Текст книги "Зов долга (СИ)"

Автор книги: Марк Джамано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Жарам при этом, повторил жест матери и закатил глаза, но затем и ему достался поцелуй от Лии. Женщина потрепала сына по волосам и подошла к мужу, который уже потянулся к ней, но она ткнула пальцем ему в грудь:

– Сначала мыться, затем обниматься... – игриво произнесла женщина, но спустя мгновение прильнула к губам Рэйгара, – с возвращением, муж мой...

Жарам передернул плечами глядя на родителей и направился в сторону ванной комнаты, где его уже дожидалась бадья с горячей водой и несколько видов душистого мыла, собственноручно сваренных его мамой.

– Паап, – с лестницы раздался звонкий голосок Сиды, – ты же мне расскажешь потом про охоту, правда?

– Расскажу, милая... – отозвался Рэйгар, который уже стягивал с себя верхний слой брони.

– Прям, все-все, без утайки? – активно закивала девочка.

– Без утайки... – рассмеялся Рэйгар, а девочка, взвизгнув под строгим взглядом матери, унеслась обратно в детскую комнату.

К сожалению Сиды, рассказ отца она так и не дождалась в этот день. К моменту, когда Рэйгар отправился смывать с себя дорожную грязь, Лия, подавляя детский бунт, приготовила детей ко сну.

– А завтра? – обиженно бурчала девочка, когда мама бережно укрывала ее теплым одеялом.

– Завтра можно, только не очень рано. Папа устал и ему надо отдохнуть, – улыбнулась Лия и коснулась губами лба дочери.

– Ладно, – вздохнула Сида, с удовольствием поерзав в мягких объятиях своей кровати.

Лия улыбнулась дочери и направилась к кровати сына, который уже, казалось, провалился в сладостный сон. Она мгновение рассматривала умиротворенное лицо Жарама, по которому сильно соскучилась за эти дни, затем легонько поцеловала и засобиралась выйти из детской комнаты.

– Мам, – прошелестел хриплый голос Жарама, который из последних сил боролся со сном.

– Что, родной? – Лия склонилась перед кроватью сына и провела по его щеке тыльной стороной ладони.

– Вчера я видел настоящих Высших Теней, – все так же шепотом произнес мальчик, не желающий тревожить сон сестры.

– А кто это? – с любопытством посмотрела на сына Лия.

– Папа сказал, что это воины храма Амона, – восторженно произнес Жарам. – Вообще их много, и все воины храма зовутся Тенями, – с деланной серьезностью, отмахнулся уже не казавшийся сонным мальчик, – но, папа сказал, что Высшие Тени сильнее всех! Прям, всех!

– Раз папа так сказал, значит так и есть, – улыбнулась Лия.

– Только они все были ранены, очень сильно, – кивнул Жарам, и чуть приподнялся на кровати, приблизившись к матери, чтобы еще тише продолжить рассказ:

– Это большой секрет, и я не должен никому рассказывать, – нахмурился мальчик, но тут же улыбнулся, – но тебе можно! – Он поправил свои волосы, после того, как тихо смеющаяся мама их растрепала. – Они сражались с ужасными монстрами и чуть не погибли! Папа сказал, что они настоящие герои! Я тоже так считаю, и хочу однажды стать таким же, как они... – на последней фразе Жарам потупил взгляд и тихо пробурчал, – ...хочу быть как мой брат.

Лия забыла, как дышать, она схватилась рукой за спинку кровати сына, чтобы удержаться на вмиг ослабевших ногах.

– Что ты сказал? – сдерживая слезы, прохрипела Лия.

Жарам затравленно посмотрел на маму, коря себя за несдержанность. Отец ведь просил его молчать, и обещал сам рассказать маме про брата.

– Не говори, пожалуйста, папе, что я рассказал. Он разочаруется во мне, – умоляюще прошептал Жарам.

– Не скажу, – вымученно улыбнулась Лия, и снова поцеловала сына в лоб, – спи.

Когда датарийка вернулась в хозяйскую спальню, Рэйгар уже дожидался ее в постели. Его короткие черные волосы, все еще блестели от влажности под теплым светом зачарованных свечей.

– Да уж, – вздохнул он, когда за Лией закрылась дверь, – не думал, что присутствие мужа в спальне, настолько расстроит мою любимую жену.

