Текст книги "Зов долга (СИ)"

Автор книги: Марк Джамано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава 5

Наша скромная процессия неспешно шествовала к боевому комплексу, состоящему из трех арен. Две из них предназначались для обычных тренировочных боев, а вот третья, огороженная кольцом трибун, служила обителью посвящения и роста храмовников по иерархической лестнице храма. Через несколько дней именно она станет местом проведения экзаменационных боев храмовников против стихийных тварей.

Насколько мне известно, именно ловцы являются негласной элитой среди Теней, и должен признать, что я принимаю справедливость данного положения дел. Что может быть проще тотальной зачистки? Из пятнадцати отрядов Теней только три выполняют функцию ловцов, а среди Высших Теней и подавно, лишь отряд Мастера Аваны отлавливает особо опасных порождений червоточин.

Для чего это делается? Все просто. Храмовники должны расти в своей силе, и сражения, пусть и отчасти, но схожи с отражением волн при участии реального противника – самый лучший вариант.

Правда, думал я сейчас совсем не об этом. В голове, почему-то возникла картина из прошлой жизни. Думаю, так и буду принимать свои сны впоследствии. Это придает некую таинственность и особый шарм моему самосознанию. Да и слишком уж эти сны яркие, чтобы быть игрой разума. Я верю в это, а может, просто хочу верить – не важно.

Помню, что тот день не представлял собой ничего особенного. Мне было около девяти лет. Я не чувствовал за собой силы и непоколебимой уверенности, что говорит об отсутствии в моей жизни взрослых защитников. Наверное, я был сиротой. Правда, кто-то важный для меня, все-таки был, но этот кто-то нуждался в защите и внимании еще больше чем я. Может, я чувствовал связь с младшей сестрой или братом, или с кем-то из друзей, не знаю. Не помню. Часть дверей памяти просто не открывается мне, я чувствую, что за ними скрывается что-то важное, но вскрыть эти печати никак не получается.

Я помню мир окружающий меня, я помню город, скрывающийся от внешних угроз под защитным куполом, помню миллионы разумных, снующих по лабиринтам своего убежища. Память твердит, что в воздухе всегда витала некая тяжесть и угнетение. Слишком мало искренней радости я замечал на лицах горожан, и лишь иногда раскрывающийся купол, впуская на улицы города рыжие лучи теплого небесного светила, менял полярность настроения людей. Они называли его Солнцем. Наверное, это космическое тело являлось обителью силы какого-то светлого и отзывчивого Бога, без внимания которого, человечество теряло радость жизни.

В тот день я гулял по стихийному рынку и с любопытством рассматривал всевозможные товары. Представлял себе, что пробую на вкус сочные фрукты, разбавляя его нежностью ароматной выпечки и сладостью десятков разных конфет. Кстати, стихийным рынок назывался не из-за принадлежности к стихиям, а из-за своего статуса. Он подобно червоточинам появлялся и исчезал в, казалось бы, случайных местах города, где каждый желающий мог продать или обменять свой товар без соответствующего разрешения от городской администрации.

Почему я вспомнил сейчас именно этот момент прошлой жизни? Наверное, все дело в превратностях судьбы. Порой мы доходим до этапа, который полностью меняет нашу жизнь. Многие зовут это явление точкой невозврата, ведь именно после нее структура жизни перестает быть прежней, и навсегда теряет возможность обернуться вспять.

Все случилось, когда мой взгляд остановился на круглых оранжевых фруктах. Среди огромного выбора лакомств, меня заинтересовали лишь они – апельсины. Мне кажется, что даже сейчас я ощущаю запах этих маленьких подобий Солнца. Я украл один. Сделал это ловко и незаметно. Продавец оказался занят очередным клиентом, заверяя того в свежести и исключительности своего товара, поэтому на меня он совершенно не обратил внимания.

Эмоции от произошедшего события оказались настолько яркими, что сердце едва не выпрыгивало из груди. Казалось даже, что меня шатает при каждом его биении. Я испытывал страх и стыд из-за содеянного, но вместе с тем я ликовал. Искренне радовался, что смогу одарить крупицей счастья дорогого мне человека.

