Текст книги "Мой неверный друг (СИ)"

Автор книги: Мария Кургат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Что его ждет после освобождения от проклятия? Великий род Льяриенори эль Сариэсильнара, что веками служил Светлой богине и ее Огненному брату? Разум подсказывал, что вряд ли его примут с распростертыми объятиями, хотя сердце верило – отец давно простил. Однако было еще кое-что, отчего тянуло его в родные земли… но здесь Лариисиэль был уверен – Азиль не забыла той боли, что он ей причинил. Более того, он даже не был уверен, осталась ли девушка в Светлой Империи, ведь она так сильно хотела вернуться домой. И почему-то Ри казалось, что ей удалось исполнить мечту.

Эльф недовольно повел плечами. Сейчас все это неважно, его цель – эта маленькая девочка. Он перевел взгляд на ребенка.

– Для чего ты понадобилась богам, Найри?

Девочка словно почувствовала, что вопрос относится к ней, светлые реснички вздрогнули, после чего она перевернулась на бок, поближе к руке Ри. Он улыбнулся и ласково провел ладонью по рыжим мягким волосам:

– Я обязательно узнаю!

***

Все чаще мне казалось, что снег и холод следуют за мной по пятам, отражая все мои чувства. Тарота находилась южнее нашего королевства, потому здесь всегда было намного теплее: если у нас были холода и морозы, в этих краях уже начиналось самое настоящее лето. Снег же в эостэре[8] совсем не был характерным для Империи. И откровенно говоря, меня совсем не радовала вернувшаяся вдруг зима, ведь теперь я невзлюбила ее еще сильнее.

Ко всему прочему, меня постоянно мучили мысли о Далионе. На душе словно образовался тяжелый камень, который не давал спокойно дышать. Как я ни пыталась его сбросить – не могла. Слишком нелегко было принять обман того, кто обещал быть рядом несмотря ни на что. Все его поступки и действия были не потому, что он этого хотел. Нет, просто Имара приказала быть рядом с наместницей Темного бога.

Как же больно. Почему? Мне должно быть все равно! Есть куда более важные проблемы. Что сделает Светлая богиня, когда узнает обо мне правду? Или Далион все-таки не скажет ей о том, о чем я на эмоциях проговорилась? Сейчас мне просто необходимо было поговорить с Рангором, но когда он так нужен – не являлся в мои сны. Вместо него ночами приходила сестра. И вновь по кругу начинались очередные кошмары…

Когда же все это прекратится? Поможет ли отмщение избавиться от чувства вины? Я не знала, как не знала того, что ждет меня на том острове, куда когда-то меня отправил храмовник, а теперь и Расго, обманом вынудивший произнести слова клятвы. И что он станет делать с Мраком? Это тоже не давало мне покоя.

Тьма в последнее время молчала, а единственное, что оставалось неизменным, – это мои чувства. И лишь своему новому другу я могла выговориться. Пусть гнедой конь и не понимал меня, отстраненно рассматривая что-то в траве, но было невыносимо больно держать все в себе.

Прислонилась лбом ко лбу жеребца, мягко поглаживая ладонями его морду. Он покорно стоял и молчал, терпеливо позволяя мне выговориться.

– Ни на миг я даже подумать не могла, что Далион окажется предателем. Тот, кто обнимал, целовал и грел у костра, заверяя, что всегда будет рядом, что любит меня без действия всякого проклятия. Как глупо!

В ответ тишина и все тот же отстраненный взгляд черных глаз.

– Как я могу кому-то верить? – сокрушенно вздохнула, пытаясь абстрагироваться от этого неприятного чувства. – Знаешь, а ведь я была уверена, что после предательства наставника не смогу доверять, но нет… Далиону удалось сломить мою стену.

