Текст книги "Солнечный страж (СИ)"

Автор книги: Мария Фир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Глава 12.1

Зима захватывала север всё сильнее, всё увереннее. Ещё совсем недавно выпавший поутру снег сходил на нет к вечеру, а теперь всё стояло белым-бело: и дозорные башни, и галереи, и мохнатые макушки ёлок. По ночам приходил такой холод, что воздух начинал потрескивать от мороза, а каждый вдох превращался в глоток ледяных игл. Сегодня даже днём моё лицо обледенело в считанные минуты, стоило только выйти за ворота форта. Гаэлас обнимал меня за плечи, и я не знаю, что больше согревало меня – его руки или тёплый лисий полушубок, в который я куталась до самой макушки. Я должна была признать: несмотря на то, что я была и всегда буду чужой во владениях эльфов, моё сердце таяло от его заботы.

Мы продолжали изучать мой магический дар. С помощью Доннии я уже освоила некоторые заклинания эльфийских жриц, основанные на тех же принципах, что и приёмы человеческих целителей. Мне по-прежнему не удавалось подчинять себе стихии: ни вода, ни огонь, ни земля, ни воздух не отвечали на мои заклинания. Лейс всё так же интриговал и всеми силами старался сбить меня с толку, рассказывая всяческие небылицы, но бежать уже никуда не предлагал. Было понятно, что зиму нам придётся провести в замке Хранителей.

– Предел – это не только граница земель людей и эльфов, – говорил мне Гаэлас, и наш промёрзший до костей переводчик ожесточённо стучал зубами при каждом произносимом слове. – Во времена войны здесь применяли магию крови, а оттого мертвецы до сих пор встают из старых могил и пытаются нападать на всех, кто встречается на их пути.

– Генерал Гвинта из Инквизиции утверждает, что это магия эльфов пробудила древние кости. А ещё, что ткань между мирами в Пределе настолько тонка, что теневые твари прорываются в наш мир и уничтожают всё живое, что встречается на их пути, – пользуясь присутствием Лейса, я пыталась рассказать как можно больше о том, что знала.

– У каждого из генералов своя правда, – отвечал мне Гаэлас и прижимал к себе, чтобы я окончательно не замёрзла.

Его взгляд не отрывался от светло-голубой полоски неба, что виднелась между лесом и пушистыми, полными снега облаками. Я чувствовала, что Гаэлас ждёт важных вестей, но широкая заснеженная дорога, ведущая к форту, была пуста. Мы вернулись в свою часть замка ни с чем, и некромант долго ещё был раздражён или расстроен – я видела это в каждом его слове и движении. Когда Лейс был отправлен с поручением к жрицам, я твёрдо решила разузнать о том, что печалит моего друга.

– Ты ждёшь вестей, Гаэлас? Со стороны леса? – тихо спросила я.

– Я ждал вестей, верно, – ответил он, поворачиваясь ко мне и заглядывая в мои глаза. – Но время хороших вестей прошло. Теперь зима. Либо никаких вестей, либо… плохие вести.

– О призывателях теней? – я коснулась перстня со знаком Гильдии на его среднем пальце.

– Да, – коротко ответил он. – Тебе не стоит об этом знать, Сония. Это не для тех, кого ведёт белый огонь.

– Конечно, – усмехнулась я, – мне ничего не следует знать о тебе. Ты готов часами рассказывать мне о действии заклинаний или устройстве магических ловушек, но только не о своих тёмных секретах.

– У меня нет от тебя секретов, – возразил эльф, касаясь моей щеки раскрытой ладонью. – Есть только знания, от которых…

– Что? – я поймала его руку и замерла. Наш странный разговор на двух перемешавшихся языках был понятен, наверное, только нам двоим. – Скажи.

– От которых меняется душа, понимаешь? – прошептал он. – Необратимо. Это как… прикосновение к теням из междумирья. Тот, кто имеет с ними дело, уже никогда не будет полностью принадлежать миру живых. И я пытаюсь уберечь тебя от таких знаний.

– Значит, ты полагаешь, что нужно оберегать мою душу?! – воскликнула я. – Мне с детства внушали, что этим занимается церковь, а теперь вот за это взялся некромант? Что это за знания такие? Как вытащить с кладбища толпу ходячих мертвецов? Неинтересно!

– Хорошо, – он успокаивающе обнял меня. Я не уверена, что он понял все слова из моей сбивчивой тирады, но вопросы уловил безошибочно. – Что ты хочешь знать?