– Зачем ты это сделал? – Мое плечо, вдруг, стиснула чья-то рука, а скрипучий мужской голос сковал тело ледяным ужасом. – Посмотри на меня, – плечо резко дернулось в сторону, и я предстал перед моложавым стариком. Время уже испещрило его лицо старческими морщинами, но крепость рук и резвость его тела давали понять, что, несмотря на возраст этот старик еще на многое способен. Про живой блеск его глаз я и говорить не буду. Под этим взглядом я трижды переродился, и трижды пожалел, что не остался где-то там, где меня никто не найдет.

– Я... я не для себя украл, – мне захотелось опустить голову, чтобы спрятаться от взгляда старика, но вовремя опомнился. Так делают только трусы, а я не такой.

– И что же это меняет? – Старик уже отпустил мое плечо и, склонив голову, разглядывал меня. Можно было попытаться сбежать, но, что-то мне подсказывало, что расслабленный вид старика уж слишком обманчив. Да и не стал бы я вести себя как уличный воришка. Со мной это произошло впервые, и я уже успел об этом сильно пожалеть.

– Ничего, старик... это ничего не меняет – твердо ответил я и сделал шаг в сторону лавки торговца, которого обокрал.

– Думаешь, что сможешь сбежать, малец? – Старик задорно улыбнулся и с вызовом махнул рукой.

– Я не собираюсь сбегать, старик, просто хочу вернуть то, что не принадлежит мне.

– А что, по-твоему, нужно сделать, чтобы это стало твоим? – он указал на апельсин, что я уже вытащил из-за пазухи и крепко держал двумя руками.

– Купить, – я остановился и исподлобья глянул на свидетеля моего позора, – но у меня нет денег.

– Твои родители настолько бедны, или...

– Родителей у меня тоже нет! – Чуть повысив голос, я со злостью перебил назойливого незнакомца.

– Зато есть тот, кого ты любишь, верно? – На мое удивление, лицо старика совсем не изменилось. Я привык видеть ложную скорбь и сочувствие со стороны знакомых людей, но этот человек оказался невозмутим, что, если честно, мне очень понравилось. – У тебя есть тот, о ком ты заботишься, так?

– Да, у меня есть...

– Не важно! – Старик лениво отмахнулся. – У меня к тебе предложение. Я куплю тебе целый пакет таких апельсинов, но в течении года ты будешь помогать мне по дому. Не бесплатно, конечно. Буду платить мало, но справедливо. – Он схватил меня за запястье и потащил к лавке с фруктами.

– Но я еще не согласился! – Я попытался вырваться, но куда там. Мою руку сжимали настоящие тиски. Правда, боли я при этом не чувствовал.

– Не переживай, солдат ребенка не обидит, а я именно солдат. Бывший солдат, правда, но это не важно... – Когда мы подошли к лавке, торговец приветливо улыбнулся нам и снова завел свою старую песню. Затем торопливо оформил заказ и мы, рассчитавшись с ним, направились к выходу из рынка.

– А что мне делать с этим? – Я, вдруг, осознал, что украденный апельсин все еще в моих руках.

– Мне какое дело, – старик пожал плечами, продолжая мерный шаг, – это твоя добыча. Торгаш сам виноват, что его способен обокрасть даже ребенок. – Возможно, мне только показалось, но на последней фразе мой новый знакомый едва не рассмеялся, но в следующую секунду на меня взирал строгий взгляд, не допускающий пререканий:

– Это твоя последняя кража в жизни! – Тяжесть его голоса, казалось, способна раздавить любого. Чего уж говорить про девятилетнего пацана. Правда, старик тут же сменил гнев на милость и взъерошил мои непослушные из-за чрезмерной длины волосы.

– Кто знает, может быть, однажды ты станешь моим учеником.

– Да, Мастер. – В тот миг я ощутил, что прежняя жизнь осталась где-то позади вместе с еще не украденным апельсином. Я опустил взгляд к фрукту в своих руках, затем поднес его к лицу и с удовольствием наполнил легкие пьянящей свежестью его аромата.

