Текст книги "Сесилия Агнес – странная история"

Автор книги: Мария Грипе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

В поезде Нора сразу нашла себе свободное местечко в углу. Ей нравилось сидеть в углу. Народу в вагоне было немного, всего несколько человек в разных концах, загородившиеся развернутыми газетами.

Она смотрела в окно и то и дело зевала. Наплакавшись, она всегда ужасно хотела спать.

Поезд вот-вот тронется. Кондуктор захлопывает двери. Хорошая штука – поезд. Так бы и ехала на нем – сколько угодно и куда угодно.

Ой, до чего же клонит в сон. Нора зевала как заведенная, даже слезы на глазах выступили. Хорошо бы «уйти во сне далёко за предел пространства и времен».

Откуда это? «Уйти во сне далёко за предел…»?

Ну конечно, от Дага! Он иногда говорил так вместо «доброй ночи». Желая ей увлекательных снов. Но сейчас она не хотела видеть сны. Хотела просто спать.

Нора спряталась за оконной занавеской и прислонила голову к стене. Поезд мягко тронулся…

Откуда-то издалека донесся смех, и веселый голос крикнул в окно: «Я вернусь!» Точь-в-точь как она сама несколько минут назад крикнула дедушке.

Что скажет бабушка, увидев, что она не вернулась с дедушкой, как велено?

Нет, об этом она сейчас думать не в состоянии. Хорошо, что поезд уже в пути. Отошел от перрона, выехал из города и катит все дальше, дальше… А она успокаивается, дремлет, кемарит.

Неожиданно она вздрогнула и огляделась по сторонам. Сон как рукой сняло.

Кофейная тележка!

Карита?

Откуда-то донеслось дребезжание. И Нора кое-что вспомнила.

В тот раз, когда они с Дагом ездили за куклой, в поезде по дороге в Стокгольм! Она сидела отдельно от ребят, дремала в уголке, а в вагон, дребезжа, вкатилась кофейная тележка.

И еще ей вспомнилась чудесная улыбка.

Ради такой улыбки она готова была идти хоть на край света. А женщину, которая улыбалась, вроде бы звали Каритой? За спиной у Норы, кажется, сидела девочка, она-то и назвала женщину по имени – Карита? Или это был сон?

Да, действительно, какой-то сон ей тогда снился, это точно. Но о чем он был, она не помнила. Помнила только улыбку.

Нора прислушалась. Нет, тележки не слыхать. На миг у нее мелькнула мысль пойти на поиски, но дремота одержала верх, и она опять уснула за занавеской.

Проснулась она оттого, что поезд начал тормозить. Почти приехали. Нора поспешно встала, надела пальто и, застегивая пуговицы, посмотрела в окно. На платформе стояли пассажиры, собиравшиеся сесть в поезд, но никого знакомого она не приметила.

Впрочем, нет! Даг! Вон он – стоит и ждет.

Она помахала ему, но он ее не увидел.

Вот так сюрприз! Откуда он знал, что она приедет этим поездом? Именно сейчас? Вернулась-то она куда раньше, чем рассчитывала. Может, дедушка позвонил и попросил Дага встретить ее? Беспокоился – вдруг она еще в расстроенных чувствах. Но о расстройстве она давным-давно забыла.

Надо же, Даг здесь!

Нора попыталась открыть окно, окликнуть Дага. Ведь он остался далеко позади. Почему он ждет не у подземного перехода в город? Стоит на дальнем конце платформы. Может, решил, что она в последнем вагоне? Прошлый раз, когда ездили в Стокгольм с Андерсом и его ребятами, они сидели именно в последнем вагоне. Вот он и подумал, наверно, что она опять будет там.

Окно не открывалось. Придется ждать.

Наконец поезд остановился, Нора подбежала к двери, но все пассажиры конечно же столпились именно там. Опять жди.

