерушим. Мы сделаем все, что ты скажешь. Мне лишь обидно умирать, так и не выполнив задание...

Командир подошел к Агриду и, дождавшись, когда молодой даамонец поднимет взгляд, склонил свою голову так, что их лбы соприкоснулись.

– А я вот боюсь... – тихо проговорил Аластар. От его слов Агрид вздрогнул и задержал дыхание, как и все остальные члены отряда. – Боюсь, потому что знаю, что никакой помощи нам не окажут. Авана еще неделю будет бродить по лесам, восполняя исхудавший резерв тварей. Агост просто не согласится, да и не сможем мы сражаться плечом к плечу, слишком разные направления у нас. Лишь помешаем друг другу. Остаются только обычные Тени... – тяжело выдохнул командир, – посмотри на него, – он отстранился от Агрида и указал на меня подбородком.

– Он лишь вчерашний послушник, командир... – скривился Агрид, собираясь добавить что-то еще, но командир прервал его жестом руки.

– Ты прекрасно знаешь, что это лишь формальность, – качнул головой Аластар, – под этим давлением даже Тени станут не сильнее обычных служителей. Их просто размажут!

– Каков будет приказ, командир? – Расправил плечи Агрид, собираясь с гордостью принять решение своего лидера. При этом старательно не замечал мой гневный взгляд.

Да, мне действительно было тяжело. Пот застилал глаза, и даже дыхание здесь давалось мне посредством немалых усилий, но я уверенно стоял на ногах, как и все они. Каждому ясно, что пик моей силы далеко впереди, но тыкать меня в это носом, указывая на мою никчемность – ошибка. Может это и ребячество, но меня задели его слова. Сильно задели...

Никто из команды не заметил моей злости. Никто кроме учителя. Он молча наблюдал за тем, как мое лицо приобретает нормальный вид и, встретившись со мной глазами, поджал губы и по-доброму мне подмигнул.

В очередной раз мне кажется, что учитель пытается что-то во мне рассмотреть. Или точнее сказать кого-то? Словно он знает, что мое сознание совсем не такое, как у всех. Знает, что на место вспыльчивому юноше всегда приходит рассудительный и сильный мужчина, тот, кого Аластар встречает как близкого друга.

– Все не так плохо, как вам кажется... – Аластар пробежался взглядом по замершим в ожидании подчиненным, – все потому, что ситуация крайне неоднозначная. – Он указал на подрагивающего во сне «короля», – я уже видел подобное. Это существо проходит очередной этап развития. С одной стороны – это хорошо, ведь он не вступит в бой в ближайшее время. С другой – когда процесс завершится, сердце червоточины явит миру чудовищной силы монстра. Я не хочу даже думать о том, что случится, когда он покинет свое логово.

Не знаю, что увидел в наших глазах учитель, но спустя мгновение он удовлетворенно кивнул своим мыслям. Уверен, каждый из нас осознал, что время в данном случае играет не на нашей стороне.

– К тому же, отступать уже слишком поздно! – Воскликнул Аластар, мгновенно призвав силу. Остальные инстинктивно последовали его примеру, даже я. Не знаю, может, постепенно вливаюсь в их сложную систему коллективного разума? Звучит любопытно, но как-то непривычно, что ли...

Мы еще не пересекли незримую черту перехода в логово, но треск костей под тяжелой поступью монструозной твари, донесся и до нашего слуха. Самка, что заботливо обхаживала яйцеклад, оказалась на достаточном от нас расстоянии, чтобы заметить незваных, но таких аппетитных гостей. Судя по тому, что гигантская ящерица не пыталась привлечь внимание товарок, трапезничать она собралась в одиночку.

– Как ты там сказал, Агрид? – Обернулся к нам Аластар, – одна «десятка» – легко, две – не проблема? – Его лицо исказил предвкушающий оскал, – кажется, Великий услышал тебя, и предоставил нам возможность осуществить задуманное именно в такой последовательности!

– Да, командир! – Почти прорычал улыбающийся Агрид, а вместе с ним улыбались и остальные. Слабость сомнения поглотил распаляющийся огонь боевого азарта.