– Не говори ерунды, – нахмурилась еще сильнее Лия, скидывая с себя домашний халат.

– Проболтался все-таки, – утвердительно спросил Рэйгар, обнимая жену за талию, когда та забралась под одеяло.

– Не ругай его, – улыбнулась Лия из-за щекотки от поцелуя в шею, и инстинктивно прижалась щекой к собственному плечу. Муж пытался снова атаковать, но она ловко увернулась и остановила его требовательным взглядом.

Рэйгар разочарованно вздохнул и широко зевнул:

– Р-ах, все с ним в порядке. – Он приобнял Лию и та, без сопротивления сдалась. – Я как-то рассказывал тебе, что у меня есть знакомые в храме, – получив утвердительный кивок жены, Рэйгар продолжил:

– Так вот, Аластар, мой хороший друг, принял Альма к себе личным учеником. Парнишка проходит сложнейшую программу подготовки...

В течение получаса Рэйраг делился с Лией всеми полученными от Аластара сведениями, как и своим собственным мнением от знакомства с парнем. Лию интересовала каждая деталь, она с жадностью поглощала информацию. Эмоции не задерживались на лице женщины, постоянно сменяясь. Она то хмурилась, то улыбалась, то едва сдерживала слезы, то смеялась вместе с мужем над тем, как раздражала Аластара любознательность и неуемная энергичность Альма.

К концу истории Рэйгар заметил, как преобразилась его жена, она будто скинула несколько лет и стала еще прекраснее. Словно все это время ей было невыносимо сложно дышать. Переживания за сына терзали ее душу, отражаясь темными морщинами на ее лице, а сейчас от них не осталось и следа. Воодушевленный эффектом, Рэйгар решил еще больше поднять настроение жены и рассказал то, о чем изначально не планировал. Сущая глупость, на его взгляд, но вдруг она сможет развеять те остатки тоски, что все еще плескались в глазах любимой женщины.

– Аластар рассказал, что во время похода они пересеклись с другим отрядом Высших Теней, – начал Рэйгар.

– Их много? – с любопытством посмотрела на мужа Лия, возвращаясь в реальность из омута своих мыслей.

– Три, насколько я знаю, но это не важно... – отмахнулся Рэйгар, – именно этот отряд и выкрал тебя у нас четырнадцать лет назад, – Рэйгар ухмыльнулся, – а сейчас этот Агост пытался зацепить Альма, осыпая тебя выдуманными оскорблениями...

– И что? – нахмурилась Лия.

– Альм пообещал однажды вырвать его сердце за эти слова в твой адрес, – Рэйгар задумчиво почесал бороду, видя в глазах жены переживание и радость одновременно, – сын никогда о тебе не забывал, милая.

Сияющее от счастья лицо жены стало для Рэйгара лучшей наградой. Он не стал упоминать проклятого демона, сердце которого, значилось в списке Альма первым. Ни к чему цеплять старые раны. Лучше от этого никому не станет. Тем более, что сам он считал это все просто юношеской бравадой. Странно только почему сам Аластар отнесся к этому более серьезно.

– Давай спать, – ласковым голосом произнесла Лия, фальшиво зевая.

– Ты это серьезно? – Возмутился Рэйгар, и притянул к себе счастливо смеющуюся жену.

Глава 13

Два года спустя.

В тот день, когда весть о смерти императора вихрем разнеслась по Минасу, город погрузился в непривычно густую тьму бесконечной ночи. Казалось, даже иллюзорный Геллар скрылся за тяжелыми тучами в своем скорбном одиночестве.

Даамонцы по-разному относились к своему почившему правителю. Кто-то его любил, кто-то тихо ненавидел. Были и те, кто, несмотря на все недостатки, видели в нем доброту и искреннее желание заботиться о своем народе. В палате архонтов единого мнения также не наблюдалось, но люди обличенные властью чаще оценивают этот мир не эмоциями, а холодным рассудком. Поэтому мягкотелость императора Квента Третьего, его неспособность принимать действительно серьезные решения все чаще вызывало сомнения у сторонников императорской семьи.