От нетерпения она была как на иголках, хоть это и глупо. Даг увидит, что в последнем вагоне ее нет, и наверняка станет искать. Беспокоиться незачем.

Но, спрыгнув на платформу, она не увидела Дага. Прошлась туда-сюда – нету его, как сквозь землю провалился. Те, кто ехал дальше, уже сели в вагоны, прибывшие разошлись. Платформа почти безлюдна. Даг исчез.

Может, ей померещилось?

Да нет. Дага ни с кем не спутаешь. Это был он.

А вдруг он сел на поезд и куда-то уехал? Чепуха. Куда ему ехать? Нет, объяснение может быть только одно: поскольку она задержалась, Даг, скорей всего, подумал, что она не приехала, и спустился с платформы по лестнице на том конце. Дальше там был туннель, который вел в другую часть города. Может, у него какое-то дело в тех краях, вот он и решил мимоходом глянуть на платформу – вдруг она приедет этим поездом? Но ее он не увидел и потому сразу ушел.

В таком случае далеко он уйти не мог. Она бегом припустила по платформе, вниз по ступенькам, в туннель. Шаги отдавались гулким эхом. Туннель был длинный, очень темный, с редкими голыми лампочками. Других шагов не слышно. Значит, Даг уже успел выбраться из туннеля. Идти дальше, пожалуй, бессмысленно, и все-таки Нора пошла.

Туннель вывел ее на просторную площадь, где стояло множество автобусов. Во всех направлениях от площади разбегались улицы, а Нора понятия не имела, куда пошел Даг, так что лучше всего повернуть обратно. И в ту же минуту она увидела его.

Он стоял неподалеку, возле одного из автобусов, оживленно разговаривая с кем-то внутри. Его собеседника она не видела.

У Норы ёкнуло сердце. Значит, он встречал вовсе не ее. Высматривал и ждал кого-то другого. Конечно же, ту девочку, про которую никому словом не обмолвился.

Должно быть, они заранее договорились, что он будет ждать у последнего вагона, а последний вагон она выбрала явно затем, чтобы поскорей добраться до автостанции.

Вот это любовь! Значит, Даг пришел на вокзал и дождался поезда, который вдобавок на полчаса опоздал, – только чтобы проводить ее два шага до автобуса. Провести с ней хоть несколько кратких минут. Не иначе как вправду влюбился.

Да, это называется любовь.

А она-то вообразила, что он ждет ее, думает о ней! На самом же деле он ждал другую.

Сердце больно сжалось – нельзя не признать.

Автобус наверняка сейчас отправится, потому что Даг помахал рукой.

Нору он пока не заметил, вот и хорошо. И не должен заметить!

Автобус тронулся, Даг, махая рукой, побежал следом.

Скоро он остановится и пойдет обратно. Нора бегом кинулась в туннель. Снова оглушительный грохот шагов. Лишь бы Даг не добрался до платформы прежде, чем Нора успеет исчезнуть. Поэтому она не помчалась через всю платформу к подземному переходу, а пересекла пути и вбежала в здание вокзала. Слава Богу, он ее не видел, не успел еще выйти из туннеля. Можно переждать здесь – он-то наверняка направится к подземному переходу.

Нора стала у окна, укрывшись за большущим папоротником.

Вот и Даг, идет не спеша. И вид у него отнюдь не лучезарно-счастливый, как она думала, а задумчивый, даже слегка огорченный. Может, несмотря ни на что, у него есть проблемы? Может, потому он и не хотел говорить об этой девочке?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

– Ты, видно, думаешь, я ничего не понимаю!

Нора пристально смотрела на Дага, стараясь говорить спокойно. И тотчас прикусила язык. Большей глупости она брякнуть не могла!

Только ведь он появился в ее комнате совершенно неожиданно. Она едва успела влететь к себе и еще не опомнилась от вокзальных перипетий. Вдобавок она знала, что Даг вернулся домой буквально перед нею, но он об этом даже не подумал. Хотя не мешало бы ему сообразить, что она приехала тем же поездом, что и его девочка. А он стоит тут и в ус не дует! Просто зло берет.