– Альм...Альм! – Кто-то силой дернул меня за плечо, и я, подавшись инерции, развернулся лицом к возмущенному даамонцу. – Ты здесь вообще?

– Да, Мастер, – я рассеянно крутанул головой, скидывая морок воспоминаний, – задумался немного.

– О чем же, интересно? – с любопытством спросил «второй клинок Амона». При этом его правая бровь забавно дернулась вверх. Это в очередной раз напомнило о моем учителе из прошлой жизни.

– О превратностях судьбы, Мастер.

Аластар на мгновение замер, и уже вторая бровь поползла наверх, затем он снова рассмеялся. Все еще посмеиваясь, он шагнул мне за спину и прихлопнул по плечам, приводя меня в чувства:

– Выбрось из головы эту ерунду. Тебя ждет бой, – он указал рукой на противоположную сторону арены, где о чем-то переговаривались две красноволосые даамонки. Авана поймала мой взгляд и подтолкнула свою подопечную на шершавый камень арены.

Я не стал затягивать с этим и уже занес ногу, чтобы переступить руническую вязь, обрамляющую круг арены. Как только бой начнется, кто-то из Высших Теней активирует барьер, чтобы наши техники не смогли причинить вред зазевавшимся зрителям. Правда, сегодня в этом нет никакой нужды.

– Мастер, я хотел бы стать вашим учеником, – так и не переступив черту, я обернулся к даамонцу.

Аластар многозначительно хмыкнул, и , скрестив руки на груди бросил на меня испытующий взгляд:

– Считаешь себя достойным того, чтобы стать учеником высшей Тени?

– Да.

Мужчина чуть наклонил голову вперед, его глаза, при этом, наполнились клубящейся тьмой, а голос перешел на какой-то хрипящий шелест:

– Докажи!

Аласта встретила меня в самом центре арены. Я поприветствовал девушку полупоклоном и осмотрелся. Арена представляла собой округлую платформу из монолитного шершавого камня. По ее окружности тянулась исписанная черными рунами лента. Светлый тон ее каменного тела сильно контрастировал с серостью остальной поверхности. К слову барьер так никто и не активировал, что совершенно меня не удивительно.

– Бой! – Прозвучал голос Мастера Аваны. Она совершенно не беспокоилась, что шум ее голоса и нашей предстоящей битвы может кого-то разбудить. Во-первых, все жилые строения оснащены крепкими окнами, не пропускающими ни холод улиц, ни звуки исходящие извне. Все же атмосфера Бездны всегда неизменна, и ее нельзя назвать комфортной. Во-вторых, я думаю, что ей просто было все равно.

Глаза моей соперницы пылали черным предвкушающим огнем. Ее прекрасное лицо исказила злорадная усмешка. Я будто впервые увидел ее. Когда-то я восхищался ее волевым характером и усердием, ее талантом и ее красотой. Сейчас же от последнего не осталось и следа. Передо мной стояла дикая фурия, и ее хищный оскал не сулил мне ничего хорошего. Даамонка что-то говорила мне, с отвращением выплевывая слова, но я уже давно отгородился от внешнего мира и ничего не слышал.

Должен признать, что Аласта действительно могущественный противник. Пусть я говорил, что наши силы равны, вот только у меня их почти не осталось. Я совершил два перехода через стену, провел изнурительную тренировку, и сейчас мой резерв сил готовился проявить свое дно.

В свою очередь Аласта, воодушевленная вниманием своего кумира, просто сияла от переполняющей ее силы. Складывалось ощущение, что они собирается закончить этот бой за несколько приемов, если не за один. Я же просто стоял, погрузившись в подобие транса. Пусть на ее стороне сила, но на моей – опыт двух не самых завидных жизней.

Аласта высказала последнее слово, судя по мимике девушки, там было что-то особенно едкое, и ринулась в бой. В ее руке материализовалась матово-черная полоска стихийного лезвия. Да, схожи эти две даамонки не только цветом волос, но и используемым оружием. Обе предпочитают сражаться мечами. Правда, в случае Мастера Аваны, там речь идет о двух клинках.