Воздух вокруг нас пошел рябью от столкновения двух противоборствующих стихий. В отличие от примитивных стихий эти две не пытались пожрать друг друга, нет. Их целью был захват власти и вытеснение противника с территории, которую они считали своей. Возможно, на самом деле все обстояло иначе, но мне нравилось рассуждать именно в таком ключе.

Структура боя немного отличалась от того, что демонстрировал наш отряд на протяжении двух предыдущих дней. Когда ящерица оказалась перед самым выходом, мы чуть оттянулись назад, провоцируя монстра двинуться вслед за нами. Во-первых, это позволяло немного уравновесить давление, оказываемое борьбой первостихий. Все-таки в самом логове влияние хаотического огня просто колоссальное. Во-вторых, это элементарно обезопасило нас от внимания остальных самок. Пусть спят, и жду своего часа.

Кстати, было и «в-третьих», но это я уже понял, когда бой вошел в свою активную стадию. Лабиринт пещеры нельзя было назвать маленьким. Он был огромен. Вот только, ширина прохода едва ли составляла более пятнадцати метров. Именно это и стало третьей причиной, из-за которой даамонцы навязали бой чешуйчатой твари именно здесь. Да, именно даамонцы. Меня к бою не допустили. Учитель лишь глянул на меня строгим взглядом, и все мое желание перечить безоговорочно улетучилось. Ну, или не совсем...

Первым, как водится, монстра встретил Азиль. Он с глухим ударом врезался в морду ящерицы, сбивая ее стремительный рывок своим. Правда, важную роль сыграла масса. Даамонец уже спустя мгновение отлетел в стену, но тут же вернулся в бой. Абас и Аластар обошли противника с разных сторон, контролируя лапы стихийного создания, а сам Азиль принимал атаки зубастой пасти, на свой щит. Помимо зубов и когтей в своем вооружении, ящерица порой испускала струи двухцветного огня, но духовное оружие нашего защитника без особых проблем справлялось и с ними.

Тем временем Ахра засыпала уязвимые места ящерицы, нескончаемым потоком стрел, находясь на безопасном расстоянии. Чем-то подобным занимался и Агрид, правда, этому даамонцу приходилось сражаться с шипастым хвостом монстра, привычно оберегая своих товарищей от неожиданных атак.

Я же все это время боролся сам с собой. Когда видишь работу таких искусных воинов, картина боя видится простой, даже элементарной. Несколько раз я поймал себя на мысли, что нахожусь на грани срыва, желание хотя бы разок уколоть ящерицу своим копьем просто не давало мне покоя. Зачем это мне? Да пусть даже для того, чтобы представлять в голове ситуации, в которых я ставлю на место всех своих недоброжелателей. «Считаете, что победа над четверкой – это ерунда? Согласен, ведь я успел сразиться с десяткой и смог ее ранить».

Чистой воды ребячество, понимаю. Просто в жизни бы я такого никогда не сказал. Не люблю это пустое хвастовство, да и вообще доказывать кому-то что-то ненавижу. Лучше этим заниматься у себя в голове...

Агрид оказался прав. С одной «десяткой» отряд расправился с легкостью. В какой-то момент израненная тварь даже пыталась отступить, но передние лапы подломились, и ее грузная туша рухнула на каменный пол пещеры.

Поставить точку в сражении предоставили, конечно же, мне, но я великодушно позволил Абасу совершить последний удар. Да, если однажды моя персона окажется в анналах даамонской империи, этот момент я буду описывать именно так. Понимаю, что глупость, но это все от бездействия. Оно нервирует и порождает самый настоящий зуд по всему телу. Кажется, даже в пальцах покалывает.

Подгоняемый временем отряд, отметил победу мимолетными объятиями и двинулся реализовывать вторую часть плана. Вот тут то и вскрылось, что Агрид погорячился. Битва с двумя ящерицами стала проблемой. Дело даже не в том, что они никак не хотели покидать свое логово, и отряду пришлось разделиться. Даамонцы действовали по уже отработанной схеме, за исключением того, что Агрид вместо хвоста, развлекал своими танцами вторую особь, стараясь удерживать ее на расстоянии.