– От кого ты ждёшь известий? – прошептала я. – Кто он или она?

– Они, – поправил меня эльф и указал мне в сторону дивана, который стоял у стены каминного зала с самого начала, но теперь не был, наконец-то, завален книгами и экспонатами.

Пока я в ожидании располагалась, Гаэлас быстрыми движениями бросил в камин несколько поленьев и разжёг огонь при помощи магии. Я наизусть знала это простенькое заклинание во всех его возможных вариантах, но мои руки были не способны произвести ни одной обжигающей искры. Когда пламя занялось, эльф принёс мне подогретого вина и бережно вложил в мои всё ещё холодные после прогулки пальцы исходящую теплом посудину. Я благодарно улыбнулась – мне нравились эти простые глиняные фужеры, которыми пользовались эльфийские солдаты. В них одинаково вкусными казались и травяной чай, и терпкое вино, и сладковатый бодрящий эликсир, который готовили только жрицы Нииры или Ньир, как её называли эльфы. Лунный эль – как-то так они называли голубоватую жидкость из ягод и трав, хотя элем в обычном понимании она и не была, потому как никакого дурмана в голове от неё не случалось.

– Гвинта, полководец этих варваров, которых вы зовёте Инквизицией, разрушил почти все прибежища Гильдии призывателей теней. Он выдворил из академий и университетов всех учителей и учёных, кто хотя бы имел в библиотеках книги о сумеречных существах или некромантии. Не просто выдворил. Устроил над ними суд. Побросал в костёр. И люди, которые поверили, что Инквизиция спасает их от тьмы и демонов, рубили деревья для этих костров.

Он говорил негромко, но отчётливо, с нажимом. Каждое его слово отдавалось в моих ушах, как удар или, быть может, как слово из приговора, которое зачитывает судья, стоя перед жаждущей толпой. И я понимала, понимала всё сказанное! Скорее всего, он использовал неизвестную мне магию, потому как голос его рисовал в моём сознании яркие, резкие образы. Моё сердце замирало – я видела перед собой лица людей, в дома которых врывались солдаты и крушили всё тяжёлыми булавами и огромными мечами. Видела тех, кто толпился на площади и требовал расправы над «проклятой кровью» бывших лекарей, учителей магических классов, даже жрецов. Я знала, что война не оставила людям времени на спокойные раздумья о причинах магических аномалий. Простые люди проглотили теорию, предложенную Гвинтой, как голодные рыбы жирную наживку. В отколовшемся от Веллирии соседнем государстве поступили ещё «разумнее» – на всякий случай извели всех подчистую магов.

– Мы должны были придумать, как защитить оставшихся адептов, – помолчав и сделав долгий глоток вина, продолжил Гаэлас. – Как спасти знания, которые собирались нашими народами в течении веков.

– И вы придумали способ? – прошептала я еле слышно.

– Да. Мы нашли заклинания, которые позволили перенести некоторые наши убежища в сумрак. В междумирье. Временно. Это наложило множество ограничений. Это требует невероятных затрат энергии. Маги, которые поддерживают барьер между мирами, умирают от истощения. Это под силу лишь самым сильным призывателям и некромантам. Двое из них – мои друзья. Их зовут Келлард и Лиавен. С ними их сын Велиор, но он ещё слишком юн, чтобы считаться за самостоятельного мага. Сейчас именно они удерживают завесу, которая скрывает жилища и лаборатории наших адептов. Весной придёт моя очередь. Я займу их место. У нас есть уговор: каждый месяц они обязаны присылать доклад о том, как идут дела. Именно от них я жду вестей. Которых нет уже два месяца.

Некромант замолчал, опустошил свой бокал и со стуком поставил его в нишу стены по левую руку от дивана. Я перебирала в голове услышанное – далеко не все слова были мне знакомы, несмотря на то, что я прилежно изучала эльфийский язык и постоянно практиковалась, перелистывая книги и беседуя с Гаэласом, Лейсом и Доннией.

– Ты счастлива? – с усмешкой спросил меня он, откинув голову на спинку дивана и устремив на меня взгляд тёмных глаз. – Тайны моей гильдии сделали твой день не таким скучным?

– Я вижу, что тебя что-то тяготит и всего лишь хотела помочь… – сказала я, погладив его по плечу.