Зачем он вообще приперся?

Мог бы, по крайней мере, постучать!

– Привет! Ты уже дома? – Даг улыбнулся. – Я услышал, как ты пришла, вот и решил спросить, как дела.

– Дела? Какие дела?

– Ну, с бабушкой твоей. Она что-нибудь рассказала?

– О чем ты? Что она могла рассказать?

Нора сама слышала, что говорит очень недружелюбно. Но Даг давным-давно не выказывал ни малейшего интереса к ее делам – откуда же сейчас такое любопытство? Он удивленно взглянул на нее, в голосе зазвучали просительные нотки:

– Нора, я ведь не дурак, верно? И конечно же понимаю: что-то происходит. Вчера ты ездила к Хульде… Сегодня – в Стокгольм… Почему ты не хочешь поделиться со мной?

– Сам догадайся!

– Сам? Ты что, злишься?

По-прежнему улыбаясь, он смотрел на нее. Ну, это уж слишком!

– С какой радости я должна тебе все рассказывать? Ты-то помалкиваешь!

– Но послушай, Нора!.. Тут-то она и брякнула:

– Ты, видно, думаешь, я ничего не понимаю!

В комнате повисло молчание. А в нем – эти злые слова. От досады она и сказала все как есть:

– Я же видела тебя на вокзале. Тем же поездом приехала.

Норе полегчало. Даг помедлил с ответом, но улыбаться тотчас перестал и тихо сказал:

– Все не так, как ты думаешь.

Нора глядела в сторону. Голос у Дага был грустный, и она не нашлась что сказать, но чувствовала, как в душе вскипает давняя нежность. Снова перевела взгляд на него.

– Даг! Может, расскажешь, что произошло?

Он быстро покосился на нее и сел на стул. Вроде как обрадовался.

– Знать бы, с чего начать!

Он засмеялся и потер лоб – знак усиленных размышлений. Тут Норе пришла в голову удачная мысль:

– Давай я начну!

– Пожалуйста, если можешь! – Он оживился. – Начинай, поглядим, что получится!

Нора собралась с духом и приступила прямо к делу:

– Ты познакомился с девочкой, так?

Он смеясь кивнул. Тоже мне новость! Это она знала. Если уж на то пошло, он много раз с девочками знакомился.

– Да, но эта ведь совсем другая, а?

Само собой. Одинаковых людей не бывает.

– Давай еще разок! Напряги мозги! Ты можешь и получше.

Нора улыбнулась. Вот такой, прежний Даг нравится ей куда больше. И затея ужасно интересная. «Расследование», как говаривал Даг.

– Так вот: ты познакомился с девочкой, о которой по каким-то причинам предпочитаешь не рассказывать. Может, попробуем разобраться в этих причинах? С кем они связаны – с ней или с тобой?

Даг ответил не сразу.

– Пожалуй, с нами обоими. Но больше всего с тобой.

– Со мной? – изумилась Нора. – Выходит, я до того несносная, что…

– Нет-нет, не так… Не могу я этого объяснить, сам вижу… Просто у меня такое ощущение.

– Что за ощущение?

– Ну, что кое в чем мне еще самому надо разобраться и втягивать тебя пока рановато.

– Втягивать меня?.. Что ты имеешь в виду? Я действительно внушила тебе такое ощущение?

Даг опять задумался.

– Да. Отчасти ты. Отчасти Тетти.

– Тетти?

– Угу, ее так зовут.

– Но это же уменьшительное. А полностью как?

– Не знаю. Разве это так важно?

– Да нет, пожалуй… Ладно. На чем мы остановились? Может, расскажешь про Тетти, а? Как вы познакомились?

Даг сидел с таким видом, будто перед ним поставили непосильную задачу, вздыхал, но в конце концов все же заговорил.