Но больше никто этого не сделает. Не позволю. Тьма согласно зашевелилась рядом, окутывая своими руками, а после ненавязчиво зашептала, лаская слух:

«Среди людей нет доверия. Человек всегда носит маски, страшась открыть свою сущность. Он может снимать маску за маской, но никогда не покажет истинного лица, разве что перед самим собой осмелится обнажить душу. Но его жизнь слишком коротка, чтобы понять потребность желания разделить свою одинокую вечность с кем-то. Раздели свои страх и боль с тем, кто тебя поймет…»

Рангор. Его душа страдает, так же как и моя. Я чувствовала это, пусть даже понимала, что ему нужна лишь Мирида, а не потомок, в котором течет его собственная темная кровь.

Долго так стояла, размышляя в тишине, прежде чем отстранилась от коня, вновь заглядывая в его глаза.

– Как же мне называть тебя?

Мне, конечно, не ответили, а я не придумала ничего лучшего, чтобы прозвать его Огнем, так как он хоть и был коричневого окраса, имел огненно-рыжий оттенок, в то время как грива и хвост были абсолютно черными.

Кажется, ему понравилось: он вдруг сам уткнулся мне в лицо теплой мордой, впервые проявляя хоть какую-то заинтересованность. На какой-то момент даже напомнил мне Мрака, который бы наверняка укоризненно покачал мордой, а после взглянул теплым взглядом, словно говоря, что все будет хорошо. Только это не так! В глубине души я прекрасно осознавала, что ничего уже не будет хорошо.

«Будет, – неожиданно зашептала тьма, – сладость отмщения и сила самой Бездны подарят тебе будущее!»

Которое мне даже не с кем разделить…

– У тебя есть я, ашасси.

Вздрогнула, после чего обескуражено обернулась, но рядом никого не было.

– Пусть я не могу ступать на людские земли, но моя сила растет вместе с тобой, Лэкорил. Теперь мне необязательно приходить в твои сны, чтобы говорить с тобой. Ты хотела меня видеть, не так ли?

В первое мгновение просто оторопела, не ожидая услышать Темного бога. Здесь, в заснеженном весеннем лесу кроме меня и Огня больше никого не было. Однако голос Рангора раздавался так отчетливо громко, словно он стоял позади меня.

– Но как? Вы в моей голове?

– Нет, ашасси, – я ощутила его насмешливую улыбку. – Благодаря силе Бездны, но тебя ведь беспокоит не это…

Только как сказать правду, когда не можешь взять под контроль собственные эмоции и чувства? Так странно, я не видела Темного бога, но чувствовала его присутствие. В какой-то момент даже ощутила, как незримая рука коснулась моих коротких волос.

– Тебя снова ранили, – мне показалось, что я услышала в его голосе горечь. – Твоя душа горит, но тьма может излечить, поверь мне. Она дарует не только силу и могущество, а и спокойствие. Постепенно твои эмоции утихнут, боль уйдет вместе с ними.

– Но почему-то этого не происходит.

– Наивная ашасси, – снисходительно улыбнулся бог, – мне потребовались годы, чтобы избавиться от умения переживать и ощущать эмоции, а ты хочешь за мгновение вырвать из своего сердца все чувства?

– Я не знаю, чего хочу, – совсем тихо прошептала в ответ. – Мне страшно, страшно от того, что теряю себя. Предательства, потери и неизвестность разорвали меня на части, эмоции которых я не могу понять. Ваша кровь пробуждает жажду отмщения и стремления к еще большей силе, а другая моя половина, наоборот, не хочет ничего, кроме того, чтобы ее наконец оставили в покое, не используя в своих высших целях. Но где тут мое я?! Я вообще существую? Или с самого рождения меня вела ваша кровь? Кто я? Зло или добро? Мои детские мечты тоже были вашими?

Рангор не спешит отвечать. Мягко обнимает меня, укутывая теплом, после чего шепчет:

– Ты дитя бога, Лэкорил – это уже делает тебя другой. В мире нет больше такой, как ты, поэтому тебе сложно, но твои мысли, эмоции и стремления принадлежат только тебе, ведь ты и душа Мириды – одно целое, не пытайся отделить свою сущность. Позволь силе вести тебя, тогда станет легче, обещаю…

– Дитя бога… – сипло повторила я. – Что будет, когда об этом станет известно другим богам?

– Они попытаются тебя уничтожить.