Моя соперница провела комбинацию двух режущих ударов, крест– накрест, будучи еще на расстоянии пары метров от меня. Сама же, при этом продолжила сближаться.

Мне стоило бы уйти в защиту, используя воплощение тьмы, вот только сил мне на такой бой точно не хватит. Поэтому я, зависнув в воздухе, пропустил над собой первую дистанционную атаку, затем, извернувшись, избежал и второго столкновения с черным диском, атакующей способностью Аласты. Правда, совсем без потерь не обошлось, край диска зацепил носок моего сапога, срезав податливый материал. Благо еще, что пальцы остались целы, а то, что теперь правую ногу слегка холодит уличный ветерок – совсем не беда.

Аласту эта картина явно бы позабавила, но занята она сейчас другим. Я послал в ее направлении свое копье, которое материализовал, еще в процессе акробатических кульбитов в воздухе.

Раздался неприятный звон металла. Девушку слегка повело, но, вовремя подставленный щит, спас ее от неминуемого ранения. Убить я ее не боялся, и дело не в том, что старая симпатия развеялась, как сладкий сон. Нет, просто Аласта, пусть все еще юная, но опытная воительница. Такой маневр не мог ей навредить, зато дал мне так необходимые мгновения для планирования дальнейшего боя.

Я призвал копье обратно, и, проявившаяся черная цепь между рукой и древком моего оружия, бесшумным рывком осуществила задуманное. Поэтому следующий выпад Аласты я уже встретил жестким блоком.

Еще около минуты мы обменивались ударами, периодически нанося друг другу незначительные ранения. Аласта напирала, я защищался. В конце концов, наши навыки являются отражением характера. Даамонка открыла в себе силу дистанционных атак дисками тьмы, испускаемыми ее оружием, я же, в свою очередь, мог их игнорировать, используя воплощение тьмы или поступь. В нынешнем состоянии недолго, правда, но мог.

За весь бой я так и не прибегнул к помощи своего щита, покоящегося у меня за спиной. Дистанции, которое даровало мне мое оружие, вполне хватало, а опыт перекрывал недостаток сил.

Я, вдруг, вспомнил, мелодию клинков Высших Теней и с горечью улыбнулся. Нам обоим еще очень далеко до их уровня.

Мы провели еще несколько атак и замерли друг напротив друга. Мы оба тяжело дышали, истратив все силы. Пот застилал глаза, а мелкие ранения слегка пощипывали. Не критично, но все равно неприятно. Кстати, мне дважды пришлось прибегнуть к силе. Один раз я не успевал увернуться от стремительного выпада Аласты, и воплотился тьмой, чтобы пропустить ее удар через себя. Затем на контратаке использовал поступь, но на последнем шаге запнулся, так и не закончив маневр. Резерв был вычерпан досуха, поэтому последнюю минуту боя я провел благодаря волевым усилиям.

Мы оба знали, наш бой подошел к концу, и победит тот, кто окажется сильнее и выносливее. Аласта, как и прежде, атаковала первой. Выпустила последний диск тьмы и ринулась вдогонку. Я увернулся от дистанционной атаки и встретил девушку в пол оборота, отвел ее клинок древком копья и готов был принять щитом ее ответный режущий удар, и привычно, круговым движением совершить размашистую подсечку.

В планах все было идеально, вот только ее клинок резанул чуть выше и зацепил краем лезвия потрепанную лямку, на которой держался щит. Стоит ли говорить, что бой закончился полным провалом? Все было именно так. Щит с каким-то разочарованным звоном упал на камень арены и отлетел в сторону моей опорной ноги. Наша битва завершилась приставленным к моему горлу клинком Аласты.

Ее глаза лучились высокомерием и злобой, а я просто сидел на холодном камне арены и глупо улыбался. Это же надо было так проиграть. Я был уверен в своей победе. Не раз и не два отдавал предпочтение более красивым и изящным приемам, чтобы избежать скоротечности боя и серьезных ранений оппонентки. Всегда любил себя испытывать, за что сейчас и поплатился.