Вообще-то он давно приметил эту девочку, вот что интересно. Долго любовался ею издалека, но о знакомстве даже не мечтал. Считал ее недоступной. А себя чувствовал ребячливым, незрелым. Хотя еще словом с нею не перемолвился. Сказать по правде, даже побаивался ее тогда. Даг помолчал.

– Тебе это, наверно, кажется странным? Ну почему же? Бывает и так.

– Но теперь-то ты ее не боишься?

– Страх страху рознь… – Даг пожал плечами, вздохнул. Честно говоря, в глубине души он до сих пор побаивается.

– А чего именно ты боишься? Сам-то понимаешь?

Нет, и это ужасно. Он ничегошеньки не понимает. Иной раз кажется: ну всё, догадался! Но при ближайшем рассмотрении видишь: ничего подобного, опять ошибся.

– Знаю, я говорю загадками. – Он нетерпеливо шевельнул рукой. – Короче, кой-какие догадки у меня мелькают, но я ни в чем не уверен.

Даг запнулся и посмотрел на нее, словно прося о помощи.

Что ответить? Нора была в замешательстве.

– Ты ведь не имеешь в виду, что… По-твоему, ей нельзя доверять? В этом все дело?

О нет! Ни фальши, ни лживости в Тетти совершенно нет. Наоборот, кажется, будто она…

Даг опять запнулся. Найти подходящие слова трудновато, но, если на минутку забыть о высокопарности, можно бы сказать, что Тетти свойственна такая редкая и старомодная черта, как… чистосердечие.

– Знаю, звучит напыщенно, хотя ощущение у меня именно такое.

Нора вовсе не считала его слова ни высокопарными, ни напыщенными. Но чистосердечие… вряд ли оно может пугать Дага?

– Очень даже может. – Даг помрачнел.

– Но почему? Не понимаю. – Нора покачала головой.

Даг и сам не понимает. Голова идет кругом, ведь то, что он толкует как бесхитростность и чистосердечие, не вяжется с другой Теттиной стороной.

– И что это за сторона?

– Не знаю. Иной раз она вроде бы совершенно искренна и смотрит на меня ясными глазами, а в то же время… нет, не получается, не знаю…

– Попробуй все-таки!

Но Даг только мямлил и вздыхал. Нора пришла на помощь.

– Думаешь, она что-то от тебя скрывает? Даг посмотрел на нее.

– Откровенно говоря, да. Думаю.

– И ты, разумеется, не знаешь, что именно?

– Понятия не имею. – Он смотрел в сторону.

– Но послушай, Даг… – Нора задумалась. – Фактически это означает, что ты ей не доверяешь, так?

Нет-нет, вполне доверяет. То-то и ужасно. Поэтому он и чувствует себя словно расколотым.

– Я и не рассчитываю, что ты поймешь, – упавшим голосом сказал Даг.

– Она тебе ужасно нравится, да? Даг глядел в пол.

– Не знаю. Кажется.

– Обычно человек это знает, а?

Он вздохнул. И неожиданно посмотрел ей прямо в глаза.

– К сожалению, нет. По крайней мере, я не знаю. Может, потому, что всегда сравниваю с тем, как отношусь к тебе. Ты постоянно как бы присутствуешь на заднем плане. И всегда выходит, что больше всего мне нравишься ты.

Как просто он это сказал, как естественно! У Норы чуть слезы из глаз не брызнули. Даг не врал. Не мямлил, не пытался скрыть свои чувства. Сказал правду. Она утерла глаза и посмотрела на него.

– Если хочешь знать, со мной обстоит так же, я всех сравниваю с тобой, – улыбнулась она. – А ты вправду понятия не имеешь, что Тетти может скрывать?

Даг смотрел в сторону и не отвечал.

– Может, ты о чем-то догадываешься, но не хочешь верить?

– Может. – Он вздохнул. – Иногда мне кажется, что ей нужен вовсе не я. А кто-то другой.