Переломный момент случился, когда связанная коллективным давлением ящерица, подобно своей уже мертвой «подруге», готовилась распластаться на костяном ковре логова. Она вдруг вскинула голову к утопающему во мраке потолку и болезненно застрекотала. Вторая ящерица, отвлекшаяся от Агрида, вторила ей слитным кличем.

В первые мгновения казалось, что этим все и закончится. Тварь лишь издала предсмертный вой, выказывая свое естественное негодование, а ее товарка разделила с ней горечь поражения. Переломным момент стал, когда звенящий рокот наполнился более глубоким, ужасающим своей мощью басовитым гулом.

Голос подал «король». Это было поистине волнительно, а еще страшно. Страшно за себя, за учителя, за боевых товарищей. Мы знакомы всего несколько месяцев, но я успел сродниться с ними. Даже злость на Агрида временно капитулировала. Каждый из нас осознал в этот момент, что если «король» пробудился, то это конец.

Не пробудился. Спустя несколько секунд, его снова поглотил процесс эволюции, и ящер, не раскрывая глаз, опустил голову на скрещенные меж собой передние лапы. Вот только радости совсем не было. Сердце червоточины засветилось особенно ярко, отдавая все больше силы своему эмиссару, а тот в свою очередь охотно поделился ей с двумя самками. По воздуху, извиваясь полупрозрачными лентами, от тела ящера потянулись два шлейфа силы. Они мгновенно достигли двух ящериц, поддерживая их энергетический запас.

Те, в кого превратились монстры, превзошли по силе простые «десятки». Даже та, что уже готовилась испустить последний вздох, воспылала ярким свечением, а раны на ее теле стали стремительно затягиваться.

Я видел, как тяжело приходилось Агриду, существо, что он сдерживал, более не уступало ему в скорости, поэтому молодой даамонец выкладывался без остатка. Еще сложнее пришлось остальным членам команды, ведь их цель была не сдержать, а убить своего противника, но та вместо смерти обрела новые силы, впадая в безумство ярости.

Картина боя категорически изменилась, когда Агрид не сумел увернуться от очередного удара хвостом и улетел на добрый десяток метров. Ящерица же не стала добивать свою жертву, а ринулась на помощь «подруге». Катастрофа уже не мелькала где-то в будущем, она ворвалась в настоящее, уничтожая последние надежды на выживание. Монстры раскидывали даамонцев, словно те были безвольными куклами, которые с каждым разом становились все неповоротливее.

Нужно было что-то придумать. Я судорожно перебирал варианты в голове, наблюдая, как мои товарищи медленно, но верно движутся к концу своего пути, а вместе с ними уйду и я. Бежать я не намерен. Мой взгляд скользнул по твари, которая, даже не принимая участия в бою, сумела внести свою весомую лепту.

– Беги отсюда, Альм! – Вдруг раздался хрипящий голос Аластара, которому сейчас приходилась сдерживать сразу двух ящериц. Абас и Азиль разлетелись в разные стороны, больше не предпринимая попыток подняться. Оба даамонца остались без поддержки силы, их духовные оружия развеялись.

Аластар что-то крикнул Ахре, но лучница сквозь слезы бросила свое твердое «Нет». Не знаю, о чем они болтают, но командир приказал мне бежать. Как там говорил Агрид: «приказы командира – неоспоримы»? Пожалуй, соглашусь с этим утверждением.

До нужного места я добрался, трижды активировав поступь. Просто боялся не успеть, а еще меня сильно огорчал поселившийся в душе страх после того, как я потерял сознание от перерасхода энергии. Ненавижу бояться! В этот раз все вышло куда лучше, хотя уже у сердца червоточины меня придавило с такой силой, что я рухнул на одно колено. В ушах застыл раздирающий сознание звон, породивший нестерпимую боль. Казалось, что даже дыхание в этом месте может привести к самоубийству.

Стыдно это признавать, но слезы сами полились из моих глаз. Я как-то говорил, что привык к боли? Ложь. Даже тот другой «Я» сейчас забился в самый темный уголок нашего общего сознания и не подавал признаков жизни.