– Наместник светлой богини знает, – равнодушно призналась я, не чувствуя должного трепета или страха.

– Думаю, уже не только он, но теперь с тобой сила самой Бездны, а значит, брат с сестрой не имеют права призвать тебя на небесный суд. Тьма не может подняться наверх, также как свет не может спуститься. Ты должна избрать правильный путь, сделать то, чего жаждет твоя сущность, и тогда уже ничто не будет иметь значения, не останется даже вопросов.

Путь отмщения… этот выбор был сделан мною давно, но неожиданная встреча с Расго, предательство Далиона и страх перед Паладином Света заняли все мои мысли.

– Он избавит от боли, а я буду рядом, всегда, вместе с силой Бездны…

Это было последнее, что сказал Рангор, после чего его незримое присутствие исчезло. Мы с Огнем вновь остались одни.

– Как думаешь, далеко до столицы? – спросила своего коня, не ожидая ответа. Молча достала карту храмовника и развернула.

Взгляд невольно остановился на юге Империи, где находились скопления островов.

– Жемчужный, – прочитала я витиеватые руны, понимая, что именно там должна буду встретиться с Расго в день летнего солнцестояния. Интересно, как он думает уговорить Далиона? Хотя какая мне разница! Сперва Кан Рота, а уже потом эта странная монетка храмовника и камень силы.

– Император должен мне ответить за смерть родных!

***

Мой очередной день начался со встречи с таротавцами. Привычно проходя в тенях их небольшой лагерь, я никак не ожидала, что меня вдруг заметят. Даже не сразу поняла, как это произошло, просто в какой-то момент стало очень тихо, разговоры вдруг прекратились, а сама атмосфера изменилась.

Я остановилась, с удивлением осознавая, что все взгляды устремлены на меня. Размышлять времени, почему исчезла магия теней, не было, поэтому сжала бока Огня и устремилась вперед. Тьма на удивление молчала, не отзываясь на мои мысленные просьбы, а таротавцы мчались за мной следом. Казалось, стук копыт совсем близко, бежать некуда – еще немного и догонят.

– Придется сражаться, – шепнула своему коню, сворачивая на неприметную тропу. – Жди меня недалеко!

Легко спрыгнула с жеребца, почти сразу скрываясь за деревом. Выставила руки вперед и закрыла глаза, одновременно призывая свой меч. Однако знакомого покалывания не ощутила. Прошептала формулу вслух. Снова ничего!

– Да что происходит?!

Нервно выбросила руки вверх, в очередной раз взывая к магии собственного меча. Но, как и мгновением ранее, клинок не отзывался. Я затаила дыхание, слыша совсем рядом промчавшихся таротавцев. Сердце стучало так гулко и быстро, что казалось, меня найдут лишь по его одному биенью. Непонимание, страх и удивление заполонили сознание, мешая думать, не давая взять себя в руки и сосредоточиться. Надо было бежать отсюда, спрятаться, однако я продолжала стоять у дерева, просто не в силах пошевелиться. Дыхание сперло, а сама я в ужасе застыла, понимая, что это впервые за пять лет, когда мой меч не откликнулся!

Такое просто невозможно…

Вновь упрямо все повторила, не желая принимать происходящего. Заученные до рефлексов пассы и слова не давали никакого эффекта. В какой-то момент я просто взмолилась, уговаривая клинок прийти ко мне. Только с каждой неудачной попыткой сердце сжималось все сильнее.

Пожалуйста…

– Я нашел его! – чей-то окрик заставил меня вздрогнуть и кинуться в чащобу. Совсем рядом пролетел сгусток огня, оставляя после себя потекший тоненькой речкой снег и пропаленные ветви. Мне удалось уклониться в последний момент, сворачивая под низкие кусты. Но останавливаться таротавцы не спешили – в следующее мгновение над головой просвистело очередное заклинание, которое вынудило меня вновь свернуть. Однако судьбе было угодно, чтобы я в самый неподходящий момент поскользнулась. Запоздало взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие, но не смогла – кубарем покатилась с холма. Первое время старалась ногами остановиться или хотя бы замедлить падение, но стремительность скольжения только увеличивалась. Закончилось все тем, что на огромной скорости я влетела в сугроб.