Нора возмущенно взмахнула рукой. Нет-нет, это вряд ли. Тот, кому довелось быть вместе с Дагом, не захочет ничего другого. Ей ли не знать!

– Послушай, Нора! Понимаешь, иногда я совершенно явственно чувствую: со мной она встречается только потому, что надеется таким образом подружиться с кем-то еще. Хотя, по-моему, она даже не отдает себе в этом отчета.

Нора тряхнула головой. Чепуха какая-то!

– Нет, Даг, это уж чересчур. Если человек с кем-то встречается лишь ради того, чтобы таким манером познакомиться с кем-то еще, он не может не отдавать себе в этом отчета.

Но Даг не разделял ее уверенности. В обычных случаях, может быть, и так. Но не с Тетти, упорно твердил он. Однако Нора не сдавалась.

– Если все так, как ты говоришь, значит, она не отдает себе отчета и в том, с кем хочет познакомиться через тебя?

Даг молчал, вид у него был серьезный и задумчивый.

Ему что же, такая мысль в голову не приходила?

Еще как приходила. И самое невероятное заключается в том, что его не оставляет ощущение, будто и он, и Тетти в глубине души знают, о ком тут идет речь.

– О ком же?

Но Даг опять смотрел в сторону. Сейчас он не хотел об этом говорить и попросил ее не допытываться. Чтобы назвать имена, ему необходима полная уверенность.

Нора поняла и заговорила о другом.

– Тогда расскажи, как вы познакомились.

Даг улыбнулся, у него отлегло от сердца. Между прочим, история очень интересная.

– Как я уже говорил, я видел ее раньше. Тут Нору вдруг осенило.

– Неужели это девочка из универмага «Темпо»? Кассирша? Та, что работала допоздна, ты еще много о ней рассказывал?

Даг с улыбкой кивнул. Она самая.

Нора совершенно растерялась. Она ведь спросила просто так, наугад. В эту фею, которая время от времени фигурировала в Даговых фантазиях, она не верила, не думала, что та вправду существует. А оказывается, это и есть Тетти?!

– Ну? И как же все было?

– В общем, виной всему удивительное стечение обстоятельств, впору подумать, будто здесь сама судьба подыграла, – сказал Даг и добавил: – нас познакомил Мохнач.

– Мохнач?

– Да. Помнишь, однажды он пропал, а потом какая-то девочка привела его в полицейский участок?

– Помню. Так это была Тетти?

Даг кивнул. Но познакомились они гораздо позже, и узнал он от нее об этом опять-таки гораздо позже.

– Погоди! – Нора вспомнила еще кое-что. – В тот раз, когда Мохнач пропадал несколько дней, его тоже кто-то привел, позвонил вечером у черного хода, а когда я открыла, на площадке, кроме Мохнача, никого не было. Только на лестнице слышались торопливые шаги. Я позвала, и снизу откликнулся девичий голос. Я попросила подождать, хотела сказать спасибо, но девочка что-то крикнула в ответ и убежала. Я ее так и не увидела.

– Это опять была Тетти, – улыбнулся Даг. – Как раз на следующий день мы и познакомились.

– Да ты что! Не может быть!

– Почему? По-твоему, я вру, да? Нет, но вдруг он просто перепутал?

– Ты еще раньше начал вести себя странновато. Все время где-то пропадал. Даже ужинать не приходил по нескольку дней кряду. И никому не говорил, где тебя искать.

– Должно быть, на балет ходил? – Даг выглядел как живой знак вопроса. – Это-то вы знали! Я ведь не обязан отчитываться в каждом своем шаге, верно? Всем осточертеет, по большому-то счету.

– Конечно, но и ты нас должен понять. Обычно ты так не делаешь. Мы не знали, что и думать. Вдобавок примерно в то же время до нас дошли слухи, что ты завел подружку!

– Да, тогда не удивительно, что вы беспокоились, – согласился Даг.