Аласта убежала к Мастеру Аване, но та, почему-то даже не обратила внимания на свою подражательницу. Раздраженно отмахнулась от нее рукой и направилась в сторону выдолбленной в скале лестницы, ведущей в храмовую часть крепости. Неприятная картина. Еще более неприятной она стала, когда Аласта повернула голову в мою сторону. Надменность и высокомерие куда-то улетучились, уступив место неприкрытой ненависти.

Она винит меня во всем, что сегодня произошло? Или, может, она ненавидит меня за то, что я стал свидетелем ее унижения? Не знаю. Да и не один я тут. Вон Мастер Аластар с глумливой улыбкой уже подошел ко мне и протянул руку:

– Помочь?

– Нет, спасибо, – я поднялся на ноги, кривясь от боли. Ранения оказались несерьезными, а вот мышцы готовы были в любую секунду капитулировать перед глупостью своего хозяина, и просто игнорировать его пожелания. Я поднял с пола свой щит, придерживая его за лямку в месте среза.

– Красиво должно было получиться, жаль техника подвела, – прочитал мои мысли Мастер Аластар и, с предвкушением хлопнул ладонями. – И?

– Что «И»? – Недоуменно посмотрел я на даамонца

– Я жду оправданий! – Уже совсем не скрывая злорадства, веселился мой собеседник.

– Не будет никаких оправданий! – Возмутился я, – Глупый бой и глупое поражение. Сам виноват. – Я уже собирался двинуться в сторону казармы, но Мастер преградил мне путь.

– Да лааадно? – Он развел руки в стороны, и изобразил на лице крайне удивленное выражение. Вышло так себе, если честно. – Даже не скажешь, что мог бы победить раз так пять-шесть за этот бой, но постоянно щадил эту заносчивую девчонку? Или не будешь говорить, что сил у тебя изначально и не было, ведь все они остались там, – Аластар махнул рукой в сторону внешней стены, – за пределами крепости.

– Откуда...

– Ой, тоже мне, нашелся, мастер скрыта, – отмахнулся уже во всю смеющийся мужчина, – ночная стража уже ставки делает, когда тебя сожрет какая-нибудь бродячая погань.

– Справился бы... – я стыдливо отвел взгляд и, обступив, Мастера похромал в сторону крепости. Спать хотелось неимоверно.

– Справился бы, говоришь? Ну-ну, поглядим, – кинул он мне вслед, а затем бесшумно растворился в тенях и исчез. Отчего-то эта фраза заставила меня поежиться. Может я зря решил связаться с этим даамонцем? Интуиция просто кричит, что добром это все не кончится...

Глава 6

В палатах Верховного жреца Амона царил полумрак. Оба окна, свысока взирающих на внутренний двор южной части крепости скрывались под тяжелым бархатом извивающихся волнами штор. Лишь лениво потрескивающий огонь в камине порождал суетливые блики. Они подобно детворе, увлекшейся своей бессмысленной забавой, носились друг за другом по поверхностям роскошного убранства способного отражать свет.

На широкой кровати, окутанной куполом воздушного балдахина, вальяжно разместился хозяин апартаментов. Он собрал за спиной несколько подушек и с блаженством растворился в их податливом царстве. Одной рукой даамонец поглаживал свой слегка выпирающий живот, который придавал ему несколько лет к возрасту, но даже так Атрагин выглядел моложе пятидесяти. Хотя все храмовники знали, что Верховный гораздо старше.

В свободной руке он держал бокал с четырьмя ровными гранями, наполненный на треть тягучим напитком, отдающего запахом пряностей и завораживающим взгляд игрой янтарного цвета под мерцанием огненной стихии. Мужчина перекатывал жидкость по стенкам из крепкого стекла, наблюдая как она, снова и снова скатывается ко дну бокала.

В антрацитовых глазах даамонца танцевали языки пламени, которые вспыхнули с новой силой, когда он перевел свой взгляд на красноволосую девушку, грациозно поднимающуюся с кровати. Она накинула на плечи мятую простыню, скрывая наготу своего тела. Ступая босыми ногами по мягкому ворсу мастерски обработанной шкуры пещерного медведя, она приблизилась к одному из окон и силой дернула за край темно-красной материи.

