Текст книги "Сесилия Агнес – странная история"

Автор книги: Мария Грипе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Сперва Нора едва не помчалась к Дагу, чтобы все выложить, но вовремя вспомнила, что его дома нет, а потом у нее возникли совсем другие мысли.

Даг – большой фантазер, да и она тоже легко увлекалась и входила в раж. А делать из мухи слона совершенно незачем.

Всё, конечно же, куда менее странно, чем кажется.

Она успела обдумать ситуацию.

Упавшая книжка и сон – просто совпадение. Даг наверняка листал сказки и набрел на эти строки, запомнил их, сам того не сознавая, а потом они всплыли во сне.

И что книжка сама собой свалилась на пол, в общем, тоже вполне объяснимо, если вдуматься. По улице часто проезжают тяжелые грузовики, и тогда весь дом дрожит. Переплет у книги глянцевый, скользкий, вот она мало-помалу и вытряхнулась с полки.

Да и в истории с будильником тоже ничего удивительного нет. Комната у Норы солнечная. И как раз на подоконнике, где стоял будильник, было сущее пекло. Внезапный нагрев, разумеется, и привел механизм в действие. А как только солнце ушло, часы остановились. В этом все дело.

Но шаги? Как объяснить их?

Тут будет посложнее. Конечно, половицы в старых домах иной раз скрипели, и казалось, будто по ним кто-то ступает. Однако в соседней комнате пол целиком был мягкий, ковровый. А не дощатый. Но шаги звучали так, словно ступали по дощатому полу.

Хотя причин для беспокойства все равно нет. Шаги ничем ей не угрожали, она чувствовала, и это самое главное.

Словом, если вдуматься и не паниковать, в большинстве случаев отыскивалось вполне естественное объяснение. Поэтому Нора ничего Дагу не сказала.

Но однажды вечером, примерно неделю спустя, когда она после прогулки с Мохначом вернулась домой, Даг встретил ее в передней, и вид у него был возбужденный и таинственный.

– Знаешь, тебя тут по телефону спрашивали.

– Да? А кто?

– Понятия не имею. Разговор был какой-то странный.

Звонила старушка, спросила Элеонору Хед. Услыхав, что Норы дома нет, она растерялась и замолчала. Похоже, очень старая.

– Голос старческий такой, ломкий.

– Она не назвала себя?

– Нет, я даже спросил, а она ответила, что это значения не имеет.

– Предложил бы ей перезвонить.

– Я и предложил, но она, как услышала, что трубку взяла не ты, поспешила закончить разговор. Оробела, что ли.

– Значит, она не сказала, зачем звонит?

Ну как же, под конец попросила передать Норе – точнее, Элеоноре, она так говорила, – чтобы та наведалась в один маленький магазинчик в стокгольмском Старом городе. Адрес Даг записал. Там ей нужно спросить некую Сесилию Агнес.

– Сесилию Агнес? – Нора вопросительно посмотрела на Дага. – А фамилию она не назвала?

– Нет. Но утверждала, что в Стокгольм ты поедешь на этой неделе. И тогда непременно стоит наведаться в Старый город, так она сказала.

Ничего себе разговорчик! Нора нетерпеливо мотнула головой. Она вовсе не собирается в Стокгольм! В школе они, конечно, обсуждали поездку всем классом, но решили отложить ее до следующего года. Сейчас ни у кого нет денег, лучше подкопить, а уж тогда и ехать. Да и Стокгольм, в общем, на повестке дня не стоял. Большинство там уже не раз бывало.

– Я ей сказал, что ты вряд ли скоро поедешь в Стокгольм. Но она и слушать не желала. Говорила так, будто это ужас как важно.

– Что важно?

– Чтобы ты зашла в тот магазинчик в Старом городе и разыскала Сесилию Агнес.

– Но ведь это невозможно! Не получится. Все-таки хорошо бы ей перезвонить.