Пошевелилась, чувствуя неприятную тянущуюся боль во всем теле. Когда же попыталась встать, то в голени запульсировала жаркая боль.

– Проклятье!

Подняла голову. Так называемый холм с этого ракурса казался огромным и больше походил на гору. Вот же! Там, наверху, осталась вся моя провизия. Мой конь, деньги, карта и монетка храмовника… впрочем, сейчас это казалось несущественным. Может, даже к лучшему, что я избавилась от этого груза, что давил и тянул меня? Моя магия! Вот что действительно было сейчас важным. Почему меч не откликнулся? А тени? Почему вдруг замолчали?

Я долго ломала над этим голову, стараясь не поддаваться панике. Догадка пришла неожиданно. Просто вспомнилось, как когда-то давно в школе моя нить зацепилась за Даронна, из-за чего истощился весь его резерв. Именно эта мысль заставила внимательно себя осмотреть. Помнится, все происходило очень похоже – сила нитей высасывала из мага жизнь постепенно и медленно.

Неприятная боль в ноге не давала сосредоточиться. Попыталась абстрагироваться от нее, действительно с удивлением замечая на щиколотке, там, где были оковы, тоненькую маленькую голубую нить.

В тот же миг меня накрыло облегчение. Я даже вздохнула свободно, когда сняла с себя эту ниточку. Пусть сила и не вернулась ко мне в тот же миг, а тьма все еще молчала, ощутила внутри привычное тепло магии.

Глубоко вздохнула, после чего со страхом снова сложила руки в жесте призыва. Клинок появился не сразу, понадобилось время на восстановление сил. Однако я не смогла не обрадоваться, почувствовав в ладонях знакомое покалывание, после чего возникла рукоятка моего клинка, а уже в конце и само лезвие.

Я совершила два выпада и убрала меч. Противное чувство – ощущать собственное бессилие. Надеюсь, никогда больше такого не испытаю! И все равно одного не понимаю – как нити блокируют силу тьмы, если на моем мече они тоже есть? Клинок ведь слушается меня и является на призыв. Спросить бы тьму, но она все еще молчала из-за влияния той маленькой ниточки.

«Все зависит от того, в чьих руках артефакт Безымянного бога, – через некоторое время тихо ответили мне, все-таки услышав мысленный вопрос, – и с какой целью направлена его сила...»

Кажется, я начинала понимать. Нити были вплетены в блокирующий аркан антимагических оков, поэтому стали преградой для тьмы, но если я использую их для атаки и собственных целей, то это лишь усиливает мощь моего меча. Получается так? Как происходило в школе – действие нитей всегда зависело лишь от арканов, в которые они вплетались. Так браслет, что сожгли храмовники, имел лишь слабые исцеляющие свойства, а те, что забрал когда-то Расго – в основном нападающие. Плохо, что у него есть управа на меня. Зная огненного мага, можно предположить, что он обязательно воспользуется этим в собственных целях. Впрочем, нагнетать себя не стала, понимая, что сама во всем виновата. Даронн прав – повторись все снова, ничего бы не поменялось: я не могла тогда не защитить Шорёна, из-за чего маг в любом случае прознал бы о нитях.

Но как быть теперь? Без коня, моих вещей и денег.

***

Каждый шаг отдавал неприятной болью в ноге, но я упрямо двигалась вперед, пока не вышла к деревянным воротам, покрытым листовым железом и железной решеткой, которая на ночь обычно опускалась. Высокие крепостные стены служили защитой, отделяли территорию и были усилены двумя дозорными башнями.

Откровенно говоря, я сильно засомневалась, что меня пустят внутрь: хромая, грязная, в порванном плаще, со страшным кривым шрамом в пол-лица и без каких-либо вещей за спиной. Не говоря уже о том, что на одной из башен среди стражи находился маг. Я ощутила его силу, понимая, что и он почувствует мою.