Так или иначе, все началось на другой день после возвращения Мохнача из той продолжительной отлучки.

Дело было вечером. Даг с Андерсом вдвоем сидели дома. Расположились в библиотеке, листали книжки. Мохнач лежал на кухне.

А потом пес вдруг явился в библиотеку. С очень решительным видом подошел к Дагу, раз-другой ткнул его лапой и по-особенному тявкнул. Дескать, вставай-ка, пошли гулять!

Они с Андерсом посмеялись над ним, но Мохнач прижал уши и злобно заворчал, недвусмысленно показывая, что на сей раз намерен добиться своего.

Речь явно шла не о банальном обходе фонарных столбов, а о чем-то посерьезнее.

Дага обуяло любопытство, и он повел Мохнача на улицу.

Едва они вышли за дверь, как Мохнач решительно натянул поводок, и Даг не стал его удерживать, прекрасно понимая, куда тот рвется.

– Я тоже знаю! – перебила Нора. – В усадьбу «Беата», к белому дому среди елок и сосен, да?

– Конечно. Слушай дальше! Он рвался не только туда. Хотя и там околачивался довольно долго, все кругом обнюхивал, скулил и вел себя весьма загадочно.

Нора с жаром кивнула.

– Я тебе потом расскажу. Помнишь, у Мохнача ошейник с биркой «Геро»? Он имеет прямое отношение к тому дому, представляешь? Я тебе такое расскажу – закачаешься! Но сперва давай ты!

Да, что-то связывает Мохнача с тамошними хвойными зарослями, это и Дагу понятно, ведь, попав туда, пес становился сам не свой – нервничал, даже пугался, но уходить не желал.

В тот раз, правда, пожелал. Устремился дальше. Хотя Даг предпочел бы повернуть обратно. Воздух был насыщен промозглой сыростью, черное, тяжелое небо нависало над верхушками деревьев. Но Мохнач упорно рвался вперед, и Даг подчинился.

– Ты помнишь, если идти по дороге, то немного погодя она выводит к озеру. Там на берегу уйма каких-то сараев и сараюшек, а еще большой красный барак. Возле дороги целый частокол из разноцветных почтовых ящиков. И масса великов. Ну, помнишь это место?

– Само собой. Мне всегда было любопытно, сколько же народу живет в этом старом бараке.

За сараями тянется вдоль берега большой тенистый парк. Толстые старые деревья, высокая густая трава.

Туда-то Мохнач и рвался.

Когда они добрались до этого места, уже почти стемнело. Но Мохнач свернул с дороги и, весело тявкая, потащил Дага в темный парк. Темень была такая, что собственной руки не разглядишь. В бараке светилось несколько окошек, но до парка их свет не достигал.

Внезапно совсем близко послышался девичий голос: «Геро? Ты опять здесь?»

Мохнач завилял хвостом, а из темноты им навстречу вынырнула черная собака, точь-в-точь такая же, овчарка. Мохнач натянул поводок, пытаясь вырваться, но Даг сумел его удержать. Знал ведь, что если Мохнач удерет, домой его нынче нипочем не залучить.

Чужая собака побежала прочь, а Мохнач, понятно, припустил следом. Дагу пришлось здорово поднапрячься.

И тут из темноты появилась девочка. В руках она держала поводок и пыталась поймать свою собаку, которую звали Фрида. Но Мохнач кинулся к ней и не давал ей этого сделать.

«Геро, ну что же ты!» – воскликнула девочка.

«Его зовут Мохнач», – сказал Даг.

«Правда? А на ошейнике написано Геро».