Даг считал, что это едва ли. У него сложилось твердое впечатление, что старушка перезванивать не станет. Она сообщила, что хотела, а там будь что будет. Голос у нее звучал решительно, когда она попрощалась и положила трубку.

– Да, странный был разговор. Я ничего не понял. А ведь какой-то смысл в нем наверняка есть…

Нора быстро взглянула на него. На секунду у нее мелькнула мысль, что, возможно, этот телефонный разговор – ответ на странный призыв книги и Дагова сна идти «туда – не знаю куда» и принести «то – не знаю что».

Может, ей надо в Старый город? Искать эту самую Сесилию Агнес?

Не мешало бы выяснить, что думает Даг.

– Даг!

– А?

– Нет, ничего. – Она вдруг отбросила эти мысли. Наклонилась и погладила Мохнача, который врастяжку лежал на ковре.

– Нора… – Даг сел на пол рядом с Мохначом. Задумчиво посмотрел на нее.

– Что?

– Ты что-то хотела мне сказать? Она пожала плечами, пряча глаза.

– Так, пустяки.

Но Даг не сводил с нее пристального взгляда.

– Я хочу с тобой поговорить. Сядь!

Она послушно села. По другую сторону от Мохнача. Сперва оба молчали, тормошили пса. Потом Даг вдруг сказал, ни с того ни с сего, как ей показалось:

– Иногда с тобой ужасно трудно. Ты об этом знаешь?

Она не ответила, и он добавил:

– Хотя, наверно, трудно бывает со всеми. И со мной тоже.

– Об этом ты и собирался поговорить?

– Нет, просто вдруг подумал… Мне кажется, мы оба сейчас ходим по кругу, словно кошка вокруг горячей каши.

– Да? Что ты имеешь в виду?

Даг перегнулся через Мохнача и, не глядя на нее, сказал:

– По-моему, снами пренебрегать не стоит.

– Может быть, только я редко помню свои сны.

– Не виляй! Ты прекрасно знаешь, о чем я.

– Вовсе нет…

– Еще как знаешь! Но если хочешь закрыть глаза, тогда закрывай! Я мешать не стану.

Даг шевельнулся, собираясь встать, однако Нора остановила его.

– Сиди! Давай-ка выкладывай, что ты имеешь в виду!

Он сел и в упор посмотрел на нее.

– Я имею в виду, что этот телефонный звонок вполне может быть продолжением моего сна. Ты же и сама наверняка так подумала, а?

– Ну, в общем, подумала, только…

– Я так и знал. Вот видишь. В таком случае ты поняла, что тебе нужно обязательно поехать в Стокгольм. И пойти в тот магазинчик, что в Старом городе. И спросить насчет этой девчонки, Сесилии Агнес.

– Девчонки? Почему ты решил, что это девчонка? Она так сказала?

– Не-а, но, по-моему, уж точно не мальчишка. Нора нетерпеливо вздохнула. Она имела в виду совсем другое. Ведь это может быть и пожилая дама, верно?

Тут Даг явно ничего возразить не мог. Пожал плечами и с рассеянным видом сменил тему. Заговорил о том, что жизнь намного содержательнее, чем считают люди. Ведь глупо же – верить, будто хилый человеческий умишко способен постичь все.

Как подумаешь об этой наглости, прямо зло берет. Так оскорблять мироздание!

– Нам бы следовало хоть чуточку уважать и принимать в расчет тайные знаки, которые вправду нам даются. А мы только и делаем, что затыкаем уши, закрываем глаза да рубим сплеча, воображая, будто сами все знаем. – Даг встал и, продолжая рассуждать, взволнованно прошелся по комнате. Потом вдруг остановился и строго посмотрел на Нору. – Ты меня слушаешь?

– Конечно.