Подумывала вновь скрыться в тенях, когда из небольшого окошка прямо на воротах, под кривой табличкой с витиеватыми рунами названия города, выглянуло заспанное мужское лицо. Я лишь коротко поздоровалась и прочитала таротавские письмена. Миратед? В памяти тут же что-то шевельнулось, подкидывая зрительные образы карты: городок с таким названием находился совсем недалеко от столицы Империи. Неужели удача все-таки на моей стороне?

– Эй, куда ты? – неприветливо пробурчал мужчина. – Да сколько ж вас, попрошаек, идти будет? Если нет двух динаров[9], проваливай!

Я растерялась, будучи удивленной, что за вход взимают столь высокую плату, когда позади вдруг раздался укоризненный мужской голос:

– Брать деньги в праздник Эостэр[10]?

Фраза незнакомца удивила сильнее слов охранника, ведь за всеми этими событиями совсем потерялась во времени: не знала даже, какой сегодня день. Тем более, что в Империи праздник весны всегда был чуть раньше.

– И что теперь? Пропускать всех оборванцев? Знаете, сколько таких уже вместе с приезжими торговцами проскользнули?

– Хотите прогневать духов самой Светлой богини? – спокойно спросил мужчина за моей спиной, хотя мне показалось, что я уловила в его голосе легкую усмешку. – Или вам нравится затяжная зима? Право слово, пропустите мальчишку!

Мальчишка, значит. Таротавцы в лесу тоже меня за мальчика приняли. Улыбнулась и незаметно скосила взгляд, пытливо рассматривая статного мужчину на вороном коне. Он почувствовал, что смотрю на него, беззлобно улыбнулся в ответ, заставляя меня нервно оправить челку, которой я прикрывала шрам. Я помнила со слов Расго, что Паладин ищет меня, а значит, нельзя показывать столь яркое мое отличие.

Охранник явно неохотно, но открыл калитку в воротах. Я же поблагодарила незнакомца и настороженно вошла внутрь, чувствуя, как меня окутала теплая сила тьмы, скрывая от глаз мага наверху башни. Сила уже полностью восстановилась, а единственным напоминанием о той злосчастной тонкой ниточке была моя хромота.

Стоило ступить на мощеную кладку, как почти сразу мной завладела атмосфера праздника. Вокруг лилась легкая веселая мелодия, подхватывая нарядно одетых в традиционные костюмы горожан в свой весенний танец. Казалось, здесь царит совсем другая жизнь – будто и нет всех тех ужасов, что довелось мне испытать. Словно все лишь страшный сон: проклятый черной гнилью город, лагеря таротавцев, война и бесконечные смерти – вдруг оказались в далеком прошлом. И я даже понимала, что Миратед находится вдали от границ с Рутой и всего происходящего, ближе к столице, где император преспокойно правит. Мне казалось кощунственным, что все эти счастливые люди не знают того, что происходит за стеной, ограждающей их город, не знают боли, которая поселилась в моей душе. Или того хуже – знают, но спокойно принимают происходящее.

– Твое мрачное выражение лица отпугнет не только дух рассвета, а и любого демона, осмелившегося к тебе подойти, – непринужденно обратился ко мне тот самый мужчина, благодаря которому я вошла в город. – Что бы ни беспокоило тебя, сегодня можно позабыть о собственных горестях и проблемах. Именно Эостэр позволяет нам начать все заново, с абсолютно чистого листа.

– И забыть о войне? – хмуро уточнила, привычно скрывая свое лицо. – О потерях? О тех ужасах, что творятся по воле императора?

– Да, – просто ответил мужчина, наблюдая за очередным хороводом, что тянулся почти до самых ворот. – Праздник Эостэр непосредственно связан с пробуждением земли, первыми травами и цветами, началом всех начал. Время, когда все живое избавляется от «дыхания смерти[11]». Так почему же не в буквальном смысле оставить прошлое позади, когда дух рассвета дает нам такую возможность? Ты ошибаешься, полагая, будто эти люди забыли о войне и своих потерях. Нет, но война закончена, а они обрели надежду, они просят Эостэр спуститься к ним, чтобы полоса невзгод, наконец, прекратилась.