– Мне легче, это правда, – сказал он, перехватив мою руку и привлекая меня к себе. – Теперь, когда я рассказал тебе, мне много легче. Твой огонь растворяет любую боль…

– Иногда бывает нужно… кому-то довериться, – прошептала я, – забыться. Никакая душа не выдержит постоянных переживаний, светлая, тёмная, без разницы. Если хочешь знать, я не верю во всю эту чушь.

– В какую чушь? – нахмурился он.

– В то, что кровь эльфов проклятая, что магия имеет цвет – белый или чёрный, что междумирье – это обитель демонов, – я говорила сбивчиво, но он понял меня, и его глаза прояснились.

Вместо острых чёрных угольков с примесью пепла, на меня смотрели глубокие и серые глаза эльфа, который был удивлён и, кажется, восхищён услышанным. Он улыбнулся и поцеловал меня, крепко сжав в объятиях, потом снова и ещё раз. Я отвечала, и мне было жарко и чуточку страшно, потому что я понимала – моя душа уже изменилась. Я уже открылась ему, и дороги назад не было. Как маг, вступивший одной ногой в сумрачный мир теней… Оторвавшись от моих губ, некромант усилием воли захлопнул двери, ведущие в зал, и я вздрогнула. Кем я была ему сейчас? Ученицей, рабыней или подругой?

– Сония, я должен тебя просить… – он торопливо расправил по плечам мои волосы, и я заметила, что его пальцы дрожат.

– О чём? – у меня перехватывало дыхание, и слова, людские, эльфийские, путались прямо на языке. – Я никому не раскрою тайны, которую ты мне открыл.

– Не об этом, – он помотал головой. – О другом.

Мои щёки вспыхнули, и сердце готово было выскочить из груди:

– Пожалуйста, не заставляй меня угадывать… – и я как могла нежно поцеловала его, чувствуя, как его руки осторожно перебирают застёжки платья на моей спине.

– Я сниму твой браслет, – прерывистым шёпотом сказал он мне в ухо, – ты будешь свободна, Сония. Но прошу тебя, что бы ни говорил Лейс или кто-то ещё… ты не должна покидать замка Хранителей до весны. Это очень опасно, а без браслета я не смогу разыскать тебя и помочь тебе.

– Не беспокойся, – я склонила голову на его плечо, позволяя дотянуться до нижних пуговиц и обнажить мою спину и плечи. – До весны я останусь с тобой.

Он потихоньку спустил моё платье к талии, наполовину открывая грудь – она всё ещё оставалась прикрытой тончайшей эльфийской рубашкой. Чуткими пальцами коснулся меня – и прикосновение обожгло, словно никакой ткани не было и в помине.

– Ты будешь моей? До самой весны? – уточнил он, поднимая на меня глаза. В них плескался огонь, но было и ожидание, и надежда.

И тогда я кивнула и сказала на его языке:

– Да. Я обещаю тебе.

Он нервно улыбнулся, помог мне окончательно выбраться из платья и отбросил его прочь. Туда же, в сумрак ковра полетела и его поспешно сброшенная одежда, а за ней и невесомая преграда, едва прикрывавшая моё тело. Последним он расстегнул мой магический браслет. Каким-то одним небрежным движением. Серебряный обруч скользнул из его рук и с тихим звоном запрыгал по полу за моей головой. Я почувствовала, что с этим действием между нами словно перестала существовать последняя преграда. Мы знали о ней всё это время, но делали вид, будто её не существует. Даже его постоянные слова о том, что я не рабыня и не пленница. Только сейчас я поняла, что этими утверждениями он пытался хотя бы частично развеять эффект магического браслета. Теперь не было ничего, что могло бы помешать нам, и мой дар растекался по взволнованной крови точно так же, как и его. Мы целовали друг друга, осознавая, что на эти поцелуи отвечают не только наши тела. Он был лучшим, что случалось в моей жизни – во всех смыслах. Краем сознания я помнила, что где-то далеко отсюда и когда-то очень давно было что-то ещё, какая-то искра, живущая в моём сердце. Но это сейчас не имело никакого значения. Я принадлежала некроманту, а он – мне одной. Это была наша зима.

Глава 12.2

– Ты моя, – сказал он мне с улыбкой, когда к нам вернулась способность говорить. Я лежала на его плече. – Моя любовь из мира людей. Скажи, ты когда-нибудь… прежде у тебя были эльфы? Любовники.