Это была правда, она слушала внимательно, и он продолжил:

– Нам необходимо гораздо чутче, не как сейчас, относиться к многообразным способам, какими выражает себя жизнь. Тайные знаки и сигналы мы получаем все время. Но отыскивать их должны сами. А это нелегко, ведь мы по уши погрязли в рекламе всякого барахла. Мы должны быть бесконечно благодарны, что жизнь вообще берет на себя труд изредка подать нам сигнал! – Он сверлил Нору взглядом. – Понимаешь?!

– Да, учитель! – Она сидела прямая, как кочерга. Даг прыснул.

– Ладно, Нора, хватит на сегодня. Теперь ты, во всяком случае, понимаешь, что мои сны надо принимать всерьез.

– Даг! – Что?

– Идем, я тебе кое-что покажу!

Она вскочила и, опережая его, побежала в библиотеку. Хотела показать ему «Русские сказки». То место, на котором открылась книга, когда сама собой упала на пол. В смысле, из-за транспорта на улице. Так она рассказала Дагу.

– Ты же знаешь, какие тяжеленные грузовики тут иной раз ездят.

Даг посмотрел на нее с сомнением.

– Книги-то из-за этого на пол не падают, а? Где она стоит?

Нора подошла к стеллажу. Она точно помнила, куда поставила книгу. Но там ее не было. И на полу тоже не видно. «Русские народные сказки» исчезли.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

На следующий день Андерс, вернувшись из школы, сообщил, что в эту субботу вместе со своим классом едет в Стокгольм. Вот так, в пожарном порядке. Намечена экскурсия в Технический музей, и Андерс спросил, нет ли у Дага и Норы желания поехать с ними. По коллективному билету.

Нора почувствовала, что Даг смотрит на нее. Они все вчетвером мыли на кухне посуду. Карин тоже была здесь.

– Вот здорово! Заодно Нора сможет навестить дедушку и бабушку, – сказала Карин.

Нора лихорадочно вытирала половник и молчала. Хотя и видела, что Даг делает ей знаки.

– Ты понимаешь? – шепнул он.

Конечно. Она понимала. Но пока не говорила ни слова. Даг сказал, что с удовольствием поедет, и Андерс вопросительно взглянул на нее.

– А ты?

Чтобы выиграть время, Нора уронила вилку.

– Тебе совершенно необязательно идти с нами в музей, если ты не хочешь. Можешь делать что угодно, по своему усмотрению. Только к поезду не опоздай, чтобы нам уехать домой всем вместе. Ну как, согласна?

В общем, да. Сперва она позвонит бабушке и спросит, можно ли к ним заехать. А уж потом решит окончательно.

Даг недоуменно посмотрел на нее, а когда они остались вдвоем, спросил, как это понимать. Ведь ей представляется возможность навестить магазинчик в Старом городе. Опять-таки знак, неужели не ясно?

Верно. В том-то и дело. Она не желала признавать, что ее поступки предопределены. Неведомыми силами, о которых ей ничего не известно. Со вчерашнего дня она успела все обдумать.

– Я так не хочу! Я хочу сама собой распоряжаться! Но диктат неведомых сил тут ни при чем. Она ошибается. Речь идет о чуткости. О восприимчивости. К сокрытым тайнам жизни.

– Нет. Речь обо мне! Плевать я хотела на знаки и сокрытые тайны. Я – человек свободный!

Голос у Норы звучал решительно, чуть ли не сердито.

– У нас об этом, как видно, совершенно разные представления, – сказал Даг, с обидой и глубоким разочарованием. А Нора расхохоталась.

– Зря ты так разволновался. Может быть, я и поеду в Стокгольм. Надо же проведать дедушку с бабушкой.

Но когда Нора позвонила в Стокгольм, там никто не ответил, а на другой день пришла открытка из Даларна[1]1
  Даларна – историческая область Швеции. (Здесь и далее примеч. перев.)


[Закрыть]. Дедушка с бабушкой были в отъезде, домой они вернутся только в следующий понедельник. Стало быть, с визитом придется повременить.