Именно во время его правления храмовники обрели практически абсолютную власть, хотя двери святыни никогда прежде не закрывались. Ведь храм – это неотъемлемая часть империи, ее извечный маяк, ее духовность и святость, ее опора и защита. Теперь все иначе. Некогда великая мечта – стать частью благословленного воинства превратилась в гнетущую обязанность, а горделивые улыбки счастливых родителей обратились горькими слезами потерь.

Император уступил, и лишь общими усилиями архонтов, обретших неприкасаемый статус, удалось погасить зарождающийся пожар недовольства.

Затем случилась очередная война, отличившаяся от прочих кипящей ненавистью. Даамонцы, позабыв об общем враге, проливали кровь друг друга с особым наслаждением, пытаясь насытить клокочущее чувство мести, разрастающееся все сильнее с каждым убийством.

Император уступил и тогда, тем самым углубив ту пропасть, что возникла между даамонцами Минаса и храмовниками. Храм Амона стал недосягаем, а его служители обратились кошмаром, крадущим в ночи детей простых граждан.

Народ пребывал в недоумении. Тот, кого они считали сильным и справедливым, стал игрушкой в руках властолюбивых жрецов. Воин, что в молодые годы, плечом к плечу с гвардейцами защищал стены Минаса, от волн стихийных тварей. Наверное, то время и стало переломным моментом. Увлекшийся битвой, молодой наследник престола, получил смертельное ранение, но силами храмовых целителей, его удержали в мире живых. Правда, рана так и не зажила окончательно, постепенно истощая организм.

С тех пор лояльность правящей семьи по отношению к храмовникам пребывала на недосягаемой высоте. На многое закрывались глаза, и постепенно воля храма стала неоспоримой.

Теперь же народ роптал от неутешительных мыслей. Какими бы ни были предыдущие два императора, к ним привыкли, а теперь предстоит мириться с новыми порядками, от которых ничего хорошего уже не ждут.

– Ты долго, милый... – с горечью вздохнула Магрит Кеваль, вдова почившего императора.

– Прости, что заставил ждать... – поджал губы Викрам, ее единственный сын.

Викрам с малых лет выделялся среди сверстников. Он относился к тем избранным, кого одарил своим вниманием Великий Амон, но в лапы храма не попал, как и подобные ему дети архонтов. Благодаря своему дару он развивался быстрее, и с каждым годом его сила все сильнее утягивала Викрама в воинскую стезю. Он гордился тем, что следует путем настоящего воина и защитника своего народа, презирая при этом слабость и безвольность своего отца.

В те времена, когда лилась кровь даамонцев в междоусобной войне с храмом, Викрам был одним из тех, кто в составе партизанских отрядов патрулировал ближайшие к Минасу земли и зачищал их от присутствия храмовников.

Тогда он едва не потерял рассудок из-за исчезновения девушки, которую он видел своей женой в будущем. Ее звали Эйли Борэм, и она оказалась в списке тех, кого похитили храмовники. Он был уверен в этом. Жгучее чувство мести и неутихающая боль стали его верными спутниками, пробуждающие в нем кровавое безумство.

Его отец тогда принял решение, в очередной раз уступить храму. Да, логика в этом была. Вступившие в сражение Высшие Тени могли погубить многих, если не всех. Вот только люди бились за справедливость и свою свободу. Император отобрал это у них и надломил их волю. Когда вышел указ императора, Викрам потерял отца, действия которого и так вызывали у него вопросы. Он покинул императорский дворец, затем оставил и службу в гвардии, подавшись в охотники. Впоследствии наследный принц стал командиром охотничьей ватаги, как и его старший товарищ Рэйгар.

– Пойдем, – Магрит нежно обхватила локоть сына и повела его по коридорам дворца. Яркий свет десятков ламп, сопровождающих их по пути, сильно раздражал Викрама. За последние двадцать три года он впервые посетил это место, но сердце молчало. Ни одна струна его души не дрогнула. Дело даже не в том, что повод совсем не располагает радостным эмоциям. Просто все это стало ему чужим и ненужным. Все, кроме родных людей.

Викрам никогда не забывал мать и младших сестер, которые уже давно сами стали матерями. Риэтте было семь, когда он покинул дворец. Сейчас эта статная женщина является женой младшего сына главы семейства Рухорм. Викрам был доволен этим союзом. Григ Рухорм казался ему достойным мужчиной, который следовал традициям семьи и уже к тридцати годам он командует подразделением гвардейцев в тысячу клинков.