Я засмеялась. Мне было так необычайно легко сейчас. Не хотелось шевелиться, не хотелось, чтобы он выпускал меня из рук.

– Нет, никогда, – я потянулась и поцеловала его в шею. – До тебя я не интересовалась столетними мужчинами!

– Столетними? – изумился он. – Мне нет ещё и семидесяти! Кто сказал, что мне сотня лет?

– Лейс, – коротко ответила я, хихикая.

– О, боги, я когда-нибудь смастерю этому болтуну ошейник безмолвия! – он засмеялся тоже, в негодовании фыркая. – Сто лет! Да хоть двести, по нашим меркам это всего ничего. Эльф может и в пятьсот лет завести себе жену и зачать детей…

Я положила руку на его грудь, и он накрыл мои пальцы своими. Мы никогда не говорили о его погибшей эльфийской семье, и я не хотела тревожить его сейчас, после того, как нам было так хорошо вдвоём. Мы молчали и слушали, как тихо потрескивают угли в камине и подвывает зимний ветер за окнами.

– Ты будешь спать в моей спальне? – спросил он, перебирая мои волосы.

– Да, если ты хочешь, – и я подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

– Пойдём туда прямо сейчас, – прошептал он, подхватывая меня на руки. – Там нас никто не услышит…

Тот, кто вечно всё вынюхивал и подслушивал, едва успел отскочить от тяжёлой двери, когда некромант распахнул её лёгким движением руки. Мне было всё равно. Ни шорох сандалий служанки, ни ехидное хихиканье Лейса не могли испортить моего настроения. Я хотела быть с этим мужчиной и была – в моей жизни появилась определённость. Нам было отмерено время до весны, и я не собиралась терять ни минуты впустую.

С утра и днём мы по-прежнему упражнялись в заклинаниях и приводили в порядок архивы Гильдии призывателей. В полдень поднимались на дозорную башню и высматривали горизонт, тревожась из-за отсутствия долгожданных вестей.

– Нельзя ли построить телепорт и проведать твоих друзей? – спросила я как-то у Гаэласа, когда мы в очередной раз возвращались ни с чем.

– Они стерегут границу между мирами. Портал поблизости может привести к катастрофе – слишком силён будет всплеск энергии, – ответил эльф.

Лейс переводил. Во время занятий нам нужно было говорить о сложных вещах, и без переводчика мы быстро бы запутались. Помощник Гаэласа, несмотря на несносный характер, разделял тревогу некроманта. Пожалуй, только в странной привязанности к хозяину и можно было разглядеть что-то настоящее в этом эльфе. А ещё он, разумеется, ревновал! Его невероятно задевало то, что мы – Гаэлас и я – теперь делим не только дни, но и ночи.

Прошло ещё две недели, но ни писем, ни гонцов со стороны Предела не было. Я как могла отвлекала некроманта от тяжёлых мыслей. Со мной он на время забывался, но после, утолив любовную жажду, мы снова и снова возвращались к этой теме. Сегодня за окном стояло настолько хмурое утро, что я проснулась и никак не могла понять, сколько времени. В библиотеке у нас были особые песочные часы, но мне пока не хотелось вылезать из тёплой постели. Гаэлас тоже проснулся и решил, видно, разбудить меня своими ласками, но притвориться спящей мне никак не удалось – я попросту не могла не отвечать на его прикосновения. В считанные мгновения нам стало слишком жарко – и он откинул одеяло прочь, сжимая меня в объятиях… Мы любили друг друга, не видя ничего вокруг, но, когда во время наших ласк он поправил мои волосы, убрав их с лица, я заметила на окне большую тёмную тень и невольно вскрикнула.

– Что? – Гаэлас проследил направление моего взгляда и осторожно выпустил меня из объятий.

На каменном подоконнике бесшумно восседала птица огромных размеров. Её чёрные гладкие крылья были сложены крестом и прижаты к крепкому широкому туловищу. Глаза блестели, как отполированные агаты.

– Магистр Тэрон, невежливо так вламываться в мою спальню! – эльф всплеснул руками, но тут же, как был голышом выскочил из постели и бросился обнимать птицу.

Чёрный орлан взъерошил перья и помотал головой, обнимая крыльями некроманта. Через его плечо он пристально смотрел на меня, и это было так странно, что я прикрыла грудь руками. Скажи мне кто-то прежде, что я буду стесняться птицы – ни за что не поверила бы.

– Это Сония. Ей можно доверять, – сказал Гаэлас, отступая от окна на несколько шагов.