Я воззвал к силе, которая с возмущением откликнулась на мой зов, но тут же засобиралась обратно. Не помню, как сумел удержать ее и призвать копье, но у меня это определенно получилось. Сильного броска не вышло, но главного я достиг. Лезвие моего оружия с легкостью погрузилось в сердце червоточины, пульсация которого тут же участилась.

Сама собой проявилась духовная цепь, соединяющая мою руку и древко копья. Не знаю, была ли это игра разума, но я впервые услышал, как гремят звенья всегда бесшумной цепи. По всей ее длине заплясали две противоборствующие стихии, они обтекали друг друга, пытаясь разыскать брешь в защите, ради доминирования и последующей победы.

Я же на своей шкуре осознал, почему сердца червоточин никогда не развоплощают в одиночку. Глупый ход с моей стороны, но назад пути уже нет. Казалось, что горит сама душа. Я стал тем замыкающим звеном, который не позволял энергии прорваться, постепенно истощая двустихийный источник.

Не могу сказать, сколько времени заняло полное расщепление сердца червоточины, для меня это заняло целую вечность. Вечность, которая прекратила свой зацикленный ход, когда я поймал на себе взгляд двух огромных глаз, горящих лиловым пламенем . «Король» пробудился.

Я с горечью улыбнулся, осознавая, что это конец, а еще поймал себя на мысли, что жалею об отсутствии второго копья. Вот была потеха, если бы вторым оружием у меня открылось очередное копье. Как бы я вообще ими сражался. Правда, сейчас я бы не отказался от такой несуразной глупости. Я даже представил, как лезвие второго копья погружается в правый глаз ящера, и, ведомое инерцией входит все глубже, распространяя по телу монстра силу первозданной тьмы. Ящер ведь бездушный, верно? Уверен, он бы умирал в мучениях.

Кажется, когда пасть ящера собиралась целиком поглотить мою тушку, я слабовольно зажмурился. Будем считать это отвращением, а не трусостью. Я прождал несколько секунд, но смерть так и не наступала, а в какой-то момент даже боль как-то притупилась. Неужели привыкаю?

Я опасливо раскрыл глаза и с недоумением осмотрелся. Передо мной предстал небольшой охотничий лагерь. Всюду слонялись даамонцы, о чем-то весело переговариваясь. В сердце лагеря трещал огонь, с удовольствием поглощающий древесное лакомство в нескольких очагах, на которых были установлены походные конструкции для котелков.

В нос тут же ударил дурманящий запах горячей пищи, спровоцировавший протяжное урчание моего живота. Возмущенный организм сигнализировал о том, что все еще жив и требует пищи, чем привлек внимание мальчишки, который сидел на невысоком пне рядом со мной, и с особым старанием вытачивал из ветки какую-то фигурку.

– Привет, – звонко поздоровался он со мной, искренне улыбаясь.

– Привет... – растерянно ответил я, разглядывая мальчика. На вид ему не больше десяти, одет в такой же охотничий комплект одежды, как и большинство снующих по лагерю охотников. Только размером поменьше. Его можно было бы принять за сына обычного охотника, который принимает активное участие в воспитании своего ребенка. Насколько мне известно, так поступало большинство. Мальчик однажды вырастет мужчиной и его характер необходимо закалять с самого девства.

На мой взгляд, правильное решение, и я полностью поддерживаю в этом даамонцев. Вот только рядом со мной сидел не даамонец, точнее сказать не совсем он. Чуть темнее кожа, чем у меня. Похожая форма лица, да и пропорции тела. В глазах мальчика блестели два осколка Геллара, что выдавали в нем датарийца. От осознания этого факта сердце тоскливо сжалось в груди. Я слышал лишь об одном представителе этой расы, который жил в Минасе...

– Ты похож на мою маму! – Воскликнул мальчик, до этого задумчиво вглядываясь в мое лицо.