– Значит, ты не поедешь? – мрачно заключил Даг. Нора промолчала. Она еще не решила. А дело было в пятницу, накануне поездки.

Вечером Даг неожиданно спросил у Карин, не видела ли она «Русские народные сказки». Тут-то и выяснилось, что Карин просто их переставила, они стояли не на месте. Им положено находиться в комнате у Карин, среди остальных сказочных сборников, а вовсе не в библиотеке. Ей вообще непонятно, как они там очутились. Даг сходил за книгой и протянул ее Норе.

– Что ты хотела мне показать?

Однако Нору обуял дух противоречия. Как раз сейчас ей ни капельки не хотелось показывать Дагу тот отрывок и лить воду на его мельницу. С этим можно подождать. Смеясь она взяла книгу, открыла наугад и нарочито высокопарным тоном прочла первые попавшиеся строчки:

Помни и исполни последние мои слова. Я умираю и вместе с родительским благословением оставляю тебе вот эту куклу; береги ее всегда при себе и никому не показывай; а когда приключится тебе какое горе, спроси у нее совета.

Даг посмотрел на нее с удивлением. Что она хочет этим сказать? Нора смеясь пожала плечами. Ничего, просто так выпало.

– Но показать ты собиралась не это?

– Честно говоря, нет. Но сейчас я не сумею найти то место. В другой раз покажу.

Она отложила книгу, и Даг разочарованно ушел, буркнув:

– С тобой вправду трудно. Не пойму я тебя. Нора рассмеялась. Она не сказала, но, услыхав, что сказки благополучно нашлись, а никуда не исчезли, она почувствовала облегчение.

– Можешь думать что угодно! – крикнула она вдогонку Дагу. – Завтра я все равно поеду с вами в Стокгольм. Я так решила!

Отъезд был назначен на раннее утро. На семь часов. Но поезд опаздывал. Мальчишки из Андерсова класса теснились на вокзальных диванах, и от недосыпу вид у них был осунувшийся. Один только Андерс выглядел вполне бодрым. Он любил экскурсии и предвкушал чудесный денек.

Нора в этот ранний час тоже не совсем еще проснулась, а Даг бродил с рассеянной улыбкой на лице, иначе говоря, дремал на ходу.

Словом, когда после почти часового ожидания наконец-то сели в поезд, настроение было весьма унылое. Вот и хорошо, подумала Нора; она устроилась в уголке возле окна и спряталась под своим пальто. Можно поспать. Поезд тихонько ее укачает.

Но нет. Как только поезд отошел от платформы, все вокруг почему-то оживились. Настроение с прямо-таки пугающей быстротой взмыло вверх и в итоге достигло таких высот, что о сне и думать было нечего. Она выглянула из-под пальто – посмотреть, как там Даг. Вдвоем можно бы, пожалуй, улизнуть в другое купе, отделаться от этой малышни. Всего-то на два года моложе, а как заметно. Им бы только покричать для полного кайфа.

Нора огляделась, поискала Дага. И, к собственному разочарованию, увидела, что он самозабвенно играет с каким-то мальчишкой в крестики-нолики. Она встала и в одиночку смылась в другой вагон. Там было почти пусто, она села в уголок и заснула. Сквозь сон слышала временами, как мимо проходят люди, но не обращала внимания.

Несколько раз по вагону протарахтела кофейная тележка. До Норы долетали голоса, громкий шум, а во сне эти звуки еще усиливались. Она открыла глаза и увидела женщину в белом халате, с пышными темными волосами, которая разливала по чашкам кофе.

Шум и белый халат навеяли Норе сон про больницу. Правда, очень бессвязный. Как часто бывало, речь в нем шла об автомобильной аварии, в которой погибли мама и папа.

Женщина в белом халате стояла склонившись над мамой. Во сне она преобразилась не то в доктора, не то в медсестру. Положила руку маме на лоб и спросила, не узнаёт ли мама ее.