Птичий магистр покрутил головой, чуть присел на когтистых лапах, вспорхнул – и обернулся. Я немедленно натянула на себя одеяло, а некромант учтиво поклонился и начал натягивать штаны. В нашей спальне стоял человек в короткой чёрной мантии, с чёрными же растрёпанными волосами, длинным острым носом и пристальным птичьим взглядом.

– Она человек, – с удивлением произнёс он на эльфийском языке, а затем тут же перешёл на язык людей. – Откуда ты здесь взялась?

– Долгая история, господин Тэрон, – сказала я.

Повисла пауза, во время которой оборотень продолжал сверлить меня таким взглядом, будто он был следователем Инквизиции, а я – демоном, прячущимся в теле семнадцатилетней девчонки. Мне хотелось поскорее одеться и оставить Гаэласа наедине с этим хищным орланом. Некромант уже был одет и позвонил в колокольчик, вызывая прислугу, когда обратил внимание, что гость напряжённо смотрит в мою сторону.

– Я уже сказал, – повторил он магистру. – Ей можно доверять. Какой завтрак ты предпочитаешь? Птичий или человеческий?

– К демонам завтрак, – отмахнулся Тэрон, в два шага оказываясь рядом со мной. – У тебя есть мозги, Гаэлас, или они протухли вместе с трупами из твоего подвала? Она ведь белая жрица людей! Эта девчонка – в ней белый огонь! Если кто-то на той стороне Предела узнает, что ты держишь её здесь в качестве наложницы, то перемирию на границе конец! Солнечные стражи не потерпят такого оскорбления и начнут убивать Хранителей!

Гаэлас улыбнулся и посмотрел на меня, словно хотел, чтобы я ответила сама.

– Уважаемый магистр, – я всё ещё придерживала одеяло у своей груди, дожидаясь, когда мужчины предоставят мне возможность одеться. – Несмотря на то, что я попала сюда в результате обмана и похищения, Гаэлас относится ко мне как к подруге и гостье.

– Да, несомненно, – отводя от меня глаза, кивнул Тэрон. – Я видел.

Глава 13.1

Мой некромант был аристократом и учёным и, разумеется, умел держать себя в руках, но даже я видела, как взволновало его появление друга-оборотня. Магистр Тэрон был одним из преподавателей в академии города Трира, того самого, что оказался не по зубам Вольдемару Гвинте. Лишь много позже я узнала, что трирская академия была единственным местом в нашей стране, где до сих пор осторожно и не привлекая внимания продолжали изучать запрещённые искусства. Академия укрыла в своих стенах нескольких адептов Гильдии призывателей, а также тайно принимала выживших детей и подростков, в чьей крови обнаруживался тёмный дар. Однако сейчас, сидя в каминном зале и не притронувшись к еде, птичий оборотень не был похож на терпеливого учителя. Он едва сдерживал гнев и отчаяние, и я видела, как его слова меняли лицо Гаэласа.

– Ты прилетел не за тем, чтобы отчитать меня за выбор любовницы, – тихо сказал некромант, и его вилка звякнула о край тарелки.

– Я принёс плохую весть, Гаэлас, – сказал оборотень, отбросив тонкой рукой накрахмаленную салфетку. – Келлард и Лиавен в Железной крепости.

– Что? – переспросил некромант, хотя даже мне было понятно – случилось нечто непоправимое.

Железная крепость – оплот Ордена Инквизиции, именно туда свозили тех подозреваемых, кто мог указать на членов Гильдии призывателей или полукровок, тайком живущих в человеческих поселениях. Об ужасах в тюрьме этой крепости мы с Раминой наслушались достаточно, разнося тарелки в «Усатом волке». Люди, эльфы, полукровки – никто не возвращался оттуда. Можно было только гадать, какими способами генерал Гвинта и его верные лейтенанты получали признательные показания. Да что там, даже гадать было не нужно…

– Где Велиор? – чуть разомкнув побелевшие губы, спросил Гаэлас.

Я знала, что сын призывателей, охранявших дверь между мирами, – мой ровесник, и теперь у меня похолодело всё внутри в ожидании ответа магистра.

– Мальчишка не смог удерживать барьер в одиночку, – Тэрон пронзил чёрными глазами некроманта и негромко закончил: – Он остался по ту сторону. В сумраке. Несколько молодых магов, которые в это время занимались исследованиями, также не смогли вернуться в наш мир.