«Пока жив император, она никогда не прекратится!»

Однако вслух сказала я другое:

– Только глупцы верят, будто дух рассвета спустится на землю, – помимо воли мне вспомнилось, как отчаянно когда-то в школе я хотела встретить великого Мегуса. Только мне быстро дали понять, что никакие слуги богов не спускаются к людям. Им нет дела до смертных, а красивая новогодняя легенда лишь обычная сказка.

– Даже так… – задумчиво протянул собеседник. – Но что ты будешь делать, если все же встретишь Эостэр? Говорят, что она не упускает возможности спуститься к смертным под нашей личиной, чтобы принять участие в пьянящем потоке человеческой жизни. Дух рассвета слишком сильно любит веселья, яркие костры и залихватские танцы.

– Что же вы еще не в хороводе, раз так почитаете весеннего духа рассвета?

– О, я бы с радостью, – искренне воскликнул мужчина, хотя его задумчивые орехового цвета глаза оставались все такими же безучастными, – только, к сожалению, полным-полно дел, из-за которых, собственно, сюда и приехал. Но не стоит недооценивать силу этого праздника, ведь Эостэр всегда прислушивается к самым потаенным желаниям человеческого сердца. И даже может унять те боль и холод, что застыли в столь юных глазах.

Я помимо воли опустила голову, пряча взгляд, но было поздно, в голосе мужчины послышалась легкая улыбка:

– Позволь празднику захватить тебя, пусть на время, но Эостэр услышит…

Это было последнее, что сказал странный мужчина, прежде чем уйти, оставляя меня в гуще толпы одну. Город был наполнен звонким смехом вперемешку с музыкой и пьяным запахом весны. В детстве я очень любила праздники временного цикла[12], сопровождаемые большими гуляньями и различными интересными обычаями, но со временем просто переросла их, как и свою глупую веру в волшебство этих дней.

Однако не успела я выйти к площади, как чья-то хрупкая ладошка схватила меня за руку, утаскивая в водоворот танца. Я оглянуться не успела, как меня обступил круг горожан, вынуждая принять правила обрядовой игры вокруг соломенного чучела из старой постели, которое всегда возводили за неделю до праздника Эостэр – древний обычай прощания с прошлой жизнью.

Всего лишь миг – и передо мной вновь та самая девушка, протягивающая невероятно пышный венок из первых весенних цветов. Только сейчас я осознала, что незнакомка выделялась среди других – она словно не чувствовала холода, танцуя в слишком легком для такой погоды белом платье с красивой вышивкой по низу юбки.

– Спасибо, – изумленно прошептала, принимая подарок и понимая, что мне нечего дать в ответ, как того требовали традиции.

– Танец! – с озорным блеском в голубых глазах потребовала она, а я не могла отказать: глупые обычаи дня Эостэр.

Девушка победно улыбнулась, встряхнула золотой копной волос и потянула меня в самую гущу веселящихся горожан. Она озорно и громко смеялась, не отпуская моей руки. Даже когда закончился бранль[13] и быстрая музыка сменилась спокойной. Признаться честно, даже боль в ноге прошла. Однако я все равно мягко, но в то же время твердо отвела её ладонь, желая поскорее отсюда уйти. Только отпускать меня не захотели, приглашая теперь уже на парный танец.

Мне вдруг стало смешно. Она тоже принимает меня за мальчишку?

– Я станцевала обещанное, – специально выделяя окончание первого слова, отстраненно напомнила я.

– Ты слишком грустная и хмурая, – вдруг сказала незнакомка, не удивляясь моим словам. – В этот день стоит отдаться окружающей атмосфере веселья и непринужденности, иначе разозлишь духа.

– Что мне дух, когда своим существованием я прогневала самих богов? – сняла венок и протянула обратно девушке. – Спасибо, но мне некогда веселиться.

Она нахмурилась, неожиданно сильно меняясь в лице: вся радость и легкость исчезли из светлых глаз, после чего склонила голову и приблизилась.