– Ты же знаешь, что я ненавижу это мерзкое сияние! – Проворчал Верховный, прожигая гневным взглядом закутанный в простыню силуэт. Девушка повела плечом, и край шелковистой материи оголил хрупкое плечо, опадая на сгиб руки. Вновь пробудившаяся похоть заставила Атрагина подняться вслед за Аваной. Он одним глотком осушил свой бокал и оставил его на прикроватном столике.

От его внимания не ускользнула смена душевного состояния красноволосой воительницы. Плечи ее слегка поникли, а взгляд замер на поверхности серебристого диска, свет которого с трудом пробивался сквозь тяжелые тучи неприветливого небосвода Бездны. Верховный улыбнулся. Аване многое сходило с рук, вот только цена этого дозволения – непоколебимая покорность. Атрагин считал ее своей собственностью, своей опасной, и в то же время великолепной куклой. Куклой, которая однажды сама нырнула в его сети.

Даамонец плотно прижался к спине девушки и, обхватив ее шею рукой, сквозь зубы прошипел:

– Ты услышала меня?

Одинокий серебристый луч вырвался из плена небесных пожирателей света и утонул в омуте тоскливых глаз. Излишки стихии выплеснулись наружу, скатываясь по щекам девушки мерцающими бусинами.

– Это просто свет. Он не плохой и не хороший. Он лишь иллюзия... – конец фразы прервался гортанным хрипом Аваны. Крепкие пальцы ее покровителя с каждой секундой сдавливали шею все сильнее, преграждая путь сладостному воздуху, но вдруг хватка резко ослабла. Горло обожгло раскаленным песком, и девушка инстинктивно закашлялась.

– Иллюзия, да... – Верховный отстранился и лениво зашагал к камину. Подкинул несколько поленьев в пасть изголодавшейся примитивной стихии и подхватил с алкогольной подставки чистый бокал и кувшин из рельефного стекла. Комнату наполнил терпкий аромат, сопровождаемый дробным звучанием льющейся жидкости. Атрагин любил этот напиток. Очередная гордость храмовников прошлого, которым удалось создать нечто потрясающее на основе пряных трав и фруктов, насыщенных природной энергией, одной из побочных ветвей стихии жизни.

– Пей. – Верховный грубо вручил Аване бокал, но та и не собиралась следовать его указаниям. Немигающим взглядом смотрела куда-то вниз, туда, где расстилается ученический блок.

– Хм, неплохое представление вы сегодня устроили, – констатировал Атрагин, смакуя на языке вкус выдержанного крепкого вина. – А этот полукровка так вообще поднял настроение, – рассмеялся даамонец, придерживая рукой аккуратную бороду, – я думал он сильнее...

– Много ли ты понимаешь в силе воинов, жрец? – Брезгливо бросила через плечо Авана.

Верховного слова девушки привели к еще большему веселью. Он отошел от девушки и рухнул спиной в мягкие объятия кровати, продолжая смеяться. Сотрясающийся в руке бокал расплескал несколько капель вина, покрывая янтарными пятнами белые простыни рядом с мужчиной.

– Что я знаю о силе? – Отсмеявшись, Атрагин изогнулся, чтобы бросить бокал на столик, разливая при этом остатки вина на отполированной деревянной поверхности, и потянул за рукав валяющегося на полу камзола. Нырнул свободной рукой во внутренний карман и извлек оттуда небольшой мешочек с плотно затянутой горловиной. – Лови!

Авана, не глядя выставила руку в сторону и, через мгновение поднесла к лицу пойманный предмет. Распутала узел и заглянула внутрь мешочка. Там перекатывались пять небольших шариков бурого цвета. Взгляд девушки тут же загорелся недобрым огнем, но лицо при этом исказила гримаса отвращения.

– Вот тебе и сила! Ты ведь уже не можешь без них, верно? – С превосходством в голосе произнес Атрагин.

– Как и ты, жрец... – обреченно выдохнула даамонка.

– О, не переживай, милая... – отмахнулся Верховный глядя в потолок мечтательным взглядом. Скоро работа трех поколений принесет свои плоды. Я не посрамил память предков. Нет! Скоро все изменится...