Глава 12

Осколок мира, ставший домом и тюрьмой даамонцев, за всю свою историю оставался практически неизменным. Он казался зацикленной системой, будто бы вырванной деталью маховика времени, которое и не заметило пропажи. Здесь отсутствовало понятие сезонности, и никогда не менялась погода, бесконечно липнувшая прохладной сыростью. Весь маленький мир застыл во тьме бесконечной ночи, и лишь жизнь здесь имела начало и конец.

Жизнь и смерть, идущие рука об руку со временем обладали непоколебимой властью в каждой точке бесконечной вселенной. Бездна не стала исключением. Даже многовековые деревья мрачного леса, суровыми стражами взирающие на цикличную череду обновлений всего живого, населяющего этот мир, рано или поздно провалятся в свой последний сон.

Казалось бы, этот мир идеален. Несмотря на его невзрачный, суровый вид, он стабилен и понятен. Земля питает все живое, даже не обласканные свежими дождями растения и те адаптировались. Да, измениться пришлось всему, что некогда населяло прекрасные земли империи Даамон, но это случилось давно. Далекие предки ныне существующей флоры и фауны приняли на себя этот удар, чтобы их потомки смогли обрести гармонию с новым миром.

Коснулось это и даамонцев. Многое пришлось пережить первым поколениям имперских гражданам, заточенным в осколке Мира, но они не сдались. С каждым новым этапом даамонцы становились крепче и терпеливее. Не осталось и следа от взрывной эмоциональности и извращенной порочности, приобретенной большинством за годы неоспоримого господства. Даамонцы очистили свои души от грязи. Пусть не все, но многие.

Особенно выделялись гвардейцы и охотники. Первые своим потом и кровью, берегли покой гражданского населения. Они живым щитом становились на пути бездушных тварей, чьи волны разбивались о неприступные стены Минаса. Вторые и вовсе покидали уютные дома, чтобы их родные никогда не чувствовали голода, а ремесленные мастерские не простаивали без работы.

Новый мир внес массу изменений, одним из которых стала невозможность приручения диких существ, ни для пропитания, ни для служения. Бездна и так стала тюрьмой для всего живого, поэтому дополнительные оковы на вольных шеях способствовали лишь мучительной смерти. Даамонцам пришлось охотиться в густом мраке дикого леса, рискуя никогда не вернуться домой.

Это неминуемо оставляло след на характере охотников, ведь их ремесло – это не просто работа, это образ жизни. Как никто другой они ценили те крупицы комфорта, которые совсем не часто выпадали на их долю. Относились друг к другу с особым уважением и заботой. Пусть за суровыми масками их хмурых лиц это сложно заметить, но все они, без исключения, отчетливо понимали, что жизнь ватаги зависит от каждого ее члена.

Те редкие моменты, когда охотникам удается разыскать безопасное место и организовать временный лагерь, чтобы перевести дух и побаловать желудки горячей пищей, занимали особую нишу в их сердцах. Нет добрее и счастливее охотника, чем тот, который возвращается домой с мешками полными добычи. Все его товарищи живы, а в животе разливается тепло свежей похлебки, минутой ранее бурлящей в сильно закопченном котелке.

– Хорошо-о, – протянул Аластар, с довольством поглаживая свой живот. Он поставил на землю пустую плошку рядом с собой, а сам откинулся на ствол дерева.

– И как в тебя столько влезло? – Рядом опустился на землю его давнишний знакомый, которого он, без тени сомнения, считал своим другом.

– Ничего ты не понимаешь, Рэйгар, – отмахнулся Аластар, – это моя первая еда в новой жизни! – Он прикрыл глаза и запрокинул голову к небу, упираясь затылком в шершавую поверхность древесной коры. – И она была прекрасна... – на выдохе прошептал он с улыбкой.

– А со старой что? – Вздрагивая от смеха, спросил Рэйгар.

– Что? – Удивленно посмотрел на друга Аластар.

– Старую жизнь, ты, где потерял?

– А-а-а... – на лице Высшей Тени появилась задумчивая ухмылка, – ... там, в пещере.