Вторая сестра, Шира, которой в этом году исполнилось тридцать пять лет, является женой наследника семьи Везакх. Этот род, как и Рухорм, принадлежит к носителям высшей крови, но в отличие от своих воинственных собратьев, их стезя – это алхимия и лекарское дело, что не менее почетно.

– Брат! – погруженный в свои мысли Викрам не заметил, как они добрались до его старых покоев. Внутри, нервно теребя юбки своих платьев, дожидались Шира и Риэтта. Как только их брат переступил порог апартаментов, женщины, вскрикнув, повисли на его шее.

– Тише, тише... – стал успокаивать разрыдавшихся сестер Викрам. В глубине души он завидовал им. Дочери скорбели по отцу, а он не мог. Злиться и ненавидеть оказалось гораздо проще, но больше нет того, кто вызывал эти чувства. Осталась только какая-то гнетущая пустота и обида. Обида не на кого-то конкретного, нет. Она просто есть, без причины.

Когда сестры, наконец, перестали лить слезы, Викрам немного отстранился, чтобы рассмотреть их раскрасневшиеся лица. Слишком редко он виделся с родными, и сейчас отчетливо это осознал.

– Хм, такое ощущение, что здесь ничего не изменилось с тех пор, – вдруг проговорил он, переводя взгляд на убранство апартаментов. Излишнюю вычурность Викрам никогда не любил, поэтому его комната не отличалась роскошью. Все было оформлено с учетом практичной необходимости, по-военному, но без ущерба статусу, конечно.

В правом углу широкая кровать с прикроватным столиком, объемный шкаф с резными деталями из темной древесины, у окна рабочий стол, заваленный книгами. В камине, расположенном по центру дальней стены игриво распалялось пламя, наполняя апартаменты более живым, подвижным светом. Перед ним стояли грузные кресла, зажимая меж собой небольшой столик, на котором скромно ютился чайный набор. Видимо сестры коротали время за чашкой чая, пока дожидались прибытия брата. На полу развалился ковер из волчьих шкур. Он как и прочее был зачарован минасскими мастерами, поэтому в его подлинности Викрам не сомневался. Стены же, как и подобает апартаментам воина, украшены различными клинками, и лишь в одном месте зияет неестественная пустота. Когда-то над камином висела картина Квента Третьего, но Викрам предал ее огню.

– Потому что так и есть, – улыбнулась императрица, которая уже разместилась перед камином с бокалом вина. Всех слуг разогнали еще до прихода Викрама, ни к чему им видеть слезы императорских особ, поэтому женщине пришлось обслуживать себя самой.

– Только мы все изменились... постарели, – пробурчала Риэтта, чем вызвала легкий смех Викрама.

– Глупости, – он обнял сестру, затем притянул к себе и вторую, – никого прекраснее вас троих я в жизни не видел, – Викрам повернулся к матери, и, поймав ее улыбку, ответил ей тем же.

Он совсем не лукавил. Даамонцы жили достаточно долго, и крайне медленно старели. Половину жизни, а это без малого восемьдесят лет, они вполне способны удерживать молодость тела, если не ведут совсем уж неправильный образ жизни. Время властно над всеми, но в случае с потомками Богов, оно не так беспощадно.

Стихийный отклик в теле даже самого простого даамонца, дарует какую-то особую притягательность. У каждого она своя. Риэтта хрупка, как горный хрусталь, но изящна, и не менее опасна, чем ее старшая сестра, обладающая более выдающимися крепкими формами. Каждый носитель высшей крови с младенчества развивает в себе силу, грань которой определяет лишь воля Амона и упорство самого одаренного. В случае с женщинами этот факт придает их изящности особую форму. Словно искусно выкованный клинок, они притягивают взгляды своей красотой и вызывают трепет коварством острого лезвия.

Викрам, поборов свой страх, поднял глаза на стену, возле которой находилась кровать. С небольшого портрета на него смотрели темные глаза молодой даамонки. Ее миловидное лицо навсегда застыло в моменте счастья, сияние которого дополняло легкое светлое платье. Эта девушка всегда шла наперекор системе. Плевала на устои и правила. Она жила так, как хотела. Хрупкая снаружи, но такая сильная внутри. Каждую ночь Викрам засыпал, улыбаясь ее портрету в ответ, и мечтая о том дне, когда Эйли станет его женой.