«Я – Карита, – сказала она. – Ты забыла меня?»

Но мама умерла и не отвечала.

Больше ничего из этого сна Нора не запомнила.

Проснулась она оттого, что за спиной кто-то позвал: «Карита!» – и вдалеке послышалось громыханье кофейной тележки, катившей по вагонам обратно.

Голос, что позвал Кариту, был приглушенный, даже застенчивый. Чистый девчоночий голос. Женщина с кофейной тележкой улыбнулась и издалека помахала рукой.

Немного погодя она появилась в проходе, с чашкой горячего шоколада в руке. На лице у нее играла легкая усмешка, да такая прелестная, что Нора глаз не могла отвести. Мимоходом женщина посмотрела на Нору, и взгляды их на миг встретились.

Девочка с чистым голоском сидела прямо за Норой. И Нора слышала, как они шептались между собой и хихикали. Девочка явно доводилась буфетчице дочкой. Нора уловила слово «мама».

Спустя несколько минут женщина опять пошла к своей тележке. Нора подняла глаза, и их взгляды опять на секунду встретились.

Нора встала. Ей тоже хотелось горячего шоколада. Она сама не понимала, что на нее иной раз накатывало. Ни с того ни с сего ее вдруг охватывала неописуемая тоска – неведомо по чему. Но это неведомое что-то сквозило в той самой улыбке.

Она было шагнула к тележке.

Но тут в купе вошел Даг.

– Вот ты где! Почему ничего не сказала? Я весь поезд обегал, пока тебя разыскал!

Значит, шоколада не будет. И улыбки тоже.

Нора поплелась за ним. Может, удастся хоть краешком глаза увидеть девочку с чистым голосом, дочку той женщины. Но, увы, не удалось. Даг потащил ее в другую сторону.

Сказал, что они уже подъезжают к Стокгольму.

Технический музей оказался для Норы не менее интересным, чем для остальных. Старинные велосипеды и автомобили просто потрясающие. А чего стоят хитроумные механические модели Польхема[2]2
  Польхем Кристофер (1661—1751) – шведский ученый, техник и изобретатель.


[Закрыть], ведь они целиком из дерева. В эпоху пластика смотреть на них особенно приятно.

После экскурсии Андерс со своим классом собрался пообедать в одном из баров на площади Хёторг. А они пока не решили, чем заняться дальше. Даг уговорил Нору махнуть на Юргорден[3]3
  Юргорден – остров в Стокгольме, где находится, в частности, этнографический парк Скансен.


[Закрыть], и они попрощались с остальными, условившись о встрече на вокзале, у поезда.

В ларьке они купили по горячей колбаске, потом зашли на Юргордене в маленькую закусочную, выпили кофе. Погуляли в парке и неожиданно очутились на пароме, направлявшемся в Старый город.

– Ну, ты и хитрюга! – Нора взглянула на Дата. – Я же сказала, что не собираюсь идти в тот магазинчик.

Но говорила она без злости. Настроение у обоих было чудесное.

Дат считал, что можно хотя бы проверить адресок, полученный от старушки. Поглядеть, что это за магазинчик. А внутрь заходить необязательно, если она не хочет.

Может, и сама Сесилия Агнес там, в магазинчике! Вдруг они увидят ее в окошко, хотя бы мельком? Что в этом плохого?

Таким вот манером Даг умасливал Нору, чтобы поставить на своем. Но она только смеялась.

– Что, если это милая молоденькая девушка? Как ты тогда поступишь? Все равно под окном останешься?

Ну, может, он тогда и зайдет, почему бы нет? Даг призадумался.

– Впрочем, это может оказаться и старуха. Тогда заходить не буду.