Рэйгар перестал смеяться и бросил на друга серьезный взгляд:

– Что там произошло? Я впервые вижу тебя в таком состоянии, – охотник повел подбородком, указывая на разорванный во многих местах артефактный кожаный доспех Высшей Тени. В его голове не укладывалось, что могло так сильно потрепать его друга, об истинной силе которого он мог только догадываться. – Да и твои ребята...

Аластар последовал примеру друга и повернулся лицом к сердцу лагеря. Охотники занимались своими делами. Кто-то возился с тушами животных, кто-то патрулировал внешний круг лагеря, а кто-то просто отдыхал, набивая животы наваристой похлебкой. Возле самого очага весело беседовали Ахра и девушки из ватаги Рэйгара. Их было трое, и каждую из них не миновало внимание жизнерадостного Агрида. Он развлекал их своими эмоциональными рассказами, периодически уклоняясь от выпадов Ахры. Конечно, лучница била не всерьез, улыбаясь, при этом, ведь львиную долю внимания Агрида получала именно она.

Азиль с улыбкой слушал эмоциональный рассказ Барзака, правой руки Рэйгара. Этот крепкий воин, волей судьбы ставший охотником, сопровождал повествование своей истории движениями рук, отчего его массивный доспех иногда издавал неприятные звуки, но обоих даамонцев это нисколько не смущало.

Абис же, подкрепившись, отправился вместе с охотниками на дозорные посты. Все же лес опасное место, и если ты решил, что готов ко всему, то ты уже умер, просто еще об этом не знаешь. В чем сегодня Аластар и убедился. Сейчас его подчиненные наслаждались жизнью вместе с охотниками Рэйгара, но несколькими часами ранее они готовились шагнуть за грань, откуда нет пути назад.

Аластар с улыбкой пробежался глазами по ставшим уже родными лицам и повернулся к ожидающему ответ другу:

– Знаешь, похоже, я вспомнил каково это – жить, – слегка задумавшись, начал Аластар, – не раз я стоял на пороге смерти, иногда улыбался ей, иногда тянулся к ней сам. Я помню то чувство, когда этот «боров» казнил моих друзей. В тот миг я желал лишь отправиться вслед за ними, – Аластар прервался и горько вздохнул.

– Мне жаль, друг мой, – Рэйгар потянулся к Аластару и сочувственно сжал его плечо.

– Знаю... знаю, – Аластар похлопал по руке Рэйгара и улыбнулся, – я ведь, можно сказать, постепенно становился бездушной тварью. Просто механизм, который выполняет свою работу. – Он устало растер лицо руками и поочередно указал на своих подчиненных, – их я тоже воспринимал такими, просто механизмами. А они ведь живые люди, которых я сегодня чуть не погубил.

– Понимаю тебя, – хмуро ответил Рэйгар, – но, лидеру приходится иногда принимать тяжелые решения, и, как я понимаю, отступать было нельзя.

– Угу, – поджал губы Аластар, – этот мир еще не видел тварей такой силы, и, боюсь, что подобных ему со временем станет больше. Парень спас нас...

Рэйгар удивленно вскинул брови:

– Четырнадцатилетний мальчишка спас боевой отряд Высших Теней?

Аластар с улыбкой закивал:

– О да, друг мой! Душа этого, как ты говоришь, мальчишки, пылает с такой силой, что и я невольно проникся его энергией. Да что там говорить, – отмахнулся он, – Альм в одиночку развеял силу созревшей червоточины и убил тварь двенадцатого класса.

– Я не силен в вашей классификации, – покачал головой Рэйгар, – но разве «десятка» – это не предел?

– Как оказалось, далеко не предел, – пожал плечами Аластар.

– Но, как это возможно? – Возмутился Рэйгар и глянул на сына, который с воодушевлением что-то рассказывал своему очнувшемуся брату. – Он пришел в себя. С ним точно все будет в порядке?

– Не переживай, папаша, – подмигнул другу Аластар, – ничего ему не будет. Так, легкое заражение Хаосом... – он смехом ответил на гневный взгляд Рэйгара. – Я слышал о таких воителях, как он... – продолжил уже серьезным голосом Аластар, – ... среди Высших Теней древности мелькали особо сильные представители, которые силой воли могли изменить структуру своего духовного оружия, что парень и сделал. Его копье обрело второе лезвие, а древко теперь способно принимать форму цепи. Не знаю, как он до этого додумался, но он замкнул этой цепью три звена: себя, сердце червоточины и «короля».