– Значит, он скорее всего ещё жив, они все должны быть живы, – прошептал Гаэлас. – Тени не тронут их какое-то время.

– Возможно, – согласился оборотень, впиваясь желтоватыми пальцами в подлокотники своего кресла. – Но они заперты в междумирье. Никто из учеников не способен самостоятельно перейти границу, для этого нужна сила магистра. Потому я здесь. Пока двое наших друзей поджариваются на сковородке у Инквизиции, ты и я – это всё, на что могут рассчитывать Велиор и другие адепты.

Некромант поднялся из-за стола и теперь нервно расхаживал туда-сюда мимо остывшего с ночи камина. Я отхлебнула холодного уже чая только для того, чтобы чем-то занять руки. Мне нечего было сказать – рядом с опытными теневыми магами я была всего лишь девчонкой с крохотным комочком дара внутри. Бесполезного белого огня, который никак не помог бы проникнуть в сумрак или вырвать пойманных магов из лап Инквизиции.

– Ты летал к Железной крепости? – спросил наконец Гаэлас.

– Да, – Тэрон хрустнул суставами, отчего у меня по спине пробежали мурашки. – Крепость окружена магическим заграждением. Они называют это святым кругом Ксая. Огненная преграда, связанная магией крови. Распознаёт таких, как мы. Ни сбежать изнутри, ни прийти на помощь снаружи.

– Паршиво, – ответил некромант, задержав на мне взгляд.

Я дрожала от холода и чувствовала себя чужой и даже немного виноватой. Мой дар позволил бы мне войти в святой круг, но какой толк от одной девчонки против солдат Инквизиции? Да и не было у меня крыльев, чтобы лететь на ту сторону Предела…

– Время дорого, мой друг, – сказал магистр, постукивая костяшками пальцев по дереву. Я только сейчас поняла, что он нервничает в ожидании решения некроманта.

Гаэлас продолжал смотреть на меня, и сквозь его застывшее лицо и нахмуренные брови я видела того мужчину, который недавно ласкал меня в своей спальне. Я чувствовала, что пришло время для какого-то последнего шага, предела, а за ним – как он там говорил – изменится душа? Я была как-то связана с тем, о чём он теперь размышлял.

– У меня есть несколько портальных камней, – хрипло проговорил он. Эти слова будто цепляли его за горло, и их трудно было выдыхать. – Я заберу Велиора и укажу дорогу остальным.

– Дорога мёртвых опасна, – и магистр склонил голову набок, как это делают птицы.

– Другой нет, – решил Гаэлас. – Это единственное, что мы можем сделать сейчас.

– Отчего же, вовсе не единственное, – усмехнулся Тэрон и откинулся на спинку кресла. – Есть ещё магия крови. И даже юная, полная энергии жертва для ритуала.

Я вздрогнула. Тогда я ещё не знала, что птичьи оборотни имеют привычку говорить прямо всё, что им взбредёт в голову. Человеческие иносказания и намёки сбивают их с толку. Они всегда прямолинейны и честны, отчего в их жизни бывает мало друзей, ведь далеко не всем нравится каждый день выслушивать правду, сказанную будничным тоном.

– Плохая шутка, Тэрон, – сказал некромант.

– Значит, ты выбираешь живую женщину взамен мёртвой? – вдруг улыбнулся оборотень, вылезая из-за стола. – Живого мальчишку взамен умерших?

Не знаю, как, но я чувствовала, что эльфу больно слышать эти слова. Он вцепился в спинку моего стула, готовый, как мне показалось, растерзать магистра – так, чтобы от него остались только пух и перья. И тогда я встала и обняла его, изо всех сил пытаясь согреть своим огнём – его била внутренняя дрожь. Но он оставался спокойным снаружи.

– Да, – сухо сказал он, погладив меня по спине. – Пойдём, время дорого.

***

После того дня, когда мы с Лейсом тайком пробрались в подземелье и отодвинули заслонку, чтобы посмотреть на залитую светом комнату с гробом посередине, я больше не подходила к той лестнице. Я попросила прощения у некроманта и твёрдо решила, что никогда не спрошу его об этой таинственной комнате. Может быть, думала я, когда мы уже стали очень близки, Гаэлас когда-нибудь и сам захочет приоткрыть мне эту завесу, но он до сих пор не решался. И по какой-то одной ему ведомой причине перестал спускаться в свой подвал каждый вечер и выходить оттуда в мрачной задумчивости. Теперь мы направлялись туда втроём, и я понимала: это тайна Гильдии призывателей, она предназначена только для посвящённых. Глупо было пытаться разгадать её путём подглядывания в окошко или замочную скважину. У двери я обернулась к эльфу и прошептала:

– Мне, наверное, не стоит…

– Ты нужна, – сквозь зубы ответил некромант.