– Что ты… – я не договорила, как ее губы накрыли мои, одаривая вкусом хмельного меда и наливки.

Легкий поцелуй принес с собой аромат весенних трав и медленно разливающее тепло внутри. Горечь и боль словно отошли на задний план, оставляя за собой лишь легкость и веселость праздника.

Когда же я открыла глаза, передо мной уже никого не было, только сладкое послевкусие на губах и нежный венок цветов в руках.

Неужто и вправду сама Эостэр? Мне было трудно в это поверить, однако никакого другого объяснения в голову не приходило. Да и честно говоря, совсем не хотелось гадать, ведь вокруг музыка, танцы, уличная еда и ярмарка, на которой можно выпить эля. Меня вдруг захватили непривычная легкость и давно забытое чувство непосредственной радости. Ноги сами пустились в пляс, вливаясь в очередной танец. На этот раз горожанам связывали руки, после чего участники гуськом следовали за ведущим, повторяя разнообразные фигуры. И мне не казалось это странным или глупым, как раньше. Я никогда не любила кароль, не понимая, как взрослые серьезные люди могут веселиться из-за такой ерунды. Однако сейчас сама получала наслаждение от этого танца и озорной мелодии.

В какой-то момент я вынырнула из «змейки» горожан, оказываясь под городской ратушей, украшенной красно-белыми символичными цветами сегодняшнего праздника – цвет крови и молока, что обозначают жизнь и смерть.

Здесь народу было не меньше: большинство толпились у длинных столов с праздничной выпечкой, блинами, традиционными блюдами весны и глиняными кувшинами различных наливок. Но мое внимание привлек невероятно вкусный аромат домашней птицы на вертеле. Во рту невольно образовалась голодная слюна, а в животе заурчало. Проклятье! Все мои деньги остались в поклаже. Интересно, удастся ли кусочек стащить?

Мужчина, который с серьезным видом поворачивал тушки уток, с таким же серьезным выражением лицом отгонял всех наглых и голодных.

Не удастся. Однако меня это совсем не расстроило. Ведь здесь было так хорошо и весело, что казалось, ничто не может испортить моего приподнятого настроения. Пробегая среди горожан, я незаметно стянула сладкую выпечку с яблоками, замечая совсем рядом мелькнувшую в толпе знакомую белокурую макушку. Однако когда пробралась следом, странной девушки уже не было. На площади вновь затеяли парные танцы и игры, а тихий знакомый мотив заставил меня приподняться на носочках, чтобы лучше рассмотреть. Маленькая светловолосая девочка играла на скрипке ту самую мелодию, что часто исполнял Далион. Она словно затрагивала самые потаенные струны моей души, вызывая тоску и прежнюю боль. На мгновение позабылась радость праздника, напоминая мне того, кому доверилась… однако почти сразу мелодия сменилась другой, словно освобождая из плена горьких воспоминаний. Коснулась ласково лица и губ, вновь даря ощущение хмельного меда. Желая отогнать странное наваждение, мотнула рыжими кудрями, что теперь доставали до плеч, но горько-сладкий вкус на губах никуда не исчез.

Девочка больше не играла, смотрела прямо на меня знакомыми светло-голубыми глазами.

– Эостэр? – тихо спросила, совсем не ожидая увидеть девочку рядом. Она звонко рассмеялась и протянула мне свою скрипку.

– Я не умею на ней играть, – сконфуженно прошептала, принимая очередной дар.

– Тебе и не надо играть, – невозмутимо ответила девочка. – Сама посмотри!

Непонимающе опустила взгляд, держа в руках знакомый детский браслет, что когда-то давно, словно в прошлой жизни, дарила маленькому Далиону. Тот самый, что на моих глазах сожгли храмовники. Но как такое возможно? Я ведь видела, что его уничтожили.

– Меня попросили тебе передать, – с теплотой сказала девочка, словно понимая, какие мысли сейчас бродят в моей голове.

– Кто? – взволнованно спросила. – Светлая Имара?