– Для чего тебе этот мальчик?

– Он ключ. Тебе стоило бы взять его под свое крыло. Я мог бы и сам, но пока это слишком опасно. Храм не познал единства, враги могут спеться с императором, и тогда сотни лет кропотливой работы канут в небытие. Я не могу этого допустить.

– Мальчик сдружился с Аластаром... – с горечью произнесла Авана.

– Опять?! Опять этот Аластар? – Вскочил Верховный, в то время как его гнев пожрал все отблески света наполняющие теплом роскошные палаты, а пламя в камине трусливо затрепыхалось. – Может его, все-таки, убить? – Верховный стал наворачивать круги вокруг кровати, игнорируя ярость в глазах красноволосой воительницы, – Нет, нельзя... – с горечью отмахнулся он от собственных мыслей, – Атон, этот трухлявый пень все поймет, а там и до раскола недолго. – Атрагин тяжело выдохнул и сила его гнева тут же испарилась. – Пора и тебе внести свою лепту в общее дело. Займись девчонкой. Она станет моим даром для бездушных... – Верховный требовательно посмотрел на Авану, наполняя очередной бокал.

– Слушаюсь, господин, – произнесла даамонка и скривилась от омерзения к самой себе. Затем снова повернулась к окну и тут же нашла взглядом мерный свет в окне жилого комплекса библиотеки, в котором так же угадывался чей-то темный силуэт.

****

– Что думаешь насчет парня? – Послышался глубокий бас мужчины скрывающегося за высокой спинкой элегантного кресла. Тут же последовал протяжный выдох, наполнивший апартаменты очередной порцией ароматного дыма.

– Силен, парнишка, не по годам силен. Даже среди Высших Теней он будет выделяться. – Произнес Аластар, рассматривая темноту ночной Бездны. Через пару часов наступит утро, но в этом месте, где время существует лишь для смертных, понятия привычные для Срединного мира становятся условными. – А что думаете вы, Мастер?

– Не знаю, Аластар. Мой разум и сердце идут вразнобой. Прикипел я к этому мальчику, но дело даже не в этом. Я изучил сотни, если не тысячи древних писаний. Практически все они твердят, что Прекрасная Тария, благословила свою смертную кровь особым свойством, дарующим, при смешивании с первозданной тьмой, силой мироходца. – Мужчина в кресле выпустил очередной клуб дыма. – Данную силу рассматривают для мести, ибо империя Даамон должна возвыситься вновь, а вместе с тем, первый из Богов пробудится от многовекового сна, когда его кровь ощутит связь с бесконечным океаном мирозданий.

– Только, если мне не изменяет память, вы, Мастер, рассказывали, что история помнит не одного, не двух и даже не трех красноглазых. – Аластар неспешным шагом добрался до свободного кресла и с удовольствием утонул в его объятиях. – Что же пошло не так у этих желтоглазых выродков?

– Конкретно у желтоглазых все не так. Они совсем утратили разум в своей кровожадности. Все что им надо – это жрать, спать и насиловать рабов, ну и воевать между собой, конечно, – усмехнулся архивариус, – а вот у тех, с кем сотрудничают патриархи нашего храма уже третью сотню лет, все очень неоднозначно...

– Вы с ними контактировали? – Аластар от удивления немного приподнялся в кресле.

– Всего раз, – отмахнулся Мастер Атон, – это было во времена возвышения Атрагина. Тогда мне казалось, что он способен даровать даамонцам единство. Не только в храме, но и во всей империи. Только вот я не знал, каким именно он видит это единство. Им движет лишь жажда мести и величия...

– Сложно переубедить фанатика... – флегматично ответил «второй клинок Амона».

– У Атрагина есть доступ к какой-то силе, – продолжил архивариус, – она помогает безболезненно перемещаться через стабильный разрыв, а еще кратно усиливает тело. – Мастер Атон с сочувствием посмотрел на собеседника, на лицо которого опустилась мрачная тень. – Да, некоторые продукты их работ тебе уже довелось повстречать. Она искала силу, Аластар...