Я видела, мой дар видел, как Гаэлас боролся с захлёстывавшей его тьмой. На месте, где у живого человека находится сердце, у него сейчас зияла чёрная пульсирующая пустота – и это не давало ему сделать вдох. Магистр Тэрон придержал его за плечо, когда дверь открылась и нам в лица прилетел вихрь из голубоватых снежинок. Фокусирующие кристаллы удерживали внутри комнаты особое ледяное заклинание – магия текла по замкнутому контуру и поддерживала мертвенный голубой свет и нужную температуру. Лучи волшебного света падали на изголовье гроба, закрытого не стеклом, как мне привиделось поначалу, а слоем прозрачного льда. Мне было страшно, но когда я посмотрела на застывшего у гроба эльфа, то дар не позволил мне стоять на месте – я подошла и осторожно взяла его руку в свою.

Из-под тонкого льда на меня смотрело синими застывшими глазами лицо прекрасной эльфийки. Её ресницы и губы покрывали крохотные кристаллики льда, в светлых волосах мерцали сапфиры и капли горного хрусталя. Мне бы хотелось сказать, как я понимаю его, как люблю, но что я знала о потерях – ведь даже собственных родителей я потеряла, будучи совсем маленькой. А эта женщина, на руке которой было эльфийское обручальное кольцо, была его женой, родила ему сыновей. Какие слова помогут облегчить его боль? Он сказал, что я нужна ему – но что мне надо было делать?..

– Отпусти её, – сказал птичий магистр, видя нерешимость Гаэласа. – Прошло двадцать лет.

– Как один бесконечный день, – прошептал эльф и положил руку на ледяную крышку гроба. Его губы медленно читали заклинание, от которого лёд плавился, стекая струйками на платье эльфийки и нам под ноги. Я чувствовала, как и по моим щекам текут слёзы и щекотно скатываются на подбородок. Он коснулся губ покойницы, оставляя на них мокрый след, а потом наклонился и заглянул в её глаза. От тепла заклинания лёд на её лице тоже превратился в капли.

Гаэлас отстранил меня и порывистым движением выдернул из подставки главный кристалл, на котором собирались лучи всех остальных. Голубой свет погас, стало темно, как в склепе, но ведь это и был самый настоящий склеп.

– Свет, – сказал некромант, и магистр Тэрон сотворил в воздухе цепь сияющих зеленоватых огоньков.

А потом он взял меня за плечи и посмотрел мне в глаза:

– Сония… сделай это для меня. Я обещал ей, что ни костёр, ни тлен могилы не коснутся её прекрасного тела. Твоя душа чиста, как и твой огонь. А я… я не смог расстаться с ней. Надеялся когда-нибудь вернуть назад и её душу.

– Что? – всё ещё не понимая, прошептала я. – Что я должна делать?

– Твой огонь… – сказал он и медленно, как во сне, развернул меня лицом к мёртвой эльфийке.

Она вздрогнула. Её застывшие руки очень осторожно принялись ощупывать стенки гроба, губы шевелились, будто она силилась что-то сказать, но воздуха в лёгких не было. Голова чуть приподнялась на шёлковой подушке, а глаза – я видела, что они из льдисто-синих начали наливаться тем болезненным красным огнём, какой горел у восставших скелетов в пустых глазницах. Мой дар был умнее меня, даже несмотря на то, что я не проходила обучения. Белый огонь всколыхнулся в моей груди, и я вскинула руки. Не было ни слов заклинания, ни звука – пламя просто вырвалось из моих ладоней и ударило эльфийку в грудь, откуда, словно подожжённое масло, тут же разлилось по всему телу. Ни запаха, ни крика, ничего – через несколько мгновений над гробом только поднималось облачко пара, а на белом шёлке среди хлопьев пепла блестели рассыпанные сапфиры.

– Мерзавец ты, Гаэлас Вейн, – заявил Тэрон, хладнокровно наблюдавший за нами и дожидавшийся, когда всё закончится. – Мог бы и сам с этим разобраться.