– Скажу, если растворишься в сегодняшнем празднике, – добродушно заявил дух рассвета, а то, что это она, сомнений больше не было. – Твое сердце не может растопить даже поцелуй весны. Позволь себе побыть просто юной девушкой без тяжкой судьбы за плечами. Окунись в круговерть яркой человеческой жизни. Ваша жизнь столь скоротечна, а вы тратите ее на войны и потери. Зачем рветесь на поле битвы?

Признаться откровенно, я сама не знала ответа на этот вопрос, но Эостэр он и не нужен был.

– Вы сгораете в собственных чувствах, но именно это делает вас теми, кто вы есть: сильными в своей воле и слабыми перед временем, – она вдруг развеялась лёгкой дымкой прямо у меня на глазах, оставляя за собой горько-сладкий аромат.

Все еще до конца не понимая происходящего, я надела на руку мой детский исцеляющий браслет и отложила надкусанную выпечку с яблоками. Появилось стойкое ощущение, что все это лишь сон. Не может быть правдой, а значит, вскоре я проснусь. Вновь окажусь в заснеженном лесу вместе с тихим шепотом тьмы. Однако сон и не думал прекращаться. Постепенно на город стали опускаться сумерки. В какой-то момент зажглись уличные светильники, а на площади, где стояло соломенное чучело, заплясал первый огонь. Солома моментально вспыхнула, оранжево-золотистым пламенем взметнувшись в небо. Горожане невольно отступили, отворачивая лица от жара.

Я же, наоборот, приблизилась, чувствуя, как внутри меня зарождается азарт. Появилась уверенность, что мне удастся покорить стихию. Вновь магия духа рассвета? Или заражающая атмосфера праздника? Пусть. Сняла плащ, чтобы не мешался, и аккуратно положила рядом на землю.

– Сумасшедшая! – ахнула какая-то девушка, а кто-то даже попытался остановить, но мне было все равно. Даже если происходящее не сон, и Эостэр удалось очаровать меня магией этого вечера. Я действительно оказалась под влиянием праздника весны: ветер подхватил меня, тепло укутал в свои объятия и зашептал: «Не бойся!».

Пламя словно расступилось передо мной, совершенно не обжигая, наоборот, оно смыло все тревоги и страхи. Кажется, на душе стало немного легче, будто за стеной огня осталась вся моя прошлая жизнь. Войны, потери, бесконечные сражения и воля темного бога. Я поверила в это, слыша за спиной тихий смех весеннего духа. Даже тьма затихла, давая свободу.

– Хочешь пойти со мной? – в ласковом ветре раздался знакомый голос Эостэр. – Туда, где не будет боли и тяжести долгов…

На мгновение задумалась, подхваченная водоворотом всеобщего веселья. Слишком уж заманчиво звучало предложение, но забыть о случившемся я не могла. Пока жив виновник смерти моих родных, я не найду упокоения.

Тьма тут же подхватила мою мысль, соглашаясь и рассеивая магию духа. Я замерла, понимая, что больше не чувствую той легкости и воодушевления.

– Очень жаль, – тихо проговорила знакомая девочка, возникшая передо мной. – Я правда пыталась.

– Так кто передал мне браслет? – напомнила я о своем первоначальном вопросе.

– Браслет – это всего лишь символ прошлого и извинение, – удрученно ответила светловолосая девочка, теребя подол легкого летнего платья. – За боль, что принесла тебе правда.

Я не сдержала смешка. Мне сложно было представить, будто богиня, которая должна хотеть меня убить, может извиняться и одаривать. Или Далион все же не говорил ей о том, кем является на самом деле наместница темного бога? Откровенно говоря, ответ весеннего духа только сильнее запутал. Символ прошлого? Имара таким способом намекает мне на Далиона? Интересно получается, то есть я должна забыть о его вранье? Уже хотела спросить об этом, как Эостэр вновь исчезла, оставляя за собой легкий аромат сладкого хмеля.

Горожане не заметили этой маленькой беседы, продолжая празднование и прыжки через догоравшее соломенное чучело. Я же, все еще будучи растерянной, сняла с головы венок и покинула всеобщее веселье, чувствуя, как вернулась боль в ноге.