– А я хотел семью и нормальную жизнь... – тяжело выдохнул даамонец.

– Мне жаль, что никто из вас так и не получил желаемого, – архивариус поджал губы, жалея, что вновь завел эту тему.

– Пустое, Мастер, – Аластар откинулся на спинку кресла, демонстрируя свою расслабленность. – Меня больше заботит, что мы собираемся делать дальше.

– Есть два варианта: вступить в борьбу с Атрагином и попытаться самим разобраться с силой Альма, либо оставить все как есть, и тогда мальчик точно погибнет, а его душа станет очередным ключом в руках рунологов Первого Доминиона.

– Но зачем это Атрагину?

– Все просто, пока остальные пять Доминионов сражаются за право владением ключа каждый цикл, Первый Доминион тихонько используют свои ключи, о которых практически никому не известно. Они считают, что, собрав достаточное количество этих артефактов, смогут избавиться от проклятья, не дающее возможности закрепиться в Срединном мире и установить стабильный разлом для массового перехода.

– И вы не верите в это?

– Дело в другом. Я не верю, что Тария, благословляя союз датарийцев и даамонцев, могла подразумевать подобный метод. Пленение души – противоестественный процесс. А уж если предполагать, что у рунологов получится то, что они задумали... не организуем ли мы катастрофический прорыв хаоса, от которого и Боги содрогнутся?

– Перспектива так себе, – покачал головой Аластар.

– Ладно уж, – Мастер Атон хлопнул ладонями по коленям и с кряхтением поднялся на ноги, – позволь старику перехватить пару часов сна, Аластар.

– Конечно, Мастер, – Высшая Тень поднялся вслед за хозяином апартаментов и учтиво склонил голову перед тем, как направиться к выходу из помещения. Уже на пороге он уловил едва слышимое бормотание архивариуса о том, как он стар для всех этих интриг и божественных пророчеств. Аластар улыбнулся, прикрывая за собой дверь, ведь он точно знал, что огонь души старого друга сейчас пылает как никогда прежде.

Башню Знаний, как ее называют между собой храмовники, он покинул за пару часов до общего подъема, и направился в сторону боевого крыла крепости. На мгновение остановился, разглядывая окружающие декорации ученического блока. Когда-то и он был на их месте. Мечтал однажды увидеть всю крепость целиком. Ведь для послушников и большинства служителей, этот блок еще долгое время будет единственным местом, которое они смогут посетить, не считая внешнего периметра.

Мужчина вспомнил, как впервые попал к ремесленникам. Этот бурлящий жизнью муравейник никогда не засыпал. Мастерские артефакторов, оружейников, алхимиков и зельеваров постоянно резонировали друг с другом какофонией ужасающих звуков. Сильнейшие умы даамонской империи, не зная сна, совершенствовали уровень своего мастерства, и могли бы по праву называться лучшими в мире.

Аластар горько усмехнулся, когда в поле его зрения попал комплекс ученических арен. Когда-то и он, подобно сегодняшним мальчишкам с предвкушением ждал первого в своей жизни посвящения кровью. Настоящие бои со стихийными тварями, специально пойманными ловцами для испытания. Многие из его ровесников и ребят постарше не пережили тот день, как вскоре не переживут три дня испытания очередные, пока еще чистые души юных даамонцев.

Пожалуй, Аластар даже не осуждал жестокие правила родного храма. Бездна не щадит никого. Будь ты искусным воителем или обычным гражданином Минаса, когда придет беда, ты должен суметь за себя постоять. За себя и за своих близких людей.

Даамонец запрокинул голову к небу, прикрыв глаза, глубоко вздохнул и тут же протяжно выдохнул, прогоняя нахлынувшие воспоминания. В те времена все казалось иначе. Жизнь представлялась бесконечным приключением, если ты достаточно силен, чтобы сберечь ее в бесконечных схватках. Аластар был именно таким: сильным и целеустремленным. Он свято верил в общее дело храмовников. Следовал кодексу чести, рискуя жизнью, дабы оградить осколок империи от периодически возникающей угрозы.