Сестры заметили разбитый взгляд брата и тактично отстранились, одарив его сочувственными поцелуями. Затем, подхватили императрицу с обеих сторон, и направились к выходу.

– Располагайся, сынок. Я прикажу слугам помочь тебе с купелью и траурными одеждами, – уже в дверях обернулась императрица.

– Не нужно слуг, – прикрыл глаза Викрам, – я сам справлюсь.

– Будущему императору не пристало лично обслуживать свой быт! – Возмутилась Магрит, наглядно демонстрируя свой властный нрав.

– Я уже давно не Кеваль, матушка... – начал Викрам, но она тут же его оборвала.

– Это ты так решил! Твой отец не оказывался от тебя, и теперь, когда его не стало, стоит забыть о былых обидах! – В сердцах выпалила женщина, от чего ее дочери испуганно замерли, ведь она практически никогда не выражала свои эмоции так открыто. – Тебе больше некому предъявлять свою злобу. Пришло время подумать о своем народе и перестать себя жалеть, сынок, – дрогнувшим голосом уже шептала Магрит.

– Ты не права, мама... – качнул головой Викрам, – мне есть, кому предъявить свою ненависть. – Глаза даамонца замерцали неприкрытой злостью. – Ты же понимаешь, что с моим правлением, рано или поздно придет и война?

– На все воля Амона, – ответила Магрит, проглатывая так и не брызнувшие из глаз слезы, – и кто знает, может это действительно то, что нам нужно...

****

Центральная площадь, расположенная прямо перед императорским дворцом, погрузилась в тяжелое безмолвие. Народ Минаса собрался, чтобы отдать дань уважения почившему императору и встретить нового. Того, кто с этого дня возьмет на себя ответственность за жизни пятисот тысяч даамонцев. Слухи по городу гуляли разные. Кто-то предвкушал возвышение принца, уже долгое время живущего среди них, обычных людей. Кто-то видел на престоле новую кровь в лице Рухорма. Конечно, в этом случае он возьмет фамилию правящей семьи, но сути это не поменяет.

Другие, далекие от реальной обстановки в Бездне, искренне надеялись, что императорский титул унаследует семья Везакх. Учитывая то, что ходят слухи об их плотном сотрудничестве с храмовыми алхимиками, люди в тайне надеялись, что это поможет отстроить новые мосты между разделившимися осколками империи.

В одном народ был един: все они боялись и переживали за свое будущее. Каким оно будет? Большинство ведь привыкли уже к существующим порядкам. Им много не надо: безопасность, достаток и покой. Все остальное их, в принципе, не касается.

Прощание прошло в соответствии с традициями. Из-под земли выдвинулась платформа, на которой высился металлический трон, состоящий из многообразия клинков. Когда-то в далекие времена предки дали ему имя: «Трон Памяти». Это название совмещало в себе два смысла. Во-первых, сам трон представлялся символом воинственности и величия народа Даамон, а во-вторых, момент, когда люди в последний раз видят своего императора, перед тем, как первозданная тьма заберет его, запоминается на всю жизнь.

Так и в этот раз, на древнем троне сидел мертвый император. Невидимые крепежи удерживали безвольное тело в величественной позе.

В рамках традиции, народ опустился на колени, и стоял так до тех пор, пока перед мертвым императором не склонится каждый архонт, включая императорскую семью. Даже строптивый принц, под взглядом своей матери опустился на одно колено.

Мало кто знает, как именно устроена система «возврата к истокам», как прозвали процесс поглощения мертвого тела тьмой. Поэтому, для всех окружающих тело императора в какой-то момент просто задымилось и вмиг истлело, не оставив после себя и крупицы праха.

Под гнетущее молчание, артефактная установка снова погрузилась под землю. Спустя несколько продолжительных секунд многосоставная зубчатая крышка, округлой формы, полностью закрыла собой потайную нишу, хранящую древний артефакт.

Архонты постепенно поднимались с колен, обступая принца Викрама по кругу. Сам же принц занял место в центре металлического круга, исписанного рунической вязью. Его лицо, казалось, не выражало ни единой эмоции. Народ знал, о непростых отношениях отца и сына, но, по-видимому, смерть списала все долги, и сейчас наследник скорбит, как ему и подобает.