Об этом Даг запамятовал. Девочка рассказала, что Мохнач уже несколько раз здесь бывал. Вечерами она обычно гуляла с Фридой, с собакой своей, в парке, и с некоторых пор к ним начал прибегать Мохнач. Собаки не иначе как влюбились друг в друга. И Фрида тоже вела себя очень странно. Тетти описала ее замашки – точь-в-точь как у Мохнача. Оба ни с того ни с сего начинали упорно рваться на улицу, пихали хозяев лапами и тявкали, будто доказывали что-то. Причем Фрида всегда точно знала, когда ждать Мохнача. Каким-то образом они наладили между собой связь. И попросту назначали свидания. Наперекор людям. Ловкачи.

В первый раз Мохнач появился здесь без ошейника, поэтому Тетти и отвела его в полицейский участок. А в другой раз он несколько дней болтался в парке возле барака, прежде чем они его поймали. Вот тогда-то Тетти решила, что лучше отвести его прямо домой, и открыла ей Нора. Но Тетти, понятно, оробела и показаться не рискнула.

– Она так и сказала? – спросила Нора. – Что оробела?

Нет, это выяснилось постепенно, когда они познакомились поближе. Забавно, что в тот первый вечер Даг впотьмах даже не узнал ее. Был так занят непослушными собаками, что вообще не думал о том, с кем разговаривает. Только радовался подмоге.

Лишь много позже до него дошло, что это была она. Ведь он долго ее не видел. Из «Темпо» она давно уволилась.

Тетти болела. И сейчас сидела без работы. Посещала в Стокгольме курсы живописи и чуть не каждый день моталась на поезде туда и обратно. Потому он и встречал ее сегодня на вокзале. Думал, она пойдет домой пешком и тогда он ее проводит. Но она поехала на автобусе.

– Значит, ты приехала тем же поездом? – Он посмотрел на Нору.

Она кивнула. Да, тем же, но Тетти не видела. И понятия не имела, что Даг встречал именно ее.

– Я-то думала, ты встречаешь меня. И когда поняла, что это не так, ужасно расстроилась.

Конечно, на ее месте Даг бы тоже расстроился. Знай он, что Нора вернулась этим поездом, он бы и ее встретил, непременно.

– Не много ли обещаешь, а? – Она засмеялась. – Как по-твоему, что бы сказала Тетти?

Даг не знал. Откровенно говоря, скорее всего, она бы сбежала, потому что очень робкая. Но он не уверен. Она редко поступала так, как он ожидал.

Нора сменила тему. Почему-то ей не хотелось узнавать о Тетти слишком уж много. Лучше составить себе собственное мнение.

– Она живет в том красном бараке? – спросила Нора.

Да. Там много народу живет. Самого разного, женатого и неженатого, с детьми и без, в том числе уйма иммигрантов. У них общая кухня, и они всем делятся друг с другом. Живут вроде как весело, но наверняка бедно. Правда, держатся заодно и помогают один другому.

Впрочем, Тетти плохо вписывалась в тамошнюю компанию. Она ничего не говорила, не жаловалась, но Даг понял, что дело обстоит именно так. Ей нужен свой уголок, место, где можно побыть одной, а в бараке такая роскошь невозможна! У Дага сложилось впечатление, что в некотором смысле ей там даже нравилось, но держалась она немножко особняком и ее не считали вполне своей.

– Когда познакомишься с нею, поймешь, что я имею в виду, – сказал он.

– Ты говорил с нею обо мне?

– Ясное дело, говорил! И часто. А что?

– Ничего. Просто интересно…

– Если тебе интересно, что она говорит, то, в общем, немного. Она не из болтушек. Зато много размышляет. А еще рисует и пишет красками. Такое у нее увлечение. У нее всегда при себе альбом. Кстати, она и дом в хвойных зарослях написала. Видела бы ты! Фантастика! Ей удалось в точности передать настроение. Все эти ели, сосны, пихты, кипарисы, лестница, усыпанная хвоей, – точь-в-точь такие, какими мы с тобой увидели их в тот первый раз. Она и себя в картину поместила: спиной к зрителю идет по дорожке к дому.

У Норы учащенно забилось сердце, она с изумлением посмотрела на Дага.