Даг слегка нахмурился, его обуяли мрачные мысли. С ним всегда так. Когда мечтания, достигнув предельных высот, шли на спад, его охватывали опасения. А после он опять начинал подъем к головокружительным высям. Будто маятник – вверх-вниз, вверх-вниз. По дороге в Старый город Даг успел пройти все стадии, в подробностях обрисовал наилучшие и наихудшие ситуации, в которых они могли очутиться.

– Ты буквально все расписал заранее. И будешь только разочарован.

– Да никогда в жизни! – объявил Даг. Это ему не грозит. Реальность намного интереснее самых буйных его фантазий.

В известном смысле он прав.

Реальность просто другая, это уж точно.

Когда они добрались до места, магазинчик оказался на замке.

Крохотный-то какой – сущий закуток. Даг прижался носом к стеклу витрины.

– Вот черт!

Из темной витрины им навстречу со всех сторон жутковато поблескивали круглые глаза. По-детски широко распахнутые, любопытные и немножко печальные. Потом в уличном свете проступили фигуры, лица, мордочки. Поблекшие куклы, забавные зверушки.

Даг спросил в соседней лавочке и выяснил, что за темной витриной обретался так называемый «кукольный доктор». Ну, то есть там работало несколько человек, все – большие мастера по части ремонта сломанных игрушек. Многим покалеченным куклам и зверькам помогли. А главное, утешили несчастных ребятишек.

Но никакой Сесилии Агнес среди кукольников не было. Наверно, это одна из помощниц. Они иногда нанимают временных сотрудников, когда работы много, однако человек, с которым разговаривал Даг, не знал, как дело обстоит сейчас.

По субботам магазинчик всегда закрыт. Ничего не поделаешь. Нора не расстроилась, а Даг призадумался. Они побродили немного по окрестным переулкам. Там кишмя кишел народ. Люди бегали по магазинам, посещали художественные галереи. Суббота – везде вернисажи.

Притомившись, они зашли в Большую церковь[4]4
  Большая церковь – собор Св. Николая в Стокгольме; построена в середине XII века.


[Закрыть] – и столкнулись с Андерсом и его малышней.

Вот уж некстати. Даг заспешил прочь. А Нора решила побыть тут. И он ушел один, сказав, что скоро вернется; она обещала подождать.

Андерс со своими ребятами тоже быстро ушел. Нора осталась одна. Заиграл орган. Она зажгла несколько свечей в шаровидном подсвечнике и села на скамью послушать музыку.

Немного погодя вернулся Даг.

Глаза у него сверкали. Кое-что произошло! Он потащил Нору на площадь Стурторг.

– Представляешь?! В магазине кто-то есть! Я сходил туда еще разок. Чувствовал, что сдаваться не стоит. Сон. Телефонный звонок. Поездка в Стокгольм. Магазинчик. Пока что все сходилось.

Почему же магазинчик должен быть закрыт, когда они подойдут?

Увы. Именно это и не сошлось. Потому-то Даг и наведался туда еще раз. И действительно, в магазинчике кто-то был. Внутри горел свет. И он заметил какую-то фигуру.

– Идем скорей! Нельзя упускать такую возможность!

Даг был счастлив. За углом ожидало чудо. Хочешь не хочешь – придется идти.

Когда они подошли, свет горел по-прежнему. Только не в самом магазинчике, а в задней комнате. Но входная дверь на замке, магазинчик закрыт.

Даг прижался носом к стеклу. Возле самой двери.

– Сама постучишь? Или я?

– Да ну, идем отсюда. Заперто ведь. – Нора попыталась увести Дага, но безуспешно. Он громко замолотил в дверь.

Нора поспешно метнулась в сторону. Стала поодаль, наблюдая за происходящим. Дверь отворилась, и Даг исчез внутри. Подождем. Вышел он далеко не сразу. И со свертком в руках. Как это понимать? Он что-то купил? Ведь денег-то у него кот наплакал.

– Это тебе! – Даг протянул ей сверток.