– Граждане Минаса, поднимитесь с колен! – Неожиданно прогремел властный голос принца Викрама.

Народ неуверенно зароптал, переглядываясь меж собой. Площадь не могла вместить все население города. Многим приходилось ютиться на ближайших к площади улицах, без возможности что-либо увидеть. Зато отзывчивые сограждане с удовольствием передавали на словах все действа, происходящие сейчас в сердце их города. Это приводило к несмолкающему гулу голосов, постепенно теряющего свою силу по мере продвижения.

– Встаньте, встаньте... – несколько раз, приглашающе махнул рукой Викрам.

Даамонцы постепенно стали подниматься, в то время, как архонты, находящиеся с двух сторон от принца, недоуменно хмурили брови. Хотя некоторые одобрительно улыбались. Как-то само по себе вышло, что главы родов Рухорм и Самитра, вместе с главами своих младших семей встали по правую руку от принца. Императорская семья и приближенные люди, скромно стояли за спиной своего нового главы. В свою очередь семьи Везакхов и Танве, заняли место ближе к Верховному жрецу храма, который так же явил себя народу.

Он стоял с левой стороны от платформы, надменно взирая на представшую перед его глазами картину. Стоит ли говорить, что никто из свиты жреца даже и не подумал склонить колено в знак почтения, в очередной раз, демонстрируя свою обособленность.

– Я приветствую тебя, народ Минаса! – Снова раздался уверенный голос принца, усиленный с помощью звуковых артефактов, установленных в центре площади. – По традиции нашего народа, в тот день, когда мы прощаемся с одной эпохой – начинается другая. Сегодня тьма приняла моего отца обратно в свои чертоги, куда отправится каждый из нас, когда придет его время. Но не сейчас! Сейчас пришло время вспомнить о том, кто мы есть...

Даамонцы не до конца понимали, чего добивается Викрам, но посыл принца откликнулся в их сердцах, поэтому они ответили ему одобрительными возгласами, но тут же замокли под его требовательным взглядом.

– Несколько часов назад я имел удовольствие беседовать с Верховным жрецом Амона, – продолжил принц, повернувшись лицом к ухмыляющемуся полноватому мужчине в черной безразмерной хламиде. – Верховный Атрагин, выразил свое согласие, что империя Даамон должна пробудиться от многовекового сна. Забыть старые обиды, и вновь стать единой!

Народ ликовал, а вот храмовники, под холодным взглядом принца неуверенно поежились. Даже Верховный Атрагин и тот растерял свое высокомерное насмехательство во взгляде.

– Как новый император, Викрам Первый, я объявляю об отмене закона «О благословленных детях ». Отныне служение в храме не кабальная обязанность, не безвозвратная потеря ребенка, а почетная служба! Полный процесс воспитания Теней будет проходить под моим личным контролем.

Рев толпы, казалось, растерзал ткань мироздания и вот-вот проявится очередная червоточина. К счастью, этого не произошло, а Викрам, не разрывая зрительного контакта с Атрагином, вскинув руку, заставил толпу замолчать. Та скорость, с которой даамонцы откликались на действия и слова своего нового правителя, заставили Атрагина пересмотреть свое мнение насчет этого смертника. Да именно смертником он его теперь и считал. Жаль, что не увидел этого сразу, ведь тогда можно было избежать ненужных последствий...

– Так же, я лишаю статуса неприкосновенности всех храмовников и архонтов! Единый мир – един для всех, и каждый в нем равен! – Викрам отвернулся от кипящего злобой храмовника и прикрыл глаза, наслаждаясь, бурей голосов своих подданных. Как говорил его друг, Рэйгар, империя должна пробудиться. Произошло ли это сейчас? Вряд ли, но вскоре это произойдет!

Викрам нашел глазами охотника, который затерялся среди высокородных архонтов. Семья Борэм – это младшая кровь Рухормов, поэтому Рэйгар находился тут по праву крови, хоть и предпочел бы незаметно удалиться.

– Не выйдет, друг мой... – тихо прошептал Викрам, так, чтобы никто не услышал, – спрятаться не удастся никому.