– Волосы у нее заплетены в одну косу, а в руке желтый зонтик?

– Нет, на картине осень, и зонтик у нее обычный, от дождя. Кажется, синий или фиолетовый. Но волосы действительно заплетены в одну косу. Тетти часто так причесывается. А ты откуда знаешь? Ты же не видела картину?

Даг с удивлением смотрел на Нору, а она – на него, тоже с удивлением. Нет, Теттиной картины она не видела. Зато видела кое-что другое.

– Причем не менее фантастическое. Я много чего видела, можешь мне поверить.

Даг оживленно взмахнул рукой и уселся поудобнее.

– Теперь твой черед рассказывать! В последнее время явно произошло множество событий, о которых я знать не знаю.

Да, что верно, то верно. Нора обхватила голову руками, хорошенько встряхнула и засмеялась.

– Я тоже не знаю, с чего начать. Даг с улыбкой наклонился к ней.

– Может, я начну за тебя?

– Давай. Думаешь, получится?

Улыбаясь она смотрела на него, в ожидании. Он непринужденно откинулся на спинку стула и устремил взгляд в потолок.

– Может, начнем с Геро? Тут у меня масса вопросов. Например, такой. Сперва Мохнач наотрез отказывался заходить в эту часть квартиры. Стоило ему приблизиться к круглой комнате, как он принимался скулить, в глазах читался испуг. Помнишь? Нора молча кивнула, пусть продолжает.

– Но едва на него надели ошейник Геро, все изменилось, он стал сюда заходить. Хотя по-прежнему скулит и побаивается. С тех же самых пор у него возникла и загадочная тяга к белому дому, причем там он ведет себя примерно как здесь, скулит, нервничает, а вместе с тем будто приворожен. А уж когда встретил Фриду, у него появилась еще одна причина сбегать туда. Но началось все с дома. А не с Фриды.

Даг замолчал, о чем-то размышляя. Нора ничего не говорила: пусть продолжает, а она послушает. Он взглянул на нее.

– Как я понимаю, тут должна быть какая-то связь. В смысле – между нашей квартирой и тем домом. Точнее, этой частью квартиры, тремя комнатами. Когда-то здесь жила собака по кличке Геро – судя по ошейнику. Вдобавок собаки, как известно, способны видеть и чувствовать скрытое от нас. У них сохранилось шестое чувство, и, вероятно, они не так, как мы, скованы пространством и временем.

Даг опять замолчал, задумчиво глядя на Нору.

– Если ты не против, предлагаю начать с Геро. Что ты о нем знаешь?

– Довольно много. – Нора вздохнула поглубже и начала рассказывать обо всем, что узнала от Хульды. Пришло время раскрыть карты. Препятствий больше нет, она чувствовала. Идя навстречу пожеланию Дага, начала она с Геро и балетного танцовщика, а потом перешла к Сесилии, Агнес и Хедвиг. Сообщила и о собственных наблюдениях и переживаниях.

Когда она заговорила о видении цветущего сада и описала Сесилию, которая спиной к калитке шла в сторону дома, с желтым зонтиком в руке, Даг вдруг побледнел. Рывком встал и прошелся по комнате.

– Что с тобой, Даг? Что случилось?

Он остановился, посмотрел ей прямо в глаза и медленно, подчеркивая каждое слово, произнес:

– «Глаз видит всё, но только не себя».

– Шопенгауэр! – рассмеялась Нора. – Он-то здесь при чем?

Но она тотчас посерьезнела, потому что Даг смотрел на нее все тем же странно вопросительным взглядом и продолжал:

– Теперь я начинаю видеть кое-что, чего раньше не замечал, поскольку сам себе мешал.

– И что же, Даг? Что ты видишь? Но он только головой покачал.

– Нет, это ты сама должна выяснить, и ты на верном пути.

Она хотела спросить еще, но на лице у Дага появилось отсутствующее выражение, и он поспешно вышел из комнаты.