– Даг, ты чего? Напрасно ты…

– Вовсе не напрасно. Меня попросили передать это тебе!

– Кто?

Даг не ответил. Взглянул на часы и сказал, что пора ехать домой. Не опоздать бы на поезд! Он прибавил шагу. Чтобы не отстать, Нора почти бежала. Сверток был легкий, но неудобный. Заметив это, Даг предложил помочь.

– Спасибо. Слушай, а что все-таки произошло?

– Потом расскажу.

– Ты видел Сесилию Агнес?

– Нет. Дай-ка сюда сверток! Надо спешить. Нора отдала сверток, и они зашагали дальше.

Но по дороге Даг так ничего толком и не сказал. Лишь на Центральном вокзале она узнала, что случилось. Пришли-то они заблаговременно. Остальные еще не явились. Даг спешил совершенно зря. Почему-то он нервничал и был вроде как не в духе. В магазинчике он застал одного из кукольников. Очень симпатичный дядечка. Всю мастерскую ему показал.

– Ты спросил насчет Сесилии Агнес?

– Само собой.

– И что он сказал?

Ничего. Принес этот сверток и вручил Дагу. Хотя сперва, похоже, колебался. Ведь зайти за свертком должна была девочка. Но, услышав, что девочка ждет на улице, он успокоился.

– А откуда он знал, что девочка та самая? Он знал, как меня зовут?

Нет, но ведь Даг спросил про Сесилию Агнес, стало быть, все ясно. Никаких проблем.

Но кто такая Сесилия Агнес, Дагу выяснить не удалось. Тот дядечка тоже ничего не знал. Он получил сверток и обещал передать его тому, кто спросит о Сесилии Агнес. Думал, это имя – просто пароль.

– Сам я, понятно, так не считаю, – сказал Даг. – Оно безусловно что-то означает.

– Ты не спросил, кто оставил сверток?

А как же. Только мало что сумел узнать. Дама преклонного возраста. Заходила очень ненадолго. На улице ее ожидало такси. Тот дядечка сам принял от нее сверток. Еще минувшей осенью. Почему-то он решил, что сверток должны забрать до Рождества, и встревожился, когда никто не пришел. Чувствовал себя в ответе, как-никак сверток доверен ему. И очень обрадовался, что наконец-то может сбыть его с рук.

Вот и все. Ничего не попишешь.

– Наверняка это сама старушка! – с жаром воскликнула Нора.

– Старушка? О чем ты?

– Ну, Сесилия Агнес – это сама старушка и есть.

Нет, Даг с нею не согласился. Откуда она это взяла? Чем докажет? Ткнула пальцем в небо. Но по телефону звонила и сверток оставила одна и та же особа. Кто же она такая? Даг тряхнул головой.

– Не понимаю я, почему она не назвалась!

– Выходит, ни малейшей зацепки?

К сожалению. Старушка замела все следы. Если, конечно, разгадка не спрятана внутри свертка.

– А ведь ты прав! Ясное дело…

Нора быстро огляделась по сторонам. Ни Андерса, ни его ребят пока не видно. И диван свободный есть, вон там. Можно сесть и быстренько развернуть сверток. Времени хватит.

Но Даг остановил ее и серьезно произнес:

– Ты должна развернуть сверток без свидетелей. Это очень важно. В полном одиночестве.

– Почему? Кто так сказал?

– Дядечка из кукольной мастерской. Ему сказали, чтобы, отдавая сверток, он не забыл об этом предупредить. Условие очень важное, он даже записку себе написал. – Даг порылся в кармане, вытащил помятый листок, протянул Норе. – Вот! Смотри сама!

Она расправила листок и прочла кукольникову записку:

Внимание! Не забудь! Девочка должна развернуть сверток В ОДИНОЧЕСТВЕ, БЕЗ СВИДЕТЕЛЕЙ! Обязательно скажи ей об этом! И содержимое никому показывать нельзя! ВАЖНО!