– Дела... – Рэйгар удивленно почесал бороду.

– А с заражением легко справятся зелья, которыми его уже напоили. Скоро будет в порядке, – Аластар хлопнул друга по плечу и поднялся на ноги, – так своей жене и передай. Если изначально я просто пошел на поводу любопытства и желания насолить Атрагину, то сейчас все иначе...

Рэйгар секунду помялся, но все же решился на откровение:

– Спасибо. Последнее время она сама не своя. Старается делать вид, что все хорошо, но я же вижу, что это не так. Да и...

– И никуда не сбегает по ночам, да? – улыбнулся Аластар, окончательно смутив друга.

– Ты и об этом знаешь...

– Ха! – Рассмеялся Аластар, – тоже мне конспираторы. – Он отряхнул штаны от земли и листьев и повернулся в сторону Альма, – месяц он лежал в лазарете после индивидуального испытания, затем два месяца страдал на тренировочных комплексах Теней. Может быть, он и хотел бы в очередной раз сбежать за стену, но у него просто не было на это сил, – глаза Высшей Тени загорелись весельем.

Рейгар закашлялся, но комментировать слова друга не стал. Все же, сила этого храмовника далека от понимания пусть и не самого простого, но всего лишь охотника. Рэйгар не испытывал стыда, за то, что порой до жути боялся этого воина. Их взаимоотношения напоминали дружбу между камнем и горой. Вроде бы и относятся они к одной расе, но их мощь несопоставима.

– Смотрю, наши подчиненные сумели найти общий язык, – усмехнулся Аластар, инстинктивно повернувшись в сторону источника смеха. Агрид таки не сумел избежать очередного удара Ахры, и теперь девушки с довольством слушали его причитания, – Ладно, иду, поприветствую своего спасителя и вернусь. Нам есть что обсудить, Рэйгар. – Аластар бросил на охотника серьезный взгляд и направился к двум знакомящимся братьям.

По истечении нескольких часов лагерь свернули, и каждый отряд двинулся в своем направлении. Ватага Рэйгара привычно заняла походный порядок, так что сам лидер смог немного поразмыслить над тем, что рассказал ему Аластар. Картина складывалась крайне печальная, и чтобы избежать возможной катастрофы, империя должна проснуться.

Пусть домой занял неполные сутки из-за периодических остановок. Да и тяжесть добычи, рассортированной по артефактным мешкам и носилкам, не способствовала быстрому темпу движения. Сил после продолжительной охоты практически ни у кого не осталось, поэтому охотники с облегчением сдали добычу вместе с мешками, отвечающими за сохранность скоропортящейся ценности, а затем со счастливыми улыбками разбрелись по домам.

Уже завтра Рэйгар снова соберет свою ватагу, чтобы отметить очередную удачную охоту и разделить заслуженную награду, которую получит в имперской канцелярии после оценки добычи. Сейчас же всем нужен отдых и крепкий сон.

– Мы вернулись! – крикнул Рэйгар, когда они с сыном переступили порог родного дома.

С верхнего этажа послышался счастливый девичий визг, а затем, не замечая ступеней, к ним выскочила Сида. Искренняя радость девочки вмиг развеяла накопленную за время пути суровую усталость мужчин. Одного уже взрослого, и второго, пока еще юного, но усердно подражающего своему отцу.

Сида уже было собиралась прыгнуть на руки Рэйгару, но ее остановил властный окрик Лии:

– Так! Сначала мыться, затем обниматься.

– Ну, маааам, – насупившись, пробурчала Сида, зачаровывая отца умоляющими взглядами.

Рэйгару ничего не оставалось, как склониться перед дочерью и поцеловать ее в лоб. Лицо девочки тут же озарила счастливая улыбка, а ее маленькие ладошки стали отбивать звонкую дробь от переизбытка чувств.